Альтфатеры, альтфатеры…веришь, сам однажды чуть в нем не побывал. Как? Щас расскажу.
Для тех, кто не в теме: в Одессе альтфатер — это мусорный контейнер на колесиках с крышкой, по аналогии — как для всего мира ксерокс — копировальный аппарат, а памперс — подгузник для новорожденного и не очень ребенка. Соответственно, «дойти до альтфатера» — значит погрузиться на самое дно общества, как в фигуральном, так и в реальном его значении. Большинство граждан при произнесении этой идиомы криво улыбается, ерничает и употребляет модное слово «дауншифтинг», однако, скажу я вам, при нынешнем устройстве социальной системы в ридной неньке, все это совсем неприкольно, ибо до альтфатера нынче дойти — что два пальца обоссать, не только прожженому маргиналу, но и вполне себе благопристойному пенсионеру или инвалиду, центробежной силой перемен выброшенному из сферы социальных взаимоотношений.
Ну это так, лирика. Что же касается самого случая, дело было так. Работаю я уже много лет на Молдаванке, причем специфика моей работы предполагает ежедневное тесное общение с большим количеством людей. Т.е., когда я иду по щербатым молдаванским улицам пешком, то здороваться со встречными людьми мне приходится не раз и не два, ибо согласно патриархальному молдаванскому укладу, я для аборигенов — уже член семьи. Как сейчас помню разбитную толстую Жанну, втирающую моим сотрудникам: «Да шо вы мне тут гассказываете, я вашего Игогя Богисовича знала, когда он еще был маленьким евгейским мальчиком в коготких штанишках!». Слышали бы это оленегорцы из-за своего Заполярного круга — натурально б охренели:)))
Так вот, сел у меня как-то раз аккумулятор, с аккумуляторами такая фигня иногда случается, сел в квартале от офиса. Ну я, значицца, в контору приезжаю, снимаю батарею с машины сотрудника, возвращаюсь к своей самобеглой коляске, завожусь, уезжаю. И только через час вспоминаю, что свою посаженную, но вполне рабочую Варту на шиздисят амперо-часов я оставил одиноко стоять прямо на тротуаре улицы Богдана Хмельницкого, бывшей Госпитальной, аккурат напротив 23-го номера, где имел честь родиться некий одессит по фамилии Винницкий, более известный миру как Мишка Япончик.
Руки в ноги, приезжаю — хер там ночевал. Нету. Ну, понятно, на Молдаванке лицом щелкать не принято. Для проформы выхожу и обозреваю окрестности. И — о чудо! — на дне только что некстати опустошенного альтфатера горделиво блестя боками высится мой аккумулятор, помещенный туда, по всей видимости, матюкающимся дворником, не вкурившим, что можно вот так запросто на тротуаре оставить вполне работоспособный девайс.
И вот стою я рядом с альтфатером. Стою, чухаю в потылице, размышляю. Хоть и утро, а утром настоящего одессита из дома днем с огнем не выгонишь, но какие-то персонажи нет-нет да нарисуются. И я представляю, как Игорь Борисович, целый, блин, директор, в жырной дубленке и с портфелем крокодиловой кожи лезет в сраную помойку во всем своем великолепии. Бразас, я понимаю, был бы еще полный, так нет же, пустой, как оупен спэйс, сверху фиг достанешь. И чтоб извлечь эту хрень из пасти альтфатера, нужно залезть в него всем своим бренным туловищем, целиком, компромиссы тут не канают. Нет, конечно можно было завалить его с ноги нахрен, но этот акт вандализма в моем исполнении смотрелся бы еще более дико.
Шьерт побьери, ситуация. Не, я предпринял попытку в него залезть, честное слово! Но только я начал приводить попытку свою в исполнение, как сзади — раз так: «Игорь Борисович, ёпть, что за встреча! Как Вам, любезный, сегодняшнее утро туманное в дымке безбрежной?» И беседа с клиентами минут на пятнадцать. На этом моя решимость закончилась, стою дальше, в размышлизмах. И тут, к моей радости — оппа! — по противоположному тротуару ковыляет бомжара Поль…а может и не Поль, а Марсель:) да какая, впрочем, разница, волочащий две огромных клетчатых сумки и зыркающий по сторонам в надежде урвать что-нибудь на халяву. Халява в моем лице не заставила себя ждать, бомж лихо перемахнул через борт мусорника, извлек из его недр аккумулятор, жадно схватил свалившуюся с неба десятку и помчался в ближайшую наливайку, напрочь позабыв о сумках с нажитым добром…