Не знаю, что меня больше удивило. То, что за мной из редких алых островков на удивление быстро вырастали невообразимые цветы, каким, казалось, не место среди рек асфальта, даже среди всего этого мира, или, возможно, то, что передо мной завис не то круг, не то дыра, в которой, среди ночной темноты прятались звёзды. Но, одновременно, оттуда слепило так, будто за краем, окутанным серебристыми и золотыми лучами, спряталось солнце, выжидая удачный момент, чтобы выглянуть и испепелить кого угодно в порошок.
Или мой мозг отказался верить в какие-либо чудеса, или же ему и этого было мало, либо дело было просто в том, что у меня не осталось сил удивляться. Наверное, я бы даже не согласился ни переставить хотя бы одну ногу, ни выдавить хотя бы один звук. Я бы с радостью согласился пустить корни и прорасти в землю каким-то новым, неизведанным растением... но не здесь это было.
Передо мной, как и из многих других островков, начал прорастать цветок. Быстро доросший мне до колена, он превратился в бутон, а уже через минуту начал распускать лепестки. Казалось, что какая-то на редкость жадная бабочка презрела иметь четыре крыла и украла ещё у друзей. И вот она имела около десяти красивых, больших, зазубренных по краям крылышек.
Белых крылышек. Среди сотен красно-бурых, мохнатых, экзотических мотыльков перед моим носом решила похвастаться своими крыльями маленькая, наглая, вредная и самая обычная бабочка. Даже среди кучи разных звуков, что царствовали вокруг и людей, которые не обращали на меня в панике никакого внимания, я смог услышать, как лепестки игриво зашуршали друг перед другом. Оказалось, что у меня ещё есть силы удивляться. "Нахалка. Это насекомое ещё и смеётся надо мной" Зная, что мои действия мало чем помогут, я всё же набрал в грудь воздуха и подул на настырную бабочку. Но крылья один за другим отрывались и следовали за ветром, который изменил своё направление. Прикрепившись к тёмно-синему полотну, лепестки приобрели вид звёзд, образуя новые орнаменты.
Обратив внимание на цветок, я в мыслях злостно ухмыльнулся и подумал:" Так тебе и надо." Со стебелька снялся в воздух маленький мотылёк. Он уселся мне на нос, но решил долго там не задерживаться. Летающий цвет, живой цвет манил меня в звёздную бездну.
Казалось, что он дал мне силы двигаться дальше. По крайней мере, до дыры я дошёл. Возможно, я должен был колебаться, но почему-то я был согласен быстрее поверить этому пакостному мотыльку, чем человеку. Поэтому, не остановившись, я сделал шаг в круг звёздных лучей.
Я не упал. И не полетел. Я будто плыл в темноте, в которой вместо течения меня нёс ветер без направления, который летел неведомо откуда и неведомо куда. Я в последний раз повернулся и увидел, как сходятся в кучу серебряные и золотые лучи, закрывая городское небо, оранжевое от бесчисленного количества фонарей...
Какая грусть, друзья? Вы никогда в этой серой жизни не представите той безумной радости, которая царила в моём сердце, что падала в тёмную, и, одновременно, ослепительно-ясную бездну...