Ехал я, значит, в метро давеча. Куда ехал - это неважно, и для рассказа интереса не представляет.Все, в общем-то, было как обычно бывает днем: народу не очень много, есть даже где посидеть и "осторожно, двери не держите" не случается - ну и тому подобное.
А метро у нас, как вы сами знаете, потрясающе интересное место! Кого там только не встретишь: и богомольцев, и импотентов, и участников концертов русских народных песен... С одной стороны, их наличие раздражает, с другой - без них было бы скучновато ехать.
Еду я, значит, никого себе не трогаю, книгу читаю интересную, и тут на очередной остановке входит один из подземных артистов - "Ветеран последней войны". Ноги, правда, действительно нет, но вот где он ее потерял - загадка.
А с другого конца вагона - аккурат перед отправлением поезда - входит одна колоритная парочка: бабуля, старательно разыгрывающая подслеповатую и мужичок щупленький, старательно разыгрывающий дегенерата. Даже и оделся соответственно: в зимнюю милицейскую форму. Бабуля обычно рассказывает слезливую притчу о службе ее сына-дебила на Дальнем Севере (сын-дебил в это время скромно стоит рядом и рассматривает рекламный плакат), а также стращает неприятностями, причем совсем неземными. Геенну огненную сулит скупым людям, а щедрым - индульгенцию в рай клятвенно обещает.
Зашли, значит, эта бабуля и сын-дегенерат и ждут отправления поезда, дабы завести свою шарманку о нелегкой подземной доле.
- Подайте, пожалуйста, ветерану последней... - начал наш первый герой, но тут узрел бабулю с мужичком.
А бабуля с мужичком узрели Ветерана.
И куда только все страдальческие лица пропали! Ветеран мгновенно потемнел, аки туча грозовая, и на удивление шустро проскакал в другой конец вагона. У бабули вся ее подслеповатость тоже куда-то испарилась: испугалась бабуля, раскрыла глаза широко и не знает, чего от Ветерана ждать.
Только сын-дегенерат в сторонку отошел: мол, разбирайся, мама, сама, это не мое дегенеративное дело.
Ветеран же доскакал шустренько до бабули и зажал ее в углу вагона.
А немногочисленные пассажиры с интересом наблюдают за развитием событий. Не каждый же день сталкиваются две конкурирующие бригады! И представление бесплатное к тому же.
Зажал, значит, наш ветеран бабулю в угол и шипит ей:
- Ты что, карга старая, тут делаешь? Сейчас моя очередь!
Бабуля испуганно что-то лепечет, видимо, сказать ей в свое оправдание нечего.
А Ветеран уже на нецензурную брань переходит, слюной от злобы брызжет:
- Пошла вон отсюда, такая-растакая, чтобы в следующий раз, мать-перемать, график соблюдала и не лезла не в свое время!
А сынок скромно стоит в сторонке и на рекламу бессмысленным взором с умной миной смотрит.
Ветеран еще побрызгал слюной, сквозь зубы обещая бабуле нечеловеческие разборки и свою помощь до гроба (не своего, видимо) и отстал. Доскакал до соседней двери, стоит себе, остановки ждет, а людям в глаза смотреть боится: понял, наверное, что спектакль в этом вагоне непоправимо испорчен. Бабуля тоже молчит: стоит с сынком-дегенератом и держит его за ручку. И подслеповатость снова откуда-то образовалась.
Вышли они на следующей станции - а через неделю я их снова увидел. Порознь, правда.
Тогда же только женщина одна канцелярской внешности сказала громко на весь вагон:
- Вот жулики!
А я еще подумал: знают ведь, что жулики, все знают. А подавать все равно будут. И еще раз напоследок подивившись столь противоречивой натуре человека, я снова уткнулся в книжку.
(c) Miguel "Stormax" Stingl 2009