КРЕСТ НА КРАСНОМ
Литературовед Иван Есаулов – о том, чем опасна пятиконечная звездочка на елке
В издательстве «Академика» вышла новая книга профессора Литературного института им. Горького Ивана Есаулова «Постсоветские мифологии. Структуры повседневности». Сформулированные там идеи вызвали горячее обсуждение в литературных и творческих кругах: автор рассказывает об историческом назначении России и путях ее дальнейшего развития. В интервью «Православной Москве» Иван Андреевич рассуждает о шинели, из которой вышли советские либералы с патриотами, и объясняет, чем опасна красная пятиконечная звездочка на елке.
– Иван Андреевич, Вы пишете: «Быть русским – это значит быть причастным к фундаментальным ценностям исторической России». Что конкретно имеется в виду?
– Главная наша ценность – это тысячелетняя православная Россия. Именно православная традиция сделала Киевскую Русь европейской страной. Не Петр I, а кирилло-мефодиевская цивилизация! Если мы разрываем эту связь, перестаем быть причастными судьбе России. Подчеркну: отречение от какого-либо периода императорской или царской России означает отказ от самого главного в русской культуре. При этом мы понимаем культуру не в узко-церковном аспекте, а в широком – цивилизационном.
– На обложке книги на красном фоне выделяются два голубых полукружия, где представлены крест и звезда…
– Красный фон символизирует большевистскую шинель, из которой вышли разные мифологии. Крест – вершина памятника тысячелетия крещения Руси в Великом Новгороде, а рубиновая звезда взята с кремлевской башни. Почему они здесь? Это не только идеологические знаки. К сожалению, все чаще и чаще крест и звезду стараются сблизить. На мой взгляд, это абсурдно как с идеологической, так и с культурной точки зрения. Их единство мнимо.
– Но ведь и крест, и звезда – христианские символы!
– Да, сама по себе звезда не содержит ничего плохого, отталкивающего. В христианской традиции это символ рождения. Не случайно в старых русских энциклопедиях годы жизни и смерти обозначают звездочкой и крестом. Звезда в этом случае воспринимается как рождественская и знаменует пришествие в мир Спасителя. Такой же символ был на каждой русской рождественской елке. Позднее его заменили пятиконечной звездой. Звезда символизирует приход в мир Христа, а крест – победу над смертью. Тем самым эти символы акцентируют разные грани богочеловеческой природы Христа – человеческую и божественную. Так было в незамутненном первоначальном истоке христианского мышления
– Таким образом, звезда и крест выражают два разных архетипа?
– Именно. Западному христианству, по-видимому, все-таки ближе земная сторона природы Христа, поэтому в сфере культуры акцентируется не божественная природа Христа, а земная. Христос, согласно подобной установке, – это человек, который пришел в мир. Приход Христа в мир позволяет надеяться на его обновление и просвещение. Однако одновременно акцентируются собственно земные надежды и упования. Это очень важное культурное различие, которое постепенно становится системообразующим. Посредством трансформации, мутации, этой рождественской линии возникают новые смыслы. Становится возможным изменение мира, а затем и насильственная его переделка. Последствия этой переделки сначала вызревали в западно-европейской традиции, а затем перекочевали в советскую, что привело к загубленным лесам, рекам и городам. Советскому человеку нужно было обязательно сделать водохранилище и затопить плодородные земли. Поставим точки над «и»: красная звезда – символ переделки мира. И она действительно была призвана заменить крест. Налицо дерзновенная попытка переделать магистральный путь истории! Не случайно на месте Храма Христа Спасителя предполагалось построить Дворец советов. Причем проектировалось циклопическое сооружение: скульптура Ленина с протянутой рукой, на которую садятся самолеты. Можно привести еще множество примеров подобного замещения…
– Мы говорим об идеологии? Ведь архетип связан с глубинными, часто бессознательными установками человека…
– В книге я показываю: это разные архетипы, а не только разные идеологии, и нужно отдавать себе в этом отчет. Как писал Иван Ильин, советский коллективизм западным либералам ближе и дороже Серафима Саровского, Сергия Радонежского и русских царей. Откуда такие странные симпатии к Октябрьской революции? В кругах прогрессивной западной интеллигенции долгие годы были настоящие фанаты большевиков. Почему? Все очень просто. Историческая Россия была им еще менее приемлема, еще более ненавистна. Как показывает в своей прекрасной работе «Россия и революция» Тютчев, именно Россия сдерживает эту деструкцию. Перечитайте ее. Сегодня она актуальна как никогда!
Либералы и патриоты СССР вышли из одной большевисткой шинели
Православная традиция сделала Киевскую Русь европейской страной
– Бытует представление, будто либеральная и коммунистическая идеологии противостоят друг другу. Их адепты на первый взгляд отвергают друг друга. На самом деле это только видимость?
– Коммунистическая идея выросла из либеральных установок. «Оппоненты» в данном случае спорят не о тонах, а об оттенках. Что выбрать: розовый или ярко-красный? И советские либералы, и советские патриоты вышли из одной большевистской шинели, отсюда и такая нетерпимость друг к другу. Но как для тех, так и для других некоторые аксиологические вещи оказываются неприемлемыми. Раньше это не бросалось в глаза, а теперь стало очевидно. Христианство – их общий враг, и в мнимое противостояние «коллективизм-индивидуализм» не вписываются фундаментальные христианские понятия. Когда говорят: «Колхоз, ГУЛАГ – хорошо, это наше исконное и родное, а вот западный индивидуализм враждебен…», то забывают про соборность и пасхальность. Соборность – это более утонченное чувство личности, когда та не сводится только к индивиду. Пасхальность также связана с преодолением зауженного взгляда на мир, когда физической смертью заканчивается всякая жизнь.
Анастасия Чернова
Православная Москва, 7 февраля 2016.