1915 год. Наш полк стоит во Фландрии, около небольшого бельгийского городка…..
Я простой французский солдат и нахожусь в дозоре. Укрытием мне служит огромный ясень, внутри зеленой кроны которого я удобно расположился на мощной ветке. Мой напарник - капрал Джо Дассен - любитель женщин, вина и песен, свернувшись калачом, спит внизу - под этим же древом. Моя очередь наблюдать.
Против нас расположились позиции немецкой дивизии. Поднеся к глазам бинокль я смотрю на вражеские окопы, блиндажи, обозы, лошадей. Масса солдат в серых шинелях снуют за линией обороны. Во всю дымит полевая кухня. Повар громадным черпаком бросает желтые сгустки каши в солдатские котелки. Человек тридцать стоят в аккуратной очереди за едой. Метрах в пятидесяти от кухни офицер в остроконечном шлеме распекает подчиненного. Машет у него пальцем перед носом. Солдат, как истукан, стоит не шевелясь, руки по швам, подбородок высоко задран.
Слева, чуть поодаль, стоит зеленая палатка, возле которой на траве сидят четыре женщины. Красного креста на палатке не видно - это бордель. Проститутки хохочут.
Вот один солдатик суетливо бежит с двумя дымящимися котелками в руках, а через плечо у него переброшена офицерская шинель. "Адъютант наверное, - подумал я, и с удивлением отметил, что думаю я по-русски! - Как же так, я ведь никак не могу думать по-русски, я же французский солдат! Я родился во Франции. Где именно? Ну как же - в поселке Заря Ровенского района. Но погодите, товарищи, это же Украина… Щеее не вмэрла Украина, и слава и воля!!! Я болен наверное... После дозора обязательно пойду в лазарет".
Но тут мое внимание привлек один субъект с ефрейторскими, как мне показалось, погонами. Возле деревянного сортира он чистил свои сапоги. Временами ефрейтор прерывался, чтобы поиграть с пятнистой дворнягой, которая ластилась и, преданно махая хвостом, самозабвенно лизала ему руки.
Что-то неуловимо знакомое было в его фигуре, резких движениях рук, посадке головы. Я присмотрелся к его лицу – глаза навыкат, длинный нос, усы с опущенными кончиками… И тут я узнал его. Это был Адольф Гитлер! Будущий истребитель евреев, кровавый тиран, отправивший в могилу пятьдесят миллионов человек, предавший огню всю Европу!!
"Ой ни – подумал я уже по-украински – цього катюгу потрибно знешкодыты. Но - (снова по-русски) - немедленно!!! Человечество мне не простит бездействия".
Я вскинул винтовку, передернул затвор и начал старанно целиться в несостоявшегося еще фюрера. Внезапно я почувствовал страшную, выедающую глаза вонь. Я стал задыхаться. То была немецкая газовая атака. А у меня в дозоре ни маски, ни противогаза не было! Ведь это верная смерть...
Сначала у меня отнялась правая рука, потом - левая. Я перестал чувствовать ноги. Меня всего сковало железными обручами паралича. Но настоящим кошмаром было то, что мой указательный палец стал словно каменный, и я был не в состоянии даже нажать на курок. Гитлер дочистил сапоги и зашел в сортир, а я как чурка, едва уже дыша от смрада, летел с дерева прямиком на Дассена, который пел во сне: Salut, c'est encore moi, Salut, comment tu vas....
Весь в поту я вскочил, вытаращив глаза. Я сидел на шезлонге у себя во дворе. Вечерело. Из соседского автомобиля доносились звуки старой песни о любви, которую проникновенно исполнял великий французский певец еврейского происхождения. Мой ай пад валялся на земле. После обеда, меня, читающего электронную книгу «Майн Кампф», затянуло в чудовищный сон.
Я бессознательно ощупал себя. На моем носу сидел дурно пахнущий клоп. Досадуя, что мне не удалось спасти миллионы жизней, я тут же отшвырнул его, гневно обозвав вонючим фашистом.