Кофе в кружке с бабочками был покрыт лёгкой белёсой пенкой. Несколько хрустящих вафель в рулончиках лежали на маленькой салфетке в розовую полоску рядом с клавиатурой. Не спеша загружался компьютер, жалобно щёлкая и урча своими механическими внутренностями, и на рабочем столе мелькнуло приветствие «С добрым утром, Солнышко!». После этого на весь экран появилась фотография из того памятного отпуска десятилетней давности. Море, пляж, горы и двое обнявшихся загорелых людей на фоне этого райского уголка весело машут руками. То, что их уже трое, узнается только через несколько недель. Наташа посмотрела на фотографию, ещё раз умилилась тому, какие же они с мужем были счастливые тогда и будто вновь ощутила на губах вкус его утреннего поцелуя. Улыбнувшись, девушка принялась за завтрак и параллельно проверила соцсети. Компьютер иногда подвисал, но Наташа ласково гладила рукой правый угол монитора и, шутя, просила: «Ну малыш, не спи давай!» и компьютер жужжа вентиляторами старался угодить своей очаровательной хозяйке.
Не спеша подтягивались коллеги, и офис начинал жить своей обычной утренней жизнью. Громкие приветствия, стук клавиш, щебетание голосов, всё слилось в один ровный, приятный гул. Наташа не спеша отхлёбывала чуть терпкий ароматный кофе, аппетитно хрустела свежими крошащимися вафлями, отвечала на приветствия подруг и коллег, а также приветствовала сама. Рассеянный доброжелательный взгляд чуть лениво скользил по офису. Вот сбились в стайку возле кулера и самозабвенно шушукаются Маша, Юля и Алёна. Они каждый понедельник обсуждают, кто и в какой клуб ходил на выходных и что там было интересного. А вот за столом у Марины собрались Валя, Даша и Аня. Эти хохотушки снова выбирают очередную косметику в очередном каталоге. Света с кем то переписывается в соцсети, повернув экран так чтобы никто не мог видеть, что она пишет, но эмоции на лице лучше любого экрана отображают всю переписку. Вот она сосредоточено читает, наморщив лоб и шевеля губами от напряжения. Думает над ответом, светлеет лицом и вдруг заулыбавшись, начинает печатать, но вдруг замирает, мрачнеет, стирает всё и начинает набирать, вновь улыбаясь ещё лучезарнее прежнего. А вот и Лариса пришла, самая главная сплетница отдела. Она быстро пробежалась глазами по кабинету и фальшиво радостно закричала Марине:
-Мариночка, приветик! Это ты опять стакан на кулере оставила? Шеф же обещал, что за такое заставит делать генеральную уборку! – и, засмеявшись мелодичным неестественным смехом, пошла между столами в сторону своего рабочего места, что находится за спиной у Наташи. Девушка спешно позакрывала на рабочем столе все лишние окна и развернула загодя открытую 1с.
- Привет милочка! Как выходные? – Лариса сначала мельком взглянула на монитор соседки, а потом пронзительно ей же в лицо. Острый взгляд уже увядающей, но ещё упорно молодящейся женщины на миг стал холодным как зимний день и пронизывающим как рентген во плоти, отчего девушка даже поёжилась.
- Пошла ты к чёрту, вредина и сплетница! – в сердцах подумала Наталья, но вслух произнесла совсем другое:
- Привет. Да ничего, нормально, как обычно дома.
Лариса слушала, заглядывая в глаза, и беспрестанно кивая, будто китайский болванчик. Когда же собеседница замолчала, то Лариса уставилась на неё взглядом, ожидающим продолжения беседы или ответа на вопрос. Наташа понимала, что это самые примитивные способы манипулирования, но мысленно, кляня себя, всё же нехотя продолжила.
-На зиму разносолы делала, да варения всякие. Грибы вот в пятницу…
Но договорить про грибы ей не удалось. Лариса положила свою руку поверх её и заговорила подчёркнуто громко.
- Вот хорошая ты баба, Натаха, а вот не счастливая! Жалко мне тебя! Жалко, но смолчать то не могу, должен же кто то глаза то тебе открыть! – и она театрально отвернувшись, прошла за свой стол и уже оттуда, будто с трибуны продолжила громким свистящим шёпотом.
- Вот ты всё в дом и в дом, а Семён то твой загулял налево! Сама в субботу видела, как он какую то лахудру целовал у фонтана! А ты ему грибочки! – и с победным видом, будто бы совершила подвиг, Лариса окончательно уселась за стол. Наталья повернулась к ней и, стараясь сохранять спокойствие в голосе, возразила:
- Нет, ты обозналась. Мой муж не такой.
- Да что же ты такая глупая то – мгновенно возмутилась ждавшая подобного возражения собеседница – Не будь такой же наивной как Алёнка! Нашла кому верить – мужу! Все эти козлы одинаковые! Уж я то третий раз замужем, меня на их кобелиные уловки не проведёшь! Да и Алёнка тебе подтвердит, как они умеют ноги об нас вытирать!
Зерно сомнений, зароненное в доверчивую душу, растёт вдвое быстрее. Вот и в Наташиной душе оно дало свои плоды, в виде такого простого и такого липкого слова «измена». И отогнать это слово, или забыть невозможно. Лезет оно в мысли и не даёт ни о чём другом думать, как червь точит душу… Вот и в Алёниной душе зашевелился такой червячок, оттого и побежала она из кабинета в коридор, тайком потирая покрасневшие глаза…. В кабинете воцарилась гнетущая тишина, прерываемая только редкими телефонными звонками, да стуком клавиш.
Наталья еле сдерживалась, чтобы не побежать вслед за Алёной, но в кабинете её удержал и дал сил совсем неожиданно появившийся фактор. Она ни за что не хотела дать Ларисе очередной повод торжествовать. Скосив глаза в сторону окна, девушка в отражении стекла увидела, что соседка за ней исподтишка наблюдает, готовая в любую секунду продолжить разговор о Семёне. «Вот что тебе нужно? Строила бы дальше всем заходящим мужикам глазки, от меня то что надо было? Кто тебя за язык то тянул? А нужна ли мне она, такая правда непрошеная? Ведь специально же во весь голос блажишь, как пожарная сирена! Лишь бы кого-нибудь выставить посмешищем, а вот фиг тебе! Не дам повода торжествовать, сдержусь! Ну, грузись же ты живее, железяка чёртова!» – девушка пнула системный блок и к боли душевной прибавилась ещё и физическая. От Ларисы это не укрылось и она, обрадовавшись, что расшевелила соседку, наклонилась к Наташе через стол и зашептала с придыханием, отчего её голос стал похож на змеиное шипение.
- Иду я, значит, в субботу днём по площади Ленина, а там парочка возле фонтана целуется. Что то мне в них показалось знакомым, ну я и пригляделась, а и точно! Сёмка это твой! В джинсах тёмно-синих, белом свитере и синем шарфе поверх серой ветровки, ну также одет как на прошлой неделе, когда тебе телефон забытый завозил! Да, ещё и шапка синяя на нём была!
У Наташи внутри всё оборвалось… Точно, ведь в субботу муж именно так и был одет… А шарф с шапкой, это был подарок от неё на день рождения… А соседка продолжала подливать масло в огонь.
- А на девке той, были белые штаны, зелёная куртка и бежевая шапка. Она ростиком то повыше тебя будет, пофигуристее, да и лет на пять помоложе! Я близко то подходить не стала, но и так видно было, как она на твоём муже виснет!
Лариса продолжала смаковать факты и добавлять всё новые и новые подробности, а Наташа её уже не слушала, унесённая потоком собственных мыслей и разбитая вероломностью самого дорогого человека. «Как же так? Как он мог? За что? Чем я так плоха, что он меня предал? Как теперь смотреть в глаза человеку, который не таясь променял меня и сына на…. А правда, кто она?» - перебрав в голове кучу знакомых, Наташа так и не смогла более менее точно определиться с кандидатурой вероятной любовницы Семёна. Под описание одновременно попадали около десяти знакомых девушек. Теперь уже, скорее всего, бывших подруг.
- За что? - пульсировал в голове вопрос и всё сильнее и сильнее отдавался в висках острой болью… За что? Первый порыв позвонить и высказать мужу все, что она думает, Наташа сдержала. Нет, в факте измены она уже не сомневалась, ведь Лариса хоть и сплетница, но уж очень точно она описала одежду Семёна, в которой он был в субботу… Таких совпадений просто не может быть!
Компьютер еле работал, постоянно подвисая и перезагружаясь, документы из файлов вытаскиваться не желали совсем, а степлер так и вовсе пытался зажевать каждую вторую скрепку! Ещё Наташу жутко бесило то, что весь офис весь день, каждую минуту только и смотрел на неё. А во взгляде каждой из этих офисных кумушек была жалость, будто теперь Наташина жизнь была кончена… Будто бы единственный смысл жизни женщины заключается в том, чтобы быть чьей-то! В довершение всех несчастий, Наташа опрокинула кружку кофе на договор, оставив на нём несколько смачных коричневых пятен, чем то напоминающих самодовольное лицо предателя Семёна.
День тянулся очень медленно, и каждая минута отдавалась в сердце девушки тревожным эхом, как будто звон разбивающегося стекла в пустом, заброшенном доме. Когда в обед позвонил муж, она не стала брать трубку, а отписалась в смс, что сейчас очень занята, а вечером с работы доберётся сама. Как же ей хотелось высказать ему всё то, что она думала сейчас о нём, его поступке и любовнице. А потом сгрести в охапку Даньку и бегом хоть куда, лишь бы дальше от него…
А когда вечером Наташа пришла домой и, не раздеваясь, сразу прошла к паяющему какую то очередную микросхему мужу, то весь обличительный монолог, сотни раз за день проговорённый в голове в миг куда то испарился. Исчезли все заготовленные заранее фразы обвинения, острые и хлёсткие как плеть, лишь захотелось стряхнуть как сон это наваждение, как капли дождя с зонта и снова быть любимой и любящей женой и хранительницей семейного очага! Но пути назад уже нет. Не вспомнив ни одну из заготовленных блестящих реплик, из тех, что вроде бы и крутились в голове, но никак не желали вспоминаться, Наташа села на стул рядом с мужем. При этом она мысленно отметила, что у рубашки нужно пришить пуговицу на рукаве, но тут же отогнала прочь эту мысль. Ещё не хватало! Пусть теперь его швабра пуговицы шьёт! Помолчав, Наташа чуть запинаясь сказала мужу самое банальное из всего что она могла бы мужу сказать в этой ситуации.
- Сёма, я всё знаю.
- И тебе здравствуй, родная! Прекрасно, что знаешь! – ответил ей муж, не отрываясь от пайки и не меняя интонации голоса, продолжил – тогда подскажи, если ты знаешь всё, куда мне нужно припаять этот зелёный проводок? Я уже час не могу найти откуда он отпал!
Наташа беспомощно захлопала глазами и… разревелась не в силах больше сдерживать напряжение этого длинного и такого тяжелого дня… Семён отложил в сторону паяльник и удивлённо уставился на жену.
- Я… Я всё знаю… Про тебя… и твою лохудру! – сквозь слёзы еле выговорила Наталья.
- Ну всего то про себя я и сам не знаю, а уж про лохудру так и вовсе интересно… А ну-ка, выкладывай живо, что и как! – негромко сказа мужчина и обнял свою плачущую жену. Та уткнулась носом в родное плечо и, дав волю рыданиям, рассказала обо всём том, чем мучилась целый день. Семён внимательно выслушал жену и облегчённо вздохнул.
- Да, это был я. И я действительно её целовал, ведь я её люблю!
Наталья вскочила как от пощёчины, эмоции захлестывали настолько, что даже дышать было тяжело! Девушка до последнего подсознательно надеялась, что муж найдёт всему этому логическое объяснение и будет ни в чём не виноват. А тут такое признание! Видя состояние жены, Семён тоже вскочил на ноги и попытался взять её за руку. Но Наташа отдёрнула от него свою руку, как от прокажённого!
- Пошёл вон! – с чувством выговорила девушка, но Семён и не думал отступать. – Я сейчас не удачно пошутил. Подожди! Слушай! В субботу я действительно был одет в серую ветровку и шарф и был на площади Ленина у фонтана. Подожди! – он пресёк попытки жены его перебить и заговорил с ещё большим жаром – Подожди! А где в это время была ты? Ты была со мной! А в чём ты была одета? В том же в чём и сейчас! – Наталья растеряно посмотрела на себя
– Белые брюки и зелёная куртка – удовлетворённо констатировал Семён - только шапка на тебе тогда была бежевая, а сейчас белая! А знаешь почему? Потому что за ней то мы в магазин на площади и ездили в субботу! А пока ждали окончания обеда, гуляли у фонтана. Вспомнила, моя милая лахудра? – засмеялся Семён
Наташа вспомнила и субботу и поцелуи у фонтана. Она обняла мужа и тихо заплакала, но это уже были слёзы счастья!