Птичий плёс, замерев, превратился в неподвижное зеркало. С шестиметрового обрыва он с лёгкостью просматривается до самого дна. Лишь несколько довольно глубоких ям, зияли густо замешенной непроглядной синевой. У самого берега, что под нашими ногами, в жиденьких водорослях схоронилась небольшая щучка. Уверенная в своей скрытности, она - бедняжка, даже не подозревала что её видно, как на ладони.
Почему Птичий?... Никто толком не знал... Поговаривали, что вблизи вольготно раскинувшейся фермы, одно время держали уток и гусей. Вполне возможно, только я отродясь не видывал здесь не то что гуся - вшивой утки. Хотя место было и впрямь неплохим. Другой берег изрезанный частыми протоками, обильно проросший тальником и непролазным камышом, мог стать прекрасным местом для уток - диких. Но они меня с сыном совершенно не интересовали - другая, подводная охота, манила своей прохладой и непривычными, чарующими красотами.
Чем ещё интересен плёс? Начинался и оканчивался он небольшими водопадиками - не более метра, что для наших равнинных мест было редкостью. Частенько в этой круговерти чистейшей воды затаивались коварные щуки, справедливо рассчитывая на лёгкую добычу.
- Ладно Саш, теперь моя очередь прочесать это место - загорай...
Слегка намочив, с видимым усилием надел одел длиннющие чёрные ласты. Поплевав (чтоб не потело) на внутреннюю поверхность стекла, такой - же чёрной маски - ополоснув - надел. Трубку заправил под маску и нечленораздельно промычав "Пока", вьюном скользнул в воду.
Отстоявшаяся вода была чистейшей. Слегка колыхнув ластами, бесшумно и тихо, преследуемый огромной тенью двинулся к приглянувшейся щучке. Но как оказалось, она была не лыком шыта. Заприметив опасность, несостоявшаяся добыча решила ретироваться по добру - здорову. Вначале медленно, затем погружаясь всё глубже, двинулась к противоположному берегу. Я за ней. Щука чувствуя мой хищный настрой, юркой молнией метнулась в спасительный камыш.
- Ладно... Не ты первая и не ты последняя...
Совершенно не расстроившись, не спеша двинулся вдоль частокола причудливых водорослей. Останавливаюсь, пристально всматриваясь в их гущу - излюбленное место крупной рыбы. Это мелюзга, в виде шебутных чубачков и лупоглазых окуньков беззаботно резвились у самого носа.
Изредка глубоко нырнув, долго парю над самым дном, в надежде увидеть схрон налима или щуки, но более солидных размеров. Илистое дно добавив крупной гальки, начало круто выкарабкиваться в верх.
Порыскав по мелководным рукавам, замыкая круг, осторожно двинулся вдоль противоположного берега. Пусто...
- Ничего страшного, сейчас осмотрим хитроумный закуток...
Не успев закончить душеспасительную мысль, резко остановился. Сразу за копной водорослей стояло нечто огромное, круглое и красно - жёлтое. Стараясь не делать резких движений, вплотную подкрадываюсь к спасительной растительности.
- Карп!... Зеркальный карп и такой огромный!...
Приходится приложить недюжинные усилия, чтобы подавить преждевременную радость. Почти не дыша, осторожно, сквозь пружинящую листву, пропихиваю пневматическое подводное ружьё.
Округлый карп, сильно смахивающий на медный таз, казалось полностью игнорировал меня.
- Что - ж..., это очень даже хорошо!...
Ружьё привычно и коротко дёрнулось. Гарпуну просто некуда было деваться - ничего не подозревающая рыбина была совсем рядом. Хруст пронзаемой чешуи совпал с молниеносным рывком карпа. Капроновый шнур налившись приятной тяжестью, ударив по рукам, томным эхом отозвался где - то возле сердца. Перехватывая нервный капрон, я заскользил к рыбине.
- Нет, родимая, теперь ты никуда не уйдёшь! - сердце захлёбываясь от восторга - пело.
Ухватив гарпун по обе стороны рыбины, прижал её родимую к груди и завалившись на спину, отчаянно затарабанил ластами. Свободолюбивый карп не желал сдаваться... Бешено и пенно извиваясь, он нет - нет проворачивался, неистово хлеща хвостом. Маска сбитая набекрень, держалась на честном слове. Не знаю, как бы я выбрался на крутой берег, если - б не сын?... Кое как ухватив взбешенного карпа, он с трудом выволок бедолагу на берег. Сашку от возбуждения трясло. Оно и понятно, четырнадцатилетний пацан, впервые, своими руками, вытащил такое чудище.
Отходя от волнительного озноба, долго лежали не сводя с непокорной рыбы глаз. Мы просто гипнотизировали её взглядом, поминутно прикидывая её размеры.
- Пап, а пап, можно я понесу его?
- О чём разговор... Конечно сын...
Взвалив через левое плечо трофей, он не без труда тащил карпа, который на каждом шаге вяло хлопал хвостом по загорелым пацанячьим икрам. Чуть поотстав, с наиприятнейшим удовольствием я шагал поодаль, по прежнему не сводя с рыбины умилённых глаз.
Нам повезло!... Подфартило пройти пройти мимо расположившихся на лужайке мужиков. От неожиданности, стаканы с водкой в их руках замерли.
- Вот это да!... Неужели этой штукой завалил?!...
Я кивнул головой, показывая диковинное, зелёное ружьё.
- Парень, может продашь карпа?... Ей богу, хорошо заплатим!...
- А вы - б, мужики, продали - бы?!... Только честно...
Они дружно заржали.
- Может обмоешь богатую добычу... - и протянули полный стакан водки.
- Я - б ребята с превеликим удовольствием, но увы..., за рулём...
Дома чистить рыбу не доверил никому и непременно хотел сделать это на улице. Сашка вертелся рядом, превознося до небес перипетии поединка с рыбой, где подробности ежесекундно менялись, становясь всё более геройскими. Многолюдные зрители жадно проглатывали весь этот бред. А кто - б не поверил?... Улов, ведь вот, на виду...
Чтобы взвесить трофей, домашний безмен был безнадёжно мал. Тут взгляд упал на стоящий рядом гранёный стакан.
- А что, стаканом и измеряю...
Вначале, стакан поставил как положено на чешую карпа. Затем перевернул вверх дном. И всё равно, чешуя на несколько сантиметров выглядывала из под необычного мерила...