КТО КАК ПЬЕТ
Астрономы – в сингулярность;
Алкоголики и богословы – до чертиков;
Геи (голубые) – до посинения;
Дворники – в хлам;
Железнодорожники – в дрезину;
Печники – в дымину;
Портные – в лоск;
Портнихи – в шпульку;
Плотники – в доску;
Модистки-белошвейки – в сутаж;
Сапожники – в стельку;
Художники – как сапожники (или – в пастельку);
Охотники – в дупель;
Стекольщики – вдребезги;
Гробовщики – в усмерть;
Извозчики – как лошади, а кроме того так, что «ни в какие оглобли!»;
Кавалеристы – как извозчики;
Кучера и каретники – в дребадан;
Авиаторы – в штопор (а особенно умелые – в петлю Нестерова);
Пожарники – так, что «гори оно все синим пламенем!»
Дояры и маммологи – в сиську;
Доярки – пока «молоко в грудях не скиснет»;
Колбасники – в сосиську;
Свиноводы и свинопасы – как свиньи нахрюкиваются;
Куроводы и птичницы – всмятку»;
Проктологи – в жо…;
Фотографы – в диафрагму;
Электрики – так, чтобы «искры из глаз!»;
Осветители – до лампочки;
Связисты – в зигзаг;
Лесники – в «ёлки-моталки!»;
Попы – до положения риз (или – хоть святых вон выноси);
Борзаправы (борцы за права, бывшие правозащитники) – до оборзения;
Коммунисты – как пролетарии;
Лесорубы – в бревно;
Киношники – в 25-й кадр!
Писатели – так, что «музы на лету дохнут»;
Корректоры – до точки;
Редакторы – в дэдлайн;
Журналисты – пока зенки бесстыжие не лопнут;
Шоферы – газуют в баранку;
Моряки – до жвака-галса, а также, чтобы «море по колено» было;
Речники – также, как моряки, но иногда, для отличия, «в дебаркадер!»;
Печатники – кто в нонпарель, а кто в цицеро;
Политики – как родной и горячо любимый электорат.
Сантехники – пока «вантуз не заквакает»;
Парикмахеры – в перманент;
«Ментовики» – в полную и беспредельную презумпцию;
(продолжение следует)
КОФФИЦИЕНТ
«Невмоготу» наверняка было в момент возникновения таким же грубым, сленговым словом, как «наверняка». А сейчас – нормальнейшие единицы речи, без малейших вульгаристических оттенков и обертонов.
И опять возникает эта мысль: что служит пропуском в клуб нормальных слов?
Смутно ощущается, что таким пропуском является простая частотность употребления.
Ведь даже в ненормативной лексике, как бы ни был велик временной отрезок, этот феномен срабатывает. Если это так, сразу возникают другие вопросы.
Какова средняя частотность для слова?
Едина ли она для всего языка?
Если нет, какова она для частей речи или семантических пластов?
А в целом, – можно ли измерить и на основе числа (коэффициента) прогнозировать время перехода неофита в полноправное лексическое гражданство?
СЛЕНГ
Весь сленг молодежный как топором, тупым, ржавым, с зазубринами натюкан.
«Стёб», «рок», «панк», «драйв», рэп», «глюк» и т.д. и т.п.
Топорники!
НАРОДНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ
Народная этимология – очень забавная струя бытового языкового чувства.
Как и почти все истинно народное оно либо поверхностно, либо грубо и пошло, либо попросту глупо, а частенько еще и кичливо.
Вот пример чистой народной этимологии: «воздух» это, дескать, «воз духа». Дескать, вот какой мы духовный народ – русские! – дух возами меряем и транспортируем.
Смешно даже и опровергать такое всерьез. Просто очевидная (видимая очами) чушь, глупость и плоское недомыслие.
Но, что удивительно, интеллигенция тоже клюет на такое. Одно время будто поветрие какое распространилось, и откуда только не услышано было (радио, газеты, ТВ) про пресловутый «воз-духа». (Причем, почти в одно и то же время ходил и знаменитый «пир-духа»).
На что только ни «западает» образованщина!
НАПРЯМУЮ
При попытке породить новое слово в глубинах сознания и подсознания, объем и метрику которых между «можно» и «нельзя» ощупывает физический язык, стараясь воспроизвести его звуками, человек единственно и может напрямую ощутить (применить) чувство родного языка.
КРИЧАЛКИ
Политические лозунги устно, вслух, громко, на митинге, конечно же, не что иное, как «кричалки» (или «оралки», а может быть и «рычалки»).
Разумеется, у каждого течения они свои. Например: «радикалки» и «комуналки» – у коммунистов; «централки» и «либералки» – у прагматиков «золотой середины»; а у отщепенцев всех мастей – «маргиналки».
ПЕРЕСТАНОВКА
Как много в семантике зависит порой от простой перестановки лексем. Смотрите.
Вот фамилия Холмогорский. «Холмы» плюс «горы». Ощущение движется снизу, от мягких, оплывших, лесом покрытых холмов к острым, граненым, крутобоким горам. Импульс, энергия, устремленность вверх.
А если наоборот – Горнохолмский? «Горы» плюс «холмы». И без объяснений видно, что все вниз, вниз, вниз, в долину, к покою, расслабленности, неге. Какие уж тут импульсы…
МАРГИНАЛЫ
Есть в тезаурусе разряд слов существующих на данный момент в тончайшем слое, скорее даже плёночке, между пониманием, недопониманием и превратным пониманием смысла.
А может быть даже между бытием и небытием.
Вот два примера.
Вящий. «К вящей славе его…» «Вячеслав». Что такое вящий? А черт его знает! Но все же какими-то осколками – знания? чутья? – мы все-таки можем попытаться определить это слово. Очень не напрямую, многословно и неэкономно, но можем, ибо нечто все еще витает над ним…
Вящий, видимо, это что-то выделенное из ряда, недюжинное, обращающее внимание, особенно сильное и, если говорить современным сленгом, углубленное и продвинутое.
Второй пример – пресловутый (пресловущий). Опять-таки, очень смутненько, но осознается, что «словутый» это вроде бы «славный», а «пре» – префикс усиления. Значит – «преславный»? Ан, нет! Почему-то лезет оттенок иронии и не просто иронии, а с инверсией смысла, и получается в «сухом» остатке не «особо славный», не «возвысившийся в славе», а – «лжеславный». Да, именно так.
А правда ли это, кто знает?
Один Владимир Иванович Даль, да и то исключительно для своего времени.
УЧЕНЫЙ
Очень странное название профессии – ученый.
Вслушайтесь!
Ну что это, право, такое – ученый?! Кот что ли с дуба лукоморского?
Из подобных по системе образования вспоминаются буквально три-четыре примера. Например – половой (слуга в трактире), городовой (нижний полицейский чин), вожатый (проводник), раненый («профессия» от противного). И это, кажется, все, из старых. А из новейших – голубой (гей) и, пожалуй, зеленый (политик-экологист). Больше ничего не приходит на память. («Правый» и «левый» это не профессии, а пространственные позиции в политической топографии).
Итак, ученый ложится в сомнительный ряд прислуги, неполноценности, извращения и чудаковатости («зеленый»).
А язык ничего просто так не делает!
Значит. есть в этом глубокий смысл, то есть, именно в выборе малопродуктивного, очень редко используемого способа ословления сущности. И что-то не похоже, что этим подчеркнута уникальность (выделенность) профессии ученого, скорее совсем наоборот, пренебрежение (вспомните семантический ряд) русского этноса к людям, старающимся постичь тайны мироздания.
Интересно, что у англосаксов с их «сайентистом» все иначе. «Сайенс» (science), происходит от латинского scientia – то есть знание. Значит, у англичан ученый это «знатель». А у нас – напичканый непонятно чем, натасканый непонятно на что, непонятно кто.
Печально, право.
ЗАДОР
Непонятное слово – задор, если вдуматься.
В вот производное наречие «задорно» употребляется, пожалуй, чаще своего сюзерена и потому с его смыслом легче. «Задорно», значит делать что-либо энергично, с внутренним огоньком, с радостью, может быть даже с песней (акустической формой радости), а сверх того еще и с некоторой толикой легкого вызова. Что, мол, а вам слабо?
А теперь поговорим о задире.
«Задир», как известно, есть некое физическое препятствие для каких либо физических действий. «Задир» от тупого рубанка на доске, мешающий точно состыковать детали, «задир» от плохо заточенного резца на оси – шкив не встает на место и т.д. и т.п. В физическом мире, там где появляется «задир», увеличивается неупорядоченность технических систем, усиливается мера хаоса, то есть имеет место классический энтропийный процесс.
Теперь вопрос: состоят ли в родстве задир и задор?
Похоже по всему, что «задор» это «задир» в душе, но с положительными последствиями. Когда в плоском, обыденном душевном пространстве, неважно по какой причине, вдруг возникает нечто зовущее, влекущее, возвышающее и разгоняющее серость бытия, которое мы именуем «задором», налицо концентрация энергии, то есть классический негэнтропийный процесс.
Вот он переход из материального в идеальное!
Даже знак меняется.
НЕ РАЗЛЕЙ…
В какой сравнительной степени находятся «друзья – не разлей вода» и
«закадычные друзья»?
Ну, с первыми из самой фразы ясно, что люди состоят в столь тесной дружеской связи, что буде найдется некий садист, пожелающий разделить их с помощью ушата ледяной воды, так ничегошеньки у него не получится, а может даже и наоборот, еще неразделимее слипнутся, склеются, сольются любезные друг другу души.
А вот «закадычники» это люди, строящие свои отношения на совместном, регулярном заливании «за кадык». То есть друзья-выпивохи, члены некого алкогольного сообщества. Заметьте, жидкость присутствует и там и там. Только в первом случае это «разделительная» субстанция, а во втором – «объединительная».
Если «закадык» сравнить с «неразлейщиками» по «неразлейности», то надо бы было сказать, «друзья – не разлей водка».
«Вода» и «водка» – всего один звук разницы! Причем «водка», лингвистически, – младшая дочь «воды». Ведь это чистой воды (извините за каламбур) деминутив с точным значением «маленькая вода».
Итак, – родственники и фонетическое отличие всего лишь единственный кашляющий звук, но какая гигантская семантическая разница!
«Не разлей вода!» – сила, радость, возвышенность, восторг, одобрение, нравственность.
«Не разлей водка» («закадычность») – пропащность, осуждение, презрение, аморальность.
ПРОПАСТЬ
«Пропасть» – 1) элемент горного рельефа: разлом, расщелина с вертикальными стенками различной глубины, вплоть до отчаянной, бездонной пропасти; 2) впечатляющее количество чего бы то ни было (пропасть народу, зайцев, грибов, удовольствий и т.д.).
Итак, слово с двумя семантиками. В первом случае – существительное, во втором – числительное, правда, с довольно-таки размытым числом. Зато весьма эмоциональное. (А может это наречие?)
Но есть еще и «пропАсть» – чистый глагол с целым шлейфом причастий и деепричастий, а равно и фразеологических оборотов. Чего стоит один только: «пропади ты пропадом!» Особенно это «пропадом!» Какое экспрессивное существительное! (Кстати, в именительном падеже, видимо, не существующее. Что-то никогда не попадался на глаза «пропАд» или «прОпад»).
Получается, что «пропасть», то есть, исчезнуть без возврата, погибнуть, сломаться сокрушительно («пропадай моя телега, все четыре колеса!») – это все равно, что упасть в «пропасть». Пропасть в пропасти!
Более того, «пропасть», видимо, и образовалась, как слово, переосмыслением действия по глаголу в существительный итог: «пропасть» суть место, где «пропадают». А осуществлено словотворение было простым переносом ударения.
Как это гениально!
ХОЛМ
Слово «холм», действительно, какое-то холмистое графически.
Смотрите.
«Х» – явных два холма. Один нижний, реальный, земной. Второй – небесный, опрокинутый антихолм, символ Времени.
«О» – камень-окатыш, только что скатившийся с «х».
«Л» – микрохолмик.
«М» – микрохолм с двумя вершинами.
Ведь правда?
ОЧНИСЬ!
«Очнись!» То есть, – открой глаза-очи. приди в себя. Ведь пока очи смежены, непонятно, в себе ли человек.
«Очки» – оптический инструмент, надеваемый на лицо для того, чтобы очам было удобнее функционировать. По способу образования эти «костыльки для глаз» есть деминутив от «очей» и буквально означают «маленькие очи».
«Очки» – множественное число, но обозначают единичный предмет.
Слово «очко» тоже существует, но к оптике отношения не имеет.
Это и счет в игре, и карточная игра, и отверстие в нужнике, и эвфемизм ануса, но везде, в семантике этих понятий, присутствует идея «круга». Несомненно восходящая к «оку».
«Око» же, по суммарному ощущению, вообще суперкругло. И графически смотрится как два «зрака» через разделительную центровину, которую так и хочется назвать «носопырой».
ГЛАВНАЯ БУКВА
По-видимому, буква «р» самая главная в русском языке.
Самая решительная, самая радостная, самая романтичная.
Она входит в состав самых важных, самых нужных, самых сильных слов.
Родина, ревность, русский, река, ребенок, рыцарь, риск, род, правда, здоровье, красота, вера, работа, справедливость...
Ряды примеров рвутся за горизонт. Даже отрицательные по содержанию слова поражают своей мощью и экспрессией. Рык, раб, рок, трепло, урод, враг, вор, труп, смерть, агрессия.
Образцы прямо-таки роятся…
БОРЗАПРАВЫ
Защита – это, безусловно, забор. Неважно – из дерева, камня, колючей проволоки или юридической бумаги он выстроен. Важно, что это сугубо оборонительное сооружение. Оборона же, как известно, – смерть любого дела.
Поэтому правозащита, изначально, по семантике своей, по генетике смысловой – ущербна и обречена на поражение.
Только активность, только натиск и атака, только решительная борьба способны обеспечить права человека.
Поэтому, даешь не защиту, а правоборство. А точнее – борьбу за права – борзаправство!.
И не иначе как!
РОКОТ И ГРОХОТ
Что рокочет?
Мотор, струна, водопад. То есть нечто сильное, мощное, красивое, притягательное, хотя может быть слегка и опасное.
Но вот к красивому слову рокот добавляется сутуло-горбатый, глухой звучок «г», а место «рогатого» и активного, хоть и глуховатого, «к» занимает совершенно хрюндельный, умирающий звук-выдох «ха».
И что же в итоге?
А в итоге грохот и вместо привлекательного и красивого – разрушающее, пугающее, опасное, агрессивное.
Что у нас грохочет? Мятое, ржавое железо, сталкивающиеся автомобили, артиллерийские орудия и т.д. и т.п., не считая громов, лавин и цунами…
АББРЕВИАТУРА
При любви нашей к сокращениям, к аббревиатурам, представляете, как выглядело бы почетное звание работника «Высокой кулинарной культуры»?
Да, правильно – «Выкуку».
Аналогичное – «Заслуженный работник культуры» давно уже обрело форму «Засрабкуль». Неофициально, конечно.
Слава богу, до кулинаров дело не дошло!
ОДЕТЬ И НАДЕТЬ
«Одеть» и «надеть» – два глагола, по поводу которых столь много разговоров о правильности употребления. Правильность это, конечно, чрезвычайно важно. (Кстати сказать, почувствовать разницу между ними очень легко – включите антонимы: «одеть» – «раздеть», «надеть» – «снять». И все станет на свои места). Но гораздо интереснее порассуждать о другом.
«Одеть» – глагол общего смысла. Одеть, значит снабдить одеждой. Например, семью или полк.
«Надеть» – глагол конкретности. Из всей вещевой безмерности надеть, например, шляпу, перчатки, очки, трусы и т.д. И, разумеется, «снять» их по прошествии надобности. А вот «раздеть» семью (или полк) – это пропить все вещи, глобально оголить. «Раздеть» путника – снять с него носильные вещи, ограбить.
То же самое и с ножной частью: «обуть» и «разуть». Правда, здесь есть тонкости. «Обуть» – это, конечно, в первую очередь, снабдить обувью. Но можно сказать и следующую фразу: «Обуйся немедленно! Пол – ледяной!» А равно и: «Разувайтесь! Здесь чисто». Но – чувствуете? – нет конкретики. В противном случае – «надень сапоги – дождь на улице!» или «снимите туфли, пускай ноги отдохнут».
Итак, – среди глаголов полный порядок в семантике. Все оттенки на своих полочках. А вот что происходит с существительными?
«Одеть» – «одежда». «Надеть» – «надежда». Логика безупречная, а слова «надежда» нет. Вернее, есть, но с другим смыслом и от глагола «надеяться». С антонимами вообще никак. «Раздеть» – «раздёжа»? Существительное от «снять» – даже и выговорить затруднительно: «снёжа» что ли? А вот существительные-процессы – пожалуйста! «Раздевание», «снимание», «одевание», «надевание».
«Обуть» – «обувь». Это есть. А противоположное, от «разуть», даже выговорить невозможно. Правда, в русском языке существует прилагательное «босой» – человек без обуви, разутый до кожи. А слова «босувь», как антонима «обуви» – нет. Видимо, за физическим отсутствием предмета. А вот почему нет существительного «надёжа», в смысле – то, что надето – совершенно непонятно!
СЛУЧАЙНО?
Глаз, зрение, зрачок, зеница, взор, взгляд, зоркость, визуальность – всё, буквально всё, относящееся к видению, несет в себе звук «з». А из единственного исключения – «око» – буквально выпирает идея округлости и парности.
Даже в сопредельных оптико-пространственных сферах звук «з» – частый гость. Смотрите: зеркало, линза, визир, призма, зенит, горизонт, азимут. Даже телевизор!
Интересно также, что в просторечиях, диалектизмах и сленге звук «з» присутствует только в производных, типа: зенки (зеница), глазенапы (глаз) и т.п. А во всех иных синонимах – отсутствует: шары, гляделки, буркалы, лупетки, талы, баньки, моргалы, бельма и т.п.
Случайно или нет?
ФАЙНРИДЕР
Сканирующие программы порой такое выдают – диву даешься! А иногда – обогащаешься. Конечно, если правильно интерпретировать.
Вот несколько примеров из «Файнридера».
«Гнедуг», – конечно же, комбинация «гнета» и «недуга».
«Друн», несомненно, – «друг-врун».
«Ослит» – приступ тупоумия. «У вас, батенька, острый ослит-с».
«Болерий» – болеющий Валерий (это особенно прискорбно потому что Валерий означает «здоровый»).
«Прямр» – прямой пример.
«Героррический» – дикая смесь «героического» и «террорического».
«Шапуа» – «шапка, выстиранная в шампуне» или «пена на шампанском», а может быть и «острова в шикарном океане».
«Дивлектика» – дивная эклектика.
«Розус» – розовый «казус» или «опус», как кому нравится.
«Принцира» – очень принципиальная принцесса цирка.
«Принцирл» – принц на цырлах (то есть, на цыпочках).
«Центапки» – очень-очень ценные тапки.
«Религич» – человек религии («княжич», «барич»), истинно верующий – «иствер», так сказать.
«Бергамот» – безграмотный бегемот.
«Нечно» – «нечто» плюс «вечно» – самое русское наречие .
«Алегоря» – безусловно, это параллельная «аллее любви» «аллея горя».
«Политьика» – «полить политика!». Гневом, презрением, скепсисом, соусом, наконец!
«Камуратли» – правда чистая Индия?
А на самом деле было – «аккумуляторы».
«Гноворить» – «говорить гневно», а может быть и совсем наоборот – «гнусаво говорить».
Ну, и на заедку – «всенда!», что означает без сомнения, «всеобщая ерунда».