Ничем не примечательный московский переулок. Маленькие, вросшие в землю домики, с обшарпанными стенами и давно не мытыми окнами, скромно прижимались друг к другу, стыдливо потупив покосившиеся балкончики. Эту улочку никак нельзя было назвать пустынной или скучной. По нескольку раз в день по мощеной дорожке пробегали десятки шустрых ног, торопящихся на работу или в школу. Однако жители квартир, в основном люди преклонного возраста, редко заглядывали за порог душных комнат.
Тяжелые скрипучие двери низких подъездов перемежались с крохотными магазинчиками, которые робко поджидали редких посетителей. Здесь были и фотоателье, и продуктовый, и даже небольшое туристическое агентство. Тесные лавочки, часто пустовавшие, ничем не выделялись и едва цепляли взгляд.
Но одно место, располагавшееся ближе к концу переулка, заслуживало внимания. То была крошечная кофейня со сказочным названием "Пряничный домик". Зачастую она представала островком спасения морозным зимним утром, когда окоченевшие прохожие, рановато вышедшие на работу, могли зайти погреться и выпить чашечку горячего какао. Днем же, после учёбы, сюда нередко заглядывала шумная детвора, чтобы захватить с собой румяную свежую плюшку или плитку шоколада. Холодными январскими вечерами здесь витал добрый дух печенья, обитавший в иное время суток за половицей в кладовке. С наступлением темноты он раздувал сильнее жар в печке, зажигал свечи в потолочной люстре, разбрасывая по скромному убранству заведения роскошные золотые блестки. Теплые ароматы хлеба и кофе ласково обнимали пару круглых столиков и разомлевших гостей, наслаждавшихся приятным времяпрепровождением.
Но все-таки, дорогой мой читатель, ты еще не услышал о главном небольшом чуде этого места, наполняющем его завораживающим волшебством. Дружелюбный светловолосый юноша за прилавком, приходивший на работу во второй половине дня, обладал не только лучистой добротой, сочившейся из его светлой улыбки, но и удивительным талантом. Он умел видеть сквозь лица людей. На его набросках, рисунках карандашом запечатлелись не только внешние черты, но внутренний мир каждого человека, его характер, его эмоции и переживания. Тонкой интуицией художник улавливал все нюансы настроения любого и с легкостью переносил их на бумагу небрежным росчерком пера, преподнося покупателям диковинный подарок. Однако этот молодой человек был не просто талантлив, он был одержим. Стены конуры этажом выше, в которой ему приходилось ютиться за неимением средств, были заполнены многообразными изображениями людей и их душевного состояния. Каждый, кому выдавалась минутка посидеть в уютном уголке кофейни, цеплял взгляд творца, не оставляя его равнодушным, и вот уже через минуту на листке рождалась чья-то душа, вывернутая наизнанку.
Накануне того дня ударил крепкий мороз. Стекла сплошь заиндевели, и печь топилась еще сильнее, чем прежде. Мало кто осмеливался высунуть нос на улицу в такую погоду. Поэтому юный работник сидел в помещении один, полностью погруженный в работу над очередным портретом. Внезапно входная дверь со скрипом приоткрылась, потянув за собой холодное снежное дыхание.
Он поднял глаза и обомлел. Перед ним стояла очаровательная девушка. Парнишка, словно зачарованный, не мог оторвать от нее взгляда. Взмах рыжих всклокоченных волос с медным отливом нес за собой теплый шлейф миндального аромата, ее нежная кожа пахла имбирным печеньем с молоком, а глаза были просто удивительными, глубокими, светло-карими с ажурной темной каемочкой вокруг. В этих теплых глазах под сенью пышных черных ресниц мерцали золотые искорки, похожи на новогодние бенгальские огни. В ее лице было что-то такое, чего художник никогда не замечал в других людях, и это самое его завораживало.
- Мне лимонный пирог, пожалуйста, - прощебетала девушка тоненьким озорным голоском.
- А-а, да, конечно, - ответил, запинаясь, молодой человек и протянул лакомство, неотрывно рассматривая гостью. Его пристальный взгляд вцепился в ее сказочный образ и будто бы не хотел выпускать его.
Смутившись, та быстро расплатилась и выскочила за дверь. Юноша простоял так в оцепенении еще около минуты, ошарашенный увиденным. Ее фигура была окутана тайной, он впервые в жизни не смог раскрыть человека, и внутреннее устройство ее души осталось для него загадкой. Стремглав он ринулся за порог, чтобы догнать ускользающую тень, но переулок уже был пуст и дышал январским морозом, словно покрылся с трех сторон тонкой ледяной коркой.
С тех пор что-то поменялось. Рядовые покупатели стали совсем безразличными и не вызывали ни капли интереса. Глаза нашего героя перестали светиться всеобъемлющей теплотой. Теперь в них горела одна единственная искра - образ нимфы. Портреты случайных прохожих появлялись все реже и вскоре совсем исчезли. Зато один за одним из-под графитового стержня стремительно вылетали портреты незнакомки. Художник тщетно пытался найти эту особенность ее личности, придававшую лицу неповторимый нюанс, никак не поддававшийся карандашу. Каморка молодого человека от пола до потолка была увешана многочисленными копиями одного и того же человека, в разных позах, с разными эмоциями и мимикой. Для него больше ничего не существовало. Осталась только свечка, по ночам робко отбрасывавшая свет на трепещущую от волнения кисть руки, отчаянно расчерчивавшую блокнот.
Прошел почти год. Приближался канун Нового года. В переулке зажглись праздничные огоньки, а балкончики украсились разноцветными флажками. По дорожкам, посыпанным песком, время от времени пробегали озорные румяные дети, или проезжали санки, запряженные разукрашенным пони. На круглых камушках улыбались обитателям домов желтые блики уличных фонарей.
Но в кофейне стало совсем не так тепло и уютно, как было раньше, печка топилась все реже, а дух печенья забился в угол кладовой и отказывался вылезать даже по вечерам. Все реже здесь раздавался детский смех, вывеска "Пряничного домика" выцвела и посерела, улетели прочь душистые ароматы свежей выпечки.
Ну а за прилавком все так же стоял сутулый и худой силуэт художника. Он, казалось, постарел и отощал, под впавшими поблекшими глазами залегли темные круги - следы бессонных ночей одержимости. Приближалась праздничная ночь, а местечко, так глубоко почитаемое среди городских обывателей раньше, представало унылым и опустевшим.
Однажды, в конце рабочего дня, когда последней гость покинул "Пряничный домик" около трех часов назад и несчастный художник уже собирался подняться наверх в свою лачугу, в дверь тихонько постучали. Сначала юноша не обратил внимания на странный звук. Но он повторился снова, и уже гораздо настойчивее. Юноша настороженно поднял голову и еле слышно, взволнованно произнес: "Кто там?"
Дверь слегка пискнула и отворилась...
***
- Аркаша, оставь в покое свою сестру! Беги лучше скорее сюда, смотри, подарки!
- Ух ты, фломастеры! Я такие больше всего люблю!
- Анют, посмотри, какое платьице! Красивое? Тебе нравится, моя малютка?
Счастливое семейство дружно уселось на мягкий ковер перед очагом с горящими потрескивавшими поленьями.
В просторной зале покачивала мохнатыми лапами душистая сосна, по полу разлетелись разноцветные кусочки оберточной бумаги. Тихо посапывала кошка на батарее. Стены были заставлены стеллажами книг и завешаны различными картинами, а над камином во всю стену развернулся групповой портрет: серьезный мальчик в костюмчике, белокурая малышка, сутулый художник и девушка с бенгальскими огоньками под сенью пышных черных ресниц.