В эфире «Радио России. Белгород» ежедневно, вот уже 58 лет, мы слышим «С вами была Людмила Логвинова». Голос, который знает вся область. Женщины, передачи которой вызывают гордость, грусть, радость. Которых ждут, и которые дают стимул жить другим.
Сколько семейных альбомов перелистала Людмила Логвинова за эти годы для авторской передачи «Загляните в семейный альбом», сколько километров дорог исколесила по всей области, чтобы найти, встретиться, поговорить, рассказать о человеке, и его деле, о семье.
И это стало делом её жизни. Дела, которому она посвятила всю себя, без остатка.
Давайте, сегодня и мы, полистаем вместе с Людмилой Логвиновой её семейный альбом.
- Память избирательна, говорит Людмила Александровна, - помнит только светлые моменты. Пожелтевшие фотографии вызывают грусть. Листаешь страницы альбома, и на тебя смотрят родные лица. Фотографии будят воспоминания, переворачивают душу. Маленький кусочек бумаги, а как много в нём информации. Одного взгляда достаточно, чтобы как бисер на нитку нанизывались ассоциативные восприятия. Кто? Где? Когда? Имена, лица, города, времена…
…Я из семьи потомственных военных. Оба дедушки воевали в армии Будённого, оба погибли. Обе бабушки остались одни, с детьми на руках. У бабушки Марии четверо, сын и три дочки. У бабушки Агрипины тоже четверо, три сына и дочка. Гражданская война. Никаких тебе льгот и пособий. Рожали для себя, видели в детях продолжение рода, в мальчиках-защитников Отечества, в девочках- хранительниц семейного очага. И, как в старину говорили, чтоб было кому досматривать в старости.
Детство моё прошло в Одесской области. Степь, поля кукурузы, подсолнечника. Картошки не было. На суглинистой почве высушенной жарким ветром хорошо росла кукуруза. Из кукурузной муки делали мамалыгу. Варили в казане в русской печи. Пока остывала на столе на чистом полотенце, бабушка готовила зажарку. Лук на растительном масле поджаривала до золотистого цвета. Масло домашнее, густое, янтарное, запах на улице слышно. Двенадцать человек семья. Вместо кастрюли- десятилитровая выварка. Только так хватало борща на всех. Пили узвар из сухофруктов. За стол садились всей семьёй. Каждый себе кусочек мамалыги отломит, поваляет в пальцах, обмакнёт в зажарку и ест.
Тяга к блюдам из кукурузной муки осталась по сей день. Открываю шкафчик на кухне, смотрю, чтобы обязательно стоял пакетик с кукурузной мукой. А какие блинчики получаются из неё пышные, дырчатые. Сразу ассоциации с детством, домом, мамой…
Папа был военный. Всё время на службе. Выезжал на лагерные сборы, во время которых курсанты практически осваивали артиллерийское и стрелковое оружие, вплоть до проведения учебно-боевых стрельб. Проводил занятия на местности по тактике и военной топографии.
Затем папу перевели во Львовскую область, где я пошла в первый класс. Школа малокомплектная, на всех учеников, один учитель.
Мечтала быть геологом. Нарисовала на большом листе земной шар и себя, с рюкзаком за плечами. на 8 марта подарила этот рисунок маме.
Когда в конце 1946 года папу перевели служить в Ростовское артиллерийское училище, так как он хорошо знал пушки и гаубицы, вся наша семья переехала в город Ростов- на- Дону.
Голод, есть нечего и хлеба купить не за что. Папа лейтенант, младший офицерский состав, пайки не давали, оклады никакие. На всю семью из четырёх человек, литровая банка пшена на неделю. На каждый день 3-4 ложки, чтобы сварить кашу. Масла не было, соли и сахара, тоже. Папе каждый день идти пять километров до училища. Целый день на ногах. Пять километров домой обратно. Нужны силы. Он ест. А я не могла, не лезло. Наберу полный рот, давлюсь, жую, а потом, когда мама не видит, выплёвываю за тумбочку. Мама ничего понять не могла, почему у меня синие круги под глазами и голодные обмороки? А когда мыши за тумбочкой зашуршали, поедая кашу, обман раскрылся и мне влетело.
Как-то мама, пошла на рынок, продать кое-что из одежды, чтобы купить нам с сестрой, покушать. Продавать было особо нечего. Взяла папины кальсоны. Стоит, никто не берёт. Мы рядом, чуть от голода не падаем, а она нас успокаивает, сейчас продадим, придём домой и поужинаем.
Уже день заканчивается, а к нам никто не подходит. И вдруг, покупатель нашелся. Предложил в обмен на кальсоны литровую банку муки. Мама обрадовалась.
Домой мы не шли, а, казалось, бежали. Так хотелось кушать. Она уговаривает, потерпите, сейчас клёцок наварим, блинчиков напечем, наедимся.
Пришли. Мама затопила печь, наливает в муку воды, чтобы замесить тесто, и… как закричит от отчаянья. А это алебастр. Как она плакала. Обняла нас, прижала к себе. Мы плачем, она плачет. Спать так и легли голодными.
Как-то перед Новым годом, пошли с папой в город. Возвращаемся домой, а он говорит, - мне ещё нужно газеты купить, иди домой, мне кажется, у нас в гостях заяц был. Проверь.
Я бегом домой. Захожу, а на всю квартиру аромат мандарин. Смотрю, лежат на моей кроватке несколько штук. Запах до сих пор помню. Это запах детства, новогодней ёлки и сюрприза от папы.
В Ростове, там, где проходили бои во время Великой Отечественной, прямо во дворах были могилки. Кто где погиб, там того и прикопали. Мы, дети, в предпасхальные дни носили к могилкам песочек, поливали водой цветы. Помогали солдатским вдовам. Не было чужой беды. Она была общая, как и Победа. И мы, дети, хотели внести в неё свою лепту. Нас учили здороваться с людьми, хоть знаешь кого, хоть нет. Это было и уважение к старшим, и пожелание им здоровья. Никогда не проходили мимо. Всегда в ответ видели улыбку.
А тут к хозяйке приехала дочь, и нам пришлось освободить комнату, в доме где мы квартировали. Отъезд омрачился тем, что накануне нас обворовали. Хотя и воровать то особо было нечего. Мне запомнилось, что у мамы была очень красивая крепдешиновая косынка, которую папа подарил ей на день рождения. Взяли и её. В городе орудовала банда «Черная кошка», никого не щадили. Залезли к нам через форточку.
С детьми на квартиру брали неохотно. Переехали жить к тёте Соне. Из вещей с собой был картонный чемодан, да швейная машинка.
Пришли на новое место, мама подвела меня к кухонному столу, застланным клеёнкой. Под клеёнкой три рубля денег. Объяснила, что у тёти Сони нет кошелька, и деньги она хранит здесь. И всё, что есть у тёти Сони не наше, поэтому трогать ничего нельзя. Ни в квартире, ни в саду, ни на огороде, ни фрукты, ни овощи. Даже цветы можно нюхать только, держа руки за спиной.
Август месяц. Вышла в сад. Присяду, цветы понюхаю, голову вверх подниму, посмотрю на груши, поверну голову направо, посмотрю на яблоки. Руки за спиной держу. Тётя Соня за мной из окна наблюдала. Потом не выдержала, пожалела, вышла, угостила грушами.
Мама была левша, хорошо умела рисовать и шить. Шила с одной примерки. Вместо сантиметра пользовалась ниткой. Измерит, узелки завяжет, сошьёт. Давали за работу ей, кто, что мог.
В четвертом классе после сдачи экзаменов купила мне 100 грамм подушечек, самых дешевых конфет, обсыпанных сахаром. Это был роскошный подарок.
С Ростова папу отправили на целый год в Нежин, на повышение квалификации. Когда уезжали, сестре исполнилось три года. В её день рождения мама купила 100 грамм клубники. Три клубнички сестренке, одну мне, одну маме. Я и распробовать- то толком не успела.
Приехали в Нежин. Вокруг хлеба колосятся высокие. Домики все ухоженные. Во дворе запах антоновских яблок.
Мама пошла на рынок, и приносит ведро клубники. Мы сели и смотрим, поверить не можем, что всё можно кушать. Такое богатство. Наелись вдоволь. С тех пор полюбила клубнику.
Школьных тетрадок, как таковых, не было. Папа срезал с полей газет белые поля, сшивал их нитками, делал листочки, из них получалась тетрадка. Чернильница была, непроливайка. Носили её с собой в школу в чехле, наливали внутрь чернила, но всё - равно, они каким -то образом, проливались.
У входной двери, в комнате, всегда стоял папин «тревожный» чемодан. Ни под каким предлогом нельзя было его трогать, даже, когда заметаешь в комнате или моешь полы. Он был неприкасаем.
Мама придумывала нам из узких обрезков ткани, которая оставалась от пошива, свои фасоны, рюшечки, воланы, оборочки. Благодаря этому, наша одежда, смотрелась как новая.
Всё помнится. Может, потому, что детство? Мечтали о будущем. Думали, оно за углом. Идёшь, идёшь по жизни, а оно всё углы, углы, а где оно, будущее? Остались только мечты.
Восьмой класс, заканчивала в Германии, куда перевели служить папу. Приехали, стереотипы мышления советские. Если колбаса, то килограмм. А там, айн гундер, цвай гундер грамм. По субботам покупали мороженое, пресное, невкусное. Катались в парке на чертовом колесе. Все вокруг кричат от испуга, смеются, а мы зубы сожмём, и ни звука. Мы же дети победителей, не должны показывать свой страх перед немцами. Губы были искусаны до крови.
Девятый-десятый классы, чтобы подготовиться к поступлению в университет, было решено отправить меня к тёте в Одессу. Родители и сестра остались в Германии.
По окончании школы всем классом написали письмо на центральное радио, в программу «Юность», которая выходила по средам. Рассказали в нём о своём классе, учителях, о планах на будущее. И попросили передать по радио вальс выпускников «Ты надела беленькое платьице…» из кинофильма «Разные судьбы».
Пришло время поступать в университет им.Мечникова, на филологический факультет. В первую очередь туда принимали детей руководства социалистических стран, потом детей Героев Советского Союза. А я кто? Дочь простого советского офицера. Приношу документы в приёмную комиссию, председатель руки к сердцу прикладывает, и говорит:
- Приходите завтра, примем вас с дорогой душой.
Обрадовалась, рассказываю дома, что меня примут. А дядя Володя смеётся. Две ладони к сердцу, это значит, надо нести 10 тысяч рублей. Где нам взять такие деньги? Сдала экзамены, говорят, - не прошла по конкурсу. Что делать? Решила ехать к родителям в Германию. Взяла билеты, и уже в поезде «Одесса-Брест» слышу, по всесоюзному радио читают письмо нашего класса и предают песню «Вальс выпускников». Что со мной было! Такой восторг! Этого не передать словами. Вот тогда, наверное, влюбилась в радио всей душой.
Подходит 23 февраля, День Советской Армии и Военно-Морского флота. Мама собрала жен офицеров, организовала хор, составила концертную программу. Предложила и мне выступить, прочитать стихотворение. Концерт прошел на «ура».
Очень любила слушать Левитана, Высоцкую, Атьясову. Это пригодилось, когда семья вернулась из Германии. Артиллерийское училище, где служил папа в звании капитана, из Ростова- на -Дону, перевели в Белгород.
И как-то, приходит к маме женщина, просит пошить платье. И в разговоре сообщает, что на радио объявили конкурс дикторов. Я всю ночь не спала. А утром пошла на радио, но так и не решилась зайти. Постояла-постояла и ушла. Прихожу домой, всё из рук валится. Думаю, завтра, точно наберусь храбрости и зайду. Два дня мучилась, на третий прихожу.
-Возьмёте?
-Мы бы тебя взяли, но слишком голос у тебя детский. А передачи у нас взрослые.
-Что же делать, - спрашиваю?
- Есть средство. Только это секрет. Никому не скажешь?
-Нет.
-Ты должна съесть палку конской колбасы и выкурить пачку «Беломора». Вот тогда голос будет то, что надо.
- И вы меня возьмёте?
-Обязательно возьмём.
Что мне стоило выкраивать время, пока дома не было мамы, и украдкой курить, открыв печную дверцу, чтобы не было запаха.
До сих пор не курю и не ем конскую колбасу. А тогда, пришла и заявила, что всё сделала, как советовали. Посмеялись, и сказали, что это была шутка. Отвели меня к главному редактору. Павел Иванович Уваров спрашивает:
- По какому вопросу пожаловали?
- Я пришла устраиваться на работу диктором.
Главный редактор спрашивает:
-Что умеете?
-Читать стихи и рассказывать.
- Читайте.
Взяли меня на работу. Как на крыльях летала, так всё интересно.
Через год работы, в редакцию, обком партии прислал нового сотрудника, выпускника филфака Воронежского университета Александра Логвинова. Познакомились, подружились. Он и посоветовал мне идти в журналистику. Поступила в Воронеж на заочное. Училась с удовольствием. Первый выпуск журфака, 1960 год. Сдала всё на отлично.
Работала в прямом эфире. В студии: я - диктор, звукорежиссёр, корреспондент. Клеили плёночки. Руки тёмно-коричневые от ферросплава. Фонотека маленькая: Владимир Трошин, Юрий Гуляев, Майя Кристалинская. Потом Москва дала команду писать эфир на плёнку. Появились интерактивные анонсы, поднимали интересные темы. Пропагандировали передовой опыт, критиковали отстающих, рассказывали чем живёт область.
И сейчас работать интересно. Другая жизнь, другие темпы, другая психология у людей. Нужно шагать в ногу со временем, чтобы говорить на одном языке с радиослушателями. За 58 лет, что я работаю на радио, мой голос знаком многим. Подходят, спрашивают, -Вы Логвинова? Благодарят за передачи, звонят, пишут. Особенно за программу «Загляните в семейный альбом». Интересные судьбы, интересные люди, семейные традиции, устои, воспитание. Эта передача даёт большой позитив и положительный пример многим людям, особенно молодёжи. Здорово, что есть такие семьи и такие коллективы, о которых мы можем говорить, и с которых можно брать пример. Много хорошего в нашей области. Есть над чем работать, есть что перенять. Для этого нужен колоссальный труд. Труд это наша жизнь. Работа ума и сердца. И здорово, что у нас есть такие люди, семьи, есть о ком говорить.
- Людмила Александровна, Вы удостоены почетного звания Заслуженный работник культуры, Отличник радио и телевидения, награждены знаком «За заслуги перед землёй Белгородской». Понятно, что вы преданы своей работе и любите её. А что ещё любит Людмила Логвинова? Например, какие цветы?
- Чернобрывцы. Приятные глазу, пышные, яркие, зелёные листики потрёшь в пальцах, запах вдыхаешь, а это запах детства.
-Любимый композитор?
- Пахмутова.
-Любимый писатель?
- Куприн.
-Любимый певец?
- Гуляев.
-Любимая песня?
- «Желаю вам одних счастливых дней в году».
Любимый фильм?
- «Дом, в котором я живу».
-Любимое блюдо?
- Вареники с картошкой.
Вот и закончен наш блиц-опрос, и перевёрнута очередная страница семейного альбома Людмилы Логвиновой. И если в её рабочем кабинете стены увешаны дипломами и грамотами, то дома, фотографиями внука, студента Санкт-Петербургского университета.
А на самом видном месте в рамочке, вышивка гладью. Это семейная реликвия, говорит она. Петушок - Золотой гребешок, как память о далёком детстве и заботливых маминых руках.