Предисловие.
Наш папа Пётр Фёдорович Харланов.
Родился 18 августа 1926 года. Ветеран ВОВ и инвалид 2 группы.
Историк. Работал в школе. Был учителем начальных классов
и учителем истории. Закончил Томский гос. университет, исторический факультет
Я только недавно узнала. что он писал в молодости.
Отдал мне оставшиеся рукописи, мы к его 90 - летию (18 августа) напечатали книгу
И я решила здесь выставить его рассказы. Может они наивны.
Но это было время его молодости.
Продолжаю выставлять рассказы из изданной книги
Машенька.
Я лежал на больничной койке в реанимационном отделении. Несколько минут назад меня доставили сюда из операционной. Операция длилась долго. Я просыпался от глубокого посленаркозного сна. Первое, что ощутил, – повязка на месте проведенной операции. Сквозь поясняющееся сознание вдруг почувствовал, что кто-то на меня смотрит. Понял, что это была она, Машенька. Горло сдавила спазма. Тихое, ровное дыхание стало резким, прерывистым. Послышались осторожные, мягкие шаги.
– Машенька, – прерывающимся голосом сказал, точнее, выдавил я. – Это ты? Здравствуй.
– Да, я, здравствуй! Как ты себя чувствуешь?
И она слегка, словно прикасаясь к раскаленному железу, положила свою прохладную руку на мою.
– Я узнала, что сегодня тебе сделали операцию, и пришла в больницу. Я на выходном.
Я пошевелил пальцами. Она поняла и вложила в мою воспаленную ладонь свою руку.
– Как ты себя чувствуешь? – снова спросила Машенька.
– Хорошо, – ответил я. – Вот только тяжело, и кружится голова. Откуда ты, как сюда попала? – в недоумении спросил я, еле шевеля губами.
Она спохватилась, взяла ложечку, обернутую бинтом, опустила в стакан и смочила мне губы. Я почувствовал живительную влагу и ее теплоту.
Машенька стояла стройная, легкая, словно сказочное облако на голубом небе. Я залюбовался ею. Глаза все те же большие, открытые, карие. Они излучали ласку. Длинные черные ресницы подчеркивали ее тонкие брови, белизну лица.
– Побудь со мной, Машенька.
– Я побуду с тобой, – она подставила табурет, и села у постели. Легким, еле заметным движением руки вытерла мне пот со лба. Затем наклонилась и нежно, слегка коснувшись, поцеловала. Я закрыл глаза. На меня нахлынула радостная дремота…. Сквозь нее чувствовал ее нежное прикосновение. Она вытирала мне пот…, я слышал ее ровное дыхание и вспоминал школьные годы, одноклассников.
– Ах, Машенька, Машенька! Мы были все в тебя влюблены, но держали это в тайне друг от друга. Боялись выдать себя неосторожным движением или словом. Ты была для нас примером доброты, душевной чистоты, радости и веселья. Мы во всем подражали тебе. Старались быть искренними. Ты хотела и видела это, влияла на нас, и наш 10-й класс был всегда и во всем впереди.
В таких обстоятельствах встретил я свою бывшую одноклассницу, с которой проучился десять лет. После школы она вышла замуж. А я был призван в армию. Мы потеряли друг друга. И вот через двадцать лет – встреча. Она работала хирургической сестрой. Все последующие дни моего выздоровления я был во власти ее чувств и требований. Она приходила ежедневно. Больные узнали о нашей встрече и доброжелательно относились к нам. В первое же утро после операции она заставила меня проделать легкую физзарядку рук и ног. С каждым днем Машенька усложняла физические упражнения, увеличивала нагрузку. Делала она все это с большим желанием. Была всегда весела и спокойна. Это давало мне заряд бодрости, физической закалки и оптимизма. Через несколько дней я встал с постели и начал ходить. Радости ее не было предела.
Вдруг произошло непредвиденное. Подскочила температура, я почувствовал себя плохо. Слег в постель. Начались поиски причин обострения болезни.
Машенька заметно похудела. Резко обозначилась белизна лица. Беспокойный взгляд ее больших открытых глаз пугал и меня, но она по-прежнему была спокойна и не теряла надежды на мое выздоровление. Всячески поддерживала меня. Наконец кризис миновал, я снова повеселел, пошел на поправку. Со дня на день я должен был выписаться из больницы. Мы подолгу были одни, разговаривали. Как-то сидели в холе лечебного отделения. Стерильность помещения, прохлада, цветы на окнах, мягкая удобная мебель, приглушено доносилась из динамика музыка. Я решился.
– Машенька, позволь задать тебе одни вопрос.
– Да, спрашивай, – быстро ответила она, боясь, что я ее перебью.
– Как ты живешь? Как у тебя дела? Я ничего не знаю о тебе с того дня, как ушел в армию.
Машенька помолчала несколько минут, и, не убирая своей руки из моей, чуть смутившись, ответила.
– Все узнаешь, Гриша. Скорее выздоравливай. Я люблю тебя…
Через несколько дней я выписался из больницы. Мы с Машенькой поехали к ней на квартиру. Спустя месяц мы расписались. Вечерами часто и подолгу разговаривали, строили планы на будущее. Я никогда больше не прошу ее рассказать о прошлом. Да и зачем? Мы искренне любим друг друга. А Машенька часто говорит:
– У нас с тобой, Гриша, вся жизнь впереди. Мы с тобой никогда не расставались. Ни…ког…да!
Газета «ВЕСТНИК ЦЕЛИНЫ»
23 ноября 1989 года