5. ЧТО ЕСТЬ УТОПИЯ?
Согласно БСЭ, утопия – это «… изображение идеального общественного строя, лишенное научного обоснования». Но вот вопрос: является или нет утопией изображение СОЦИАЛИЗМА, если, при наличии его «научного [марксистского] обоснования», все предпринятые до сего момента попытки его построения не принесли ожидаемого результата? Напомним, что, согласно марксистскому «материалистическому пониманию истории», переход к социализму НЕОТВРАТИМ, если все МАТЕРИАЛЬНЫЕ предпосылки для этого перехода уже созданы в процессе эволюции предшествующего социализму общественного строя, т.е. капитализма. Причем,
«Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появятся раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления».
Эту картину безусловного примата общественного бытия над общественным сознанием органично дополняет разъяснение сути исторического процесса (с марксистской точки зрения), данное Энгельсом в письме Йозефу Блоху от 21 или 22 сентября 1890 года:
«… история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль… Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая – историческое событие. Этот результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как целое, БЕССОЗНАТЕЛЬНО и безвольно».
Заметим, однако, что материальные предпосылки для смены общественных отношений созревают благодаря ТЕХНИЧЕСКОМУ ПРОГРЕССУ, о котором вряд ли можно сказать, что он протекает «бессознательно и безвольно». Ибо, как справедливо заметил Маркс в «Капитале», «и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове». Откуда сам собой возникает "каверзный" вопрос: почему, собственно, это качество, столь необходимое "обычному" архитектору, превращает "архитектора" СОЦИАЛЬНЫХ "конструкций" в утописта? Правомерность такого вопроса подтверждает, например, содержание критики молодым Лениным «субъективного метода» в социологии, одним из видных сторонников которого был идеолог "позднего" народничества Н. Михайловский. В работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» Ленин так охарактеризовал этот метод:
«… субъективные социологи опираются на аргументы вроде тех, что цель общества – выгоды всех его членов, что поэтому справедливость требует такой-то организации, и что несоответствующие этой идеальной («Социология должна начать с некоторой утопии» – эти слова одного из авторов субъективного метода, г. Михайловского, прекрасно характеризуют сущность их приемов) организации порядки являются ненормальными и подлежащими устранению».
Далее, имея в виду Михайловского, Ленин утверждает, что
«… с точки зрения этого социолога не может быть и речи о том, чтобы смотреть на развитие общества как на естественно-исторический процесс… Мало того, не может быть речи даже и о развитии, а только о разных уклонениях от «желательного», о «дефектах», случавшихся в истории вследствие… вследствие того, что люди были не умны, не умели хорошенько понять того, что требует человеческая природа, не умели найти условий осуществления таких разумных порядков».
Но действительно ли попытки «субъективных социологов» разработать конкретную социальную "конструкцию" для достижения некоей «желательной», с их точки зрения, цели несовместимы с пониманием развития общества как «естественно-исторического процесса»? Ведь и технический прогресс, несмотря на его сознательный характер, ТОЖЕ является «естественно-историческим процессом» в том смысле, что многие, если не все, совершенные в прошлом изобретения и открытия были «исторически неизбежными». Не изобрети, например, Джеймс Уатт паровую машину, ее несколько позже обязательно изобрел бы кто-нибудь другой. Причем, наверное, НЕ НАМНОГО позже, так как то, что данное изобретение состоялось именно в конце 18 века, ТОЖЕ объясняется отнюдь не тем, что прежде «люди были не умны». Изобретения становятся возможными тогда, когда для них созревают необходимые технические предпосылки, создаваемые, в свою очередь, другими изобретениями. Возьмем, например, историю создания летательного аппарата тяжелее воздуха. Известно, что о его создании задумывались, в частности, Леонардо да Винчи и Михаил Ломоносов. Но, поскольку в их распоряжении не было достаточно мощного и легкого двигателя для осуществления этого проекта, дело ограничилось созданием миниатюрных моделей. С появлением паровой машины был предпринят ряд попыток использовать ее в качестве двигателя летательного аппарата (например, «самолет Можайского»), но все они потерпели неудачу. И только изобретение двигателя внутреннего сгорания превратило, наконец, из утопии в реальность извечную мечту отдельных представителей рода человеческого научиться «летать как птицы».
Этот простой пример выявляет одно важное различие между "механизмом" технического прогресса и марксистской концепцией прогресса общественного. Если Маркс, напомним, полагал, что «сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо», то в случае технического прогресса, наоборот, иной «задаче» приходится тысячелетиями "ждать", когда, наконец, созреют «материальные условия ее решения». Но не такой ли, ВОПРЕКИ МАРКСУ, "вечной задачей" человечества является идея социализма и коммунизма? Не зря же автор статьи в БСЭ об утопическом социализме утверждал, что
«Зародышевой формой идей утопического социализма у всех [!] народов была легенда о прошлом «золотом веке», рисовавшая в идеализированном виде общинный строй и господствовавшее в нем социальное равенство людей».
В этой связи обращает также на себя внимание возможность двоякого истолкования термина «утопия». С одной стороны, это некая "высокая" цель, кажущаяся недостижимой, по крайней мере, в настоящий момент, но обладающая такой притягательной силой для некоторых "не от мира сего", что они готовы, несмотря на все предыдущие неудачи, вновь и вновь пытаться ее достичь. И, "как ни странно", в конце концов им иногда удается добиться желаемого, как удалось, например, Уилберу и Орвиллу Райтам раньше других таких же "ненормальных", как они, твердо «встать на крыло». Словом, "утопия – это круто!", и нередко звучащие насмешки над ТАКИМИ утопиями – верный признак ограниченности ума насмехающихся. Но не всегда термин «утопия» используется в этом, "позитивном" смысле. Довольно часто его используют и в "негативном" смысле, подразумевая под утопией заведомо нереалистичный план решения некоей задачи, в принципе разрешимой ДРУГИМИ средствами.
Если "примерить" оба эти определения утопии к идее социализма, то, например, Н. Михайловский, говоря о том, что «социология должна начать с некоторой утопии», явно вкладывал в этот термин "позитивный" смысл, тогда как Ленин, критикуя Михайловского, явно имел в виду "негативное" определение утопии. Последнее объясняется тем, что, с точки зрения марксизма, "позитивное" определение утопии стало неприменимым к ИДЕЕ социализма после открытия «материалистического понимания истории», якобы доказавшего «историческую неизбежность» социализма. В то же время "негативное" определение утопии вполне подходит для характеристики ПЛАНА народников построить социализм на основе крестьянской общины. Кстати, скрупулезному разрушению этой народнической "негативной" утопии Ленин посвятил многие свои ранние работы. Но если бы он столь же скрупулезно проанализировал политическую эволюцию рабочего класса на Западе, то он, возможно, сам понял бы, что марксистский путь к социализму через пролетарскую революцию и диктатуру пролетариата – такая же "негативная" утопия, как и "общинный социализм" народников.
Теперь, наконец, можно ответить на вопрос, заданный в начале данного раздела: действительно ли социализм перестал быть "позитивной" утопией после создания марксизма? Усомниться в этом заставляет хотя бы то обстоятельство, что критерием истины выступает не теория, сколь бы совершенной она ни казалась, а ПРАКТИКА. Так, и Уатт, и братья Райт, и многие другие изобретатели доказали на практике реалистичность своей мечты, вообще не имея никакого ее «научного обоснования». А вот ПРАКТИЧЕСКОГО подтверждения жизненности социалистической идеи до сих пор НЕТ, поскольку ни в СССР, ни в любой другой "социалистической" стране ИДЕЯ социализма в ее основных, "хрестоматийных" чертах осуществлена НЕ БЫЛА. К тому же есть основания подозревать, что марксизм как теория общественного развития серьезно недооценивает влияние сознания на его ход вообще и на переход от капитализма к социализму в особенности. Поэтому, с точки зрения автора данной статьи, идея социализма формально всё еще остается "позитивной" утопией, хотя уже имеются не только теоретические (не марксистские!), но даже и некоторые практические свидетельства того, что задача построения социализма в принципе разрешима. В частности, к этим свидетельствам относятся достижения Генри Форда, о которых шла речь в предыдущем разделе. Но, тем не менее, и он, вместе с Марксом и Энгельсом, Михайловским и Лениным, должен быть отнесен к категории "негативных" утопистов, так как его план социалистических по своей сути преобразований американского общества тоже, увы, не отличался реалистичностью. В чем конкретно заблуждался Форд, будет показано в следующем разделе данной статьи.