Зная склонности и, тем более, слабости Грегориана, мне не составило труда повторно завлечь его в ловушку. Он безнадежно находился в роли проигравшего, потому что нуждался. Я заманивал его прочно наживленным червяком, как голодную рыбу.
Однако, в отличие от нашего дебютного знакомства, я ужесточил требования. Грегориан не представлял для меня ценности в случайном месте. Я настаивал, чтобы он пригласил меня к себе домой.
– Ты же прекрасный человек. У нас крепкая мужская дружба. Но мне хочется узнать как ты живёшь, – говорил я горячо, не стесняясь фальшивить – элемент правдивости в данном случае меня не беспокоил. Правда не пострадает, если солгать во имя её.
И Грегориан согласно кивал, признавая, что доводы мои веские.
Правда, он повелся не сразу. На постепенную его раскачку я потратил два дня. Но зато на третий Грегориан распахнул двери. Предупредил лишь, что дома жена. Но что поделаешь?..
Я трепетал, входя в заветную квартиру. Мне казалось, что всё здесь – каждый цветок и всякая бытовая мелочь помнили Наталью. Это психология – мне трудно объяснить словами. Тем более, что я Рыба по знаку Зодиака, а это люди такие, что и сами себя в полной мере не понимают.
Но меня с первого взгляда разочаровала её мать. Прежде всего, разочаровала тем, что внешне не имела ничего схожего с дочерью. Мне это показалось странным. Не похожа на отца – ладно, но если уж и на мать не похожа... Что думать в таком случае? Природа выбрасывает, конечно, примеры такого рода, но это явления единичные.
Внешне, женщина напоминала сдобную булочку. Чувствовалось, что насытиться питательными деликатесами – одно из любимых ее занятий. Волосы были накручены в завивку, а очки надевались, видимо, для усиления образа. Её звали: Ядвига и говорила она громко. Такая у неё была манера.
"Ну и что ты надумал, дуралей?" – сверлила она подозрительным взглядом супруга, которому не доверяла. "Опять привел домой собутыльника?" – Ядвига чувствовала подвох. Я не понравился ей, чего она не скрывала, просто и незатейливо выражая мысль о ненужности моего здесь пребывания.
Я догадался, что моя затея – гиблая. Но я пытался, всё же, использовать шанс, понимая, что другого может и не предоставится. Я был максималистом по складу характера – всё или ничего. Мне не просто хотелось взять на съём любую комнату в их квартире, я желал именно ту, где до этого проживала Наталья. Я мечтал спать там же, где она – на этом же старом диванчике. Мне казалось (я неисправимый романтик!), что пребывая в её прежней комнате я и сам стану лучше, благороднее.
Я сообщил Грегориану и Ядвиге о своих намерениях, стараясь говорить мягко, словно бы вскользь. Потом выложил на стол коробку конфет и поставил коньяк (в магазине выбрал один из самых дорогих). Мимолётно я пожалел о том, что не купил для женщины цветы. Но это было не в моём стиле, что ли, да и выбирать букеты я не умею.
Мы чокнулись рюмками втроём и выпили. Я был немного разочарован вкусом и едва скрывал гримасу отвращения. И за что этот коньяк любят?.. По вкусу упорно он напоминает мне "самогон" и я ничего не могу с собой поделать.
Супруги, чего я не исключал, вскоре погрузились в эпоху "ретро" и принялись извлекать из памяти подернутые романтической дымкой картинки. "Помнишь, на аттракционе я взял быка за рога?" – гонористо вопросил Грегориан. "А как я выставилась на конкурс красавиц? – вклинила Ядвига жеманно.
Мне было малоинтересно слушать их болтовню, поэтому, всячески изощряясь, я стал подталкивать супружескую чету к тому, что бы они заговорили о дочери.
В наплыве благодушности родители сначала мой голод отчасти утолили, рассказав о Нат кое-что. И даже сгоряча показали её давний фотоальбом с наклеенными на картонные листы фотографиями. Фото были тогда ещё черно-белые.
Я взялся разглядывать, с трепетом переворачивая картонные листы. Некоторые кадры, конечно, завораживали… Нат – малюсенькая, даже голову ещё не держит, лежит на животе, упираясь лбом в подушку. Рядом: девочка, уже немного подросшая, стоит возле манежика, придерживаясь за ободок. Примечательно, что её прелестная внешность уже и тогда была заметна.
От нежданного "подарка" у меня даже помутнело в глазах.
– Я пробуду какое-то время в Могилёве. Здесь у меня дела. Я хотел бы снять комнату. Та, в которой жила Наталья, мне подходит, – сказал я немного опрометчиво, выложив на обозрение свои намерения и не оставив про запас никаких козырей.
Я двинул в наступление чересчур рано. Начиная с этого момента размытая недоброжелательность ко мне со стороны Ядвиги преобразовалась во вполне определенно выставленный барьер.
– Ни в коем случае не соглашайся! Я подозреваю какое-то поганство. Наверное, собирается там дрючить, – громким шёпотом довела Ядвига свои подозрения супругу.
– Можно подумать, что до его там не гадили, – пытался возразить тот, размышляя резонно.
У супружеской четы, наверное, имелись проблемы со слухом. Сами едва улавливая шёпот, они в наивности полагали, что я их разговор не слышу. Но я его суть воспринимал отменно, лишь строя из деликатности непонимающее лицо.
Как плату за комнату я предложил им сто долларов. Всего-то за пару суток это было немалой суммой.
Грегориан сдался тут же. Наверное, он представил, как славно будет гулять на приплывшие вдруг деньги. Но проблема крылась в том, что он практически ничего не решал на территории квартиры, лишь формально значась её владельцем, а по-настоящему "всем и вся" здесь заправляла Ядвига.
Она-то и выставила мне барьер. Деньги, допускаю, что-то для неё и значили, но мания собственного величия чашу весов перевешивала.
Меня выдворили. Я мало этому удивился. Вышел на улицу.
Опускался вечер. Я не видел зримо, но вполне мог себе представить, как корчится позади растоптанная надежда.
– Они думают, что я – капитулирен. Но я только лишь отступил, – придя домой, сказал я Дуняше.
Сентябрь 2016, март 2021
(шестая глава повести)
*фото из авторского архива