Глава 22.
Отряд остановился в километре от города. Рэдрик ушел на разведку.
Как именно ухитрялись адапты пробираться по заполненным людьми поселкам Диких, оставаясь для них невидимыми, Кирилл не знал даже в теории - этому новобранца пока не учили. Как-то, короткими перебежками, перебегая от строения к строению, ухитрялись.
Вернулся командир расстроенным.
- Хреново дело, - доложил он. – Там поперек рельсов столб лежит, бетонный. Давно, небось, упал. Прям посреди города.
Друзья приуныли. Бетонный столб – не мертвое тело. Ногой не спихнешь.
- Гранату бросить? – бодро предложил Джек.
Рэдрик с сомнением покачал головой.
- Вряд ли… Такую дуру взорвать – противотанковая нужна.
Красавец, при этих словах командира, довольно ухмыльнулся и полез в рюкзак.
- Жека… - озадаченно наблюдая, проговорил Кирилл. – Вот, если сейчас окажется, что ты из гарнизона еще и эрпэгэшку упер…
- Угу, - ухмыляясь, подтвердил красавец. – А, пока все отвернулись - еще и базуку свистнул.
Он картинно завис над рюкзаком, не спеша демонстрировать сюрприз.
Командир театральные паузы не ценил. Молча выдернул из рук у приятеля мешок.
И извлек оттуда отнюдь не противотанковую гранату – хотя Кирилл, зная разведчика, пожалуй, и этому не удивился бы, - а небольшой пластиковый пакет. В содержимом которого путешественник без труда опознал взрывчатку, с чьей помощью взлетела на воздух отмель у Набережных Челнов.
Уверенности в том, что пакет был получен красавцем в качестве награды за добрые дела, у путешественника не было. У командира, очевидно, тоже.
- Жека, - покачивая в руке сверток, с угрозой проговорил Рэд. – Вот, ей-богу – прибью когда-нибудь.
Джек не испугался.
- Угу. И будешь тогда, столбы – лошадиными какахами взрывать. – Взял у командира пакет, взвесил в ладони. – Подумаешь, отсыпал маленько! Тут и двухсот грамм не будет. Как знал, что пригодится.
- Прибью, - повторил Рэд. Но уже без прежней решимости. Кивнул на пакет Кириллу. – Бункерный, как? Хватит тут на столб?
- Хватит… - путешественник озадаченно разглядывал взрывчатку.
- А че кривишься?
- А то, что не только столбу хватит. Еще и рельсам останется.
Рэд нахмурился.
- Лопнут?
- Думаю, да.
- Ну, и фиг с ними! – отмахнулся Джек. - Десяток метров, небось, и по земле прокатим.
- Ну да. Ты покатишь - а Дикие сядут в тенечке, и будут ждать, пока накатаешься.
- Диких нужно отвлечь, - предложил Кирилл. – Чтобы они где-то в другом месте собрались.
- Концерт устроить? – саркастически уточнил Рэд. – Фейерверк забабахать? Или че?
Джек гоготнул.
- А че, концерт – это я могу! Начинаем представленье, начинаем песни петь! Разрешите, для приличья, на х..й валенок надеть... Но лучше – пожар, - деловито предложил он. - Красивше будет.
Идея понравилась. Что именно поджечь, долго не думали. Пустых деревянных домов на окраине города хватало.
За пожаром наблюдали в бинокль.
Джек оказался прав - Дикие валом валили на «представленье». Когда вокруг ярко пылающего дома собралась изрядная толпа, Рэд скомандовал:
- Все. Ключ на старт, колеса в воздух! Погнали.
И бойцы погнали.
Место для пожара специально выбрали так, чтобы траектории сбегающихся людей не пересекали рельсы. Если аборигены и слышали грохот колес, то пока не обращали внимания - зрелище оказалось интереснее.
Возле злополучного столба – у Кирилла теплилась надежда, что тот лежит на путях краем, и тогда можно будет попробовать сдвинуть – стало ясно, что и впрямь придется закладывать пластид. Столб упал на рельсы ровно серединой. Пожалуй, даже нарочно его не смогли бы так неудачно уронить.
- Ложись! – скомандовал командир.
Бойцы легли на землю, прикрыв руками головы. Прогремел взрыв.
Когда Кирилл решился поднять глаза, увидел, что рельсы впереди, вопреки его прогнозам, не лопнули. Он встали на дыбы, изогнувшись двумя гигантскими стальными дугами.
На дугах, будто подмигивая, задорно покачивались остатки шпал. Рассчитывать на то, что полотно каким-то образом удастся вернуть в исходное положение, определенно не стоило.
Дрезину пришлось катить сквозь разнокалиберные обломки, одновременно разгребая землю, щепки и бетонное крошево. Кирилл физически чувствовал, как утекает, сквозь стиснутые на бортах пальцы, драгоценное время.
Когда платформа наконец вернулась на пути, вдали показались Дикие. Видимо, грохот взрыва заинтересовал аборигенов еще больше, чем пожар. Джек метнул навстречу приближающейся группе гранату.
Образовавшаяся на пути воронка и окровавленные тела преследователей напугали. За дрезиной не погнались.
***
Беглецы проехали еще два небольших городка – по счастью, необитаемых. Разбивкой лагеря решили не заморачиваться и спать прямо в платформе, соорудив из палатки подобие тента.
Рэдрик остался дежурить снаружи.
Джек, рядом с Кириллом, пыхтел, пытаясь извлечь из расстеленного спальника максимум комфорта. А сам путешественник искал в рюкзаке фляжку. За ужином выпил две кружки чая, но снова почему-то хотел пить. Найдя флягу, жадно приложился к горлышку.
Джек прекратил возиться и настороженно посмотрел на напарника.
- Бункерный, ты чего это? – со странным подозрением окликнул он. - Сушняк?
- Угу, - подтвердил Кирилл. – Вроде бы, не с чего… Сам удивляюсь. - И снова припал к горлышку.
Но отхлебнуть не успел – разведчик вдруг протянул руку, и посудину выдернул.
- Охренел, что ли? – поперхнулся путешественник. Общение с друзьями сказывалось - в многословной и правильной бункерной речи давно мелькали нехарактерные прежде обороты. – Воды жалко? - он встряхнул за подол облитую майку.
- А ну, разденься! - вместо ответа, неожиданно строго приказал Джек. - Давно сушняк долбит?
- С полчаса…
- Снимай футболку!
Кирилл недоуменно снял. Таким тоном насмешник не говорил при нем ни с кем и никогда.
- Болит где-нибудь? – Жека, сдвинув брови, сосредоточенно рассматривал спину и плечи напарника. – Кожа болит?
- Нет, - удивился путешественник. – С чего ты взял?
- С того, что сушняк на ровном месте – первый знак, что сгорел!
Кирилл похолодел. О симптоматике солнечных ожогов, в числе которых фигурировала сухость во рту - явный признак надвигающейся опасности – разумеется, знал. Но связать изученную когда-то, отвлеченную теорию с тем, что сейчас происходило, не догадался.
Джек закончил осмотр.
- Пшел… Вроде, не видать ничего. По крайней мере, пока. Может, и отпустит - если не сильно зацепило, так тоже бывает. Тогда поколбасит маленько, и все… Только ты больше не пей, - строго предупредил он. - Если пожегся, то, как волдыри полезут, начнешь потеть – хуже будет. Во – видал? – и новоявленный доктор сунул флягу себе под голову.
На этом - сочтя, очевидно, инструктаж законченным, - растянулся на спальнике и закрыл глаза.
Кирилл слегка оторопел. Безучастность адаптов как к собственной, так и к чужой боли его все еще удивляла.
- А… мне что делать? – растерянно пробормотал он.
- Штаны снимать и бегать, - не открывая глаз, с зевком посоветовал Джек. Паника была недолгой – красавец быстро вернулся к привычному тону. – Лежи-терпи, пока дым из задницы не повалит, каких тебе еще-то дел? А я подрыхну. Через полчаса ты либо орать начнешь, как резаный – и тогда уж весь день насмарку, либо отпустит. Если отпустит, то пропотеешь, как в бане, - тем и кончится. А воду трогать чтоб не смел! Почую, что к фляжке тянешься – грабли начисто отшибу. Вкурил?
Путешественник вздохнул. Пить хотелось невыносимо.
Жека скоро захрапел – делал он это, как делал все и всегда, с ощутимым даже на слух удовольствием, - а Кирилл мучился от жажды.
Он пытался считать секунды, чтобы отмерить обещанные другом полчаса, но на шестой минуте сбился. Понял, что считать не может. И не может думать вообще ни о чем, кроме глотка воды!
Поймал себя на том, что с жадностью примеривается к лежащей под головой у Джека фляге. Если схватить ее – и быстро выдернуть! Скрутить крышку, и сделать хотя бы глоток... Может быть, и успеет до того, как разведчик вскочит и «отшибет грабли». В том, что красавец непременно проснется и «отшибет», Кирилл не сомневался. Но жажда была сильнее страха перед побоями и сильнее голоса разума. Умом понимал, что напарник хорошо знает, о чем говорит, и что питьем сделает себе только хуже… Но никогда в жизни не испытывал такой страшной жажды.
Как только закрывал глаза, представлялась беззаботно льющаяся из-под крана стерильная вода Бункера. Мелодично журчащий, ледяной до ломоты в зубах, родник в лесу. Необъятное водное пространство, которое увидел, выйдя на палубу парохода…
Кирилл осторожно подобрался к спящему Джеку.
Разведчик, в одних трусах, растянулся на спальнике. Укрываться бойцы не стали, в дрезине было жарко. Может быть, еще и поэтому так сильно хочется пить, малодушно попробовал успокоить совесть воришка, вовсе не из-за солнца. Как же флягу-то выдернуть?..
Друг безмятежно храпел. Кирилл нерешительно примеривался. А тем временем стало совсем светло, и отчетливо проступили на коже адапта темные разводы – следы давних ожогов.
Они затейливым узором покрывали беспечного красавца целиком: широкую, выпуклую грудь, плечи, живот, даже кисти и пальцы. А на левой руке белела повязка, и в середине ее проступило пятно засохшей крови.
Кирилл вспомнил сегодняшнее, спокойное и даже небрежное, мужество Джека. Представил себе, что должен испытывать человек, из которого наживо, без анестезирующих уколов, неумелыми руками вытаскивают пулю… И не полез за фляжкой. Стало стыдно это делать.
Он усилием воли спрятал за спину тянущиеся к воде руки. Заполз обратно на спальник. И снова принялся считать - заставляя себя беззвучно проговаривать каждую цифру.
Счет давался с трудом. Но на семнадцатой минуте вдруг стало легче. Страдалец, с недоверием прислушавшись к себе, понял, что жажда отступила.
А вскоре почувствовал страшную слабость. В глазах потемнело, и руки с ногами плохо слушались. Он ужасно вспотел. Собрав последние силы, сумел вытащить из рюкзака чистую майку. Хотел дождаться конца переживаемого кризиса и переодеться… Но не дождался. На двадцать третьей минуте заснул.
***
Следующий на пути обитаемый город – Каргат - не предвещал ничего серьезного. Друзья уже научились быстро разгонять дрезину - нужно было спрыгнуть и толкать ее изо всех сил, так получалось гораздо быстрее, чем под воздействием рычагов. Городок собирались проскочить ранним вечером, с налета, когда местные жители еще будут сидеть по домам.
Но путешественникам не повезло. В самом конце пути – уже после того, как миновали центр поселка и приближались к окраине, дрезина почему-то сбилась с маршрута. Вместо того, чтобы ехать прямо, внезапно повернула направо. И, не сбавляя скорости, понеслась совсем не туда, куда было нужно.
- Тормози! – бешено заорал наблюдавший за дорогой Кирилл.
Бойцы с трудом остановили разогнавшуюся платформу.
- Это че? – Рэдрик тяжело дышал.
- Не знаю… - путешественник тоже едва переводил дыхание. Он спрыгнул на рельсы, помогая друзьям толкать дрезину в обратном направлении. - Она сама!
До сих пор, у исследователя не было необходимости изучать вопрос устройства железнодорожных путей. Повозка безмятежно катилась в правильном направлении, и предположить, что ход ее внезапно может измениться, Кириллу в голову не приходило. О существовании на путях так называемых «стрелок» никто из отряда не знал.
Сейчас везение бойцам изменило. Пятнадцать лет назад стрелку на путях перевели. И дрезина бодрым ходом направилась вглубь враждебного города.
Рэдрик, Джек и вылезший из кокона палатки Кирилл, напрягая все силы, выталкивали платформу обратно. Ответвление, на которое вынесло отряд, шло под уклоном вниз. Толкать дрезину пришлось на подъем. Железная махина еле двигалась.
- Дикие! - заметил Рэд. – Гранату!
- Есть.
Джек, подпустив врагов поближе, швырнул гранату. Бойцы выгадали несколько минут спокойствия. После чего уцелевшие продолжили наступление.
Кирилл знал, что гранат у них больше нет.
Джек дал по врагам очередь из автомата. Напарники толкали дрезину. Набирать скорость платформа отказывалась. Им стоило огромного труда удержать железную махину на рельсах, и обеспечить хоть какое-то движение вперед.
Разведчик отбивался, как мог. Метался из стороны в сторону, не позволяя врагам приблизиться.
Кирилл зажмурился и толкал. Отчаянно, до темноты в глазах. Он сосредоточился только на этом – толкать! Толкать, во что бы то ни стало! На воткнувшийся в лодыжку сюрекен только коротко выругался. Было больно, но не отвлекся ни на секунду. Продолжил толкать, с ужасом догадываясь, что переставлять платформу на правильный путь придется вручную.
К счастью, Рэдрик и без объяснений, на которые не было ни сил, ни дыхания, это понял.
- Бункерный, на прицел! – приказал он. – Жека, сюда! Взяли!
Они вдвоем – перехвативший автомат Кирилл удерживал Диких на расстоянии – переставили повозку.
- Пошла!
По стуку колес, отступающий спиной вперед путешественник понял, что дрезина тронулась.
- Запрыгивай!
Рэдрик помог автоматчику перевалиться через борт. Прильнувший к амбразуре Кирилл с облегчением почувствовал, что они наконец-то набирают ход.
По счастью, других переведенных стрелок в городе не оказалось. От погони удалось уйти.
Раненную ногу путешественник забинтовал прямо на ходу – серьезного увечья сюрекен не нанес. Гораздо больше беспокоило то, что скоро снова, как и вчера, захотелось пить.
Кирилл украдкой отхлебнул из фляжки - двигавший рычаг Джек сидел спиной, и хитрец был уверен, что его уловок не видят.
Но, едва прикоснувшись к горлышку, услышал:
- Бункерный! Ты че - опять?
Толкавший рычаг с противоположной стороны Рэд мгновенно насторожился.
- Что еще за «опять»?
- Да его вчера сушняк долбил, - неохотно признался Джек. – Утром, когда спать легли. Маленько припекло - но потом, вроде, отпустило. Я уж тебе не стал говорить.
- Штанину задери! – приказал командир.
Он, не оставляя рычаг, хмуро следил за напарником. Тот скривился и неохотно засучил брючину.
- Сгорел, - констатировал Джек. И длинно выругался. Чтобы поставить диагноз, разведчику хватило единственного, брошенного на ногу пострадавшего, взгляда. - Кабы вчера на зацепило – может, сегодня и обошлось бы. А так, получается, два раза подряд – ударная доза. В открытую рану, да он еще и штанину разодрал, пока звездочку вытаскивал… По-взрослому цепануло, видишь? – красавец кивнул на больную ногу Рэду.
Кирилл, размотав бинт, напряженно себя рассматривал. Кожа на лодыжке действительно покраснела. Но пока не сильно и вроде бы не опасно - после тренировок или спаррингов покраснениям случалось выглядеть гораздо серьезнее.
- У тебя ведь тоже открытая рана, - цепляясь за последнюю надежду, напомнил Джеку он. – И ничего. Может, и со мной обойдется?
- Сравнил, тоже, - фыркнул тот, - хрен со спичкой. Ты мою шкуру видал?.. Нам со Сталкером, чтоб закатное солнце проняло, надо под ним час голышом пробегать.
- Не надейся, - хмуро поддержал друга Рэд. – Не обойдется. - Как и Джеку, ему хватило единственного взгляда на рану. – Допрыгались, блин! Приплыли тапочки к обрыву… Так… - он сосредоточенно почесал повязкой лоб. – И не сообразишь, сразу-то. Хрен вас, бункерных, поймет, как вас вытаскивать… Мазь от ожогов есть, хоть какая? И колеса, от температуры?
- Есть.
- Тормозим, - решил командир. – Скоро выть начнешь, далеко не уедем.
Копаясь в рюкзаке в поисках аптечки, Кирилл почувствовал слабость. Даже покачнулся. Пока еще легкую, не чета той, что накрывала вчера, совсем не опасную. Гораздо сильнее, чем это, мучила жажда. Но пить в присутствии адаптов больной не рискнул.
Вытащил аптечку, из нее – Ларины медикаменты. Достал мазь от ожогов и жаропонижающий порошок.
- Порошки жри, - велел Рэд. – сразу два вбабахай. И мазь давай сюда.
Он быстрыми, умелыми движениями – Кирилл старался не корчиться от щекотки – принялся втирать в ногу бойца мазь.
И в этот момент пришла боль.
Сначала заболела кожа вокруг раны. В первые минуты - несильно, даже приятно, как в бане после веника. Потом начала чесаться вся лодыжка. А рана – болеть. Через несколько минут – болеть невыносимо… Кирилл застонал.
Адапты отвели друга в поставленную наскоро палатку. Заставили раздеться догола. Рэдрик сунул в руки свернутое жгутом полотенце.
- Как начнешь дуреть – кусай, - посоветовал он. – Грызи тряпку, чтобы губы себе не сожрать. И не ори, сколько выдержишь. А то глотку сорвешь.
Через несколько минут боец оценил предусмотрительность командира. Он честно старался «не орать». До тех пор, пока сознание слушалось… Но очень быстро организм превратился в нечто, абсолютно неуправляемое.
Это нечто стонало, выло и грызло стиснутое в зубах полотенце само. Мозг Кирилла в процессе не участвовал. Он перестал быть человеком. Превратился в дикое, наполненное болью животное.
Животное искало выход из боли. Оно кидалось на то, что пыталось его сдержать, а от прикосновений впадало в ярость. Прикосновения причиняли невыносимые страдания, каждая новая волна сильнее предыдущей.
Последним, что зафиксировало уплывающее сознание, была собственная странная поза – опершись на локти и колени, мученик пытался максимально уменьшить касания кожи с поверхностью.
Дальнейшее уже не помнил. Провалился во мрак.
***
Очнувшись, всей носоглоткой хлебнул воды, и попытался утонуть.
Чья-то цепкая рука тут же ухватила за волосы. Уйти под воду Кириллу не дали. Первым, кого увидел утопленник, откашлявшись, был Рэд.
Светлые глаза командира смотрели с тревогой. Больной попробовал спросить, что с ним и как, но не смог. В горле будто песок скрипел. Вместо вопроса произнеслось нечто маловразумительное.
- Не трепись, - велел адапт. – Потом. Сесть можешь? - он заставил напарника приподняться. – Але! Крыша-то на месте? Слышь меня?.. А ну, кивни!
Кирилл через силу кивнул.
Командир с облегчением сплюнул.
– Ну, хоть мозги не спеклись. И то – ладно.
- А я сказал – очухается, - услышал путешественник довольный голос Джека. Оказалось, что красавец, как и Рэд, сидит рядом на корточках. – Я говорил – оклемается! Говорил?
- Да говорил, уймись. - Командир укутывал Кирилла в полотенце. Поднялся, удерживая больного едва ли не на весу - ноги у мальчика подкашивались. Прислонил к плечу. – Палатку распахни, экстрасенс хренов.
В палатке пострадавшего завернули в спальник. Кружку за кружкой принялись вливать чай, щедро сдобренный самогоном.
К исходу третьей кружки набитые ватой мозги потихоньку заворочались. Кирилл осмотрел раненную ногу.
Порез саднило, но, конечно, ни в какое сравнение с той болью, которую довелось испытать, нынешняя уже не шла. А ногу покрывали темно-малиновые пятна. У самого пореза густые, вверх и вниз от раны они бледнели, и к середине бедра сходили на нет.
Путешественник жестами попросил аптечку. Неуклюже, с трудом заставляя пальцы шевелиться, обработал порез. Поймал себя на том, что не вслух – голос не слушался, – мысленно, и так же тяжело, как двигается, сыплет ругательствами. Чтобы не шипеть от боли. И это, как ни странно, помогает.
Адапты, расположившиеся с двух сторон от больного, наблюдали. По мере возвращения движениям напарника осознанности, лица их светлели. Кажется, всерьез беспокоились за его дееспособность.
- Нормально так раскрасило, - оглядев густую вязь, оценил Жека. – Завтра потемнеет и чесаться начнет - только ты, смотри, не чеши. Хуже сделаешь.
Путешественник кивнул, что понял. Больше пользуясь жестами, чем словами, попросил объяснить, что же такое произошло - из-за чего он вдруг, потеряв сознание в стоящей на твердой земле палатке, только что едва не утонул.
Выяснилось, что у адаптов, не избалованных наличием медикаментов – в частности, жаропонижающих средств, - существовали свои методы борьбы с поднимающейся из-за ожогов температурой. Быстро посовещавшись, командир и Джек решили спасать очевидно загибающегося, несмотря на лекарства, бункерного, так же, как спасали самих себя – без врачей и порошков. Пышущего жаром, потерявшего сознание Кирилла просто-напросто окунули в реку.
Эту жутковатую методику изобрели не они. Ноу-хау принадлежало Герману. Именно он когда-то, от полного отчаяния, не зная, чем еще облегчить страдания горящих безумным жаром малышей, погрузил одного из них в ледяную родниковую купель. И, вопреки всем законам медицины, этим спас – и того мальчишку, и многих после него.
- Погоди… - путешественника плохо слушался севший от воплей голос. - Я помню… карту. До воды… километров пятьдесят… было.
- Ну да, - прикинув что-то в уме, согласился Рэд. – Мы и гнали, как ошпаренные. Жека?..
Разведчик кивнул.
- Угу, - подтвердил он. – Увидали на карте, что река впереди - к ней и поломились. Тебя связали, чтоб не буянил, и почесали во все печенки. Третьи сутки здесь колбасимся, на берегу.
- Сколько?! – ужаснулся Кирилл.
- Тебе по ушам звездануло, что ли? Третьи - сутки! – раздельно повторил красавец. - Нас-то, если кто сгорел, долго полоскать не надо. Три часа, ну четыре - потом легчает. А тебя - вон сколько отмачивали.
- А Дикие?
- Нет здесь никого, - успокоил Рэд. – Хоть с этим повезло. Река, по ходу, недавно в берега вошла, возле нее топко. Не живут… А мост не смыло, можно будет проехать.
- И вы меня… все это время… в воде продержали?
- Почему все время? На день вытаскивали, - объяснил командир. - Потом опять окунали. Так и челночили, туда-сюда, что твою блесну.
- Живой, блин, – с удовольствием проговорил Джек, разглядывая Кирилла. Неунывающая улыбка белоснежно сияла в темноте. – Командир, ты как хочешь - а я знал, что очухается. Девки на него хорошо клюют! А они нутром чуют, кому жить, а кому помирать. На скорых жмуров не западают, точно тебе говорю. - Движением фокусника красавец извлек откуда-то заветную фляжку. Покосился на Рэда. - Сталкер?..
- Давай, - кивнул тот. – За здоровье надо. Будь жив, бункерный. - И протянул фляжку к Кириллу.
По адаптской традиции, выпивая по очереди из одной и той же фляжки, чокаться следовало со лбами собутыльников.
Путешественник подставил командиру лоб. О него мягко тюкнулась обшитая брезентом фляга. Рэдрик сделал глоток и передал посудину больному.
Друзья в очередной раз спасли спутнику жизнь. Но благодарить за это было не принято. Самогон плюхнулся в пустой желудок блаженным теплом.
- Последняя, - заметил Джек, допивая остатки. – Теперь, блин, хоть сдохни – а до Новосиба добраться надо.
Как выяснилось вскоре, закончился у бойцов не только алкоголь. За трое суток, убитых на возню с умирающим, съестных припасов тоже заметно убавилось.
Рэдрик, проведя ревизию, вдвое урезал порции себе и Джеку. Кириллу категорично объявил, что тот и так три ночи питался воздухом, поэтому теперь пусть жрет, как полагается. Посовещавшись, решили не тратить драгоценное время на охоту. По прикидкам командира, до Новосиба скудных запасов должно было хватить.
Командир и Джек отчаянно, как заведенные, качали рычаги. Перерыв делали только из-за вынужденных остановок, когда приходилось расчищать пути. От ослабевшего Кирилла толку было мало, и ему велели «не отсвечивать».
Путешественник, поморщившись, ввел себе витаминный комплекс – на редкость болезненную, но, в его нынешнем состоянии, жизненно необходимую дрянь, - с неудовольствием заметив, что запас медикаментов тоже истощился. А, управившись с этим, достал из рюкзака блокнот.
Сидя на качающейся платформе, при свете фонаря, строчил в тетради все то, что давно уже вынашивал в голове - но никак не находил времени записать. От души надеялся, что сумеет потом разобраться в собственных каракулях - грифель то и дело соскальзывал с листа из-за тряски.
Идею, вывезенную из лаборатории Ильи, Кирилл успел обсудить с Борисом. И, пораженный услышанным не менее, чем в свое время путешественник, старик подсказал кое-что - до чего ни бункерные ученые, ни Илья с коллегами не додумались. «Кое-что» требовало тщательного осмысления и переноса на бумагу.
Адапты, в начале похода считавшие писанину спутника чем-то вроде легкого помешательства – странного, но для окружающих не опасного, – постепенно к его занятиям привыкли, и психическим здоровьем интересоваться перестали. Рэдрик лишь мрачно предрекал, что, при такой качке и таком паршивом освещении, глаза себе напарник «убьет на хрен».
Кирилл командира не слышал. Он с упоением писал.
К исходу четвертой ночи, пролетев два необитаемых поселка без остановки, а третий – отчаянно отстреливаясь, но без потерь, отряд прибыл в Новосибирск.
Конец главы.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2016/09/11/2053