Случается, что по-настоящему ржачная история оказывается приличной. То есть рассказывай ее хоть на своей кухне за рюмкой чая, хоть на приеме в Букингхемском дворце. Бывает. Правда очень редко. Настоящая качественная байка должна быть остро приправлена, какое-нибудь ядреное слово, ввернутое вовремя и к месту, ее безусловно украшает.
Однако иногда опытные рассказчики умудряются передать всю гамму эмоций, придерживаясь сугубо литературного слога нормативной лексики. Это, знаете ли, талант. Пример такого таланта я обнаружила несколько лет назад, читая журнал "Стори". Там и по сей день существует рубрика, где некая персона, обычно известная и многим интересная, в виде монолога размышляет о самых разных предметах. Все короткие высказывания организованы в алфавитном порядке в зависимости от названия темы. Так что можно всю рубрику условно назвать "Алфавит от звезды". Так вот однажды там блистал изумительный актер Лев Дуров, среди своих коллег известный под кличкой "Дед". Человек, конечно, фантастический. Несомненно, все, что он рассказал на страницах журнала, более чем достойно воспроизведения, но боюсь, что лучше, чем он, сказать это не удастся никому. Однако последняя его история на букву "у" и озаглавленная "Удача" меня потрясла особенно. Потрясла в прямом смысле слова, потому что, когда ты ржешь в голос, хрюкая и давясь слезами, трясется все. Вот ее корявое изложение в приближенном к изначальной форме виде.
"Удача.
Однажды я лежал в больнице. Время было глубоко советское, больница обычная, а значит были и соседи по палате. С одним из них, мужиком, завёрнутым в бинты с ног до головы, однажды разговорились. Что случилось? Как сюда попал? И он рассказывает. Оказывается, он главный инженер какого-то крупного предприятия. Производства. Работа ответственная, нервная. Особенно когда аврал, что ежедневно. В тот трагический день главному инженеру предстояло ответственное мероприятие: на завод приезжала иностранная делегация и он должен был принять заграничных товарищей. По советским временам, очень значимое событие. И вот поутру инженер нарядился в белую рубашку. Завязал галстук, костюм, естественно, надел. И отправился на работу. А там, как всегда, что-то случилось. План сдачи продукции под угрозой, графики горят. Надо разбираться. То есть накрутить хвоста виновному. И он вызывает начальника производства в свой кабинет, где происходит эмоциональная беседа. Инженер распаляется праведным гневом с каждой минутой все больше и наконец, для выразительности своих претензий, ударяет рукой по столу. А на столе лежала линейка, обычная, металлическая. Она одним концом немного свешивалась со стола. По ней-то и попал инженер. Не подозревая, что на другом ее конце стоит открытая чернильница. Поэтому он сильно удивился, когда, в ответ на его удар по столу, чернильница вдруг взмыла вверх и приземлилась к нему на грудь. Бывшая некогда белой рубашка таковой быть перестала. Инженер запаниковал - очень скоро прибудет ответственная делегация, домой поехать переодеться он не успевает. Выход предложила его секретарь, хотя раньше эту профессию называли "секретарша". Она, как все секретарши, за собой следила, потому у нее на рабочем месте был флакончик лака для ногтей. А лаком ногти мало покрасить, надо и чем-то смыть. И она предложила оттереть чернила с рубашки ацетоном. Инженер ухватился за это предложение, скинул рубашку, и они приступили. А, надо сказать, в советское время модными были заграничные рубашки. Они не мялись, стирать опять же легко. Потому что были синтетическими. Свою ошибку инженер осознал, когда его многострадальная рубаха стала расползаться от ацетона на глазах. Отчаяние, ужас. Да еще и ацетоновая вонь. И он в сердцах бросает ставшую тряпкой рубашку в унитаз. "Все пропало",- вертится у него в голове. В такую минуту, конечно, стоит выпить. А если по объективным причинам это невозможно, то хотя бы закурить. Что он и делает, пытаясь унять дрожь в руках. Курит, обдумывает свою катастрофическую ситуацию. А докурив, привычным движением бросает окурок в унитаз...
И вот этот инженер, обоженный и посеченный фаянсовыми осколками, весь в бинтах, стоит передо мною, а я про себя думаю: жизнь полосатая. Господи, после такого невезения как же тебе должно повезти в следующий раз!?!"
Вот. И если вам не смешно, значит, рассказала я этот случай из рук вон, поэтому закрывайте этот текст немедленно и никогда меня больше не читайте!
Заметьте, абсолютно приличная история. Можно передавать дальше без цензуры.
Хотя иногда бывает, что и история стряслась эдакая, и рассказчик избегает резких выражений, а всё равно ее не всякому расскажешь. В самом ее сюжете, в сути событий есть нечто неприличное. Прям краснеешь даже, когда вспоминаешь. У меня такая история есть, рассказывала ее только самым близким друзьям и семье. Вот совсем недавно рассказывала, аккуратно выбирая слова. А потом подумала: знаете что? Я никого не обидела, не обманула, даже не треснула никому никуда ничем. Ради чего, спрашивается, мне рдеться алой розой? И вообще, если бы читающая аудитория состояла сплошь из медиков, воспринимающих человеческий организм со всей его укромной анатомией как абсолютную данность, то история была бы вообще стирильной. Рассказывай - не хочу. Короче, я себя уговорила. Я всегда так:"не хочу, не хочу, хорошо, я согласна". Покладистая я, то есть. Короче.
Жили мы тогда на Украине. Срок работы мужа в киевском офисе подходил к концу, и мы уже знали, что, после четрех лет употребления сала, борща и холубцов, мы переезжаем в Краков. Любой переезд - стресс, даже если ты уже в душе цыган и привычный. И тут муж говорит: давай напоследок съездим, что-ли, куда-нибудь. Вот, к примеру, мне надо на неделю поехать в Алматы. Что вы будете с Мотькой здесь грустить? Айда со мной! Мы вообще с сыном часто сопровождали папу в командировки. Всегда, когда было можно, и география поездки была заманчивая. А тут сам Бог велел: конференция на неделю, днем мы с трехлетним Мотькой будем нырять в бассейне, а к вечеру, усталые и довольные, ужинать все вместе и жаловаться на тяжкую долю отдыхающих. Короче, собрались и поехали.
В Алматы поселились в гостинице, но не простой. Располагалась она на территории закрытого коттеджного поселка для иностранцев. Там жили экспаты, немилосердной волею судьбы закинутые в этот прекрасный город. Огороженные забором от внешнего мира, охраняемые денно и нощно бдительными стражами, они чувствовали там почти как дома. Согласитесь, все продуманно. Допустим, приехала к вам мама. Жены. Понятно, что вы ее трепетно любите. Но поселить ее всё же хочется со всеми удобствами, и не только для нее, но и вообще. А тут случайно прямо в двух шагах гостиница стоит. Отличный прямо вариант. В момент нашего приезда, а дело было летом, ничьих мам там не наблюдалось. Вообще поселок был пустоват. То ли школьные каникулы всех погнали на моря, то ли просто сезон жаркий располагал к перемене мест, но кроме редких нянь с малышами на детской площадке и скучающих в машинах водителей мало кто по нему курсировал. Конференция проходила в том же отеле, так что, позавтракав, мы с папой прощались и шли прямиком плавать. Бассейн был полностью в нашем распоряжении, чем мой сынок пользовался беззастенчиво с утра до вечера с перерывом на обед. Я очень люблю плавать, но не очень люблю холодную воду. Все, что ниже 25 градусов, мне для купания категорически не подходит и отвергается с негодованием. Но дети обычно придерживаются другого мнения. Если оно мокрое, то немедленно прыгаем внутрь и шумно наслаждаемся.
В первый день я сидела на солнышке и с берега поддерживала ребенка мячиками, игрушками и добрым словом. Весь долгий теплый солнечный день. Однако к вечеру ощутился некий дискомфорт. Очень неявный. Конкретно объяснить причину беспокойства было сложно, но я её уже могла локализовать. Потому что стало неудобно сидеть. И если вы когда-нибудь сидели, то знаете, как и чем это происходит. Перед отходом ко сну я помазала оговоренную область мазью-от-всех-бед "Спасатель". Классная, кстати, штука. Думаю, при пулевом ранение и белой горячке тоже помогает. Но не мне в Алматы. Наутро стало понятно, что сидеть мне сегодня не светит. И даже ходить нужно предпочтительно на руках. Потому что мой корпус в районе малого таза со спины был, как бы это выразиться, поражен. Скажу даже конкретнее. На мягкой ткани внутренней части ягодицы, в той ее интимной части, где они, ягодицы, стремятся к междуножью, вскочила какая-то гадость. То ли продуло, то ли покусала неведомая экзотическая зараза. Но пульсирующая боль на воспалённом месте, вспухшем до размера теннисного мяча, несколько отвлекала от выяснения причин ее возникновения. Требовалось немедленно сосредоточиться на ее устранении. И вот представьте: вы в Алматы, никого-ничего не знаете, в течение дня - единственный ребенку кормилец-поилец-купалец. А тут такая... Ну, вы поняли.
Но просвет всё же был. Из присутствующих на конференции коллег мужа я знала одну местную замечательную девушку. Встречались с ней раньше. Бывает так: проникаешься к человеку симпатией с первой минуты знакомства. Учитывая, какую роль она сыграла в этой истории, ясно, что с моей стороны симпатией не ограничивается, я ее глубоко и вдохновенно почитаю. Одним словом, на второй день моих страданий я выцепила Жанар до начала их сессии и, давясь словами и заливаясь краской, в двух буквально словах поделилась. И возопила о помощи: куда податься, сестра? Повторю, я эту девушку и по сей день люблю, но тогда, меня выслушав, она засмеялась. Представляете? Я стою на одной ноге, меня шатает уже от беспокойства и температуры, а она хихикает. Но помогла. По ее информации, я могла обратиться в два места. Американский медицинский центр, пафосное учреждение, где лечились все иностранцы. Bueno, bonito y barato наоборот. То есть дорого и долго как минимум. Вторая опция - последовать за местным населением в обычную поликлинику, где все рядовые сотрудники их компании были застрахованы. Вот и Жанар тоже. Про хирургов, сказала она, ничего не скажу, не встречалась, а остальные врачи вполне себе ничего. Дала адрес. Хотела дать и телефон, но я уже устремилась.
На время нашего визита другая Йосина коллега любезно предоставила нам свой автомобиль с водителем Сергеем. Когда я вскарабкалась за сыном на заднее сидение его джипа и протянула листочек с адресом, он немного удивился. Думаю, как казахскому работнику компании, адрес ему был известен, он сам там лечился. Далеко не центр города, не мечеть и вообще никакая не достопримечательность. А вот нет же, первое место, которое сумасшедшая русская гостья желает посетить. Хороший человек и профессионал, комментировать он ничего не стал. Попросил сесть и пристегнуться. Я села. На коленки. "Первый раз в моей машине едут стоя,"- больше ничего не сказал. Движение в Алматы сумасшедшее, потому в общем потоке нас быстро вынесло к месту назначения.
Обычный многоэтажный дом на окраине, каких тысячи в любом городе нашей прежней общей страны. А первый этаж отдан под поликлинику. Коммерческое такое предприятие. Перед входом толкутся разномастные страждущие люди. Казахские пестрые платья-платки, колорит и экзотика. Но, не тратя время на любование, я метнулась в регистратуру и потребовала аудиенции с местным хирургом. И знаете, оказалось, что встретиться с ним было вполне доступно. Сумма в тенге была незначительной и не смутила бы меня, если бы местная монета звенела бы в моем кармане. Я же в угаре не позаботилась. Спас опять небом посланный нам водитель Сергей, из карманов вытряхнувший мне в ладони всю наличность. И вот я у вожделенной двери и жду. Мотька крутится рядом, хотя ему велено приклеиться к стулу и притвориться слепым и глухим ко всем, кто попытается с ним заговорить. Трехлетние белобрысые мальчики там экзотика, мало ли, кому он мог приглянуться? Тем более, мне он тоже сильно нравился. "И вот прыжок, и вот она летит как пух из уст Эола". В смысле, наконец моя очередь. И я несколько неграциозно впрыгнула в кабинет. И застыла на пороге.
Вспоминайте. В советские времена иногда по телевизору крутили фильмы братских республик. Под простые и понятные песни Розы Эсымбаевой в "столице дружбы и тепла" раскрывали гнусные преступления против советской коммунистической собственности местные Ален Делоны. Целеустремленные, широкоплечие, простые казахские, узбекские, а временами даже киргизские милиционеры и следователи не оставляли преступникам ни единого шанса. В детстве полюбив этот типаж, он меня и по сей день волнует. Достаточно сказать, что моя первая любовь была, в смысле, был на лучшую свою половину узбеком.
И вот я вошла и обомлела. Два метра жгучего брюнета, азиатский Аполлон, вальяжно и уверенно восседавший за столом. А я к нему с такой неромантичной проблемой. Короче, без шансов. А потому флиртовать и не пыталась. И на его прямой вопрос "в чем проблема" дала ему простой и честный ответ: "В попе, доктор". Он поднял на меня свои неземные глаза, усмехнулся в усы и резюмировал:"Сглазили вашу попу".
Ну а дальше все предсказуемо, анатомия и медицина. Понятно, что надо резать и вскрывать. Доплатите еще чуточку тенге в кассу и добро пожаловать на операционный стол. Правда, придется часик подождать, так как анестезия местная у нас не прямо-таки по последнему слову. Хотя работает, не сомневайтесь. Начинает действовать минут через 45 после укола. А между тем у меня сынок маленький сидит в коридоре один и играет в пенёк с глазками, то есть, я на это надеюсь. Доктор, колите и приступайте. Подействует по ходу дела. Очень доктор удивился. Стало понятно, почему, в процессе операции. Я вообще мало чего боюсь и стойко переношу боль. Если она переносимая. Так вот, не позволяйте себе резать попу без мощного современного обезболивания. Требуйте промораживания насквозь. "Первый раз у меня пациент во время операции уползает со стола",- спокойно констатировал невозмутимый врач.
К счастью, все когда-нибудь кончается. Меня забинтовали, дали рецепт на антибиотики. Я разрывалась между поцеловать божеству руку и просто подпрыгнуть, обнять и замереть. Поток моих благодарностей был прерван, я еще пыталась эффектно попрощаться. "Прощай, мы расстаемся навсегда"...
"До завтра", - говорит.
Выяснилось, что каждый день в течение всего нашего прибывания в Казахстане мне надо приезжать на перевязки. Что означало, каждый день встречаться с мечтой, раздеваться, располагаться в неромантичной позе. В общем, если бывают обломы в жизни, то вот вам иллюстрация.
Буду, пожалуй, закругляться. Я действительно ездила на перевязки, где во время отдирания пластыря с раны я помимо платного медицинское обслуживания получала косметическое (депиляция) безвозмездно, то есть даром. В последний день перед самолетом в Киев я самовольно себя разбинтовала и избавилась от дренажной трубки, так как 5 часов полета не постоишь. А по возвращению домой пришла поставить в этой истории точку к знакомому хирургу. Он поржал, мол, угораздило же тебя, да из всего организма и место такое выбрала, укромное. Но подтвердил, что все было сделано идеально и даже если останется шрам, то практически незаметный. Вы смеетесь, доктор? Кто его там увидит?!
Вот и все. Сейчас вспоминать смешно, а в процессе я, конечно, никакого удовольствия не получила.
И теперь меня терзают смутные сомнения: эта история приличная или нет? Ни одного бранного слова сказано, заметьте, не было.
А теперь, пообщавшись с айпэдом, пойду я, пожалуй, готовить ужин. У нас сегодня запеченный в тесте лосось. Вам тоже приятного аппетита!