Посыльная из ректората нашла Сергея у одной из аудиторий, где он вместе с другими студентами увязывал пачки учебной литературы. Институт готовился к эвакуации, через несколько дней здесь будет госпиталь для раненых красноармейцев.
; Щеглов, срочно к ректору! ; бросила подбежавшая розовощекая девушка. Он озадачено переглянулся с товарищами, ведь не каждый день первокурсника приглашают к ректору института. Через несколько минут Сергей стоял перед широким столом ректора. В кабинете кроме хозяина были военный и двое молодых людей в коричневых костюмах.
; Щеглов? ; спросил поднявшийся со стула человек в военной форме.
; Да.
; Ваш паспорт.
Сергей достал из кармана пиджака паспорт и подал военному.
Он взял паспортную книжицу, просмотрел каждую страницу и объявил:
; Вы арестованы. Ознакомьтесь с ордером, ; и протянул Сергею типографский бланк, где фиолетовыми чернилами были вписаны его личные данные.
; Распишитесь вот тут, ; он указал на галочку в конце текста.
Так Сергей оказался в самой страшной тюрьме. Началась жизнь арестованного, подследственного, осужденного, заключенного Щеглова. Жизнь полная унижений, оскорблений, издевательств, и чтобы при всем трагизме положения, если это можно было называть жизнью, а не существованием, необходимо было набраться терпения, огромного терпения. Скоро он это поймет на своем опыте: «Хочешь жить ; терпи, не хочешь жить ; твое дело».
В ту же ночь вызвали к следователю. Провернулся ключ в железной двери, стукнул засов, дверь приоткрылась на длину ограничительной цепи (чтобы арестант не мог ее распахнуть и выбежать в коридор). Надзиратель выкрикнул:
; Щеглов! На допрос!
Он боком протиснулся в коридор.
— Руки назад, — скомандовал конвоир, которого сначала не было видно за приоткрытой дверью.
Повели длинным узким проходом, один сопровождающий впереди, другой сзади. Поднялись по невысокой каменной лестнице, опять коридор, опять ступени, по ним спустились. Уперлись в кованую черную дверь. Она раскрылась, пахнуло прохладным дыханием ночи.
Вышли за дверь. На невысоком крыльце передний конвоир пропустил арестованного вперед и крепко схватил за запястье левой руки. Тот, что шел сзади, взял правое запястье. Так, сцепленные, они зашагали по слабо освещенному широкому двору, замкнутому высоченными краснокирпичными стенами, вымощенному гладким темным камнем.
Пересекли двор, перед ними отворилась еще одна железная дверь. Опять узкие полутемные коридоры. Вдруг задний сказал тихо:
; Стой! Лицом к стене.
И, не дожидаясь пока он выполнит приказ, повернул Сергея и лицом прижал к серой стене. За спиной прошаркали тяжелые шаги, простучали сапоги конвойных. Когда все затихло в отдалении, конвоир отпустил его и путь продолжился.
Вышли в коридор более широкий. Один из красноармейцев скрылся за поворотом, оставшийся повернул арестованного к стене. Но первый быстро вернулся, бросил непонятное:
; В бокс!
Повели назад, потом в узкий боковой коридор. Через несколько поворотов передний конвоир отпер и раскрыл узкую дверь, задний подтолкнул Сергея в тесную каморку. Дверь захлопнулась, щелкнул ключ.
Касаясь плечами стен, узник повернулся лицом к двери ; она была почти вплотную.
Сергей повернулся спиной к двери, вокруг серые стены. В треугольнике невысокого потолка виднелась зарешеченная дырка, там лампочка.
Лубянка. Вот что скрывается за величественным фасадом здания, мимо которого он столько раз проходил.
Он еще раз окинул взглядом крохотное помещение. Ничего, никаких знаков не видно на стенах. В двери круглая дырка, заслоненная снаружи. В дырке ; стекло. Изнутри ничего нельзя разглядеть, а узника можно увидеть в любой момент, стоит повернуть заслонку.
Неизвестность и ожидание мрачного, может быть, страшного угнетали все больше. Он почувствовал слабость. Но присесть было нельзя, слишком узко, можно было только стоять.
Через некоторое время дверь, щелкнув ключом, раскрылась, и те же два конвоира вновь повели арестованного по длинным коридорам.
Вот и кабинет следователя. За небольшим письменным столом человек в военной форме указал Щеглову на табуретку в двух шагах от стола.
; Знаете, за что арестованы?
; Не знаю.
; Где ваша мать?
; В лагере.
; А отец?
; Слышал, что арестован.
; За что?
; Не знаю. Не видел его с четырех лет.
Человек в форме перелистывает лежащую перед ним папку. И после некоторого молчания говорит:
; Ваш отец был эсер!
Как удар грома прозвучали эти слова. Отец ; враг большевиков, контрреволюционер, член террористической банды!
Еще, будучи ребенком, он слышал от матери, что Лев Львович одно время состоял то ли в партии эсеров, то ли еще где, но тогда маленький Сережа не знал ничего о политических партиях, поэтому и не обратил на это внимание.
Но теперь он знал, кто такие эсеры и какое отношение к ним в советском обществе. Знал, например, что эсерка Каплан стреляла в Ленина.
Эти мысли стремительно пронеслись в голове студента.
Следователь задавал вопросы об учебе Сергея в Муроме, о школьных кружках, потом еще какие-то мало значащие вопросы, после чего вызвал конвой.
В камере оказался сосед: высокий, с широкими прямыми плечами, шагает из угла в угол. Как он сам позже сказал, приятель писателя Максима Горького , с которым они когда-то встречались в Италии, на Капри.
; Били? ; спросил он, подойдя к Сергею вплотную, дыша в лицо табачищем.
Студент отрицательно покачал головой.
; А меня ; бил, сволочь.
Не понравился Сергею этот тип. Небось, диверсант какой-нибудь, или троцкист махровый. Из тех, что в Ленинграде в двадцать седьмом году вторую демонстрацию седьмого ноября устроили.
Неизвестно, сколько прошло времени, как дверь раскрылась и опять повели Щеглова по длинным коридорам.
И снова комната без окон, с яркой электролампой. В середине, под черным покрывалом, фотоаппарат на треноге. Человек, возившийся возле штатива, указал на табуретку, шагнул к Сергею, приподнял подбородок, повернул голову. Отошел к прибору, снял колпачок, повел им перед ящиком и водрузил на место. Велел сесть боком и снял второй раз.
Из этой комнаты ; еще в одну. Заставили подойти к столу. На нем лежало несколько листков и в ванночке валик, наполовину погруженный в черную краску. Хозяин помещения, тоже в гимнастерке, взял правую руку Сергея, придавил большой палец к липкому цилиндру, затем к бумаге. То же проделал и с другими пальцами, а потом и с другой рукой повторил манипуляции.
Отсюда вернули в камеру.
На допрос больше не вызывали. И вот через несколько суток чуткую дрему двоих арестантов спугнул лязг ключа.
; Щеглов! С вещами!
Опять посмотрел на бумажку в руке.
; Жировский.
; Жаровский! ; с достоинством поправил сосед и презрительным взглядом хлестнул охранника. Тот посмотрел на него, еще раз ; на бумагу и заключил:
; С вещами.
Опять коридоры, переходы, каменные узкие лестницы и ; массивная кованая дверь еще одной камеры.
Камера оказалась много больше первой. В стене напротив двери, почти под потолком, узкая горизонтальная щель, перегороженная толстыми железными прутьями. В щель проникал дневной свет. На полу, на чемоданах и узлах сидели трое. И тут, как и в прежней камере, ни стола, ни кроватей, ни табуреток. Пахло табаком и хлоркой.
В помещении двое. Все хорошо одеты: легкие костюмы, на брюках ; стрелки. Только-только с московских улиц?
; Здравствуйте, господа, ; хрипловатым баском поприветствовал новых соседей Жаровский.
Никто не ответил. Потом один, с узким смуглым лицом и ершиком каштановых волос, проговорил скрипуче:
; Здесь не господа. Мы ; товарищи.
И раскрыл портсигар, похоже ; серебряный. Жаровский взял папиросу ; толстую, длинную, с золотой надписью «Дели» на мундштуке. Помял ее пальцами, гурмански понюхал. Затягиваясь ароматным дымом, Жаровский махнул рукой:
; В советскую тюрьму товарищей не сажают.
Другой «старожил» круглолицый, слегка полноватый оценивающе и слегка насмешливо смотрел на вновь пришедших. Блестящие черные глаза улыбались скептически, пышные вороные усы топорщились, будто от сдерживаемого смеха, шевелюра красиво вьющихся смоляных волос гордо пошевеливалась.
; Давно здесь? ; спросил черноусый.
; Вчера. Свежеиспеченные.
; Нашего полку прибывает, ; резюмировал узколицый.
; Допрос уже был? ; сыграл приятным голосом вороной красавец.
; Так, для начала, — ответил Жаровский. ; Сущую малость.
; И у вас? ; черные глаза блеснули на Щеглова.
Сергей кивнул утвердительно.
Жаровский присел в углу на корточки, не забыв подтянуть брюки.
; Где же ваши вещи? ; спросил узколицый.
; «Все мое ношу с собой», ; продемонстрировал знание латыни Жаровский.
Кто же эти трое? ; размышлял Сергей.
Судя по облику, не преступники. Ясно, интеллигенты. И вроде бы симпатичные. Так хотелось, чтобы рядом были действительно товарищи. Но нет ; нельзя верить первому впечатлению. Скорее всего, это враги Советской власти. Ну что же, ; стало быть, и сам он ; враг? Что за чушь?!