Глава 10. Уходящего – отпусти.
Так вот мы, все вместе, и оказались в той же палате, где совсем недавно я выхаживала Ал`шку. Он, всё ещё, оставался в больнице, но его уже перевели из реанимации в палату попроще. Для меня следующие дни, действительно, оказались тяж`лыми. Правая рука, где провели пересадку, распухла и болела. Общая температура тела тоже росла, горло распухло и горело, питаться приходилось одним «коктейлем» да внутривенными инъекциями. Я вновь ослабела и большую часть времени пребывала в каком-то забытьи. Пабло днем курсировал между гасиендой и больницей, снабжая меня и Адама свежим молоком и кровью, а ночь проводил в моей комнате, я чувствовала, как он, время от времени, касается меня прохладными мягкими пальцами.
Вольф был занят подготовкой отъезда Адама, поэтому забегал только иногда. Из соседней комнаты я часто слышала голос Че, но ко мне он только заглядывал, не решаясь беспокоить.
Но однажды днем я вдруг почувствовала какое-то беспокойство и вынырнула из смутного забытья. Приоткрыв глаза, я увидела рядом Хорька, который сидел возле кровати и осторожно гладил меня по руке.
- Не уходи, Инь! – услышала я его тихий шепот.
- Вот уж, не думал, что ты так быстро окажешься на моем месте! – грустно усмехнулся Алёшка, увидев, что я открыла глаза.
- Я тоже не совсем этого ожидала, - ответила я, вернув ему печальную улыбку.
Алексей внимательно посмотрел в мои глаза, пытаясь разгадать полный смысл моего высказывания. Затем, он взял в свою руку мои горячие пальцы:
- Для тебя это должно иметь огромное значение, если ты решила сознательно подвергнуть себя такой опасности и боли? Вольф говорил мне, что ты не поддаешься ни на какие уговоры. Наверное, ты, действительно, любишь этого мальчика.
- Хуже! Несу ответственность за его судьбу, - криво усмехнулась я.
- А про меня, что ты можешь сказать? – спросил он, заглянув в мои глаза.
Я твёрдо встретила его взгляд и ответила с уверенностью, которой не ощущала:
- Я за тебя в ответе, потому, что тоже вмешалась в твою судьбу! А что до любви, то я точно могу сказать, что люблю я своих детей, а с остальным ещё, до конца, не разобралась.
- Но зачем тогда, ты ставила под угрозу свою жизнь, ради моего освобождения, рискуя оставить своих детей без матери? – голос его заметно дрогнул, когда он задал этот вопрос.
Я внутренне сжалась, собирая силы, чтобы сказать то, что было необходимо:
- Я всегда разрывалась между чувством и долгом!
По тому, как он отшатнулся и побледнел, я поняла, насколько ранили его мои слова, и прикусила губу, чтобы сдержать навернувшиеся слезы. Но Хорек, довольно быстро, овладел собой и, выпустив мою руку, произнес:
- Ребята говорят, что мне, совсем скоро, нужно будет уходить, они подготовили инсценировку побега Энрике, я ему, якобы, помогаю выбраться из страны. Педро-Пуля уже побывал в Колумбии, сначала мы все едем туда, а там – кто знает. Мне было бы проще уезжать, зная, что с тобой всё хорошо, но, может быть, я зря беспокоюсь, за тобой тут хорошо присматривают.
Он повернул голову в сторону двери, за которой послышался голос Пабло. Я изо всех сил вонзила ногти в ладонь, чтобы не попросить его, не уходить. Всё опять повторялось, и я снова была уверена, что его необходимо отпустить, и я также не была уверена, что он вернется обратно. Но, как я и сказала, долг ведущей важнее, чем мои личные чувства. А почувствовав обиду, ему проще будет оставить нас.
- Я хотела бы увидеть тебя перед отъездом! – прошептала я, опасаясь, что мой голос сорвется.
- Я непременно ещё зайду к тебе, - пообещал Алексей, но в голосе его не было прежней теплоты. – А сейчас я, пожалуй, пойду, тебе, похоже, пора опять принимать твой жуткий «коктейль».
Я только кивнула ему в ответ, стараясь не разреветься. Хорёк наклонился ко мне, как бы желая поцеловать, но потом лишь сжал мои пальцы и, резко встав, пошел к выходу. Мне удалось сдерживать слезы, пока он не вышел из комнаты.
А вот, Пабло застал меня всю в слезах.
- Тебе стало хуже? – воскликнул он, бросаясь ко мне. – Или тут что-то другое?
И он посмотрел на дверь, через которую вышел Хорёк. Затем он вновь перевёл взгляд на меня и спросил:
- Хочешь, я позову его обратно?
Я отчаянно затрясла головой:
- Я не смогу второй раз сказать всё, то же самое!
Пабло болезненно сморщился:
- Ты сказала что-то такое, что причинило ему сильную боль! Я почувствовал это. Зачем?
- Чтобы ему было проще уходить, - прошептала я, глотая слёзы.
- Но ведь, ты этого не хочешь!- констатировал он, вглядываясь в моё лицо.
- Да, но сейчас это необходимо для всех, - ответила я. – И, прежде всего, для него, самого!
- Почему ты думаешь, прежде всего, о других? – спросил парнишка, подавая мне термокружку с «коктейлем».- Ведь, ты тоже заслужила немного счастья!
- Не уверена, я сделала в своей жизни слишком много ошибок, которые дорого обошлись близким мне людям. Хотя, временами, у меня появляется ощущение, что пытаясь их исправить, я только сильнее всё запутываю, - попыталась я, между глотками, разъяснить свою позицию. – И хватит пока об этом. Расскажи, лучше, как там дела у Адама. Я, так некстати, выпала из активной деятельности.
- Да, всё идет, пока, по твоему плану. Доктор Рамирес уже провел необходимые тесты и утвердился в правильности выбранного им пути лечения, правда, он считает, что в его кубинской клинике лечение пойдет эффективнее, поэтому, он хочет дождаться, стабилизации твоего состояния, и уехать обратно к себе, на остров, чтобы начать там синтез фермента,- начал рассказывать Пабло, забрав у меня опустевшую кружку. - Вольф подготавливает всё для отъезда Адама. Они с доктором решили, что Рамирес напишет заключение о безнадежности пациента, и вскоре после его отъезда Адама перевезут из больницы на гасиенду. Потом оформят свидетельство о его смерти и кремировании, после чего, вывезут из страны по моим документам, вместе с Пакитой и Че. Мы с ним, действительно, похожи! Поэтому, после того, как ему перекрасят волосы и наложат грим, проблем не должно возникнуть. Но Вольф их сам подстрахует, на всякий случай.
- Ну, хоть тут, всё идет, более-менее, по плану! А как твоё мнение о его теперешнем состоянии? – спросила я, пристально посмотрев на него.
- Гораздо лучше, хотя, мы и извели почти всех свинок в округе! В гасиенде кухарка только их и готовит, да, и Хатку их любит. Но знаешь, Адам пытается обходиться минимумом и не причинять зверькам лишней боли. И ещё, он обложился медицинской литературой и постоянно ходит на обходы с Леонсией, а она говорит, что его диагнозы становятся более точными, чем её, - в голосе парнишки звучало невольное уважение.
- Я так и предполагала, что Адама заинтересует эта грань его личности. Будем надеяться, что все наши усилия не пропадут зря, - удовлетворенно кивнула я. – Не уверена, что ему достанет самоотверженности, чтобы заставить себя отдавать энергию или принимать на себя боль, как это делаю я, но, даже определяя истинную причину болезни, он будет помогать людям.
- А сама ты, что собираешься дальше делать? – спросил Пабло.
- Проследить за отъездом своих друзей, а потом лететь в горы. Нам давно пора вернуться домой, - уверенно ответила я.
Принятые непростые решения помогли мне взять себя в руки. Немало помог тому и тот факт, что я начала слышать своего малыша. Осознав его живой полноценной личностью, я мобилизовала свои силы, и состояние моЁ начало улучшаться. Даже доктор Рамирес счел его удовлетворительным и начал собираться к отъезду. ХорЁк и Педро–Пуля переехали в гасиенду, где вместе с Дином завершали подготовку отбытия из страны. Адам с матерью уже тоже уехали из больницы. Рядом со мной оставался лишь Пабло, да Леонсия, которая наблюдала за тем, чтобы я довела до конца назначенный курс лечения. Вольф тоже, лишь изредка, забегал, на нЁм лежал основной груз обязанностей, по отъезду моих друзей.
Мы с Пабло много разговаривали об истории его семьи и еЁ связи с историей страны в целом. Парень живо интересовался событиями прошлых веков, и я посоветовала ему поступить на исторический факультет местного университета, хотя бы, на заочное отделение. Мы обсудили по телефону этот вопрос с профессором Клаусом, и он порекомендовал, к кому из его друзей тут можно обратиться. Вскоре мой адъютант с головой погрузился в изучение выданной литературы, открывая для себя совершенно неизвестное поле деятельности. Особенно его заинтересовали публикации о рисунках, найденных в пустыне Наска.
Я тоже пыталась занять себя, погрузившись в оставленные мне доктором Хосе материалы по генетики и иммунологии, сравнивая их с разработками доктора Бруно. Особое внимание я уделяла связям этих наук с психологическими аспектами, и феномену детей индиго, но нигде не находила объяснения особенностям, которые объединяли нас с Пабло и Адамом. Оставалось полагаться на мнение доктора Рамиреса, что мой будущий сын поможет разобраться в этом вопросе.
Мои попытки, занять себя, оказались настолько успешны, что я удивилась, когда однажды утром ко мне в палату вошел Барон и сообщил, что ХорЁк и Педро сегодня вечером уезжают из города, а отъезд Адама и его семьи назначен на следующий день.
- Если ты хочешь увидеться с ними до отъезда, то я заберу тебя из больницы, - сказал он, внимательно рассматривая мое лицо. – По-моему, ты достаточно окрепла, чтобы обойтись без постоянного медицинского присмотра, хотя бы некоторое время.
Я немедленно согласилась с ним, ведь, моё пребывание в больнице, последнее время, было связано не столько с необходимостью лечения, сколько нежеланием вступать в объяснения с друзьями.
Глядя в окно лимузина на пролетающие мимо пейзажи, я прокручивала в голове события, произошедшие за время, прошедшее с моей предыдущей поездки. Так много всего изменилось в моей жизни и далеко не всё в лучшую сторону. Пабло, молча, сидел рядом со мной, сжимая мою руку, а Вольф временами оборачивался с переднего сиденья и бросал на меня обеспокоенный взгляд. Он чувствовал, что между нами с Алёшкой что-то произошло, но так как я не хотела объяснять всё сама, то он и не настаивал. Правда, выйдя из машины, он помог мне выбраться с заднего сиденья, а затем обнял за плечи и пошел рядом со мной к дому. Пабло же задержался, выгружая стопки нашей литературы.
- Ты, точно, не хочешь ничего изменить? – тихо спросил он. – Всё ещё можно послать к чертям собачьим! Я же вижу, как тебе тяжело, хоть, ты и пытаешься скрыть это ото всех.
- Надеюсь, что видно это только тебе, да, может быть, Пабло. Я думаю, что уже поздно, да, по большому счету, и неправильно, менять всё на полпути. Главное, чтобы предполагаемый результат не обманул мои ожидания, - ответила я, усилием воли пытаясь успокоить бешено стучащее сердце.
- Твой выбор, ведущая, - вздохнув, ответил Барон. – И пусть, тебе хватит сил пройти намеченный путь!
Я благодарно сжала его руку, и даже сумела улыбнуться, когда мы подошли к веранде, на которой собрались мои друзья.
Мне удалось продержаться весь вечер, который мы провели вместе, обсуждая последние штрихи начинающейся операции. В ней было слишком много неопределённых моментов, но Педро-Пуля был полон энтузиазма, а Вольф предлагал весьма продуманные пути отхода, если что-то пойдет не так. Хорёк держался собранно и сосредоточенно, не выказывая ни страха, ни излишнего воодушевления. И выглядел он очень стильно, в светлом костюме и черной рубашке, так популярной в определенных кругах Южной Америки. Дин должен был осуществлять связь между нами, его творчество приобрело известность на континенте, и концертные гастроли не вызвали бы подозрения. Че обещал, что найдет необходимую поддержку для нас и на острове свободы. Всё казалось слишком правильным, чтобы быть правдой. Но отступать было некуда.
И всё же что-то дрогнуло и оборвалось у меня внутри, когда я пошла, провожать Хорька и Пулю до машины. Они в последний раз обнялись с друзьями, а потом Алёшка подошел ко мне.
- Ты однажды сказала мне, что было бы трусостью покинуть семью и долину, а теперь именно так и происходит, - тихо сказал он, взяв меня за руку, и глаза его были печальными.
- Но ты, ведь, не собираешься покидать нас навсегда! – ответила я, попытавшись вложить в свои слова, как можно больше уверенности.
- Да, я надеюсь, однажды вернуться, - сказал он, сжав мои пальцы.
- Я буду ждать тебя!- я попыталась вложить в эти короткие слова всё, что передумала и перечувствовала за это время.
Он удивлённо заглянул мне в глаза и, наверное, заметил там слёзы, которые я сдерживала весь вечер. Алёшкино лицо дрогнуло, губы приоткрылись, он, явно, хотел что-то сказать или спросить, но тут Педро–Пуля позвал его от машины. Алёшка скрипнул зубами, крепко сжал меня в объятиях и быстро поцеловал в губы, а затем кинулся к машине. Я же обхватила себя руками за плечи, чтобы сдержать дрожь. Парни запрыгнули в машину, и её дверь с громким стуком захлопнулась, отсекая очередной этап моей жизни.
- Тебе холодно? – услышала я голос Пабло, который бесшумно подошел сзади.
- Нет, плохо! – прошептала я так, чтобы не услышали остальные.
- Ты справишься, хотя бы, ради него, - тихо сказал он в ответ и положил руку мне на живот.
И я почувствовала, как там шевельнулся малыш, и поняла, что непременно справлюсь, потому, что по-другому и быть не может. Ведь, я за них в ответе! И это ещё не конец истории.
Апрель 2013