Призвали меня в семнадцать,
Дали шинель, винтовку да каску.
Сказали: «Родину топчет немец,
Иди на врага без опаски».
Пошли мы в атаку рукопашную,
Идет на меня немец-пацаненок,
Оплошал как-то, засуетился,
Упал среди молодых сосенок.
Из сердца прощенного штыком
Фонтаном ударила алая кровь.
Закружились сосны, потемнело в глазах,
Не суждено увидеть мамочку вновь.
Мы не знакомы, не ссорились с тобой,
Зачем лишил жизни ты меня?
Засмотрелся вмиг, засомневался.
Тогда как-то жалко стало тебя.
Лежу я в лесу белорусском
Свыше шестидесяти лет.
Каска, котелок, медальон рядом,
А поисковых групп нет и нет.
Не дали тираны, диктаторы
Дожить до женитьбы, до старости.
Оставили мы мир безусыми,
Не довелось и детей вырастить.
Если не захоронен последний солдат,
Говорят, еще не окончена война.
Может найдете мой медальон.
Узнаете где мой дом, где рота полегла.