Первую свою Порнуху я увидел на втором месяце службы. Что ты ржёшь, салага?! Совсем котелок не варит!? Порнуха - это не та дрянь, про что ты подумал. Порнуха - это аномалия такая, подвид Хваталки. Вот только Хваталка, по сравнению с Порнухой, вполне безобидная штука, если ты, конечно, не совсем идиот и не будешь сидеть в ней, как курица на насесте. Комбез твой, и даже экзу, она, конечно, порвет в клочки. Но до живого тела ей нет дела, короче, выживешь. Порнуха - совсем другой коленкор, она костюмчик твой прожуёт и выплюнет, а вот тебя, бедолагу голенького, щупальцами своими за руки, за ноги повяжет, завернет в какую-нибудь неприличную позу, проникнет во все твои отверстия отростками и будет высасывать твои соки, пока ты в сухую оболочку не превратишься. У нас рядовой Белиев в неё угодил. Мы бегаем вокруг, суетимся, зубы скалим, ругаемся почем зря. А капитан наш, ныне покойный Тюльпан, спокойненько так из кобуры «Beretta 92» свою вытягивает и прямо в лоб Белиеву маслинку и вгонят. И говорит, типа: «Если со мной что-то подобное произойдет, то, надеюсь, братишки мои ненаглядные, вы мне такую же милость окажете, потому как вытащить человека из Порнухи невозможно, а ежели не вытащить, то он будет очень долго и очень мучительно умирать». Вот. Мы всем взводом после этого часов шесть молча шли, никто рта раскрыть не решался. А ты ржать. Не до смеху нам было. Да и тебе не советую в Зоне ржать, а то она, голуба, вмиг тебя прихватит вместе с потрохами.
Эх, хороший мужик был Тюльпан. Жаль его. Где-то через полгода после этого случая они с Колодой и Хватуном научников к Янтарю сопровождали. Попали под гон. Научников спасли, закрыли в колодце, а сами все полегли. Не осталось от них даже клочка. Что? Ты не знаешь, что такое гон? Вот же салаг набирают! И чему вас только учат в учебках ваших дебильных?!
Гон - вещь страшная. Раньше он только после выбросов случался. Обалдевшее от выброса мутантное зверье пёрло к периметру что те здрасте. Шло напролом, как саранча на хлебобазу. Но после того, как Стрелок что-то там натворил на ЧАЭС... короче, гон бывает и без выбросов сейчас. Научники уже головы об стены разбили, пытаясь понять причину.
Меня-то? Меня Варваром кличут. Варварин - моя фамилия, вот и кличут. Хотя тут целая история с прозвищем этим. Кстати, как раз с гоном и связанная. Рассказать?
Два года назад это было. Стояли мы бивуаком вот на этом самом месте. Целый взвод народа нагнали. Здесь до аварии то ли пионерлагерь был, то ли турбаза какая. Это сейчас Затон - страшная заброшенная локация. А когда-то тут райское место было. Ждали вертушку с какой-то научной шишкой на борту. Что она тут забыла, я не ведаю, потому как не положено нам было сие знать. Мы вчетвером периметр обходили: я, Титан (он же прапорщик Кацуба), рядовой Тёрка и рядовой Брага. Почему Титан? Значит, с Тёркой и Брагой понятно. А Титан, потому что прапор Кацуба был большой. Нет, не просто большой, а бооольшооой. Вот на меня посмотри. Во мне 192 см роста и 104 кг веса. А я, по сравнению с прапором, щенок-малышка. 218 см в нем, 176 кг чистого веса. Чистого, потому что ни капли жира, одни мышцы, короче, Титан. Силища у него… Да что я говорю, сам посмотри, вон он слева у домика с «Кордом» в руках ошивается. Охраняет, так сказать, покой личного состава. Что такое «Корд» - объяснять надо? Вот и славненько, хоть в чем-то ты сечешь.
Короче, топаем мы себе тихонечко по периметру, никого не трогаем, починяем примусы. Ну ты тьма болотная, это ж классика, «Мастер и Маргарита». Читать нужно больше, голова тебе не только для харчей надобна. Так вот, на третьем круге, вон там слева, ближе к дороге, замечаю я под козырьком одного домика некое свечение. Сначала, думал, померещилось мне, ан нет. На четвертом круге смотрю более тщательно, и вправду, что-то сверкает. Ну заворачиваю я свою кварту к этому домику. Веселенький такой домик, на стенке рисуночки всякие из советских мультиков, а на козырьке кот Леопольд на велосипеде. И подсвечен таким нежно-серебристым светом. Всё чистенькое, красивенькое, как будто только вчера нарисовали. Непорядок такое дело в Зоне. Брагу с Тёркой я на посты по углам поставил, чтобы следили во все глаза, а мы с Титаном в домик зашли. А там – ничего. Пусто, как в дырявом ведре. Все углы и закоулки обшарили, пусто. Выходим, руками разводим. Тут Брага и ляпнул: «Вы б ещё на крыше попрыгали». Я затылок почесал, подмигнул Титану, ну он меня на крышу и доставил. Ещё б чуток посильнее подтолкнул, я б на луну улетел.
Стою на крыше, смотрю на Леопольда с изнанки и замечаю, как у стойки, что кота нашего сердечного к крыше крепит, лежит нечто белое и пушистое и подмигивает мне серебристым глазиком. Я дозиметром щелкнул - чисто, детектором просканировал – молчит. Ну я наклоняюсь, в ладошки его беру и спрыгиваю с козырька. А «это» лежит у меня на ладонях, такое тепленькое, мягонькое и мурлычет, словно котенок. Мужики меня обступили, смотрят, глазами хлопают, лыбятся, как придурошные. «Что это?» - спрашивает Тёрка. И вот как только он спросил, это нечто фыркает и разлетается облачком, прям нам в физиономии. Впечатление такое, что рожу залепило толстым слоем паутины. Я срываю с бока фляжку и начинаю спешно мыть морду лица. Слышу, рядом вода булькает, ага, значит, ещё кто-то сообразил.
Короче, продираю я глаза, разгибаюсь, а прямо на меня в трех метрах впереди прёт здоровенное и мохнатое. Псевдогигант собственной персоной. Вот те здрасте. Все думаю, приехали на праздник последнего выдоха великого ПЖ, лейтенант Варварин. Тут у меня из-за спины, с диким воплем, бешеными глазами и двумя ножами в руках вылетает прапорщик Кацуба и сигает, как заправский павиан, прямо на псевдогиганта. Что-то щелкает у меня в голове, я начинаю соображать. Вижу, что кроме псевдогиганта на нас со стороны моста несется тьма тьмущая мутантного зверья. Кабаны, слепые псы, тушканы, кровососы, и даже химеры. «Твою дивизию! - ору я во все горло. - Оружие к бою! Огонь!». Слышу, как сзади бойцы взводят автоматы. Подымаю свой барабанный АК-12 и начинаю палить во все движущееся. Шесть барабанов по 95 патронов умножить на три. Предельная мощь. Впереди месиво, куски плоти разлетаются в разные стороны, гул, рев, топот сотен лап. Сквозь грохот слышу, как справа заработал «Корд» Титана. Жив, значит. Невозможно, но факт. Срываю с разгрузки РГН и запускаю в самую кучу зверья. Потом вторую, третью. Опять хватаю автомат. Боже, сколько же их?! Грохот. Долбанула граната, что-то долго она ждала. Следом ещё два взрыва. Через несколько секунд еще два. Ребята тоже угостили гостей ананасами. Что-то сильно дергает за левое плечо, через секунду липкое и горячее течет по руке. Ранило?! Не страшно. Вылечим. Только бы наши успели уйти. Рычание слева, палю вслепую. Вроде попал. Щелчок. Что? А, барабан пуст. Выщелкиваю, бросаю в сторону, несколько мгновений шарю по разгрузке, пока не понимаю. Всё! Кончились маслинки. Так быстро кончились. На бедре кобура со «Стечкиным». Два магазина. Только блох пугать. Слева замолкает автомат Браги. Через 10 секунд справа - автомат Тёрки. Работает только «Корд» Титана. Долго ли?! Резкая боль в правой ноге. Опускаю взгляд. Облезлая шавка вцепилась мне в голень. Ах ты, сука! Поднимаю автомат за дуло и опускаю приклад псу на голову. Череп разлетается ошметками. И тут меня клинит. Реву, как дикий тур на случке, несусь вперед, размахивая автоматом, как витязь палицей. Поворачиваю голову - слева бежит Брага. В левой руке штык-нож, в правой саперская лопатка. Рожа перекошена, как у Квазимодо. Поворачиваю голову направо. Та же картина, но в главной роли Тёрка. А вот и наш Илья Муромец, господин Титан собственной персоной. В руках у него здоровенная кувалда на металлической трубе. Где он её откопал!? Куда это мы бежим? Адреналин брызжет из ушей. Что это? Не понял. Зверье разбегается с нашей дороги. Улепетывает по мосту, давя и кусая друг друга. Слепые псы несутся, поджав хвост, тучи тушканов валом сыплются по насыпи, воя, убегают кровососы, прыгая по спинам кабанов, которые тоже драпают что есть силы. Мутанты в панике, в ужасе. Кого это они так напугались? Неужели нас? Вот это номер! Вот это фокус! Останавливаюсь на середине моста. Рядом сопит загнанный, как сайгак, Тёрка. У перил, облокотившись на кувалду, красный, как вареный рак, стоит Титан. Слева ткнулся мне в плечо Брага. Сил нет совсем. Бросаю автомат и сажусь на асфальт. Несколько минут слышится только хриплое дыхание моих боевых братьев. Тяжело топая, подходит Титан и протягивает фляжку - то что надо. Глотаю теплую обеззараженную воду, как нектар. Передаю её Тёрке. В горле как наждаком прошлись. «Что это было?» – выдавливаю из себя осипшим голосом. «Гон!» – сипит в ответ Титан. Вокруг темно. Уже ночь. Охренеть. Еле-еле волоча ноги, добредаем до лагеря. Вон костер. Подхожу, падаю попой на одеяло и вырубаюсь.
Вот такое вот дело, салага. Вот такой вот он – Гон. Утром мне ребята рассказали, каким я красавцем выглядел со стороны. Орал, как дикий варвар в бреду. Так и стали меня после этого Варваром звать. Да для этих ребят я хоть страусом буду. Любому глотку за них перегрызу. Что-то странное сделал с нами этот беленький и пушистенький артефактик. После того дня ни одна тварь Зоны близко к нам не подходит. Даже химеры и контролеры убираются с нашего пути. То ли бояться, то ли уважают. Вот так-то, салага. Ладно, дуй спать, поздно уже. Вон твой сменщик идет, а я на свой пост пойду. Делу, как говорится, время, а потехе, стало быть, час. Ещё увидимся, рядовой. Не последний день-то в Зоне.
- Товарищ сержант, разрешите обратиться?!
- Слушаю.
- Скажите, а в каком подразделении служит Варвар?
- Варвар? Какой такой Варвар? Что-то не знаю я таких.
- Ну лейтенант Варварин. У него ещё друзья - Титан, Брага и Тёрка.
- Ты откуда о них знаешь, рядовой?
- Так я сегодня ночью, во время дежурства, с ним познакомился. Он мне про гон рассказывал.
- Ночью, говоришь? Про гон рассказывал? Однако! По прибытии на базу сразу идешь в санчасть и рассказываешь капитану Сюртукову все, что рассказал сейчас мне, и всё, что было сегодня ночью. А сейчас марш за ведущим.
- Зачем?
- Разговорчики! Выполнять приказ!
- Есть! А как же Варвар?
- Варвар, говоришь? Вон, видишь, труба толстая на столбах? Левее, в ложбинке, рядом с ржавым контейнером?
- Ну?
- Что ну, рядовой? Видишь, четыре креста стоят? Вот тот, что слева, крайний, - это прапорщик Кацуба, следующие два – рядовой Брагин и рядовой Тёркин. А последний, справа, с противогазом – как раз и есть он, лейтенант Варварин. Два года назад, во время внепланового гона, эти четверо геройски погибли. Двадцать минут продержались. Дали всем нам уйти на Скадовск. Спасли без малого тридцать душ. Так-то вот.
- Ааааа. Как это? Но я же с ним ночью… Но… С кем же я тогда… разговаривал?
- А вот и подумай. Выполнять приказ.
- Есть.
Отряд уходил в сторону Скадовска. Рядовой Хмель (Хмельков Леонид Тарасович) шел, нервно покусывая верхнюю губу. Руки трясло, как в лихорадке, и все время хотелось обернуться. Но он боялся. Вдруг опять что-то почудится. Вдруг опять его накроет. Ребята теперь засмеют, задразнят насмерть. Еще и кличку какую-нибудь дурацкую прилепят. Он шёл и тупо смотрел в спину впереди идущего. Если б он не был так занят собой, если бы он так не боялся показаться смешным и все-таки решил обернуться, то он бы увидел, как из-за ржавого контейнера вышли четверо и, весело болтая, направились в сторону бывшей турбазы под необычным названием «У веселого велосипедиста».