Человеки

    


Темное помещение.

Он очнулся в темном помещении, вокруг темнота. Как же он тут оказался? Смутно пытается вспомнить, что же с ним произошло, и никак не может вспомнить. Почему здесь так темно? Может быть, он ослеп. Вряд ли. Он попытался подняться, и тут же дикая боль ударила в голову. Похоже он перебрал недавно.

Он (кричит)

- Есть кто?

Он не слышит эха, значит, он находится в закрытом помещении, к счастью, не в пещерах. Он боится их. Точно. Он находится в какой-нибудь комнате, в которой перегорела лампочка. Почему тогда никто не отозвался? Он один здесь?

Он (кричит)

- Меня слышит кто?

Опять же тихо. Никто не ответил. Похоже он в этой комнате один. Как же он здесь оказался? Воспоминания о недавнем времени покинули его голову. Они сделали это так же спешно, как крысы спешно покидали тонущий корабль. Он двинулся вперед, вытянув руки перед собой. Так он и двигался, насчитав 10 шагов, пока не наступил на кого-то, или что-то

Он (наклоняясь)

- Ау?

Ответа не последовало. Он решил узнать: что преградило ему дорогу и опустился на корточки. Стал руками проводить по объекту. Это человек! Женщина! Он понял это, когда руками задел груди лежавшей на полу женщины. Похоже она лежала на спине. Он попытался разбудить ее, но ничего не вышло.

Он

- Дамочка, вы живы?

Ответа не последовало. Тогда он растормошил ее, и услышал женский голос.

Она.

- Вы совсем офигели? ... Что это за место? И почему я ничего не вижу?

Он.

- Не вы одна. Смею заметить, я тоже ничего не вижу.

Она.

- Кто вы?

Он.

- Я Джон, а вы?

Она.

- Я Ева!

Он.

- Где же мы с вами оказались, Ева?

Она.

- Не знаю. Я думала, вы мне поведаете про это место.

Он.

- Я и сам ничего не знаю. Только недавно проснулся.

Она.

- Помогите мне встать.

Он нежно взял ее за руки, поднялся, и помог подняться ей. Она огляделась, и не увидела ничего нового. Она вообще ничего не увидела. Кругом темнота.

Она.

- Где мы?

Он.

- Как мне кажется, в какой-то комнате.

Она.

- Но где выход?

Он.

- Не знаю. Нужно дойти до стен, а там уже определимся.

Она.

 Тогда идите вперед, а меня держите за руку.

Так они и двинулись вперед. Он выставил руку вперед, шевеля ногами, и держа ее за руку. Кто она? Почему она здесь? Почему он здесь? И что, черт возьми, это значит?

Его пальцы докоснулись до металлической стены: они дошли.

Он.

- Можно попробовать добраться до двери.

Она.

- Так чего мы ждем?

Он все так же держит ее за руку, пытаясь добраться до двери. Но двери не было.

Он.

- Здесь нет двери.

Она.

- То есть как это нет двери?

Он.

- Я не понимаю. Мы же как-то сюда попали, значит, нужно найти выход. Но я все проверил, нет двери.

Она.

- А если мы попали сюда сверху.

Он.

- Люк. Это осложняет дело.

Она села на пол, он сел с ней.

Она.

- Как вы думаете, зачем мы здесь?

Он.

- Не знаю. Я вообще ничего не понимаю. То, что с нами произошло, против всяких правил. Тот, кто это сделал, наплевал на конституцию и все возможные законы.

Она.

- Он просто наплевал на чувства морали. Запереть 2 людей в замкнутом помещении без света.

Он попытался представить ее. Как она выглядит? То же самое делала и она. Пыталась представить его. Они молчали. Не знали, о чем говорить. Вся эта ситуация им непонятна. Зачем кому-то держать их здесь? Почему свет выключен?

Он.

- Я не знаю, о чем поговорить, поэтому расскажите о себе. Что вы делали до того момента, как оказались здесь?

Она.

- Я практически и не помню. Помню, что сидела в баре, употребляла алкоголь. Вы не подумайте, я не алкоголичка, просто повод был. С парнем рассталась.

Он.

- Я вас понимаю. Честно говоря, перед тем как попасть сюда, я тоже употреблял в баре. У меня сестра умерла. Родная.

Она.

- Мои соболезнования.

Он.

- В каком баре вы сидели?

Она.

- У Люси.

Он.

- У старой скряги Люси?

Она.

- Да. Вы знаете его?

Он.

- Я сидел в нем перед тем как попасть сюда.

Она.

- Вот это совпадение.

Он.

- Не думаю. Может, похититель и решил похитить именно нас, потому что мы были в одном баре, и, видимо, находились в таком состоянии, что не смогли бы ему помешать.

Она.

- Значит, он должен быть на машине. Общественный транспорт для таких дел не подходит.

Он.

- Не факт, что это был один человек. Может быть, их было несколько.

Она.

- Давайте на время забудем о нашем похищении, лучше постарайтесь вспомнить - не виделись ли мы в баре?

Он.

- А вы уверены, что мы находились в баре в одно и то же время?

Она.

- Мне кажется, что да. В какой части бара вы были? Я вот сидела в самом темном углу. Там, где у нее лампочка перегорела.

Он.

- Рядом с туалетом, что ли?

Она.

- Да. Мне хотелось посидеть в одиночестве, и чтобы ни один пьяный мужлан, думающий, что сможет доставить мне удовольствие в туалете бара, ко мне не приставал.

Он.

- Вы выбрали неудачное место, бар Люси только для таких мужланов и подходит.

Она усмехнулась. Ему стало интересно: какие у нее глаза, какая улыбка. Может быть, они когда-нибудь встречались у Люси или пресекались взглядами. Возможно, он к ней пытался подкатить, и она приняла его за одного из мужланов.

Пока он думал о ней, она думала о нем. Что-то захватывающее было в этой темноте, она могла по-своему представить его, ей хотелось верить, что он не из этих пьяных увальней, которые в баре, подсаживаясь к ней, рыгали через каждое слово, одновременно пуская газы.

Она.

- Есть в этой темноте что-то возбуждающее.

Он.

- Что?

Она.

- Может быть, это какой-то эксперимент, в котором пара ученых держит нас в неволе, пытаясь что-нибудь доказать.

Он.

- Что, например?

Она.

- Что мы можем по равному общаться со всеми людьми несмотря на их внешность, расу и социальный уровень. Вот мы с вами общаемся, а ведь вы ничего не знаете обо мне, так же, как и я ничего не знаю о вас.

Он.

- Мы знаем друг о друге многие вещи: к примеру, мы выпивали в одном баре.

Она.

- Интересно, а мы спали?

Он.

- Я бы запомнил такое.

Она.

- Но ведь вы не видели меня. Может быть, мы и спали, но из-за пьяного состояния вы меня не помните. Вы не видели моего лица.

Он.

- Не знаю. Последний раз это у меня было давно, что я и не помню: где и когда.

Она.

- Я тоже не помню своего последнего раза.

Он услышал ее смех. Довольно приятный смех, не звонкий и не отдающий мужским басом. Она ему нравится, и если это эксперимент, то результат может выйти положительным. Ему хочется сидеть с ней в этой темной комнате как можно дольше. Он приближается к ней и как бы случайно касается рукой ее руки. Проводит пальцами по ладони.

Она.

- Что вы делаете?

Он.

- Извините. Я случайно. Хочется пить.

Она.

- И поэтому вы решили докоснуться до моей руки.

Он.

- Мне просто стало плохо.

Она.

- Это опасно?

Он.

- Нет. Просто здесь стало слишком душно.

Она.

- Да. Мне тоже становится жарко.

Он услышал, что она возится с чем-то.

Он.

- Что вы делаете?

Она.

- Блузку снимаю.

Она сняла блузку и вытерла ею грудь и живот. В комнате становилось жарко. Он снял рубашку.

Она.

- Как-то резко потеплело.

Он.

- Я тоже это заметил.

Она.

- Может, эти ученые специально так делают: повышают температуру, чтобы мы перешли на новый уровень общения.

Он.

- Новый уровень общения?

Она.

- Да. Догадайтесь сами, каким будет этот новый уровень.

Он догадался. Сейчас их наблюдатели, если они все же за ними наблюдают, постараются создать такую обстановку, чтобы они оба разделись, и по возможности доказали предложенный Евой вариант.

Он.

- Нет. Такого не может быть. Я имею ввиду, что мы с вами толком незнакомы, мы даже друг друга в лицо не знаем.

Она.

- Разве наши слова не смогут произвести друг на друга впечатление. Мне показалось, что вы довольно интересный человек. Но вы мужчина. Не знаю, может ли мужчина почувствовать что-то серьезное к женщине, если не видел ее лица, но при этом вел с ней разговоры.

Он.

- Все как-то путано. Я не понимаю ничего. Чего они хотят? Чтобы мы тут занялись пошлыми делами перед ними, или чтобы мы полюбили друг друга, не видя лиц. Может быть, я страшный.

Она.

- А я не такая красивая, как вы меня, возможно, представляете. Может, я старая замужняя женщина, и все соки мои забрало время.

Он.

- А я могу быть старым человеком, у которого весь порох иссяк, и единственное, что осталось от молодости - это только голос.

И тут он почувствовал, как нежные губы поцеловали его. Он почувствовал, как что-то мягкое приблизилось к его груди, как нежные руки держали его шею. Проводили пальцами по спине. Она поцеловала его, а он был только рад этому. Каких бы разговоров он не вел, стоит признать, что эксперимент удался. В подобной ситуации они стали друг для друга средством поддержки, и эта поддержка перешла на новый уровень. Симпатия. Первые чувства. Желание. И сейчас наступила страсть. Они целовались, не смея лапать друг друга. Он запустил свои руки в ее волосы, она все так же проводила пальцами по его спине.

И тут она отстранилась. Расстегнула лифчик и сняла его. Он почувствовал, как ее возбужденная грудь коснулась его. Он не смел до нее докоснуться. Не хотел портить момент истинной любви. Сейчас он так думал. Считал все происходящее элементами истинной любви. Если он считал это истинной любовью, она верила, что любовь уже наступила, прошла сквозь их сердца, соединив их тонкой и одновременно толстой нитью.

Она легла на холодный пол, обхватив его талию ногами. Он целовал ее щеки, целовал ее шею. Не смел спускаться ниже без условного сигнала. Она сама подтолкнула его к этому. Он дарил ей ласку, которой она была лишена давно. Наконец то он получил возможность доставить хоть кому-то удовольствие.

Ему вспомнилась его сестра. Как она просила, чтобы он навестил ее, но Джон не мог приехать. Он был занят. Она ждала его, как послушный пес ждет возвращения своего хозяина. Болезнь сломила ее тело, забрала ее жизнь, но дух победить не смогла. Сестра Джона не могла умереть пока в последний раз не увидит брата. К сожалению, у жизни были другие планы на этот счет. Джон забыл о своей маленькой сестренке, медленно умирающей в отделении городской больницы. Он просто не мог прийти. Не мог посмотреть на нее. Не мог себя пересилить. В тот день или вечер, который он смутно помнил, он пил в баре. Пил, поднимая каждую рюмку за покинувшую этот мир сестру. Конечно же, так он не смог ее вернуть, но алкоголь помогал притупить боль. Когда он все-таки решился ее навестить, ему сообщили о ее смерти. Сначала он почувствовал облегчение, и только потом понял, что в голосе медсестры было осуждение. Вся больница знала, что к умирающей сестре брат ни разу не приехал. Ни разу не навестил ее, а ведь каждое утро она начинала с вопроса: а Джон приехал? И каждое утро она получала простой ответ: нет. Не приехал.

Он пытался выкинуть ее из головы, забыть о сестре, но она поселилась в замке его памяти. Она живет в нем. И воспоминания о ней нахлынули. К ним примешалось желание овладеть этим существом женского пола, чье тело он так старательно расцеловывает. Что-то в этой женщине напомнило ему сестру. Он запирал ее образ на засов, но она тянулась к нему, умоляла, хотя бы раз выпустить ее, чтобы она могла пожить еще немного.

Он целовал ее груди, когда Ева начала слегка постанывать. Стало совсем душно. И тут на них вылилась стена воды. Они оба промокли полностью, но не остановились. Уже в ту минуту они любили друг друга. Что-то такое произошло, что оба почувствовали: "я ждал ее", "я ждала его".  Уже через несколько минут они полностью освободились от одежды, соединяясь в одно тело, становясь одним существом, их стоны соединялись в один общий, их движения были направлены на один результат. Она тянула его к себе, он тянулся к ней. Уже потом они лежали вместе и смотрели наверх. Они ничего не видели. В комнате все так же царствовала пустота, но им казалось, будто здесь царит свет. Их свет.

Они лежали в темной комнате, переводя дыхание после великого процесса, заключавшего в себя рождение новой жизни, не подозревая о том, что они остались единственными существами своего вида......