Первая его встреча с Алексом произошла в студенческом кампусе, где того представили ему как простого студента, поселившегося рядом. Тогда он ещё и понятия не имел, кто его сосед на самом деле.
Всё случилось, когда Богдану исполнилось 18 лет, и они окончили первый курс университета. Этот год их сдружил. Они оба играли в университетской команде по водному поло, вместе кадрили девчонок на студенческих вечеринках.
Собираясь домой на каникулы, он пригласил Алекса поехать с ним. Тем более, что на этом настаивала Нина. Путь был не близким, но Алекс согласился.
Родители очень обрадовались, узнав, что Алекс принял приглашение. Мама тут же начала строить культурную программу, а отец – планы совместных посещений менее окультуренных мест.
И вот в один из вечеров, когда они сидели на террасе их дома и вдыхали запахи готовящегося шашлыка, родители завели разговор о его сущности.
Сначала он слушал всё с улыбкой, думая, что это розыгрыш. Но когда понял, что это не шутка, буквально потерял дар речи. Так обычно пишут в книгах. В голове сразу же возникли воспоминания о множестве необъяснимых фактов из его жизни. Тогда необъяснимых. А теперь, после рассказа родителей, всё встало на свои места. Он был в растерянности. И, судя по такому же растерянному виду мамы – она тоже не испытывала удовольствия от процедуры введения его в курс истории его семьи.
Но больше всего он злился на то, что его друг, его лучший друг Алекс, на самом деле приставлен к нему в качестве няньки, чтобы он не наделал глупостей до вступления в свою сущность.
В потрясении он метался по комнате, выкрикивая обвинения в адрес родителей и Алекса. Его никто не останавливал, молча выслушивая бессвязную речь. Наконец он выскочил из дома и в каком-то полубредовом состоянии долго шатался по городу, заходя по пути в бары. Когда его нашел Алекс, он принял уже изрядную дозу алкоголя.
– Ну, ты и красавчик, – Алекс оглядел его с головы до ног, – пойдём-ка домой. Нина там с ума сходит.
– А мне всё равно, кто там и куда ходит. Я никуда не пойду.
– Не дури. Ты пьян, а это ни к чему хорошему не приведёт, – он взял его за рукав.
– А ты меня накажи, – он выдернул рукав из его руки. – Ты же, оказывается, был мне не просто друг, ты был моей нянькой и всё докладывал моей мамочке.
– Если будет нужно, я тебя скручу и на руках принесу домой, – металл в голосе, прищуренные глаза и сжатые кулаки показывали, что Алекс зол. Но он быстро успокоился и уже совершенно другим голосом продолжил:
– Богдан, всё не так, – он тяжело вздохнул, – я был рядом не нянькой, а наставником. И я уже в таком статусе, что не обязан докладывать обо всех поступках моих подопечных их родителям. Я всё решаю сам. И моя задача, чтобы эти поступки не выходили за рамки приличия. Иначе грош цена мне, как наставнику.
Алекс говорил так уверенно, что в какой-то момент стала понятна вся несуразность обвинений в его адрес. Но подростковое чувство неприятия истины в сочетании с чувством обмана и обиды, сдобренное изрядной порцией алкоголя, подавило в Богдане возможность мыслить реально. Он повернулся и пошел прочь.
– Ты куда? – крикнул ему вслед Алекс.
Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону и подумал: «Какая разница куда, если там, где до этого всё было хорошо, сейчас перевёрнуто вверх дном».
Он зашел в первый подвернувшийся бар и заказал выпивку. В голове носилось множество мыслей, и одна не давала ему покоя: «Кто же я на самом деле?». Он бесконечное количество раз задавал этот вопрос самому себе и не находил ответа. Да и как тут найдёшь, когда в висках стучит, мысли путаются и на ум приходят версии одна ужаснее другой. Взяв в руки стакан, он повертел его и поставил на стойку бара. Его мутило. То ли от количества выпитого, то ли от чувства неопределённости, а может, и того и другого.
Тогда он и понял, что пора закругляться и возвращаться домой.
Выложив бармену деньги, он вышел на улицу и увидел, что Алекс стоит на том же самом месте, где он его оставил.
– Ты что, так и будешь здесь стоять? – крикнул он ему. – Пошли уже.
Вернувшись, домой, он не обмолвился ни с кем ни словом. Нина пыталась что-то сказать, но Алекс жестом её остановил.
Он поднялся в свою комнату и повалился на кровать. «Ладно, завтра я что-нибудь придумаю. Хотя, наверное, за меня уже всё придумали мои родители и мой друг – нянька – наставник», – с этими мыслями он провалился в сон.
Когда он проснулся, солнце уже заполнило светом всю комнату. «Значит, уже далеко не утро», – подумал он и снова закрыл глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло, но на душе, как ни странно, было легко.
Поднявшись и выпив глотками кувшин с водой, кем-то заботливо поставленный на стол, он умылся и спустился в столовую. В доме было тихо. Интересно, где все?
Снова почувствовав жажду, он достал из холодильника апельсиновый сок и большими глотками осушил весь пакет. В этот момент за спиной раздались шаги. Повернувшись, он столкнулся с настороженным взглядом мамы. По ней было видно, что для неё эта ночь прошла не очень хорошо: глаза ввалились, веки припухли, и вся она как-то осунулась. Она молча заламывала руки, не зная, как начать разговор. Ему стало её жаль.
– Мам, я в порядке, – проговорил он. – До меня не всё дошло, но то, что сейчас всё будет не так, как было раньше и будет что-то ещё, я понял.
Нина в ответ ничего не сказала, но было видно, что её это нисколько не успокоило.
– Где Алекс? – спросил он, оглядывая комнату. – И как мне его теперь называть?
– Зови его как прежде. Они с отцом на террасе, – ответила Нина, не поддавшись на его провокацию.
– Что, разрабатывают план моей дальнейшей жизни? – не унимался он.
– Богдан, ну зачем ты так. Мы же хотим тебе помочь, поэтому и позвали Алекса. Он лучший. Ты даже не представляешь, каких трудов отцу стоило его заполучить. У него заказов хоть отбавляй, – объясняла ему мама, пытаясь смягчить ситуацию. Но сделала только хуже.
– Отлично, меня ещё и выбирали. Как козла на ярмарке, – он чувствовал, что злость переполняет его. Он весь затрясся, мышцы напряглись, глаза налились кровью.
– Марк, Алекс,– в ужасе закричала Нина. – Скорее сюда.
Тут же в комнату вбежал Алекс. Не сказав ни слова, он обхватил его руками и потащил к дивану, при этом умудряясь давать указания родителям. Закинув его на диван и навалившись сверху, Алекс произнес спокойным голосом:
– Если ты не успокоишься, мне придется тебя связать.
Но он тогда и сам уже понял, что что-то не так и испугался. Его ломало и трясло, пот катил градом, глаза готовы были вылезти из орбит. Он что-то кричал, пытаясь вырваться из рук Алекса, но тот крепко прижал его к дивану. В комнате появился отец с ведром.
– Лей, – крикнул ему Алекс.
Отец выплеснул ведро на них и отскочил. По его лицу ударили кубики льда. Он до сих пор помнил это ощущение. Холодная вода сделала своё дело, и он стал приходить в себя. Его продолжала бить дрожь, но теперь уже гораздо меньше. Вскоре она совсем прекратилась, но Алекс продолжал прижимать его. Наконец и внутренняя дрожь прекратилась, и он понял, что успокоился.
– Можешь отпустить меня, – сказал он и сам испугался своего голоса: сиплый, хрипящий, незнакомый.
– Точно? – спросил Алекс, не отпуская. – Когда произойдет новый виток гезогенерированого облака в созвездии Крейса?
– Ты что, обалдел, – произнес он. – Мы же только недавно это обсуждали. Это облако вымысел.
– Ну, слава Богу, – произнёс Алекс, слезая с него. – С возвращением.
– С каким возвращением? – не понял он.
– С первым, – вздохнув произнес Алекс, усаживаясь рядом.
– Первый? Я что…, – он в ужасе не смог закончить фразу. За него это сделал Алекс:
– Хотел обратиться на глазах у своей матери. Вот это была бы история. До чего же мне не нравятся эти ваши первые разы. Но ты что-то раненько начал, до полнолуния ещё 4 дня.
– А что, это случается только в полнолуние? – с дрожью в голосе спросил он, садясь рядом.
– У новичков – да. Но мы подчинили себе процесс превращения и «старички» могут делать это когда захотят.
– А ты, значит, из них? – он попытался снять с себя мокрую футболку, но руки ещё дрожали и пальцы не слушались.
– Да, я из них. Мне 144 года, – как ни в чем не бывало, произнес Алекс.
– Сколько? 144? – я не верил своим ушам. – Отец, а тебе?
– Мне – 127, – ответил Марк.
– 127? Обалдеть, – он прекратил попытки справиться с футболкой и застыл на месте, переводя взгляд с одного на другого.
– А сколько лет маме?
– А мама у нас молода, как никогда. Ей 44, – ответил отец.
– Она что не такая как мы?
– Нет, она обыкновенный человек. Но она приняла мою сущность.
– Да, приняла, – вступила в разговор, появившаяся в комнате с ведром и тряпкой Нина, – потому что полюбила твоего отца и жить без него не могу. Но я всё равно с тобой не согласна, – обратилась она к мужу.
– Я тоже тебя люблю, – ответил ей Марк и нежно поцеловал.
– Отец, а как у тебя было в первый раз?– слегка смущаясь, спросил он.
– О, это было просто ужасно. Меня трясло, да так сильно, что я пару раз прикусывал себе язык. Теперь стараюсь придерживать его рукой пока могу.
При этих словах все заулыбались, представив себе эту живописную картину: человек, держащий свой язык.
– Вам смешно, а я потом несколько часов языком еле ворочал. Так он распух.
– Ладно, идите, переодевайтесь, – прервала воспоминания мужа Нина. – Я там всё приготовила, – и добавила, потрепав Богдана по мокрым волосам: – С возвращением, сынок. И прими душ, – наморщив нос, произнесла она.
Когда он зашёл в комнату, Алекса в комнате не было. Из ванной комнаты слышался звук льющейся воды.
Он сел в кресло. В голове вертелся только один вопрос: «Что же это со мной было? И что будет дальше?».
Он бесконечное количество раз задавал этот вопрос самому себе и не находил ответа. Да и как тут найдешь, когда мысли путаются и одна ужаснее другой.
Звук воды затих, и через некоторое время дверь отворилась, и вышел Алекс. Он что-то напевал, вытирая полотенцем волосы.
– Как ты можешь быть так спокоен?– возмущённо спросил он его.
– А что случилось? – удивлённо произнес тот.
Он оторопел и никак не мог найти подходяще слова, чтоб выразить свое негодование.
Но Алекс его опередил.
– Ты о том, что произошло? – он вопросительно посмотрел на него и повесил полотенце на плечи. – Богдан, я из старичков и у меня было много воспитанников. Примерно 1 раз в 3– 4 года, я прохожу эту процедуру. Уже очень много лет. Поэтому не жди от меня эмоционального взрыва, вскриков, восхищения или чего-то другого. Для меня это работа. Работа.
Ему тогда стало обидно. Он вспомнил прошедший год, их совместное проживание, тренировки, студенческие вечеринки. И что всё это было спектаклем, искусно разыгранным его родителями и его наставником. Когда он сказал об этом Алексу, тот отрицательно покачал головой.
– Ты так ничего и не понял. Я нахожусь рядом с тобой, потому что тебе нужна помощь. Ты думаешь, мне было легко, когда у меня это случилось в первый раз? Рядом со мной никого не было. Я чуть с ума не сошёл, когда увидел свои лапы-ноги. Я бежал сломя голову, пока не свалился с обрыва и не переломал себе всё, что можно было сломать. Хорошо, что на нас всё заживает быстро. Меня нашли, выходили и научили жить в новой сущности. Но в первый раз рядом никого не было. Понимаешь, никого.
Он замолчал, глядя в окно и видимо что-то вспоминая.
– А то, что у нас было за этот год, я не забуду никогда. Ты был клёвым другом. Мне с тобой было классно.
– Ты сейчас так говоришь, как будто прощаешься?– с недоумением проговорил он.
– Ну, уж нет. В ближайшие 3 года ты мой. Так прописано в контракте. Так что хочешь ты или не хочешь, я всегда буду за тобой приглядывать. А в какой форме: на расстоянии или рядом – это теперь зависит от тебя.
Он выжидательно смотрел на Богдана. А тот внезапно понял, что не хочет, чтобы Алекс уходил. Им так хорошо было вместе. Они были друзьями, товарищами.
– Мне тоже было хорошо с тобой,– наконец произнес он. – Ты научишь меня?
– Для того я и здесь, – улыбаясь произнес тот. – Пойдем вниз. Надо успокоить Нину.
– Сейчас, я только переоденусь. Да, кстати, а ты не в курсе, с чем это она не согласна?
– В курсе, – произнес Алекс и тяжело вздохнул.– Твой отец решил больше не обращаться. А когда это происходит, мы начинаем стареть, как обыкновенные люди.
– То есть, он не хочет быть всегда молодым?
– Хочет, но твоя мама этого не может. Хотя живущие рядом с нами люди становятся долгожителями, но потом всё равно приходит их час. А Марк не хочет жить без Нины.
– А как же я? Как я без них?
– Богдан, не будь ребенком. Через какое-то время у тебя тоже появиться семья и ты всё равно отдалишься от своих родителей. И неизвестно, кто будет твоя избранница, и что ты будешь думать в этой ситуации.
И опять Алекс был прав. Неизвестно, как сложится его жизнь и как он будет ею распоряжаться.
– И сколько времени у нас впереди?
– Достаточно, чтобы наделать глупостей и набить шишек. Пойдем уже вниз. А то есть хочется.
Вот так всё было в первый раз. А потом ещё и ещё, и каждый раз рядом был Алекс. И он каждый раз благодарил за это судьбу и своих родителей.
Глава 19. http://www.proza.ru/2016/09/12/1408