Панопея и Гимант жили на самом краю крохотной греческой деревушки Кабиро. И жили очень скромно, если не сказать плохо. Панопея целыми днями возилась на своем огороде, выращивая овощи и фрукты, а Гимант ловил рыбу в близлежайших речках, которую продавал на рынке и покупал все то, что не не могло вырасти на грядках. В основном, конечно, это был хлеб, вернее, греческие лепешки, а также сыр и йогурт. Супруги практически не ели мяса, поскольку оно было чересчур дорогое. Раз в год, на рождество, на накопившиеся деньги Гимант покупал кролика и тогда они устраивали настоящий пир, с тушеным в глиняной посуде кроликом, отварной форелью, жареной картошкой и превосходным вином из собственного виноградника. Что-что, а готовить вино Гимант умел. жаль только, что виноградник был очень маленький, всего-навсего сто буракосов, то есть. ровно двадцать квадратных метров. Да еще неизвестно, сколько винограда ела Панопея во время его отсутствия, хотя муж строго-настрого запретил ей даже подходить к заветным гроздям. Хорошо, что климат в той местности был благодатный, а потому работяга Гимант каждый год получал с виноградника два кувшина отборного вина. Все бы хорошо, да не было у этой пары детей. Сидят, бывало, длинными зимними (но теплыми!) вечерами супруги и ведут неторопливую беседу. И вот...
- Гимант, а Гимант.
- Чего тебе?
- Ты не задумывался, почему у нас нет детей?
- Конечно, я об этом думал. И сдается мне, что это ты не можешь их иметь.
- Это еще бабушка надвое сказала, Гимант. Кажется мне, что как раз это ты не можешь иметь детей. Смотри. Ты же целыми днями лазаешь по речкам да рекам, знать простудил ты кое-что нужное для этого дела.
- Перестань каркать, Пея. Если б богам было угодно, чтоб у нас были дети, то сейчас все корыто было б заполнено детскими пеленками.
- Гимик, дорогой, а ведь ты прав! Мы же ни разу не просили об этом богов!
Гимант воодушевился.
- Ты права, Пея. Надо нам пойти в храм и возложить к стене храма дары.
- Да-да, надо пойти в храм великой Деметры и возложить на алтарь подношения.
- Пея, интересно, это где ты видела храм Деметры? Ты что, не знаешь, что нашу область курирует великий Дионис? Других храмов здесь попросту нету.
- Ну, Дионис, так Дионис. Давай завтра пойдем и оставим у стены храма подарок.
- Что именно? Ведь за душой у нас ничего нету. Разве что то серебряное колечко, которое я подарил тебе на свадьбу.
- Ты глуп, Гимант. Очень нужно Дионису мое кольцо.
- Ну, а что ему нужно?
- Кувшин вина, вот что!
Гиманта передернуло.
- То есть, как! Половину моего вина?
- Так ты хочешь иметь детей или нет?
- Хочу! И я готов пожертвовать половиной нашего вина. Эх, была не была. Завтра же пойдем к храму!
На следующий день, с утра, Панопея и Гимант с бурдюком на плече тронулись в путь и лишь вечером достигли храма.
- Давай положим бурдюк у стены, а сами заночуем на ветвях той оливы. Утром возьмем пустыю емкость и налегке пойдем домой. Что ты на меня так смотришь? Уж не хочешь ли подсмотреть, как Дионис приходит за вином? Об этом и не мечтай, ибо ежели смертный зглянет на бога помимо его воли, то добра не жди.
- Ладно, Гимант. я устала и лезть на дерево не хочу. Давай поужинаем и ляжем под деревом. Здесь, недалеко от храма, я думаю, мы будем в безопасности.
Сказано, сделано. Супруги поужинали и мирно уснули под ветвями раскидистой оливы. Наутро, ни свет, ни заря, Гимант побежал к храму и вернулся с пустым бурдюком, на котором было написано: "Принято!"
- Вот видишь, как я ловко придумала, обрадовалась Панопея. О, великий Дионис, молю тебя, дай нам ребеночка!
Супруги вернулись домой и занялись повседневными делами, а через девять месяцев у них родилась прелестная девочка.
- Давай назовем ее Аленушка, - обратилась Пенопея к мужу, - посмотри, какая она миленькая.
- Общество нас не поймет, женушка. И потом, я думаю, Дионису не очень-то понравится, если мы ее так назовем. Не станет он ей покровительствовать.
- А что делать?
- А ничего. Назовем ее просто Телефассой. А ласкательно можешь называть ее Леной. Или Фасой.
- Ладно, Гимант, твоя взяла. Пусть она будет Телефассой и да будет великий Дионис милостив к ней.
Полные признательности к великому, олимпийскому богу, супруги каждый год, в один и тот же день совершали паломничество к храму Диониса и возлагали у стен его бурдюк с вином, а наутро внесте с пустой емкостью возвращались обратно домой.
Телефасса росла доброй, послушной и отзывчивой девочкой. Уже с пяти лет она стала помогать матери по хозяйству - подметала полы, мыла одежду и полола сорняки в огороде. Когда ей исполнилось двенадцать лет, у пары родился мальчик, которого, не мудрствуя лукаво, нарекли Пенфеем, в обиходе Пеном или Пенчиком. Семья была дружной. Телефасса души не чаяла в братике, а Пеник сестричку обожал. Так они бы и жили, да знать не судьба. Пацанчику было пять лет, когда пришло время вновь отправляться к стенам храма с кувшином винца, И тут нежданно-негаданно Гимант заартачился.
- Все, хватит! Больше к храму не пойдем!
- Гимант, ты в своем уме? Что ты задумал?
- Я задумал выпить свое вино сам, поняла? Мы хотели детей, мы их получили. Так чего ж зря отдавать наше чудное вино Дионису?
- Опомнись, богоотступник! Если Дионис не найдет у стен храма привычного кувшина, то он нас накажет.
- По-твоему, Дионис целый год не спит и с нетерпением ждет этого дня, чтобы выпить наше вино? Да у него вина этого - завались! Станет он из-за этого переживать!
Панопея продолжала упорствовать до тех пор, пока Гимант не привел ей последний довод.
- Будь умницей, Пея, согласись со мной и мы выпьем это вино вместе.
- Ну, раз так....
Через неделю Телефасса взяла за руку Пеника и направилась в лес за дикими орехами. Детям повезло. Наполнив корзины отборными орешками, дети радостно побежали домой и были очень удивлены. Дома и огорода как таковых более не существовало, а вот во дворе появились две причудливые черные колонны. На одной из них, которая была поменьше, была высечена буква "П", на другой - "Г". Телефасса была девицей весьма смышленной, а потому сразу же выстроила логическую цепочку:
- Отказ отца от пожертвований
- Согласие на то матери
- Возможная кара со стороны Диониса
- Высеченная буква "Г", которая, вероятно, обозначает имя "Гимант"
- Высеченная буква "П", которая может означать имя "Панопея"
- Тот факт, что колонна с буквой "Г" выше, чем колонна с буквой "П".
- О, боги, за что мне такое наказание! О, великий Дионис! Ты несправедлив! Ты несправедлив дважды! За что ты лишил нас отца и матери? За что? За бурдюк вина? Взять две жизни за бурдюк вина? Это мелочно и глупо! Убить родителей за какой-то жалкий бурдюк вина.
Долго еще девушка причитала, звала родителей, молила богов пощадить семью. Затем, немного успокоившись, она решила отправиться в Афины, к храму одноименной богини, которая, как говорили, пьяницу Диониса недолюбливала и попросить у нее покровительства.
Надо сказать, что олимпийская семья была весьма неоднородной, в том смысле, что как и в любом сообществе, некоторые боги были, так сказать, божественнее других. Не распространяясь более на эту тему, скажем, что именно Дионис был по рангу самым младшим олимпийцем, в то время, как Афина была самой могущественной богиней после Геры. Следовательно, заручившись поддержкой Афины, можно было рассчитывать избавиться от дальнейшей мести Диониса.
- О, великая Афина, - воскликнула девушка, - На тебя одну уповаю и прошу тебя помочь мне и малышу Пенчику.
На ночь дети остались во дворе дома, а ранним утром тронулись в путь. День был жаркий и очень скоро Пенчик обратился к Телефассе.
- Лена, а Лена, я хочу воды! Можно мне напиться из этой лужи?
- Нет, малыш, чует мое сердце, что если ты выпьешь воды из этой лужи, то станешь осликом.
- Вот здорово, - обрадовался Пенчик, - стану я осликом, стану бегать, прыгать и никогда не буду голодать.
- Как это? - не поняла Телефасса.
- Сестричка, посмотри, как много травы вокруг. Зеленой, свежей травки.
- Это так. Но тогда ты не сможешь говорить, а еще тебе на спину положат седло и заставят таскать тяжелые вьюки.
- Ты права, Лена. Но мне хочется пить.
- Потерпи, маленький. Скоро доберемся до речки, там и напьешься.
- А в рыбку я не превращусь?
- Нет, маленький. Идем.
Через час Пенчик снова заплакал.
- Лена, а Лена, я хочу пить.
- Не пей из лужи. Чует мое сердце, верблюжонком станешь.
- И у меня вырастут два горба?
- Ну, это зависит от того, каким верблюдом ты станешь. если бактрианом - то да, а если дромадером, то всего один.
- Какая ты умная, Лена. Ты знаешь все на свете.
- Пойдем, малыш. Мы уже вот-вот дойдем до речки.
Однако, малыш вытерпеть не смог. Как только Телефасса отвернулась, Пенчик припал к небольшой лужице у обочины дороги и вдоволь напился.
- Лена, Лена, что это со мной, - жалобно заревел малыш.
Девушка обернулась на зов брата и ужаснулась. Пенчик превратился в маленького сивого кентавренка.
- Что же ты, бедненький наделал, а? И что мне с тобой делать?
Поплакала Телефасса, да пошла своей дорогой в Афины. На полпути ей попался маленький городок Каламакис, в котором был храм Афины. Девушка зашла в храм, бросилась на колени и стала плакать и молить Афину помочь ей. Разумеется, кентавренка она рискнула взять с собой в храм, но привязала ко вделанного в основание стены массивному кольцу. Когда девушка вышла из храма, то первое, что она увидела, это был высокий крепкий мужчина, внимательно рассматривающий кентавренка.
- Это твой? - спросил он Телефассу, когда она подошла к Пенчику.
- Хороший, здоровый кентавренок, - константировал мужчина, - продай-ка ты его мне. Обычно за взрослого здорового кентавра я даю полтора таланта, но за этого чудесного малыша я дам тебе целыы талант. Идет?
- Нет, добрый человек, я не могу тебе его продать, это мой родной брат Пенфей.
- Чудеса, да и только. - изумился мужчина, - да как такое возможно?
Телефасс не выдержала и все, как на духу рассказала.
- Милая девушка, как тебя зовут?
- Телефасса, добрый человек.
- О, боги! - воскликнул мужчина, - меня зовут Паламед и я молю тебя стать моей женой, а кентавр твой будет мне родным братом. Дело в том, что я - купец и дела мои в последнее время пошатнулись, а жрецы нагадали мне, что я должен взять в жены молодую девушка-сироту, а с ней должен быть брат или конь.
Телефасса ломаться не стала.
- Я верю тебе, Паламед, и я согласна быть твоей женой. И ты должен обещать мне, что будешь смотреть за Пенфеем, как за своим братом.
- Клянусь! И если нарушу клятву, то пусть меня постигнет кара богов.
Телефасса была счастлива. Первый раз в жизни она до отвала наелась жареного мяса, первый раз в жизни спала на перине, первый раз села в великолепную, золоченую карету.
- О, великая Афина, как я тебе благодарна! И как я была бы счастлива, если б Пенфей, мой Пенчик, вновь обрел бы свой первоначальный вид. Надо ли говорить, что девушка каждый день наведывалась к братцу, кормила и поила его, выводила гулять.
Боги были мстительны. Будь то Зевс, Гера или Арес. Даже прекрасная Афродита. Не был исключением и Дионис.
- Эта мерзская неблагодарная семья дорого поплатится за свое нечестивое поведение, - говорил Дионис своему спутнику, Пану, - с родителями я уже расправился, мальца превратил в кентавра, а насчет Телефассы у меня особые планы. Пусть поживет пока в свое удовольствие, пусть новобрачные еще больше полюбят друг друга, вот тогда и начну мстить. О, какая эта будет сладкая месть!
И через год этот день настал. Дионис вызвал к себе одну из нимф, Авенжу.
- Слушай сюда. Сейчас я превращу тебя в Телефассу, то есть ты останешься собой, но в облике этой дряни. Спрячешься под деревом у реки, куда она ходит купаться, Как только она зайдет в воду, стукнешь ее молотком по голове и утопишь. Потом наденешь ее одежды и пойдешь к ней домой. Твоя цель - заставить Паламеда принести Пенфея в жертву богам.
- Да, великий Дионис. Но кто такой Пенфей?
- Это ее брат. Наглый, дерзский мальчишка, которого я превратил в кентавра. Сейчас он стоит в конюшне Паламеда. Тебе, Авенжа, надо вести себя так, чтобы не вызывать подозрений. Поняла? Действуй.
Как Дионис задумал, так и случилось. Авенжа два дня ждала на берегу реки подходящего момента и дождалась. Телефасса с Пенфеем пришли на берег реки и стали купаться. Поскольку кентавры плавали гораздо лучше людей (имея в активе две лишние ноги), то естественно, что Пенфей заплыл далеко, на середину реки и, резвясь в бурной воде, не увидел, как нимфа Авенжа подкралась к сестре и стукнула ее молотком по затылку. Ясно, что Телефасса камнем пошла ко дну, а злодейка выскочила из воды, моментально переоделась в ее одежды и, как ни в чем не бывало, стала ждать братца.
- Лена, а ты мне по дороге домой купишь булочку с изюмом? - спросил Пенфей.
- Обойдешься - грубо ответила ему Авенжа.
- Сестричка, что с тобой? Ты чем-то расстроена? Или я тебя чем-то обидел?
- Обидел? Ты слишком много на себя берешь, скотина! И вообще, ты мне надоел. Иди в свое стойло и жди своей судьбы.
Пенфей хотел, было, ей ответить, да Авенжа хлестнула его хворостинкой.
- А ну, пошел!
Ничего не понимая, бедняга Пенфей заковылял в конюшню, размазывая по лицу слезы.
А вечером Авенжа пристала к мужу.
- Ночью я видела сон. Вещий сон. Во сне боги мне сказали, что у нас с тобой не будет детей, пока мы не принесем в жертву Пенфея.
- Ты с ума сошла, Телефасса. Пенфея, родного брата?
- Паламед, ты умный человек. Вот скажи, может ли кентавр быть братом нормальной девушки?
- Я думал...
- Паламед, мне кажется, злые силы меня околдовали и я стала считать этого выродка своим братом. Что скажешь?
- Наверное ты права. От злых сил всего можно ожидать! А еще я подумал, что если богам будет неугодно, то они попросту не примут эту жертву.
- Значит решено. В субботу мы как раз принесем Пенфея, то есть, я хотела сказать кентавра, который выдает себя за моего брата Пенфея, в жертву богам.
- Как скажешь. женушка.
В субботу рано утром конюх стал Пенфея чистить. Заподозрив неладное, Пенфей спросил.
- Скажи мне правду, Исандр, что случилось? Что мне судьба готовит?
Старый конюх Пенфея любил.
- Эх, Пенчик. Плохи твои дела, сынок. Сегодня ты будешь принесен в жертву богам. Дабы хозяйка наша, несравненная Телефасса, смогла бы, наконец, заиметь ребенка.
Пенфей залился горькими слезами.
- Исандр, голубчик, окажи мне последнюю милость, своди меня к берегу ручья, в последний раз вздохнуть свежим воздухом.
Конюх, добрая душа, привел кентавра к берегу ручья, к тому месту, где Авенжа убила его сестру.
- Великая Афина, - зарыдал Пенфей, - молю тебя, спаси нас, меня и сестричку. Велика твоя милость, спаси и помилуй.
Вокруг все потемнело, затем раздался гром, сверкнула молния и в белых одеяниях с неба спустилась Афина.
- Я услышала твою просьбу, Пенфей. Ты вновь станешь человеком. Заклинаю!
Кентавр упал на землю и забился в судорогах.
- Метармофоз, свершись! - воскликнула Афина.
С земли поднялся красивый, кудрявый мальчик. Поднялся, чтобы тотчас же упасть перед Афиной на колени.
- Теперь у тебя есть выбор, - сказала Афина. - Ты останешься человеком, но твоя сестра Телефасса, которая лежит на дне реки, навсегда останется там. Или ты опять станешь кентавром, но я воскрешу твою сестру.
- Нет! Я хочу, чтоб моя сестра была жива. И пусть я снова стану кентавром.
Молодец, Пенфей. Ты доказал, что являешься верным братом. Ты останешься человеком, а твою сестру я воскрешу.
- Эй, Ахелой, найди мне Телефассу, да поживее.
Сей же час воды реки расступились и на берег вышел исполин Ахелой.
- Великая Афина, я сохранил ее точь-в-точь такой, какой она утонула, не дав рыбам растащить на кусочки ее тело. Но жизни в ней нет.
- Нет, так будет! Восстань, востань, Телефассой живою стань!
Телефасса ожила и бухнулась на колени.
- О, великая Афина...
- Перестань, - отмахнулась богиня, - я всего лишь восстанавливаю справедливость!
В это время, обеспокоенные долгим отсутствием Пенфея, на берегу реки появились Паламед и Авенжа.
- Подойди сюда!
- Дрожа от страха, нимфа подошла к Афине и преклонила колени.
- Великая Афина. Я не виновата. Дионис приказал мне...
- Заткнись! - оборвала ее богиня, - Ты задумала нечистое дело и будешь наказана, Я превращаю тебя в медузу. Воды реки вынесут тебя в море и ты навсегда там и останешься.
В тот же миг Авенжа превратилась в желееобразную массу и поплыла по течению вниз.
- Идите и наслаждайтесь жизнью. А ты, Паламед, береги жену. От этого зависит твоя удача. И будь бдителен. Удивляюсь, как ты не смог распознать, что в образе твоей жены находится совсем другая женщина.
Неделю спустя на Олимпе состоялся очередной банкет по поводу дня рождения Зевса, на котором присутствовала вся олимпийская семья.
- Феня, - фамильярно обратился к Афине подвыпивший Дионис, - что ж ты мою любимую Авенжу того-с, превратила в медузу?
- Даня, ты хочешь третейского суда? Ты хочешь, чтобы мы обратились к папаше Зевсу?
- Нет, нет, испуганно вскрикнул Дионис, - Что было, то было. Давай забудем об этом и выпьем шампанского.
- Что, Даня, на воре шапка горит, а? -засмеялась Афина, - Так знай, с тебя должок.
- Да Зевс с ней, Авенжей, ради тебя я на все готов, дорогая Афина. Только скажи.
-