- Только не говорите ничего мужу! Нам надо поговорить вдвоем! Только вдвоем! – надрывалась в трубку Мария Васильевна.
"Что могло случиться?" – ломала голову Елена Павловна. Только вчера звонил Саша, - там все в порядке…
- Простите меня! Я во всем виновата! – рыдала и сморкалась в несвежий платок Мария Васильевна.- Я должна была все рассказать вам сразу… А даже и не рассказать, а предупредить до свадьбы, что Лика очень непостоянна! У нее до свадьбы были мужчины…
- Ну, положим, для меня это не новость, - пожала плечами Елена Павловна. - Думаю, что и Саша об этом знал…
- Но у нее и сейчас был мужчина!... – прорыдала Мария Васильевна.
- Как сейчас?! Что вы такое говорите? Когда?
- Да-да! Они встречались у нас… дома…
- Что-о? - Елене Павловне не хватало воздуха. – У вас! Дома?
- Простите… простите, ради Бога! Я не могла ничего сделать, я боялась, что она уедет с ним и увезет Ванечку… - всхлипывала и сморкалась Мария Васильевна.
- Та-ак... Прекратите рыдать и расскажите все, - уже спокойно велела Елена Павловна. - Вы знали его?
- Конечно… Они встречались до свадьбы Лики и… - Мария Васильевна закрыла лицо руками.
- Ну-ну! И дальше?
А дальше… Этим летом Анжелика встретила его, уже женатого, и ребенок уже есть в его семье… И понеслось…
Твердила, что уедет с ним, если хоть кто-то узнает об их связи, в его или ее семье. И увезет Ванечку. Игорь Владимирович ничего не знал, - Геннадия, - так зовут этого человека, - Лика приводила в дом, когда отец был на работе, - закрывались в комнате дочери. Ванечку выставляла к матери...
Открылось все совершенно банально, уже почти перед самым отъездом Лики: Игорь Владимирович вернулся домой в неурочное время и увидел испуганные глаза открывшей ему дверь Марии Васильевны с Ванечкой на руках, услышал мужской голос и прерывистый смех дочери из-за закрытой двери в ее комнату, - и все понял… И потребовал немедленно обо всем рассказать Александру.
- Мы умоляли его! Мы ползали у его ног! Лика говорила, что все произошло случайно! Она любит только Александра Витальевича!... – Мария Васильевна уже называла зятя по отчеству. - Да-да, Елена Павловна! Дорогая! Она любит его! … Но Игорь потребовал все рассказать вам сейчас, - как вы решите, так и будет! – она опять сморкалась и терла грязным платком покрасневшие глаза.
Елене Павловне захотелось отодвинуться от нее.
- Как я решу? – она уже не могла скрыть чувства брезгливости к этой неопрятной, рано постаревшей женщине. - Решать будет сын. Ничего рассказывать ему я не буду… И вам не советую. А Лика?... Пусть разберется в себе. У них ребенок…
- Да, да, конечно, -как китайский болванчик, быстро-быстро кивала головой Мария Васильевна.
Елена Павловна едва сдерживалась, чтобы не наброситься на нее… Сорвать бы с этой тупой головы заколтуненный парик и влепить бы по расплывшейся физиономии!...
- Идите… Идите уже, - сдавленным голосом произнесла она.
- Ага… ага… иду я… уже иду! – Марию Васильевну словно ветром сдуло.
А Елена Павловна долго сидела в темной комнате, словно приросла к дивану. Огнем жгла обида за сына. Но понимала: вмешиваться вот так, сгоряча, - нельзя. Он любит Анжелику, убедилась в этом, когда приезжала к ним. И Ванечка… Надо успокоиться. Пусть разбираются сами. Время покажет… И Виталию, мужу, она ничего рассказывать не будет. Пока… С его характером, - "шашки наголо!" , - лучше повременить.
Прошел сентябрь. Елена Павловна ночами долго не могла заснуть. Дважды звонила сыну, - и дважды трубку брала Лика. Говорить с ней не могла, сразу просила к телефону Александра.
- Саша! Тебя! – звала Лика и слышно было, как она кладет трубку рядом с телефоном.
По тону и по голосу сына старалась определить: знает? Не знает? Спрашивала о Ванечке, о здоровье, о работе, - немного успокаивалась: не знает… Ну, и слава Богу! Может, одумалась Лика…
- Мам! Не звони, не траться, - просил Александр, - я же звоню вам каждую неделю! Все у нас хорошо, не волнуйся.
А через две недели после этого их последнего разговора, открыв на звонок рано утром дверь, она увидела сына, небритого, с потемневшим лицом и воспаленными глазами. "Узнал!" – боль тисками сдавила сердце.
- Лика не появлялась? - с порога спросил он.
- Как? А она разве?...
- Да, она здесь! Только не знаю: у родителей или… Уехала неделю назад. С Ваней… Я пройду, надо умыться. Все потом… Есть очень хочется… - он снял плащ и быстро прошел в свою комнату.
Рассказал… Неделю назад, придя с работы, застал Лику за сборами: она складывала в дорожную сумку вещи, - свои и Ванечки. Выяснилось, - звонил Игорь Владимирович.
- С мамой плохо, - сказала Лика, - мне нужно ехать. Я возьму и Ванечку, - как ты будешь тут справляться один?
Утром следующего дня Александр посадил их в самолет… Уже вечером Лика позвонила от родителей: они с Ванечкой на месте, побудут с Марией Васильевной. На вопрос: так что с мамой? - ответила:
- Ей уже лучше. Мы пока останемся тут.
А потом он наводил в доме порядок: убирал разбросанные повсюду игрушки и одежду сына, разбирал на столе и полках завалы книг, затеял стирку… И в кроватке Ванечки, под простынкой, которую решил тоже сунуть в стиральную машину, обнаружил исписанный лист… Кто-то писал Лике… Звал ее к себе… Называл единственной и любимой… Вспоминал о летних днях, когда они были вместе…
- Мама, ты знала?
Елена Павловна смотрела в лицо сыну:
- А ты бы мне поверил? Теперь знаешь сам…
- Я хочу поехать к ней, посмотреть в глаза, - твердо сказал Александр. – И не беспокойся, - повысил голос, увидев, как мать вдруг изменилась в лице, - глупостей не наделаю! Хочешь, поехали вместе?
Потом долго курили с отцом на балконе, а она металась по квартире, не находила себе места. Теперь знает и Виталий, - и как она обьяснит, почему молчала? Почему все держала в себе? Надеялась, что "рассосется"? Не рассосалось…