Глава 9. Дети Луны.
Через некоторое время я проводила его до ворот и, в сопровождении Хатку, вернулась на лужайку, где, всё ещё, сидели Пабло и Пакита с Адамом. Ирбис и его кузина просматривали записи, а мальчик рассеянно перебирал шерсть на загривке, лежавшей рядом с ним, собаки. Завидев нас, другие псы кинулись нам навстречу, правда, собака, которую гладил Адам, немного нетвёрдо держалась на ногах и выглядела усталой. Бросив взгляд на толстую стопку исписанных листов, я сказала:
- Материалов здесь, вполне, хватит на диссертацию! Уверена, что никто ещё не писал на эту тему.
Пакита подняла голову от записей и согласилась со мной:
- Ты абсолютно права! Большую часть этих песен Мудрая Птица предпочитала держать в тайне, я исполняла совсем немногое из них, да и то, не в полном объеме. Особенно же интересно сопоставлять их с надписями над могилами в лабиринте, так становится понятно, какие из них пришли от инков, а какие принадлежат исключительно моему народу. Да, только мне не хватит знаний, чтобы изложить всё это надлежащим образом.
Я задумчиво посмотрела на неё, затем перевела взгляд на Пабло:
- А вот, у тебя знаний больше, и ты мог бы, с помощью Клауса, оформить всё это и опубликовать. И это стало бы достойным памятником Мудрой Птице!
Парнишка недоверчиво посмотрел на меня:
- Ты думаешь, что это было бы правильно?
- Уверена! История твоего народа достойна того, чтобы о ней знали во всем мире. Тогда к вам перестанут относиться как к племени примитивных скотоводов. Да, и записанные сведения уже не пропадут, если что-то случится с кем-то из вас, а следующие поколения не будут ими связаны, как тайной доктриной. Хотя, конечно, стоит внимательно отнестись к тому, насколько полно надо всё это излагать на бумаге, чтобы ненароком не навредить.
Пабло задумчиво улыбнулся и сказал:
- Наверное, ты права! Но этим мы успеем заняться после того, как разрешим ваши с Адамом проблемы. Тебе стало немного лучше, а вот, ему «коктейль» почему-то перестает помогать. Но я вспомнил об одном необычном обряде, которым в нашей семье отмечали совершеннолетие мальчиков. Мудрая Птица показала мне его, когда мне исполнилось пятнадцать. Самое странное, что я находил его изображение на стенах лабиринта, рядом с некоторыми могилами. Для него нужны: умирающее солнце, полная луна и маленький зверек. Адаму сейчас примерно столько же лет, как мне тогда. А вечер, когда на закате встретятся солнце и полная луна – сегодня.
Я сморщилась, поняв, о чем идет речь, и на минуту зажмурила глаза. У меня было достаточно информации, чтобы догадаться: я видела те самые рисунки в лабиринте, и слышала рассказ Пабло, когда он пояснял их Клаусу. Следовательно, я могла догадаться. Только происходило это так, будто я вижу и слышу всё это глазами и ушами Пабло. У меня перед глазами возникла картина горного перевала, впереди меня, на ещё светлом небе вырисовывается огромная, бледная, полная луна. Обернувшись назад, я вижу, столь же огромное, кроваво-красное солнце, которое едва-едва касается горизонта. Я слышу высокий печальный звук, то ли пение, то ли стон, поворачиваю голову и вижу Мудрую Птицу, которая протягивает мне рыжего зверька и обсидиановый нож. А затем слышу её слова: «У тебя есть выбор!». Я отшатываюсь и выпадаю в реальность. И тут же понимаю, что пристально смотрю в глаза Пабло. Он обеспокоенно хватает меня за руку:
- Ты что-то увидела?
Я потрясла головой, приходя в себя:
- И даже слишком ярко! Один психолог говорил мне, что это называется "псевдотелепатическое исполнение желаний". И я не очень хочу проверять, насколько оно совпадает с действительностью. На меня этот обряд, вряд ли, окажет положительное воздействие.
Адам же спокойно посмотрел на Пабло и ответил:
- Почему бы и не попробовать? Я-то, уж точно, ничего не теряю!
- Мы должны испробовать все возможные средства! – взволнованно поддержала его Пакита, вновь, прижав к себе сына.
Посмотрев на её измученное и осунувшееся лицо, я не решилась возражать, но про себя решила проследить за всем лично. Мне не нравилось состояние моей подруги, она напомнила мне ту собаку, которая, пошатываясь, уходила от Адама.
Поэтому-то, я и оказалась вечером на плоской крыше гасиенды, где уже собрались Пакита с Адамом и Пабло. Ирбис чертил углём на каменных плитах какой-то рисунок, Пакита что-то тихонько напевала, глядя на заходящее солнце, а Адам рассматривал большую плетеную корзину, стоявшую возле парапета. Подойдя поближе, я увидела рыжего зверька, одного из тех, что Пабло привез сюда из долины. Он беспокойно бегал по дну корзины, временами, приподнимаясь на задние лапки. Мальчик присел рядом и пальцем погладил зверька по голове, на его губах появилась слабая улыбка. А я задалась вопросом, насколько много он знает о предстоящем обряде?
В этот момент Пабло отложил уголёк, снял с пояса расшитую сумку и вынул оттуда блестящую серебряную вещицу. Она напоминала небольшое зеркальце на ручке, но в середине имела отверстие, немного смещённое относительно центра. Присев с одного конца своего рисунка, напоминавшего странную птицу с распростертыми крыльями и длинным клювом, от которого тянулась зигзагообразная полоса, напоминающая лабиринт, Пабло приложил отверстие к глазу, а затем поймал в отражающую поверхность лучи заходящего солнца. Отраженный луч упал точно в другой конец рисунка. Удовлетворенно кивнув, мой адъютант повернулся в мою сторону и сказал:
- Нам нужно начинать! А ты, действительно, хочешь остаться?
Я проглотила, внезапно вставший в горле, комок и кивнула головой. Тогда Пабло велел нам с Пакитой встать возле концов крыльев, сам взял в руки зверька и встал в центр глаза птицы. Адаму же он объяснил, что тому надлежит встать в конец зигзагообразного лабиринта и идти нам на встречу, переставляя ноги одну за другой и точно следуя линии. Когда мальчишка занял указанное положение, то превратился для нас в темный силуэт на фоне багрового заходящего солнца. Пабло же оказался, как бы, на фоне четкого круга огромной бледной луны, странно выделявшегося на бледно-лиловом небе. Пакита негромко затянула какой-то незнакомый мотив, вибрирующий и вызывающий странный резонанс внутри меня. Адам медленно приближался, а заходящее солнце подсвечивало его фигуру, скрадывая движения. Я, опять, почувствовала странное раздвоение сознания: то мои глаза слепило солнце, то я шла и ощущала под босыми ногами шероховатости старых каменных плит, то чувствовала в своих руках живое тепло дрожащего зверька. Создавалось ощущение, что какая-то сила связывала всех нас воедино.
Когда Адам дошел до конца зигзагообразного рисунка, солнце наполовину скрылось за парапетом крыши. Мальчик остановился и поднял голову, оторвав взгляд от рисунка. Мне было видно, как Пабло успокаивающе погладил зверька по голове и передал его Адаму, а затем вынул из сумки обсидиановый кинжал и тоже протянул ему.
- У тебя есть выбор! – услышала я знакомые слова и судорожно обхватила себя руками за плечи, зная, что за этим должно последовать.
Я знала, что такое – забрать чью-то жизнь. Но одно дело, когда такое происходит в пылу схватки, когда ты защищаешь свою собственную жизнь, совсем другое – отнять её у маленького беззащитного существа, пусть даже, это спасает тебя самого. Но это - тот же самый выбор: ты или он. Но ты его должен сделать сам, осознанно.
Адам несколько секунд смотрел в глаза Пабло, затем перехватил зверька за шкирку и взял другой рукой у Пабло нож. Быстрое движение показалось смутным росчерком на фоне кровавого диска, и меня накрыло волной острой боли. Чужой боли. Сквозь выступившие слезы я увидела, как покачнулся Адам, и поняла, что он чувствует то же самое. Затем боль схлынула, но в груди вдруг возникла холодная пустота, а затем сознание рванулось в какой-то темный коридор, следуя за ускользающей искоркой света. То, что я не удержалась на ногах, я поняла, лишь почувствовав, как меня подхватили чьи-то сильные руки.
- Ты не должна была приходить сюда!- услышала я голос Пабло, доносящийся, словно бы, издалека.
- Должна! – успела прошептать я, прежде чем со стоном скорчилась, почувствовав, как тугой узел боли стянул мои внутренности.
- Унеси меня отсюда!- крикнула я, кусая до крови губу.
Пабло подхватил меня и кинулся к лестнице. Я же с трудом разогнулась и бросила взгляд ему через плечо. Адам стоял на своем месте со зверьком в руках, руки его были в крови, нож валялся у его ног. Меня охватило безумное желание вырваться и зажать руками рану на шее зверька, хотя сознание подсказывало, что тот уже покинул нас. И в этот момент Адам поднес окровавленное тельце к губам. И мир провалился в темноту. Или это солнце опустилось за горизонт?
В себя я пришла от осознания, что что-то тяжёлое давит мне на грудь.
- Дыши! Дыши, пожалуйста! – услышала я срывающийся голос Пабло и поняла, что он толчками давит мне на грудь, пытаясь запустить сердце.
- Перестань давить на меня! Ты сломаешь мне рёбра, - пробормотала я, пытаясь поймать его руку.
- Что я наделал! Я едва не убил тебя! – простонал он, сжав меня в объятиях.
- Зато я знаю, что он этого не хочет! – пробормотала я, с трудом восстанавливая дыхание.
- Ну, да! Адам пил его кровь! – прорычал Пабло.
- Да, я не про Адама, а про ребенка! – уточнила я, заглянув ему в глаза. – И сейчас ему нужна твоя помощь!
Пабло, наконец, понял меня и, вновь уложив на кровать, рывком сдернул с меня джинсы и приложил ладони к животу. Теплая волна покатилась по телу, смывая боль и успокаивая судороги.
- Теперь и он знает, что такое боль, и ему это не понравилось! – устало усмехнулась я.
- И что, это знание нужно было добывать такой ценой? – спросил Пабло, бросив на меня возмущенный взгляд.
- Зато, я теперь знаю, что ему нужно и что необходимо делать, чтобы его сохранить, - твёрдо сказала я. – И я абсолютно уверена, что мой ребёнок не родится таким, как Адам, он не захочет убивать, чтобы жить. А, кстати, как закончилось твое испытание?
Пабло сконфуженно посмотрел на меня:
- Мудрая Птица сказала, что для того, чтобы стать мужчиной, необходимо уметь отбирать одну жизнь, ради спасения другой. А чтобы помогать бороться за жизнь против смерти, необходимо почувствовать её грань. Я сначала перерезал зверьку горло, а потом расплакался и пытался оживить его, отказываясь признать, что он ушёл навсегда. Мне было так больно!
- Я хорошо понимаю тебя! А что сказала Мудрая Птица? – поинтересовалась я.
- Она сказала, что существуют две грани нашего дара, как существуют две стороны бытия. Каждый выбирает свою, но должен точно знать, что представляет собой другая, - ответил он.
- Но, иногда, судьба не дает нам времени выбирать, - пробормотала я, вспомнив окровавленные губы Адама и его сверкающие глаза. – Тебе придется присматривать за своим юным родственником, чтобы он не перешёл с животных на людей.
- Ты думаешь, такое возможно? – поразился Пабло.
- Возможно, он не будет убивать буквально, но если он начнет, осознанно, тянуть энергию у Пакиты, то надолго её не хватит, она и так еле жива, - нахмурилась я, устраиваясь поудобнее.
И тут дверь с треском распахнулась, и на пороге появился разъярённый Барон.
- Что тут, чёрт возьми, происходит? – прорычал он, хватая парня за плечо. – Адам в крови, Пакита в слезах, и оба бормочут, что Инь едва не умерла!
- В данный момент, я помогаю ей и ребенку!- спокойно ответил Пабло, стряхнув с плеча его руку. – А тебе тоже необходимо научиться помогать ей и уважать её решения!
И я поразилась, насколько сдержанно-холодным было его лицо, когда он повернулся к Барону. Тот несколько опешил от такого решительного отпора, но затем его лицо начало наливаться краской, и я поняла, что пора вмешаться:
- Я знаю, что ты боишься за меня, Вольф! Но я, тоже, хочу выжить, родить этого ребёнка, и – снова станцевать с тобой самбу на празднике! Сейчас мне нужна помощь вас, обоих, поодиночке вам не справиться. Пабло лучше знает, как это сделать. Или я слишком многого прошу от тебя?
Барон, на мгновение, прикрыл глаза, а затем глубоко вздохнул и опустился на колени рядом с Пабло. Тот взял Вольфа за руку и приложил его ладонь к моей шее, туда, где сильнее всего ощущался ток крови и сказал:
- Услышь её пульс и думай о том, чтобы ваши сердца бились ровно и в унисон. А я помогу малышу.
Я прикрыла глаза и слушала, как рядом со мной бьются два сильных и добрых сердца, и у меня появилась надежда, что мы, и на этот раз, прорвемся. Я, вновь, открыла глаза и сказала Вольфу:
- А завтра, с утра, ты отвезешь нас, с Пабло и Лео, в клинику, и доктор Рамирес сделает мне пересадку кожи.
- Но, если это не принесет быстрого эффекта, и с тобой вновь случится что-то подобное, то я приму сторону Барона, Рысь! – с удивлением услышала я решительный голос Пабло.
Я почувствовала, как вздрогнули руки Вольфа, и перевела свой взгляд на него. Барон с неподдельным изумлением уставился на Пабло, а тот усмехнулся ему в ответ и добавил:
- Не только ты умеешь чувствовать ответственность за других!
Меня затопила волна обиды, я сбросила с себя их руки и села на постели:
- А меня, что, спрашивать больше, не собираетесь?
И вздрогнула, услышав их слитное:
- Нет!
Не в силах больше сдерживать своё возмущение, я натянула джинсы и сказала:
- Тогда и я с вами больше общаться не хочу! Пойду, подышу свежим воздухом!
Но, решив обогнуть их на пути к двери, я чуть не упала. И они, разом, протянули ко мне руки.
- Давай, я отнесу тебя на лужайку! – сказал Барон, вскакивая на ноги.
- Сама справлюсь! – буркнула я.- А то ноги, того и гляди, атрофируются.
Правда, ноги, и так, слушались меня не очень хорошо, на лестнице я, то и дело, спотыкалась, парни, по очереди, подхватывали меня. Но, как-то, я, всё же, добралась до лужайки и уселась на траву, привалившись спиной к стволу старого дерева, впитывая всей кожей ночную прохладу. Барон с тяжёлым вздохом пристроился рядом со мной, а Пабло опустился на траву напротив меня. Я поёрзала, устраиваясь поудобнее, и расстегнула кнопку на джинсах, изменения фигуры, потихоньку, давали о себе знать.
- Я привез тебе джинсы для беременных, - сказал Вольф, искоса глянув на меня.- Вот, только пакет, с перепугу, кинул где-то в прихожей. И всё же, я бы хотел, чтобы ты хорошенько взвесила все за и против.
- Я тоже, Инь! – подал голос Пабло, нагнув голову, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Но, почему – ты, Пабло? Ведь, ты понимаешь, что этот малыш значит для меня? – грустно спросила я.
- Для меня он значит несравненно больше! – горячо воскликнул он. – Но даже, несмотря на то, что это - наш с тобой ребёнок, и на то, какое значение придавала этому Мудрая Птица, я не могу пойти на то, чтобы он угрожал твоей жизни. Мы не можем потерять тебя! И если тебе наплевать лично на нас, подумай о долине, о её людях и тех изменениях, которые ты им несёшь! Ты начала большое дело и не имеешь права бросить его на полпути! Ты говорила стае, что мы должны драться за то, чтобы изменить нашу жизнь к лучшему, и мы тебе поверили! Но мы не сумеем справиться без тебя!
- Ну, есть ещё Лис и остальные, - нерешительно возразила я, ошеломленная таким яростным напором.
- Но верят-то люди тебе! – сказал Пабло, схватив меня за руку.
- Он прав, Рысь! – поддержал его Барон, накрыв пальцы другой руки своей ладонью.- Именно у тебя есть дар убеждать людей, заражать их своей верой. За те полтора месяца, что я провел в долине, я уже успел убедиться, насколько сильно всколыхнули город последние события. Изменений гораздо больше, чем за предыдущие пять лет. Молодежь, реально, сплотила твоя идея, и они готовы идти против уклада жизни своих отцов. О вашем походе за перевал говорят, как о подвиге, разве что песни не слагают.
- Ещё сложат! – криво усмехнулся Пабло. – Только у песни должен быть счастливый конец, чтобы она побуждала людей на дальнейшие подвиги. А какой же это будет счастливый конец, если все умерли!
- Ну, умерла пока только Мудрая Птица! – слабо попыталась возразить я.
- Но если умрешь ты, затем умрет еще и Адам, а за ним и Пакита, да, и Алексей не вернется в город, то получится, что ты указала людям дорогу к смерти, - вставил Вольф. – Народ долины изрядно суеверен, да и вообще, люди, с большей охотой, доверяют успешным лидерам. На данный момент ты – победитель, но твоя смерть может похоронить идею.
- Да, не собираюсь я умирать! – возмутилась я.
- А что ты сегодня пыталась проделать? – язвительно спросил Барон.
- Пыталась узнать кое-что о себе и, заодно, об Адаме. Теперь я точно могу сказать, что эксперимент старого Бруно удался, - задумчиво промолвила я.
- Кстати, об Адаме. По-моему, он, только что, прокрался в конюшню! – тихо сообщил Пабло и, вскочив с травы, и бесшумно скользнул в ту же сторону.
- Я не очень понимаю, что тут происходит, - посетовал Вольф, проводив его взглядом.
- Помоги мне догнать их, и я всё тебе объясню, - попросила я, обеспокоенно посмотрев в том же направлении.
Барон упруго вскочил на ноги и, подхватив меня на руки, кинулся к конюшне.
Мы подоспели весьма вовремя. Внутри конюшни, освещенной лишь неярким светом полной луны, я разглядела Адама, стоящего возле стойла ближайшей альпаки, а в шаге от него застыл разъярённый Пабло.
- Стой, Ирбис! – крикнула я, поняв, что мой адъютант, вот-вот, вцепится ему в горло.
Тот послушно замер, но остался стоять возле Адама, буквально дрожа от ярости. Я высвободилась из рук Вольфа и подошла к ним.
- Он хотел выпить её жизнь! – прошипел Пабло, не отводя глаз от своего противника.
- Неправда! – дрожащим голосом запротестовал Адам, умоляюще взглянув на меня. – Я только хотел почувствовать разницу…
- Он лжёт! – взорвался Пабло.
- Успокойся, мы тоже совершили ошибку, проведя тот ритуал, но, не дав Адаму соответствующих объяснений, - строго сказала я, положив руку ему на плечо.- Тебе всё объяснила твоя бабушка, мне – моя, а для него, всё это, оказалось шоком. А ещё у Адама, хоть, он и твой родственник, другая сторона твоего дара, гораздо больше похожая на мою, чем на твою. Но этим можно научиться управлять и даже приносить пользу людям, если, конечно, захотеть. Мне тоже, всегда, было легче брать, чем отдавать, поэтому-то я лучше умею слышать животных, да, и эмоции людей. Важно уметь чувствовать безопасную грань и твёрдо знать, чего ты не должен делать никогда.
Затем я посмотрела в глаза Адаму и веско сказала:
- Я хорошо понимаю, что такое страх смерти и желание выжить, всему вопреки. И мне наплевать, если ты перережешь всех свинок в округе. Альпаки же больше подходят, как возобновляемый источник крови, и потом, они - друзья Пабло. Кстати, смерть достаточно большого существа, вполне, может утянуть тебя за собой, на ту сторону, можешь мне поверить. У каждого дара есть две стороны, и ты далеко не обо всём знаешь. Я изо всех сил пытаюсь помочь тебе, но если я узнаю, что рядом с тобой умер, хотя бы, один человек, то сама вырву тебе сердце, и ты знаешь, что я способна сдержать обещание. Ты, и так, злоупотребляешь добротой твоей матери!
- Я ничего ей не делал! – простонал мальчишка.
- Делал, только не понимал, что именно, да, и она тоже. Пакита подпитывала тебя своей энергией, но у неё почти не осталось сил. Сегодня ты понял, где безопасная грань и чем пахнет смерть. Понял, что можешь более ясно чувствовать людей и животных. Но, у всего есть две стороны. Мы с Пакитой и Пабло теперь можем чувствовать тебя, и если твоя мать готова отдать тебе всё, то я не намерена ей этого позволить. Да, кстати, где она?
- Она спит, Леонсия сделала ей какой-то укол, - пробормотал Адам.
- Никогда больше не спи с ней, в одной постели, иначе ты можешь убить её, даже сам того не желая, - посоветовала я ему. – Большие собаки, как ты знаешь, тоже неплохой источник энергии, только не бери слишком много за один раз и не забывай кормить их свежим мясом, сразу после контакта. Скажешь на кухне, что я велела.
- Слушаюсь, фрау! – еле слышно пробормотал Адам.
- Для тебя – Инь или Рысь! Если будешь слушаться, то мы тебя, непременно, вытащим. Как говорил Маугли: «Мы с тобой одной крови!». И я, и Пабло, и Пакита с Паулой. И не стесняйся задавать вопросы, - устало добавила я, чувствуя, что произошедшее истощило мои силы.
- Вы думаете, что я смогу выздороветь и жить, не убивая других? – нерешительно спросил Адам.
- Уверена! Я же смогла, хотя, в раннем детстве, мне тоже было очень плохо. А ты - почти мой близнец по дару. И если научишься управлять своими способностями, то из тебя получится непревзойденный врач-диагност. А пока, если нужно, мы скупим всех морских свинок в этой стране, - твёрдо пообещала я.
- Кстати, доктор Рамирес ждёт тебя, Адам завтра, в клинике, он утверждает, что разобрался, какого именно фермента тебе не хватает, - добавил Вольф, который всё это время, молча, стоял у входа.
- Очень удачно! – отметила я. – Я тоже буду там, и у меня будет хорошая возможность, на практике, показать тебе, что именно я имела в виду, когда говорила о диагностике. А сейчас, давайте, пойдем все отдыхать. День выдался тяжёлый.
Адам благодарно кивнул и, в мгновение ока, выскользнул из конюшни.
Пабло остался стоять рядом, тяжело дыша и зло глядя ему вслед.
- У меня, от всей этой чертовщины, все волосы на теле дыбом встали! – тихо сказал Барон, разрядив напряженную тишину, возникшую после его ухода.
- Теперь ты понимаешь, почему не только записи Бруно, но и мальчишку необходимо спрятать от спецслужб! Я считаю, что стоит принять план твоего деда, имитировать смерть Адама в твоей клинике, а затем отправить его с Рамиресом на Кубу, пусть, он его там долечивает, - обернувшись к Вольфу, предложила я.
- А может, его проще, прямо тут, удавить?- процедил, сквозь зубы, Пабло.
- Пакита этого не переживет, а потом и из этого дара, при умелом подходе, можно извлечь пользу для стаи, - ответила я ему.
- А где гарантия, что он, вырвавшись из-под присмотра, не навредит ей или кому-нибудь ещё?- не сдавался парнишка.
- Ты прав, Пакита обязательно поедет с ним, но с ней поедет и Че. Он не захочет бросать жену и с удовольствием воспользуется возможностью познакомиться с островом своего обожаемого «команданте», - разъяснила я. – А я объясню каждому из них, на что стоит обращать особое внимание.
- А это - уже план, как любит говорить наш связной, - заметил Барон. – И давайте, тоже пойдем в дом, после всех этих событий, мне очень хочется выпить.
На следующее утро я вытащила всех в клинику пораньше, чтобы иметь возможность сдержать обещание, данное Адаму. Воспользовавшись тем, что Леонсия достаточно хорошо узнала здешних пациентов и их истории болезни, я попросила её, представив в качестве практикантов, провести нас с Адамом и Пабло по палатам и показать различные виды травм и заболеваний. Я предлагала Адаму сравнить ощущения, возникающие у него в руках и в голове, когда он подносит их здоровому человеку, а затем к больному. Мальчишка довольно быстро понял, о чём я пытаюсь ему рассказать, и показал довольно высокую чувствительность к воспалениям и травмам. В заключение, я подвела его к больной, у которой диагностировали последнюю стадию онкологического заболевания, и была удовлетворена тем выражением ужаса, которое прочла на его лице, едва он поднес к ней руку. Адам моментально выскочил за дверь, я последовала за ним, а Лео и Пабло на некоторое время остались в палате.
- Что ты почувствовал? – спросила я, глядя, как он пытается отдышаться, прислонившись спиной к стене.
- Там, - начал он, растирая виски. – Там какая-то холодная пустота, и она затягивает.
- Это называется неотвратимость смерти, этой женщине совсем немного осталось, и уже почти ничего невозможно изменить. Хотя, если находится кто-то, готовый пожертвовать своими силами и безопасностью, то возможно изменить даже такое. Мудрой Птице удалось вытащить Алексея, практически, с того света, правда, ценой собственной жизни, ты должен был об этом слышать. Но такое возможно лишь для того, кто хорошо умеет управлять своим даром. Ставить диагноз гораздо безопаснее, но не менее важно, потому, что обладая нашими с тобой способностями, можно найти истину там, где другие совершают ошибку. Я думаю, что все великие врачи обладали подобным «чутьем», только никто, наверное, не задумывался над природой такого «чутья». Или не хотел его афишировать, - пояснила я ему.
- И вы думаете, что мой отец, сознательно, культивировал его у своих потомков? – спросил Адам, задумчиво глядя на меня.
- Пытался. Но, насколько я знаю, ты - его единственный, успешный, образец,- ответила я, заглянув ему в глаза.
- Знаю, я тоже видел тех уродцев в шкафу,- поморщившись, подтвердил парнишка.- Бруно постоянно говорил мне, что я могу стать родоначальником новой расы.
- Тогда тебя должно было сильно расстроить то, что я разрушила его планы, - сказала я, внимательно заглянув ему в глаза.
- Вовсе нет! – криво усмехнулся Адам, уверенно встретив мой взгляд. – Конечно, сначала я переживал, потому, что не знал другой жизни, кроме той, что вёл у него в бункере, но через некоторое время понял, что потеряв отца, который относился ко мне, как к ценному экспонату, и держал взаперти, я приобрел огромный мир, с кучей возможностей. Вот, если бы, ещё и здоровье поправить удалось!
- Доктор Рамирес - очень талантливый ученый, и он очень заинтересован в твоей проблеме, она для него как личный вызов, и если доктор нащупал верный путь, то со временем, непременно разрешит эту задачу. А временные средства, для поддержания твоего здоровья мы, похоже, нащупали. Правда, я не стала бы, обо всем этом, подробно рассказывать, даже ему. Люди либо не верят в наши способности и начинают считать нас сумасшедшими, либо поверят и захотят, опять, посадить тебя под замок, чтобы всласть поисследовать, - предупредила я его.
- Вот, это я прекрасно понимаю! – хмыкнул Адам. – Барон Генрих довольно много рассказал мне о методах работы научных отделов спецслужб.
- Поэтому-то, мне и кажется вполне разумным, тайком переправить тебя на Кубу, в клинику доктора Хосе. Он бы там, окончательно, разобрался с твоей проблемой, а ты имел бы возможность учиться медицине, как и хотел ранее, ведь, насколько я поняла, курс средней школы ты уже одолел, - предложила я.
- Я должен буду поехать туда один? – в голосе его прозвучали явственные опасения.
- А ты думаешь, Пакита в состоянии отпустить тебя одного? – усмехнулась я в ответ.- А с ней непременно отправится Че, он мой хороший друг, любит твою мать и вполне способен защитить вас в непредвиденной ситуации. А если возникнет необходимость, то и остальные подтянутся.
- Разумное решение, - согласно кивнул Адам. – Я доставил вам столько беспокойства и не знаю, как сумею расплатиться за это!
- Ничего страшного,- ответила я. – Просто, выздоравливай и развивай свои способности, быть может, однажды, ты сумеешь помочь кому-нибудь из своих родственников или друзей.
Адам поёжился и посмотрел через большое окно в палату, где, всё ещё, находились Леонсия и Пабло:
- Не думаю, что кто-то хочет со мной дружить!
- Относись к людям так, как ты бы хотел, чтобы они относились к тебе, оказывай им помощь, даже если они этого не просят, - улыбнулась я в ответ, пытаясь успокоить парнишку. - И к тебе будет хорошо относиться даже Пабло, если только ты не будешь обижать Пакиту и его любимых альпак.
- А что они там делают? – спросил Адам, указав на Леонсию с Пабло.
- Я думаю, что Пабло пытается помочь, или, хотя бы, облегчить уход, - ответила я, глядя на сосредоточенное лицо моего адъютанта. – Он, как и я, не любит сдаваться.
- Я, правда, не хотел ничего плохого той альпаке, просто, пытался стереть то жуткое ощущение, - запинаясь, проговорил Адам, повернувшись ко мне. – Там, на крыше, всё было так странно: боль, жар, потом - голод. И это странное чувство, холодной пустоты, подобное сегодняшнему. С альпаками и псами все было по-другому, там было тепло и спокойствие. Но на крыше я испытал, ни с чем не сравнимый, прилив сил.
- Ты - идеальный поглотитель биологической энергии, поэтому-то, тебе и удалось впитать весь последний всплеск жизненной силы того зверька, а в крови было бешеное количество адреналина. Но на сегодняшнем примере ты понял, что смерть может быть сильнее тебя. Так что будь осторожнее, учись контролировать себя, - посоветовала я ему.
- Моя мама тоже так умеет? – поинтересовался мальчик.
- Не думаю, - задумчиво сказала я. – У них с Пабло и Паулой одинаковая полярность, они проще отдают свою энергию. Для меня загадка, почему ты так не похож на них. Мудрая Птица смогла бы разобраться, а мне это, пока, не по силам.
- Но можно, я, всё-таки, буду приезжать к вам, в долину, и учиться у Вас? – нерешительно спросил Адам.
- Не только можно, но и нужно, ведь, там твой дом, ты там родился, и тебя там всегда примут, - уверенно сказала я.
- Спасибо! – поблагодарил он. – Я постараюсь тоже быть полезным стае!
- Добро пожаловать в семью! – искренне ответила я.
Тут к нам из палаты вышли Леонсия и Пабло, он выглядел уставшим и удручённым.
- Я пытался помочь, но она устала и не хочет бороться! – горько посетовал он. – И она не верит мне! А ведь, у неё трое маленьких детей!
- Чтобы победить врага, просто, необходимо бороться, до последнего вздоха, и верить в победу, а если заранее сдаться, то не помогут никакие лекарства, - попыталась успокоить я его.
- Во всяком случае, тебе удалось облегчить боль, она уснула без укола, этого уже давно не случалось, - удивлённо сообщила Лео, подходя следом за ним.
- Я тоже хочу этому научиться! – воскликнул Адам.
- Научишься, если захочешь! Но сначала тебе нужно победить своих собственных демонов, а для этого – верить и бороться! – ответила я. – И помнить о том, что посторонним знать об это не обязательно, - добавила я, увидев в конце коридора приближавшегося доктора Рамиреса.
Оба парнишки синхронно повернулись в ту сторону, и я поразилась тому, как они, на самом деле, похожи. Если убрать цвет волос и кожи, то не было сомнений, что они родственники: одинаковые высокие стройные фигуры, тонкие черты лица, длинные прямые волосы. А вот, способности у них так же противоположны, как цвет их волос. Но, так или иначе, они выделялись среди обычных людей. Бросив взгляд в сторону Леонсии, я поняла, что она, столь же сосредоточенно, разглядывает ребят, как и я. Она почувствовала мой взгляд и, пододвинувшись поближе, прошептала:
- Они определённо похожи, чувствуется родственная кровь! Но то, что я прочла в тетради Бруно, наводит на меня какую-то жуть. Ты уверена, что поступая так, как мы решили, мы не делаем ошибки?
- Не уверена, - прошептала я в ответ. – Но бросить мальчишку, на произвол судьбы, я не могу, от него зависит жизнь Пакиты.
- Бедняжка! Я хотела бы воскресить того изверга, лишь для того, чтобы убить его снова, за всё то зло, которое он ей причинил. Даже после своей смерти он продолжает причинять ей боль!
- Ты права, но из того, что с ней приключилось, я могу извлечь некоторую пользу для себя, - заметила я.
- А ты можешь полностью доверять этим записям? – с сомнением спросила Лео.
- Могу, особенно после того, как Паула сообщила мне, что Мудрая Птица, неоднократно, рассказывала ей о том, что по её совету, их мать, когда носила Пабло, наносила раны на руки и прикладывала к ним ткань, смоченную в крови отца ребенка. А после того, как отец Пабло погиб, она почувствовала себя плохо и, вскоре, родила сына, значительно раньше срока.
- Это могло быть следствием стресса, - заметила она.
- Могло, да только, случилось это почти через месяц, - ответила я.
- Значит, будем придерживаться прежнего плана, - вздохнула Леонсия и пошла навстречу доктору Хосе.
Рамирес к нашим предложениям отнесся довольно настороженно, хотя отметил, что подобная методика, действительно, имеет место быть.
- Мне известны публикации на эту тему, но нигде не говорится о стопроцентном успехе, - заметил он. – Да, и процедура эта весьма болезненная.
- И, тем не менее, я считаю необходимым попробовать,- настаивала я.
- Хорошо, я тоже, не прочь, лично опробовать эту методику, тем более, мне тут неплохо платят, - согласился доктор. – Только вам придется, опять, переселиться в больницу. И Адаму, тоже.
- Тогда мы хотели бы занять ту сдвоенную палату, - сказала я, повернувшись к Вольфу. – Вместе нам будет веселее.
А про себя подумала, что лучше мне держать Адама и Пакиту под присмотром.
- И я бы тоже хотел быть рядом с Инь, хотя бы, первое время, чтобы иметь возможность быстро помочь, - сказал Пабло, посмотрев на Барона.
Тот только кивнул головой, после вчерашних событий он больше доверял Ирбису.