В девяностые годы именно Эмираты перевернули наше представление о челночной торговле. Оказывается, вполне возможно поставлять на российский рынок качественный товар по приемлемым ценам. В отличие от китайского и турецкого добра, из Дубая к нам на Родину повалила продукция ведущих мировых фирм, а о ценах я уже упомянул.
На Дубайском базаре все было как в наших мечтах, там можно было найти, что вы только пожелаете, даже самое неожиданное. Вот так однажды перебегали мы с Симой из одного закондиционированного магазина в другой, чтобы от невыносимой жары спастись, да залетели в какой-то павильон, где кроме часов ничего больше не было. Часы были везде: на стенах висели стенды с образцами продукции ведущих часовых гигантов, на застекленных прилавках лежало то, что попроще. Удивила нас одна витринка, часы выложенные на ней были красивые, модные, надписи на циферблатах свидетельствовали, что произведены они не в подворотне или сарае, а в цехах крупных заводов Японии или Швейцарии, а вот стоили столько, что мы чуть от удивления не упали - 10 долларов за штуку при покупке не менее 100 штук. Около этого прилавка стояла парочка покупателей, отсчитывающих из толстой пачки, зеленоватые денежные знаки.
- Ребята, ну и как они? – спросили мы, кивая на этот прилавок.
- Не успеваем привозить, влет уходят, - последовал ответ.
- Интересно, а почему бы и мне сотенку часиков не взять? – Сима вслух размышлять начала.
Ушли наши предшественники, и мы вплотную приступили к расспросам продавца, но ничего нового не узнали, все так как есть, часы швейцарские и японские, сделаны, правда, в третьих странах, но под строгим контролем разработчиков, никаких нареканий от покупателей нет. Интересно, а что мы хотели, чтобы нам сказали, не покупайте господа, гадость это жуткая часы наши? Не бывает такого, но хоть мы и понимали хорошо, что никто свой товар ругать не будет, а все равно спрашивали. Пока Сима выбирала модели, а продавец, из Индии сюда приехавший, записывал все в специальную прошнурованную книгу, я присмотрел для себя в одном из пристенных стендов очень приличные часы, швейцарская фирма, пусть ее название и не на слуху, массивный позолоченный корпус, изящный циферблат, да и сами они такие большие, специально для крупной мужской руки изготовленные, браслет тоже очень красивый, все в нем в меру было, в общем, понравились они мне. Попросил их показать. Мальчик, который все время рядом крутился, тут же к стенду подскочил, замочком щелкнул, часики достал и мне с таким полупоклоном подал. Внимательно рассмотрел я эти часы, хороши, ей богу, хороши, 18 камней, встроенный календарь, автоподзавод, все имеется. Так, а цена?
- 200 долларов, - без заминки ответствовал индус.
Я даже вначале не поверил, но он для страховки на бумажке написал – 200 долларов. У меня были какие-то старенькие часы, "Победа" кажется, и я давно уже хотел их заменить, руки все не доходили, а тут вот они, в собственных руках держу, ну я и решил их приобрести. Паспорт мне на часы выдали, солидный такой, золотом тисненный, в пол стоимости часов, наверное. Вышли мы с Симой из магазина довольные и даже на жару как-то по-другому смотреть начали.
Я часы с руки практически не снимал, даже спал в них, но в воду на всякий случай, исходя из принципа – береженного Бог бережет, не лез, это и был тот редкий случай, когда я их снимал. Кидать их на пол для проверки я тоже не стал, и все по тому же принципу, ну и потому, что я их очень даже полюбил.
В очередную поездку в Дубай Сима потащила меня в тот самый часовой магазин, и сразу же вывалила на прилавок штук пятнадцать десятидолларовых часов – не ходят. Индус даже руками всплеснул от сочувствия и сожаления:
- Господа, как же вам не повезло, такого не бывает просто, а вот вам…
Ну и так далее. Тут же из-под прилавка появилась большая коробка, из нее продавец достал нужное количество часов и еще одни маленькие очень симпатичные с перламутровым циферблатом часики, в качестве компенсации. Сима, желавшая это дела так просто не оставить и права покачать, хмыкнула, и ничего не сказала.
Что там дальше у Симы с этими часами было я не спрашивал, а она не говорила, но в магазин этот мы больше ни разу даже не зашли.
Носил я свои любимые часы, носил, нарадоваться не мог, точность безупречная, три года шли секунда в секунду. Ситуация в стране менялась стремительно, открывался один магазин за другим. Время от времени, если мне попадались часовые магазины по дороге, я в них заходил, но, ни разу продукции той швейцарской компании, что у меня на руке была, найти не смог. Я даже думал, что вот у меня часы, какие дорогие, наверное, их в Россию даже никто и не возит поэтому. Но и в частых тогда поездках по миру, такую фирму мне обнаружить не пришлось.
Три года прошли, и часы вдруг встали. Я и подвести их пытался, и тряс - ничто не помогало, часы признаков жизни не подавали. Алешка, партнер мой молодой, смотрел, смотрел, да и сказал:
- Анатолий Ильич, да вы лучше в ремонт часов сходите, у нас здесь на седьмом этаже работает.
Я сразу же на лифте на седьмой этаж поднялся и попал в Единый сервисный центр, который швейцарские часовые фирмы у нас в стране устроили в порядке кооперации этих компаний. Захожу, длинный высокий барьер, застекленный выше человеческого пояса, с маленькими такими окошечками, в стекле вырезанными для общения с дядечками, которые там сидят, в белые халаты одетые. В тот момент, когда я туда зашел, все они как один с лупами такими специальными, на широком ремне вокруг головы закрепленными и на глаз опущенными, что-то там внизу на столах, от посетителей скрытых, делали. Я подошел к барьеру этому, один из дядечек голову поднял, лупу на лоб переместил и спрашивает:
- Что Вас привело к нам?
Я часы свои ему протягиваю, он глянул так мимолетно:
- Подождите немного. Я сейчас одну работу закончу, и за Ваши часики примусь.
- Понимаете, работаю я здесь же, только на три этажа пониже.
- Замечательно, - отвечает он, - заходите тогда через часик.
Сижу в своем кресле, мучаюсь, все на часы взглянуть хочется, а их нет, они там, наверху, и я даже не знаю, что с ними тот дядечка с лупой делает, и делает ли вообще. К счастью, тут телефоны зазвонили без перерыва, так всегда бывает, то ни одного звонка, а потом непрерывно, даже клиенты жалуются:
- Что там у вас случилось, дозвониться никак не можем?
Дело уж к вечеру шло, после последнего долгого разговора я пот со лба вытер и на то место, где всегда часы были, взглянул. Хлопнул себя по тому самому лбу и наверх помчался, даже лифт дожидаться не стал. В мастерскую ворвался, к дядечке тому подбежал, а он мне подает часы, показалось даже, что все в порядке, но на всякий случай я его спросил:
- Ну, и что там было?
- Да ничего не было, все, отработали они свое.
- Как отработали?
- Да так, они рассчитаны на трехлетнюю работу, а потом все, на помойку.
- Почему?
- Так задумано с самого начала. Вот и эти ваши, тоже штамповкой оказались, но не просто штамповкой, а весьма даже качественной, но и у такой, как видите, свой срок жизни тоже имеется.
- А как же камни, вот тут на циферблате написано – 18 камней?
- Да нет тут ни одного камня, успокойтесь, пожалуйста, - лупу он на глаз переместил и голову вниз опустил, демонстрируя этим, что ему более до меня дела нет никакого.
Огорченный до нельзя, спустился я пешочком в наш офис, по дороге вспоминая сцену из "Мимино", великого фильма великого Георгия Николаевича Данелия. Так вот, в этом фильме сцена имеется в туалете аэровокзала, что на Ленинградском шоссе неподалеку от метро "Аэропорт" расположен. Помните, Валико Мизандари решил, чтобы набрать денег на дорогу домой, продать свои часы, а для доказательства, что они в противоударном корпусе, бросает их на кафельный пол, после чего они встают. Я на всю жизнь запомнил расстроенное лицо Вахтанга Кикабидзе и его знаменитую фразу "Теперь уже не ходят".