"Любовь, насилие и футбол."
Стояло утро, солнце ещё не достигло зенита, но белая комната уже была наполнена светом и от этого становилась ещё просторнее. Солнечный зайчик плясал на тумбочке: скользил по поверхности, любопытно заглядывал в кружку, затем, резко прыгнув, устремлялся на край стола, снова возвращался и замирал на какое-то время. За окном гулял ветерок, заставляя яркий блик беззаботно порхать по комнате. Иногда луч срывался и, пробегая вдоль стола, натыкался на отполированный нож. Тот, подобно зеркалу, сразу же перебрасывал его на стену, где он мерцал чертой, уже более тусклой. Но все эти усилия были впустую, никто из присутствующих в больничной палате не обращал никакого внимания на замысловатые скачки.
Кто-то гладил Алексея по руке, эти ласковые прикосновения заставили его проснуться. С трудом подняв тяжёлые веки, он увидел перед собой мать, которая смотрела на него красными усталыми глазами. Было видно, что она долго не спала и много плакала. Заметив, что сын проснулся, она бросилась обнимать его, и слёзы снова покатились из её глаз.
Из рассказа матери Алексей узнал, как он попал в эту палату. Судя по всему, пересев на переднее сиденье, он незаметно для себя заснул. Усталость взяла своё: сон сморил и водителя, измученного долгой дорогой. На какое-то время машина осталась без управления и на повороте по инерции выехала на встречную полосу. Свет встречных фар разбудил водителя, и он в последний момент рванул руль в сторону. Несясь на высокой скорости, машина пробила ограждения, стоящие вдоль дороги, и, вылетев с насыпи, угодила прямиком в основание электрического столба. Водитель от полученных травм скончался на месте: сердце не выдержало смертельного удара в грудную клетку. Он умер, возможно, так и не осознав, что произошло.
Алексей был пристёгнут, что позволило ослабить силу удара, но при столкновении крепёж не выдержал, ремень оборвался, и он угодил головой в лобовое стекло. Удар был такой силы, что автомобиль смяло, а от удара головой стекло выдавило наружу. К счастью, травмы оказались не настолько серьёзными, как показалось на первый взгляд. Но всё же Алексей пробыл без сознания двое суток. Врачи обнаружили ушиб головного мозга и перелом двух рёбер. Две недели нужно было лежать в больнице, но это его не сильно расстраивало. Переломы особенно болезненных ощущений не доставляли, и уже через несколько дней Алексей чувствовал себя довольно неплохо. Первые дни он провёл на больничной койке, но вскоре уже мог гулять по территории больницы. Боли и слабость прошли, и лишь иногда при резких движениях неприятные ощущения в боку напоминали о перенесённых испытаниях. Врач не торопился с выпиской, советуя тщательнее обследоваться и ни в коем случае не пренебрегать лечением. Но когда за окном светило солнце, зеленела листва, порхали бабочки и звонко распевали птицы, находиться в стенах больницы и лежать в постели стоило больших усилий. Почти каждый день Алексей, встречаясь с доктором, просил перевести его на амбулаторное лечение, обещая исправно посещать все процедуры и ограничить активный отдых. Через полторы недели врач всё же сдался под таким напором и выписал упрямого пациента.
Дома, расслабившись в спокойной обстановке, Алексей целый час провёл в ванной, блаженствуя под тёплым душем. В больнице, разумеется, были ванные комнаты, но они почему-то работали в определённые часы, по графику. К тому же весь процесс проходил быстро, по-армейски. В жару все хотели освежиться, народу было много, и наслаждаться было некогда: за дверью всегда кто-то с нетерпением ожидал своей очереди.
Ещё мокрый после душа, парень упал на кровать и мгновенно уснул. Его разбудил телефонный звонок. Вставать совершенно не хотелось. Но телефон не умолкал, и, пересилив себя, Алексей нехотя поднялся и побрёл в прихожую, мысленно браня кого-то за настойчивость.
– Да, – произнёс он недовольно.
– Привет.
В ту же секунду словно сильный взрыв накалил всё внутри. Глубокий вдох не помог: казалось, что-то встало в груди, мешая дышать. Невидимое пламя достигло сердца и лизнуло его своим жгучим языком, заставив бешено колотиться.
– Привет, – повторили уже более настойчиво.
Он совсем не ожидал звонка, её звонка… Голос, который сейчас звучал в трубке, Алексей смог бы узнать из тысячи, услышать сквозь шум сотни водопадов и пронести с собой сквозь безумную суматоху всей жизни. Наверное, ничто на земле не могло заставить забыть его. Это была Карина.
– Привет, – ответил он.
– Лёш, как себя чувствуешь? Мне только вчера рассказали об аварии. Я тебе звонила, но никто не подходил к телефону.
Он слушал и не верил своим ушам. Казалось, что он спит, и это всего лишь его фантазия решила позабавиться над ним.
– Ну, что ты молчишь? Я очень переживаю за тебя. Как ты?
– Да вот, только сегодня из больницы пришёл.
– Тебя выписали? Ты в порядке?
– Я-то в порядке, но ещё не совсем выписали. Лечение ещё не закончено: на процедуры надо ходить, уколы и другая чушь.
– Что ты говоришь? Какая чушь? Если врач говорит, что надо, значит, надо, и ни в коем случае не пренебрегай этим.
В голосе Карины чувствовалась забота и звучали нотки по-детски наивной чистоты. В её словах не было притворства и наигранности, которые порой пытаются выдать за искренность. Эти нотки мгновенно проникли в сердце, излучая тепло.
Алексей продолжал разговаривать, задавал вопросы, отвечал, но его разум совсем неожиданно вновь словно окутало лёгкое забвение. Сердце посылало новые, всё более нежные импульсы, которые несли какой-то пьянящий дурман, и уже ничто вокруг не могло помешать их общению.
На следующий день Карина пришла к нему, и милая дружеская беседа как-то незаметно переросла в дикую страсть. Страсть, которая словно кипящая пучина неистово бушует, сметая всё на своем пути. Когда голова идёт кругом, здравый смысл и холодный расчёт уходят на второй план, и бурный водоворот чувств захлёстывает с головой. Руки расточают неистовые ласки, губы шепчут что-то не совсем ясное, и нет сил противиться этому. Да и зачем бояться и гасить восхитительный вихрь, ставить наравне с пороками это безумное влечение, наполняющее жизнь восторгом, ведь страсть всего лишь спутник любви, идущий с ней рядом. И порой она громко заявляет о себе в тот момент, когда, казалось, всё уже безвозвратно потеряно. Ей тяжело соперничать со спокойной, уверенной любовью. Но её непредсказуемость и бешенство толкают иногда на безумства, заставляя ставить на кон больше, чем позволяет совесть. Но кто не пробовал её на вкус, тот не поймёт любви, которая приходит следом, увлекая в таинственную глубину упоения.
Так и наши герои не стали гасить в себе проснувшийся вулкан и, срывая и разбрасывая одежду, отдались своему чувству.