РУССКИЙ АС 1915 Г. АЛЕКСАНДР КАЗАКОВ, придумавший оригинальный способ отправки врагов на землю. Со своего «морана» он спускал на верёвке «кошку» - якорь, которым отрывал крылья у самолётов противника».
Русский историк-эмигрант Головин Н.Н., участник ПМВ приводит в своей книге "Россия в Первой мировой войне" изд. в Париже, 1939 г. следующие цифры боевого состава авиации России к началу войны: 129 лётчиков, 100 наблюдателей, 263 аэроплана и 12 воздухоплавательных рот. Потери среди аэропланов и лётчиков в самом начале войны, неожиданно оказались очень высокими. При этом надо иметь в виду, что в 1914 г. аэропланы вообще не имели вооружения, воздушных боёв практически не было, и основная масса потерь была связана с техническими неполадками самолётов и моторов, ошибками пилотирования и погодными условиями. Итак, 28 июля 1914 г. (здесь и далее по ст. стилю) XX корпусной авиаотряд В.М. Ткачёва, погрузившись на ж/д состав двинулся на Юго-Западный фронт, в район г. Люблина. С прибытием туда штаба IV армии началась и регулярная героическая работа авиаторов отряда по обеспечению командования свежими разведданными. Доблестный подъесаул Ткачёв совершает до 130 вылетов в месяц, каждый из которых сопряжён с большим риском для жизни. Он проводит глубокую воздушную разведку, выявляя расположение батарей и окопов неприятеля, фотографирует всё увиденное. 10 августа 1914 г. IV-я армия Юго-Западного фронта начала наступление на австрийскую армию. Грандиозное сражение, которое впоследствии историки назовут Галицийской битвой будет полыхать 20 суток на фронте протяженностью в 150 км... Но неприятель был готов к подобному развитию событий и корпуса армии, безуспешно пытавшиеся прорвать вблизи границы боевые порядки превосходящих сил противника, были вынуждены отойти на север.
Вражеские войска перешли в контрнаступление, и русским пилотам, в том числе и из состава XX авиаотряда, прибавилось работы - значение их разведки резко возросло. Свой очень важный для русского командования разведполёт Вячеслав Ткачёв совершит 12 августа 1914 г. Специальную задачу ему лично ставил ген. - квартирмейстер штаба IV-й армии Попов: «Обследовать возможно тщательнее, что произошло против почти 50-верстного промежутка между правым флангом нашей IV-й армии и рекой Вислой, где находится слабый отряд и две кавдивизии ген. Новикова». Изучить с высоты предстояло большой район вблизи Сандомира. Подъесаул Ткачёв вылетел без наблюдателя, взяв дополнительный запас топлива, так как предстояло пролететь расстояние вдвое больше обычного (около 250 км). Стояло тихое солнечное утро. Хотя ветерок уже на высоте в 500-600 м изрядно напоминал о себе. Далеко позади осталась линия фронта, высота полёта чуть более одной тысячи метров и вот уже видны на несколько десятков километров густые колонны австро-венгерских войск, спешащих к правому флангу русских, где и так уже сложилась весьма тяжелая обстановка. Командир авиаотряда Ткачёв предположил, что неприятель планирует глубокий обход, дабы отрезать г. Люблин. Вскоре около Юзефова разведчик обнаружил русскую и австрийскую кавалерию. Они ещё не видели друг друга, но уже скоро начнется кровавая сеча. Подлетая к Аннополю, понял, что колонна, направлявшаяся к Люблину, - лишь передовая часть противника, главные же силы здесь, и они тоже идут в сторону правофлангового русского корпуса.
На белой, залитой слепящим полуденным летним солнцем нитке дороги чётко проглядывались бесчисленная пехота, артиллерия и большое количество обозов. Аэроплан летел вдоль растянувшейся колонны и по нему был открыт прицельный огонь. Однако лётчик почти не замечал этого, увлечённый и поражённый увиденным. У Борова он обнаружил ещё одну австрийскую пехотную бригаду и артподразделения. Теперь ценных сведений было собрано больше чем достаточно и, оставалось лишь как можно быстрее доставить их в штаб армии. Крылатую машину французского производства «Ньюпор-4» пилот развернул курсом на свой аэродром. Подлетая к Краснику, где ещё с утра стояли свои части, Ткачёв был неприятно удивлён шрапнельными разрывами под крыльями, причём с двух сторон, что ясно свидетельствовало о потере местечка в ходе боя за него. Подъесаул решил подробнее изучить тактическую обстановку боя и с этой целью стал кружиться над районом Красника, производя на карте наброски позиций австрийской артиллерии. Но судьба уже отвернулась от него: помимо сухих ударов шрапнели по крыльям, в самолет начали попадать пули. Каждое такое попадание могло стать последним. Так и произошло, когда одна из пуль пробила бак с касторовым маслом, и оттуда хлынула густая струя. Лётчик видел, что количество масла уменьшается прямо на глазах. Еще несколько минут и заклинит мотор, аэроплан рухнет, похоронив под собой разведчика с его собранными и абсолютно бесценными разведданными.
А это значит, что могут погибнуть многие солдаты и офицеры русской армии. И эта мысль изменила все дальнейшие действия пилота. Ткачёв вновь включил, выключенный было инстинктивно, для лучшего планирования мотор, почти сполз на пол, бросил управление ногами, поднял их кверху и носком правого ботинка прикрыл дыру в баке. Горячее масло обжигало ногу... Австрийцы решили непременно его сбить: разрывы возникали со всех сторон, аэроплан изрядно качало и, ботинок несколько раз чуть не соскальзывал с бака. Но всё обошлось и, лётчик избежал плена, дотянул до своих, опустившись на поляну, прикрытую кустарником от наблюдения австрийской артиллерии. Русская пехота отступала и ей было не до аэроплана, который мог стать трофеем наседавшего неприятеля. И всё же солдаты, не сразу признав в Ткачёве русского офицера, вытащили «Ньюпор» на шоссе и привязали его хвостом к патронной двуколке. Через несколько часов офицер Ткачёв уже докладывал результаты разведки начштаба одной из стрелковых дивизий XIV корпуса. Вскоре была установлена прямая связь с Люблином и уже последовал доклад начальнику разведотдела Штаба армии. За лётчиком и аэропланом были высланы автомобили и ген. Попов, Гутор и Эверт благодарили мужественного и находчивого пилота за собранные ценные сведения о противнике и за способ их доставки. Вскоре имя В. Ткачёва стало известно всему фронту и не только. Столичные газеты описали подвиг подъесаула и даже передали информацию для освещения в зарубежной прессе.
Телеграфировал о заслугах Ткачёва в адрес Наказного атамана Кубани и великий князь Александр Михайлович, заведующий авиацией Юго-Западного фронта. В конце 1914 г. лётчика вызвали в штаб армии, где в присутствии командующего и начштаба ген. Попов объявил: «Приказом армиям Юго-Западного фронта от 24 ноября 1914 г. за № 290, по удостоении Георгиевской кавалерской Думы, учреждённой при Штабе Главкома армиями Юго-Западного фронта, Вы награждены орденом Св. великомученика и победоносца Георгия 4 ст.». Генерал взял папку из списка чинов, признанных достойными награждения этим орденом, и прочёл: «XX-го корпусного авиаотряда военному лётчику подъесаулу Вячеславу Ткачёву за то, что 12 августа 1914 г. произвел смелую и решительную воздушную разведку в районе Люблин-Велхице-Ополе-Юзефов-Бород-Госцерадово-Уржендов-Красник, проник в тыл и фланги вражеского расположения и несмотря на действительный огонь противника, повредивший жизненные части аппарата, с исключительной находчивостью, доблестным присутствием духа и беззаветным мужеством выполнил возложенную на него задачу по раскрытию сил и определению направления движения колонны противника. Вовремя доставил добытые разведкой сведения первостепенной важности и тем способствовал принятию стратегических решений, приведших к одержанию решительного успеха над противником». Командующий армией ген. Эверт лично приколол орден Св. Георгия на груди Ткачёва, поздравил его и заявил, что наша армия гордится, первым Георгиевский кавалером авиации.
О доблести русского лётчика писали наши и иностранные газеты и журналы. 14 декабря Вячеслава Матвеевича именной телеграммой поздравил с высокой наградой великий князь Александр Михайлович, шефствующий, по повелению царственного родственника, над русской военной авиацией. Он также послал экстренную телеграмму Наказному Атаману ККВ М. П. Бабычу - «Счастлив сообщить, что сыны Кубани верны традициям своих предков - они покрывают себя боевой славой не только на земле, но и в воздухе» (4). Австрийцы, окрылённые успехом в первые дни наступления против IV русской армии, приблизили свои авиабазы к театру военных действий и стали высылать в тылы воздушную разведку. Командир авиаотряда Ткачев начал располагать аэропланы на самых опасных направлениях или в районе прорывов, что явилось зарождением принципов ведения воздушной войны. Кроме того, обстановка подсказывала ему тактический вывод: для противодействия вражеским летательным машинам с земли, необходим быстроходный, скороподъёмный аппарат. Развед. полёты продолжались, так как командованию постоянно были нужны свежие данные. Противник вбил клин между V и IV армиями и в этот район Пяски - Красностав прибыл III Кавказский корпус, части которого сходу вступали в бой. Особо отличился 81-й Апшеронский пехотный полк, гордившийся своей славной традицией, полученной ещё при ген. от инфантерии М.Д. Скобелеве при взятии Геок-Тепе. Солдаты полка имели оригинальное отличие: на голенищах их сапог были сделаны красные отвороты, что символизировало - при взятии указанной крепости апшеронцы наступали по колено в крови.
Продолжение следует в части 7 http://proza.ru/2021/05/24/1574