Дни ожидания следующего прихода самоходки шли незаметно. С утра, как обычно, мы идём на проверку наших перемётов. Потом на костре кипятим в закопченном походном чайнике чай. Потом варим или кашу или макароны. Собака также всегда получала свою долю. Когда был хороший улов, она получала ещё и рыбу. Глядя, как она, расправляется с рыбьими головами, я брал для себя из бочки подсоленную рыбу, и мы были оба довольны. Весь день, с утра и до вечера, и даже ночью, мимо нас вверх и вниз, проходили катера, буксиры с баржами. Проходили и самоходки, как наши «Геолог» и «Агат». шли и небольшие пассажирские теплоходы, типа Зари,на 50 мест.
Река жила своей обычной трудовой жизнью. Таёжные деревни по берегам Усы, ждали необходимые, грузы и сами ездили за покупками.Кто в Печору, а кто и в будущий Усинск , который уже начал строиться с посёлка Пионерный и рос прямо на глазах. Его "крёстная мать"-Печора, вдобавок, уже строила к нему одноколейную железнодорожную ветку. А пока, все грузы шли вниз по реке Печоре, до пристани Усть-Колва. Ну а там, уже речные плав.краны делали перегрузку на автотранспорт. Но был ещё и зимник.Ждали и мы приход своего «корабля». К звукам, доносившимся с реки и гудкам, которые часто шли в наш адрес, я быстро привык.
Через неделю или чуть больше, утром к моему берегу пристали две моторные лодки. Рыбаков было четверо. Здоров будешь, что-ли,- начали они с уважением. Да и вам не хворать,- ответил я и с удовольствием пожал крепкие ладони пришлых мужиков.
Разреши на твоём берегу ушицу сварить. Я засмеялся и миролюбиво ответил,
что берега мне не жалко. Спросил только, надолго ли они приехали. Да нет, две три тони сделаем и домой. Они быстро натаскали валежника, разожгли костёр и повесили небольшой котёл под варево.
Ну что давай знакомиться, - сказал старший. Меня зовут Фёдор. Владимир - ответил я. Были, ещё Семён и два Ивана. Роста они были небольшого, но крепко сбитые. Один был уже в годах, а другой примерно моих лет. Пока младший Иван доваривал уху, мы вчетвером сидели рядом,на тракторных санях, и курили.
- Слышь- ка, Владимир, ты нам солярки не дашь, на лампы, Движок у нас на ночь в деревне глушат, а делов – то, разных, всегда полно. Сети, да невод чиним,да и в баньке тоже фонарь, не помешает. Диз. топлива, у меня, было слито в три емкости, кубов около семидесяти. Так что, каких-то сто пятьдесят - двести литров, это, почти ничего. Можно просто списать на трактор.
-Ладно,- сказал я беспечно, берите! Чего уж там жалеть. - Так, а мы ведь не задаром. Мы тебе и хлеба и курева, потом подбросим. Ну и пару пузырьков «Этой» -А вот "этой", как раз, и не надо.Хотя одна мне не помешает.Мало ли что!
-Я же, ведь, здесь один, и мало ли что взбредёт в башку по пьяни. - Дня через два, наведаемся проверять сети и привезём.
-У меня всё готово – крикнул от костра Иван.- Ну, пошли что-ли, Владимир, угощаем – сказал, Фёдор. На взлобке, возле костра был постелен кусок брезента. А запах ухи был очень уж,аппетитным.
Я уже было собрался сходить за посудой. - Там прихвати ещё кружку,- попросил Фёдор. У нас, сегодня, кое - что взято с собой! Он радостно потёр руки, и по – доброму, рассмеялся.
Моя уха, которую варил я,себе, была намного постнее той, что мне щедро зачерпнули из таборного котла, где плавали куски жирной нельмы. Потом, разлив водку по кружкам, мы выпили за наше обоюдное знакомство, ну и понятно, за здоровье! - Чем же занимается народ у вас в деревне, - спросил я у мужиков.- Не все же рыбалкой живут.
- Живут, кто рекой, а кто и тайгою. А ещё у нас есть небольшое стадо бычков на откорме. Там, в основном, заняты наши бабы. Ну, ещё, почти, у каждого корова.Луга то, достались нам в наследство. Здесь, у нас когда-то в сороковых годах, была заложена,продовольственная база, для всего Печорлага, который строил дорогу до Воркуты. Корчевали тайгу и осушали болото, почти, вручную. В пяти километрах от деревни, осталось на память, от них, большая пересыльная зона да кладбище. Ни одной фамилии на крестах. Только номера написанные карандашом.
А кресты, ты бы видел: палка к палке прибита. Мы, помолчали. Потом помянули тех несчастных, кто остался навеки, вдали от родных мест, в таёжной глухомани. А сколько ещё таких кладбищ от Котласа и до Воркуты.
Продолжение следует.