"Любовь, насилие и футбол."
Стояла на удивление прекрасная погода. От утреннего мороза, который щипал щёки и заставлял прихожих ускорять шаг, не осталось и следа. На улице потеплело, под вечер выпал небольшой снег. Белые хлопья медленно и беззвучно оседали на ветвях деревьев. В вечерней тишине снежинки безмолвно кружились, словно в танце, и плавно опускались на землю. В свете фонарей они напоминали конфетти, разом выпущенное из сотен хлопушек. Блестя и переливаясь в воздухе, лёгкие пушинки создавали ощущение праздника.
Алексей помнил, что раньше Карина всегда винила его в непунктуальности, и постарался прийти пораньше. Но теперь он жалел об этом: ему казалась, что такой поступок свидетельствует о его желании видеть её снова, а он твёрдо решил для себя, что будет только одна встреча. Одна, и не больше. Он уже ходил по этому пути и знает, чем всё заканчивается. Возможно, будь у него утром чуть больше времени, чтобы собраться с мыслями, он бы и на это свидание не согласился. Но теперь думать об этом было поздно.
Алексей стоял на аллее под фонарём, снег медленно падал ему на плечи. Было слышно, как где-то пускали салют, из магазина напротив доносилась новогодняя музыка, и он снова ждал ту, с кем меньше всего предполагал встретиться. Когда стрелка наручных часов, подаренных ему отцом на день рождения, подошла к четверти седьмого, его терпение иссякло. «Ну, это уже слишком! Хватит и того, что я дал слабину и согласился встретиться. А тут ещё, по ходу, меня развели, как ребёнка, – ругал себя Алексей. – Наверное, и встречаться не собиралась. Решила пошутить или попросту забыла. Да, наверное, забыла. А я, как идиот, обрадовался, прибежал. Бредовая была идея: встречаться с человеком, не имея с ним никакой связи. А может, она и правда не смогла прийти? Но это не значит, что я не идиот: чем я думал, когда соглашался?»
Перебирая в голове разные варианты, парень вглядывался в каждый подъезжающий трамвай. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, он то и дело посматривал на часы: время близилось к половине седьмого. «Всё, сваливаю, – сказал себе Алексей и сердито пошёл прочь. – Лучше прогуляюсь по улице в полном одиночестве. Погода чудесная, время ещё не позднее».
Твёрдо решив не оглядываться, Алексей направился по аллее вдоль трамвайных путей, быстро удаляясь от остановки. Он чувствовал, как внутри вновь вспыхнула и начала расти обида, и попытался сконцентрировать свои мысли на чём-то другом. Ели вокруг были украшены светящимися гирляндами. Их разноцветные огоньки горели по-разному: одни таинственно сияли, другие часто мигали или, ритмично вспыхивая, гасли через несколько секунд. Алексей попытался сосредоточить на них своё внимание, чтобы отвлечься, и вдруг ощутил лёгкий толчок в спину. Резко обернувшись, он увидел перед собой Карину, которая смотрела на него с улыбкой провинившегося ребенка.
– Извини, – тихо произнесла она, поджав губы.
– Некрасиво! – строго ответил Алексей.
– Извини! Извини! Извини! – уже громче проговорила девушка и улыбнулась.
Парень молчал, на лице его было выражение недовольства и досады.
– На трамвае долго добираться. Я хотела прийти пораньше и поехала на маршрутке, а она сломалась. Стала ждать другую, а её всё нет и нет. Прождала минут десять, поняла, что здесь с этим проблемы, и пошла на другую остановку. В общем, целая история. Мне правда очень неловко. Извини! – уже спокойно и более серьёзно сказала Карина.
– Ладно. Я и не обижаюсь. Сам раньше постоянно опаздывал, а ты злилась. Помнишь? – улыбнувшись, сказал Алексей.
– Ну, конечно, помню, – так же непринуждённо ответила девушка.
После её извинений, которые казались более чем искренними, вся напряжённость моментально исчезла: Алексей почувствовал себя легче и даже заметно приободрился.
Они отправились в ближайшую чайную, благо новогодние праздники прошли, и посетителей было немного. В полумраке полупустого зала за столиками сидели несколько пар и молодая девушка, которая полностью погрузилась в свой ноутбук. Усевшись возле большого красивого окна, украшенного персонажами новогодних сказок, заказали чай. Карина не удержалась и выбрала эклер.
– Ну, рассказывай, как жизнь, учёба? – начал Алексей.
– Жизнь идёт своим чередом. Вот пораньше сдала сессию – и домой. В том году на новогодних праздниках оставалась в Москве. Новый год прямо в общаге встречали. Народу было много. Шумно, весело. А в этом году по дому заскучала. С родителями встречала. А ты где?
– Я – с друзьями. В том году на квартире, в этом – в клубе. Но, честно сказать, мне на квартире больше понравилось. Были все свои, все вместе, дружно. А тут друзей пригласили, потом, вообще, все разбрелись по клубу, и – кто где, – недовольно скривился и покачал головой Алексей. – А сессия у вас когда? Что-то ты рано приехала. У вас разрешают сдавать раньше или ты её официально переносила?
– Да нет, сессия у нас, как у всей страны. Просто у меня по трём экзаменам автоматы. На экзамены можно было и не ходить, сразу поставили, а с двумя другими договорилась. Преподаватели хорошие, я им объяснила, что не из Москвы, накладно кататься туда-сюда. Они пошли навстречу.
– Молодцы!
– Эти-то молодцы, а вот в летнюю сессию была одна дисциплина, там преподаватель – пожилая женщина, ещё советской закалки.
– Ужасно строгая? – усмехнулся Алексей.
– Строгая – это слабо сказано. Мало того что строгая, так ещё и вредная. Я тогда со всеми договорилась, чтобы раньше сессию закрыть, и только она – ни в какую. Вот и пришлось из-за одного экзамена до июля сидеть.
– И на сколько сдала? Не валила?
– Нет, с этим порядок: если ходил, предмет знаешь, то нормально поставит. В этом она объективна, но до формализма принципиальна. Она, кстати, одного парня из параллельной группы отчислила. Трижды к ней ходил, на комиссию вывела – и всё.
– Домой поехал? – уточнил Алексей.
– В армию, – пошутила Карина, и оба рассмеялись.
Принесли горячий чай: ему черный, ей зеленый. Два декоративных чайничка из белого фарфора уставили друг на друга свои вытянутые носики. Маленькие чашечки, выполненные в той же манере, что и чайники, наполнились душистым кипятком. Пирожное оказалось ещё аппетитнее, чем на картинке, и Карина с явным удовольствием откусывала от него небольшие кусочки.
– Мне всегда было интересно, что они добавляют в этих кафе в чай. Он становится таким ароматным. Я сколько раз пробовала сама заваривать, специально покупала сорта, всё делала по правилам, а такого запаха не получалось, – Карина подула в чашку, чтобы чай быстрее остыл.
– А что его заваривать? Процедура не сложная. Залил кипятком траву, подождал – и пей.
– Если бы, – усмехнулась девушка, – кипятить воду нужно по правилам, чтобы не перекипела, и посуда для заварки должна быть определённой температуры, в холодную не рекомендуют. Потом заливаешь, сливаешь и только после этого завариваешь. И долго держать тоже нельзя, а то вкус испортится.
– Прямо целое искусство, – Алексей изобразил удивление и отхлебнул из чашки. На самом деле ему были совершенно безразличны способы заваривания чая, он просто поддерживал беседу. Гораздо больше его интересовала тема личной жизни Карины. Возможно, здесь скрывался ответ на вопрос: почему она так неожиданно захотела снова встретиться. Но как грамотнее начать этот разговор, он не знал. Очень не хотелось затрагивать эту тему первым, чтобы не показывать свою заинтересованность.
– Не то слово, – Карина помолчала, потом живо спросила: – А ты-то как? Учишься, работаешь? Вообще, как живёшь? Ты же хотел поступать.
– Хотел и поступил. Сейчас учусь и подрабатываю.
– Куда поступил?
– В наш, государственный, на Плехановке.
– Сам? На бюджетное? – округлив глаза и наклонившись ближе, восторженно воскликнула Карина.
– Сам. Готовился: репетитор, все дела. Время пришло – и поступил.
– Лёшка, молодчинка! – девушка обрадовалась, словно разговор шёл про неё. – Хороший универ! Кстати, меня корил за ранние каникулы, а сам-то что гуляешь? Давно учиться закончили?
– У меня первая сессия, всего три экзамена. Вот недавно последний сдал – и на заслуженный отдых, – довольно улыбнулся Алексей.
– А работа не мешает? – настороженно спросила Карина.
– Нет, здесь всё ровно. У нас вначале несколько месяцев одни лекции, тогда подрабатываю в мебельном магазине грузчиком. Ездим по квартирам и мебель носим. Бывает, в самом магазине перестановку затевают. Сейчас мне это очень удобно: там график свободный, в любой день можно прийти, и платят сразу. Работа всегда есть. А когда семинары, труднее приходится. Знакомые в охрану взяли, на фейсконтроле в одном клубе стою. Я там тоже не на постоянке, подрабатываю. Работа не пыльная, но платят меньше. Пока, на время учёбы, пойдёт. Благо начальник охраны мой хороший знакомый. Тоже на футбол ездит, фанат, – рассказывал Алексей, помешивая чай ложкой.
– Ты ещё увлекаешься футболом? – немного удивлённо поинтересовалась Карина.
– Не больше, чем раньше.
– Ясно, – девушка загадочно улыбнулась. – А как твои родители?
– У отца небольшие проблемы были, с работы пришлось уйти. Сейчас устроился дальнобойщиком в какую-то региональную организацию. Командировки по всей России, часто в разъездах.
– Молодец! А как мама?
– Мама… – Алексей замолчал и, тяжело вздохнув, продолжил: – Матушка вот уже год, как умерла.
– Ой, – испуганно произнесла Карина. – Отчего, как?
– Рак лёгких. Помнишь наш последний разговор?
– Конечно.
– Вот тогда уже подозрения были. Потом, когда здесь подтвердили, мы в Москву ездили. Но там сказали, что надо было раньше и ничего не гарантируют. Уже к операции готовились, через пару дней должны были ехать в клинику…
Алексей замолчал, застывшим взглядом глядя на дно чашки. Карина не решалась вступать в разговор. После небольшой паузы он снова продолжил:
– Здесь и случилось. Дома никого не было. Отец первый её обнаружил. Она уже мёртвой была.
– Извини, я не знала, – тихо произнесла Карина и через стол дотронулась до руки Алексея. Его словно ударило током, тепло от кончиков пальцев разлилось по всему телу. Подняв голову, он взглянул ей прямо в глаза. В полумраке чайной они казались ещё больше, две искорки застыли в них. Девушка смотрела на него, её большие карие глаза постепенно стали заполняться слезами.
– Прости, – чуть слышно произнесла Карина, и первая капелька упала на белоснежную скатерть.
Что-то необъяснимое взорвалось в груди Алексея. Что-то давно забытое, уже потерянное, и оттого ещё более ощутимое и волнительное. Карина сильнее сжала его ладонь.
– Всё нормально. Уже всё нормально. Пережили, – сухо пробормотал Алексей и высвободил руку из её тёплых пальцев.
Слёзы тихо капали одна за другой. Повисла немая пауза. Через какое-то время, словно придя в себя, Карина убрала руку со стола и достала из своей сумочки платок. Вытирая слёзы, она снова заговорила.
– Я правда не знала… Не знала… Как тебе было тяжело…
Алексея начала раздражать эта сцена и, чтобы прекратить её, он решительно произнёс:
– Успокойся! Ещё этого не хватало. Вот, выпей чаю и успокойся. Все умирают рано или поздно, – с этими словами он хотел налить Карине чаю, но её чайник оказался пуст. Тогда он налил из своего, благо он никогда не отличался большой любовью к этому напитку.
– Ничего, что чёрный? – парень придвинул ей чашку.
– Ничего, только я больше не хочу, – заикаясь от слёз, сказала Карина.
– Нужно, – улыбнулся Алексей.
Карина улыбнулась в ответ и взяла чашку с уже остывшим чаем в ладони.
– Да, давай закроем эту тему. Я бестактна: не подумала, что тебе ещё тяжелее к этому возвращаться.
– Всё, закрыли, – серьезно глядя на неё, сказал Алексей.
На самом деле это событие он уже давно пережил. Раны, связанные с потерей матери зажили, и воспоминания о ней остались всего лишь воспоминаниями о чём-то родном и светлом. Его больше напрягала сцена со слезами. Он не знал, как себя вести. Совершенно не понимал, зачем она просит у него прощения, и главное – за что. Резко обрывать её, несмотря на неприятность ситуации, он не хотел, переживания Карины были искренними и шли от самого сердца. Алексею даже немного льстили слёзы и слова прощения. Возможно, эта была его маленькая месть за ту боль, которую она ему причинила. Он гнал эти мысли, но чем сильнее убеждал себя в обратном, тем неуёмнее становилось его тщеславие.
Когда вышли из чайной, Карина попросила её проводить. Запрыгнув в последний трамвай, они молча встали у окна полупустого вагона.
– А как твоя личная жизнь, – первой нарушила молчание Карина, – встречаешься с кем-нибудь?
– Были подруги, но ничего серьёзного. Наверное, ещё не нашёл ту единственную и неповторимую, – Алексей понял, что появился отличный шанс узнать о том, что интересовало его весь вечер, и, недолго думая, спросил: – А у тебя как? Москвича ещё себе не нашла?
– Да кому мы, провинциалы, нужны? – улыбнулась девушка. – Там тоже смотрят на прописку и другие блага.
– Прямо все?
– Нет, не все. Но, видимо, я тоже пока не нашла того единственного и неповторимого, – повторила его слова Карина.
– Это ты полтора года одна была?
– Ну почему одна, были друзья, но всё не моё. Может, я чересчур придирчива.
– Это верно, – съязвил Алексей.
– Да ладно тебе, – с наигранной обидой покачала головой Карина, – прямо такая привередливая?
– Шучу-шучу, – рассмеялся он.
Карина демонстративно толкнула его в плечо.
– Дурачок, я и не стараюсь. Сейчас главное – учёба.
«Дурачок», это слово Алексей особенно выделил из всего предложения. И сразу отметил про себя, что именно так, нежно и ласково, она не раз называла его раньше. Такое слово было для него приятнее и значительнее любых комплиментов.
– Смотри, а то так в девках и останешься. Сейчас многие думают о карьере, хотят реализовать себя на профессиональном поприще, а семья на втором плане остаётся. Европейская модель: там на первенца решаются, когда средний возраст за тридцать переваливает.
– О, разбираешься в европейской демографии?
– И не только в европейской, – весело подметил Алексей.
– Откуда такие познания?
– Основы демографии – хороший предмет. Зачёт был, кстати, у меня автоматом.
– Ах ты, воображуля, – засмеялась Карина.
– Чистые знания, не более того, – деловито развёл руками парень и засмеялся вместе с ней.
Они ехали через ночной засыпающий город, щедро укутанный снежным одеялом. Смеялись и разговаривали – обо всём, и уже давно перестали быть сдержанными. Формальные рамки стёрлись, и улыбки не сходили с их лиц. Редкие пассажиры, будто встревоженные чем-то непозволительным, непонимающе оглядывались на молодую пару, которая порой заглушала своим звонким смехом механический скрежет вагона.
Когда дошли до её двора, Карина попросила дальше не провожать.
– Возможно, родители ещё не спят, ждут меня. Увидят, потом будут расспросы. Ну, ты же их знаешь, – грустно сказала девушка.
– Не изменились? – поинтересовался Алексей.
– Что ты, стали ещё хуже. К каждому моему звонку прислушиваются, аж бесит. Потом расспросы начинаются. Из-за этого порой вообще приезжать не хочется, – Карина нахмурилась.
– Волнуются, вот и докучают.
– Это понятно, что волнуются. Но чрезмерная опека тоже не нужна. Они забывают, что мне уже не шестнадцать лет. Мои ровесницы уже замуж выходят.
– Ну, это не показатель. В Аргентине с четырнадцати лет девушкам официально разрешено замуж выходить, а в некоторых странах Африки – вообще в девять.
– Демография! – улыбнулась Карина и, показав на него указательным пальцем, подмигнула.
– О, да! – Алексей улыбнулся в ответ.
Они замолчали. Снег снова плавно опускался крупными хлопьями на их плечи. Фонарь освещал опустевшую улицу. Во многих окнах уже погас свет, в некоторых из них в темноте мерцали гирлянды наряженных ёлок. Алексею стало так спокойно, что он был готов простоять так до утра, молча наслаждаясь тишиной. Они смотрели друг на друга, как будто каждый хотел что-то спросить, но в самый ответственный момент забыл – о чём.
– Нужно записать твой номер, – сказала Карина, – я теперь здесь недели две пробуду, можем ещё встретиться. Если, конечно, захочешь.
– Совершенно не возражаю, – твёрдо ответил парень.
Она достала из кармана мобильник. Алексей продиктовал номер и только сейчас вспомнил про её обещание рассказать, почему она не может сообщить свой телефон.
– Карин, ты сегодня днём говорила, что не можешь дать свои координаты. Обещала потом рассказать. Я весь во внимании.
– Если захочу, – уточнила она.
– А что, желание ещё не проснулось?
– Да здесь нет ничего интересного, – начала она, – на московскую симку мне дорого, роуминг. А местный ещё не подключила. Старую карту потеряла, а с новой как-то никак. Сейчас у меня мамина, а на неё лучше не звонить, сам понимаешь. Вы с ней ещё в прошлый раз общий язык не нашли.
– Это точно.
– У меня твой номер есть, я позвоню. Только пообещай мне, что не будешь ждать звонка.
– Обещаю, – ответил он и многозначительно улыбнулся.
Карина попрощалась и побежала по заснеженной тропинке через двор. Алексей дождался, когда за ней закрылась дверь подъезда, и медленно пошёл домой. Парень не хотел забивать голову какими-то мыслями и потому не стал перебирать в памяти подробности прошедшего вечера. Сейчас он наслаждался лёгкостью, в которой пребывал. Такое простое и в то же время возвышенное состояние. Он уже давно не ощущал ничего подобного. Как же сильно он истосковался по этому. Как сильно…