Само собой, потом я проснулась. И, само собой разумеется, проснулась не оттого, что выспалась, а оттого что меня грубо разбудили, откинув пол русалочьей клетки. Нет, что стоило бы сначала разбудить, а потом на пол сбрасывать? Так ведь нет, эти разбуживатели никогда не лишат себя небольшого удовольствия, - поглядеть как у разбуженной подобным грубым образом персоны выпрыгнут на лоб глаза, а то и кляп изо рта выскочит.
К чёрту в грязь…
Ну да, разбуживательницами оказались прежние две Дорки, одну из которых я для смеху поименовала как «К-чёрту-в-грязь». И у меня нисколько не возникло желания как-то ещё её переименовывать, с тех самых пор, как она затолкала мне в рот резиновый шнобель для задницы. Хорошо, хоть вынули на ночь…
-Ну? – сказала мне тут Дорка-2 и приставила к носу наконечник электрического стрекала, - будешь артачиться, или как?
-Не, пока не буду, - пообещала я, потому что припомнила как запрыгала Госпожа Фессалония когда ей в ноздрю электрод попал.
-Руки назад! – распорядилась Дорка, и они принялись вязать мне руки за спиной, заломив их вверх и перекрестив запястья на лопатках. Чёрт… Вообще говоря, в Оллитарии редко связывают девушек просто так. Чаще, с фантазиями. Особенно, когда вяжут девушкам руки. Часто вяжут так, что проще было бы эти руки отрезать, чем плести на пленнице некие верёвочные макраме из двадцати, если не из пятидесяти метров верёвки. Но, наверное, любимое дело связывателей не напрягает, а даже и удовольствие доставляет. По крайней мере, на трудности связывания девушек они никогда не жалуются. Так что…
Так что, через какое-то время я оказалась туго связанной, с руками примотанными к спине, шее и сиськам, а оставшуюся часть верёвки мне завязали на горле и потянули за собой:
-Давай, пошла!
Ну, куда деваться? Тем более что я ещё и не полностью проснулась. Тем более, после такого, вот, с позволения сказать, сна. Про путешествие на тот свет со всеми приложившимися подробностями. Нет, я понимаю, что если привлечь Фрейда, то вся эта Ангелиния запросто истолковывается прописавшимися в подсознании разрознёнными элементами биографии. С другой стороны, а кто из нас станет полностью полагаться на Фрейдовы бредни в таких делах? А вдруг, и вправду?
Короче, до конца я проснулась лишь на верхней палубе, вернее даже, на середине переходного мостика по которому Дорки тащили меня за верёвку в сторону носа «Клеопатры». По первым ощущениям, мне показалось, что корабль вообще горит. Во-первых, было ненормально жарко, а во-вторых, почти ничего не видно вокруг от дыма. Хотя, тут я уловила, что запаха дыма не ощущается, так что, может это и не дым, а очень густой туман. Такой туман, какой мог бы случиться, например, если бы «Клеопатра» была пароходом, с пробитым вражеским снарядом паровым котлом. Или, если бы «Клеопатра» была игрушечным корабликом, который хулиганы запустили в поставленную на огонь кастрюлю с водой. Или…
Тут из тумана появилась передняя палуба, вернее, её половина, оставшаяся после взрыва снарядного погреба, совмещённого с туалетом. А ещё из тумана появились трое термидорок во главе с главной Катарактой Гну. Кажется, тут и ещё кто-то был, но мне и разглядеть не дали, потому что Катаракта ухватила меня за верёвку, дёрнула и сказала:
-Ты, Генеральша, к чёрту в грязь, хватит спать, давай, уже, работать начинай!
-Так это не я, «К-чёрту-в-грязь», это она, - кивнула я на ближнюю Дорку.
-Чего?
-Ты меня с ней спутала, это её так зовут. Вот, пусть она и работает.
-А ты спать пойдешь?
-Нет, - отказалась я, - после таких, вот, снов про тот свет, уж лучше даже работать, чем снова…
-Гы! – выразилась Катаракта, ну, совсем как Госпожа Ангелина Апполиония во сне. А, так вот откуда такая лингвистика у Ангелин оказалась. Они же от этой Катарактской банды термидорок заразились, через моё восприятие. Уже легче. Хотя и сомнительный, а всё же аргумент в пользу того, что это был просто сонный бред. Да, конечно же, бред. Демон, ещё на Госпожу Шерри с ушами похожий…
-Значит, согласна работать? – уточнила Катаракта.
-Что, снова крутилку вертеть? А на это моё согласие требуется?
-Крутилку вертеть и без тебя есть кому. А ты по своим способностям работай, давай!
-Погонщицей, что ли? – не поняла я. – Не, погонщицей я не согласна. Сами тут погоняйте. А у меня и руки связаны вообще. Сроду не видела чтобы погонщицы связанными работали. Разве только если языком погонять? Так я и ругаться-то особенно не умею. А, интересно, знаешь, насчёт местного образования. Если уж есть такой предмет как технология пыток, так, может, и предмет по части технологии ругательств имеется? У меня в последнее время такое впечатление сложилось, что точно имеется, причём, многие окружающие персоны по этому предмету экзамен сдали и диплом получили. А ещё у меня впечатление… Что?
-Всё сказала? – осведомилась Катаракта.
-Да ты что? Я начала только, ещё даже в нормальный вкус не вошла…
-Гы-гы-гы-гы… - загы-гы-кали тут Катарактины приспешницы позади.
-Хватит! – рявкнула Катаракта. – В цирке из себя клоуна строить будешь! У нас краснозадые на хвосте висят. Пристали как репейник. Мы уже в кипятильнике, а они не отвязываются. Так что, ну?
-Это… - сказала я. – Не поняла. В каком ещё кипятильнике?
-В том самом, в котором Оллиолона кипит, в каком же ещё?
-Это, то есть, вы от них в южную сторону бежите и уже так далеко забежали, что море вокруг кипит? Ха. И вправду, похоже.
-Ну!
-А я причём?
-Притом, что чего-то уже делать надо! – занервничала Катаракта.
-Ну, так, и делайте.
-А делать будешь ты, - разъяснила она.
-Я буду делать? – удивилась я. – Слушай, а чего я буду делать? Не подскажешь?
-Чего хочешь, делай! Но чтобы краснозадые отвязались. Короче, обстоятельства озадачивай, демонов создавай, события генерируй, личности свои раздваивай, чего хочешь, короче!
-Слушай, тётка, ты что, головой ударилась? – сказала я. – Какие ещё демоны с обстоятельствами?
-Обыкновенные. И не строй тут из себя невинность незаляпанную. Прекрасно знаешь, какие.
-Ты что, мою вчерашнюю болтовню подслушала? – догадалась я. – Ну, вы тут прямо как дети, честное слово.
Тут Катаракта так на меня поглядела, что у меня сразу охота шутить рассосалась.
-Слушай, Курбашиха пиратская, - сказала ей я, - да если бы я в самом деле была волшебница, разве я не велела бы этим демонам, прежде всего, всю вашу контру термидорскую за борт покидать?
-Нет, не велела бы, - не согласилась Катаракта.
-Это почему же? Потому что я очень добрая?
-Потому что ты, девка, очень даже не прочь была, чтобы тебя свергли.
-Ты чего городишь?
-Я ж тебе сказала, не строй из себя. Не меня тебе обманывать, поняла? Ты не знала, что дальше делать, не так, скажешь? Да ты как раз этого и хотела, чтобы с тебя все обязанности и ответственности свалились, а за тебя бы всё другие решили. В том числе и все твои обстоятельства. Тебе даже уже и спать без передышки, чтобы от решений увильнуть, надоело. Ещё и выпендрилась на публику, будто сопротивлялась.
-Да, ты…
-Да, я. Насквозь тебя вижу, белобрысая. Там и разглядывать-то почти нечего. Ты рабыня, рабыней и остаться хочешь. А всё ваше восстание убогое, всего лишь, чтобы живыми уцелеть. Ага. Для дальнейшего рабского существования. С мечтой о хорошем собственнике. О таком же мифологическом существе как пресловутый «настоящий мужчина». И, чего, не обрадовалась, когда такая возможность снова замаячила? Не представила, как тебя поведут на цепочке за шейку продавать, и продадут самому хорошему собственнику? Хронваргеру, какому-нибудь, которого ты потом быстренько под каблучок затолкаешь и в Униолы выбьешься.
-Да, ты… И всё ты врёшь, бандитка, вот!
-Нет, врёшь-то сейчас ты, белобрысая. И все твои способности на это направлены были. Так вот, давай-ка теперь эти способности…
-А ты коза стриженная! – потеряла я терпение. – С философским уклоном на уровне дошкольной программы!
-Гы-гы-гы… - снова захохотала свита Катаракты.
-Могу и тебя постричь, - прошипела Катаракта, - хоть прямо сейчас. На валу и на крутилке волосы-то лишь мешают.
-Ну и стриги, дура.
-И, не думай, что крутилку у меня выпросишь, и тем отделаешься.
-А крутилку что, ещё кто-то и выпрашивает?
-Никто. Ты одна такая оригинальная.
Тут она дёрнула меня за шею верёвкой, пригнула вниз и сказала:
-Последний раз говорю, кончай выпендриваться и корчить из себя героиню восставшего пролетариата. У?
-Сама выпендриваешься, - проскрипела я. – Сама тут героиню строишь. Против связанной-то противницы легко.
-Да ты связана-то мало, - заявила она. – Как работать начнёшь, мы тебе ещё кандалы на ноги наденем и кляп на рот. Чтобы совсем уж спокойно было от подозрения в добровольности.
-Да, тьфу на тебя, дура, вообще, - только и нашла, что ответить, я. Потому что… А что, кому-то не ясно, почему? Ну, если есть такие дебилы, которым не ясно, могу и объяснить. Потому что эта Катаракта была права на сто процентов! Хотя я и сама себе в этом признаваться не собираюсь. Я ведь точно зашла в тупик с этим Элурисским восстанием. Какой у нас выход-то был? Начать разбойничать? Ага. На прогулочной яхте с ничтожным запасом хода, без оружия, без еды, безо всякой привычки к кровожадности и беспощадности. Какие из нас разбойницы бы вышли? Такие, которые только и сумели бы, что наразбойничать себе протокол, типа Аннолиусского. В лучшем случае.
А что было делать? Как-нибудь сдаваться властям какого-нибудь местного городишки? По инициативе руководства восстания, да? При том, что всё местное официальное руководство из подобных же разбойников состоит. Нет, я именно и хотела, чтобы всё как-нибудь само собой рассосалось без моего участия. Вот и сгенерировала подсознательным образом всю эту Катаракту, её шайку, и моё личное свержение с руководства. И чем это всё должно было закончиться? Да всё тем же пресловутым ночным шествием в Аннолиусских скрипучках и ножных кандалах сорока пленниц, когда моя Моника, по невменяемому зову души, встряла в процесс и обеспечила моё личное похищение из этой колонны. Правда, там столько побочных явлений возникло, что теперь сто лет разгребать придётся. А я ведь могу и не разгребать, в конце концов. Выйду замуж, а оно пускай само разгребается. Вот, все мои подсознательные действия и сопутствующие генерирования обстоятельств и были направлены к организации этого самого базового события. Шествия в колодках. Начиная с самоличного изобретения этой самой Аннолиусской скрипучки. Вот, теперь и Катаракту изобрела. Конечно, я её и сгенерировала, а то бы откуда она, такая проницательная, взялась? И уж, что она меня ножиком зарежет, я бы и в подсознательном виде не изобрела. Хватит мне и одного раза, знаете. Вот у неё и не получилось меня зарезать.
И, правильно она говорит, я прирождённая рабыня и есть. Хочу заиметь хорошего Господина, влюбиться в него, надеть его ошейник, стать его единственной женщиной, нарожать детей и наслаждаться семейной жизнью до бесконечности. Ну, немножко и под каблук этого Господина. Так, под краешек каблучка, что тут такого плохого было бы? Ну, и тот же дворец и сотню рабынь, почему бы и нет? Ой, только не тот дворец, где водопровод прогнивший! А…
А что было бы в альтернативном случае? Ну, победило бы наше восстание в более-менее крупных масштабах. И что, пришлось бы мне заниматься строительством нового государства? Подавлением контрреволюционных элементов? Руководством Гражданской войной, наконец? Выявлением придворных интриг и поиском бомб под трон подложенных? Конституцию разрабатывать, не к ночи будь помянута? Оно мне надо?! Я, разве, маньячка политическая с притупленными природными инстинктами к любви и размножению?
Правильно Катаракта говорит, и правильно требует, чтобы я ей помогла от Аннолиусского репейника привязавшегося отделаться. Они же, если нас заграбастают, так и разбираться не станут, кто тут разбойницы, а кто нет. Они же будут по принципу действовать «чем больше сдадим, тем лучше». Так Аннолиус ещё и с Генозисом воевать собирается, корабли строит. Трюмные девки требуются в большом количестве. Вон, контракты придумали для ожидающих очереди на судебное разбирательство, которое сами же и затягивают. А разбойниц могут и не на обычный вал посадить, а на механический прут, к примеру. С этих краснозадых станется.
Не знаю, болтала я на сей раз вслух, или молча рассуждала. И как долго. Наверное, недолго, потому что Катаракта сказала:
-Ну? А то, ножные кандалы уже тебя заждались.
-Не буду на тебя работать! – заявила я. – Пошла в грязь, вообще! Вот, пускай краснозадые тебя заграбастают и на вал усадят. Это правильно будет. Вот!
-Ой, работать она не будет, - оскалилась Катаракта. – Да, запросто, будешь. Ну-ка, погляди сюда.
И развернула меня в нужную сторону. А в этой стороне оказались три связанные девушки. В кляпах, да ещё и привязанные за ногу к стойке палубы. Зойка, Виолетта и Соня.
-Короче, - сказала Катаракта, - будешь дальше артачиться, начнём твоих подружек за борт швырять.
И указала на Зойку:
-Начиная с этой.
-Ык! – икнула я. – А почему с этой?
-По нарастающей степени твоей привязанности, - объяснила Катаракта.
-Чего?
-Того самого. Перед этой «З» у тебя чувство вины, за то, что ты её шпионкой посчитала и чуть в бочке не утопила.
-С этой «Ви», - ткнула она пальцем Виолетту, - которая пушку взорвала, у тебя долгая дружба с несостоявшимся интимом, то есть, тоже чувство…
-Она пушку взорвала? – удивилась я. – Ты чего городишь, дура?
-А с этой «Сю», - пихнула Катаракта Соню, - у тебя вообще Твикли-психозная несовместимость с комплексами. Вот, её последнюю и сброшу.
-Чёрт… - только и нашла, чего сказать я.
-Так что, лучше нам без жертвоприношений твоему выпендрёжу обойтись. А то, чем я тебя шантажировать в следующий раз буду?
-Грязный чёрт!
-Бросайте, - распорядилась в адрес приспешниц Катаракта, - слева направо, по одной.
Приспешницы тут же ухватили Зойку и принялись отвязывать её ногу от стойки.
-Ладно, согласна! – заорала я. – Где твои, чёртовы, кандалы на ноги?
-Надевайте ей кандалы, - распорядилась Катаракта в адрес Дорок. Одна Дорка тут же ухватила меня за ноги, а вторая куда-то побежала, наверное за кандалами. А мои подружки чего-то замычали из под своих кляпов, я не разобрала.
-Слушай, атаманша, - спросила я, - допустим, краснозадые отвяжутся. Что дальше с нами делать будете?
-Продадим, - сказала она.
-То есть, вот так, возьмёте нас и продадите?
-А чего ты хотела? Может, и корабль продадим, или на нормальный обменяем. Нам же надо как-то и оружие покупать, и продукты, и ещё много чего.
-А где продавать-то будете? В том же Аннолиусе? Так, не проще ли…
-На фиолетовом рифе продадим.
-А, то есть, здесь есть какое-то место, вроде Тортуги в Карибском море, где пираты добычу продают? Логично, конечно. А, это…
-Что?
-А если я у тебя всех нас куплю? Ну, чтобы не возиться.
-Гы! – сказала Катаракта. – Хы, гы. Как это?
-Ну, сгенерирую кучу денег. Сколько ты выручить-то с нашей продажи рассчитываешь?
-Деньги потом генерировать будешь. А сейчас, я тебе уже объяснила, чего надо. На коленки встань.
Я и возразить-то ничего не успела, как Катарашки навалились и завалили меня на коленки. Оказалось, что кандалы уже прибыли вместе с клепалкой и Доркой «К-чёрту-в-грязь». А я-то и не поняла сразу, для чего на коленки. Как заклёпывать-то ноги, иначе? Кандалы оказались тяжёлыми, чёрными, с кольцом вместо шарнира и с короткой толстой цепью. Совсем не такие, какие мы на Нол надевали. Наверное, из другого ящика достали. А ещё я заметила, что для меня и кляп приготовили на чёрной ремешковой сбруе.
-Эй, - сказала я, пока не заткнули, - а как колдовать-то с запертым ртом?
-Пробку вынимать будем, - пообещала Дорка-1, - на время колдовства. Гы. А потом обратно вставлять.
Действительно, кляп оказался трубчатой конструкции, с большой пробкой снаружи, подвешенной на цепочку. Вообще, говорить в таком кляпе можно, хотя и затруднительно, поскольку язык всё-таки имеет некоторую степень подвижности внутри трубки распирающей рот. На меня такой кляп надели впервые, но, насколько я знаю, у подобного кляпа плохая репутация, поскольку он может применяться не столько для затыкания рта, сколько для принудительного кормления пленницы, принудительного поения, а то и для принудительного утопления девушки, как говорится, в стакане воды. Кроме того, подобная затычка очень уж напоминает сливное отверстие ванной. Хуже, наверное, только если вас сделают похожей на сливное отверстие унитаза. Но унитаз, слава богу, во рту девушки не поместится, а уменьшенный не будет походить на унитаз. Вот, таких кляпов и нету. Наверное.
Тем временем, монтаж кляпа закончили, воткнули в него пробку и дёрнули меня за шейную верёвку. Надо понимать, контролировать мою работу должны были те же две Дорки. Дорка «К-чёрту-в-грязь» и просто Дорка. Я срочно переименовала их в Дорку-К и в Дорку-П, а то, сколько уже ругаться можно, даже и мысленно? Дорка-П вооружилась стрекалом и всем своим видом показывала, что ей не терпится дёрнуть током мою попу, а Дорка-К как раз и дёрнула меня за шею и сказала:
-Ну?!
-У! Ы! – сказала я и помахала носом во все стороны горизонта.
-Где краснозадые? – догадалась Дорка-К.
-Угу.
-Ну, рядом где-то.
-У!
-Надо у навигаторши спросить, - догадалась Дорка-П.
-У-гу, - подтвердила я, и Дорки поволокли меня на корму. Я заметила, что пар вокруг и в самом деле непроглядный. И вообще, жарко и мокро, словно в бане. Хорошо, что я была голая, а то бы ещё с мокрой одеждой возиться…
На задней палубе так и работала крутилка из восьми девушек в колодках и аж четырёх погонщиц с кнутами. Все были голые, полуголые, мокрые и злые. Особенно погонщицы, потому что своё кнутобойство они ещё и сопровождали ругательствами. А в бортовой клетке сидела Госпожа Энни, тоже совершенно мокрая, поскольку так и оставалась закутанной в свои синие покрывала. Интересно, эти разбойницы и в самом деле не знают, зачем нужны покрывала навигаторше? Всё-таки тёмный народ в Оллитарии, однако.
Госпожа Энни выглядела хреново, также как и её покрывала. На покрывалах были многочисленные прожжённые дырки. Госпожу Энни явно долго стимулировали стрекалом, чтобы работала. И особенно согласия не спрашивали. Но в данный момент её стимуляторши возле клетки не было, может, она на обед отлучилась, или, там, в туалет. Хотя, туалета-то теперь не имелось, поскольку он взорвался. И где же теперь термидорки и их пленницы нужду справляют? Не иначе, прямо на рабочем месте.
Госпожа Энни мрачно на меня посмотрела. Ну, а как ещё она могла посмотреть? Я ведь была вся связанная, скованная и закупоренная ртом. На верёвке и с двумя надсмотрщицами за спиной.
-У, - сочла нужным поздороваться с ней я.
-Где посудина краснозадых? – перевела меня на свой лад Дорка-К.
Госпожа Энни молча указала пальцем за спину, в сторону кормы.
-Далеко?
Госпожа Энни показала три пальца. Э… Они что, язык ей отрезали?
-На три корпуса корабля, - перевела мне Дорка.
-У… - сказала я, - у-у?
И указала носом вниз. Ну, потому что указывать больше нечем было.
-Глубина? – уточнила Дорка.
-У-гу.
-Сколько глубины? – обратилась Дорка к навигаторше.
Госпожа Энни повертела пальцем внизу, потом обвела вокруг и указала себе на макушку.
-Глубина за пределами доступности для наблюдения, - сказала Дорка. Короче, глубоко до безобразия.
Тут мне пришло в голову подозрение. Как это, интересно, можно со спутника отслеживать корабли в таком, вот, тумане? Ну, по части глубин, у космонавтов могли быть карты. Но как они наше местоположение видеть могут? А не морочит ли Госпожа Энни местную пиратскую публику? И почему объясняется знаками?
-У! – постучала я себя цепочкой пробки по кляпу и кивнула на Госпожу Энни. – У-у-у?
-А так оно надёжнее, - заявила Дорка-П.
-У?
Дорка просунула руку в клетку и стащила с головы Госпожи Энни покрывало. У Госпожи Энни во рту был кляп, похоже, тот самый, что Дорки вставляли мне, когда отпиливали ошейник. Тот шнобель, что упирается в глотку. Вот мерзавки…
-У!
-А, нечего, - сказала Дорка, натягивая обратно покрывала. – Колдуньи, они опасны, когда рот не на замке.
-У! У! У!
-Поговори ещё. Не на дур вы тут напали. Гы!
Да, нет, похоже, мы тут как раз и «напали» на дремучих дур. Навигаторша, значит, для них колдунья. А что удивительного? Эти дуры ни про какой GPS и не слыхали, наверное. А вздумай им кто-нибудь объяснить, решили бы, что речь о заднице идёт.
-Ну, что? – нетерпеливо пихнула меня Дорка-К. – Чего ещё надо?
-У! – помахала я перед ней своим кляпом.
-Что, можно уже колдовать?
-У-у!
-А чего не хватает?
-У!
Дорка выдернула из кляпа пробку и снова спросила:
-Ну?
-Ф-ф-ы. У! – прежде всего произнесла я, при этом накопившаяся в трубке кляпа слюна выскочила наружу и забрызгала Дорке юбку. Но та и внимания не обратила. Впрочем, юбка у неё была и не юбка, а одно название. Какой-то рваный кусок ткани замотанный вокруг бёдер. Но, всё-таки. Я-то сама вообще голая.
-Вы-ты-щы! – попросила я.
-Тыщи? – не поняла Дорка-П. – А сколько тысяч?
-Хы-хы-хы. Гы! – сказала Дорка-К. – В смысле, таких как мы тысячи? Это может быть.
-Клы… Ы! Клы-клы вы-ты-щы! – завертела я перед ней ртом, потому что звук «я» ну никак не желал произноситься с этой втулкой во рту. Если что и произносилось лучше, чем с пробкой, так это «ы» вместо «у».
-Намордник снять? Ещё чего. Колдуй так.
-Ды, тык хры-ы-ы-о-во ы-ы-ы-й-ет!
-Хреново выйдет, бить будем, - пообещала Дорка-К, а Дорка-П добавила:
-Кнутом. И подружек твоих, это… В кипяток.
-Свы-ы-лы-чы!
-Не мы сволочи, жизнь такая, сволочная, - оправдалась избитой фразой Дорка-К, лишь чуть-чуть её изменила.
-Ы! – указала я носом на кормовую надстройку. – Ы-ды ты-ды.
-Туды, куды? – не поняла Дорка.
-Ы! Кы-ды ы-ы, ы-ы-ы! Ы-ы ы ы-ы-ы! – попыталась объяснить я, при этом так размахалась головой, что повисшая на цепочке пробка кляпа стукнула меня по носу.
-Тихо! – сказала Дорка-П. – А ну, спокойно повтори.
-Ты-ды, - снова указала я носом в корму. – Ык, кы-кы-кы ы-до с ы-ы-а-нно-о ы-о-а-ыя.
-Так, - сказала Дорка и почесала свой нос. – Типа, колдовать надо с минимального расстояния? До объекта колдовства.
-Ы-гы!
-Ага! И колдовать со свободным ртом, иначе, не гарантируешь?
-Гы!
Каких ещё, чёртовых гарантий они хотят? И вообще, чего делать-то? Кнут с кипятком, понимаете… Имеется в виду тот кипяток, в котором плывём? А чего там дальше-то к югу? Неужели никто прежде не заплывал? А, с них станется. Это я бы соорудила защищённый от пара и жары корабль, да и организовала бы исследовательскую экспедицию. Интересно же. А местному населению плевать. Не плавают, куда горячо, да и всё.
А Дорки уже потащили меня на верёвке в проход кормовой надстройки и дальше, в спальню. Спальней корабль заканчивался и её задняя стека со стрельчатыми окошками явно была наиболее дальним назад элементом судна.
Бандитки быстро привязали мою шею к кольцу кровати, а сами принялись выламывать одно из окошек. Будто просто открыть нельзя было. Так, бандитам, им лишь бы чего ломать. Не сами же строили. Лучше бы те мокрые постельки в виде бочек, что этажом ниже расположены, сломали. Так нет, они чего-нибудь хорошее выберут. Вот, чего они так окошко раскурочили, спрашивается? Кто просил такую большую дырку делать?
Наконец, Дорки решили, что проломали достаточное отверстие, и вернулись ко мне. Но взялись не за меня, а за установленную поблизости «раскорячку» и оторвали её от пола. Тут я начала помаленьку догадываться об их намерениях. Ну, да, теперь они принялись пристёгивать к раскорячке меня. Ноги пристегнули к перекладине в узком варианте, так как кандалы не позволяли расставить их широко. Шею, за неимением ошейника, примотали к стойке верёвкой, зато уж на количество оборотов обмотки не поскупились. А потом принялись по одной отвязывать руки и пристёгивать их к передней перекладине. Наконец, они закончили свои труды, ухватились за привязанную ко мне раскорячку, закряхтели и приподняли от пола. Ну, и потащили к выломанной дыре. Долго корячились, пыхтели и ругались, просовывая всё сооружение в дыру, так, чтобы выставить его как можно дальше, но и чтобы вообще не выронить меня наружу. Раскорячка болталась на продольной перекладине и никак не хотела приобретать устойчивость. Но всё же они как-то меня закрепили, уж я не знаю, каким образом.
Я подумала, что если бы туман оказался не таким густым, и позволил бы преследующему нас противнику нашу корму смутно разглядеть, противник мог бы подумать, что с кормы выставили пушку. Это если принять во внимание торчащую из меня втулку кляпа, вполне достаточного для средней пушки калибра. То есть, при сносной видимости, противник мог бы испугаться и обратиться в бегство.
-Ну что, готова колдовать? – спросили сзади, вслед за чем мою левую попку пронзила болезненная судорога. Погонщицы чёртовы!
-Ы-ы-й! – заорала я, хотя, наверное электрическая палка была настроена на слабый ток и слишком уж больно не было. Но, всё равно…
-Ы-ды, ы-жи ы-бы ы-ы ы-о-сть сы-бы-вы-лы, - попросила я
-Зачем?
-Вы-ы-ить ы-бы.
-А так не видишь? Сквозь пар?
-Ы-ы!
-А не врёшь?
-Ы-ыть ы-у ыть!
-Гы-гы-гы, - засмеялись хором обе Дорки, а потом снова встряхнули меня стрекалом по правой половинке. А потом по левой. А потом снова по правой.
-Ну что, не проморгалась?
Вот, чёрт. Тут я и вправду начала различать смутные контуры вражеского корабля, проступающие сквозь клубы пара. А ещё почувствовала, что медленно начинаю вариться на этом пару. По крайней мере, передней частью, выставленной за борт. А именно, сиськами, шеей и нижней челюстью.
-Колдуй! – приказала сзади Дорка, дотянулась до моего лица и выдернула у меня изо рта втулку кляпа, которая повисла снизу на ремешках.
Деваться мне было некуда, а чего оставалось? Разве, по всякому тянуть время, надеясь на изменение обстоятельств? Я принялась кашлять и разминать рот. А Дорки позади явно теряли терпение. Ну…
-Колдуй серенький мед-вед,
Тот, кого на свете нет,
Чтоб на дерево залезть,
То, что всё же где-то есть…
Э…. чтоб сесть на длинный сук,
Чтоб без лап, вернее, рук,
Привязавшийся репейник
Зашвырнуть на муравейник.
Чтобы сгрыз его злодей,
Длиннозубый муравей.
Чтоб избавил наш народ…
В смысле, наш бандитский сброд…
Вай! Уродки снова дёрнули меня током, да ещё и посильнее, чем раньше.
-Чего обзываешься?!
-У-й-й-й! Вы чего, дуры, делаете?! – возмутилась я. – Нельзя колдовство на полуслове обрывать! Идиотки! Теперь, вот, неизвестно что получится!
-Колдуй по второму разу, тогда! Ну… Чёрт! Палка разрядилась, что-ли?
Она явно снова тыкала меня своим стрекалом, да только никаких электрических разрядов не выходило.
-Видишь, чего вышло? – сказала я. – Твоя палка перегорела, вместо корабля краснозадого. Это ещё хорошо вышло, а вдруг бы муравей тебе письку отгрыз, а? Опасно демонов озадачивать в таких условиях.
-Чёрт, - снова выругалась Дорка. – Да палка разрядилась просто. Нечего тут. Ничего, сейчас, вот, кнут найду.
-Кнуты, здесь, знаешь ли, плохие, - предупредила её я. – Они для видимости больше. Чтобы вёсельных куколок со середины палубы стегать. Длинные и тонкие. Такими ещё и пользоваться-то уметь надо…
-Чё-ёрт! – заорала она и огрела меня по спине. Наверное, своей разрядившейся палкой.
-Ай! Вай! Ой! Это… А корабль-то краснозадый всё ближе подплывает!
-Так, колдуй быстрее, уродка!
-А ты мешаешь зачем?!
Корабль, вообще-то ближе не подплывал, зато стал лучше виден. Может, пар становился не таким густым? И, правда, чего-то меня и припекать снизу меньше стало.
Колдуй, кто ты там ни есть.
Никуда не надо лезть,
Надо чтоб уплыл назад,
Э… Кто носит красный зад!
Пусть вернётся он на базу,
Унесёт с собой заразу,
Хоть одну, хоть сто зараз,
Лишь бы в этот самый раз
Оказался он не здесь,
Только…. Хоть меня повесь,
Хоть сажай меня на кол,
Надоел мне произвол!
Потому, хочу одно,
Термидорок всех на дно,
Чтоб ударились там лбом,
Что сравним с тупым бревном,
А потом достать со дна
И послать работать на…
Тут кто-то из Дорок ухватил меня прямо пальцами за рот и заорал:
-Ты чего это удумала, ведьма?! Кого на дно?!
-Р-р! – сказала я и укусила краем рта один из засунутых в меня пальцев.
-Тебя, кого же ещё! А потом на вал, работать! Всех вас… Р!
Ну, конечно, сейчас снова заткнут и будут бить. По крайней мере, я им высказала, чего хотела. И пускай…
-Гляди, а краснозадый-то поворачивает, - сказала позади вторая Дорка.
И, вправду. Аннолиусский корабль явно разворачивался назад. Чего это они? А ещё, прямо на глазах редел туман, и теперь уже явно видно было, что мы вышли из полосы тумана, а противник решил уйти в неё обратно.
-А, чего это они? – повторила мои мысли одна Дорка другой.
-Подозрительно, - согласилась вторая. – Чего-то не так, а?
-Ещё бы! – влезла я.
-Ещё бы, что?
-Лбы свои тупые поберегите, - посоветовала я. – Хотя, как их уберечь-то теперь? Пропали ваши лбы. Хотя, лоб, он ведь мозги от повреждения предохраняет, а если мозгов нету…
-Чего?! – заорала, кажется, Дорка-К и снова огрела меня палкой по попе. Надо сказать, моя попа ощущалась уже так, что дальнейшее избиение могло вызвать бессрочную патологию. Но я промолчала, скрипнула зубами и сказала:
-Идиотка. Если ещё раз меня ударишь, то всё. Конец вам, и даже помогать не стану.
-Да? – сказала она и явно снова замахнулась палкой.
-Стой! – сказала ей Дорка-П, - погоди. А почему нам конец?
-Сама сообразишь! Потом, да поздно будет.
-Так, подскажи, пока не поздно.
-Поворачивайте назад, в туман!
-Это, почему?
-Потому что, надоели вы мне! Хотите, чтобы помогла, так отвязывайте от раскорячки, и вообще, не связывать и не затыкать!
-Может, ещё и кандалы снять?
-Кандалы долго снимать. Можно и потом, а остальное… Если не поздно уже.
Тут Дорки мигом посовещались, а потом одна убежала, а вторая принялась меня отвязывать и развязывать. Справилась с этим делом и спросила:
-Ну?
-Я же сказала, поворачивайте.
-А почему?
Но тут вернулась Дорка-К и сказала, чтобы меня срочно наверх, в смысле, на палубу.
На палубе был бардак. Крутилка стояла, а прикованные к ней колодками пленницы сгрудились в несколько куч. Похоже, их явно уже бросили избивать погонщицы, а прибежавшее сюда начальство в лице Катаракты уже отругалось и начало думать. И, первым делом, спросило меня:
-Что происходит?
-Поворачивайте назад, в туман, - посоветовала я, - если не поздно уже.
-Почему?
-Потому что, сейчас поздно будет!
-Не можем, - доложила Катаракта. – Машина заклинила, тока нет. И навигаторша говорит, что ничего не видит. И течение ещё. И холодно стало.
-Ну, да, - согласилась я. – Недаром красные повернули.
-А делать-то чего?
-А что теперь сделаешь?
-И что дальше будет?
-Я так думаю, дальше будет кирдык.
-Кирдык?
-Да.
-Ты наколдовала?
-Слушай, ты что, в колдовство веришь? Вроде, взрослая тётка…
-Делать чего?!
-Ну, наверное, командовать. Вот и командуй.
-Я?
-Так, ты же, вроде, у вашей банды термидорок главная? Или тоже сместили?
-Командовать, чего?
-А я знаю? Слушай, похоже, никто сюда, к югу, так далеко не заплывает. У меня такое впечатление, что если кто и заплывал, так не вернулся.
-И что?
-Ну, интересно же. А что здесь такое случается? Давай поглядим?
-Грязные черти!
-Да брось ты ругаться, - посоветовала я, - понятно же, что здесь это не поможет.
-Течение усиливается, - доложила одна из приспешниц.
-Так, - сказала Катаракта. – Чего там у Ханаки?
-Тока нет у Ханаки. Как пропал, так и нету.
-Слушай, атаманша, - сказала я, - давай, знаешь что? Вызывай всех наверх, всех пленниц развязывай, расковывай, раскупоривай, из клеток выпускай, или, где они, там, у тебя. Навигаторшу из клетки выпусти и от цепи отстегни. И с меня кандалы сними. И ещё эти, колодки деревянные, которые «Аннолиусские скрипучки», сюда все вытащи и поближе сложи. Да поскорее.
-Э?
-На всякий случай. Не слышишь, гул какой-то? И нарастает ещё. У меня такое чувство, что вскорости тонуть начнём. Если не хуже.
Катаракта вылупилась, явно не зная, что делать.
-Делай, что я сказала, не то, хуже будет! – заорала я.
Теперь процесс пошёл. Поднялась соответствующая суета, с зачатками паники, а я пригляделась к тому направлению, откуда доносился медленно нарастающий гул. Похоже, там маячила другая стена тумана, и всё. Но кое-какие подозрения у меня зародились. Вот же…
-Эй, Гну, - обратилась я к Катаракте, - давай ещё, это… Ну, еду, которая осталась притащи. Что успеем, съедим, а то, всё равно потонет, а я, кстати, сильно есть хочу.
Катаракта снова выругалась, но, похоже, распорядилась и на этот счёт. А палуба вокруг понемногу заполнялась девушками. Соня, Клу, Лу-лу, Люся…
Вот и Нолы появились, и даже Госпожа Барыня. Без кандалов, зато голая. Н-да. Лучше бы эти разбойницы её не раздевали, конечно. Хватило бы тут и голых прелестей одной Госпожи Бельвелиалии. Госпожу Энни вынули из клетки и возились с её ножным кольцом. А я подобралась поближе, чтобы оказаться следующей в очереди. А то, гул впереди всё усиливался, а стена тумана, или что там было, выросла уже до половины неба. Госпожа Энни поглядывала на меня так, будто я ещё и в чём-то виновата была.
-Послушайте, Госпожа, - сказала я ей, - давайте считать, что наш контракт закончился, а?
-Чего?
-Ну, договор-то какой был? Пока я не скажу, что хватит. Вот я и говорю.
-А ты тут ещё что-то значишь, разве?
-Какая разница? Друг для друга же мы чего-то значим? Вот я и говорю, контракту конец. Ну, чтобы у вас совесть не болела, если что.
-Не до совести мне, - проворчала Госпожа. – У меня уже не совесть, а всё тело болит. Негодяйки эти с палками своими…
-Вы, Госпожа, это… - посоветовала я, - выбросите лучше батарейки, что под юбкой спрятаны. И вообще, лучше бы и юбку бросили…
-К… Какие ещё батарейки?! – возмутилась Госпожа.
-На вы же сейчас действительно ничего не видите, да?
-И? – нехорошим тоном спросила Госпожа Энни.
-Я так думаю, мы из магнитной зоны вышли, - решила объяснить я.
-К-хе! – сказала Госпожа Энни. Ну, может, поперхнулась просто.
-Из какой это зоны мы вышли? – прицепилась тут снова оказавшаяся рядом Катаракта.
-Из магнитной, - повторила я.
-И что это значит?
-Так, то и значит, что электричество-то пропало.
-Чёрт! Так, а почему оно пропало?
-Понимаете, - сказала я, - чтобы существовало электричество, должно существовать магнитное поле. У планеты, на которой вы находитесь. Потому что электричество это электромагнитное взаимодействие электропроводных материалов с магнитным полем планеты. А если магнитного поля нет…
-Так оно же ведь только что было! Электричество! – завопила Катаракта. – Куда, вдруг подевалось это самое, как его, магнитное поле?
-Вот, в том-то и дело, - вздохнула я, - что получается неприятная вещь. Похоже, магнитное поле здесь такое же искусственное, как и псевдо-атмосфера. И кончается за пределами зоны обитания. За которую мы и выплыли через «кипятильник». С другой стороны, любопытно даже… А, с третьей стороны, я начинаю подозревать, куда нас несёт.
-Куда? – с отчаянием в голосе спросила Катаракта.
-В аорту.
-Куда?!
-Не слыхала про аорту?
-Нет!
-Ну, в зону глобальных синтезаторов, которые тут производят воду, воздух для зоны обитания. А теперь выходит, что и магнитное поле тоже. А может, и ещё чего.
-А ты откуда знаешь? – усомнилась практичная бандитка.
-Да, бывала я уже здесь.
-Да ты что?
-Ну, только не знала, где это я, и как сюда попала. А выходит, что через «кипятильник» попасть можно. С другой стороны, оно и логично…
-А делать-то чего?
-Есть, - посоветовала я, обнаружив, что, наконец, притащили ящик с остатками турнепсо-пинапла, и укусила ближайший «фрукт».
-Эй, - напомнила я так и таращившейся на меня Катаракте, - а про мои ноги не забыла? Снимают пускай.
-Снимать? – уточнили две девки, только что закончившие борьбу с ножным кольцом Госпожи Энни.
-Не снимать, - запретила Катаракта.
-Ты чего? Я же утону тогда. В кандалах.
-Ведьмы не тонут.
-Да какая я тебе ведьма?
-А кто ещё?
-Дура ты, да и всё! Я тебе это ещё раньше говорила, вот, лишний раз убеждаюсь!
-И не дура вовсе, - сказала Катаракта и дёрнула стоящую рядом Дорку-П. – Как она бубнила?
-«Чтоб уплыл назад, тот, кто носит красный зад», - доложила Дорка.
-Э? – не поняла я.
-У тебя здесь самый красный зад на данный момент! А у краснозадых зады вообще не красные, это просто так говорится.
-Так, это же… И что?
-Дальше как?
-«Пусть вернётся он на базу, унесёт с собой заразу. Хоть одну, хоть сто зараз», - процитировала меня Дорка.
-Решила вернуться на базу и всех нас с собой унести, да? – резюмировала Катаракта.
-Надо же, - поразилась я. – Вот ведь, чёртовы демоны!
-Кто?!
-То есть, сама считаешь, что вы тут заразы?
-Считаю, что лучше тебя оставить в кандалах, - сообщила Катаракта, - а там поглядим.
-Гляди, гляди, - проворчала я, - а то, скоро, может, уже и глядеть не придётся.
Действительно, к этому моменту нарастающий гул превратился почти что в рёв, а вокруг нас заклубилась холодная водяная пыль, а вовсе и не туман даже. Я ещё раз огляделась вокруг, и…
-Погодите, а Виолетта где?
Виолетты никто не видел, а бегать искать уже явно поздно было. Ну, где-то здесь, наверное.
И тут водяная пыль слегка рассеялась и открылась та самая «аорта», надо полагать. Основная жизнеобеспечивающая система Оллитарии, чего же ещё-то? Впереди замаячила гигантская скальная стена, из отверстий которой на разных уровнях вырывались разнокалиберные водяные струи, устремляясь вниз, в пенный провал, отгороженный от остальной поверхности Оллиолоны серой дугой арочной плотины. Знакомые места, чёрт…
Вероятно, нормальный местный корабль с нормальной силовой установкой из набитого тягловыми рабынями машинного трюма смог бы противостоять течению, но, конечно, не «Клеопатра» с её отключившейся электроэнергией и непроворотными вручную вёслами. А потому, нас медленно, но верно несло к едва возвышавшемуся над уровнем Оллиолоны гребню плотины. А перевалит ли течение нашу посудину через этот гребень, в бездну «Ниагарского» водопада, вскоре предстояло узнать.
Между тем, на судне поднялась нарастающая паника. Да что толку метаться по палубе-то? Всё равно же ничего не сделаешь. Катаракта, правда, не испугалась, а только разозлилась, похоже, не столько на меня, сколько на свою беспомощность. Оглядела все стороны горизонта и снова уставилась на мою персону:
-И, что, ты здесь уже была?
-Отчасти.
-От какой ещё, чёртовой, части?!
-Ха, - сказала ей я. – От такой, как у восточного поэта, забыла, как его зовут. Была. Я, и не я, здесь, и не здесь. Но одновременно. Понятно? Гы!
-Чего, «Гы»?! – запсиховала она.
-«Гы», - это так богини разговаривают, - сообщила ей я.
Катаракта, видно, снова собиралась заругаться, но я её перебила:
-Чего встала как бестолковая?! Командуй, давай! Гы!
-Гы?
-Пускай все колодки хватают! И держатся, если в воду смоет. Может, кто и не утонет тогда.
И сама схватила в руки ближайшую «скрипучку», пока не растащили. А то, знаю я этих разбойниц, кто по две ухватит, а кому-то и одной не достанется. Только большая часть населения не послушалась, а так и продолжала бестолково бегать взад-вперёд. А Катаракта, вместо колодки, ухватилась обеими руками за меня.
-Чего прицепилась?! – возмутилась я.
-Ничего. Ведьмы не тонут.
-В кандалах и с гирей, вроде тебя, тонут!
-Вот и поглядим!
Тут «Клеопатру» накатило бортом на гребень плотины и со скрипом начало валить на бок.
-Все на правый борт! – заорала Катаракта, хотя, силы течения явно не хватало, чтобы перевернуть нас в водопад. Корабль скрипел и раскачивался градусов до сорока пяти, но дальше в плотину упирался аутригер левого борта с торчащими наискосок вёслами. Так что, положение, можно сказать, стабилизировалось. Если только нам не протрёт борт об этот, похоже, бетонный гребень, достаточно корявый при обзоре с близкого расстояния.
И что дальше делать? Ну, может быть, хоть паника со временем успокоится? Но и долго так продолжаться не может. Мокро, холодно, да и страшно, чего уж там. Тут мне пришло в голову, что иногда следует брать пример с окружающих. Ну, когда их много и большинство ведёт себя одинаково. Чего выделяться-то? Я села попой на палубу, покрепче прижала к себе колодку, закатила глаза и заорала:
-А-а-а-а-а-а-….
-Ты чего делаешь?! – возмутилась Катаракта, которая чуть не выпустила меня из лап при таком манёвре.
-А-а-а-а-а!
-А, три тысячи чертей! – Катаракта принялась меня трясти, так, что зубы залязгали.
-Не мешай, дура! А-а-а-а-а… Ох. А-а-а-а-а! Ох… У-у-у…
-Ну, чего больше не орёшь?
-Наскучило.
-Ах, тебе ещё и наскучило? А ну, давай, снова колдуй!
-А чего колдовать-то? Чтобы туда? – указала я в бездну водопада.
-Не знаю!
-Ну, надумаешь, скажешь. А-а-а-а-а-а…!
-Чёрт, чёрт, чёрт! Колдуй, чтобы течение назад повернуло! Колдуй, зараза!
-Чего обзываешься? – возмутилась я. – Не буду колдовать, пока не извинишься!
-Извиняюсь! – заорала Катаракта, так, что мне её почти жалко стало.
-И пока не отцепишься! Ты мне на нервы действуешь!
Катаракта, и вправду, отцепилась и с расстояния напомнила:
-Ну?
-Значит, чтобы течение назад повернуло?
-Да!
-Знаешь, - решила предупредить я, - такие, вот, повороты рек вспять, они обычно плохие побочные эффекты дают, причём, непредсказуемые.
-Колдуй!
-Ну, я предупредила. Ой, гляди, а это что? Кто?
В небе над нами появилась человеческая фигурка, голая, женская, и падающая прямо сюда. Её явно вышвырнуло из скалы с одной из вырывающихся оттуда водяных струй. Теперь я разглядела, что девушка была блондинка, и что она растопырила в стороны руки и ноги, и пытается растопырить ещё и уши с языком, а может и ноздри тоже. Впрочем, о последнем я уже догадалась и без визуального подтверждения. Если вы помните, я тут уже встречалась сама с собой, ну, или со своими разного пошиба Мониками. При этом выходили не встречи, а сплошное издевательство. Но на подобную теперешней встречу я как-то даже и не рассчитывала. Хотя, чёрт побери, когда я падала в водопад, ведь никакого наехавшего на плотину корабля и в помине не было. Уж я бы заметила. Значит…
Но тут девушка пронеслась мимо нас в водопадную яму, буквально впритирку к бетонной стенке, при этом что-то брякнуло, слегка стукнуло меня по нижней челюсти и отскочило на палубу. Прямо к моим ногам.
-Это ещё что? – сказала Катаракта, подобрав чего-то оттуда.
-Что?
-Вот.
-Носовое женское кольцо, - опознала предмет я. – Золотое, кажется. Интересно, всегда здесь так близко к стенке пролетают?
-Ай-й-й… - застонала Катаракта и села на палубу, ухватившись за голову. Надо же, а я думала, что у разбойниц нервы покрепче. Хотя, даже самые крутые разбойницы, пообщавшись со мной, помниться, психовать начинали.
Катаракта подняла глаза вверх и выпучила их. Я поглядела тоже и обнаружила в небе теперь уже целую стаю летящих вниз девушек. Причём, летели они кривой вереницей, словно пули, выпущенные из одного пулемёта, теряющие на излёте скорость. Я даже и пересчитать этих девушек не успела, и не уверена, четыре их было, пять или даже шесть. Девушки пронеслись в яму водопада на разном расстоянии от нас. Ну, наверное, по закону естественного рассеивания, как у пуль. А может, вследствие разной комплекции и аэродинамических свойств организма.
-Колдуй, уже, чего-нибудь! – снова закричала на меня Катаракта.
Вообще, я её понимала. Если, ко всему прочему, ещё и девушками сверху бомбить начинают…
-К-хе, - сказала я.
-Этот, как его, медведь,
Будет волк тебя иметь,
Если прямо, вот, сейчас
Ты не вынешь правый глаз
И не вывернешь наружу
Для того чтоб обнаружить, -
Всё пошло наоборот,
Время и водоворот.
Левым глазом не гляди,
Правый точно наводи,
Наводи на воду, чтобы, вроде как, по ходу,
А на деле, против хода, для бандитского народа,
Поднимаясь на дыбы…
Это… «Белые столбы»!
-Чего?! – не поняла Катаракта. – Какие ещё «столбы»?!
-Сумасшедший дом так называется, - объяснила я.
-Где?!
-Вроде, в России.
-Где?!
-Слушай, какая разница, где? У нас тут прямо сейчас дурдом. Корабль с ума сошёл, команда обезумела, командирша в чёрную магию ударилась, а я тупыми стишками колдую. Натуральный дурдом, жаль медицинского персонала нет со смирительными рубашками…
Кажется, я и ещё чего-то бубнила, как вдруг, меня перебила Дока-К, сказавши:
-Катанака, гляди, течение-то и вправду поворачивает.
-Точно, - подтвердила и Дорка-П. – И вода опускается.
Эти две Дорки с самого начала находились рядом и никакой панике не поддавались. Но у меня сложилось столь негативное к ним отношение, что я их присутствие до сих пор игнорировала. Пока они не лезли.
А ведь и вправду, корабль начал выпрямляться, одновременно опускаясь ниже гребня плотины и отходя от него. Это как же? Я срочно испугалась и принялась искать возможный подвох в последнем заклинании. Потому что уже была уверена, что цель жизни местных демонов состоит в том, чтобы издеваться над заклинателями. Они обязательно воплотят подвох, которого сам заклинатель не заметит. А если в заклинании подвоха не было, так и ничего выполнять не станут. А значит, что? Что и в последнем заклинании был неосознанный подвох, вроде красного зада в первом, в смысле, втором. И где? Будет волк иметь медведя? Ну, вряд ли. Водоворот-наоборот? Ну, закрутится в обратную сторону, какая разница? Да и водоворота-то нет, водопад вместо него. Обратно вода вылетать начнёт? Не похоже. Вынуть глаз? Не хотелось бы, так никто на мои глаза, вроде, и не покушается.
А, тем временем, вода уже тащила «Клеопатру» от плотины и вниз с приличной скоростью. А разве может уровень Оллиолоны так, вот, значительно опускаться? Чего-то этот процесс стал мне напоминать, и явно неприятное. Что должно последовать, если море отступает от берега? Ах, ты, чёрт…
Тут, вдруг, я заметила, что Дорки где-то достали большущий жбан, представляющий собой оплетённую верёвкой бутыль, и по-очереди прикладываются к нему. Что за люди? Тонем, можно сказать, а они… А они правильно делают, между прочим! Вода-то холодная, и если сейчас тонуть будем…
-А ну, дай сюда! – потянулась я к жбану.
-Перебьёшься! – отмахнулась от меня Дорка без жбана, а Дорка со жбаном икнула и чуть не выронила его. А изо рта у неё пошёл пар. Наверное, там была особенно низкопробная вонючка, если не самогон, вообще.
-Дай мне, говорю!
-Отвали!
-Эй, Катаракта, - призвала я на помощь атаманшу, - пусть выпивку дадут, не то, понятно, почему колдовство плохо действует!
-Э? – усомнилась Караракта.
-Дай выпить, говорю! – заорала я. – Колдовать с вонючкой внутри надо, не то, связь с устройством Вселенной не надёжная выходит! И ткань мироздания дырявая!
-Чего?!
-А чем рискуешь-то?
-Ладно, на! – согласилась Катаракта, отобрала жбан у Дорки и сунула мне. А я срочно присосалась к горлышку, пока не отобрали. Там действительно оказалась вонючка, а о её качестве я не берусь судить, потому что сосредоточилась на количестве. В смысле, на том, чтобы успеть заглотить как можно больше количества, поскольку от этого количества явно напрямую зависело время выживания в холодной воде, куда нас всех, несомненно, вскорости выбросит. Я, конечно, никакая не пьяница, но делать-то что? Что странно, вонючка прямо сразу ударила мне по мозгам, а дым пошёл через нос ещё раньше, чем от горлышка освободился рот. Так я же ещё и голодная была, вот и…
-Ну! Колдуй, давай! – орала Катаракта, отобравшая у меня посудину.
-Э-э-э… Ик! – сказала я. – За… За… За-есть дай!
-Колдуй!
-У-ут-тонула в вине Ат-лантида… - припомнила я знакомую песенку про пьяниц, - до сих пор не от-т-тыщут ника-а-а… А-а-а-а-а!
Оказывается уже половина корабля вопила «а-а-а-а-а…», а я последняя присоединилась. Потому что корабль теперь закручивало водяным валом цунами, образующим ревущую трубу, накатывающуюся обратно на плотину. А в данный момент перевернуло палубой вниз, и мы все куда-то полетели по неуправляемой траектории. Да ещё и голова поехала в неизвестном направлении, не говоря уже о мозгах и сопутствующей им мыслительной субстанции. А восприятие времени стало как бы фрагментированным на отдельные кусочки. То я видела «Клеопатру» у себя над головой, то сбоку, а то и снизу. Я попыталась понять, что предпочтительнее, если при падении в водопад ваш корабль падает впереди вас, или если позади? Лучше бы, конечно, он падал сбоку, но уж сложившейся ситуацией рулила явно не я. Тем более, что через неопределённое время оказалось, что я нахожусь внутри какой-то шипящей и пузырящейся пены, вроде взбаламученного шампанского, а вокруг вертятся всякого рода предметы, от деревянных обломков до недогрызенных пинаплов и вопящих персон женского рода. И всё это ещё и совершенно непотребно грохотало вокруг. Тут я припомнила, что, сосредоточившись на выпивке, я выпустила из рук колодку, и теперь даже спасательного средства под рукой нету. То есть, никакого поплавка, который бы помог мне вынырнуть, если меня благополучно закинет на глубину, не разнеся по дороге. От такого открытия мне почему-то стало смешно, и я попыталась захохотать, но в рот тут же полезла вода. И я не к месту припомнила, что не рыба, и под водой очень быстро захлебнусь, а если это и смешно, то…
Неожиданно оказалось, что вокруг уже не пена, а вода, причём, холодная и тёмная, что говорило о большой глубине. И воздуха мне уже явно критически не хватало. Я запаниковала и задрыгала всеми конечностями, как только получалось. И вдруг, обратила внимание, что я тут не одна такая. Вокруг было много других жертв кораблекрушения, которые тоже трепыхались и размахивали руками, ногами и тучками вьющихся в воде волос. Но всё вокруг происходило как-то быстро. Я тут же и поняла, если бы это всё происходило медленно, так я бы и разглядеть ничего не успела, захлебнувшись. Значит, всё происходило быстро, а… А происходило вообще-то чёрт знает что. Потому что количество девушек вокруг быстро уменьшалось. В смысле, и не уменьшалось, а трансформировалось. В смысле, вместо девушек то там, то здесь возникали непонятные перламутровые шары с отростками и зелёной шерстью размываемой бурлением воды. Впрочем, возможно, если я успела литр вонючки отхлебнуть, то и не такое могло привидеться. Я, по крайней мере, действия холода не ощущала, скорее некоторый перегрев организма, особенно его мыслительной функции. Так что, влияние вонючки явно имело место. А если учесть… И тут прямо передо мной нарисовался упомянутый перламутровый шар. Причём, у этого шара имелись не то конечности, не то плавники, вместо хвоста кривые ножки с перепонками между пальцами и, самое страшное, пухлая околочеловеческая морда спереди, увенчанная копной зелёных волос, вьющихся в воде словно водоросли. Морда выпучилась на меня своими круглыми шарообразными глазами, с выражением, которое я просто не успела истолковать. Потому что вслед за тем эта морда разинула страшный рот, показавшийся мне гораздо большего размера чем всё это шарообразное чудовище, и ринулось прямо на меня. Я только и успела разглядеть, что иглообразные зубы в этом ротике оказались и не зубами даже, а упругими отростками вроде китового уса, как эти отростки ухватили меня, словно гибкой сетью, скрутили в кучу и пропихнули в какую-то полость, липкую, зыбкую и флюоресцирующую тускло-лиловым цветом, словно ладошки навигаторши Энни в рабочем режиме.
Водяная Сплойя!
Так они и вправду существуют?!
И меня проглотила водяная Сплойя?!
В первый момент осознания этого факта я просто чуть не умерла от страха. Возможно, и не умерла-то лишь в связи с отупляющем действием выпивки! А вслед за тем перепугалась ещё в десять раз больше, потому что враз припомнила все сказки о том, что значит оказаться в пузыре Сплойи! В том числе и то, что Сплойя не позволит умереть своей пленнице, даже если та и захочет. Но в следующий же момент я ухватила себя за мозги, а оставшаяся эндокринная система так ударила по ним выбросом адреналина смешавшегося с вонючкой, что страх выключился совершенно, а взамен него голова заработала с такой интенсивностью, что лопнула бы через несколько секунд в обычных условиях. И за эти несколько секунд я очень чётко осознала, что если и есть хоть какие-то шансы на спасение у девушки, проглоченной Сплойей, то они имеют место быть лишь в короткий промежуток времени после проглатывания. Пока Сплойя ещё глотает другие жертвы и не сосредоточилась на приведении пленницы своего пузыря в надлежащее состояние и в задуманную степень переваривания.
Но что я могла сделать? Если всё, что говорят о Сплойях, правда, то даже если каким-то немыслимым образом и порвать пузырь, - окажешься внутри Сплойиолы, а это равносильно растворению в рассоле, принятому у местных Оллиолонеров. Разве что, быстрее? Я не хочу тут повторять все те ужасы внутрипузырного существования девушки, которые уже не раз были изложены ранее, не стала я их вспоминать и тогда. А положилась на естественную реакцию тела и мышления. То есть, затрепыхалась изо всех сил. И, конечно же, начала вязнуть в липучей оболочке словно муха в паутине. И вдруг ощутила, что ноги почему-то вязнут меньше, если не вязнут вообще. Ноги дрыгались с исходной силой, хотя и трудно…
Кандалы! У меня же на ногах кандалы из толстого чёрного железа с такой же корявой цепью! А Сплойиола же не переносит железа! Я-то ещё смеялась, когда эти мерзкие рабовладельцы говорили, что девушек-ламиол заковывают в цепи и ошейники исключительно для их же пользы и безопасности. Ага… А с «Клеопатры» - то высыпалась куча девушек и не в ошейниках даже! Вот Сплойи и набросились целым косяком на такую поживу. Ага! И я принялась молотить кандалами по стенкам пузыря. А! действует же! Пузырь затрепыхался, а в месте контакта железа со стенками резко синел и сморщивался. Я тут же и припомнила как меняла цвет мембрана первой встреченной мною Сплойи, когда она заставила меня обеспечивать её, с позволения сказать, интим.
Пузырю явно было плохо. Он даже потерял липучесть и стал вибрировать и покрываться синеватыми пятнами даже и там, куда моё железо не доставало. А вдобавок, полость стала наполняться жидким не то дымом, не то паром, от которого я ощутила жжение по всей коже. Я, конечно, понимала, что если оболочка пузыря прорвётся, как та интимная мембрана Оллитарисской Сплойи, то наполняющая это чудовище Сплойиола сожжёт меня словно кислотой, но остаться живой внутри пузыря… Только не это! Кроме того, пока я изо всех сил лупила пузырь кандалами, мне было легче заставить не думать голову. А думать сейчас было категорически недопустимо! Иначе, я могла бы надумать, что пузырь мог бы распялить и держать меня таким образом, чтобы ноги потеряли контакт с его стенками. А потом помаленьку растворить это железо, либо вообще отделить от меня ноги вместе с кандалами и выбросить их наружу. Но если Сплойя не догадывалась так сделать, то лишь потому, что она на моих мыслях не сосредоточилась. Уж, я не думаю, что, если Сплойи и вправду существуют, то они никогда не глотали закованных девушек. Между тем, ни разу я не встречала такую девушку, которая сумела бы вырваться изнутри Сплойи, и даже ничего о таких девушках не слыхала никогда. Возможно, дело было в том, что я-то Сплой уже встречала раньше. А нормальным девушкам о таких чудовищах даже и запрещено рассказывать, чтобы они не свихнулись от ужаса. Наверное, это и правильно. Но я ведь не нормальная девушка, поскольку даже Змееногов вижу, а этого, насколько я знаю, вообще девушки не могут. То есть, выходило, что у меня есть шанс на спасение! Если я только не задохнусь от этого пара, не обессилю от трепыханий, и если Сплойя не надумает заняться своим разболевшимся животом…
И тут меня резко сдавило, скрутило, сплющило и со страшной силой куда-то вышвырнуло. И со страшной же скоростью понесло по этому «куда-то-му». Но я ещё продолжала очень быстро соображать, и поняла, что меня несёт под водой, да так, что позади остаётся пенный след.
Вот, тысяча грязных чертей! Случалось уже, что меня сливали в канализацию и даже, что мной справляли нужду, но вот, чтобы мною рыгали всякие чудовища… А, плевать, главное поскорее вынырнуть, пока снова не кончился воздух, и уплыть куда подальше на берег. Никогда больше даже и близко к воде не подойду, если уж там водяные Сплойи живут!
Тут я и вправду вынырнула на поверхность и замолотила руками, раньше, чем успела разобраться, в какой стороне берег и есть ли он в наличии вообще. Я бы, конечно, замолотила и ногами, но они совершенно не молотились, причём, причиной этого не могли быть кандалы. В кандалах ноги бы задрыгались тоже, только с меньшей интенсивностью. А они не дрыгалсь вообще, да ещё и тянули меня обратно под воду. Возможно, Сплойя передумала и решила проглотить меня повторно, для начала ухватив за ноги. А возможно, ноги мне парализовало за короткое время пребывания внутри пузыря. А возможно…
Но тут я увидела невдалеке пологий песчаный берег, и замолотила изо всех сил руками в его направлении. А все предположения по части ног отложила на потом. Хотя, голова и теперь работала ненормально. А именно, молотила своими мозгами не хуже рук. Да лучше бы этот самый адреналин на загребущей функции рук сосредоточился, вместо идиотских мыслительных фантазий о том, что вот сейчас я вытащу на берег прицепившуюся к моим ногам водяную Сплойю, а уж на берегу-то я с ней разберусь! Хорошо бы заранее разглядеть на этом берегу какую-нибудь палку, которую можно было бы использовать в качестве дубинки. А ещё лучше чтобы там оказалась, если не цепь, так хотя бы верёвка, чтобы эту Сплойю скрутить. Потому что убить Сплойю, вероятно, невозможно. Её ведь на самом деле как бы и нет для худо-бедно материального мира. А вот если её оглушить, связать, а потом продать в какой-нибудь зоопарк, или медикам для опытов, - вот это было бы неплохо! Ведь, что получается? Если я и выберусь благополучно на берег, то окажусь на нём голая, и безо всяких материальных средств. Даже проклятый золотой ошейник, и тот с меня спилили разбойницы, а то с парой килограммов золота на шее как-то перспективнее ощущалось… Ну, зато теперь никто ради этого золота мне голову отрезать не станет. Тоже, положительная сторона присутствует. Но о самообеспечении-то позаботиться придётся. Интересно, а за какую цену Сплойю продать можно? Наверное, смотря где продавать. И потом, а если она на суше сдохнет? Недаром же в воде живёт. А, пусти такую в воду, так и поминай, как звали. Вот, если только на цепь…
Но, берег, похоже, никаких нужных мне предметов предоставлять не собирался. Он представлял собой сплошной песок, и даже никаких пальм на горизонте не наблюдалось. А я уже выползала на него на четвереньках, потому что, как оказалось, коленки-то парализованными не были. А сами ноги…
Тут мне пришло в голову, что пора бы уже оглянуться и поглядеть. Оглянулась, и… Чёрт! Позади меня ползла на берег никакая не Сплойя, а моя знакомая разбойница Катанака-Акатана-Гну, которую я уже привыкла обзывать Катарактой, скрещенной с антилопой Гну из пустыни Атакама. Причём, ползла она на трёх ногах, а четвёртой конечностью вцепилась в мои кандалы, потому её и перекашивало. А еще она вопила:
-Кхе! Кхе-кхе-кхе! Кхе-е-е-е-е!
Я даже сразу и не догадалась, что это она просто воды нахлебалась. Это потому что чёртовы мозги подумали, что если вместо Сплойи Катаракта, то о продаже и думать не стоит. Да кто за такую разбойницу стоящую цену заплатит? Их, таких, вон, на «Амелию» пачками по десять штук грузили, да и там без неприятностей не обошлось. Это же ещё цепи, колодки или клетку надо, чтобы разбойницу до места продажи дотащить, а она тебя саму по дороге не зарезала. Да и куда её продавать-то? В рабство? Какие из разбойниц рабыни, я вообще промолчу. Зоопарки разбойницами затоварились, я думаю. На вал? Так за девку для вала такие смешные деньги дают, что и возиться не стоит.
Тут мне пришло в голову, что мы сидим на пляже, по пояс в воде, обе голые, никого кругом нет и продавать друг друга нам некому. Хотела засмеяться, но смешно почему-то не было, а смеяться когда не смешно, это глупо.
Тем временем, Катаракта отдышалась, отчихалась и теперь, наверное, собралась ругаться, но поглядела на меня и, похоже, передумала.
-Ноги мои отпусти, - попросила я.
Катаракта уставилась на свою руку, вцепившуюся в мою цепь, и, похоже, сделала над собой большое усилие. Но цепь отпустила.
-И не ругайся, - добавила я.
-Х… кхе! – сказала она. – Чёрт… А почему не ругаться-то?
-Ну, мы же, вроде, чудом спаслись, - пояснила я. – Надо наслаждаться красотой жизни, а не марать её грязью по привычке. А то, вдруг опять ненадолго?
-А… Э… - проскрипела она, - а как же разговаривать тогда?
-А разговаривать о чём?
-Так, это…
-Что?
-Не знаю, что! – заорала она. – Что, и кричать тоже нельзя?
-Ну, я бы поостереглась для начала. Мало ли что? Слушай, давай уже на берег вылезем, а? А то, как бы снова Сплойя не утащила.
-Кто?
Но я встала и пошла на берег. А она заковыляла следом, чего-то ворча про себя. На берегу был песок. И всё. Песок, правда, был хороший, чистый, желтоватый такой, но его тут было столько, что никто бы покупать не стал. Даром бы взял столько, сколько бы ему понадобилось. Да вылезет у меня когда-нибудь из мозгов эта коммерческая тематика?! А, чёрта с два она вылезет, если на чём-нибудь другом не сосредоточиться. А на чём тут сосредотачиваться, когда кроме песка… А, вот, чего-то этот песочек мне напоминал, а? И, чего? Песок, он и есть песок. Какие ещё воспоминания могут быть? Хотя…
-Чего попало, - сказал тут кто-то поблизости. Оказалось, это сказала Катаракта, кто же ещё?
-Чем недовольна?
-Ни-чо не поняла, - проворчала она.
-А чего тут непонятного?
-Мы что, типа, на том свете?
-Ага, разбежалась, - проворчала теперь я. – Ещё и верующую из себя корчить будешь?
-Это что, вообще?! – замахала она руками на окружающий берег.
-Ну, считай, что пляж. Типа, успокойся и ложись, загорай. Это… Ну, на пляже всегда так делают. Купаются, загорают, потом опять купаются. Потом…
-Чё-ё-ё-рт! – заорала она и ухватила меня за руку.
-Эй, отцепись, - предупредила я. – Не советую со мной драться. Я не такая слабая, как некоторым кажется. А у тебя ни ножа нет, ни дурацкой команды за спиной. Уловила?
-Зато у тебя ноги на цепи, - возразила она.
-И что? Убежать не смогу. А я и не собираюсь. Вот, если ты собралась драться, а потом от меня бегством спасаться будешь, тогда конечно. Догнать не получится.
-Я драться не хочу, - сообщила она.
-А чего ты хочешь?
-Ты, ведьма, давай, объясняй мне, как мы сюда попали, вот чего!
-А ты не обзывайся!
-А ты не ведьма, что ли?
-Я Мелани, - отрекомендовалась я, - и не на какие «ведьмы», или чего такое, отзываться не стану.
-Ага! Сама моё имя коверкает!
-Да, ладно. Разве это имя? Катанака. Это же прозвище разбойничье, наверное? А прозвища коверкать можно другим прозвищем, потому что… Ну, не знаю, почему. Потому что мне так кажется, вот!
Катанака уселась задом на песок, схватилась за голову и затихла. Не иначе, принялась думать. Надорвётся ещё. А я стояла и оглядывала все стороны горизонта. Но так ничего кроме пляжа и не обнаружила. Вот ведь…
Вероятно, у этой разбойницы просто не было привычки сидеть без дела, тем более, в непонятках. Долго она не выдержала, отпустила голову и снова уставилась на меня.
-Объясни, а?
-Чего объяснить?
-Ну, хоть что-нибудь!
-Да я сама ничего не понимаю.
-Врёшь! Ведь врёшь же. По тебе видно.
-Ну… - согласилась я, - если на основании предыдущего опыта, может чего и можно предположить.
-И, чего?
-Ох, - сказала я. – А тебе, что, лишних знаний захотелось, на свою голову?
-Да, лучше уж, лишние, чем вообще никаких. А то, чего делать-то теперь? Не пойму.
-Отдыхай, - посоветовала я, - говорила уже. А то, как посыплются события, так пожалеешь, что не отдохнула, пока можно было.
-Да пускай эти чёртовы события происходят уже! – рассердилась она.
-Чёртовы? – уточнила я.
-Да, какие угодно! Уж с событиями разберусь как-нибудь.
-Это у тебя фантазия бледная, - заметила я. – События, они такими бывают, что и черти мелочью покажутся.
-Так, - сказала Катанака, - значит, ты тут теперь плохие события наколдовать хочешь?
-Даже и не думала ещё.
-А чего каркаешь?
-Ну, так, есть некоторые предположения, исходя… Из этого, исходя… Ну, из того, что вокруг.
-Змеи из песка вылезут, что ли?
-Не думаю, - возразила я.
-А что?
-Слушай, - спросила я, - а у тебя никогда не было имени Анита?
-Э?
-Анита Малевская. Не припомнишь?
-К-хе, - сказала она.
-Что, было?
-Нет, - сказала она, - не было. А что?
-Да, наверное, это правильно, - согласилась я.
-Что правильно?
-Ну, говорят же, что два раза в одну воду войти нельзя.
-В воду? – не поняла Катанака и оглянулась на Оллиолону, - а зачем нам снова в воду?
-В воду, наверное, не надо. Я не о том, а о том, что, видимо, всё и вправду развивается по спирали.
-Спи… - поперхнулась Катанака, - пи-пи-раль? Это чего? Чего-то по защите от беременности?
-Слушай, разбойница, – возмутилась я, - ну как я тебе что-то объяснять буду, если ты такая… Э… Необразованная!
-Значит, будешь объяснять так, будто я образованная! А не то, уволоку в воду и утоплю!
-А ты же говорила, что ведьмы не тонут?
-Сами по себе не тонут, а если топить, тонут. Только долго топить надо.
-Что, уже топила кого?
-Объясняй!
-Чего, конкретно?
-Насчёт событий, объясняй! Которые происходить собрались.
-Ну, ладно, сама напросилась. Значит, скоро могут подъехать такие, пятнистые, головорезы, чтобы нас с тобой засунуть в ящики и послать на «Инфру-12». Вот.
-Куда послать?
-Ну, туда, где Оллитария находится.
-Э… А она же здесь находится? Или, нет?
-Есть вероятность, что мы на Земле. Вот.
-Чёрт, чёрт, чёрт, - высказалась Катанака. Нет, чтобы просто сказать «три чёрта», как у нас, в Оллитарии принято. А потом почесала свою голову и сказала:
-А Земли же нет?
-Возможно, теперь есть.
-А раньше не было?
-Знаешь, - попыталась объяснить я, - есть вероятность, что время это знакопеременная величина. Ну, относительно разных точек отсчёта. Вот, с одной точки может выйти, что Земли раньше не было, а теперь есть, а с другой точки, наоборот.
-Раньше была, а теперь нет?
-Да.
-А где же мы тогда находимся?
-А, чёрт знает где! – рассердилась я. – Вот, как это ни странно звучит, то, где мы находимся, может зависеть от точки отсчёта. А точку отсчёта ты сама, может быть, создаёшь своим воображением. Поняла?
-Р-р-р-р… - проскрипела она. – То есть, ты хочешь сказать, где я захочу, там и окажемся?
-Если я не захочу другого.
-А если захочешь, тогда что?
-А тогда, чёрт знает, что! Зависит от совокупности хотелок и их интенсивности у каждой хотелки.
-Слушай, - сказала она, - зачем ты ерунду несёшь?
-А ты, может, сама способна объяснить, как мы тут оказались?
-Я за твои ноги держалась, вот и всё!
-И ничего не видела?
-Мотало, мутило, топило, вертело и по голове стучало!
-Но мою цепь не выпустила?
-Нет.
-Ну и погляди. Ни корабля, ни обломков, ни плотины, ни водопада. Ни холодной воды. Могли мы, пока ты нахлёбывалась в другое море уплыть?
-А на Землю, значит, могли?
-Тут, знаешь, мне самой многое непонятно. Значит, мою цепь не отпускала?
-Нет.
-Точно? Ни на миг?
-Не знаю я! Уж конечно, не выпускала, а то, как бы я потом опять поймала?
-Ну, случайно.
-Да какая разница-то, выпускала, или нет?
-А такая, что когда меня Сплойя проглотила, тебя-то на моих ногах не было, вот какая!
Катанака молча на меня вылупилась. Наверное, ей пришла в голову здравая мысль о том, что я сумасшедшая. Хотя, это ведь всё равно не объяснило бы попадание на этот пляж. А, да и плевать на её мнение. Ведь, что получалось? Если меня действительно заглотила Сплойя, а не просто мне показалось от вонючки и общего стресса, то запросто могло случиться смещение, как во времени, так и в пространстве. И это ещё наилучший вариант. Могло случиться и так, что я осталась внутри пузыря, и теперь весь окружающий мир мне кажется, а Сплойя питается образами моего воображения, поскольку сама умственно убогая, а жить красиво хочется. Для того и девушек глотает и держит в своих пузырях, где они воспринимают иллюзорный мир как настоящий и сами же своим воображением его создают.
И, чего? Можно всё это растолковать Катанаке? Которая, к тому же, в этом случае, является плодом моего воображения.
Катанака повернулась ко мне спиной, а лицом к воде. Упёрла руки в бока и сказала:
-Чёрт! А остальные-то где? Неужели все потонули?
-Не думаю, - возразила я.
-А куда же они подевались, тогда?!
-Вообще, я видела как их водяные Сплойи глотали, - сообщила я, - но это могло и показаться от стресса с вонючкой. Думаю, скорее всего, так и было. Показалось, то есть.
-Так, - проворчала Катанака. – И где твои пятнистые головорезы? Тоже показалось?
-Возможно, - согласилась я. – Дело-то как было?
-И как дело было?
-Ну, так. Лежали мы на пляже с Анитой Малевской…
-Э? А, ага!
-Купались, загорали, а тут едут пятнистики. Подкатили к нам, заграбастали, и в ящики, в конечном итоге. Это в первый раз.
А во второй раз, ну, типа, во сне, сначала то же самое, а потом Анита оказалась Страйершей, меня на цепь, и дальше не помню особенно.
А теперь мы снова на пляже, а ты разбойница. Улавливаешь динамику?
-Э… Нет!
-Да чего тут улавливать-то? Я потому и спросила, не звали ли тебя Анитой раньше. А ты уж подумала, будто я сумасшедшая. Знаешь, трансформация персонажа из Страйкерши в разбойницу, это ведь можно и положительной тенденцией назвать.
-Тен… Чего?
-Вот, как по-твоему, кто хуже, Страйкерши, или разбойницы?
-Это… - сказала Катанака, - значит, э-э-э… Страйкерши хуже разбойниц, но быть Страйкершей лучше, чем разбойницей, вот.
-Это, почему же?
-Страйкерши, они богатые.
-А ты откуда знаешь?
-Ну… А, все так считают. А богатой быть лучше, чем… Чем богатства разбоем добывать.
-А ты, значит, разбойничала, чтобы разбогатеть?
-Наверное.
-Сама не знаешь?
-Если я чего не знаю, - сказала Катанака, - так это, какую за тебя цену просить. Не подскажешь?
-До сих пор продать меня собираешься?
-А чего ещё с тобой делать?
-А вот я тебя продавать не хочу.
-Ха! Ну, так это, само собой.
-Потому что за тебя лишь такую цену дадут, что и возиться не стоит.
-Да ты что?
-А чего в тебе ценного-то?
-А в тебе?
-А меня однажды аж за тысячу мониолов продали!
-Да, врёшь.
-Честное слово. Только продавать друг друга, это плохо.
-Конечно, - согласилась Катанака. – Друг-друга продавать плохо. Или подруге подругу. А ты мне не подруга, так что, я тебя продам, и не поморщусь даже.
-А ты бы вообще потонула, если бы не я!
-И что?
-И, никакой благодарности?
-А ты меня специально не спасала, так что, нечего.
-А если бы специально спасала, что-то изменилось бы? Насчёт продажи?
-А чего ты вообще возмущаешься? Ты рабыня, тебя и надо продать.
-Ага, была когда-то, да и то, не твоя!
-А я разбойница, я тебя захватила, вот теперь, как добычу, и продам. Почём запрашивать?
-Мешок золота!
-Э… Чего, серьёзно? А какой мешок-то? Сколько золота?
-Сколько поднять сможешь! А тридцать процентов мне.
-С чего это?
-Налог с продаж, вот чего!
-Это, как?
-Совсем неграмотная? У вас, разбойниц, «общий сундук», называется. Или не слышала?
-Слышала. Только здесь больше и нет никого, так что, я сама себе общий сундук, в том числе.
-А мне всё равно тридцать процентов!
-С чего ради?
-С того, что в торговле рабынями ничего не смыслишь!
-Да? Ну, просвети.
-Рабыню надо заинтересовать. А заинтересовать процентом с продаж проще всего. Это же не просто так. Рабыня за этот процент тоже потрудиться должна. Суметь себя подать, пыль в глаза покупателю пустить, желание в нём распалить, и всё такое. А я как раз по такой части специалистка.
-По какой части?
-По созданию образов, произведению впечатлений и взвинчиванию собственной контрактной ценности. Я профессиональная подиумная фотомодель, потому что.
-И что, аж на тысячу мониолов взвинчивалась?
-Ну, один раз было.
-Круто, - сказала она. – Пять процентов.
-Чего?
-Пять процентов тебе на взвинчиваемость. Договорились?
-Тридцать пять!
-А ты же говорила, тридцать?
-Доплатишь теперь! За моральный ущерб. Пять процентов, понимаете!
-А больше пяти не дам!
-А я теперь меньше тридцати пяти не возьму!
-А я тебя бить буду. Пара ударов плетью за снижение на один процент. Как?
-Каком кверху! Чем бить будешь? Где плётку возьмёшь?
-А, вот, твоими же кандалами тебя бить буду!
-Это, как?
-А, вот так!
Тут она вдруг подсекла меня снизу под коленки, я и среагировать не успела от неожиданности. А она насела сверху мне на спину, задом наперёд и придавила к песку. Я попыталась ухватить её руками на спине, но она поймала руки и принялась их чем-то заматывать. Я тут же и догадалась чем, потому что мне оттянуло голову назад, аж шея затрещала спереди. Оказывается, мои волосы уже отрасли настолько, что выходило возможным связать ими мои же руки, если сильно заломить их вверх, а голову оттянуть навстречу. Ну, слыхала я как-то что иногда девушек здесь связывают собственными волосами, но уж к себе такую возможность не примеряла. И зря. Дело-то простое. Рабынь в Оллитарии вообще стричь не принято, за исключением отдельных, достаточно редких случаев. Когда стригут, так это обычно в качестве наказания, вроде внешнего клеймения. А быть тут клеймёной или стриженной у приличных рабынь считается позорным. Позорнее только принудительное снятие с девушки ошейника. В результате, многие рабыни с солидным стажем рабства тут настолько волосатые, что ниже пяток даже. Рабыни, правда, почти никогда с распущенными волосами не ходят. Тут, как бы, наоборот получается. Чем девушка волосатее, тем её волосы лучше спрятаны. Под платок, под наголовник, под какой-нибудь Аннолиусский колпак. Случается даже, в заплечную сумку для связанных внакладку рук на спине. Так что, запросто можно девушку-рабыню привязать на короткую привязь из собственных волос, особенно если их в косу заплести, а лучше в две одинаковых. Или в три, если руки на спине связывать. Не хуже верёвок выйдет. Только, как ни странно, связывание волосами применяется редко. Ну, наверное, потому, что для связывания много других, специальных атрибутов изобрели. С женских смирительных колечек начиная. А волосы…
Тут я срочно перепугалась, как бы Катаракте не пришло в голову соорудить из моих волос плётку. Потому что плётка, это первый, основной и непременный атрибут во взаимоотношениях с рабыней или пленницей. Правда, тогда ей меня развязать пришлось бы, как минимум…
Только, вместо этого, Катаракта ухватила меня за ноги, стиснула их вместе и принялась раскачивать как рукоятку насоса на «Хищнице». И я ощутила как ножная цепь попадает мне по заднице, хотя и не каждый раз. Но когда попадала… Это же цепь, да ещё корявая! Сроду меня тут цепью не били, да и никого больше при мне. Я заорала, одновременно и от боли, и от возмущения таким беспределом.
-Пять процентов? – осведомилась со спины Катаракта.
-Тридцать!
-Мало били?
-Пошла в грязь, бандитка! А! А-а-а!
-Ещё не согласная?
-Ах, ты… Ах, ты…
-Кто?
-Антилопа атакамкнутая!
-Будешь моё имя коверкать, рот заткну!
-Чем? Песком?
-Да!
-А я тогда… Щ-щас такого наколдую!
-С песком во рту?
-А я и молча могу. Если вонючка ещё не вся внутри рассосалась. Ох, и наколдую же я!
-А ну-ка? – не испугалась Катаракта и снова принялась вертеть мои ноги.
-Эй, медведь, медведь, медведь, - забубнила я.
-На спине твоей сидеть, - влезла Катаракта.
-Поднимай мохнатый зад…
-Или сам не будешь рад, - снова встряла она.
-Из берлоги вылезай…
-И кричи «Банзай!», «Банзай!»
-Замахнись мохнатой лапой….
-Нашу ведьму, на фиг, сцапай!
-Ты бандитку Катаракту…
-На работу по контракту!
-Ухвати её за хвост…
-Дай доходный самый пост!
-Настучи ей по башке…
-Много золота в мешке!
-Утащи её в берлогу…
-И рабыню ей к порогу!
-А в берлоге разорви…
-Три-четыре, раз-два три!
-Разорви на пять частей…
-Это всё не мне, а ей!
-Чтоб в чужой не лезла стих…
-Твой медведь ещё не псих?
-Да, саму тебя в дурдом!
-Здесь дурдомов нет, - облом!
-Нет дурдомов, так построю!
-За своей следи башкою!
-Рифмоплёткой назовёшься?
-А уж тут, с кем поведёшься!
-Чёрт тебя сюда принёс!
-Чёрт ли это был? Вопрос.
-То есть, был не чёрт, а я?
-Это…
-Рифма где твоя?
-Там же, где и твой медведь!
-Может быть он рядом, ведь!
-Никаких медведей нету…
-Слепит из тебя котлету!
-Да его я в пузо, тык…
-Или сделает шашлык!
-Ты чего же, людоедка?
-Я блондинка, ты брюнетка!
-А причём тут наша масть?
-А притом, что если в пасть…
-Впасть в маразм, в виду имеешь?
-Ты и впасть-то не успеешь!
-Не успею я, чего?
-Ни другого, ни того!
-Ни того, и ни другого?
-Слово-дело, дело-слово!
-Э… Чего-то не пойму.
-Соответственно уму!
-Да, сама ты, значит, дура!
-Хилая акупунктура!
-Хило… Хилая, чего?
-От стиха от моего отцепись, не то, такую, ситуацию сколдую,
Что лишь перья полетят, так, что аж на шестьдесят
Метров разнесёт по кругу, а с такого перепугу…
-А почему не на семьдесят? – совершенно неожиданно спросил тут кто-то сверху. Я, аж, грешным делом, подумала, что Бог. Если мы и вправду на тот свет угодили.
А Катаракта, словно кошка, соскочила и исчезла с моей спины.
А сверху чего-то за «гы-гы-гы-кало», несколькими, явно мужскими голосами.
Я закряхтела, вывернулась и утвердилась, для начала, на коленках. И обнаружила над собой четверых камуфляжных пятнистиков, которые глядели на меня и хихикали. Это же надо…
-Эй, привет, девушки, - сказал тут один из них, характерный большими зубами в ухмыляющемся рту.
-Испугались, что ли? – осведомился второй, слегка косоглазый.
-Чёрт… - высказалась я, ещё не оправившись от неожиданности. А в следующий момент Катаракта подскочила обратно и ухватила меня за волосы на затылке. Дёрнула и сказала:
-Очень хороший товар, а?
-Пошла в грязь! – попыталась пихнуть её ногой я, но неудачно.
-Выпендривается, - сказала Катаракта и снова дёрнула меня за волосы. – Толы не найдётся?
-Э… Чего? - спросил третий пятнистик, примечательный более низким ростом.
-Взрывчатки, что-ли? – догадался четвёртый, возможно, главный из пятнистиков.
-Ну, рот ей заткнуть, - встряхнула меня Катаракта. – Толой.
-Хе-хе, - сказал первый, Зубастик, - у этих девок чересчур…
-Толовую шашку удобнее в зад заталкивать, - сообщил Коротышка. – Но проще гранату.
-Извращенки, вообще, - высказался Главный.
-Из-вра… Откуда? – спросила Катаракта.
-Гы-гы-гы-гы!
-Эй, ребята, пятнистики, - попросила я пятнистиков, - скажите чтобы эта дура от меня отцепилась, а?
-Ребята, кто? – не понял Зубастый.
-А как мне вас называть-то? Вы кто, вообще?
-Мы-то? – сказал Главный. – Мы, это… Эти, как их… Чёрт! А мы кто, собственно?
-Мы, кто? – переспросил Косоглазый.
-Да. Мы, кто? – повторил Главный.
-Мы, эти… - попытался сказать Коротышка, но тоже растерялся.
-Вы не из службы контроля сквозного уровня переходной синтезации? – подсказала я.
-Сквозного, чего?
-Короче, ваш начальник, кто? Не Рональд Стенбейк?
-Это ещё кто?
-Ну, по идее, ваш командир.
-Кто про такого слышал? – обратился Главный к своим пятнистикам.
-Короче, - заявил Коротышка, - мы пограничники. Вот.
-А насчёт командира-то что? – повторила я.
-А тебе какое дело?
-А такое, что я его Униола.
-Кто?
-Жена. Четвёртая. Униола-Мони, вот кто.
-Чья жена?
-Да, командира вашего!
-Твоя, что ли? Когда успел? – спросил Коротышка у Главного. А Косоглазый и Зубастый захихикали.
-Эй, Господа, - влезла тут Катаракта, - эта рабыня продаётся. Не подскажете, где тут приличная торговая точка поблизости?
-Короче, - командным голосом высказался Главный, - вы, извращенки! Мы сейчас вас арестовывать будем, за… Как его?
-За нарушение общественной нравственности, - подсказал Коротышка.
-С отягчающими обстоятельствами, - добавил Косоглазый.
-И, это… - закончил Зубастый, - можете адвоката нанять.
-И, что, в ящики? – спросила Катаракта.
-В ящики? В какие ещё ящики?
-Уже легче.
-Ка-а-роче! – рассердился Главный. – Прекратить бардак! Одеться! И руки сюда!
-Руки, куда? – не поняла Катаракта. – А одеться-то во что? Давайте одежду тогда.
Тут я, наконец, повнимательнее присмотрелась к пятнистикам. И обнаружила, что, во-первых, никакого оружия у них в этот раз не наблюдается. Правда, у Главного на поясе висела пистолетная кобура, но, похоже, пустая. А были только палки, шнуры и наручники. Во-вторых, никаких знаков различия на их камуфляже и в помине не было. Тоже мне, пограничники. А, в-третьих, они какие-то бестолковые, словно недавно сгенерированные методом озадачивания обстоятельств. Хи. Или, как сказали бы Ангелины, Гы.
А Косогласый ухватил меня за волосы и заругался:
-Лапы себе замотала, понимаешь! А ну, разматывайся, давай! И ноги…
-Эй, не лапай рабыню, не твоя! – возмутилась Катаракта.
-Прекратить бардак, кому сказано! – заорал Главный.
-Чего прекратить-то? – не поняла Катаракта.
-Прекратить заниматься извращённым сексом в публичном… В этом… В публичном месте!
-Каким ещё, чёртовым, сексом кто тут занимался?! Вы чего городите?
-Ты, и ты, - ткнул пальцем в нас по-очереди Главный. – Извращенки публичные! А ну, снимай с ног эту железку!
-Так, не могу, - оправдалась я, - заклёпано же.
-Ах, ещё и заклёпано?!
-Так, не я же заклёпывала, правда?
-А кто?!
-Вот, она, - указала я на Катаракту. – То есть, по её указанию.
-То есть, это что было, изнасилование извращённое?
-Не, до изнасилования не дошло, - возразила я. – А, это потому, что вы вовремя появились, и…
-Эй, послушайте, - вмешалась Катаракта, - дело-то как было? Наш корабль потонул, а мы спаслись. А это моя рабыня, потому и в кандалах. Я её спасла, можно сказать, а она ещё и артачится, вот я и…
-Ага, она меня спасла, оказывается, - попыталась я возмутиться, но тут заорал Коротышка:
-Как корабль назывался?!
-«Кле…», - поперхнулась Катаракта, - «Кле…», это…
-«Клептоманка», - подсказала я.
-Как?
-Сказала же, «Клептоманка». Это её корабль был, - кивнула я на Катаракту, - потому и название такое. У неё же у самой клептомания, как увидит чего чужое, так и ворует. И никакая я не её рабыня. Она меня только украсть успела, и ни с какого бока не оформляла ещё. Да у неё и оформить-то не получилось бы. Она ж сама воровка и грабительница, и корабль тоже украла, кстати.
-А ты не врёшь ли всё?
-А как же мы, по-твоему, в таком виде здесь очутились? Кстати, а где это мы очутились, не подскажете?
-Издеваешься, да? На чём сюда приехали? Где машина? В каком отеле проживаете? Одежда где, в машине?
-Так, потонуло же всё, - попыталась разъяснить Катаракта. – А причём тут какие-то машины? Тут, чего, промышленная зона поблизости?
-Машина, это средство передвижения так называется, - сказала ей я. – С мотором. Эй, ребята, фальшивые пограничники, а ваш-то джип где?
-С чего это, мы фальшивые?! – возмутился Главный.
-Да, с того, что фальшивость насквозь видно.
-Да сама ты фальшивая. Клептоманка.
-Эй, не путай, это она клептоманка, а не я.
-А ты кто?
-Ну, если коротко, я Мелани Спайк.
-И кто это такая?
-Да, много кто. Фотомодель. Психолог. Великая Литоника. И жена вашего командира, самое главное.
-Гы. Гы-гы-гы-гы…
-Ангелинским языком владеете, да?
-Английским?
-Нет, не английским. Ангелинским, на котором в обители Ангелин разговаривают.
-Это где?
-Ну, в общем, на том свете. А что?
-А, всё! – сказал Главный, и распорядился:
-Хватайте этих извращенок, и в КПЗ!
-Куда? – не понял Коротышка.
-Туда!
Косоглазый и Зубастый ухватили нас, заломили руки назад и стали надевать наручники. Судя по ощущениям, и не наручники даже, а всё те же женские смирительные колечки. А Коротышка снова спросил у Главного:
-Так, а что это такое за КПЗ?
-А я откуда знаю?!
-Эй! – ткнул меня Коротышка пальцем в челюсть, - а ты не знаешь, что такое КПЗ?
-Понятия не имею!
-А кто знает-то?!
-Слушай, - обратилась я к Катаракте, - а, ты же говорила, что тут дурдомов нет?
-Р-р-р-р! – только и ответила она.
-Или знаешь, что такое КПЗ?
-Кол поперёк задницы!
-Что, правда, что ли? – перепугалась я.
-Колючий писечный замок!
-Эй, - сказала я, - ты этим делом не шути. А то, так и окажется. Или я тебя насчёт хотелок не предупреждала?
-Так, свою хотелку предложи!
-Куча прибыли зараз, - предложила я первое, что в голову пришло.
-Это, если тебя продать?
-Да, это неудачный вариант. Пусть лучше, э… Что бы такое придумать? Комиссия по законодательству? Нет, чего нам там делать, в голом виде?
-Комплексная подготовка замуж, - предложила Катаракта.
-Ага, сейчас, - усомнилась я. – Скорее, «в клетку под замок».
-Колотить попу сзади, - предположила она.
-А попу разве можно спереди колотить?
-Умеючи, можно.
-А зачем, если сзади удобнее?
-А они, наверное, извращенцы.
-Гы-гы-гы, - высказались Ангелинским языком извращенцы пограничники по этому поводу. Потому что, пока мы предполагали расшифровки КПЗ, они нас куда-то тащили. Ну, или вели. Лично меня точно надо было вести за локоть, а то бы я уже десять раз свалилась, путаясь кандалами в песке. Так я и не заметила, откуда впереди появились какие-то приземистые строения. И заметила-то лишь когда песок закончился и сменился более-менее утрамбованным грунтом. Ну, потому и заметила, что спотыкаться перестала. И чего это за сараи? Застава пограничников, не иначе? Такая же фальшивая, как и сами пограничники? Вообще, всё тут походило на изначальную ситуацию, разве что, нас не везли на джипе, а гнали пешком. Интересно, всё же, а появится ли пресловутый Стенбейк? Я к тому, что если появится, значит, опять всё во сне, а я Моника. А если не появится… Надо сказать, я в последнее время в этих самых Мониках запуталась. Уже и сама не знаю, когда Моника, а когда нет. И такое ощущение, что вся ситуация становится ненормальной. Ну, словно бы напрягается как резиновый шнур. Потому что резина может долго напрягаться, но всё равно когда-нибудь порвётся, если вовремя не прекратить её напрягать. Вот и с ситуацией окружающего мира также. Причём, непонятно, кто, собственно, его напрягает? Может быть этот напрягатель и не знает даже, что напрягать до бесконечности опасно. Может, ему и напрягать-то ничего не надо. В смысле, не ведает, чего творит. А я тут разгребай. Всех своих Моник со всякими сопутствующими персонажами и событиями. Э?
Впереди замаячил упомянутый джип. Джип стоял у входа на заставу, был пятнистым, а вокруг него возилось ещё несколько пятнистых персонажей. Ремонтировали, что ли?
-Это чего? – спросил один из ремонтников, завидя наше приближение.
-Поймали, вот, - сообщил Коротышка.
-Н-да… - проворчал ремонтник, пробежавшись своими глазками по мне. – И, чего?
-Того.
-Кого?
-Велено, в КПЗ.
-Ну… - сказал ремонтник, и потерял интерес.
А мне так показалось, что и джип у них фальшивый. Либо, колёса у него ненормально туго надуты. Нормальная машина, когда стоит, свои колёса хоть сколько-то, но сплющивает. А если так, вот, стоит как на цыпочках, так или мотора внутри нет, или вообще деревянная.
Но тут мы прошли за ворота, и первое, что бросилось в глаза, оказалось фальшивой свиньёй. Фальшивая свинья пробежала мимо нас, громко хрюкая. Знаете, я всё-таки, в деревне росла, и уж свиней-то видела. Не бегает вот так нормальная свинья, и не хрюкает таким фальшивым голосом. Либо это был запредельный свинячий мутант, либо какую-то другую зверушку просто нарядили свиньёй.
Поодаль маячили и ещё какие-то животные, то ли козлы, то ли ишаки. Но я и разглядеть-то не успела. Потому что нас быстро затащили в ближайший сарай. Сарай внутри оказался наполовину перегорожен железной решёткой, а на другой половине имелся шкаф, перед шкафом стол, а за столом сидел умеренно пятнистый начальник сарая в какой-то совершенно дурацкой кепке на голове. А на этой кепке спереди имелась тускло-красная пятиконечная звезда.
-Это, чего? – спросил при нашем появлении начальник, ну совсем как ремонтник у джипа.
-Арестовали, вот, за нарушение общественной нравственности, - доложил Главный и добавил: - в общественном месте. Э… Публично.
-И, чего? – снова спросил начальник.
-В КПЗ, - разъяснил Коротышка.
-Голых?
-Так, были такие.
-Не положено, - заметил начальник и указал на кучу хлама возле шкафа. – Пара одеял, там, вон. А то, чего попало.
Пятнистики притащили пару рваных одеял и накинули на нас с Катарактой, как получилось.
-А это чего? – указал начальник на мои ноги.
-Было так.
-Как, так?
-Ну, не знаю, - проворчал Главный.
-Это, вероятно, в связи с извращённым сексом, - предположил Зубастый.
-Опять?
-Снова.
-Хреново.
-А нам какое дело?
-Права объясняли?
-Ну да, - подтвердил Главный.
-Личности выясняли?
-Сам тут выясняй!
-Я?
-Ты.
-Разбежался, - не согласился начальник и добавил: - в журнал, вон, запишись.
-Сам запишешься. А я неграмотный, - ответил Главный.
-Эй, Господа… - попыталась влезть в разговор я, но тут же получила хором, по крайней мере сразу от трёх персон:
-Молчать!
-А, чего…
-Молчать, пока не спрашивают!
-А что, ещё и спрашивать будут?
-Будут, - пообещал Начальник, - если хорошо себя вести станешь.
-А если нет? – поинтересовалась я.
-А куда ты денешься.
А Катаракта всё помалкивала. Тут оказалось, что в решётке имелась дверь, потому что её открыли и меня туда протолкнули. А потом ухватили за скованные на спине руки и принялись свинчивать с них колечки. Сняли и отпустили. А следом и с Катарактой проделали то же самое. Таким образом, мы с ней оказались в сарайной клетке, и только тут заметили ещё одну персону. Вероятно, мы сюда попали не первые. Персона сидела в углу клетки и скучала. Вид у неё, надо сказать, был, мягко говоря, не очень. Вместо одежды трудноопределимая рвань, волосы длинные и нечесаные, да ещё и пахло от этой персоны неприятно. Причём, явно не вонючкой.
А пятнистики заперли за нами дверь клетки, и теперь возились около стола. Не иначе, упомянутый журнал заполняли.
Персона подняла на нас свои мутные глазки и захихикала.
-И, чего? – спросила я её, примеряясь к местной лингвистике.
-Две дуры в одеялах.
-Это, почему? – спросила Катаракта, но персона в ответ лишь высунула язык и сказала:
-Е-е-е…
-Так-так, - проговорила Катаракта, - а не боишься, что за свои слова отвечать придётся?
-А я… - заявила персона, - ничего не боюсь. Это… Когда напьюсь, так ничего и не боюсь, вот.
-Ну и зря не боишься.
-Хе-хе-е-е…
Тут Катаракта одним прыжком подскочила к ней, ухватила за волосы и вывернула голову назад.
-Вай! Больно! – завопила персона и беспорядочно замахала руками.
-А чего обзываешься?
-Так я же…. Пусти! Вай!
-А мы дуры, значит?
-Да! Дуры! Вай!
-И, почему?
-Так, одеяла же!
-И, что?
-Клопы.
-Чего?
-Одеяла у них тут с клопами!
-Вай! – закричала теперь я, скинула одеяло и отшвырнула подальше. Катаракта удивлённо на меня глянула, а потом спросила:
-А чего это такое, клопы?
-А ты что, не знаешь? – поразилась я.
-Впервые слышу.
-Тогда, лучше тебе и не знать, - рассудила я. А сама подумала, что ведь в Оллитарии я ни с какими клопами ни разу не сталкивалась. Даже и забыла совсем о подобной гадости. Очень может быть, что клопов в Оллитарии и вовсе нет. Тогда и понятно, что Катаракта о них не знает. А если их в Оллитарии нет, то… Что?
-Эй, ты, - обратилась я к персоне, - тебя как звать-то?
-Ну… Типа, Машка. А… А чего ты за железяку на ноги навинтила?
-Кандалы, - разъяснила я.
-Э… А зачем?
-Вот, лично мне, точно незачем.
-Ну, дак… И сняла бы?
-Дык, не снимаются они.
-Чего попало, - рассудила Машка. – То есть, ты чо, с такими ногами родилась, чего ли? Хи-хи-хи.
-А ты чего, кандалов никогда не видала? – спросила Катаракта.
-Не-а, - мотнула головой Машка.
-Чего-то ты подозрительная какая-то.
-А ты… Ы… Ы… Ы-зыди, короче, ы… Ызвращенка. Вот!
-Это я «ызвращенка»?
-Ы-гы.
Катаракта снова ухватила Машку за волосы, но тут кто-то заорал хриплым голосом:
-Прекратить! Кому сказано!
Оказалось, что это заорал начальник сарая. А ещё оказалось, что на данный момент он тут был один, а остальные пятнистики уже ушли.
-Драться здесь не положено, - более спокойно заявил он, и добавил в мой адрес:
-Голая почему?!
-Потому что клопы! – возмутилась я.
-Какие клопы? Где клопы?
-В ваших одеялах клопы!
-Ты чего выдумываешь?! А ну, покажи хоть одного!
-А что, нету?
-С чего вообще взяла?
-Так, она сказала, - кивнула я на Машку. А Машка ухмыльнулась и сказала:
-Хи-хи-хи.
-Ах, ты…
-Прекратить! Не положено!
-А чего она?
-Ка-ар-роче! Драться тут нельзя, ругаться тут нельзя, е… Е…Е… Если ещё чего, так тоже нельзя. И голыми нельзя. Понятно?
-А «Е…», это что значит? – спросила Катаракта.
-Э… Есть без разрешения нельзя, вот!
-Серьёзно?
-Да!
-Так, - сказала я, натянув одеяло, - а адвоката можно?
-Адвоката можно.
-Ну, так, подавай его сюда.
-По заявлению, - сообщил начальник.
-Так, бумагу давай, тогда.
-Зачем?
-Заявление написать!
-А ты что, грамотная?
-Чёрт побери! – возмутилась я, - какая же ещё?
-Правда? – усомнился он. – Ну, тогда будешь диктовать, а я писать буду.
-А ты что, грамотный? – в ответ спросила я.
-Да, - подтвердил начальник, как мне показалось, с некоторой гордостью.
-Ну, пиши тогда.
-Сейчас, - сказал начальник, отошёл и принялся двигать стол поближе к решётке.
-А чего такое, адвокат? – тем временем спросила меня Катаракта. А Машка снова захихикала.
-Слушай, - сказала я, - ты, как я погляжу, очень многого не знаешь. Если я тебе каждый раз всё объяснять буду, так ни на что больше времени и не останется.
-А тебе, значит, лень?
-Своим умом доходи. А уж если никак, тогда и объясню. В свободное время.
К этому времени начальник угнездился около решётки, разложил на столе лист бумаги, а на край стола поставил чернильницу с допотопной ручкой. Ну, которая с железным пером. Я-то уже считала, что такую древность лишь в музее встретить можно.
-Значит… - начал он.
-Чего, «значит»? Пиши, «требую предоставить адвоката», да и всё.
-Не так быстро, - возразил начальник. – Как положено. Так. Имя?
-Чьё?
-Твоё.
-Мелани.
-Так. Фамилия?
-Спайк.
-Отчество?
-Чего?
-Отчество, вот чего. Как папашу звали?
-Понятия не имею.
-Забыла, что ли?
-Да и не знала никогда.
-А как в документах записано было?
-В каких ещё документах?
-В свидетельстве о рождении, хотя бы.
-Никогда о таком документе не слыхала.
-Как это?
-Короче, не знаю я, как папашу звали. Только кличку помню. Кличка «Серый Повелитель».
-Ни фига себе, - ахнула сзади Катаракта.
-Значит, короче, - сказал начальник, - пишем, Спайк, Мелани Сере.. Повелителевна? Хи. Короче, пишу: «Спайк Мелани Сергеевна». А там сама разберёшься.
-С адвокатом?
-Или адвокат с тобой.
-Всё?
-Да, какое «всё»? Начали только. Место жительства?
-Чего?
-Где проживаешь?
-Этот сарай, что ли, в виду имеется?
-Да не сарай… Это, что, здесь сарай? Никакой это не сарай!
-А что же?
-КПЗ. А то, сарай, понимаешь.
-Ага, - обрадовалась я, - так это и есть то самое таинственное КПЗ?
-Нормальное КПЗ.
-А расшифровывается-то как?
-Издеваешься?
-Да, почему?
-Кто же не знает, как расшифровывается КПЗ? Смеёшься?
-Вот, я не знаю. И она, - кивнула я на Катаракту, - тоже не знает. С чего это мы знать должны? С рождения, что ли?
-КПЗ, - веско повторил начальник. Ну, словно о каком-то храме.
-Купи-продай-заложи? – предположила я.
-Камера предварительного заключения! – заорал начальник. Наверное, ему сильно не понравилось неуважительное отношение к подведомственному ему лично учреждению.
-Ах, вон чего, - сказала я. – А орать-то зачем? Камера, значит. А с виду, примитивный загон. Для обезьян, скажем.
-Хе-хе, - хихикнул начальник, вместо того, чтобы рассердиться, - ведь знаешь же, а выпендриваешься.
-Чего знаю?
-Что в народе зовут «обезьянник».
-Серьёзно?
-Да ну тебя, вообще. Короче, место жительства?
-Э… - сказала я, - Лос-Анджелес.
-Чего? – одновременно брякнули начальник и Катаракта.
-Лос-Анджелес, - повторила я. – Что, никогда не слыхали?
-Нет, - сказала Катаракта, а начальник сказал: - Да.
-Нет, или да?
-Типа, иностранка? – уточнил начальник. – Иностранная гражданка?
-Гражданка Гедоникса, - отрекомендовалась я, на что Катаракта снова икнула позади. А начальник уставился на меня и заявил:
-Это ещё что за страна?
-Город-государство, - пояснила я.
-Типа Ватикана?
-Типа.
-Никогда не слыхал.
-Значит, плохо в школе учился, - предположила я.
Начальник чего-то недовольно пропыхтел и снова взялся за перо.
-Так. Род занятий?
-Живу.
-Чего?
-Ну, ты же спрашиваешь, я и объясняю. Тем занимаюсь, что живу.
-На какие средства живёшь?
-Ну, какие под руку попадутся.
-Где работаешь, короче!?
-Чего орёшь снова? Не работаю я. Ещё не хватало. Ну, в данный момент не работаю, можно сказать. Чего пристал?
-А ты чего мне тычешь, вообще?
-Так ты же сам мне тычешь! – возмутилась я.
-Тебе тыкать можно, - возразил начальник, - ты заключённая, поскольку. Это, то есть, не заключённая, а задержанная. Вот. А я должностное лицо!
-Ага. И как вас называть, лицо?
-Как положено.
-А как положено?
-Положено «гражданин начальник». А чего это ты хихикаешь?
-Хи-хи, - сказала я, - это от счастья.
-От какого ещё счастья?
-От счастья, что вот теперь многое понятно стало.
-Да?
-Точно.
-Короче, где работаешь?
-Так, - припомнила я, - на временных должностях. Если в последнее время, то работала Генералом. Ещё и Адмиралом, по совместительству. Потом работала гадалкой, потом колдуньей среди тёмного населения.
-То есть, шарлатанка?
-Сам бы попробовал, гражданин начальник!
-И много платили?
-Да, за одни харчи, и те зажали!
-Гы-гы-гы-гы, - встряла Катаракта.
-И чего она смеётся?
-Так, она же и нанимала на последнюю работу, а теперь, думает, и платить не придётся. Обрадовалась.
-Так, - сказал гражданин начальник, снова уткнувшись в бумагу, - вероисповедание?
-Не надоело? – осведомилась я.
-Чего?
-Того, что, пошёл в грязь, клоун!
-Кто клоун?
-Ты клоун.
-Я клоун? Э… А что это значит?
-То и значит, что, пойди и спроси у тех пятнистиков, что пограничниками прикидывались.
-Так, да? – с угрозой сказал начальник, приподнимаясь над столом. – А, вот и пойду. А вы сидите тут и отдыхайте, выпендрёжницы.
-Иди, иди, клоун, - напутствовала я, - об фальшивую свинью не спотыкнись.
А он и вправду ушёл. А Катаракта уставилась на меня и спросила:
-И что всё это значит?
-Да, в принципе, ничего необычного, - успокоила её я. – Похоже, я снова влипла, ну, и ты со мной заодно. А нечего было за мои ноги хвататься.
-А во что влипли?
-В неприятности.
-И чего делать?
-Чего делать? – призадумалась я. – Чего делать… Так. Вот, хорошо, что ты здесь, а не кто-нибудь другой.
-И, почему?
-Потому, - объяснила я и направилась к Машке. Если это, конечно, была Машка, а не как-нибудь иначе. Ухватила её за волосы на макушке и спросила:
-Подсадная?
Машка попыталась возмущаться и отнекиваться, а Катаракта с любопытством на это взирала. Я принялась трясти Машку, а та заорала:
-Отвяжись, хулиганка, не то, адвокату пожалуюсь!
И вовсе не пьяным голосом вопила.
-Адвокат далеко, а беда близко, - разъяснила я ей. – Зачем подсадили? Дуру гнать, будто в Российской провинции, в КПЗ, да?
-Г-где? – не поняла Машка.
-А у «гражданина начальника» ещё и звезда на кепке?
-Чего пристала, больно же!
-Я тебе сейчас ещё и не так больно сделаю, - пригрозила я, протянула руку сквозь решётку и ухватила ручку, которую начальник оставил на столе, уходя. Демонстративно попробовала пальцем перо и нацелилась Машке в глаз.
-Ты чего! Ты чего! – завизжала она и попыталась отползти подальше в угол. Но тут её ухватила Катаракта и прижала к месту.
-Сейчас глаз выколю, - сообщила я, - а потом щёку разрисую и чернилами затру. Расписанная сидеть будешь.
-Чего тебе надо-то?! – завопила перепуганная Машка.
-Специально подсадили, да?
-Да!
-Зачем?
-Откуда я… Ай!
Это я слегка ткнула её пером в губу.
-Ай! Ты что! Я-то в чём виноватая?
-Откуда сама?
-Так, со склада я…
-С какого ещё склада?
-Ну, всех, кого поймают, потом на склад. А потом уже думают, продать, или что.
-Рабыня?
-Ну.
-Чего тут должна была делать?
-Так, чего-нибудь.
-Чтобы мы посчитали, что на Земле?
-Ну, да. Клопы, там, и… Не трогайте, а?
-А зачем им, чтобы мы так считали?
-А я откуда знаю?
-Врёт, - сказала Катаракта. – Знает.
-Да, ничего я… Вай! Вай, вай, вай! Не режьте, Госпожа!
-Для чего?!
-Они, это… - затараторила Машка, - подозревают они. Что некоторые и вправду с Земли. Вот, если и вправду, чтобы проговорились. Вот! Выяснить хотят, как сюда с Земли попадают. Ну, чтобы, может, отсюда на Землю попасть. Кто-то ведь попадает же?
-И зачем им на Землю?
-Так, оттуда же девушек воруют, и сюда!
-Кто ворует-то?
-Так, кто же их знает? А эти тоже хотят.
-Девушек воровать?
-Ну. Может, и ещё чего.
-Так, - рассудила я. – Значит, если кто и вправду с Земли, чтобы сознался?
-Ну да.
-А почему просто не спросить?
-Так, не сознается же!
-Почему?
-Как, почему? Выяснять же начнут, как туда попасть.
-А если он и сам не знает?
-А если знает, да говорить не хочет?
-То есть, пытать будут?
-Может, и будут.
-Катаракта, - сказала я, - поняла теперь, в какие мы неприятности вляпались?
-Так, мы же не с Земли?
-А чем докажешь?
-Как же, не с Земли, - сказала Машка. – Про клопов знаешь даже.
-Так, это она, наверное, с Земли, - ткнула в меня пальцем Катаракта, - а я-то нет!
-Ага, рассказывай.
-Я так думаю, - рассудила Катаракта, - что, раз такие дела, сматываться надо.
-Надо, - согласилась я. – И побыстрее.
-Чёрт… - сказала Катаракта и поглядела на решётку. Решётка тут, конечно, была аховая, но и не такая, чтобы из неё запросто выбраться.
-Значит, - принялась распоряжаться я, - стол видишь? Этот дурак его зря к решётке подтащил. Иди, попробуй из него ножку выломать. Или две.
-Зачем?
-Делай, как говорю!
-Ну… Ладно, - согласилась она. А я ткнула Машку рукой:
-А ну, задом повернись.
-Это…
-Быстро у меня!
Машка испугалась и повернулась спиной. А я принялась распутывать её нечесаную лахудру.
-Эй, ты чего там? – забеспокоилась она.
-Причёску тебе делать буду, - пояснила я. – Терпеть не могу всяких девок растрёпанных!
-Э… А палку из стола зачем выламывать?
-Палкой бить буду, если артачиться станешь!
-Да чего я тебе сделала-то?!
-Сейчас сделаешь, - пообещала я и принялась заплетать её шерсть в две длинные косички, расходящиеся из одной вблизи затылка. Даже и не припомню, чтобы кто-нибудь такую причёску носил. И зря. Бандиткам бы очень пригодилось. А Катаракта за моей спиной кряхтела, пытаясь сквозь решётку разломать стол. Грохот при этом стоял такой, что, наверное, и снаружи слышно было. Да, и, плевать.
-Вот, - наконец продемонстрировала она мне выломанную ножку.
-Пойдёт, - оценила я.
-Бить теперь? – спросила Катаракта.
-Ты чего? Разве можно девушек палкой бить?! – возмутилась я.
-А почему нельзя-то? – не поняла Катаракта.
-Потому что девушек бить следует плёткой, - разъяснила я, - а плохих девушек кнутом. Правда, Машка?
-Да, не надо меня бить, Госпожа, - попросила Машка. – Зачем вам меня бить-то?
-Чтобы лучше работала.
-А чего делать-то надо? – удивилась Машка. – Кем тут работать-то можно?
-Верёвкой работать.
-Э… это, как?
-Сейчас увидишь, - пообещала я и потащила её к решётке. А там прислонила к прутьям спиной, а её косички перекинула через пару прутьев и принялась завязывать кончиками вместе.
-Держи вот здесь, возле затылка, - велела я Катаракте, а сама взяла у неё палку, просунула в петлю из косичек и принялась скручивать в жгут.
-С ума сойти, - восхитилась Катаракта. – Как это ты придумала?
-Жизнь научила.
Прутья начали гнуться даже легче, чем я ожидала. Уж эти мне воры и бандиты. Ничего нормально сделать не умеют, даже простую тюремную решётку. А Машка попыталась запищать, но Катаракта тут же дала ей подзатыльник и велела:
-Молчать!
-Больно же, Госпожа!
-Терпеть молча, рабыня!
-Да я не… Ай-й-й-й…
-Зарежу!
Машка напряглась, захлопнула рот и выпучила глаза. Но затихла. Даже и спрашивать не стала, чем это Госпожа разбойница собирается её резать.
Мы развязали петлю и перекинули её на противоположную пару прутьев. Эти почему-то оказались крепче, но тоже подались. При этом Машкины волосы на затылке затянулись так, что их, возможно, теперь понадобилось бы отрезать, чтобы расплести. Но, к счастью, теперь уже мне удалось пролезть сквозь образовавшуюся между прутьями щель. А Катаракта застряла, принялась ругаться, но всё-таки пролезла тоже. Оказывается, разбойница была толще меня. Хотя, может, просто у неё мышцы на пузе и заднице были более развитыми и менее податливыми.
-Чего? Бежим? – спросила она меня.
-Нет. Тащи стол на место.
-Зачем?
-Делай, что говорю! Не буду я тебе каждый шаг разъяснять. И соображай, уже помаленьку.
-Чёрт…
Мы подтащили стол с выломанной ножкой обратно к шкафу и прислонили его боком к стенке сарая, чтобы не падал. А к столу приставили стул. А к стулу приставили отломанную ножку. Теперь я полезла в шкаф и обнаружила там, хоть и не то, что хотелось бы, но всё же кое-что полезное. Несколько палок, какие обычно носили мелкие охранники, один комплект слабо пятнистой одежды, состоящий из куртки и штанов, а ещё несколько кепок на верхней полке. Таких же самых, какая была у «гражданина начальника» сарая. Со звездой на лбу. Ещё, внизу шкафа была куча мелкого хлама, но в ней я не стала копаться, а села на стул и ухватила себя за нос.
-Ну? – спросила Катаракта.
-Не мешай, думаю!
-Да тут не думать надо…
-Думать надо всегда, - перебила я. – Короче, надевай эти штаны, а я надену куртку.
-Э?
-Да чего тут непонятного?! – рассердилась я. – Я же не могу штаны надеть, из за твоей дурацкой цепи на ногах! Так что, будем к обстоятельствам подстраиваться, какие есть. И не рассуждай, а думай! Иначе, ничего не гарантирую.
-А не иначе, гарантируешь? – усомнилась Катаракта, но послушалась и штаны надела. Естественно, они ей оказались велики, также как и куртка мне. Это вообще вышло, то ли непомерно длинная куртка, то ли непомерно короткое платье. Я уселась за стол, чтобы моя нижняя голая часть не сильно бросалась в глаза, а Катаракту поставила рядом. И ещё, мы обе нахлобучили на головы краснозвёздные кепки. И вооружились палками из шкафа. Представляю…
Долго ждать, понятное дело, не пришлось. Вскоре снаружи послышалась вялая ругань, вслед за тем дверь сарая растворилась и появилось двое пятнистиков, притащивших двух голых девушек в наручниках за спиной. Одна девушка была блондинка, а вторая брюнетка. Брюнетку я явно впервые видела, а вот блондинка показалась немного знакомой. Ну, совсем немного, но всё-таки. А пятнистики были новые. Не те, что поймали нас. Пятнистики вылупились на нас с Катарактой, так, будто мы были не мы, а какое-то чудо-юдо полуголое.
-Ну? Чего рты разинули? – решила я воспользоваться моментом для навязывания ситуации своей инициативы. – Где шляетесь, в грязь вашу масть?!
-Э… - разинул рот первый, а второй сказал:
-Так, это…
-Что? Снова голых девок приволок? Из какого подразделения?!
-Э… Из шестого! – отрапортовал пятнистик.
-Чего? – возмутилась я. – Из какого, такого шестого? Снова на работе пили, подлецы?!
-Да, мы…
-Почему задержанные голые? Насиловали, а? Скотобаза!
-Да, никого мы… - начал приходить в себя первый пятнистик. – А вы, собственно, кто?
-Я, кто? – зловещим тоном переспросила я и опёрлась руками на стол, так, чтобы показалось, будто хочу встать. При этом кепка съехала мне на нос и только случайно не свалилась.
-Да, вот именно… - начал и второй пятнистик. Но тут внезапно, сбоку заорала Катаракта:
-Начальство надо знать в лицо!
-Это, конечно, - согласился первый пятнистик, - но если начальства разводится столько, что…
-А это не твоего ума дело! – перебила я. – Начальства столько, сколько нужно! Ишь, разговорчики. Я тут порядок наведу, не погляжу, что новобранцы! Как стоишь, вообще?! Это что за выправка? Жиром заплыли, крысы тыловые?! Смир-р-рна!
Пятнистики даже встрепенулись от неожиданности, но, похоже, не очень-то испугались. Больше растерялись. Ну, надо полагать, никто тут не сознавался, что явился с Земли. А я как раз и хотела сделать вид, будто с Земли, но сама ещё не уловила, что не туда попала.
-Это… - сказал пятнистик, - ну да, мы тут недавно, да. Только что, можно сказать, на службу поступили.
-По этой… - добавил другой, - как её? Демобилизации.
-По мобилизации?
-Да, да, правильно. По мобилизации.
-Деревня, - рассудила я. – Перед начальством надо стоять навытяжку, докладывать всё чётко и коротко, приказы выполнять точно и быстро, и на любой приказ отвечать «есть»! Понятно?
-Есть? Вы обед имеете в виду?
-Я тебе сейчас такое введу! – рассердилась я. – Издеваться над начальством вздумал?!
Схватила прислонённую к стулу ножку стола и со всей силы грохнула ею по столешнице. Пятнистики от неожиданности и вправду встали по стойке «смирно», словно ломы проглотили. Ведь могут же, если захотят.
-Так-то, вот, лучше, - сказала я. – А то, понимаешь, жизнью рискуешь, работая в этой зоне переходной синтезации. Прыгаешь, то туда, то сюда. И каждый раз неизвестно ещё, вернёшься ли целой. А тут ещё и новобранцы всякие без должного уважения. Я такого не потерплю, поняли?! Как отвечать надо?
-Есть!
-Чего, «есть»? Голодные, что ли? Отвечать «так, точно»! Ну?
-Так, точно, ваше…
-Чьё?
-Ваше, то есть, это… Ваше превосходительство, да?
-Парень, ты что, головой ударился? – возмутилась я. – Это что ещё за старорежимные замашки? Самодержавие вспомнил? Контры мне тут ещё не хватало! Если я Генерал, так это не значит, что каждому кому-попало это известно должно быть. Я тут вообще гражданским лицом числюсь. Вот и обращаться ко мне соответственно положено.
-А это как?
-По имени и отчеству, вот как!
-Э…
-Мелания Скуратовна! Совсем память отшибло?
-Да нет, что вы, мы помним.
-Серьёзно?
-Ну, само собой, а, это…
-Что?
-Вопрос можно, ваше… Мелания Скуратовна?
-Ну?
-Чего это у вас кандалы на ногах?
-А тебе-то что?
-Ну, непонятно, как-то.
-Ну, так, потому таких непонятливых и держат на примитивной должности. А с таким понятием, как у меня, это же совершенно мало подходящих гениев отыскать можно. Тем более, женского рода. Вот потому я и Генерал, хотя об этом не следует распространяться. Поняли?
-Это понятно, - подтвердил пятнистик, - про кандалы непонятно. И это, - указал он на Катаракту, - это кто?
-Это, по обмену опытом, - разъяснила я.
-В смысле, по сексуальной части? – не понял он.
-В том числе. Слушай, давай я тебе в двух словах объясню? А второй пускай делом займётся. Давай, задержанных за решётку. Только, видишь, решётку та, вон, лохматая, что к ней за башку привязана, поломала. Так что, там их наручниками пристегните, пока не отремонтировали. И пускай потом за едой и обмундированием сбегает. А то, чего это такое, за размер дурацкий? Кепка с головы падает, понимаете.
-Э…
-Я что, два раза повторять должна?!
-Ладно, займись, - велел первый пятнистик второму.
-Вот, - сказала я. – Вот, значит. Нелегко в этот раз пришлось. Они, там, сволочи, навострились уже наши перемещения отслеживать. Очень, понимаешь, заинтересовались, каким это образом мы там появляемся и обратно уходим. Так что, не слабые проблемы возникли. Чтобы обратно к этому, как его? К порталу подобраться, пришлось местной рабыней прикинуться. А рабыни там обычно в кандалах ходят. А эта, вот, - кивнула я на Катаракту, - помогла. Рабовладелицей прикинулась. Пришлось сюда вместе с собой переместить. Да, подумаешь? Она тут всё равно ничего не понимает. Они же там, считай, как брёвна неотёсанные. Половина, вообще неграмотная, а другая половина…
-Р-р-р… - не утерпела Катаракта.
-Это они так ругаются, - объяснила я. – Так и ругаются, типа «р-р-р-р…». И словарный запас у них бедный.
-Слушай, кончай бредить, а? – возмутилась разбойница.
-Ну, если хочешь, бредь ты, - предложила я. – В смысле, бредничай. Чего всё ругаешься? Вот, погляжу, какой из тебя бредитель выйдет. Короче, давай, теперь ты объясняй всю эту ситуацию. Ну?
-Я?
-Да, ты. Видишь, этот пятнистый тип мне не верит. Так что, давай, разъясняй ему всё по второму разу. Как мы сюда попали, почему голые… Полуголые, то есть. И почему нам эти комиссарские кепки велики оказались. Давай!
-Очень интересно, - подтвердил пятнистик. – Так, что?
-Ну, - засомневалась Катаракта, - я могу, конечно. А если не поверишь, бить буду, согласен?
-Ты меня будешь бить?
-Да.
-А получиться?
-А ты попробовать хочешь? Может, безо всяких объяснений подерёмся?
-Нет, давай с объяснениями, а то… А то, я боюсь, вот.
-Хе-хе-хе, - обрадовалась Катаракта.
-А ты не кудахтай, а объясняй! – напомнила я.
-Да я объясняла уже. Наш корабль потонул, а мы спаслись. А это моя рабыня, потому и в кандалах. Я её спасла, можно сказать, а она ещё и недовольна. Да, а корабль назывался «Клептоманка». И вообще, где тут у вас нормально рабыню продать можно?
-Где рабыню продать? – удивился пятнистик. – Так у нас же не рабовладельческий строй.
-Как так? – удивилась, в свою очередь, Катаракта. – А что же у вас тут, кто чего захочет, то и делает?
-Ещё чего, - не согласился пятнистик. – Это же анархия получилась бы.
-И этот непонятные слова говорит. Ну, черт с вами, пускай у вас эта самая, как её, хренархия, мне-то что? Ты скажи, где рабыню продать, и чтобы выгодно. И с комиссией не более пяти процентов, чтобы.
-Да ты кто такая, вообще?! – потерял терпение пятнистик.
-Я Ката… Это… Не твоё дело, короче! Та, кто хочу, вот!
-А документы есть?
-Какие ещё, к чёрту в грязь… Документы у рабынь на ошейниках написаны. А я сама себе Госпожа, чего хочу, то и делаю!
-В смысле, сама анархистка?
-Ты обзываться брось, - пригрозила Катаракта, - не то, поколочу. А не то, и зарежу.
-Так, ладно, - решил пятнистик, – вы, гражданки анархистки пока тут своими делами по обмену опытами занимайтесь, а я пойду, начальству доложу. Хорошо?
-Хорошо, - согласилась я. – И пусть это начальство еды притащит, да побольше. И побыстрее. Не то, будет вашему начальству сверхсрочная демобилизация с реструктуризацией синтезаторного типа.
-Чего?
-Так и доложи. Смотри, слова не перепутай. Ну?
-Это что, типа, пароль такой?
-Типа.
-Ну, ладно, - сказал пятнистик и ушёл.
-Ну, чего? – опять пристала Катаракта. – Теперь-то уже бежать надо?
-Погоди. Тут интересные сведения маячат.
-Чего.
-Сиди и жди, вот чего, - велела я, а сама подошла к арестованным девушкам, пристёгнутым к решётке за левую руку каждая. Девушки испуганно вытаращились на меня. Возможно, они совсем ничего не поняли из моего разговора с пятнистиками, а возможно, решили, что я ненормальная. Машка сидела и потихоньку хныкала, держась за скрученные в жгут волосы на затылке. Брюнетка выглядела крайне глупой и пучеглазой, а у блондинки под носом была засохшая кровь.
-Это, чего? – указала я ей под нос. – Били по лицу, что ли?
-Где? – испугалась она и попыталась вытереть нос, но в результате оттуда вообще побежала кровь.
-Так, били?
-Ой, нет, Госпожа. Не были. Это… Ну, я просто носом ударилась, вот и… Это же заживёт, Госпожа.
-Заживёт, говоришь, да? А где это я тебя видела?
-Ну… Не знаю, Госпожа.
-А ну, убери руку! Нос покажи!
-Ой! Нет-нет-нет… Ай!
Я оттянула её руку от лица. Блондинка сопротивлялась, причём, оказалась достаточно сильной. Но у неё была одна рука, а у меня две, и я справилась.
-Ах, вон чего, - сказала я, обнаружив порванную перемычку носа, кольцо потеряла, да?
-Ой, не надо, Госпожа, - захныкала она, - пожалуйста, Госпожа.
-Чего не надо?
-Не говорите никому, что у меня нос порвало. Пока не заживёт, Госпожа.
-Так, зашить бы надо?
-Ой, нет, Госпожа. Пускай сам заживает. А то, если запишут, что у меня нос рваный…
-Стоимость упадёт? – догадалась я.
-Конечно, Госпожа.
-Ну… Так, где я тебя видела?
-Не знаю, Гос…
-Врать собираешься, да?!
-Нет, Госпожа! Я же…
-О плотину носом ударилась?!
-Обо-чего, Госпожа?
-Носом о плотину ударилась, когда мимо нашего корабля пролетала в водопад, да?!
-Ы-ы-ы-ы… - заныла блондинка.
-Ты была?
-Ы-ы…
-Ну?!
-Я, Госпожа, - созналась блондинка. – Так, я же не…
-Как зовут?!
-Милена, Госпожа!
-А-га-га-га! – обрадовалась я. – Милена Снайк, да?
-Просто Милена, Госпожа!
-Точно?
-Да, Госпожа.
-Не Милена Снайк?
-Нет, Госпожа.
-И никогда так не звали?
-Вообще впервые такое имя слышу, Госпожа.
-Да ведь врёшь!
-Не вру, Госпожа! А зачем мне врать, Госпожа?
-А ты, - ткнула я пальцем брюнетку, - знаешь эту Милену?
-Нет, Госпожа! – перепугалась теперь и брюнетка.
-Врёшь?
-Да, не знаю я её, Госпожа! Мало ли тут всяких рваноносых…
-Ах, ты, - попыталась вцепиться в неё блондинка.
-Стоять! Прекратить! – заорала я. – Не положено! Драться нельзя, ругаться нельзя, е нельзя и е-е-е нельзя! Понятно? А меня называть «гражданин…», то есть, это… «Гражданка начальница», вот! Понятно? Ну, чего вылупились?
-Понятно, Госпожа Гражданка начальница, - подтвердила брюнетка.
-Чёрт, - сказала я. – «Гражданка начальница» это не имя, а должность, понятно? Поэтому «Госпожу» спереди добавлять не нужно. Поняла?
-Поняла Гражданка начальница, Госпожа.
-Нет, ну что за провинция? – возмутилась я, но решила не терять времени на вправление брюнетке лишней лингвистики, а спросила блондинку:
-Откуда в водопад падала?
-Так, это… Сверху, Гражданка начальница, Госпожа.
-А наверху чего было?
-Так, то и было, что утопить решили, Граждан…
-Перестань «госпожить», кому сказано! – рассердилась я. – Безо всяких «госпожей» и «гражданок», короче, вообще! Значит, утопить решили?
-Угу, - кивнула блондинка.
-А за что?
-Не знаю я, за что! Ну, чего-то там сказали, вроде как, надоела.
-И чего, сверху кинули?
-В колодец затолкали и решёткой сверху заперли. И воду напустили. Я уже чуть не захлебнулась, а тут снизу дырка открылась, ну и туда засосало.
-И над водопадом вышвырнуло, - догадалась я. – А чего растопыривалась в воздухе?
-Так, чтобы об эту серую стену не расшибиться.
-Ладно, а потом что? Когда под воду упала.
-Не помню, Госпожа.
-Врёшь?
-Не вру я, Госпожа. Я ж до смерти перепугалась. Не помню ничего. А потом куда-то вынырнула, ну и…
-И, что?
-И, с этого места только и помню, Госпожа.
-А ну, снова нос покажи!
Блондинка вытаращилась, но подчинилась. Нос у неё был, конечно, рваный, но не настолько, как если бы из него недавно вырвали кольцо. А как бы уже наполовину сросшийся обратно и подзаживший.
-А у тебя что в носу продето было?
-Кольцо, Госпожа.
-А не разжимная клипса?
-Нет, Госпожа. Кольцо. Золотое, кажется.
Я на минуту призадумалась. Ну да, кольцо у неё было, я же сама видела, когда оно к нам на палубу отскочило. Кольцо из носа так просто не вырвется, если им всего лишь чиркнуть по бетонной стенке. Хотя, если там и вправду плотина из железобетона, то могли и остатки арматурных стержней наружу торчать. Конечно, маловероятно за них зацепиться носом, мимо пролетая. Но возможно. Вот ведь, снова эта маловероятная чёртова логика присутствует. Знать бы ещё, какой чёрт всю эту чёртову логику придумывает и материализует.
Я прикинула, стоит ли дальше допрашивать блондинку и выяснять подробности её биографии. Наверное, не стоило. А то, уже и Катаракта заждалась, наверное.
Ага, как же! Ничего она не заждалась, потому что вдруг обнаружилось её отсутствие в сарае. А я и не заметила, когда она сбежать успела. Не попрощавшись. Похоже, решила действовать своим умом. Ну, я, в принципе, за демократию в этом отношении. То есть, признаю право каждого жить своим умом. Если ум, конечно, имеется в наличии. А если ум такой, как, например, у меня, то…
И тут в сарай кто-то принялся вламываться. Явно не Катаракта обратно. Ну да, вломились какие-то, даже и не пятнистые, ребята, ухватили меня руками и, первым делом, накинули на голову мешок. Дальше плохо помню. Поднялся какой-то визг, наверное, это перепугались Машка, блондинка и брюнетка. Ну, если уж начальницу засовывают в мешок, скручивают и куда-то волокут. Что тут подумать можно? Война, революция, или просто нападение банды грабителей, - вот первое, что в голову приходит в таких случаях. А значит, вскорости и вас самих будут грабить, обижать и насиловать. Поэтому, визг снаружи, это было понятно. А дальше уже мало понятно. Похоже, меня куда-то волокли, даже и не связавши предварительно. Впрочем, волочителей было столько, что и связывать девушку не стоило. Я только предположила, что, раз такое дело, то и волокут, наверное, недалеко. Может, обратно на пляж, откуда взяли? Ага, сейчас, на место положат и отвяжутся. Жди. Тут мне резко расхотелось есть, зато захотелось противоположного. Но не получилось. Ну, а откуда бы для этого ресурсы взялись при такой диете, как в последнее время?
Тем временем, меня уже и приволокли куда-то, а там стали пропихивать в какую-то дырку, причём, ногами вперёд. Как оказалось, это для того, чтобы стащить с моей головы мешок лишь в последний момент. И после этого последнего момента, кругом чего-то громко железно залязгало и потемнело.
Сначала я вообще ничего не могла разглядеть, также как и сообразить, куда это меня затолкали. Но вскоре оказалось, что тьма кругом не кромешная, потому что свет, хоть и в минимальном количестве, но пробивается сквозь несколько странных полосок разной длины, образующих круг, размером с ладошку. И, благодаря такому освещению, я поняла, что вокруг меня железный ящик, размерами со стандартную клетку для девушки, или немного поменьше. Только этот ящик был с железными стенками со всех сторон, кроме передней, которая нащупывалась как решётка из достаточно частых железных прутьев. А за решёткой, вплотную к ней, была глухая стальная пластина, вероятно, задвигаемая поверх решётки сверху. А уже в этой задвижке было небольшое круглое отверстие закрытое снаружи решёточкой из наклонных полосок. Таким образом, чтобы свет в этот ящик слегка пробивался, а вот поглядеть наружу не представлялось возможным. Ну а я была тут снова голая, не считая тех самых ножных кандалов, которые на данный момент уже заметно начали натирать мне щиколотки.
Понятно, что девушка, оказавшись в подобном железном ящике, прежде всего, станет психовать, колотиться в стенки и требовать, чтобы выпустили. Короче, впадёт в истерику. Я, конечно, тоже поступила бы также, только потеряла время на обследование этой неожиданной тюрьмы, а теперь, вместо истерики, рассердилась. Причём, не только на местных пятнистиков и их руководство, но и на себя. Да с чего ради мне пришло в голову прикидываться кем-попало, появившейся здесь откуда попало, методом переходной синтезации, как говорил когда-то некий Стенбейк, сам же признававшийся, что понятия не имеет, а чего это такое? Как и местные фальшивые пограничники, не знающие чего такое КПЗ. Да, надо было прикинуться обычной бестолковой рабыней со стандартным провалом памяти. Хотя… А может они тут с такими рабынями ещё и не лучше обращаются. Это же, похоже, опять бандиты, а никакие не… Кто? Да эти мерзкие рабовладельцы везде бандиты, только в разных местах называют себя по-разному, вот и всё. Нет, ну разве это не бандитизм, - взять, да и запихать ни в чём не повинную девушку в железный ящик, голую и в кандалах? Ящик, кстати, был ещё и не особенно чистый, как мне показалось на ощупь.
Понятное дело, если меня сюда запихали, уж явно не для того чтобы выпустить по требованию изнутри. Но я, для порядка, всё же поколотилась в стенки, покричала и потребовала освобождения. Само собой разумеется, с нулевым результатом. Только сама слегка оглохла от грохота по железным стенкам. И стенки-то какие-то подозрительные оказались. Такое впечатление, что двойные. Ну, по соответствующему звуку при колочении в них кулачками.
Деваться некуда, пришлось прекратить грохот и сидеть. Сидеть на голом железе было больно, поэтому, следующим этапом, пришлось корячиться, то и дело меняя позы. Всё это продолжалось невозможно долго. Так долго, что настал момент когда мне захотелось спать. Несмотря на то, что к этому моменту я уже отдавила себе все мыслимые опорные косточки, вертясь в этой клетке, мне всё-таки удалось заснуть, свернувшись на полу в крутой калачик. Ну, говорят, что бывали случаи, когда жертвы палачей даже на колу засыпали, поскольку по каким-то дурацким средневековым инквизиторским законам, пытать жертву разрешалось лишь один раз, зато длительность пытки не регламентировалась. Вот такие казусы и выходили, поскольку палачи-то работали в три смены, и сами отсыпаться успевали. А жертва…
Вероятно, последней моей мыслью, перед тем как заснуть, была мысль о необходимости вымыться после этого грязного ящика. А иначе, почему бы ещё первым делом, которое я осознала, заснувши, оказалось наличие вокруг воды? Вода была тёплая и слегка мутная, и она была везде. То есть, я снова оказалась под водой с головой. Естественно, я попыталась затрепыхаться, пока не поздно, и вынырнуть на поверхность. И тут же обнаружилось, что вода, хотя и вокруг, но в небольшом количестве. А количество это резко ограничивалось железными стенками и частой решёткой, отсекающей их сверху. Я тут же и припомнила малознакомую блондинку, которая совсем недавно рассказывала мне, как её топили в бочке с решёточной крышкой, перед тем как слить в водопад. Тут уж Фрейдовы ассоциации напрашивались сами собой. Я срочно приготовилась к очередному, кажется, третьему по счёту сливу в водопад. А тут, и вправду, бочку стали наклонять и переворачивать. Решётка сверху откинулась и меня вылило наружу. Но явно не в водопад, а в какую-то более просторную стоячую воду. А там схватило за ноги и перевернуло головой вниз, а с ногами начало чего-то делать. Тут я осознала тот факт, что нахождение головой под водой не создаёт мне проблем с дыханием. А вот состояние головы, лица, да и всего остального тела какое-то стянутое и неприятное. Всё это мигом вызвало во мне очень нехорошие предчувствия. Ну, очень нехорошие. И, понятное дело, эти самые предчувствия не замедлили тут же воплотиться. Вот ведь как запросто генерируются все нехорошие обстоятельства. А хорошие…
Тут меня перевернуло головой вверх, за счёт оттягивания нижней части в сторону дна, и я обнаружила, что нахожусь в знакомой колючей клетке, в русалочьем виде, только ещё и с некоторыми отягчающими обстоятельствами. А именно, помимо того, что лицо было затянуто в «дыхалочник», а хвост прикован куда-то тяжёлой цепью, у меня ещё и руки были внахлёст заломлены за спину и туго скручены там чем-то гладким и гибким. А зелёные волосы завязаны в пучок на затылке, да так туго, что глаза слегка лезли на лоб.
Ну, понятное дело, я попыталась оглядеться, чтобы оценить степень и глубину неприятностей, в которые я вляпалась на этот сонный раз. Прежде всего, мне не понравилась мысль о том, что этот русалочий вариант из единичного сонного бреда может превратиться в очередную Монику, а этих Моник уже и так через край нагенерировалось. А после этого, я осознала, что если это продолжение первого бреда, то предвидятся весьма серьёзные неприятности, если уж я в прежней клетке оказалась. Я, знаете, не люблю, когда мне делают больно, неприятно и несправедливо, в том числе и во сне. Может, кто такое и любит, а я не люблю. Ага, наверное поэтому мне и перепадает соответственно. Вот, если бы любила, так и выходило бы, что фиг добьёшься. А так… Ну, поскольку, как известно, всё всегда наоборот.
Вообще, мне было как-то не по себе. Вот, как бы это сказать? Например, если три года не мыться, а потом хорошо вымыться, то телу первое время будет непривычно. Хотя, не припомню я, чтобы лично мне случалось три года не мыться. Да и месяца даже не случалось, наверное. Так что, это, возможно, не совсем верное сравнение. Возможно, конечно, такое состояние возникло по той причине, что меня долго били, а потом интенсивно лечили. Ну, потому что избитой себя я не чувствовала. А может быть причина в том, что меня слишком долго держали в воде? Ну, если решили, что я и впрямь русалка? Так я и сейчас почти вся в воде. Ну, значит, били. Они тут иначе и не могут никакого следствия провести, как только бить подследственных. Недоразвитые все местные следователи. По крайней мере, я других не встречала, хотя…
Так, а что в результате? Если уж я здесь, да ещё и связанная, вероятно, меня вернули Госпоже Клионолии, если уж я и вправду числюсь её собственностью? Ага. И чего она мне, за всё, про всё, сделает? На сковородке зажарит или уху из меня сварит? Ну, это вряд ли. Я ей живая и целая нужна для её мерзких научных трактатов и грантов от правительства на их сочинение. Бить будет? Ну, это слишком просто было бы. Эта мерзавка что-нибудь такое придумает, что мне и в голову не придёт. Эх, надо было в молодости научиться на топорах драться. Вот тогда бы я эту мерзавку в тот раз топором засекла, и избавила бы своё настоящее и будущее от больших неприятностей. А теперь…
Я, конечно, понимала, что в этой Оллитарии, весьма вероятно, имеются мерзавцы и покруче Госпожи Клионолии, а может даже и более вонючие, чем она. Нет, насчёт последнего, это вряд ли. У многих дам тут, конечно, перебор с парфюмерией, но до такой вони, как у Госпожи Клионолии, как пешком до Оллитары. Недаром, даже она сама в последнее время вонять перестала. Ах, так вот это почему! Чтобы я поняла, что она не самая крутая местная мерзавка, а просто одна из многих. А то, у меня никак её несравненность по части мерзости из головы не выходила. Вот, что за чушь опять в голову лезет?
Тут я устала от мыслей, а особенно от предчувствия, что в данной ситуации никаких хороших мыслей я точно не надумаю. И решила лишний раз осмотреться. Прежде всего, мне показалось, что воду тут уже давно не меняли. Ну, если со мной долго разбирались Аннолиусские власти, органы, научные учреждения, блюстители, или, кто там ещё мог быть, то и понятно, что не было смысла воду в клетке менять. Вода же, наверное, тоже денег стоит. И, потом, если меня всё-равно в дыхалочнике держат, так грязная вода лишь на коже отразиться может. Опять же, у меня больше чешуи, чем кожи, особенно в подводной части тела. Да эта мерзавка, наверное, воду освежает лишь когда меня публично демонстрирует всяким проверяющим представительницам. Ага. Чтобы не обвинили в жестоком обращении с животными. Вот, интересно, почему эти самые законы о защите животных, там, где они есть, защищают животных, а людей не защищают? И почему…
-Потому что люди ведут себя хуже животных, - сказал тут кто-то позади меня женским голосом.
-У-и-и-и! – перепугалась я и шарахнулась в воде, насколько позволила хвостовая цепь. А я, что, и в дыхалочнике вслух болтать умею?
-А, и без болтовни ясно, пищалка мерзкая, - сказала Госпожа Клионолия, которая, вероятно, с самого начала находилась у меня за спиной. Правда, эта Госпожа оказалась в виде вороха красных покрывал, но признать её, уже по одному злодейскому голосу не представляло труда.
-И-и-ы!
-Поговори ещё у меня, негодяйка!
-Ы?
-Знаешь, Мемишка, - сказала мерзавка и ткнула меня литоной в челюсть, - ты такая бессовестная, что я тебя больше утяжкой подружки шантажировать не буду.
-Ы…
-Да её и утягивать-то больше некуда. А тебе, видно, на неё плевать, по большому счёту.
-И!
-И бить я тебя не буду тоже. Я тебе такое сделаю, что битьё игрушками покажется. Но, уж ты заслужила. Зато примерной рабыней быстро станешь, поняла?
-Ы-и, - мотнула я головой.
-Ничего, сейчас поймёшь, - пообещала она и ушла. И чего она со мной сделает? У меня как-то даже и желания не возникло, предположения строить. А, любопытно даже, чего такое может быть, чтобы битьё игрушками показалось? Дело в том, что меня уже достаточно били для достижения осознания, что когда девушку бьют, - это вам не шутки. Вот, небитые девушки часто очень легкомысленно относятся к угрозе побоев. Пока на своей шкуре не попробовали. Это, знаете ли, в бою легко раны получать. В бою человек взвинчен, а часто и пьяным ещё бывает. И не заметит, как ранят. Это уже потом больно станет, так потом и деваться некуда. А вот когда девушку бьют, так, чаще всего, в обратную сторону взвинчивают. Сперва пообещают, потом застращают, потом привяжут, потом словесно обидят, а потом уже и бьют. С такой подготовкой всю боль полноценно прочувствуешь, а может ещё и больнее, чем есть, покажется. При этом даже обычная плётка, это очень больно. Ну, очень больно. И я совершенно согласна с традиционным мнением, что любую строптивую девку можно привести к покорности, используя лишь одну плётку в умелых руках. А умелых рук по этой части в Оллитарии предостаточно. Также как и ещё более страшных, чем плётка, инструментов для избиения девушек.
Но тут что-то отдалённо залязгало, и меня потащило цепью за хвост под воду. Ну да, на этот раз, связанная, я и сопротивляться не могла, да и какой смысл? Меня затащило в соединительную трубу и потащило в знакомую соседнюю комнату. Конечно, станет эта мерзавка сама руки марать. У неё же для меня кукла-убийца имеется. Куда уж лучше на должность палача широкого профиля.
Понятное дело, цепь утащила меня в соседнюю полумокрую комнату, только не стала вытаскивать на берег. И вообще, воды в этой комнате было больше, чем раньше. Столько, что я и тут оказалась в виде плавающего столбика. Я даже и осмотреться не успела, как появились Госпожа Клионолия и её кукла. Кукла была в прежнем красно-бело-резиновом прикиде с глазными дырками и в Аннолиусской цепочке. Интересно, её хозяйка в таком виде круглосуточно держит, или только во время исполнения палаческих обязанностей?
Наверное, злодейка свою подручную заранее озадачила, потому что кукла, без дополнительных указаний, слезла в воду, ухватила меня за голову и стащила маску дыхалочника, даже не стравив присасывающее давление, как в прошлый раз. Понятное дело, при этом от меня чуть не оторвалось собственное лицо, но кого тут волновали такие мелочи? Я решила, что сейчас она закупорит меня каким-нибудь особо злодейским кляпом, и даже хотела заранее разинуть рот. Ну, потому что, когда вам вставляют кляп, и у вас нет реальной возможности этого избежать, лучше не сопротивляться. Не то, могут рот порвать, зубы поломать, а то, и язык прищемить. Вот, если возможность отвертеться есть…
Но я ошиблась. Кукла мой рот не тронула, а вылезла на берег, сливая воду со своей резины, и направилась к цепной лебёдке. Теперь я предположила, что меня подвесят цепью за хвост, но ошиблась снова. Цепь, напротив, была стравлена в воду и улеглась на дно несколькими петлями. Это меня уже стало не на шутку пугать, и напомнило процедуру, которую устроила Титька, Миниунита Госпожи Шерри, когда замыслила посадить меня на медленный кол. Я ведь и тогда до самого конца не могла догадаться о смысле её непонятных действий. Правда, в возможности посадить на кол русалку, я усомнилась. А тогда, чего они задумали? А Госпожа Клионолия присела на корточки, уставилась на меня глазной покрывальной щелью и молчала. Понятное дело, мне ещё страшнее стало. Тогда я попыталась получше оглядеться, поскольку мне припомнилась «мокрая постелька», которая, вроде, должна была находиться в этой комнате. Но, то ли вода тут была мутная, то ли у меня со страху в глазах помутнело, но мне показалось, что на месте мокрой постельки стоит какой-то решетчатый ящик, который я подробно и разглядывать не стала.
-Что, страшно? – наконец-то удостоила меня вопросом Госпожа Клионолия. А чего спрашивать, разве и так не видно?
-Ничего, ещё ответишь за все свои злодейства, негодяйка, - пригрозила я.
-Да, ну?
-Да.
-А в чём мои злодейства состоят? – поинтересовалась она.
-Сама знаешь.
А, чего, будто не знает, да? Девушек в русалок перешивает, Госпожу Оллитарии незаконно свободы лишает и работать на себя заставляет, да ещё антинаучные трактаты производит, лженауку проповедуя на свой карман.
-А про свои злодейства не припомнишь? – решила задать она встречный вопрос.
-А я глаз Номе не выбивала, враньё всё это! – чисто автоматически заявила я. Ну, потому что я ведь тогда с самого начала решила не сознаваться. Потому что это бы, помимо меня, ещё и другим девушкам дорого бы обошлось. Ну, и лично мне тоже, конечно. А мне и так уже дорого обошлось! Аж до того, что убили. И меня, и Присцилу, которая ведь тоже, в принципе, была я. А два раза насмерть убить за случайно выбитый глаз, это, знаете, слишком. Так что, полное моральное право имею этот факт своей биографии отрицать. Ну, убили, правда, не те, кто собирался, но, всё равно…
-На город напала, - сказала Госпожа Клионолия. – Десяток граждан загрызла и сотню напугала. У многих девушек ламиолия случилась и ещё неизвестно, с какими последствиями.
-Я? – удивилась я.
-А кто?
-Что, все убийства за прошедшие сутки на меня свалили? Загрызла, понимаете…
-А главное, мне за твой бунт расплачиваться пришлось. Финансово. А я очень не люблю когда мне финансовые убытки наносят.
-Ничего, переживёшь. А я тебе больше подчиняться не буду.
-А куда ты денешься? Никуда не денешься, негодяйка, все мои убытки отработаешь и прибыль обеспечишь. Поняла?
-А я снова убегу при первой же возможности!
-Не-а, - помотала она головой. – Сейчас такое получишь, что вся строптивость из головы вылетит.
-Убьёшь, да? – предположила я.
-В принципе, да, - подтвердила она, - но не надейся, что надолго.
-Это как? – не поняла я.
-Сейчас узнаешь, как, - пообещала она и поманила сюда куклу. Кукла подошла, уселась на корточки и уставилась на меня своими глазными дырками. А Клио отошла к лебёдке и стала там чего-то отцеплять и прицеплять с другого конца. А потом привела лебёдку в действие. Начал натягиваться и подниматься из воды какой-то трос. Оказалось, что этот трос был прикреплён к верхушке ящика, который я заметила на месте мокрой постельки. Ящик начал подниматься вверх, и оказался очень частой железной клеткой, склёпанной из широких полос большими круглыми заклёпками. То есть, дырочки между полосами оказались настолько небольшими, что это, и вправду, скорее был железный ящик, чем клетка. И вот, этот ящик завис в воздухе, и я только теперь заметила, что под водой на его месте осталась железная клетка, размерами чуть поменьше ящика. И в этой клетке кто-то был! Я даже с испугу подумала, не Госпожу ли Мери эта гадина держит теперь здесь, под водой и в двойной клетке? Хотя, это, конечно, был полный бред. Мери не рыба, а перекраивать её тоже в русалку нет никакого смысла, раз уж одна русалка и так имеется. Хотя, если на неё тоже приспособить дыхалочник… Да как она тогда для этой негодяйки трактаты писала бы?
А упомянутая негодяйка вооружилась длинным электрическим стрекалом и подошла к воде со стороны клетки. Сунула наконечник сквозь прутья и принялась тыкать заключённую там жертву. Раздался треск разрядов, с шипением воды и пузырями пара. Да, кого она там держит?
-А ну, давай, пошевеливайся, лентяйка! – приговаривала злодейка, продолжая тыкать клетку. В клетке зашевелилось что-то странное и бесформенное, отчего вокруг по воде начала расходиться муть, совсем перекрывшая обзор. А Госпожа Клионолия схватила лежащий под ногами длинный железный крючок и зацепила за клетку. Вероятно, таким образом поднималась передняя стенка. И, действительно, что-то поползло из клетки наружу. Последнее, что я предположила, это что Клио поймала акулу, и теперь будет меня ею есть. Я попыталась кинуться на берег, но как я могла перемещаться, если была связана, а хвост оттягивала ко дну тяжёлая цепь? И всё же мне как-то удалось шарахнуться в сторону подъёма. Но тут Риса, сидевшая у воды, пихнула меня сапогом обратно, на прежнее место, и, по своему обычаю, довольно заурчала из под резины. Ну да, неспроста она тут уселась. А я…
А я теперь разглядела непонятно что, выгнанное из клетки Госпожой негодяйкой. Дело в том, что «это самое» было слишком уж заковано и заневолено напрочь, потому я его сразу и не опознала. Но когда опознала… Я и сама не пойму, каким образом мне удалось не завизжать от ужаса. Вероятно, ужас оказался просто запредельным, как для инстинктивного визга, так и для других реакций организма, происходящих в таких случаях. А у меня просто всё обомлело внутри, даже и не знаю, на какое время. Потому что «это» оказалось не чем иным, как водяной Сплойей! Только в, с позволения сказать, кандалах, в железном наморднике и на тяжёлой цепи примкнутой к клетке. Так вот, одна моя часть бестолково обомлела от ужаса, а вторая часть уставилась на Сплойю и разглядывала ёё. Ну, наверное, потому что обомлевшая часть впала в ступор и ничего не делала, в связи с чем, необомлевшей части было нечем заняться, кроме разглядывания. Прежде всего, обнаружилось отсутствие ошейника. За неимением у этого чудовища шеи. Собственно, Сплойя представляла собой шар, несколько вытянутый спереди назад, и не столько перламутровый, как мне запомнилось, а, скорее, зеленовато-полосатый, как арбуз. Хотя, очень вероятно, что Сплойя меняла окраску, как хамелеон, в зависимости от окружающей среды, или же от степени комфортности своего состояния. А уж комфортно этой Сплойе явно не было. Потому что она была закована крест-накрест двумя железными обручами, к которым спереди ещё и крепился шарнирный намордник, охватывающий «лицо», да так, что железные полоски загибались внутрь жёстко скреплённых «губ» пасти, продетых по всей длине стальными заклёпками. При этом от нижней челюсти намордника тянулся в клетку ещё какой-то гибкий тросик. А, сверх того, маленькие руко-ногие отростки конечностей Сплойи были схвачены маленькими, но толстыми браслетами, соединёнными между собой провисающими вниз цепочками. Ну и на нижнем перекрестии обручей была приделана толстая скоба, от которой тянулась в клетку тяжеленная цепь, выходящая сквозь прутья к лёбёдке.
Я не знала, насколько «лицо» Сплойи было, вообще, функциональным, и, соответственно, способным выражать эмоции, но у меня было такое ощущение, что этой закованной Сплойе было «не до чего», в том числе и не до меня. Так, и неудивительно. Глаза у неё были круглые, немигающие, несколько выпученные наружу, носа, практически, не было, скорее намёк на плоский пятачок с двумя тёмными дырочками, а про рот я уже говорила.
Тут мне припомнилось, как недавно, я же сама, выбравшись на берег, прикидывала, как можно связать или заковать Сплойю, чтобы потом продать куда-нибудь, для опытов. Вот и, нате, получите.
Теперь я припомнила, что, вроде, у тех Сплой, одна из которых меня проглотила, была ещё и водорослеподобная зелёная шерсть. А эта была голая. То есть, Госпожа Клионолия не только умудрилась поймать и заковать Сплойю, но ещё и побрила её, а может и заклеймила даже. С этой негодяйки станется. А негодяйка снова принялась тыкать Сплойю электрической палкой, и ворчать при этом:
-Давай, давай, бездельница. Ты что, Плойка, жрать не хочешь, да? А ну, давай, глотай эту рыбку!
Сплойя задёргалась в воде и, мне показалось, что даже закричала. Только звук, вероятно, был в области ультразвука, или в ещё какой, за пределами восприятия нашего слуха. А Госпожа Клио подхватила с пола штуковину, которой заканчивался тросик от намордника Сплойи, и принялась чего-то там вертеть. Сплойя забилась ещё сильнее, а её охваченные железом «губы» начали медленно размыкаться, приоткрывая рот. Меня снова охватил ужас и я принялась корячится, пытаясь отползти на берег. При этом Риса опять, раз за разом, спихивала меня сапогами обратно. И так продолжалось, пока меня что-то не ухватило сбоку. Да и не что-то, а гибкие отростки Сплойи, высунувшиеся из разинутого намордником на неимоверную величину рта! Я заорала, но тут же захлебнулась криком, потому что меня уволокло с головой под воду и потащило внутрь чудовища, пропихивая вглубь спазматическими кольцевыми толчками. И я снова оказалась внутри липкого и зыбкого пузыря, который сейчас был пятнистым, вибрировал и менял форму. А от моего хвоста в его стенку уходила всё та же толстая медная цепь, которой я с самого начала была прикована в клетке. И эта цепь то втягивалась в пузырь, то вытягивалась обратно, а в месте её контакта с пузырём слизь была багровой и дымилась наполняющим полость паром. Меня же даже ещё и не распялило по стенкам, зато защипало всё тело, и там, где оно было голым, и там, где была чешуя. И тут мои скрученные на спине руки резко освободились, а потом и зелёные волосы рассыпались по телу. Вероятно, распался и шнурок, которым они были перевязаны. Я инстинктивно ухватилась ладонями за лицо, потому что и его щипало тоже. Хотя, какая разница, оказаться в пузыре целой, или с выжженными глазами? Всё равно, через какое-то время…
И тут меня так дёрнуло за хвост, что руки отскочили от лица, зацепившись по дороге за нос. И меня поволокло ногами… В смысле, хвостом вперёд куда-то, словно сквозь обросшую слизью канализацию. Я ещё успела подумать, что тащить русалку за хвост по тесной трубе неправильно, потому что плавник станет расщепериваться и заклинивать. И тут меня с шипением и пузырением выбросило в воду, которая теперь была чуть ли не горячая. Я замахала вокруг себя всем, что было способно размахивать, и, потеряв ориентацию, завертелась в воде. И закричала: «А-а-а-а…». И снова захлебнулась, потому что меня перевернуло хвостом вверх и ещё куда-то потащило. При этом особенно больно было не самому хвосту, а спине в районе поясницы. Тут меня выдернуло из воды, и я обнаружила себя подвешенной цепью за хвост, так, что концы волос доставали водной поверхности. И ещё меня вертело по продольной оси, и в поле зрения глаз периодически попадали резиновая кукла и Госпожа Клионолия. Кверху ногами. Вода снизу была точно горячая и от неё поднимался пар, слегка ошпаривающий лицо и перекрывающий видимость.
С испугу, мне показалось, что вода вообще кипит, но оказалось, что это её баламутит бьющаяся и прыгающая в воде Сплойя, дёргающая все свои цепи и сковывающие железяки. Скорее всего, этой Сплойе было очень больно, если, конечно, подобные существа способны испытывать боль. Тут моя ненормальная голова вдруг занялась анализом ситуации, и предположила, что если уж водяные Сплойи обитают на большой глубине, в той самой нижней воде, которая неимоверно холодная, так это неспроста. А чтобы не маячили на поверхности. А тогда, они точно не должны выносить тёплой воды, а уж горячей и подавно. А красная негодяйка ещё и чего-то там приговаривала:
-Давай, давай, глотай рыбку, бездельница! Ну? Выше! Выше подпрыгивай, лентяйка. Старайся, мерзавка, ну! Не то, железяку внутрь вставлю и растопыркой запру! Давай, Плойка, давай!
-Эй, ты! – заорала я, болтаясь на своей подвеске. – Ты, негодяйка, престань её мучить!
-А? – удивилась Клио. – Кого, Плойку?
-Да!
-Ха! Тебе что, Сплойю жалко?
-Да!
-Да она тебя сейчас проглотит. Ты что, не знаешь, что это значит?
-Перестань её мучить! - заорала я. – Да с этой Сплойей можно договориться, подружиться, наверное. А с такой мерзавкой, как ты…
-Ну-ну, - сказала Клио, - вот сейчас и будешь с ней дружить. Изнутри пузыря. А ну…
Не знаю, что там ещё сделала эта несусветная негодяйка, но тут Сплойя, и вправду, наполовину выпрыгнула из воды, и её гибкие отростки снова оплели моё тело с верхней стороны, которая сейчас свешивалась вниз. Я живо себе представила, что Сплойя, спасаясь от кипятка, может заглотить меня так, чтобы хвостовая цепь осталась снаружи её обжелезенных губ и не разъедала стенку пузыря. И, наверное, так и вышло, потому что моя спина испытала такую боль, что я просто отключилась. И ещё потому, что представила, как это может выглядеть со стороны. Сплойя висит над кипящей водой, изо рта у неё торчит русалочий хвост, подвешенный цепью к потолку. И она не может выплюнуть меня, чтобы снова не упасть в кипяток. И переварить меня не может по причине той же цепи. Наверное, медь на её пузырь действует ещё и похуже, чем железо. Вот, ведь…
Тут я обнаружила вокруг себя какую-то белую пустоту. Вязкую, холодную и мутную. Это, каким же образом пустота может так ощущаться? Так, что в ней мёрзнут и вязнут руки, ноги и голова… Оказалось, что у меня есть ноги. Э? Ну, если Сплойя заглотила меня в пузырь, хотя бы частично, так я могу оказаться где угодно, и в каком угодно виде. То есть, мне покажется, что я оказалась… А что тут «кажется» и что «не кажется», кто теперь разобрать-то сумеет? После всего, чего попало и вспоминать-то неохота, да и получится разве?
Ну, показалось-оказалось, оказалось-показалось… Короче, похоже я была, как водится, голая, зато с нормальными руками, ногами и.. Нет, вот с головой что-то было не так. Да и как я дышала бы в этой молокообразной пустоте, если бы с головой было «так»? Я ухватилась за голову… А, и ухватиться-то не получилось, потому что вместо головы оказался гладкий шар, который… Внезапно я припомнила «белую рабыню» Вайки и поперхнулась со страху. Неужели? Да, нет же. Я ведь видела молоко вокруг, да, кажется и слышала чего-то, а значит, голова имела глаза, уши, и, чего, там, ещё голове положено. Только…
И тут меня сильно подкинуло, окружающее молоко пришло в движение, окружающее пространство наклонилось и вовсе перевернулось, а я выпала из него головой вниз. И тут же голову дёрнуло со страшной силой, и внизу оказались ноги. Вслед за чем, меня всю ударило обо что-то жёсткое и резко оставило в покое. Чёрт…
Мне как-то даже и разбираться дальше не захотелось. Поэтому какое-то время я просто лежала на этом «жёстком», никуда не смотрела, ничего не слушала и ничего другого тоже. Но, куда деваться-то? В смысле, от своей противной натуры, которая обязательно полезет туда, где её снова настучат по голове и окрестностям. Ну, вот. И какое «чёрт знает что» мы имеем на этот раз?
Выходило, что я лежала на какой-то неимоверно грубой доске, моя голова находилась в круглом стеклянном аквариуме, а всё остальное было голое. Почему-то, прежде всего, меня удивила грубость упомянутой доски. Доска была не то, чтобы грубо обструганной, а, скорее, покрытой беспорядочным рельефом, который если и можно было получить, то, разве что, преднамеренной фрезеровкой загогулин на постоянную высоту. И какому идиоту понадобилось бы так издеваться над доской? Впрочем, идиотов, в последний период моего существования, вокруг наблюдалось столько, что, хорошо, если не половина местного населения.
Следующим этапом, я заметила в поле своего зрения большую бочку. Ну, такую, с две нормальные бочки. И даже не деревянную, а непонятно какую, да ещё и с ручкой на половину своей высоты. Конечно, бочка тоже была идиотская, потому что, какому дураку нужна такая большая ручка, что сквозь неё пролезть запросто можно? А сверху из бочки свешивалась не то цепь, не то верёвка, не то, вообще гладкий трос. И этот трос лежал петлями на доске, частично даже подо мною.
Вначале, кроме доски, бочки и верёвки, я вообще ничего не различала вокруг. Короче, было снова чёрт знает что со зрительным восприятием, а может и со слуховым тоже. То есть, поле зрения расширялось по мере того, как я пыталась его некими внутренними усилиями расширить. И совсем не выворачиванием глаз, а, вероятно, выворачиванием мозгов, для которых восприятие этой окружающей среды было непривычным, и требовались усилия для адаптации. Причём, большие усилия. Такие большие, что мозгам приходилось останавливаться для отдыха, а потом расширять зону восприятия дальше. Впрочем, помаленьку восприятие адаптировалось. Но когда оно адаптировалось до некоторого уровня, мозги заклинило от воспринятой информации. Доска оказалась гораздо большей, чем мне показалось сначала. Я даже подумала, что здешний мир плоский, и эта корявая поверхность как раз и простирается до его границ. И в этих границах я оказалась не одна. На некотором расстоянии обнаружилась ещё одна голая персона с аквариумом на голове, и ещё одна похожая бочка. Только вторая персона не лежала на доске, а сидела. Поэтому было видно, что выходящая из второй бочки тросикообразная верёвка заканчивалась на макушке головного шарика этой персоны. А, самое главное, мордашка персоны мне была знакома, только по непонятным причинам не опознавалась полностью. Ну, по очевидным причинам, о которых я почему-то не догадывалась. Хотя в голове свербела какая-то мысль о несоответствии масштаба. Вот, с чего? Будто я какими-то чертежами озадачилась. Да сроду никаких чертежей не чертила, что мне, больше заняться нечем было? И догадалась я лишь тогда, когда заметила некие стрекозиные крылышки на спине у этой девицы.
Тут со мною случилась смешливая истерика, и я расхихикалась, что внутри головного шарика било толчками по ушам и воспринималось ими не как «хи-хи-хи», а как «бух-бух-бух», если не хуже. Потому что этой персоной оказалась Госпожа Ангелина Апполиония, только голая и с меня ростом. И выглядела она в голом виде бледновато. По сравнению со мной, я хочу сказать. Ну, раз уж у Ангелин гениталий нету, так это, наверное, и на общем телосложении сказывается, а уж на эндокринной системе и подавно. Крылышки ещё. Они, кстати, у неё сейчас были совершенно бесцветными. Возможно, окраска крылышек у Ангелин была связана с эмоциональным состоянием организма. Ну, как у собаки хвост. О настроении собаки ведь можно судить по состоянию её хвоста. Наверное и тут был похожий случай. Я ещё подумала, что хвост Госпожам Ангелинам даже больше подошёл бы, чем крылышки. Это вышло бы всё же ближе к человеческому телосложению. Типа, человек хоть и мало похож на собаку, но на стрекозу похож ещё меньше. А летают они всё равно не на аэродинамической основе, раз уж воздуха нету. Вот, пускай бы на хвостах и летали. Как раз соответственно уровню их умственного развития.
-Эй! – сказала я в адрес Ангелины, - а ты почему такая маленькая?
Ну, сказала для того, чтобы проверить способность с кем-то разговаривать с банкой на голове. Оказалось, что возможно, поскольку Госпожа Ангелина встопорщила свои крылышки и заявила:
-Чишка поганая!
Звук был точно, утробный, как из банки, но слова вполне различались, поэтому я обиделась и ответила:
-Сама дубина перелётная!
-Кто? – не поняла она.
-Дубина неотёсанная, хоть и летучая.
-А ты, ничтожество размноженческое, мелкопакостное, гениталеносное, белобрысое и шарикоголовое, вообще!
-Э… - сказала я, - чего это, ругательства, что ли? Так, и не обидно даже. Сама-то непонятно-откуда-взято-вылезшая, крупнопакостная, бесписьковая, лысоголовая и стрекозокрылышковая. И банкоголовая не хуже.
-Вот и хорошо, - парировала она, - что на таких, как ты, никакими письками не похожая.
-Взаимно, - ответила я. – А, это… Мы где это, вообще? И чего тут делаем?
-Дура ничтожная.
-То есть, сама не знаешь?
-Это ты такая дура, что ничего не знаешь, побрякушка кружечная!
-Кто? – не поняла я.
-Кто попало! С нами, Ангелинами, сравняться захотела, да?
-Не хотела, вообще-то, - усомнилась я. – Чего с вами человеческой девушке равняться? Равняться, так уж не на всяких недоразвитых извращенок, а… А что, тут вдруг какое-то, типа, равенство вышло? Судя по размерам?
-Вот и жри теперь своё равенство любимое, чишка недокарусельная.
-Слушай, - припомнила я, - насколько помню, никакого равенства я не заказывала, я только твою письку… То есть, то место, где у всех нормальных, посмотреть хотела. А о равенстве чего-то там вторая внутрикаблучница лепетала. А уж карусели твои не вспоминала бы. Ишь, чего изобрели. Да и средневековым инквизиторам не снилось даже.
-Не мы изобрели! – возмутилась она. – Мы только и делаем, что терпим всё это из за вас, чишек! Ну зачем вы тут нам нужны, вообще? Нельзя было так устроить, разве, чтобы вы просто исчезали после смерти, как большинство из вас и считает, между прочим?
-А зачем бы тогда вы сами нужны были? Не было бы нас, так и вы бы зачем? Да вас и не было бы тогда, даже в проекте!
-Ах, в проекте? И что, есть кто-то такой, кто всё это спроектировал, да ещё и сделал?
-Ишь, какими ты мыслями-то озадачилась, а? Как только усохла до нормальных размеров. А то, понимаете, были они всегда, и не ровня никому, ага.
-А ты… - поперхнулась Госпожа Ангелина. - А у тебя даже и крыльев нет!
-А у тебя гениталий нет!
-А у тебя мозгов нету, вообще! Все твои умственные способности через гениталии вытекают, это… Постоянно! Вот.
-А, даже если и так, то остатка мозгов хватает, чтобы ваши, Ангелинские, не вытекающие, вдвое превзойти. По меньшей мере.
-А чего же ты тогда меня спрашиваешь, куда мы попали и чего делаем? Если такая умная, сама догадайся и мне объясни, а?
-Так, это… - засомневалась я. – Ну, просто место явно тебе более знакомое, чем мне. Ну, судя по банкам на голове. Сама бы попала, к примеру, в Лос-Анджелес, тоже бы ничего не поняла, что местным запросто понятно. Так что, давай, сама мне объясняй.
-Не буду, - отказалась Апполиония.
-Сама не знаешь?
-Да я-то знаю.
-А чего же тогда объяснить не хочешь?
-А зачем? Сейчас сама поймёшь, как только…
-Как только, чего?
-Как только проглотят.
-Меня проглотят?
-Пойло своё проглотят.
-Ага, - предположила я. – Проглотят пойло, и всё объяснят?
-Ну, объяснят вряд ли. Да и чего тут объяснять? И так ясно.
-Э… Кому ясно? Этим самым проглотам?
-Всем ясно, кроме отдельной тупой чишки.
-Сама дура! – психанула я.
-А тут ума-то не требуется, - сказала Госпожа Ангелина, демонстративно повернулась ко мне спиной и задёргала крылышками. При этом крылышки у неё приобрели слегка желтоватый оттенок. Возможно, такой жест у Ангелин обозначал презрение? Ну, как у невоспитанных девушек, которые для выражения презрения поворачиваются к вам задницей и трусики спускают. Но, вот, лично я девушка воспитанная, если даже и не перевоспитанная через край. И потом, у меня здесь и трусиков-то нету, чтобы…
И тут на небе появилась луна. То есть, я, конечно же, ошиблась от неожиданности. Потому что в зоне восприятия мозгов, прежде всего, обнаружился нависший сверху серовато-прозрачный шар, который я, если и приняла за луну, то лишь потому, что позабыла о всяких, там, лунных кратерах и других дефектах поверхности этого ночного светила. А этот шар был гладкий, круглый и сквозь него чего-то просматривалось внутри. Тут мозги сами собой напряглись и опознали внутри шара физиономию великанши, понятное дело, тоже явно знакомую. Из области малознакомых. А дальше у шара обнаружилась шея. То есть, не шея, а надетое на неё железное колесо, наверное, тонн на десять весом. А от этого колеса тянулась куда-то цепь, такая толстая, что на неё какой-нибудь атомный авианосец к якорю было бы цеплять можно. Понятное дело, это с моей точки зрения. А для великанши это, вероятно, было нормальным ошейником с привязной цепочкой. Великанша нависла над нами своей верхней частью, примечательной огромными сиськами с какими-то присосками на половину их диаметра и отходящими от них куда-то в бесконечность гибкими трубами молочно-белого оттенка.
Я подумала, что, вероятно, наша доска это всего лишь столешница великанского стола, по пояс ростом появившейся великанше. А наши бочки с ручками тогда выходили нормальными, по великанским меркам, кружками. А верёвки от наших головных банок… Но, вот, насчёт верёвок я недодумала, потому что вдруг опознала в физиономии великанши вторую внутрикаблучницу. Ну, ту самую, что в конце предыдущего бардака улетела на хвосте у тупого демона в неизвестном направлении. Теперь мне пришло в голову предположение, что масштабный фактор в этом загробном мире не догма, а вполне, себе, трансформируется под влиянием… Чёрт его знает, под каким влиянием, уж явно не под хорошим!
А великанша, тем временем, подняла над столом свою правую ручку, увенчанную на запястье подобным же, разве что, пятитонным колесом с цепью. А в пальцах у этой ручки был зажат шланг, диаметром с мою голову на конце. То есть, по масштабу великанши, достаточно тонкая трубочка. И вот, эту трубочку она поднесла к бочко-кружке Госпожи Ангелины Апполионии и направила внутрь. Вслед за тем, что-то за пределами зоны зрительного восприятия сверхмощно заурчало ритмическим образом. Тут же присоски на сиськах великанши начали спазматично и попеременно дёргаться в том же ритме. Левая-правая, левая-правая. Причём задёргались и отходящие от них трубки, да и сами великанские сиськи. Не успела я и рта разинуть от удивления, как из шланга в бочку забила такая же ритмичная струя мутно-белой жидкости. Э? Э-э-э-э?!
Нет, слыхала я, что в Оллитарии существуют молочные фермы, куда помещают специально отлавливаемых девушек-молочниц, чтобы доить из них молоко, но как-то сильно над этим не задумывалась. Как узнала, что я сама не молочница, так и успокоилась на этот счёт. Хотя, эта практика доения девушек всегда ассоциировалась у меня с разбойными и злодейскими аспектами функционирования местного общества. И не зря же! Линду вспомнить, хотя бы. А тут что же получается? Эта внутрикаблучница угодила на роль самодоящейся официантки для подачи напитков? И кто же такие, с позволения сказать, напитки употребляет?
Но тут великанская кружка наполнилась, а дальше… А дальше, великанша ухватилась за жилку от кружки к головной банке Госпожи Апполионии, вздёрнула её за эту жилку в воздух и бултыхнула Ангелину прямо в наполненную кружку! Ухватила кружку за ручку и куда-то понесла. При этом её ручная цепь так заскрежетала по краю столешницы, что я оглохла от резонанса этого грохота в своей банке, и чуть не отключилась вообще. Возможно, ещё и от осознания того, что кто-то тут не только попивает молочко, свеженадоенное доильным аппаратом из живой девушки, а ещё и заедает его Ангелинами! Хотя, я-то, пусть и не Ангелина, но к своей кружке точно также за голову привязана. И?
И тут великанша появилась снова и начала точно таким же образом наполнять мою кружку! Я подскочила на четвереньки и попыталась убежать, замолотив руками и коленками по корявой столешнице. Но головная жилка тут же натянулась и стала дёргать меня за голову на месте, словно упругой резинкой. Я забуксовала на доске, понимая, что долго это продолжаться не будет, и решила заорать на великаншу, чтобы… В этот момент великанша вздёрнула меня за жилку в воздух, да так резко, что язык провалился в горло и вместо крика я лишь только раскашлялась. И бултыхнулась в наполнившее кружку молочко. В молочке было совершенно ничего не видно, кроме белой мглы со всех сторон, разве что, с маленькими пузырьками. Наверное, пузырьки были следствием свеженадоенности содержимого, а может и следствием моих трепыханий в нём. Потому что, как оказалось, я тут трепыхалась, пытаясь определить направление к краю кружки, чтобы, понятное дело, из кружки выпрыгнуть. Но ориентироваться было совершенно невозможно, ещё и потому, что содержимое болталось и стучало меня по стенкам беспорядочным методом. Конечно же потому, что великанша куда-то кружку понесла, не особенно заботясь о том, чтобы не расплескать содержимое. Тут у меня, совершенно не к месту, возникла хулиганская мысль, что надо напрячься и помочиться в это молоко. Ну, если уж всё равно вот-вот проглотят. А может и глотать не станут, если вкус не понравится? Но внутренних ресурсов организма явно не хватало для этого. Возможно таких, как выразилась Госпожа Апполиония, «побрякушек кружечных», здесь предварительно стерилизуют и обеззараживают, прежде чем употреблять внутрь? А может…
Тут окружающая среда резко перевернулась и меня понесло словно водоворотом, с вращением по всем осям сразу и со спазматическими сокращениями по всему объёму. Я предположила, что сейчас окажусь в желудке у проглота, что может выйти даже хуже пузыря Сплойи. Сплойя, по крайней мере, своих внутрипузырных пленниц насмерть не переваривает. А если внутри пузыря девушка воспринимает своё существование иллюзорно, так это ещё старый философский вопрос. Не является ли вся вселенная иллюзией? А если так, то какая разница насколько велика создающая ваше иллюзорное восприятие материальная оболочка? А если вас проглотил проглот людоед без фантазий, так его брюхо банально разложит вас на жиры, белки и углеводы, а неусвоенную часть вышвырнет через задницу. А такая перспектива как-то, знаете, никому не понравится.
Но вдруг я заметила, что, практически, вся жидкость уже провалилась вглубь, а вокруг меня осталась мутно-прозрачная оболочка, продолжающая глотательные движения, тем не менее, не пропихивающая меня дальше. Может, головная банка застряла? Тут зона восприятия снова увеличилась, и я разглядела, что, похоже, я и вправду нахожусь в чьей-то великанской глотке, только вся эта крупноразмерная сволочь почему-то воспринимается зрением как прозрачный студень, хотя и явно с руками, ногами, с головой и глоткой. И крайне непривычно наблюдать это всё изнутри, а не снаружи. Я ещё успела заметить, что, кажется, этот великанообразный проглот тут был не один, а много, как вдруг меня ухватило за голову и потащило вверх, рискуя свернуть шею. Я завопила от боли, и даже не уловила подробностей, а только конечный результат. В результате которого, меня треснуло о жёсткое дно и оставило в покое. А перед моим носом оказалось торчащее из этого дна полукольцо, от которого отходила тросико-верёвко-жилко-образная привязь, явно закреплённая другим концом на моей головной банке.
То есть, я оказалась на дне своей кружки, ещё и не просохшей от остатков молока и снабжённой донным кольцом для привязывания за голову «внутрикружечной побрякушки»? Ага, так и есть.
Тут я очень разозлилась. Ну, очень разозлилась! Оказаться в роли лимонной дольки для чайного стакана, которую даже и не глотают, а слегка обсасывают, а потом выплёвывают в пустую кружку. А дальше, наверное, в посудомоечную машину и в канализацию, да? Гы! Гы-ы-ы-ы!
Я подхватилась и полезла на стенку. То есть, я полезла из кружки. Это, кстати, оказалось даже и не просто. Стенка была хоть и не липкая, но какая-то скользкая, а в глубину эта кружка достигала метров трёх. В конце концов, мне удалось подпрыгнуть так высоко, что пальцы зацепились за край и сумели на нём удержаться. Но при попытке подтянуться они всё же соскользнули и я снова грохнулась на донышко. Я разозлилась ещё сильнее и принялась колотиться о стенки кружки, так, что она начала слегка покачиваться. Вероятно, форма кружки была не очень-то устойчивой, поскольку она расширялась кверху. Я решила, что надо прыгать на стенку всем телом, причём, с определённой частотой толчков. В результате, кружка опрокинулась-таки набок, и я выскочила на знакомую столешницу, хотя и снова на четвереньках.
Первое, что мне попалось на глаза после вылезания из кружки, это была Госпожа Ангелина, снова сидящая невдалеке и привязанная за голову к своей кружке. Только она была какая-то мутновато-белая, особенно крылышки, с которых ещё и капало. Ну, если и она тоже принимала такую же молочно-глотковую ванну, то… То и я должна выглядеть похожим образом. Если только эту Апполионию не заглатывали до желудка или ещё дальше. Кстати, я и ощутила тут же, что с кожей чего-то не так. Впрочем, если вы когда-либо купались в молоке, похожее ощущение кожи должно быть вам знакомо. Дело в том, что никакая идиотка не купается в неразведённом молоке, иначе это выйдет жирно, противно, да и не очень полезно, наверное. А если я только что искупалась в свеженадоенном парном молочке, смешанном с внутриглотковой бактерицидной средой, так чего и удивляться?
Тут я, со злобы, сделала такое сверхмощное внутреннее усилие, что зона восприятия застонала от возмущения, но раздвинулась, возможно даже и дальше, чем мне хотелось. При этом попутно исказился и масштабный фактор. То есть, прежде всего, я сама выросла в размерах относительно столешницы. Ну, наверное, местные физические законы обусловливали некую взаимосвязь между доступной зоной восприятия и размерами самого объекта, воспринимающего эту зону. Так что, на подобном эффекте я не стала сосредотачиваться, а… А вокруг оказался, типа, кабак. Ну… Да, и ладно. Я теперь сидела на столе, всего лишь вдвое большем, чем требовалось бы. А за этим столом сидело несколько, а именно, четыре проглота, размерами процентов на двести от нормальных. А Госпожа Апполиония осталась при своей мизерной величине и явно просто потеряла меня из виду. Ну, как и я не замечала проглотов, пока была такая же маленькая. А я, со своего теперешнего промежуточного масштаба, замечала и тех, и других. А, вот, проглоты ничуть не удивились, обнаружив моё масштабирование. Им, похоже, такие дела были привычны. Три проглота были заняты тем, что чесались в разных местах. А четвёртому проглоту, стоя на коленках, чесала голые пятки знакомая внутрикаблучница, которая была в масштабе проглотов, то есть, вдвое больше меня. Теперь я её могла разглядеть целиком, и оказалось, что внутрикаблучница была голая, закованная в ошейник и кандалы, и, самое странное, безо всякой банки на голове. Впрочем, у проглотов тоже никаких банок не было, также как и одежды. Вообще, проглоты были странные, немного разные и непонятно, голые, или нет. Такие, слегка шерстяные, что могло оказаться как собственной шерстью, так и меховыми колготками на всё тело. У одного ещё явно был хвост, у второго рожки, а у третьего торчащие ушки, очень похожие на знаменитые уши Госпожи Шерри. А у четвёртого, которого чесала внутрикаблучница, то ли сроду нестриженные ногти, то ли вообще когтистые от природы конечности.
Но это лишь беглое впечатление от короткого обзора, потому что я была очень злая и не собиралась всяких уродов подробно рассматривать, а сразу заругалась:
-Вы, в грязь вашу мать и четыре тысячи грязных чертей в задницу! Вы это чего тут творите, р-р-р-р-ры, на фиг?!
Надо же, я уже и в психованном состоянии ругаюсь как в Оллитарии принято, а не как у нас в… Где-то у нас, не помню, да и какая разница?
Проглоты вообще никакого внимания на моё обращение не проявили, поэтому я выругалась во второй, в третий, в четвёртый раз, в пятый… Потом устала ругаться, подхватилась на ноги и вознамерилась воздействовать на негодяев физическим образом. То есть, поколотить. Это конечно смешно представить по здравому размышлению, но я ведь была распсиховавшаяся и мыслила не здраво, а, точнее будет сказать, вообще не мыслила. Но тут неожиданно что-то громко забренчало, а меня дёрнуло за голову. Оказывается, это опрокинулась моя кружка, к которой я по-прежнему была привязана жилкой от банки. Кружка теперь была размером с большой бидон, а объёмом, вероятно с трёхлитровую банку для засолки огурцов, или…
И тут ушастый проглот ухватил эту кружку, а другой лапой ухватил меня и попытался в неё засунуть. Я замолотила кулачками по его конечности, и, наверное, начала бы кусаться, но не смогла по причине всё той же банки на голове. Зато уж заругалась…
В этот момент хвостатый проглот ухватил ушастого проглота, причём, ухватил его хвостом за шею и оттащил на прежнее место. А рогатый проглот при этом высказался в стиле:
-Хы-хы-хы. Ы. Гы!
Ушастый выпустил из лап меня и кружку, кружка свалилась за край стола и потащила меня туда же. В результате, я упёрлась в меховое пузо проглота с хвостом, лягнула в него ногами, оттолкнулась, вытащила назад на столешницу кружку и потянула за жилку, вознамерившись раскрутить её привязью как пращу и запустить кому-нибудь из проглотов по башке. Но тут рогатый проглот слегка наклонился, вытаращился на меня своими круглыми шарами и сказал:
-Гы!
-От «гы» слышу! Это что за беспредел вы тут вытворяете, уроды?!
-Гы?
-Чего разгыкался? А ну, давай, говори по-человечески!
-Хы-хы. Гы!
-Гы?
-Гы.
-Говори по-человечески, кому сказано?
-Ы-ы.
-Неграмотный, да?
-Хы, - встрял тут хвостатый проглот. – Гы-гы. Гы. Гы-гы-гы. Вот.
И выразительно потёр своими корявыми пальчиками друг о друга.
-За деньги? – догадалась я.
-Ы-гы.
-Чёрт, - сказала я. – Нету у меня при себе денег. А… А можно, в кредит?
-Ы? – удивился проглот. Я решила, что он о таких вещах, как кредиты, и не слыхал, вообще. Но ошиблась. Потому что проглот состроил непонятную гримасу и сказал:
-Гы. Ы-гы.
-Что, согласен?
-Согласен. В кредит. Хы-хы-хы.
-И, чего смешного?
-Дык, за кредиты-то расплачиваться придётся. Хы.
-И что? Кстати, и не обязательно даже. Такие вещи как реструктуризация задолженности существуют. Или даже кредитная амнистия. Или…
-Не-а, - возразил проглот. – У нас не отвертишься. Хы. Вот. Согласная?
-Ладно, чего уж там, - согласилась я. – А, если на то пошло, какой процент-то? И расценки?
-По-обстоятельствам, - сказал проглот. – Но мало не покажется, по-любому. Гы.
-Ладно, - решила я побыстрее перейти к делу, из соображений кредитной экономии, - кто такие, вообще?
-Ну, типа, демоны, - ответил хвостатый.
-Ах, демоны? Э… А где мы, вообще?
-Вообще, чёрт его знает, - сказал ушастый.
-А в частности?
-А, в частности, вообще нигде.
-А нам неважно, где, - сообщил рогатый, - где, или нигде.
-Это как? – не поняла я.
-Ну, так, что нас, собственно, нету. Поэтому, неважно, нету нас где-то, или нету нигде. Гы?
-Гы, но с трудом.
-Хы-хы-хы.
-Чего тут вообще такое? Кабак?
-Без разницы.
-И чего тут делаете? Пьянствуете?
-Взыскиваем, - разъяснил хвостатый.
-Кредитную задолженность, - добавил когтистый. – Хы-хы-хы.
-Э… То есть, поедаете должников, что ли?
-Обсасываем, - сказал рогатый. – Высасываем, типа. Задолженность.
-Круто, - признала я. – Значит, долги высасываете? А то, гляжу я, какая-то вся обсосанная до нитки, и дальше даже. Это чего, некоторые должники ценности внутри прячут? Типа, как алмазы в заднем проходе?
-Хы-хы-хы. Гы. Ы.
-Чего смешного? Обсасыватели, понимаете! Людоеды, да?
-Не, зачем? – возразил хвостатый. – Зачем нам еда, вообще? Это ж вы, людишки, друг друга жрёте. А нам без надобности. Поскольку, нас же нет. Вот. Чего нам с едой делать?
-Еды не надо? А чего же вам надо? Чего вы за деньги-то покупать будете? После оплаты кредита?
-А деньги, это чего? – поинтересовался хвостатый и принялся усиленно чесать своё мохнатое пузо пятернёй.
-Что, блохи заели? – посочувствовала я.
-Гы.
-Скидка по кредиту за разговор на другом языке!
-Гы? Ха. Ха. Ха. Вот.
-Короче, обсасываете должников, заглатывая до половины, а потом вытаскивая за нитку обратно? Так?
-Ну, один из методов, - признался он.
-А ещё и другие методы есть?
-Наверное.
-Что, и сам не знаешь?
-Я вообще ничего не знаю, - заявил хвостатый. – Это потому что меня нету. Чего тут непонятного?
-То есть, это ты мне кажешься? – решила уточнить я.
-В принципе, да, - согласился он. И даже пояснил: - Я есть для того, кому кажусь. Вот.
-А кому не кажешься?
-Тогда меня нету. Если я кому не кажусь, как бы он тогда меня создавать мог бы? И озадачивать. Гы.
-Хреновые дела, - сказала я сама себе.
-А, нефиг было, - встрял тут до сих пор не встревавший когтистый. Которому закованная внутрикаблучница уже наверное дырки в пятках протёрла своим чесанием.
-Короче, давай уже, лезь снова в стакан, - сказал ушастый, тот, который уже пытался запихать меня силой в кружку.
-Не так быстро, - упёрлась я. – Вы ещё кредит не отработали. Давайте, дальше объясняйте.
-Чего?
-Того. Значит, с тех, кто вас создаёт и озадачивает, вы потом взыскиваете методом, э… Обсасывания?
-Да.
-А чего вам это даёт-то? Вкусовой кайф какой-то?
-Да, нафиг нам всякие ваши кайфы! – рассердился рогатый.
-А чего же вы получаете тогда. От обсасывания?
-Наличие отсутствия. Это… И отсутствие наличия. Насколько возможно.
-Так-так-так… - заскрипела я мозгами. – То есть, вы хотите, чтобы вас не было?
-Само собой, - подтвердил хвостатый.
-Когда нас нет, так и работать не надо, - уточнил рогатый, - поскольку, озадачивать некого. Гы.
-Ну? Лезь в стакан! – снова рявкнул ушастый.
-Отстань! Это… - обратилась я к хвостатому, как к наименее неконструктивному из них, - я так поняла, что если кто вас создаёт и работать заставляет, то потом расплачиваться должен. А в качестве расплаты вы его, значит, обсасываете до невозможности вашего создания? Это чтобы исчезнуть. Так?
-Ну, примерно так.
-Так, а зачем лишние сложности? Вы не могли бы просто не создаваться? Ну, если уж вам такое дело не нравится?
-Дык, мы бы только «за»! – возмутился рогатый. – Так ведь создают же!
-То есть, создатели вас сильнее?
-Э… - почесался хвостатый. – Ну, по факту периодического наличия присутствия, может, и так. И потом, а как может быть сильнее тот, кого ещё нет? Вот, когда он уже есть… А гы? В смысле, а, что?
-А то, что, почему же те, кто вас сильнее, тогда позволяют себя обсасывать?
-Не знаю! – заорал хвостатый. – Ты чего нас умственными усилиями заниматься заставляешь?! Мы демоны, нам по-простому надо. Кого убить, кого побить. Типа. Пошла, вообще, нафиг, со своими кредитами! Гы! Гы-гы-гы.
-И, в стакан! – напомнил ушастый.
-Погодите, погодите, Господа демоны, - испугалась я, - ещё только парочку простых вопросов, а?
-Ну?
-Ну, я припоминаю, правда, чего-то там озадачивала, конечно. Кого-то, там. А вот эта букашка, что, тоже? – указала я на Госпожу Апполионию.
-Эта, как объект озадачивания, - пояснил хвостатый. – Это, как его? Вторичный субъект озадачивания, вот как.
-С такими просто, - добавил рогатый. – Пару раз обсосал, - ничего и не останется. Ну, или, там, раза четыре.
-Ага, - догадалась я, - то-то, я гляжу, она какая-то бледная из кружки выпала.
-Ну.
-А эта? – указала я на внутрикаблучницу. – Что, тоже демоногенераторша?
-Эта, что ли? – удивился когтистый. – Да, ну, какая? Эта же просто нагло вон, к его, хвосту прицепилась, - кивнул он на хвостатого.
-Не помнишь, что-ли?
-Не, я помню, - подтвердила я. – Так, а как она даже и без банки на голове? И почему с вас ростом?
-А зачем нам мелкая букашка для чесотки? Пускай нормально чешет. И молоко нормально пускай даёт, а не какими-нибудь капельками.
-А кандалы на ней зачем? Боитесь, что ли, чтобы насмерть не зачесала?
-Хи. Гы. Хы, - сказал хвостатый. – В кандалах таким привычнее. И молоко лучше течёт.
-А молоко-то вам зачем, если вы не едите?
-А так глотка лучше смазывается при обсасывании таких как ты!
-А чего-ж тогда кровь не пьёте? Если уж демоны.
-Дура, - сказал рогатый. – В крови же у вас всяких бацилл куча, не говоря уже о поганых вирусах. Хочешь, чтобы у нас шерсть вылезла? Гы!
-Короче, - сказал ушастый, - надоела.
И указал пальцем на кружку:
-Гы!
-Не полезу! – отказалась я.
-Гы? Гы-гы. Ещё как гы!
-Да там и молока-то нет, - указала я на кружку, надеясь хоть как-то отвертеться от очередного этапа обсасывания.
-Ни-чо, что нет, не страшно, - сказал ушастый и попытался поймать меня лапой. Я увернулась и заорала:
-Эй! А насчёт вторичности как?
-Гы?
-А если я на вас сейчас демона следующего уровня создам? И велю ему вас самих в кружки запихать?
-Э… - сказал хвостатый и принялся чесать свою мохнатую макушку. Но тут ушастый изловчился и поймал меня левой лапой поперёк туловища. Я замахала руками, но лапа явно была гораздо сильнее меня. И эта лапа оторвала меня от столешницы, перевернула и попыталась затолкать в кружку головой вниз. Голова, понятное дело, пролезла, но уже плечи застряли, причём, не проходили они безнадёжно. Этому уроду, конечно, надо было сперва замасштабировать меня обратно, а потом уже и в кружку толкать. Но он, видимо, был дурак и пытался пропихнуть меня, поворачивая вокруг продольной оси. А какая разница-то если кружка круглая?
Наверное, урод всё же догадался о том, что дурак, потому что вынул меня обратно, перевернул банкой вверх и попытался запихать ногами вперёд. Но я растопырила ноги и упёрлась в края кружки. Ну, чисто инстинктивно. Всё равно ведь запихают. Да как бы им ещё в головы не пришло разорвать меня на куски и уложить в кружку по частям. Тут ещё две мохнатые лапы схватили меня каждая за свою ногу и засунули их внутрь. Дальше дело уже пошло, но оказалось, что в кружку я всё равно не помещалась полностью. Тогда кто-то из них принялся давить своей ладонью на мою голову, вознамерившись затолкать её в плечи, или ещё дальше.
-Ва-а-а-й! – заорала я, потому что это уже было слишком больно. И тут головная банка треснула и развалилась на части. И… Вдруг я осознала, что не только не испытываю потребностей в воздухе, но и то, что и раньше не дышала. И что это было естественное чувство, потому я на нём и не сосредоточилась вовремя. Но для чего-то же эта банка на голове ведь была нужна? Уж это было точно, потому что я сейчас же ощутила, что не то, чтобы умираю, а… Исчезаю! Вот так, наверное, более точно можно выразиться. И, прежде всего, исчез слух. Ну, полностью исчез, да и всё. Потом исчезло… Хотя, точно и не помню, что. Это потому что я одновременно с исчезновением, начала появляться в другом месте. Вот, что за чёрт? Разве так делают? Все нормальные сначала исчезнут где-то, а потом уже где-то появляются. А чтобы одновременно исчезать и появляться, уж это точно неправильно. И невозможно даже. Ну если только предположить внезапно возникший дефект знакопеременного течения времени? Типа, противоположные направления не по месту пересеклись, с образованием неконструктивной ступеньки на поверхности ткани мироздания? Но тут, опять же, что причина, а что следствие? Если опять какие-нибудь мерзкие Страйкеры где-то занялись перекраиванием этой самой ткани, то… А я-то в последнее время настолько забегалась, что и следить за этим позабыла совсем… Э? А я, что, ещё и за тканью мироздания следить обязана, что-ли?
Наверное, мозги и ещё какой-нибудь бред внутри себя переваривали, я уже не помню. Только вдруг оказалось, что я лежу, свернувшись крутым калачиком, на холодном полу, а меня беспардонно тычут палкой в заднюю часть. И, вероятно, от этого я уже проснулась, хотя ещё и не врубилась до сознательного состояния. Но, вообще-то, когда вас тычут палкой, сознательность появляется быстро. Как в прямом, так и в переносном смысле. То есть, если уж тычут, значит хотят разбудить. И разбудиться лучше быстро, а то могут так натыкать, что и не заживёшь никогда. Поэтому я подхватилась, и тут же стукнулась головой в потолок, а ноги неконструктивно зацепились друг за друга. И я, как в последнее время повелось, оказалась на четвереньках. И уже тогда сообразила, что нахожусь в железном ящике, на ногах у меня кандалы, а всё остальное голое, замёрзшее и застоявшееся. Ну, или залежавшееся, если точнее. А палка тыкала меня сквозь круглое отверстие в передней стенке ящика, для чего, видимо, заслонку этой дырки отодвинули в сторону.
-Вай-вай-вай! – заорала я и заколотила кулачками в железную стенку. Ну, чтобы поняли, что я уже проснулась. А то ведь они тупые до невозможности, так и будут тыкать, пока им спать, или есть не захочется. Дело в том, что когда ты сидишь в тесной клетке, а, тем более, в тесном ящике, все, кто снаружи, невольно воспринимаются как тупые. Ну разве могут не тупые, а нормально развитые негодяи держать девушку в клетке, где и разогнуться-то невозможно? При этом ваше восприятие валит всех наружных в одну кучу. Его не убедишь, что большая часть наружного контингента не только не сажала лично вас в клетку, но даже и о вашем существовании не подозревает. Нет, легче считать что снаружи все они законченные мерзавцы, злобные, тупые и… Ну и ещё какие-нибудь нехорошие, перечислять-то устанешь.
Но, вот, если успокоиться и подойти непредвзято, то клетки для девушек имеют очень даже логичный смысл. Хотя бы в том же контексте развития у заключённой в клетку девушки недвусмысленного желания сотрудничать с наружным персоналом, лишь бы выпустили. Причём интенсивность подобного желания напрямую зависит от тесноты клетки и времени вашего в клетке пребывания. Наверное, и сейчас в моём отношении присутствовал изложенный смысл. Поскольку мне в этом ящике уже, мягко говоря, надоело. А если ещё принять во внимание такие вот занятные сны, как только что…
Похоже, что снаружи пошли мне навстречу, хотя бы частично. Палка убралась, крышка закрылась, но тут же залязгала вся передняя стенка, которая была поверх решётки, и поползла вверх. Конечно, ничего хорошего я не ожидала увидеть, но всё же лучше, чем любоваться стенками глухого ящика. Ну, взору открылся коридор, метра в четыре шириной. А в противоположной стенке коридора красовались такие же зарешеченные ниши-клетки, как и моя. Причём, расстояние между ними было таким, что в промежуток бы и ещё одна клетка поместилась. Наверное, так было сделано для того, чтобы исключить возможность любого контакта между заключёнными в клетки пленницами. Да и решётка была такой, сквозь которую и руку-то далеко не высунешь. Вероятно, и с моей стороны имелся такой же ряд ниш, но уж этого я разглядеть не могла. Поэтому, оставалось лишь разглядывать то, что напротив. Мало того, клетки оказались ещё и слегка заглублёнными в стенки, в результате чего, в моё поле зрения попадали лишь три противоположных ниши, и то не полностью. В центральной нише, похоже, сидела моя знакомая Катаракта-Гну, причём, сидела с таким видом, будто ей не до чего и разговаривать ни с кем неохота. Справа от неё в клетке просматривалась незнакомая мне голая девушка, а слева клетка была пустая, если не считать какой-то кучи внутри, похожей на недогоревшие поленья. Передние крышки на всех клетках были подняты вверх и, наверное, закреплены в этом положении. А мою нишу, похоже, открыли последней. И ушли. Разглядывать, вроде, больше и нечего было, а говорить с Катарактой мне и самой не хотелось. Да, и о чём?
Тогда я принялась разглядывать всё по второму разу. От нечего делать. Прежде всего, я заметила что на полу коридора было много всяких непонятных штуковин. Какие-то скобы, штыри и трубы не первой свежести. Возможно, здесь когда-то находилась канализация, и в ней потом оборудовали эту тюрьму, не убрав толком ненужные элементы. На потолке я заметила плоские плафоны, но ни один из них не горел. Вероятно тусклый свет проникал сюда из другой части коридора, из соображений экономии электричества. И последнее, что я успела разглядеть, это узкие тёмные горизонтальные щели под каждой клеткой, назначение которых осталось непонятным. Но тут в коридоре послышался глухой топот и металлический лязг, явно приближающийся сюда. И вскоре появились три персоны. Два злодея в прикиде Оллитарисских охранников, да ещё и в намордниках, наполовину скрывающих лица, и полуголая девушка. Один «намордник» притащил с собой раскладной металлический столик и такой же стульчик, которые тут же и принялся устанавливать вблизи моей ниши. Второй «намордник» вёл на цепи девушку, а в другой руке у него был средних размеров чемодан. А девушка была коротко стриженная, в ошейнике, ножных кандалах и с короткой железной распоркой между запястьями, вроде той, в которой мерзкая Госпожа Клионолия держала Госпожу Мери. Ещё на девушке была короткая юбочка и потёртый лифчик. И всё. И, чего?
Намордники действовали не торопясь, и явно по ранее разработанному плану. Они усадили девушку на стул, уложили ей руки на стол, а шейную цепь примкнули к одной из скоб, вделанных в пол. Потом достали из чемодана пачку листов бумаги и ручку. И уложили это на столик. А потом один намордник ухватил девушку за голову и разинул ей рот. А второй намордник достал из чемодана металлический кляп и принялся в этот рот монтировать. Кляп оказался раздвижной секторной толой с резьбовым стержнем и гайкой, запираемой на замочек. А, помимо того, ещё и был снабжён системой ремешков, обтягивающих голову. Впрочем, девушка и не сопротивлялось, и по всему видно было, что вся процедура ей привычна и много раз пройдена. Теперь Намордник ухватил девушку за торчащий из перекрещивающихся на лице ремешков носик и продел в него кольцо, соединённое тоненькой цепочкой с ранее положенной на стол ручкой. Чтобы не упала на пол, что-ли? И ушёл. Девушка сама взяла поудобнее в правую руку ручку, а левой рукой вытянула вниз пальцы и пододвинула под неё лист бумаги, что как раз и позволял ей сделать размер ручной распорки. Второй же Намордник поднял с пола трубу, оказавшуюся гибким кольчатым шлангом с толстым наконечником, вроде крана, повернулся и посмотрел на меня. А потом указал пальцем на рабыню за столиком и сказал:
-Грамотная.
Рабыня сверкнула на меня наполовину перекрытыми ремешками глазками, и тут же спрятала их.
-Типа, читать умеет, - уточнил Намордник. – И писать умеет. Вот.
Я резко заподозрила, что грамотность в этом месте считается преступлением и грамотным девушкам неспроста надевают подобный зверский кляп. А я-то ещё сдуру недавно во всеуслышание признавалась гражданину начальнику сарая КПЗ, что грамотная… А почему тогда этот начальник был без намордника? Разве что, Господам тут можно быть грамотными, а девушкам нельзя? Ну, так могло быть, конечно. Если уж эти Господа повсеместно боятся, как бы какая-нибудь девушка не продемонстрировала своё умственное превосходство над ними.
Оказалось, что я отвлеклась на рассуждения о грамотности населения, и с запозданием восприняла последующие действия Намордника. А вышло, что Намордник повернул кран на конце трубы, извлёк зажигалку и поджёг выходящую из трубы струю газа. А потом засунул этот шланг под мою клетку, где, конечно же, имелась такая же щель, как и в клетках напротив. И ушёл, прежде чем до меня дошло. С запозданием. Но, когда дошло…
Я заметалась по клетке, пол которой начал быстро нагреваться. Метаться тут было, практически, негде, но чего ещё оставалось? К тому же, начали теплеть и стенки ящика. А я ведь ещё раньше заподозрила, что они зачем-то сделаны двухслойными.
-Эй! Стойте! Помогите! – заорала я, но в коридоре никого не было, если не считать пленниц в противоположной стенке и прикованной девушки в железном кляпе. А может она способна до шланга дотянуться? Но достаточно оказалось быстрого взгляда, чтобы понять, - не дотянется. Но…
-У! – сказала мне девушка и заморгала своим полузажатыми ремешками глазками. – У-у-у!
И застучала торцом ручки по столику. И, чего? Меня решили зажарить живьём, а девушке с ручкой я могу успеть продиктовать завещание? Да, на кой тут… Ах, ну и дура же я!
-Эй, это… - затараторила я, попрыгивая на уже достаточно горячем полу, - это самое! Никакая я не с Земли, я рабыня, меня пираты захватили, и на галеру! Галера потонула, все под воду попадали, а там всех водяные Сплойи проглотили, и, типа, чтобы не утонули, куда-попало выплюнули потом, да! На пляж этот, значит! Так я же сама не поняла, чего и как! Эй, эй! Горячо же!
Пол уже нагрелся почти до нестерпимости. Девушка усердно строчила ручкой по листу бумаги, записывая мои вопли, а напротив… Тут я разглядела, что в левой противоположной клетке никакие не обгоревшие дрова, а совсем даже… И сверху явно обугленный дыроглазый череп!
Можете представить, как я перепугалась, в результате. В том числе и от осознания, что мои жалобы на горячий ящик тут никому не интересны. А интересно то, чего я и сама не знаю!
-Да не хотела я! Я кем-попало прикинулась, думала как-то тут получше устроиться, хотя бы на первое время… Ой! Ай! Чёрт… Демоны ещё! Обсосали так, что я теперь никто, и звать никак! Эй! Чего ещё-то? Да ни с какой я не с Земли, я и сама-то сначала запуталась! Меня ещё и Сплойя проглотила по ходу, я же и не соображала ничего! А Стенбейк со всей своей зоной переходной синтезации и со всей своей зондер-командой, они же все во сне приснились… Вай!
Пол в ящике нагрелся до критической температуры, выше которой явно уже должны были наступить необратимые ожоги для голого тела. И, представьте себе моё состояние в такой момент. И осознание перспективы прямо сейчас быть зажаренной в тесной духовке! Ва-а-а-а-а-й!
Тут я руками и ногами ухватилась за переднюю решётку клетки и повисла на ней, с трудом удерживая свою задницу от контакта с нижней раскаляющейся сковородкой. Ножная цепь при этом растянулась до упора и кандалы вдавились в щиколотки. Решётка тоже была горячая, но ещё не такая, как пол, и на какое-то время…
-Эй! Чёрт! Ой! Я ещё, это… Демонов генерировала и обстоятельства озадачивала! Сознаюсь, короче! И глаз Номе я выбила тоже, и Нолу порезала, и… И… Не помню, чего ещё, но тоже сознаюсь! Как вспомню, так расскажу сразу! Ай! Ой-ой-ой!
Тут, вдруг, оказалось, что знакомый Намордник появился перед клеткой и вытащил из под неё шланг. Только не погасил, а так и бросил на пол. А я висела на решётке и хлопала на него глазами. При этом моя задняя часть продолжала медленно поджариваться.
Намордник шагнул к столику, взял с него исписанный лист и поглядел в него. Секунд пять глядел, а потом сказал:
-Гы-гы. Хы-хы-хы. Хи-хи.
Потом вынул из пачки другой лист и положил перед рабыней, а исписанный бросил под горящую струю.
Приподнял шланг и снова сунул под мою клетку.
И ушёл!
Времени на раздумья и эмоции у меня явно не оставалось. Поэтому я изо всех сил вцепилась в решётку и затараторила:
-Да, да, сознаюсь! Я с Земли, я через пространственный шлюз сюда попадаю! Это дело под водой находится, я покажу, где, а на словах не объяснишь. Оно на отпечаток ладони срабатывает, а на чужую ладонь на уничтожение настроено, вот как! А Стенбейк, он из другой группы, что на Земле девушек ворует, а здесь продаёт! А я его четвёртая жена! Они меня тут встретить должны были, да чего-то не вышло, наверное! Я потому подумала, что шлюз не сработал, а меня обратно на Землю выбросило! Это… С пространственным смещением, непонятно на какой-то пляж! А… а… А отсюда мы технологию синтезации украсть хотим! Это вообще настолько секретная информация, что и я не знаю, но догадываюсь! А тогда такие перспективы…. Ай! О-о-о-о-й!
Попа и спина у меня уже горели огнём, а решётка под пальцами тоже раскалялась, и…
Я даже и не уловила, когда появился Намордник и выключил свой ужасный шланг. Намордник снова уставился в лист бумаги, почитал, потом коротко зыркнул на меня. Потом сказал:
-Хм. Гы. Да.
И ушёл.
Клетка начала медленно остывать, а я из последних сил висела на решётке. А когда упала на пол… Надеюсь, к тому моменту ящик усел достаточно остынуть. Мне как-то так было, что я даже и оценить не могла степень своей зажаренности и перспективы её продолжения. Потому что была раздавленная морально. Неужели, и вправду, сказались последствия обсасывания демонами? А-а… У-у…
Тут появились сразу два Намордника, и я инстинктивно завизжала со страху. Только Намордники на меня и внимания не обратили, а перемонтировали девушку и её столик поближе к клетке Катаракты и приготовились поджаривать её. Но Катаракта явно видела уже этот процесс в моём отношении, поэтому сразу громко заорала:
-Эй! Не надо! Я и так всё расскажу! Да чего мне скрывать-то? Я же…
Но Намордники и не слушали её. Засунули шланг под клетку и ушли.
-Эй! – продолжала вопить Катаракта. – Эй, куда?! Стойте! Вай! Вай-вай-вай! А, это… Я Оллиолонерша, да. Разбойница я! Меня Линда захватила, которая оранжевая! И в трюм. На вал на своей посудине… А потом у них, там, революция… А эта девка Мелани у них главная! Ай! Помогите! Эй! Задница же горит уже! О-о-о-й! А! Колдунья она! Потому и главная. Она демонов создаёт, обстоятельства озадачивает! Ай! Она, это… Это самое, она… Чёрт! Грязные черти! Вонючие…. А-а-а-й! Вай! С Земли она! Точно. А тут рабыней прикинулась, ещё кандалы себе на ноги напялила, замаскироваться чтобы… Ва-а-ай! А-а-а-а!
Катаракта и ещё чего-то вопила, типа, то повторялась, то просто орала от боли. Наконец появился пятнистик и принялся читать протокол, никак не реагируя на корячущуюся на горячей решётке подследственную. Прочитал, повернулся и куда-то пошёл. Тут Катаракта завопила так, что у меня чуть уши не лопнули. И, надо же, пятнистик вернулся, погасил шланг, и опять ушел. Позабыл сразу погасить, что ли?
Катаракта ещё некоторое время продолжала вопить, но потом замолчала, отпала от решётки на пол ящика, снова закричала и забилась в клетке, но вскоре скукожилась, всхлипнула, а потом и зарыдала в три ручья. Не иначе, решила слезами ящик остудить. Ох. Чего это я? Понятно же, эти негодяи попросту раздавили её морально, вот и плачет. Да и, наверное, обожглась тоже не слабо. Плакать предводительнице Оллиолонерш, конечно, не к лицу, но… Да, уж. И с чего мне эту негодяйку вдруг жалко стало? О себе бы подумала лучше.
-Эй, разбойница, - позвала я её, - брось хныкать, в самом-то деле.
Катаракта только шмыгнула носом и пробурчала:
-Зачем?
-Затем, что на здешних негодяев слёзы не подействуют. Сейчас придут, да и зажарят до смерти.
-А-а-а-а… Чёрт! – высказалась Катаракта. Ладно, хоть хныкать перестала.
-Ну? Успокоилась?
-И чего нам делать? – заголосила она. – Ты такая, типа, вся умная, образованная, говори, чего делать теперь?
-Не знаю я, - отчиталась я. – У меня весь ум вылетел на сковородку, да ещё и демоны… Это… Обсосали, короче. А, вот чего делать надо. Прекращать надо твою привычку за счёт других наживаться, вот.
-Э?
-Чего, «Э»? На меня всё свалить пыталась? А если вывернешься, снова меня продавать станешь, да? Я, значит, сама себе кандалы на ноги напялила?
-Ну, извини, - сказала Катаракта. Так сказала, будто сырую луковицу проглотила, чудом не подавившись при этом.
-Я, значит, с Земли, да? – продолжала возмущаться я. – Пускай, значит, меня и жарят, а ты ни при чём, да?
-А ты, вообще, не с Земли? – спросила вдруг она.
-Да, с чего ради?
-С того. Не похожа ты ни на кого тут.
-Лицом не вышла, что ли?
-А, в том числе, - заявила она. – Красивая больно. И, это… С демонами дружбу водишь, обстоятельства озадачиваешь, да и колдунья ещё.
-И это, по-твоему, такие девушки на Земле живут? Колдуньи и подружки демонов?
-Ну…
-Тебя послушать, так можно подумать, что я не с Земли, а с противоположной стороны.
-Это откуда?
-С неба.
-Да? – сказала она и принялась чесать свою подгоревшую попу. – Э… А кто тебя знает? Может, и с неба. А?
-Ещё не легче, - проворчала я. – Да если бы я была с неба, позволила бы себя в клетке жарить?
-Да, действительно, - согласилась Катаракта, чуть-чуть подумала и добавила:
-А, может, и позволила бы. На небе, они все непонятные. Со своей логикой и с этими… Путями своими.
-А ты чего, веришь, что кто-то там, на небе, есть?
-Откуда я знаю?! – заорала Катаракта. – И разбираться мне некогда, верю я во всю вашу хрень, или не верю!
-Ну, вот, - посоветовала я, - теперь ты в клетке сидишь, делать тебе нечего, ну и постарайся осмыслить свои религиозные взгляды. Вдруг результаты осмысливания пригодятся потом?
-Вот, то, что ты ненормальная, - это и без осмысливания ясно!
-А что во мне ненормального в данный момент?
-А то, что сейчас снова придут и зажарят, а она сидит тут и философствует! Тебе что, не страшно?
-Страшно, - согласилась я, - только молча сидеть и ждать ещё страшнее. А так, может, придумаем чего.
-Ну?
-Чего?
-Придумала?
-Нет! – рассердилась я. – Сама бы попробовала! А то, всё я должна, да?
-А вот эта, - указала пальцем Катаракта на рабыню за столиком возле её клетки, - всё сидит и записывает.
-Ну, так, работа, видно, у неё такая.
-Всех бы этих работников… - заворчала она.
-Слушай, - спросила я, - тебе с той стороны видно? Есть тут в клетках на моей стороне ещё кто?
-Да, вроде, нет.
-Вроде, или нет?
-Ну, справа от тебя в клетке дрова какие-то обгорелые, а слева две клетки заслонками закрытые. Может, там кто и есть. А дальше не видно. А с моей стороны, что, кто-то есть?
-Есть, - сообщила я. – Слева в клетке горелый скелет с черепом сверху…
-Ик! – поперхнулась Катаракта.
-А справа девка голая в такой же клетке, до половины видна.
-Голая? – уточнила Катаракта.
-Ну да.
-Ага! – обрадовалась Катаракта и повернулась влево, в сторону обитаемой клетки. – Эй ты, девка голая! Слышишь меня?
-Так орёшь, что и мёртвый услышит, - отозвалась девушка.
-Так, давай, говори тогда! – распорядилась Катаракта.
-И чего говорить?
-Чего спрашиваю, то и говорить! Кто такая?
-Такая же, как ты, - отозвалась девушка, - только не такая визгливая.
-А тебя, наверное, не жарили ещё? – предположила Катаракта.
-Пока нет, - согласилась девушка, - а что?
-Как зажарят, ещё не так завизжишь!
-А зачем меня жарить? – сказала девушка. – Я не разбойница, не шпионка, не колдунья. И про всяких таких Сплой ерунды не несу. Не знаю я ничего такого, чего скрывать бы могла. И зачем меня жарить?
-А чего же тогда тут сидишь?
-Посадили, вот и сижу.
-Слушай, девушка, - спросила я, - а ты давно тут сидишь?
-Ну, не особенно. А что?
-Тут, вот, обгоревшие скелеты с двух сторон, видишь?
-Не, не вижу.
Действительно, из её клетки она вряд ли могла разглядеть соседнюю с моей. Тем более, соседнюю с Катарактой.
-То есть, этих бедолаг не при тебе сожгли?
-Если бы при мне кого дотла сожгли, я бы слышала, наверное, - предположила девушка.
-Уж точно, - проворчала Катаракта.
-А тебя как зовут? – поинтересовалась я.
-А тебе-то что?
-А тебе, что, сказать жалко?
-Смотря кому, - сказала она. – Хорошим девушкам не жалко. А ты, кто такая есть, неизвестно ещё.
-Так, я тоже хорошая девушка!
-Правда?
-Да, такая хорошая, что лучше некуда просто!
Тут недожаренная Катаракта принялась хихикать. Надо же. Наверное ещё мало её прожарили, если так быстро развеселилась. А чего я смешного сказала-то?
-Эй, разбойница, - позвала девушка, - она правда хорошая, или врёт?
-Ну, не знаю, - ответила Катаракта. – Вот, я плохая. А, если по сравнению со мной, может, она и хорошая. Ну, в том смысле, как вы это понимаете. Но, уж не такая, чтобы лучше некуда.
-Это ты про какой такой смысл?
-Да про ваш смысл. Вы же как понимаете? Хорошая девушка для вас, это хорошая рабыня. Типа, красивая, послушная, обученная и с писькой удобной для пользования. Так?
-Допустим, - согласилась девушка. – А ты же орала, что она, типа, бунтовщица и с революцией в башке?
-Как задницу прижгут, так ещё и не то заорёшь.
-То есть, это всё неправда, что она с Земли, что колдунья, и всё такое?
-Не знаю я! – рассердилась Катаракта. – А твоё, какое дело, вообще?!
-Так она же просит, чтобы я имя ей назвала.
-Ну и назови. От тебя убудет, что ли?
-Может, и убудет, если плохим девушкам своё имя называть.
-Я ж тебе сказала, что она хорошая. Умеренно.
-Умеренно, это что? Это писька у неё неудобная?
-Не знаю, не пробовала! – снова, уже в который раз, рассердилась разбойница.
-Эй, ты, умеренно хорошая девушка, - обратилась девушка ко мне, - у тебя с писькой чего-то не так?
-А твоё какое дело?! Никто, пока что, не жаловался!
-Я к тому, - сказала она, - что если вас только что поджарили, так ведь ваши письки пострадать могли, правда? Разбойница, вон, признаётся, что она уже плохая. А тебя что, поджарили меньше?
-Я не в смысле письки плохая! – заорала Катаракта. – Я вообще плохая!
-А ты бы так громко не орала, что плохая, - посоветовала ей девушка, - а то плохим девушкам обычно плохую клетку дают или плохую работу. Или на плохую сковородку, как тут.
-Р-р-р-р, - заявила Катаракта. – А кто слышит-то, кроме тебя? Собираешься на меня доносить?
-А, вон, писулька всё слышит, да и записывает ещё.
-Писулька? – поглядела Катаракта на девушку в кляпе. – Да она уже столько бумаги исписала, что хуже не будет.
-Наверное, ты права, - согласилась девушка. - Хуже не будет. Также будет. Дожарят тебя до нужной кондиции, и на склад.
-Дура! – только и сказала Катаракта.
-Эй, - спросила я, - а что это тут за склад такой, который все упоминают? Там что, сильно плохо?
-Ну, смотря в каком виде туда попадёшь. Если в пережаренном, - точно плохо будет.
-Вот… - хотела я чего-то сказать, но вдруг, сама неожиданно для себя, всхлипнула и захныкала.
-Ну? Ты чего? – спросила девушка.
-И-и-и-и-и…
-Перестань.
-Ы-ы-ы-ы!
-Эй – сказала она, - ну, меня, это… Меня Синди зовут.
-Ы-ы-ы… А какая мне разница?
-Ты чего расхныкалась, вообще?
-А что, нет причин, да? Ы-и-и…
-Можно подумать, у вас на Земле с девушками лучше обращаются.
-Не знаю. Так и там тогда девушки часто плачут, наверное.
-Слушай, а мне говорили, что на Земле жизнь лучше. И даже эта, как её? Демократия. Правда?
-Да причём тут вообще демократия?! – рассердилась я. – Хоть с демократией, хоть без демократии, а кто как сумел устроиться, так тому и лучше. Или хуже.
-Лучше, чем здесь, и хуже, чем здесь?
-Нет, вот, хуже, чем сейчас здесь, это вряд ли. Куда хуже-то, когда тебя в духовке жарят?
-Значит, лучше?
-Богатым лучше. Хотя, даже и богатые на Земле тормоза имеют. По крайней мере, на девушках, запряжённых в упряжки, не раскатывают.
-Ха! Так уж и не раскатывают?
-А что, не так?
-Ещё как раскатывают. Только не публично, а там, куда всякое мелкое население не пускают.
-А ты откуда знаешь?
-О чём я знаю?
-О том, что на Земле богатые на девушках катаются?
-А как иначе-то? Богатому всё позволено. Так, и быть тогда не может, чтобы тот, кому всё позволено, девушек в свои упряжки не запрягал. Потому что этого любой хочет, да не у всех возможность есть.
-То есть, это ты так теоретически предполагаешь?
-Ну да. Потому что это… Как его? Очевидно.
-Где-то я уже такую логику слышала, - припомнила я. – А ты сама не с Земли?
-Я? – удивилась Синди. – Нет, я не с Земли. Потому и спрашиваю, как там живут-то? Интересно же.
-А я откуда знаю? Чего ты у меня спрашиваешь?
-Ну, ты, когда тебя по второму разу жарили, чего-то такое кричала, будто не только с Земли, но и даже…
-Погоди-ка, - перебила её я, - а ты не подсадная?
-Подсадная, это кто? – прикинулась она дурочкой.
-Это такая же, как та Машка в сарайной клетке. Если вообще Машка.
-Какая ещё Машка?
-Такая. Лохматая, небритая. За дуру меня держишь?
-Да ты, видно, и в самом деле дура! – обиделась она.
-Сама дура!
В этот момент я расслышала как по коридору топают ботинки, и направлялись эти ботинки явно сюда. Вероятно, и Катаракта это расслышала, потому что мы с ней одновременно завопили:
-А-а-а-а-а…!
А Синди не завопила. Я, хоть и вопила, но заметила. Ну, может, потому что лично её не жарили ещё?
-А-а-а-а-а-а….
Возле моей клетки остановился прежний Намордник и поглядывал на меня. Похоже, ему просто нравилось как девушка кричит «а-а-а-а…», вот он стоял и наслаждался.
Ну, понятное дело, настал момент когда я перестала вопить «а-а-а-а…», замолчала, выпучила глаза и прижалась в дальний угол клетки. Дальний угол, это, конечно, сильно сказано, поскольку размеры клетки были такими, что и разогнуться-то невозможно, но куда мне ещё было прижиматься? Тут Намордник извлёк какой-то предмет, напоминающий кирпич, и непонятным образом пропихнул его сквозь решётку. А потом поднял снизу шланг и засунул его наконечник даже не в нижнюю щель, а прямо сквозь прутья. Я, со страху, решила, что если первым этапом было зажаривание девушки в духовке, то вторым этапом может оказаться копчение на открытом огне, ну и… Но закричать не получилось, вероятно язык просто прилип к горлу с испугу.
-Мыться, - сказал Намордник, – и клетку мыть. Хорошо мыть, не то… Не то, это… Плохо. Гы.
Тут я заметила, что из шланга течёт вода, а вовсе не огонь. Поглядела на кирпич, и обнаружила, что это вовсе и не кирпич, а губка размером с кирпич, да ещё и кирпичного цвета. Ну, так, понятно, как оно сквозь решётку пролезло…
-Ну?! – рявкнул Намордник.
Я ухватила губку и принялась усердно тереть мокрый уже пол.
-Гы, - сказал этот тип и принялся опускать поверх решётки железную заслонку. Но до конца не опустил, потому что край заслонки прижал просунутый внутрь шланг. Таким образом, в моём ящике оказалось не полностью темно, а как раз настолько, чтобы можно было его скоблить. К тому же, и вода вытекала наружу. Ну, чего делать? Придётся мыть, а то… Вода, кстати, была холодная, только с некоторых пор к горячему состоянию клетки у меня сложилось психическое отношение. Холодной водой чего-то мыть, конечно, неудобно, но у меня была полная уверенность, что попроси я её подогреть, Намордники бы включили предыдущий нижний разогрев. А жариться в мокрой духовке, вероятно, ещё хуже, чем в сухой. От горячего пара тогда ни на какой решётке не спасёшься.
Так, вот, я тёрла и тёрла клетку, поскольку, хотя я и не люблю никакую низкопробную работу, но больше и отвлечься от жутких предчувствий нечем было. Не болтать же с подружками по несчастью через нижнюю щёлку, словно собаке из под забора?
Я даже не знаю, сколько времени так прошло. Вероятно, много, потому что я успела наполовину стереть губку. Но, наконец, снаружи чего-то затопало, а потом и заскрежетало. Заслонка поползла вверх, а вместе с ней и передняя решётка. Не успела я и ничего разглядеть, как снаружи просунулось несколько пар ручищ, ухватило меня за голову и, прежде всего, натянуло на неё тесный и толстый кожаный мешок с единственной крохотной дырочкой перед носом. Потом этот мешок затянуло шнурком под челюстью, а далее меня куда-то поволокло. Дышать в мешке было, практически, невозможно, и я, на скорую руку, предположила, что дырочка тут появилась не сразу, а на основании практического опыта. Очень может быть, что предыдущие клиентки этого головного мешка просто насмерть задохнулись. не дождавшись прибытия в пункт назначения. Скорее всего, так оно и было, поскольку волокли меня долго. Настолько долго, насколько никакая девушка задержать дыхание не сможет. Но всё-таки куда-то приволокли. А там принялись чего-то непонятное изнутри мешка со мной делать. Кажется, чего-то надели на шею. Судя по ощущениям и не ошейник даже, а нечто похожее на металлический тросик в несколько оборотов. Да ещё долго дёргали его непонятно зачем. А после этого стали меня куда-то заталкивать. Вокруг стало тесно и, как водится, невозможно разогнуться. И всё это с различным металлическим лязгом и репликами в стиле «бу-бу-бу». А потом снова кругом затопало и ушло.
Какое-то время я сидела, скорчившись в тесном пространстве, а потом помаленьку занялась самообследованием, благо, руки у меня были свободными. Вообще, какой смысл завязывать девушку в головной мешок, если не связывать ей руки? Чтобы стащила мешок и оказалась виноватой? Вряд ли в этом мерзком логове имела место быть подобная логика. Здесь, вероятно, для местных мерзавцев без разницы, виновата девушка, или нет. Всё-равно с тобой чего захотят, то и сделают. Поэтому, первым делом, я распутала шнурок и стащила мешок с головы. И насмерть испугалась. Мне показалось, что за время нахождения в мешке я ослепла от удушья. Это потому что ничего не увидела вокруг. Я даже и не догадалась сразу, что просто сижу в темноте. С трудом мне удалось отдышаться от испуга. Так ведь, знаете, можно и впрямь ослепнуть, если вдруг у вас внезапно возникнет полная уверенность, что вы ослепли. Чёрт…
Понятное дело, темнота, при подробном осмотре, оказалась не абсолютная. Чего-то тут слегка поблескивало, тускло маячило и еле заметно отсвечивало. Но не до такой степени, чтобы разобрать. Пришлось определяться на ощупь. Выходило, что меня поместили в железную клетку, примерно около метра в высоту, ширину и длину. Клетка была корявая и, похоже, сделанная из толстых гнутых труб свинченных на стыках болтами с гайками. А снизу имелся холодный металлический пол, причём, не на всю клетку, а только на её среднюю часть, и ещё с круглой дыркой в центре. Так, что с краю можно было просунуть руку. Из чего я сообразила, что клетка стоит не па полу, а на подставке неизвестной высоты. По крайней мере, рука до пола не дотягивалась. Правда, она и не просовывалась далеко.
На ногах обнаружились прежние грубые кандалы, а на шее нечто непонятное. Похоже, всё-таки, шея была обмотана металлическим тросиком, только не круглым, а сплюснутым в виде гибкой полосы. Эта обмотка была достаточно тугой и зафиксированной планкой, скреплённой болтами. А от этого крепежа гибкая полоска спускалась вниз и уходила за пределы клетки. Наверное, недалеко, потому что потянуть её на себя удавалось лишь на небольшую величину. И что мы имеем? Сижу голая, в кандалах, в железной клетке, привязанная за шею на металлическую верёвку. У них что, нормальных цепей нету? Чёрт. Конечно же, есть, как не быть? И для чего же тогда такая дурацкая привязь? Как-то даже и строить предположения не захотелось.
Свет вспыхнул, понятное дело, внезапно. Конечно же, это был электрический свет, никакой другой так быстро не возникает. И я в очередной раз ослепла, на этот раз от светового удара по глазам. А когда проморгалась, оказалось, что я тут уже не одна. Появилось пятеро персонажей, и все они деловито чего-то делали. Двое персонажей оказались стандартными «намордниками», и занялись лично мной. Первый, вероятно, собирался стащить с моей головы мешок, но, поскольку это уже было сделано, просто подобрал его и убрал из клетки. А второй ухватил меня за волосы, сгрёб их в кучу и принялся затягивать на затылке в пучок. Сделав свои дела, намордники убрались назад, а передо мною оказались оставшиеся трое. Эти трое чего-то распаковывали и монтировали на расположенном перед клеткой столе. Вернее, этим занимались двое, а третий персонаж стоял и дожидался. И этим третьим персонажем оказалась Синди. Только теперь она была не голая и не в клетке, а очень даже прилично одетой и причёсанной дамой, да ещё с изящным чемоданчиком в руке, похожим на средних размеров «дипломат», если не вообще на ноутбук. Одета она была в совершенно цивилизованный юбочный костюмчик серого цвета, с юбочкой до колена, и в белый шёлковый шарфик на шее. А обувь я не разглядела, потому что её заслонял стол. Уж, наверное, она и обута была в приличные туфельки. Я хотела сразу же сказать, чего думаю об этой негодяйке, только как-то и не нашлась, что именно.
А оставшиеся два персонажа были мужчинами, хотя и выглядели полной противоположностью друг другу. Первый был среднего роста, коренастый, и одетый в пятнистый камуфляж. А второй был чуть повыше, спортивного телосложения и одетый в, ну, совершенно безупречный классический мужской костюмчик-тройку и тонкие белые перчатки. Вот, знаете, почему-то все встреченные на моём жизненном пути особо мерзкие негодяи любили одеваться именно таким образом. Начиная с того самого пресловутого «режиссёра», чтоб он моей бывшей невинностью подавился. Так и неудивительно, что к подобно одетым персонам у меня выработался человеконенавистнический инстинкт, а также и привычка их как-нибудь обидно наименовывать. Самое безобидное, это термином «хлыщ».
И вот эта компания уселась за стол, соответственно разложив на нём свои причиндалы. У Хлыща это оказалось несколькими папками с документами, у Пятнистика непонятным предметом с рукояткой сбоку, больше всего похожим на арифмометр, а негодяйка Синди раскрыла свой чемоданчик, похоже и вправду оказавшийся переносным компьютером.
А я сидела в клетке на металлической верёвке и дожидалась дальнейших событий.
Хлыщ вынул из папки листок бумаги, коротко глянул в него и обратился ко мне красивым, но, понятное дело, противным голосом:
-Значит, вы утверждаете, что попадаете сюда с Земли через некий межпространственный шлюз, расположенный под водой и снабжённый защитной системой. Правильно?
-Чего? – только и сказала я.
-Того самого! – рявкнул в ответ Пятнистик. – Шпионка с Земли, так?!
-Не кричите, - вдруг сказала ему Синди, - спокойнее, пожалуйста.
-Хы, - хыкнул Пятнистик, но больше ничего не добавил. А слово взял Хлыщ.
-Госпожа, - сказал он, - я полагаю, в ваших интересах будет рассказать нам всю правду, как есть. Не вынуждая нас прибегать к нелицеприятным действиям для вынужденного выяснения этой самой правды нелицеприятными методами. А?
-Так вы же не верите, когда вам правду говоришь! – возмутилась я.
-Дело в том, - сказал Пятнистик, - что такие, как вы, как правило, пытаются выдать ложь за правду. И в этом иногда трудно разобраться. К счастью, у нас имеется оборудование, позволяющее с большой степенью вероятности различить, лжёт клиентка, или нет.
-Правда? – усомнилась я. – Детектор лжи, что ли? И, где?
-Здесь, - сообщил Хлыщ. – Ваши предварительные показания мы сочли представляющими интерес для того, чтобы потратить время для подробного выяснения. Потому вы и тут.
-То есть, это у вас застенок для пыток, а те два Намордника позади мастера заплечных дел?
-Хи, - сказал Хлыщ. – Разве дело в названиях? Короче, очень советую вам правдиво отвечать на вопросы, иначе мы вынуждены будем причинить вам болевые ощущения.
-А встречный вопросик можно задать? – поинтересовалась я. – Тех, чьи предварительные показания в процессе зажаривания в горячей духовке не сочли интересными, вы, чего, сжигаете дотла? Или дожариваете и едите?
-Хи-хи-хи, - тоненько хихикнула Синди, но тут же спохватилась и приняла серьёзный вид.
-А ты, девка холёная, - обратилась я к ней, - значит подсадной провокаторшей тут подрабатываешь?
-В ваших же интересах, - мило улыбнулась Синди.
-В моих интересах таких, как ты, таких, как все вы тут, знаете куда?
-Хотите обратно в клетку с подогревом? – осведомился Хлыщ.
-Вообще-то, нет, - испугалась я. – А эта клетка, что, лучше той?
-От вашего поведения зависит.
-И чего вам надо?
-Три вагона шоколада! – рявкнул Пятнистик. – Гы-гы-гы.
-Прекратите, - поморщился Хлыщ, - ну, чего вы опять?
-Три вагона шоколада в обмен на что? – спросила я.
-Короче, - повысил голос Хлыщ, - на вопрос отвечайте!
-А на какой вопрос?
-Я же спрашивал уже.
-Извините, я забыла.
-Вот эти ваши показания, правда? – ткнул он пальцем в лежащий перед ним лист.
-А чего там написано-то? Я же не вижу.
-«Я с Земли, я через пространственный шлюз сюда попадаю. Это дело под водой находится, я покажу, где, а на словах не объяснишь. Оно на отпечаток ладони срабатывает, а на чужую ладонь на уничтожение настроено. А Стенбейк, он из другой группы, что на Земле девушек ворует, а здесь продаёт. А я его четвёртая жена. Они меня тут встретить должны были, да чего-то не вышло, наверное. Я потому подумала, что шлюз не сработал, а меня обратно на Землю выбросило. А отсюда мы технологию синтезации украсть хотим», - терпеливо зачитал он мои вторые показания из горячей клетки.
-Извините, - сказала я, - но когда меня жарили, я любую чушь лопотать могла, лишь бы жарить прекратили. Неужели непонятно?
-То есть, всё это выдумки?
-Ну да, - подтвердила я.
-Неубедительно.
-Почему?
-Судя по вашему предварительному поведению. Вы же с самого начала представились персоной, прибывшей с Земли, да ещё и намекали на свою высокую должность. Так было?
-Ну, да, - подтвердила я. – Но я же сама не поняла, куда попала. А у вас тут ещё и сделано всё, как на Земле. Я же не сразу поняла, что всё фальшивое.
-А вы такая непонятливая? – спросил Пятнистик.
-Я понятливая, - возразила я, - только я ведь находилась в состоянии стресса, была напугана и вообще плохо соображала. А когда поняла, что всё фальшивое, попыталась прикинуться, что не поняла. Ну…
-И зачем всё это? – спросил Хлыщ.
-Ну, чтобы как-то получше, на первое время, здесь устроиться. Глупо, конечно, но я же говорю, не соображала, после всего.
-После чего?
-Ну, после кораблекрушения.
-Между прочим, никакого кораблекрушения возле нашей зоны не было.
-Понятное дело. Потому я и не поняла сразу, куда попала. Ну, если бы корабль у берега потонул, тогда бы…
-Каким образом на берегу очутилась?! – неожиданно заорал Пятнистик.
-Да откуда я знаю?
-Не знаешь?
-Конечно, не знаю.
-Поглядим, - проворчал он и кивнул Синди. А та стала чего-то нажимать на своём ноутбуке. Тут я ощутила как мою шею под металлической обмоткой словно бы грызут мелкие муравьи. Электрический ток? Теперь я обратила внимание и на то, что привязана даже не на железную верёвку, а на медную. То есть, на плоский жгут из сплетённых вместе медных проволочек. Мало того, и металлический лист подо мною отсвечивал красноватой медью.
-Спрашиваю ещё раз, - повторил Хлыщ. – Вы знаете, каким образом оказались на нашем берегу?
-Не знаю. Сказала же…
-Ну? – повернулся он к Синди.
-Ложь, - доложила Синди. – Ориентировочно, с вероятностью пятьдесят процентов.
-То есть, знает частично?
-Примерно так.
-Ну? – поглядел он на меня, - будем и дальше врать?
-Да, не знаю я! Говорю же…
-Как оказалась? – крикнул Пятнистик и крутанул ручку на своём арифмометре. И меня ударило током! От горла, через всё тело и в ноги, скованные железом, между которым и медной подкладкой снизу проскочили искры. Меня так скрючила спазма, что я даже закричать не сумела, только рот разинула, словно рыба:
-А…-а….-а…. ой!
-Отдышалась?
-И-ы-ы…
-Говори правду. Поняла, что к чему?
-Д-да какую ещё правду? Я же…
-Пятнистик снова взялся за ручку.
-Нет, нет, стойте, послушайте! – заорала я. – Не надо! Я же не запираюсь, я и вправду…
-Как оказалась?
-Да я только предполагать могу! А как на самом деле, и сама не знаю!
-И чего предполагаешь?
-Так вы же не верите, когда вам правду говоришь!
-Ничего, разберёмся. Так, как?
-Корабль в водопад упал. И все мы в эту водопадную яму. А там нас начали Сплойи глотать…
-Кто?
-Водяные Сплойи, вот кто! И меня тоже Сплойя проглотила…
-Гы-гы-гы-гы, - заржал Пятнистик.
-Хи-хи-хи, - поддержала его Синди.
А Хлыщ насупился и противным голосом сказал:
-Сказочки нам тут рассказывать собралась?
-Я не вру, - мрачно сказала я и кивнула на Синди, - вон, путь ваша негодяйка по своему прибору проверит.
-И с чего это я негодяйка? – возмутилась Синди.
-Потому что все, кто пытает девушек, негодяи! Не лучше Страйкеров.
-А Страйкеры, что, девушек пытают? – удивилась она. Я только вылупилась на неё с удивлением.
-А зачем им их пытать-то? – сказала Синди. – Страйкеры, насколько я знаю, гениталии ламиолам ушивают. А пытать-то зачем? Чего такого ламиола знать может?
-А им нравится, - пояснила я, - вот, также, как вам.
-Мне не нравится никого пытать, просто работа такая! – возмутилась Синди. – И вообще, моя работа не пытать, а правдивость показаний устанавливать!
-Ага, рассказывай, - сказала я. – Знаешь, что с такими бывает? То же, что и с их жертвами. Сама в эту клетку угодишь, или на сковородку свою!
-Ладно, хватит! – рассердился Пятнистик. – Как попала, как не попала, потом разберёмся. С Земли, или нет?
-Да ни с какой я не с Земли, я тут обычным методом появилась, как все. Может и все тут с Земли появляются, я откуда знаю?!
-Значит, всякие, там, порталы подводные для межпространственного перемещения, - это всё твои выдумки?
-Да, выдумки, чтобы жарить перестали.
-И ничего ни про какие перемещения и полёты на Землю не знаешь?
-Ну, болтают же. Что болтают, то и знаю. Так это все знают.
-То есть, ты обычная тупая ламиола?
-Я чувствительная ламиола, - сообщила я. – И я не тупая. В Унилонисе мои умственные способности характеризовали как ано… Это… В общем, сочли умственно развитой. А в остальном…
-И про вайелоргов ничего не знаешь?
-Слышала чего-то, кажется. Только не помню…
-Врёт, - сообщила тут Синди. – Сто процентов.
-А? – обратился ко мне Пятнистик и взялся за рукоятку.
-Нет, не надо! – заголосила я. – Может, и помню чего, так мне же память отшибло после вашей духовки! А вы меня из духовки на трансформатор…
-Куда?
-Током пытаете!
-Ага. В электричестве разбираешься?
-Да не разбираюсь я. Но, уж, лампочку-то поменять сумею, если что.
-Ага. Лампочку. Это так светильники на Земле называются?
-Ну да.
-И ты не с Земли?
-Слушай, ты, Господин палач! Ты чего до лампочки докопался? – распсиховалась я. – Да у половины ламиол в ложной памяти половина этой Земли сидит со всеми её лампочками! Они, что, все с Земли, по-твоему, дебил пятнистый?! А! А-а-а-а!
Похоже, пятнистый дебил не любил грубостей. И потом, не в моём положении пленницы в электрической клетке было бы грубить палачам. Но они же меня распсиховали! Хорошо, хоть недолго трясло. Ох-х-х…
А, тем временем, снова заговорил Хлыщ.
-Понимаете, - сказал он, - по совокупности информации и факторов, похоже, вы, всё-таки, с Земли. И пытаетесь это скрыть. Хочу предупредить, мы сумеем вас разговорить, как бы вы не запирались. Только что от вас к тому времени останется? Возможно даже, после того как вы во всём сознаетесь, вы уже не сможете полноценно с нами сотрудничать…
-По состоянию здоровья, - встрял Пятнистик.
-А запираться тут бесполезно, - добавила Синди.
-Кроме того, - продолжал Хлыщ, - даже в том маловероятном случае, что вы окажетесь обычной Оллитарисской ламиолой, вы же должны понимать, мы уже не сможем вас отпустить на общих основаниях.
-Это почему? – не поняла я.
-Потому что вы видели нас, ознакомились с нашими методами, видели наше оборудование. Вы можете сообщить о нас информацию, разглашение которой нам крайне нежелательно. Неужели не понятно?
-И что вы со мной сделаете?
-В самом благоприятном для вас случае, вас сделают куклой в состоянии необратимой ламиолии. Если будет время возиться.
-И если подвернётся оптовый покупатель, - сказала Синди.
-А если нет, убьёте?
-Память вышибем, по любому, - сообщил Пятнистик, - и язык отрежем на всякий случай. И на вал, электричество вырабатывать. Знаешь, сколько тут электричество стоит?
-И многих невинных девушек вы тут искалечили?
-Сколько вышло. Так что, не запиралась бы ты.
-Вы же ужасные негодяи, - сказала я. – Вы хоть понимаете это?
-Не ужаснее других, - возразил Хлыщ. – Вон, твоя подружка вообще Оллиолонерша. Грабительница и убийца, сама созналась.
-И тоже много лишнего увидела? – догадалась я.
-Понятное дело.
-Знаете что, Господа палачи, - сказала я, - вы, своим поведением, пытаетесь заставить меня наврать, будто я с Земли и мне известна некая технология перемещения в пространстве. А вопрос можно? Вы хоть одну девушку уже выявили как шпионку с Земли? Или всех предыдущих подозреваемых на кукол перекроили?
-А что? – спросил Хлыщ.
-Я к тому, что, может быть, никаких, таких шпионок вообще не существует, и вы в своих исследованиях пошли по ложному пути?
-Существуют, - возразил Хлыщ. – И ты одна из них. Лучше сразу соглашайся сотрудничать, всем нам легче будет.
-Мы ведь понимаем, - сказал Пятнистик, - что твои хозяева тебя не пожалеют, если ты на нашу сторону перейдёшь. Ну, так тебя же пытали, правда? Или мало пытали? Сколько добавить, чтобы совесть не болела?
-Да почему вы упёрлись в то, что я шпионка?! – психанула я, вцепилась в клетку и попыталась даже трясти её. Но напрасно. Клетка была точно несокрушимая.
Тут Хлыщ поднял свой листок бумаги, ткнул в него пальцем и сказал:
-А что насчёт Господина Стенбейка и вашего семейного положения?
-А? – не сразу и врубилась я.
-Это тоже вынужденная пустая болтовня?
-Ну… Да.
-Врёт, - сообщила Синди.
-Врёшь?
-Да нету никакого Стенбейка! Мало ли чего приснится, да ещё если вас галлюциногенами накачают!
-То есть, Стенбейк, - это во сне?
-Ну да.
-Врёт.
-Вот что, - сказал Хлыщ. – Нам ведь известно, что некий Рональд Стенбейк действительно существует. И что он как раз и занимается перемещениями на Землю и обратно. Вероятно, для добычи информации о Земных технологиях и полётах вайелоргов. А для отвода глаз ещё и девушек с Земли ворует. А также нам известно, что у этого Господина четыре Униолы, причём, младшая из них очень подозрительная личность, умеющая непонятным образом исчезать и появляться в другом месте. Помимо всего прочего. И знаете, на кого эта Униола похожа по внешним приметам?
-На меня? – догадалась я.
-Именно.
-Так… - сказала я. – Так-так-так. И почему же я тогда, этим самым, непонятным образом, не исчезну в другое место из этой вашей клетки? Или вы думаете, что мне здесь нравится?
-Согласны сотрудничать?
-Да пошли вы все в задницу, тупые мерзавцы!
-Ну что ж, - вздохнул Хлыщ.
Я, может и стерпела несколько секунд, но потом заорала, забилась и заметалась в клетке. Не стоит подробно описывать ощущения пытаемой непрерывным током девушки, да я и не сумею. Вдруг я обнаружила себя вцепившейся руками и ногами в верхние прутья клетки, на пределе сил удерживающей своё тело от контакта с нижней пластиной. А по этой пластине была разлита мокрая лужица, медленно вытекающая через центральную дырку. И тут же пальцы не выдержали, и я снова упала на пластину. Меня било изнутри, стучало по железным прутьям и сводило непрерывными спазмами. Кажется, я потеряла сознание, потому что, когда очнулась, меня трясли и поливали голову водой. Те самые два задних Намордника. А всё тело ощущалось так, словно его пропустили через мясорубку.
-Ну, что? – обратился ко мне Хлыщ, - повторим?
-Нет! Нет! - завизжала я. – Не надо, Господин! Не надо!
-Значит, ты Мелани, младшая Униола Стенбейка?
-Да, это я, Господин! – пискнула я и захныкала. Во мне что-то сломалось внутри. То ли на время, то ли навсегда.
-Перемещалась в пространстве?
-Да, Господин.
-И тебе знакома технология такого перемещения?
-Я не знаю, как это делается, Господин. Я только это вижу, но не понимаю.
-Допустим. И что ты видишь при перемещении?
-Ну, это… Такая розовая сфера вокруг возникает. Прозрачная. А потом лопается, и меня там нет.
-Ага, - сказал Пятнистик. – И при этом как? Больно?
-Кажется, нет, Господин. Исчезаю, и всё.
-И появляешься в другом месте?
-Ну, как бы просыпаюсь где-то.
-И где именно?
-Обычно в знакомых ранее местах, Господин.
-Это, в каких?
-Ну, где обычно девушки просыпаются? В постели, чаще всего.
-А реже всего?
-Ну, там, куда положат. Или посадят раньше. В клетке, например.
-То есть, - уточнил Хлыщ, - появляешься в знакомом месте, с которым тебя ранее познакомили, так?
-Чаще всего. Но не всегда так, Господин.
-И как же ещё?
-Бывает, что попадаю в такие места, которых и быть не может. Это потому что, я думаю, всё это и не перемещения вовсе, а галлюцинации. А сначала я думала, что это вообще всего лишь сны.
-А теперь так не думаешь?
-Теперь не думаю.
-И, почему?
-Ну, бывают последствия. То есть, встречаются последствия того, что я делала при перемещениях. Вот и выходит, что это не сны. По крайней мере, не каждый раз.
-Хм… - сказал Хлыщ и почесал затылок. – Странно всё это. Но, важно другое. Как это всё делается? Каким образом?
-Но я не знаю, Господин. Правда, не знаю.
-А этот твой Стенбейк тебе ничего не рассказывает?
-Ничего, Господин. И, потом, я его вижу-то редко. Так редко, что даже думаю, что он тоже галлюцинация.
-То есть, он тебе снится?
-Возможно, именно так, Господин.
-Ну-ну, - сказал Пятнистик. – Нам-то он не снится. Мы точно знаем, что этот деятель существует. Так что, не заливай.
-Знаете, - сказала я, уже частично придя в себя и начиная психовать, - возможно, что он всё-таки снится. В том случае, если и вы все мне сейчас снитесь.
-Мы? – вылупился Пятнистик.
-Да, вы.
-Хы-хы, - сказал он. – То есть, мы плод твоего воображения?
-Не исключено, - подтвердила я.
-Гы. Ну и воображение же у тебя, - сказала тут Синди. – Я бы с таким воображением быстро от расстройства скончалась. Гы.
-А почему вы говорите «гы», Госпожа?
-Гы? Когда это?
-Ну, вот, только что.
-Ну, гыкнула пару раз, и что?
-А то, что термином «гы» объясняются на том свете.
-Г-де?
-В потустороннем мире.
-Ах, в потустороннем мире? А ты что, там бывала?
-Во сне. Вот поэтому, если вы тоже говорите «гы», то существует вероятность, что вы тоже мне снитесь.
-Э? – удивилась Синди.
-Вообще, есть логика, - согласился Хлыщ. – Только, знаете, нам известно о ваших аномальных умственных способностях. Во-первых, мы тут не такие дураки, чтобы нас запутать всякими логическими каламбурами. А, во-вторых, вы сейчас не в том положении, чтобы суметь вывернуться за счёт своих умственных и лингвистических дарований. И лично я сильно сомневаюсь, что вам так уж ничего и не известно о технологии перемещений. Включить ток?
-Но я действительно не знаю, как это делается! – закричала я. – Правду же говорю!
-Поглядим, - сказал он и повернулся к Синди. – Ну, чего там у вас?
-У меня готово, - доложила Синди, а мою шею снова начало щипать, да ещё и посильнее, чем раньше. А мерзкий Пятнистик снова ухватился за ручку «арифмометра».
-Ну? Знаешь о технологиях?
-Предполагаю, - сказала я.
-А, подробнее?
-Предполагаю, что я в очередной раз переместилась в потусторонний мир. На этот раз в Ад. Никто ведь заранее не знает, как этот Ад выглядит и что там происходит. А вы очень похожи на ту самую нечистую силу, что заправляет в Аду. Только главного вашего Господина Сатану чего-то не видно. Поскольку я с ним, хоть и очень коротко, но знакома…
-Во, даёт, - восхитился Пятнистик.
-Меня даже немного восхищает ваша бесполезная стойкость под пыткой, - сказал Хлыщ, - но не совсем понятна мотивация такого упорства. Или у вас с Господином Стенбейком любовь? И вы опасаетесь сделать его уязвимым для нас, раскрыв его технологические секреты?
-А вы сами, Господин приспешник Сатаны, - спросила я, - не уязвимы ли? Похоже, вы тут нарушаете все общепринятые в Оллитарии законы. Вы сами-то не под «красным протоколом» ходите? Хотя, в Аду, вероятно, какие-нибудь «черные протоколы» имеются. За все ваши сковородки, духовки, трансформаторы, и электрические клетки.
-А я в последний раз добром спрашиваю.
-А я в сотый раз говорю, не знаю.
-Сейчас ведь снова визжать будешь.
-Да, буду. Сам сюда сядь, ещё и не так завизжишь.
Я даже и не знаю, насколько я визжала на этот раз, и чего именно. Память выпала, хотя неконструктивная память ламиолы не имеет привычки выпадать кусками. Но, вот, с моей памятью такое уже не в первый раз случилось. Врубившись, я ощутила себя словно бы распухшей во все стороны. Вокруг меня очень плохо пахло, и, вероятнее всего, это пахло от меня. А ещё меня снова трясли Намордники и чем-то поливали.
-А… Э…. И-э… - сказала я, и обнаружила, что и говорить-то не могу. Наверное слегка парализовало и речевые функции, хотя…
-И…-э..-то. Са-мое. Ых.
-Я думаю, так мы её только убьём, - предположил Пятнистик.
-Что-то здесь не так, - усомнился Хлыщ. – Я на её месте давно бы раскололся. Может, она, всё-таки, ничего не знает?
-Знает, - возразил Пятнистик, - но не говорит.
-Вот именно, - подтвердила Синди.
-И что, пытать дальше?
-Странное дело тут, - сказала Синди, уставившись в свой компьютер.
-Ну?
-Такое впечатление, что её память заблокирована. То есть, она бы и хотела ответить, но не может вспомнить.
-Это как? – не понял Пятнистик. – Теряет память от боли, что ли? И как такую пытать прикажете?
-Вот что, - ответила Синди. – Детектор показывает, что с большой степенью вероятности, она не знает того, о чём вы её спрашиваете. Но знает нечто намного более важное. Несравненно более важное. И вот эта информация у неё заблокирована. В результате, организм защищается потерей памяти. И даже не в связи с нами. Она даже не в интересах собственного самосохранения не должна чего-то вспомнить. И чем сильнее попытки вспомнить, тем сильнее блокировка.
-Да что вы за чушь несёте? – возмутился Пятнистик.
-Никакая не чушь.
-И ваш дурацкий детектор не врёт?
-А вы не помните, сколько мы за этот прибор заплатили?
-Ха, - сказал Пятнистик, - всю жизнь не забуду.
-И он когда-нибудь нас подводил?
-Ну, по большому счёту, не припомню.
-Но, что же она такого может знать? – спросил Хлыщ.
-А я-то откуда знаю? – возмутилась Синди.
-И обязательно что-то важное?
-Несомненно, - подтвердила Синди. – Уж очень мощная блокировка.
-Н-да, - задумался Хлыщ. – Неплохо было бы это всё выяснить. Чего, там, она знает. Очень даже любопытно.
-Ну, что скажешь? – обратился он ко мне.
-Ничего я не… Не… Не зна-ю, - сказала я. – А вы все негодяи… Такие, что и слова-то не сыщешь, вас достойного. И, это… Ох.
-Чего?
-Плохо кончите. Гарантирую.
-Так, - сказал Хлыщ. – Вы, Госпожа техническая специалистка, чего посоветуете?
-А сами чего предлагаете? – спросила Синди.
-Ну, например, старый метод. Если её подружку при ней пытать, может она тогда разговорится?
-Во-первых, вряд ли эта Оллиолонерша ей подружка. А, во-вторых, я же вам говорю про блокировку. Она же этой блокировкой не сама управляет.
-А кто?
-Да, никто. В смысле, её мозги так настроены.
-Физиологически?
-Да, похоже, что и не физиологически даже. А психологически.
-Психологическая блокировка памяти?
-Я же не говорю, что всё так и есть, но похоже.
-И как нам её разговорить?
-Вот что я думаю, - сказала Синди. – Если блокировка и впрямь психологическая, то можно попробовать преодолеть её с физиологической стороны.
-Э?
-Нужно убедить её организм с помощью физиологических инстинктов, что ему угрожает немедленное и крайне болезненное уничтожение. Чтобы её физиология, адреналин, и чего там ещё есть, волнообразно встали на активизацию самосохранения. Вы же знаете, что в критические моменты у людей проявляются запредельные физические способности, при этом, интеллектуальные функции практически, отключаются.
-Ну, это всем известно, - согласился Пятнистик.
-И вы что же думаете, - спросил Хлыщ, - тот, кто таким образом заблокировал её мозги, не предусмотрел подобную возможность?
-А вы считаете, что эту блокировку установил кто-то и зачем-то?
-А как иначе?
-Ну, может быть она с такими мозгами и появилась? Почему-то же специалисты охарактеризовали её умственные способности как «аномальные».
-Да знаю я этих специалистов из Унилониса. Чего попало написать могли.
-Тем более, вряд ли местные специалисты могли установить какую-то блокировку памяти. Да и зачем?
-То есть, - предположил Хлыщ, - если блокировку установил кто-то, значит ему, по меньшей мере, была известна эта самая заблокированная информация, и он сознавал необходимость её блокирования?
-Ну, если «кто-то», то да, - согласилась Синди.
-Тогда этот «кто-то» мог быть только с Земли. Не представляю себе чтобы у нас тут существовали подобные мозговоротные технологии. А на Земле могут. То есть, она, если и не с Земли, то явно там побывала. А может, и не раз.
-То есть, она всё-таки шпионка, - уточнил Пятнистик.
-То есть, - сказала Синди, - пытать её обычными методами бесполезно. Она, если и захочет, не сможет ничего вспомнить.
-То есть, - подвёл итог Хлыщ, - предлагается пытка критической степени?
-Ну да, - подтвердила Синди. – Если, конечно, вам хочется узнать, чего, там, она знает.
-Так, понятное дело, что хочется! – возмутился Пятнистик. – А, получится?
-Откуда я знаю, получится, или нет? – возмутилась теперь и Синди.
-Ну, типа, - сказал Пятнистик, - все предыдущие-то либо сдохли, либо с ума сошли.
-Так, ладно, - вмешался Хлыщ, - давайте проголосуем, что ли? Кто за то, чтобы применить критическую пытку?
-Я против, - высказался Пятнистик.
-А я «за», - ответил Хлыщ.
-А я бы воздержалась, - заявила Синди.
-Какого чёрта тут воздерживаться?! – заорал теперь Хлыщ. – Нету тут никаких воздержаний! Нет, или, да?
-Ну, тогда «да», - кажется даже испугалась Синди.
-Эй, Господа палачи, - решила вмешаться и я, - а моё мнение по этому вопросу имеет значение?
-А ты что, решила всё-таки сознаться? – спросил Хлыщ.
-Так мне сознаваться-то не в чем.
-Так, чего встреваешь тогда?
-А потому что я против!
-Против чего?
-Против того, чтобы меня пытали!
-А чего же тогда не сознаёшься?
-Да потому что не в чем сознаваться!
-Вот, все так говорят, - ухмыльнулся Пятнистик.
-А ты, Господин пятнистый, - спросила я, - сам-то почему против высказался?
-Да потому что не верится мне, что ты чего-то, там, знаешь заблокированным образом. Фигня всё это. А электричество дорого стоит.
-Ах, вон чего, - сказала я, - а я-то думала, что это из соображений гуманизма.
-Гы-гы, - ответил Пятнистик. – Соображения гуманизма препятствуют важной работе. Как и прочая, всякая фигня. Кто хочет серьёзных результатов, то всю фигню побоку пускает.
-Значит, вы тут девушек в клетках жарите, током пытаете, да ещё и совесть не болит, поскольку важной работой заняты, да? А работа, она важна лично для вас, или вообще, общечеловеческого значения? А то…
-Надоела, - перебил меня Хлыщ. – Решили, значит будем пытать. Эй, надевайте ей токоподводы. Как следует надевайте.
Я, конечно… А чего, я сделать-то могла? Эти два амбала позади своё дело знали и к трепыханиям клиентки заранее были готовы. Ну, может я и вызвала своим сопротивлением некоторую задержку… Минуты на три. Но, вообще-то, после таких предисловий и каждую лишнюю минуту жизни ценить станешь, так что…
Так, что, теперь я стояла в клетке на четвереньках, поскольку шею мне зафиксировали тремя тросиковыми оттяжками, справа, слева и сверху. Я была закована в лониоту, или нечто подобное, очень тяжёлого исполнения, вероятно как раз и снабжённую теми самыми токоподводами через соответствующие отверстия. И эти самые токоподводы просунули в оба моих личных отверстия настолько глубоко, что это уже и без тока являлось пыткой. Вероятно, так глубоко в меня засовывала свои диагностические инструменты лишь докторша-палачиха в Гедониксе. Ну, когда мне показалось, что она их будет толкать сзади, пока они изо рта не покажутся. Только на этот раз гибкий токоподвод мне засунули также и в рот сквозь трубчатый металлический кляп с внешней защёлкой. Наверное, не стоит объяснять, какие ощущения возникают, когда у вас в горле, в пищеводе и даже частично в околожелудочной части кишечника пошевеливается кольчатый железный червяк, а из распяленного втулкой рта непрерывно течёт слюна на ту самую медную пластину под локтями и коленками.
-Ну, что, детектор готов? – осведомился Хлыщ у Синди.
-Давно готов.
-Давай, помаленьку, - кивнул Хлыщ Пятнистику, и тот взялся за ручку.
И…
……………………………………………………………………………….
-Живая?
-Пока да, - доложил Пятнистик.
-Ничего, - отчиталась Синди. – Вероятно, так недостаточно.
-Давай, прибавь.
………………………………………………………………………………..
………………………………………………………………………………..
-….я?
-Тр…. С….ать.
-Где-то…. Ан…. Ано… Ес…. Оно. Да.
-….ую?
-..а…вай.
……………………….
Белая Моника. Материя в виде колыхающихся вокруг белых стеблей, рождённая из овеществляющейся боли, словно где-то и когда-то сотворяемая Вселенная. Совершенно ненормальным образом, смотреть на который не решались даже огненные стражи нейтральной зоны. Там, в торообразно закручивающемся пространстве вне времени и материи. Запредельная боль, материализующаяся сначала в белый газ, а потом во всё остальное, медленно утрачивающее свою сущность Белой Моники по мере материализации. Долго. Бесконечно долго. И белая колыхающаяся стеблеобразная боль, вынести которую не способно ни одно материальное существо, кроме… Но и тогда мало шансов. Термический луч, термический луч, термический луч! Нет! Не сейчас, не так! Я? Нет… А кто?! Нельзя! Но…
Лава… Я словно из шипящей лавы, разливающейся внутри, словно рождающаяся из огненной жидкости, разрывающей твердь, выползая наружу…
Нет, не то, так не получится… Время замедляется и становится вязким словно лава. И я, или уже кто-то другой, но тоже я, и… Что же…
-Демоны… - произнесла одна из моих расслаивающихся сущностей, Моник, или… - Ко мне, демоны! Сюда!
Голос без голоса и звука. Тот самый, которым говорят Змееноги, без звука, прямо в голову:
-Сюда, демоны…
Весь мир вокруг залила багровая пелена поверх белой боли. И вот, прямо здесь все четыре демона, словно всадники апокалипсиса… Четыре…
-Ы?
-Убейте. Убейте их всех!
Время, заторможенное словно затвердевающая магма. И я увидела… И не только я, но и все остальные увидели.
Два демона кинулись назад, вокруг клетки, вероятно на тех, что были там. А два других развернулись и устремились к палачам. Я видела как Пятнистик отскочил назад, на ходу выхватывая пистолет и передёргивая затвор, а потом его заслонила спина демона. Выстрел был тоже без звука, но пуля прошла сквозь тело демона, словно сквозь нематериальное изображение, и полетела ко мне. Ударилась в сочленение прутьев клетки около моей головы, выбила сноп искр и отскочила в сторону.
Хлыщ тоже вскочил на ноги, но его парализовал страх, а вслед за тем на него обрушился демон и подмял под себя.
А Синди, у которой оказалось несколько секунд, как в замедленном кино, развернулась и бросилась к выходу. Но там её настигла рука одного из демонов, вытянувшаяся на ненормальную длину. Синди вытаращила глаза и, вероятно, завизжала, но звука не было и теперь. Она попыталась прикрыться чемоданчиком детектора, который демон тут же смял, сомкнув на нём пальцы. А вслед за тем, ухватил Синди сразу двумя руками, приподнял в воздух и разорвал пополам. Но вместо фонтана крови возник словно бы белый гейзер пены из резко укрупняющихся и разлетающихся во все стороны брызг. И всё вокруг оказалось засыпано теми самыми двухцветными чёрно-белыми шариками, на миг напомнившими мне чего-то старое, связанное с деструктуризацией материи путём плоского смещения…
-Ты нам очень задолжала, - сказал демон. Кажется, это был Хвостатый.
-Да, - подтвердил Когтистый, – кредиты, дело такое.
А два других промолчали. И все они ушли в ту дверь, через которую пыталась убежать Синди. А я осталась в своей клетке не то живая, не то… Вероятно, я просто очень медленно оживала. Сначала побледнела и исчезла багровая пелена. Возможно, это просто приходило в норму моё зрение. Потом начали растворяться и белые стебли боли, но какая-то прозрачная дымка всё же осталась. Наверное, потому что с растворением запредельной потусторонней боли моё тело перешло во власть боли обыкновенной. Ведь даже просто так стоять на коротких четвереньках в клетке, на мокром медном полу, закованной в ужасные пыточные приспособления, было достаточно больно. Хотя, уж эту-то боль я могла стерпеть. После той. Если только не шевелиться. При малейших движениях червеобразные железные токоподводы начинали шевелиться у меня внутри, и… А если бы меня сейчас стошнило от вставленного в горло червяка… Да этого и не случалось, наверное, лишь потому, что мерзавцы ещё и не давали мне ничего есть с самого начала.
А вокруг клетки всё было засыпано чёрно-белыми шариками, в какой-то момент прекратившими свой рост и никуда не исчезнувшими поэтому. Засыпано было всё, до самого уровня клетки, находящейся на подставке над полом.
А я так и стояла на четвереньках в клетке, ощущая медленно нарастающую ноющую боль, теперь уже в локтях и коленках. А чуть выше лица, там где трубчатые прутья клетки соединялись, перекрещиваясь, металл был разорван пулей, образуя несквозную рваную дырку чуть выше перекрестия.
Наконец, послышались какие-то звуки, понемногу трансформировавшиеся в знакомый топот тяжёлых ботинок. А потом раскрылась дверь, брызнув вспышкой более яркого света, и кто-то сюда вошёл. И, в первую очередь, начал ругаться.
-Грязные черти! Это ещё что за склад яиц?
-Ха, - ответил другой, - они так бежали, что все свои яйца растеряли по дороге.
-Одна скорлупа, - сказал третий. – И скорлупа-то…
-И клетка с девушкой, - вмешался четвёртый голос.
А мне было не до того, чтобы разглядывать вошедших, и вообще шевелить хоть чем-нибудь.
А они подошли поближе, хрустя раздавливаемыми по дороге шариками И, надо думать, уставились на меня.
-Господи, - сказал, наконец, один из них, - да это что же такое?
-Наверное, пытали, - предположил другой.
-Или развлекались, - сказал третий.
-Да как эта гадость открывается-то? – сердито проворчал четвёртый.
Похоже, они попытались мою клетку открыть.
-Э, гляди-ка!
-Чего?
-Вот чего, - сказал один и стал ощупывать пальцами пробоину от пули.
-Дыра?
-Дыра-то характерная, а?
Тут он выпрямился, повернулся спиной и стал вертеть головой вправо и влево. А потом сказал:
-Вот.
И принялся разгребать шарики в той стороне, откуда, как он предположил, прилетела пуля.
-Ты там чего?
-А вот чего, - сказал кладоискатель и продемонстрировал найденный на полу пистолет. – Ничего себе!
-А это чего такое?
-А ты что, не видал никогда?
-Да, напоминает чего-то. Зажигалка, что ли?
-Какая, тебе, зажигалка. Это же пистолет!
-Что, то самое, запрещённое оружие?
-Ага.
Тут все сгрудились в кучу и стали разглядывать находку.
-Что, этой штукой и вправду одним движением пальца убить можно?
-Ну, говорят.
-А как работает-то?
-Из него пули вылетают. Ну, и пробивают всё насквозь. А, вон, на клетку погляди, - указал знаток пальцем в мою сторону.
-Маленькая штука, чтобы чего-то так уж сильно вылетало. И откуда вылетает?
-Ну, - вон из этой дырки, наверное, - предположил один, - больше-то и неоткуда. Хотя, дырка-то, всего-ничего.
-А как оно вылетает? Сначала заводить надо?
-Да, вроде бы и нет. Нажать надо чего-то. Куда-то.
-Вот, на крючок, наверное? Туда прямо палец просится.
-Эй, не лезь! Вдруг выстрелит?
-Не выстрелит, - заявил знаток. – Чтобы выстрелил, надо где-то тут предохранение отключить. И ещё чего-то дёрнуть надо.
-Так, может, как раз за этот крючок и дёргают?
-У! У…у, ы! – попыталась я предупредить идиотов. Но кто и когда здесь слушает женщин? Тем более, с полуметровым кляпом до желудка.
Раздался выстрел, идиоты шарахнулись в разные стороны, а один завопил и схватился за голову. Пистолет упал в шарики, а знатоки, хорошо, хоть не попадали на пол. Но быстро опомнились.
-А! Э! Чёрт, чёрт, чёрт! – заругался пострадавший. А потом поглядел на руки в крови и заругался ещё сильнее.
-Эй, чего? Покажи.
-Чёрт!
-Ну? Чего там у меня?
-У тебя, это…
-Чего?!
-Как бы это сказать… Короче, у тебя уха нет.
-Чего?! А… А, где?
-Чего, где?
-Ухо где?!
-Ну, это. Чего уж теперь? Его, наверное, на клочки разорвало.
-Ай-й-й! – заголосил пострадавший.
Вообще, по моим наблюдениям, в Оллитарии полно мужчин, которые голосят от совершенно незначительных ран. Хотя, конечно, и крутых мужчин, которым никакая рана нипочём, много. Но мужчин первого типа явно больше. Намного. А чего странного, если большая часть мужчин тут, это охранники, которые бьют нас, женщин, причём, когда надо и когда не надо. А возможность побоев на свою задницу даже и теоретически не предполагают. Да, подумаешь, ухо отстрелили. Большое дело! Да отрасти длинные волосы, так и ходи, никто и не заметит. А сейчас не голосить надо, а к доктору. А то ещё заражение крови выйдет. Нет, так и голосит.
Но вскоре раненный и в самом деле голосить перестал, а остальные спохватились и потащили его наружу. Наверное, и вправду, к доктору. А я? На меня и наплевать?
Впрочем, вероятно я плохо о них подумала. Потому что вскоре появились два таких же персонажа, только они целенаправленно пришли ко мне, и никакими шариками не заморачивались. Наверное, первые их и послали по дороге. А может, эти были ещё и техническими специалистами. Это потому что они сначала внимательно осмотрели и ощупали клетку, подставку и прилегающее пространство. Таким образом, они отыскали подведённые к клетке провода, а пройдя по проводам вынули из под шариков и ту самую крутилку, которую вертел Пятнистик, включая ток. Тут один из них, наконец, высказался. А именно, сказал:
-Мерзавцы поганые.
А, о ком это он, не стал уточнять.
Короче, эти ребята действовали методически и профессионально, в результате чего, в конечном итоге меня вынули из клетки, а из меня вынули всю вставленную в меня гадость. Не хочу даже и вспоминать, какие при этом процессе мне пришлось пережить ощущения, наверное, иначе бы и вынуть не получилось.
-Есть хочешь? – спросил меня один из них.
-Угу, угу! – закивала я головой. Во мне вдруг и вправду резко обострилось чувство голода. Наверное, местные негодяи и других своих пленниц не кормили, вот эти ребята и догадались. Я даже и поблагодарить-то его не успела, пока не сгрызла половину булочки, что мне дали. Только потом…
-Спасибо, Господин.
-На, запей.
-Ой, ну…
Это же вино у него было! А уж в Оллитарии вина хорошие, не то что… Если, конечно, вонючку не считать.
-Ну, что, девушка, ожила?
-Наверное, Господин. Ох…
Тут он зачем-то приподнял мне лицо и пощупал за нос. А потом чего-то достал из футляра на поясе.
-Вот, - показал он мне железное кольцо с надетой на него биркой с номером. – Нам сейчас некогда с каждой девушкой разбираться, поэтому мы тебя пометим, и ко всем остальным. Ты не бойся, потом с каждой из вас разберутся и, каждой помогут, и… И накормят обязательно, вот.
И принялся продевать мне в нос кольцо.
-А вы сами-то кто, Господа? – наспех поинтересовалась я.
-Мы из Аннолиуса, видишь? – показал он мне изображение белой анолии на своём плече. – Так, что, мы тут порядок наведём. Ну, пошли?
-А кандалы, Господин?
-Какие кандалы?
-Ну, вот же, ножные кандалы на мне. Вы их не снимете, Господин?
-Зачем? Наоборот, у кого тут нет, надеваем. А то, время, можно сказать, военное. А там уже специалисты разберутся. Пойдём.
-Да, Господин. А… А, это, Господин! Меня тут негодяи так пытали, так… Они ещё и мою игрушку отобрали. Господин, можно мне её взять? Она тут рядом валяется…
-Игрушку?
-Да это не простая игрушка, Господин! Она со мной всю жизнь, мне её ещё в Унилонисе очень важный Господин подарил, я к ней привыкла, и сама не своя, когда игрушка не со мной, и…
-Да что за игрушка такая?
-Вот, она где-то здесь валяется, сейчас…
Я принялась обшаривать пол под шариками, и вскоре нащупала пистолет.
-Вот, Господин, - показала я ему «игрушку», рукояткой вперёд.
-Это что? Где-то я такое видал, кажется.
-Зажигалка, Господин.
-Что, огонь создаёт?
-Ну да. Маленький такой, огонёк. Носик погреть, когда от кольца замёрзнет, например.
-Хе, - сказал он. – И как работает? Покажи.
-Так, не будет оно сейчас работать. Там жидкость специальная закончилась. Бензин. Слыхали, Господин?
-Бен-зин? Чего-то слышал, да. И сюда заливают?
-Ну да, Господин. Вот в эту дырочку. Тут ещё воронка такая нужна. Ну, там, где заливают они есть, и ещё…
-Слушай, хватит болтать, некогда же, - тут перебил нас напарник.
-Ладно, бери свою игрушку, разрешил первый. На, вот, шнурок, на шею свою игрушку повесь, а то, там, может, руки свяжут, или ещё чего.
Шнурок оказался, понятное дело, из набора для связывания девушек, откуда же ещё? Все охранники тут с таким наборчиками ходят, а большинство мужчин, как уже говорилось, охранники и есть. А даже и те, кто не охранники. Тут, в Оллитарии, если кто захочет связать девушку, никаких проблем не бывает. Уж чего-чего, а пара шнурков для вязания девушек у любого самца всегда под рукой. Вот и этот не пожалел, поделился. Я наспех обмотала пистолет, насколько уж позволила длина шнурка, чтобы он меньше в глаза бросался кому компетентному, и повесила себе на шею. За спину. Под копну своих волос. А Господину указала на своё горло и пояснила:
-Почти ошейник. А то, без ошейника уже вообще…
-Ладно, пошли, уже! – распорядился второй, ухватил меня за руку и потащил наружу.
Снаружи была умеренная суета. Похоже, не местную базу негодяев напала Аннолиусская военная экспедиция. Только теперь уже сражение закончилось и победители занимались наведением порядка. А может, и сражения-то не было, поскольку, говорили же они, что противник быстро разбежался. А может быть его, этого самого противника, мои демоны разогнали? Я же чего просила? Так и велела: «убейте их всех». Ну, тогда бы и Аннолиусским воякам досталось. Скорее всего, эти самые демоны были не дураки, и сами сообразили, кого тут убивать и до какой степени. Чёрт побери! Так рассуждаю, будто какие-то демоны и впрямь существуют! Ох…
Ага, на самом деле все эти демоны мне от боли мерещатся? И Сплойи, и русалки и Госпожа Клионолия, лично меня в русалку перекроившая. А уж Ангелиния со своими Ангелинами и крутилками, - и подавно. Ух-х-х…
А кругом-то чего?
А кругом, похоже, происходило не наведение порядка, а поиск добычи, в том числе и живой. Поблизости, как раз, такие же Аннолиусские специалисты наколачивали кандалы на ноги двум незнакомым мне девушкам, состёгнутым вместе за шеи тонкой цепочкой. При беглом взгляде, мимоходом, мне показалось, что кандалы эти были точно такими, как и мои. Казалось бы, ну и что? Но в мои ненормальные мозги чего-то слегка запало, и? Да и пусть там сидит, чего запало. Может, и пригодиться когда. Только это «запало», как видно, не собиралось сидеть там до лучших времён, потому что, сама не понимая, зачем, я принялась усиленно осматриваться и оценивать окружающую обстановку. Местность представляла собой заштатную деревню из нескольких приземистых строений, местами огороженных заборами. По местности перемещалось много различных персон, в том числе и я, которую вели явно к одному из больших местных сараев. И таких как я было тут немало. И все они направлялись туда же. А, вот, поодаль, виднелся пришвартованный к берегу корабль. И даже два. Только второй был подальше от берега, и размерами поменьше первого. Но, что это были за корабли, я, наспех, и с такого расстояния, оценить не могла. Поэтому попробовала найти поблизости знакомые лица. И надо же, таким лицом оказалась злодейка Катаракта, которую тащили несколько позади. Причём, уже укомплектованную ножными кандалами и биркой в носу.
Я сделала вид, что запуталась в собственных ногах, замешкалась и принялась ныть по поводу ножных оков. В результате, оказалось, что Катаракта поравнялась со мной, и появились шансы оказаться рядышком и там, куда нас тащили. И, зачем мне? Не знаю. Но, наверное, то самое «запало» знает, только мне пока не говорит. А нас уже и потащили внутрь сарая. Не иначе, это и был ранее упоминавшийся «склад», готовой продукции женского рода. Так и оказалось. Склад был разделён на секции деревянными стенками, и в каждой секции было по десять мест. Ближайшие ко входу секции были полностью заполнены, поэтому нас с Катарактой потащили дальше, вглубь сарая. А по дороге я и ничего разглядеть не успела, разве что только то, что складские персоны были очень разнокалиберными, хотя и все женского пола. В одной из секций две персоны дрались между собой, а охранники их разнимали. Теперь я заметила, что некоторые персоны были связаны, и даже закованы в серьёзные колодки. Наверное, за взаимную неуживчивость и чтобы не доставляли беспокойства охране.
А тут уже и сарай закончился. Кажется, для нас осталось место лишь в самой последней секции. Ну да, тут оказалось всего шесть пленниц и, соответственно, четыре свободных места, на два из которых нас и принялись монтировать. Каждое место было укомплектовано толстой крупнопористой подстилкой, почти что матрацем, а также двумя среднекалиберными стенными кольцами, верхним и нижним. Нижними кольцами тут же воспользовалась местная охрана, пристегнув каждую из нас за левую ногу полуметровой цепью, крупнокалиберной и чёрной, подстать нашим ножным кандалам.
-Сидеть и ждать, - распорядилась охрана. – Бирки в носу не трогать, друг с другом не драться. Да, и не болтать тоже.
-А чего так строго-то? – возмутилась я.
-Это временно, - разъяснил охранник, - до выяснения. Потерпите. А кто будет болтать, - тому рот заткнут, понятно?
-А для драчуний колодки есть, - добавил другой охранник.
-Ну, если временно, - проворчала я, только охрана уже ушла, наверное, у неё было много работы. Ну, или обеденный перерыв.
Делать нечего, я уселась на подстилку и принялась осматриваться. Склад, значит. В принципе, не так уж и плохо. На каждую пленницу тут приходилось метра по полтора места вдоль стенки. А поперёк… Поперёк столько, сколько позволяла ножная цепь. При этом поперечная перегородка секции, около которой я расположилась, заметно перекрывала доступное поперечное смещение. Это потому что кольца были вделаны в заднюю стенку, и каждое кольцо было так крепко приделано, посредством толстой пластины на четырёх болтах, что, вероятно, выломать его возможно было только со стенкой.
Тем временем, Катаракта уже принялась о чём-то совещаться с дальней соседкой по секции. А болтать ведь нельзя? Тут я присмотрелась и к нашим соседкам. Самая дальняя была голая, как и мы, с ней-то и шушукалась Катаракта. А остальные пленницы были, можно сказать, одетыми, только очень по-разному. В общем, скорее, полуодетыми и оборванными. А от нас они все отличались ещё и наличием ручных кандалов у каждой. Естественно, кандалы эти были чёрными, толстыми и с короткой цепью из круглых колец.
-Эй, - толкнула я Катаракту, - ты о чём там шепчешься?
-Ханака, - прошипела в ответ Катаракта.
-Кому ханака? – не поняла я.
-Я Ханака, - заявила собеседница Катаракты, - а будешь обзываться, так и будет тебе хана. Ка.
-А, это ты, которая машину сломала, - припомнила я.
-Я сломала? – возмутилась она.
-Тихо! – распорядилась Катаракта. – Никто ничего не ломал, это всё твои штучки были, колдунья.
-Ах, ты… - рассердилась я. – Что, снова попытаешься меня колдовать заставить? И не думай. А будешь драться, так прямо здесь в колодках насидишься, поняла?
-Да прекратите вы болтать, - зашипела на нас одна из незнакомых пленниц. – Нельзя же…
-Заткнись! – рявкнула на неё Катаракта. – Не то, нарвёшься.
-А я охрану позову.
-А я тебя зарежу!
-А ты, разбойница, что ли?
-Ещё какая, - похвалилась Катаракта.
-Да ну?
-Вон, Ханаку спроси, если не веришь.
-Тихо! Идут, - прошипела тут ещё одна пленница, рядом с Ханакой, в которой я с удивлением признала Дорку-2, только в сильно оборванном, если не побитом виде. Вот, чёрт. Как плохо разбойницы тонут, а? Впрочем, это же Оллиолонерши. Уж они-то, наверное, лучше всех плавать умеют.
Тут появились прежние охранники склада и полезли в принесённую с собой сумку. И достали оттуда ручные кандалы.
-Последние, - огорчённо сказал охранник и уставился на нас с Катарактой. – Ну?
-Давайте мне, - протянула я свои руки.
-А почему тебе?
-А почему, нет?
-Действительно, - согласился охранник, и они принялись надевать мне на руки кандалы и заклёпывать их с помощью переносной клепалки.
-Вот, - удовлетворённо заявил охранник, полюбовавшись работой, и добавил в адрес Катаракты, - а тебе потом, когда освободятся. Кандалы когда освободятся.
-Спасибо, Господин, - сказала я.
-Э?
-Ну, как же? Девушка же должна благодарить, когда ей надевают цепи. Не так, разве?
-Правда?
-Ну, если, конечно, тут провинция…
-Тут не провинция, тут хуже, - сказал он. – Тут… А это тебя не касается, вот.
-Конечно, Господин, - согласилась я. – А разговаривать-то теперь можно? В кандалах, - продемонстрировала я свои скованные руки.
-Хе-хе, - хихикнул он. – Можно. Кто в ручных кандалах, той можно. А кому не хватило, нельзя. Понятно? – слегка толкнул он Катаракту. Но та сдержалась и только промычала:
-У.
-Но особенно-то не увлекайтесь, - добавил второй, а потом указал на заднюю стенку из которой, оказывается, торчали короткие пластмассовые трубки, загнутые вверх.
-Отсюда пить. Когда потечёт. Скоро потечёт.
-А поесть? – спросила Ханака.
-Это попозже. Пока с едой проблемы. Но недолго. Только ведите себя как положено. Главное, бирки из носа не потеряйте. Не то, неприятности будут, вот.
Ушли.
-Ха, - сказала мне Катаракта, насчёт моих кандалов, - и чего напросилась?
-А тебе что, завидно?
-Больно надо, - сказала она. – Так, всё равно же скоро и мне найдут. Так, какая разница?
-Есть разница, - туманно намекнула я.
-Снова чего-то задумала?
-От тебя зависит.
-Чего от меня зависит?
-То зависит, задумала я, или нет.
-И как это от меня зависит?
-Напрямую
-Чёрт!
-Понимаешь, - сказала я, - сомневаюсь я в твоей крутизне. Вот в наглости, кровожадности и беспринципности не сомневаюсь, а в крутизне сомневаюсь. Короче, не слишком ли ты малахольная?
-Я малахольная?
Тут, не к месту захихикала Ханака, а Дорка-2 молчала и не хихикала.
-Да, ты.
-И с чего это ты сомневаешься?
-А с того, как ты в горячей клетке вопила.
-Да, не хуже тебя я вопила!
-Нет, хуже. Хотя, как поглядеть.
-Поглядеть?
-Понимаешь, - принялась я ей объяснять, - ты такая девушка, что при первой возможности всё пыталась на подружку по несчастью свалить. Притом, несколько раз подряд. А я разве на тебя чего валила?
-Не валила, так, потому что дура, - предположила она.
-Нет, - возразила я, - просто у нас разные натуры. Я с такой как ты дружить не хочу. Потому что ты с такой натурой, что продашь такую, как я, десять раз на дню, вместо себя подставишь, и даже совесть у тебя болеть не будет. В связи с её отсутствием.
-Совести? – уточнила она.
-Ну да. А ты же сама в клетке утверждала, что плохая?
-Я чего-то не пойму, а как то, что я плохая, связано с тем, что ты напросилась на ручные кандалы?
-Самым прямым образом.
-Ну? Ты побоялась, что я тебя кандалами по башке стукну?
-Хи-хи, - сказала я. – Да ты и без кандалов найдёшь, чем стукнуть. Ты, вон, девушку зарезать грозилась. А чем? У тебя, что нож есть?
-Понадобиться, так ногтями зарежу, - объяснила она. – Только это долго и ногти поломать можно. Так что, не хотелось бы.
-Знаешь, что, разбойница, - сказала ей я, - сомнительный ты объект, в смысле, субъект. Но другого всё равно никого нет. Придётся то, что есть использовать.
-Меня использовать?
-Да.
-И как меня использовать?
-Вот, скажи, какая у тебя на данный момент перспектива?
-Перспектива, это чего? – не поняла она.
-Ну, что с тобой здесь дальше будет?
-А я откуда знаю?! – рассердилась она.
-А я, вот, могу предположить. Думаешь, просто так нам бирки на носы подвесили? Это значит, разбираться будут с каждой. Когда время найдут. А ты разбойница. Разберутся да и усадят на вал, если не в зоопарк, вообще.
-Р-р-р… - проворчала разбойница. – А я скажу, что не я.
-Ха. Ха. У этих ребят большой опыт по части разбирательства. И нездоровая склонность к протокольному образу жизни. К тому же, как всем известно, Аннолиус с Генозисом воевать собирается. Если не воюет уже. А на Генозис нападать, - так это корабли надо. А для кораблей трюмные девки на вал требуются. Дошло, или ещё и дальше тебе разжёвывать?
-Ничего. Ещё неизвестно, что там, по ходу дела. Вывернусь как-нибудь.
-Да ты что? Ну ка, вывернись прямо сейчас.
-Сейчас не могу, цепь, поскольку.
-А дальше ещё хуже будет. Клетки, колодки и арестантское кольцо в нос.
-Р!
-Это я всё к тому, что если ты намерена выворачиваться, так сейчас, хотя и хреновый момент, но самый подходящий, с учётом тех самых перспектив. У тебя же тут, вон, и разбойницы знакомые рядом, - кивнула я на Ханаку и Дорку. И побыстрее решай, пока тебе руки не сковали, - продемонстрировала я ей свои ручные оковы.
-Ну… А чего мы сейчас сделать-то можем?
-Ты можешь Аннолиусский корабль захватить.
-Это как? Головой ударилась?
-Дура ты, - обиделась я. – Соображать же надо. И кругом глядеть. Корабля у них тут два. Один у берега, а другой, поменьше, недалеко от берега. И народа на нём, явно, почти нету. Они же тут, на берегу порядок наводят. В смысле, грабят, добычу ищут, и такую добычу, как мы, предварительно оприходуют. Короче, в ближайшее время они на свой корабль не вернутся, вот тебе и надо его захватить, и грести отсюда подальше. Тот корабль, что поменьше. Потому что он явно быстроходнее. А в трюме там, конечно же, куча силовых девок на валу. Так их заинтересовать, - раз плюнуть. А тот корабль, что у берега, ещё и под погрузкой стоит. Куда награбленное-то грузить, как не на корабль, что к берегу пришвартован?
-Чёрт, - сказала Катаракта. – Ерунду городишь.
-Ну, и, как хочешь, - сказала я. – Сиди, да жди, пока снова в трюме не окажешься прикованной. Как в том, откуда тебя Шерри достала.
-Да я же и здесь прикована! – рассердилась Катаракта, дёрнув ногой цепь.
-И это всё, что тебя останавливает?
-Не всё. Как это мы на них нападём? Вчетвером. Даже и оружия-то нет.
-Во-первых, - втроём. На меня и не надейся. А во-вторых, с оружием я тебе помогу. Если согласная.
-На что согласная? На корабль напасть?
-И ещё кое-что для меня сделать. Стала бы я без собственной выгоды тебе помогать?
-И чего тебе надо?
-Чтобы ты, когда корабль захватывать будешь, везде орала, что ты Мелани Спайк. И не просто Мелани Спайк, а «та самая Мелани Спайк», «сама страшная Мелани Спайк», «та самая, что Нолу на Сарисcонии саблей от плеча до письки разрубила», «та, у которой вместо Сариссы пистолет, а теперь ещё и ящик патронов». Ну и типа, всех, на фиг, зарежу, порублю, зашибу, запинаю… Как там у вас, разбойниц, ещё говорится?
-Так ведь это же ты Мелани Спайк? – вытаращилась Катаракта.
-Вот я и хочу чтобы все подумали, будто Мелани Спайк корабль захватила, и сбежала. А я здесь останусь, никто и знать не будет, что это я.
-А ты что, и вправду кого-то до письки саблей разрубила?
-Да чего ты ерунду несёшь?! – возмутилась я. – Это же просто всякие дураки мне такую репутацию создали. Так, вот, и надо, чтобы ты этим воспользовалась. Ну?
-Р-р-р-р-р… - заурчала Катаракта, наверное, принялась думать.
-Долго думать будешь, охрану с кандалами дождёшься, - предупредила я.
-Ну, допустим, ладно, - надумала она. – И чего теперь делать?
-А ты согласная?
-Согласная. Ну?
-Дождёшься охранников с кандалами для тебя, и заставишь их расковать себя и своих подружек разбойниц. У них же переносная клепалка с собой. И на грохот никто внимания не обратит. Если кто рядом услышит, так и подумают, что это они тебе руки заклёпывают.
-И каким это образом я их заставлю, а?! – возмутилась разбойница.
-Тихо, не ори, - зашипела я. – Про оружие забыла? Я его тебе подарю. А ты их и застащаешь запросто. Только, ещё одно условие. Не убивать никого. В крайнем случае, ранить можно двух-трёх наиболее упёртых. Этого достаточно будет.
-Р-р-р-р!
-Ну и бедный же лексикон у тебя. Ладно, к делу не относится. Короче, согласна никого не убивать?
-Согласна, - состроила она ехидную гримасу, - поскольку, и убивать-то нечем.
-Повернись-ка спиной к остальным, - попросила я, - чтобы кому не надо не видели. И не ори. Шёпотом. Вот.
Я развязала шнурок на шее, осторожно извлекла со спины пистолет и размотала с него обмотку. У Катаракты, буквально округлились глаза при виде такого чуда. По местным понятия, конечно.
-Эт-то-ч-то? Пистолет? – прошипела она.
-Ну да.
-Т-т-т-ты чего, колдунья, и пистолеты генерировать можешь?
-Да перестань ты ерунду нести. Это я у одного местного мерзавца отобрала. Ну, почти так.
-И ты эту штуку мне отдашь?
-А ты обращаться-то умеешь?
-Да, уж… Нет, не умею.
-Эй, вы там чего шепчетесь? – подала голос одна из прикованных поблизости девушек.
-Тихо! – рявкнула Катаракта. – Всем молчать, не мешать, не встревать, не то, всех на месте зарежу! У!
-Вот, гляди, - показала я ей, - жмёшь на эту кнопочку, выпадает магазин с патронами.
-Э?
-Вот, это патроны. Раз, два, три, четыре, пять, шесть.
Оказывается, у Пятнистика был полный магазин на восемь патронов, восьмым патроном он стрелял в демона, а седьмым патроном знатоки себе отстрелили ухо.
-Шесть патронов, значит, выстрелит шесть раз, - пояснила я, заталкивая патроны обратно в обойму.
-Чёрт…
-А ты что думала? Что бесконечно стреляет?
-Ну…
-Вот и многие другие тут также думают. Так что, не стрелять надо, а стращать. Поняла?
-Поняла, - подтвердила она. – А стрелять-то как?
-Стрелять так. Вставляешь магазин в рукоятку. Чтобы щёлкнуло. Вот так. Потом оттягиваешь затвор, вот за это место взявшись, до упора, и бросаешь. Он сам вперёд отскочит. Смотри.
Бац-бац…
Затвор выбросил вверх ещё один патрон, который попал мне в нос, отскочил и закатился куда-то. Чёрт… Я и не подумала об оставшемся в стволе заряде. Ещё бы застрелила кого, сдуру. А, да ладно.
-Короче, теперь верхний патрон в стволе. Если нажать на крючок, будет выстрел, а затвор сам перезарядится. Ещё раз нажмёшь, - следующий выстрел. И так, пока патроны не закончатся. Когда кончатся, затвор отскочит назад и позади останется. Тогда нужно вот сюда нажать, чтобы он вперёд вернулся. Потом нужно снова магазин вытащить и натолкать туда других патронов. Девять штук, больше не влезет. Всё поняла?
-Чёрт… чёрт… А где эти другие патроны-то?
-У меня нету. А ты не говори никому, что у тебя их только шесть. Наоборот, кричи, что у тебя ящик патронов, два ящика, три ящика. Ну, там, по обстановке. Могут ведь и здесь найтись знатоки, что про патроны знают…
Эй! Руки убери, не всё ещё! Сейчас бы, сдуру, застрелилась сама!
Самое главное ещё. Предохранитель. А то, один тут, недавно, сам себе ухо отстрелил и вопит до сих пор. Вот эту штучку так повернёшь, - не выстрелит. А назад повернёшь, - выстрелит. Ну, после того, как на крючок нажмёшь, понятное дело. Видишь, буковки тут ещё…
-Эй, вы тут чего делаете? – совершенно неожиданно раздался над нами глас охранника. Но Катаракта среагировала мгновенно. Выдернула у меня пистолет, подскочила и упёрла его в нос ближайшему охраннику.
-Стоять! Молчать! Ни с места, не то, мозги наружу вылетят!
-Ай! – сказал охранник, попытался отскочить, споткнулся о свою сумку и приземлился на попу. А Катаракта насела на него сверху и засунула пистолет дулом в рот. Хорошо, я хоть на предохранитель его поставить успела. Второй же охранник вытаращился на такое злодейство и остолбенел.
-Застрелю, - пояснила Катаракта. – Его, а потом сразу и тебя, понял?
-А… А… Не надо, - слегка вышел из ступора охранник.
-Почему это, не надо? – сказала Катаракта. – Я сама Катанака Акатана… Это, то есть, я эта, как её? Сама страшная, ужасная Мелани Спайк, вот кто! И ящик патронов у меня!
-Ой, - сказал охранник, - то есть, ай… А чего вы хотите-то, Госпожа?
-Давай, бери свою клепалку, и цепи с моих ног снимай!
-Конечно, Госпожа. Вы только не стреляйте, а?
-А ты пошевеливайся, давай! И не балуй, не то, обоим мозги разнесу по закоулочкам. Эй, а ну, прекратить визжать! Не то, зарежу, предупредила ведь.
Это она распорядилась в адрес непричастных к злодейству девушек, которые хотели с перепугу завизжать, но ещё только начали. А у охранника чего-то работа по расклёпыванию никак не ладилась. Наверное, руки тряслись. Но, в конце концов, справился.
-На этого, дружка своего надевай теперь. И к кольцу его приковывай.
-Так, Госпожа, кандалы-то женские. Не налезут…
-За руки, значит, приковывай!
-А, ну, если…
-Быс-стро. Понял? Если жить хочешь.
Охранник принялся за дело, а второй, видимо, вообще со страху впал в ступор.
-А теперь вон тех троих расковывай, - указала Катаракта на Ханаку, Дорку и ещё одну девушку рядом с ними.
-Эй, меня-то не надо! – запищала девушка. – Я же не разбойница.
-Теперь ты разбойница, - заявила ей Катаракта. – Кровожадная, беспощадная и свирепая. Будешь корабль захватывать. Поняла?
-А-й-й-й… - сказала та, и, похоже, принялась трястись.
-Не то, зарежу, - добавила Катаракта и посмотрела на меня. Задумчиво.
-А ты…
-А чего, я? – пресекла я её зарождающиеся намерения по моему дальнейшему использованию.
-Да, так, ничего.
Ну, наконец-то все четыре разбойницы оказались раскованными и вооружились снаряжением побеждённых охранников. Впрочем, снаряжение-то бедным оказалось. Палки, плётки, несколько затычек и шнурки для связывания женщин. Ну и сумка с кандалами и клепалкой. Но сумку, понятное дело, разбойницы брать не стали. А оба охранника теперь сидели, прикованные за руки к нижним кольцам, и даже пикнуть боялись.
Катаракта снова поглядела на меня, а потом на клепалку. И сказала:
-Значит, ты тоже с нами пойдёшь. Закованная. А ногу сейчас отстегнём.
-Не пойду! – рассердилась я.
-Никуда не денешься. Ханака, расклепай её цепь.
Ханака ухватила клепалку и принялась за мою ногу. А я так поглядела на разбойницу, что… А, ничего. Эта бесстыжая девка и не поморщилась даже.
-Вставай, пошли! – скомандовала она, как только моя нога освободилась от привязи.
-Слушай, дура, я ж сказала, никуда я с тобой не пойду. Ты мне уже до смерти надоела, и шла бы отсюда, пока я добрая!
-Пошла, кому сказано!
-Не пойду, кому сказано!
-Пойдёшь, ведьма, или застрелю! – приставила она пистолет к моему животу. Я скосила глаза и убедилась, что снять с предохранителя оружие эта дура позабыла.
-Идиотка ты, - сказала ей я. – Забыла, что меня ни зарезать, ни застрелить нельзя?
-Я тебя вправду застрелю! – пригрозила она. – Не напрашивайся, ведьма!
-Не, не застрелишь, - возразила я. – Попробуй, сама убедишься.
-Или пошла, или всё! – распсиховалась разбойница, да ещё и ткнула меня стволом в живот.
-Катанака, не надо… - попыталась встрять Дорка-2, - лучше…
-Ну?! – выпучила на меня глаза Катаракта.
-Стреляй, дура, или слабо, а?
И всё же она решилась. Вот, негодяйка. Катаракта успела трижды безуспешно дёрнуть за крючок, прежде чем я ударила её по руке своими ручными оковами снизу вверх. Пистолет вылетел из ее пальцев, подскочил вверх и ударился об пол. А я присела и подхватила его двумя руками. Сдвинула предохранитель, вскинула руки над головой и надавила на спуск. Раз, и другой, и третий! Что тут началось! Завопили все, а громче всех охранники. И все шарахнулись кто-куда попало, в том числе и друг на друга. Грохот, конечно, в закрытом помещении вышел ужасный. С крыши сарая чего-то отвалилось, а лично мне заложило уши и слегка стукнуло по макушке, то ли отскакивающим затвором, то ли вылетающими гильзами. Наверное, кандалы не дали мне поднять пистолет достаточно высоко. Да и вообще, я же сама стреляла из пистолета впервые в жизни. Так что…
Разбойницы отскочили и так на меня выпучились! Ну и вид же у них был, жаль, фотоаппарата не было, или художника, такого, который может рисовать по памяти. Шедевр же вышел бы. А за пределами нашей складской секции нарастал приближающийся шум и гвалт. Не иначе, кто-то уже проснулся и бежал сюда. Поэтому я замахнулась обеими руками, отчего разбойницы шарахнулись ещё раз, и запустила пистолет подальше, навстречу приближающемуся топоту. Очень может быть, что попала кому-то по голове, потому что раздались вопли, сюда ворвалась куча персон мужского рода и «всё смешалось». Я едва успела прижаться к дальней стенке, чтобы меня не сбили с ног и не затоптали, а потом и отскочила в проход. Не знаю, попыталась ли банда Катаракты сразу прорваться отсюда на оперативный простор, или попробовала отыскать неизвестно куда залетевший пистолет. Прибежавшая толпа устроила бардак, изнутри сарая неконструктивно вопило множество глоток, а я, оказавшись без привязи, обнаружила за стенкой перегородки небольшую дверь на крючке, и выскочила через неё наружу. Ну и решила погулять, пока все эти дураки не разберутся со своим дурацким бардаком. Гулять тут вообще-то было неудобно. Я ведь была голая, да ещё и закованная по рукам и ногам, совершенно не прогулочными цепями. Непонятно, но когда вас так, вот, закуют, то гулять вам мешают больше руки, чем ноги. Конечно, ручная цепь тут вдвое короче ножной, если вовсе есть смысл говорить о какой-то длине при таких оковах, но ведь идёшь-то ногами, а не руками. Тем не менее, руки так и мешаются. Наверное, тут виноват инстинкт безопасности. Свободные руки позволяют надеяться на их помощь, в случае если зацепишься ногами и грохнешься. А чем руки менее свободны, тем больше и беспокойство. Ну, я же, как-никак, психолог, да? Вообще, для прогулок девушкам надевают совершенно другие цепи. Они так и называются, прогулочные кандалы. Цепи эти достаточно тонкие и очень длинные. Пожалуй, самые длинные изо всех разумных видов кандалов. В результате, прогулочные кандалы почти и не ограничивают движений, зато их надо подбирать и поддерживать руками на ходу. Так и задумано. На тот случай, если девушка теряет контроль над собой, и над цепями. А тогда она в них непременно запутается, свалится и никуда не пойдёт, куда не надо. А если нос разобьёт, - так это издержки безопасности.
Но в данный момент кандалы на мне были, как уже сказано, не те, и…
А чего это вообще вокруг делается? Я, типа, куда-то забрела? Пока рассуждала о видах кандалов?
Оказалось, что вокруг вообще ничего не видно, только размытая белизна во все стороны. Туман? Да нет, какой бы уж, там, не был туман, а до такой степени не бывает. И не дым, и не газ… Да и вообще, нет никакого тумана, а…
А, такое впечатление, что вообще ничего нет, вот потому и ничего не видно! Я испугалась и поглядела под ноги. Ноги просматривались, мало того, просматривался и небольшой участок земли, на котором эти самые ноги стояли. Но просматривался недалеко. И больше ничего вокруг! Мне сейчас же припомнился сон про дворец и сотню рабынь. Ведь там получилось то же самое, когда я вышла за дверь. А здесь, значит, та калитка в стенке сарая туда же? В смысле, в никуда? А может и калитки-то нет в реальности, а только…
Чёрт. Я завертелась кругом, но и с других сторон ничего не было. Чёрт!
Тогда я осторожно передвинула ноги и попыталась с этого места уйти. Вроде бы и получилось, только вдруг земля под ногами начала исчезать тоже. Я перепугалась и попятилась назад… Чёрт, чёрт, чёрт! Теперь и под ногами ничего не стало! Не стало вообще ничего, кроме меня. И даже непонятно, на что мои ноги теперь опирались. Нет, надо успокоиться. Что происходит? Да, что угодно. Возможно, меня убили током эти проклятые палачи в пыточной клетке. И всё последующее мне просто мерещилось по инерции. А теперь инерция рассосалась и, что? Я-то сама не исчезаю, вообще-то?
Так. Ну, если привлечь теорию относительности, которую я толком не знала, но предполагала, что всё относительно, и зависит от того, с какой стороны поглядеть, тогда что могло случиться? Что если палачи убили меня, то это можно рассматривать с противоположной точки отсчёта, а тогда выйдет, что убит весь окружающий мир, а я осталась. А что ещё я сейчас наблюдаю?
Мне почему-то не захотелось объяснять происходящее стандартными и до чёртиков надоевшими мне теориями сумасшествия, опьянения, окосения, засыпания и прочей ерундой. Этот этап я ещё когда прошла и двинулась дальше. Ага. Вот и забрела неизвестно куда, и даже никаких деструктуризаторных шариков не наблюдается.
Я села на… На попу. А на что села попа, я разбираться не стала, поскольку вокруг так ничего и не было. Кроме размытой белизны.
Ничего не происходило. Ну, чтобы что-то происходило, вероятно, требовалось то, с чем это что-то должно было бы происходить. А если нету ни «того», ни «этого», как происходить тогда? Тут я подумала, что из такой ситуации можно выйти, если появится любой объект, с которым и начнёт «происходить». А дальше уже проще. Но откуда бы взялся объект в зоне полного отсутствия объектов? Значит… Э… А! Ну, значит, объект должен переместиться сюда из какой-нибудь другой зоны. Оттуда, где чего-то ещё есть. Здесь, конечно, пришлось бы гипотетически предположить, что «зон» существует несколько, а также и то, что выпадение сущности не распространяется сразу на все зоны, а… Короче, наибольший шанс просматривался насчёт перемещения объекта из зоны, в наибольшей степени отличной от зоны текущей. Ну да. Это же очевидно. И, что ещё? А то, что надо этот объект срочно отыскать, пока его зонные отличия не рассосались и не нивелировались до местного исчезновения сущности. Не, ну сумасшедший дом, в натуре.
Я встала и двинулась на поиски предполагаемого объекта, ковыляя по пустоте закованными руками и ногами. И, надо же такому случиться, впереди и вправду чего-то замаячило. И помаленьку это «чего-то» вымаячилось в сидящую спиной ко мне голую девушку. Ага! И земля под ногами тоже слегка появилась. Говорила же я…
Тут девушка, вероятно, учуяла моё приближение, а, скорее, расслышала приближающееся позвякивание железа на моих конечностях. Она резко развернулась ко мне лицом и… Выпучилась? Отчасти, да. То есть, она не только глазами выпучилась, а выпучилась целиком. Всем телом, - вот такое было впечатление. А я, хотя и не выпучилась в ответ, но была на грани. Потому что эта девушка оказалась моей знакомой Ангелиной Апполионией, только безо всяких крылышек. Зато в тех самых туфельках, для внутрикаблучных девушек. И ещё, зато, в нормальном масштабе, что даже и в сидячем виде было заметно. А насчёт гениталий… Выпучилась она в такой позе, что гениталии не просматривались. Ну…
-А… - сказала она и добавила: - а-а-а-а!
Меня испугалась, что ли? А, почему бы и нет? В соизмеримом масштабе запросто она могла меня испугаться. Это в великанском масштабе легко на крылышках летать да несчастных девушек по каруселям распределять. Или в свои каблучки запирать. Или в ожерелья заключать, чтобы они там на карачках по кругу бегали. Или для красоты в свои серёжки в скрученном виде запаивать. Понимаешь…
-А-й-й-й-й… - тем временем, сказала она. – А-а-а… Вы кто?
-Я кто? – повторила я. – Уж, тебе известно, кто.
-А-а-а-а… У вас Ч-то? – наставила она пальчик.
-Чего, «что»? Руки-ноги, естественно.
-Ж-железо…
-Ты чего заикаешься-то, Ангелина? – возмутилась я. – Со страху, что ли?
-Я где? – спросила она таким тоном, словно собиралась заплакать.
-Да, уж, не в Ангелинии, конечно.
-Эт-то где?
-Ангелиния где? Известно, где. Там, где такие, вот, Ангелины водятся, как ты.
-Я не Ангелина, я Анжела, - сообщила она, опять же, таким тоном, словно её допрашивала инквизиция, и не верила ни одному слову.
-Анжелина? – уточнила я.
-Ну да.
-А ну-ка, письку покажи! – распорядилась я.
-Ай! Чего показать? – растерялась она.
-Письку свою. Если она у тебя есть, естественно.
-А-а-а-а… - снова принялась она заикаться, - а-а-за-чем?
-Затем, что это важно в смысле существования Вселенной, - объяснила я. – По крайней мере, есть такая вероятность.
-Моя пи-пи-пи… ська зависит от существования Вселенной?
-Нет. Наоборот. Существование Вселенной зависит о наличия твоей письки. Я что, неясно сказала?
-Вы сумасшедшая? – догадалась она. – Потому и в наручниках?
-Я не в наручниках, а в кандалах, во-первых. И никакая не сумасшедшая, во-вторых. А в-третьих, я тут единственная, кто хоть чем-то может тебе помочь. Или мне уйти?
-Нет! – вскрикнула она, словно из пистолета выстрелила.
-Тогда показывай письку!
-Ну… Ладно, - потерянным голосом сообщила она и слегка растопырилась спереди. Вообще, писька у неё была. Только бледная и безволосая. Внутри бы пощупать, конечно, да она и так от меня в шоке уже.
-Видишь, ничего страшного, - сказала я. – Писька на месте. Уже хорошо.
-И что?
-Спина не чешется?
-Спина? – не поняла она.
-Ну да. Спина. В районе лопаток. Нет ощущения, что там чего-то не хватает?
-Нет, - ответила она. – У меня ощущение, что в голове чего-то не хватает. Может, здесь какой-нибудь остров для потерявших память? А у вас с головой всё в порядке?
-Туфельки твои, - показала я пальцем. – Они твои, вообще?
-Туфельки? – выпучилась она на свои ноги. – Ну, наверное, мои.
-То есть, это для тебя привычно, такую обувь носить? На высоченных каблуках и платформе. Да ещё прозрачную, типа, стриптизную.
-Э… Не знаю, - доложила она.
Тут я удосужилась, наконец, поглядеть вокруг. Вокруг по-прежнему было ничего не видно по причине молочной белизны. Но, вот, под нами теперь явно просматривалась нормальная земная поверхность. Типа, утрамбованный песок с мелкими камешками. А окружающее «молоко» вполне могло быть просто густым туманом. Я уселась напротив неё, положила руки на коленки, а на руки установила нижнюю челюсть. Ну, потому что так легче было думать.
-Что, что… Дальше что? – спросила она меня через некоторое время.
-Думаю.
-О чём?
-Ну, типа, о строении Вселенной.
-А со мной-то что?
-С тобой? Ну, с тобой мне всё более-менее ясно.
-Ну?!
-Что?
-Чего тебе ясно насчёт меня?!
-А, ну, ясно, откуда ты взялась, и что дальше будет. С тобой.
-И что будет?
-Вот, - дёрнула я своей ногой. – Прежде всего, кандалы тебе наденут. На ноги. А на руки, может и не наденут пока. Ну, и на склад.
-Какой ещё склад?
-Ну, тот, где девушек за ногу приковывают.
-А…. А-а-а!
-Да ладно тебе уже орать-то, - посоветовала я. – Чего Вселенную смешить? Да, кстати, ещё один вопрос забыла. Как твоего папу звали?
-Какого ещё папу?!
-Да твоего папу. Его не Апполионом звали?
-Не было у меня папы!
-Ну? Как это так, без папы-то могло быть?
-Да не помню я ничего ни про какого папу! Я, наверное, без папы выросла. Не помню, говорю же. Может и был кто, да сбежал сразу, вот и не помню.
-Знаешь, и у меня также, - призналась я. – Мамочку помню, а папашу, нет. Правда, тут, знаешь, некоторые дуры заявляли, что у меня какие-то подозрительные сестрички есть, а мой папа Се… Впрочем, это к делу не относится, конечно.
-А-а-а, - снова заныла она и схватилась за голову, - ы-ы-ы…
-Спокойно, - сказала я. – Давай, успокойся, а то Вселенная… Короче, нечего тут лишними эмоциями Вселенную раскачивать.
-Эта ваша «Вселенная», это что, местный населённый пункт?
-Да. Только он большой очень. Размером со Вселенную.
-А я-то как сюда попала?
-Вообще, ты попала оригинальным путём. Я так думаю.
-Как?!
-А тебе точно знать хочется?
-Как!
-Знаешь, я могу тебе наврать, а могу рассказать, как было. Только ты не поверишь. Может, лучше наврать? Но я, видишь ли, врать-то не люблю. Потому что если я кому навру, у меня потом совесть болит, а я такого не люблю. Когда что-то болит, пускай даже и совесть.
-Мне хочется тебя поколотить, - сообщила она.
-А получится?
-А почему не получиться-то? Ты, вон, в кандалах, а я тебя туфельками бить могу. Они твёрдые и весом по килограмму, наверное.
-А я тебя наручниками по башке тресну, так, что у тебя ноги отстегнутся вместе с туфельками. Кстати, насчёт туфелек…
-Что, насчёт туфелек?
-На неприятные воспоминания меня твои туфельки наводят. И сама ты. А чего мне тебя жалеть-то? Давай, и впрямь, расскажу правду, как ты здесь оказалась?
-Давай, - согласилась она. – Ну?
-Э… Как бы… С конца начать? Вот, ты оказалась здесь, а… Нет, лучше сначала начать. А вначале было… В смысле, вначале-то ничего и не было, да. Слушай, я лучше с середины начну. Да, вот так лучше всего выйдет. Значит, ты ведь была кто? Ты была Ангелина Апполиония, в Ангелинии. А до того я ведь и не знаю даже.
-Э…
-И не перебивай, вообще! – рассердилась я. – Ангелиния, это потусторонний мир, вот. И не выпучивайся, уже. Я же предупредила, всё равно не поверишь. Да, и, хочешь верь, хочешь, не верь. Вас там, таких, много было. Ангелин всяких по тридцать метров ростом. Огромные такие, но глупые. Так что, и не удивляйся теперь, что у тебя мозги пустые наполовину. Могло ещё и хуже оказаться.
Короче, вы, там, Ангелины, выпендривались от безделья. Невелика работа-то, карусели раскручивать чужими руками. Вот и ты выпендрилась, и меня в свои… Да, ну, это, конечно, лишние подробности. Да. Короче, ты меня обидела, и на карусель посадить хотела. Вот я и вызвала демона. А он тебя скрутил, замасштабировал наполовину, ну и туда же, куда и меня. На обсасывание по кредитной задолженности. Только меня по-полной, а тебя как вторичный элемент взыскания методом обсасывания, поскольку, под руку попалась. В смысле, под лапу. Знаешь, я так полагаю, что Ангелины это никакие не изначальные существа, а наоборот. Вторичные объекты для… Ну, не знаю точно, для чего. Но созданные из нас, обычных девушек, каким-то хитрожопым методом. Если так, то и понятно, что с тебя по ходу обсасывания вся хитрожопость слезла. Ну, почти слезла. Вот. А потом, вероятно, тебя на карусель уронили. Не нарочно. Вот тогда очень даже и понятно, как ты здесь оказалась, бестолковая такая. Ну и я, конечно, внезонный объект заказывала, так что, одно к одному. Значит, тебя уронили на верхушку карусели. Наверное, в тот момент, когда верхние карусельщицы уже сюда перемещались. Вот ты теперь и здесь. Появилась. Понятно?
-Это… - сказала она и снова нацелила на меня палец.
-Что?
-Что у тебя на носу?
-У меня на носу? – удивилась я. – Ах, на носу. Да, это бирка такая к носу подвешена. Пометить чтобы.
-Зачем?
-Ну, наверное, ошейников у них нету. Или мало. Вон, - продемонстрировала я ей свои руки, - кандалов даже на всех не хватает. Мне последние достались.
Она раскрыла рот и, похоже, снова хотела закричать «а-а-а-а…», но вдруг передумала. Снова вытаращилась на меня и заявила:
-Есть хочу!
-И, что?
-Как, «что»? Еду подавай.
-Я?
-Ты. Других-то никого нет.
-Разбежалась, - отказалась я. – Еду ей подавай, понимаешь.
-Так, я же голодная!
-Ну, так, нечего сидеть. Вставай, иди, и зарабатывай. Еду. Потом ещё не забудь меня угостить.
-Я еду должна зарабатывать?
-Гляжу я на тебя, - сообщила ей я, - и вижу, что хоть писька и выросла, а старорежимные замашки-то сохранились. Здесь, знаешь ли, субординация существует. Я, между прочим, рабыня, а ты неизвестно кто. Так что, по правилам, ты меня Госпожой называть должна, и относиться соответственно. Но я на твою начальную глупость и бестолковость скидку пока что делаю. Это потому что я добрая, вообще.
-Я рабыню должна называть Госпожой? – возмутилась она.
-Конечно. А чего ты возмущаешься? Субординация согласно социального статуса, чего тут непонятного?
-Так, разве бывает статус ниже, чем рабыня? – не поняла она.
-Здесь бывает.
-Как так? Рабыня, это же, можно сказать, никто. И никаких прав не имеет, и вообще.
-Рабыня, это не «никто». Это как раз «кто». А именно, чья-то собственность. Рабыня денег стоит, и под защитой закона.
-Рабыня под защитой закона?
-А как же? Любая собственность под защитой закона. А то бы кто угодно мог бы отбирать чужую собственность и чего угодно с нею делать. Да защита собственности это самый первый закон, который возникает когда вообще законы обществу в голову приходят.
-Ты собственность? – решила уточнить она.
-Ну, в данный момент, не совсем уж собственность. Но это для меня не проблема. Я уже столько раз собственность, что себе запросто снова достану. Собственника.
-А я-то же не собственность? – спросила она.
-А я тебе чего толкую?
-Так как же может быть чья-то собственность выше по статусу, чем тот, кто сам ни разу не собственность, и… А?!
-Запросто.
-И как?
-Есть хочешь?
-А? Ну, да, я же сказала.
-Так, вот, если ты собственность, так тебя собственник кормить обязан. Помимо всего прочего. А если ты, такая, вот, никто, так и с голоду помрёшь. А у того кто помер, статус точно ниже окажется.
-А свобода дороже! – заявила она.
-Ты, наверное, не так уж и есть хочешь, - предположила я. – Как проголодаешься по-настоящему, так сама в собственность запросишься. Только на меня тогда не рассчитывай. Я рабыня, я собственность иметь не могу. Вот иметь принадлежность могу. Принадлежностью хочешь?
-А это ещё что значит?
-Ну, рабыня это собственность. А то, что есть у рабыни, одежда, там, цепи, игрушки, это принадлежности рабыни. Но они тоже собственность её собственника. И отбирать у рабыни её принадлежности нельзя. Ну, то есть, можно попробовать, но рабыня и настучать может. А может даже и обязана. Рабыня свою стоимость блюсти должна и не позволять никому покушаться на свою ценность. Не то, она своему собственнику ущерб нанесёт. А за это и плётку схлопотать можно.
-И ты предлагаешь мне быть твоей принадлежностью? Я игрушка, что ли? – возмутилась она.
-Игрушкой будешь, если кто-нибудь в тебя играть захочет. А мне, знаешь ли, неохота. Так что, не зазнавайся раньше времени.
-Чёрт. Чёрт, черт, чёрт… - заявила она.
-Эй, ругаться сразу привычку бросай, - посоветовала я, - а то, здесь Аннолиусские придурки кругом были.
-Кто?!
-Ну, деятели из Аннолиуса. А в Аннолиусе за сквернословие девушкам языки отрезают.
-Да ты что? – вылупилась она.
-Ну, не так уж, чтобы прямо сразу. Это если методы убеждения не действуют. И то, не зараз. Сперва слегка подрежут, потом ещё… Но в таких местах и на придурков нарваться можно. Целиком язык отрежут, а потом и говорят, будто ругалась, вот как бывает.
-За… Зачем?
-Ну, немые рабыни нравятся кое-кому. Иногда за рабыню без языка ещё и лишние деньги платят. Ну, это логично, отрезание то денег стоит, а если уже отрезан, так и возиться не надо. Понятно?
-Да врёшь ты всё! – в очередной раз возмутилась она. – Я, это… Я, вообще, лучше в полицию пойду! Да. Как сразу не догадалась.
-Да, это ты хорошо придумала, - оценила я. – Счастливого пути, привет полицейским передай. Только не говори, что от Мелани. А то они плохо отреагировать могут. Снова орать начнут, будто я их изнасиловала.
-Ты полицейских изнасиловала?!
-Здесь они иначе называются. Блюстителями. Но, в принципе, та же полиция.
-И ты этих блюстителей изнасиловала?
-Ну не совсем уж так. И не всех, а только парочку. Да и не я даже. В смысле, не одна, там ещё подружки помогли.
-Групповое изнасилование, - рассудила она.
-Извращённым методом, - добавила я.
-За… Зачем?!
-Длинная история. Затем, что они сами напросились. А теперь ещё обижаются.
-А ты потому и закованная?
-Да ты что? Это же, когда было-то? Да и вообще, меня тогда и не поймали даже. Да и тогда не поймали, когда я их коляской переехала. Да. И тогда не поймали, убили только…
-Что значит, убили?!
-То и значит, что убили. Не в последний раз, кстати.
-Да как такое может быть?
-А ты сама не была ещё убитая? Тебя, может, тоже убили, когда не карусель роняли. Если головой вниз, к примеру.
-Ты…
-Что?
-Ты мне на нервы действуешь!
-Ну, я пойду тогда, - решила я, встала и заковыляла, волоча ногами кандалы. Но вскоре обнаружила, что эта Апполиония увязалась следом. Ну да. Нервы нервами, а куда ей деваться? Пристроились за мной и идёт, на глаза не лезет. Но вскоре она позади меня опять чертыхнулась, явно не в мой адрес, и отстала. А потом снова догнала, только теперь она была босиком, а туфли несла в руке. Не иначе, ножку подвернула на таких-то каблучищах.
И тут мы вышли из полосы тумана на просвет. Только сарая поблизости не наблюдалось, впрочем, местность и не просматривалась далеко. Вблизи снова маячила полоса тумана, который динамично клубился и перемещался слева направо. И…
Запах дыма. Да эта полоса была явно не из тумана, а из серого дыма, стелющегося над землёй. Чего это тут горит с такой силой, что и не видно почти ничего? Лезть в дым для выяснения мне тоже не хотелось, но тут этот самый дым слегка оттянуло вбок и показался его источник. А именно, обугленные остатки того самого сарая, который числился складом готовой продукции женского рода. Эти остатки, практически, уже не горели, зато дымили на славу. И сколько же я блуждала в тумане, если такой огромный склад успел дотла сгореть?
Тут в дыму образовалось ещё несколько просветов, и стало ясно, что дымится всё это бандитское поселение, причём, берег явно уже покинут поджигателями. Скорее всего, за прошедшее время Аннолиусская карательная экспедиция успела отчалить и скрыться за горизонтом. И, наверное, увезла с собой всё, что сочла нужным, а остальное пожгла. Это, конечно, логично выглядело, но, а чего теперь делать? А может, это банда Катаракты захватила корабли и всё пожгла? Нет, это вряд ли. Всей банды-то было четыре девки, да ещё четвёртая принудительно мобилизованная. Да тут ещё и эта Ангелина-Анжела стоит рядом и таращится на меня так, словно я ей чего-то объяснять обязана. А сама с вопросами лезть опасается.
-Чего, - спросила я её, - туфельки жмут?
-Это… - сказала она и поглядела на зажатые в руке туфельки, - вообще ходить невозможно же. Тебе в кандалах, наверное, и то проще.
-Дело привычки, - заметила я. – Ты, наверное, никогда стриптизёршей или подиумной моделью не работала, вот и не умеешь. Обычные стриптизные туфельки, прозрачные только. Только, вот…
-Что?
-Интересно, а как они открываются?
-Чего?
-Ну, как в эту платформу девушек-то запихивают? Не прямо же на обувной фабрике? Хотя, если банки на голове припомнить, так может у вас, там методы перемещения в пространстве освоены. Ну, на короткое расстояние, хотя бы. Вот я и говорю…
-Да, к чёртовой матери эти дурацкие туфли! – заорала она, размахнулась и запустила туфельки что есть силы прямо в дым.
-Да ты чего… - растерялась я.
-Всё равно, ходить в таких невозможно, да ты ещё прикалываешься!
-Зачем выбросила? – расстроилась я. – Ходить невозможно, так, и не ходи. Подари кому-нибудь, или продай. Знаешь сколько стоят такие, хотя бы? Подобрать надо.
Странное дело, найти туфельки почему-то не получалось. Да не могла же она зашвырнуть их на сто метров? Дымить продолжало и теперь, но не с такой силой, чтобы в этом дыму задохнуться, с учётом периодических просветов. Но туфельки как в воду канули. Впрочем, по сравнения со всеми предыдущими чудесами, можно было и не удивляться такому. Да и чёрт с ними, а чего дальше-то делать? Робинзонить на этом погорелом острове? Тогда, прежде всего, какую-нибудь еду отыскать надо, пока ещё некоторые силы сохранились. Не могло же совсем ничего тут не остаться?
Мы принялись за обследование пепелища складского сарая, как наиболее близкого объекта. Кое-что мы там, конечно, обнаружили, только отнюдь не еду. А всякие почерневшие кольца, цепи и железяки для ног, подобных которым и на мне самой было достаточно. Даже несколько клеток, которые не сгорели потому что были железные. Закоптились только. А вот ни одной клепалки не нашлось, как я не искала. Я, пока что, ещё не так долго бродила тут закованной, как в прежние времена случалось, но мне уже надоело. Кроме того, надеяться на наличие в этом месте заживляющей смазки для закандаленных ног девушек было бы наивно. А ножные кандалы это такая вещь, что рано или поздно всё равно разотрут ваши щиколотки, будь они сколь угодно удобными и хорошо пригнанными. Даже если вы будете сидеть на одном месте, например, в клетке для девушек. Шевелиться-то и там придётся. Честно говоря, я подозревала, что обстоятельства неспроста наградили меня кандалами в этом месте и в это время. Как ни крути, а всегда получается так, что любой, на первый взгляд, бестолковый элемент, вдруг оказывается к месту. Я имею в виду недавнее знакомство с водяной Сплойей. И в этом смысле, очень может быть, что кандалы мне ещё понадобятся в обозримом будущем, потому я и клепалки найти не могу. Ведь если бы нашла, точно бы от кандалов избавилась. А так…
Меня, кстати, не очень-то беспокоило происшедшее смещение времени. Ну, потому что его можно было тупо объяснить моими долгими блужданиями в тумане. По ходу которых я могла и заснуть на десяток часов, а потом об этом позабыть. Я же ламиола, в конце-то концов? Конечно, я в такое тупое объяснение не верила, но всё равно, когда есть вариант объяснения безо всякой мистики и фортелей с пространством и временем, как-то спокойнее себя чувствуешь.
Ну, ладно, складской сарай сгорел, но тут же и другие строения имелись. А в них имелись и трудносгораемые предметы. Ага. Стационарные клетки для девушек с нижним подогревом. Ну да. Там ещё и коридор с бетонным полом был. А бетон никакие карательные экспедиции ломать не станут. Или те же чёрно-белые шарики, в которые превратились Господа палачи с палачихой. Интересно, Аннолиусские умники станут хоть какое-то объяснение такому феномену отыскивать? Или им на всё непонятное плевать? Вообще, если так, то это правильно. Особенно для мужчин. Если чего непонятно, так они об этом думать перестанут и займутся тем, что им понятно. Например, сексуальным процессом с девушками. Надо заметить, по части понятия сексуальных процессов у местных мужчин наблюдается очень разная степень этих самых понятий. Но, вот, о причине этой разности степеней они точно думать не станут. Особенно в ходе самого процесса. Если у них и бывают намерения об этом процессе подумать, так они откладывают это на потом. А то ведь процесс может и вовсе не получиться. А «потом» у них всегда находятся более важные дела, и вообще… Вообще, это нам, девушкам, думать для здоровья вредно. А им-то не вредно, зато лень. И ещё инстинктивное чувство, что только начни думать, как и надумаешь не очень-то приятный для своего самолюбия результат. Вот и думать нечего.
-О чём думать-то? – вдруг перебила меня Ангелина. Ну, понятно, я снова вслух разболталась. – Снова о строении Вселенной?
-Не, про Вселенную пока не надо. Подумать надо, во что тут одеться и чего поесть.
-Так, если нет ничего, чем думание-то поможет?
-Это, кому как, - возразила я. – Ко мне тут в последнее время одна думающая негодяйка привязалась, так знаешь чего надумала? Как меня побить можно, при том, что мы голые были, и тоже ничего вокруг не было. Ещё заявила, что это ей запросто. Связала меня моими собственными волосами, завалила, и давай бить по попе моими собственными ногами в кандалах, представляешь?
-Ты это к чему?
-Ну, к тому, что если бы я была негодяйка, так могла бы надумать тебя съесть, а из твоей шкуры себе одежду сделать.
-Э…
-Только я не негодяйка, а, наоборот, очень добрая девушка. Это я к тому, что тебя плохо знаю. А если ты похожие негодяйские мысли в своей голове варишь, так сразу предупреждаю, выкинь их из этой самой головы и назад не пускай. Чтобы хуже не было.
-Кому?
-Тебе, конечно.
-То есть, - сказала она, - если бы я надумала тебя съесть, то хуже бы вышло мне, а не тебе?
-Ну да.
-А если бы не только надумала, но и съела?
-Ещё хуже.
-Типа, ты заразная какая-то?
-Ха, - сказала я. – Ха-ха. Точно. Как я раньше не догадалась, что это болезнь такая? А, потому что болезнь науке неизвестная. Короче, я тебя тоже предупреждаю, если кто меня пытается обижать, с тем потом несчастья случаются. Пропорционально степени обижания. Практикой проверено.
-Что значит, «тоже»? Ещё кого-то предупреждала?
-Конечно.
-И они тебя не обижали?
-Так, не верит же никто! И, потом, если бы переставали обижать, как бы это практикой проверено было? Вот я тебе и советую, поверь на слово, не то, как все эти дуры, поплатиться можешь.
-Так, - сказала Ангелина. – Так. Значит, одна из этих дур тебя недавно побила твоими же ногами, так?
-Так.
-И с нею несчастье случилось?
-Ещё какое! Да её вообще чуть в горячей духовке не зажарили. У этой Катаракты, наверное, ещё и теперь жаренная задница не зажила.
-Кошмар какой. И она поэтому перестала тебя обижать?
-Да, если бы! Эта дура потом меня вообще убить попыталась! А я же ей сколько раз говорила, что меня убить нельзя, зато, когда убивают, мне сильно обидно. Так ведь, как об стенку горох!
-И чего с нею теперь?
-Не знаю. Уж наверное, ей теперь снова плохо. Да ну её к чёрту. Пускай теперь подальше от меня держится, ей же лучше будет. Век бы больше этой злодейки не видеть. Короче, ты меня обижать не собираешься?
-Это… - сказала она, - а не может тогда так быть, что и тебе тоже меня обижать нельзя?
-Почему это?
-А вдруг я успела от тебя той же заразной болезнью заразиться?
-Логика есть, - признала я. – Только чего-то я сомневаюсь. Вроде, прежде ведь такого не наблюдалось. Кажется.
-Можно подумать, ты сама кого-то не обижала.
-Да, нет, обижала, конечно. Да. Точно. Если припомнить, что я глаз выбила… Вот ведь, чёрт. Да со мною потом столько несчастий случилось, что на два выбитых глаза хватило бы, если не на десять. Но я же ведь не нарочно! Хотя, конечно, для пострадавшего невелика разница… Нет, ты мне тут такую гнилую философию не проповедуй! Мне и так жить нелегко, а ты… Это ещё что?
Тут вблизи нас сквозь жидкий дым замаячил какой-то большущий предмет, постепенно приобретая более чёткие очертания. Пока не обозначился полностью.
-Э-э-э… Чёрт! – высказалась Ангелина. А я промолчала.
Предмет оказался лежащей на боку Ангелинской туфелькой, увеличенной раз в тридцать. Лежал он шпилькой и подошвой к нам и ещё слегка подрагивал, словно живой. И эти подрагивания были как раз такими, какими они должны были быть, если бы кто-то трепыхался внутри этой туфельки. И куда деваться? Мы обошли туфлю с другой стороны, и, конечно же, обнаружили в ней внутрикаблучную обитательницу. Обитательница отчаянно корячилась внутри прозрачной платформы, причём, корячиться ей приходилось в лежачем положении, поскольку туфелька не стояла нормально, а валялась боком. По первому впечатлению, мне показалось, что при данном масштабировании внутри каблука этой персоне было намного теснее, чем мне в Ангелинии. Хотя сама внутрикаблучница и была в нормальном женском размере. Возможно, конечно, туфелька была не совсем такая, в которой недавно корячилась я, а с более низкой платформой, или вообще другого размера.
Тем временем, эта внутрикаблучная девушка заметила нас с Ангелиной, вытаращилась и принялась орать. Звука, правда, никакого не было слышно, но её разинутый рот и гримасничание говорили сами за себя. Конечно же, она орала, наверное, призывая на помощь. А ещё колотилась в прозрачную стенку закованными в длинную цепь руками, а также то и дело демонстративно хватала себя пальцами за горло. Тут я сообразила, что никакой головной жилки у неё не наблюдается, а головной банки и подавно. Вместо этого на ней был гладкий железный ошейник и ручные кандалы. А ножных кандалов, похоже, не было. И ещё мне бросились в глаза её огромные сиськи, не очень-то здорового оттенка. А про то, что она походила на мою знакомую по Ангелинии соседнюю внутрикаблучницу, и говорить нечего. Я, конечно, догадалась, что, по причине отсутствия жилочного жизнеобеспечения, ей, явно почти нечем дышать, будучи наглухо запаянной в каблук. Ну, недаром же мне совсем недавно пришла в голову мысль о возможных принципах устройства таких туфелек, на предмет помещения туда и извлечения оттуда декоративных девушек-украшений.
Конечно, тут мы с Ангелиной попытались девушке помочь, но чёртова туфелька оказалась, мало того, что очень крепкой, а ещё и упругой. Стенки её подмётки пружинили и только слегка прогибались от моих ударов по ним ручными кандалами. Всё что нам удалось, это поставить туфельку вертикально, на подошву и шпильку. В таком положении внутрикаблучница могла, хотя бы, нормально сидеть, слегка согнув голову и вытянув вперёд ноги. Ну, примерно как в маленькой сидячей клетке для девушек. Я попыталась знаками объяснить ей, что без каких-нибудь инструментов мы её извлечь из каблука не сможем, и пускай она подождёт, а мы пойдём поищем. Боюсь, она меня не поняла, потому что так и продолжала разевать рот и стучаться в стенку. Хотя, возможно, что верхняя подмётка туфельки не была совсем уж воздухонепроницаемой, не то бы эта девица уже задохнулась в таком маленьком объёме. Тем не менее, конечно же, извлечь её оттуда следовало как можно скорее.
В сгоревшем сарае искать уже было нечего, поэтому я заковыляла в своих оковах в снова сгустившийся дым, наугад, в надежде набрести на другие строения. И почти сразу же наткнулась на вторую туфельку. Туфелька была таких же размеров, лежала на боку, а её нижняя подмётка была безобразно отщеперена в сторону, поскольку стенки платформы были пропилены почти по всему контуру основания. А рядом валялась пила! Вроде той, которой мы выпиливали друг друга из пристёгнутых к задницам сидений на «Клеопатре». Я подхватила пилу и повернула назад. Вообще, во-первых, кругом был густой дым, в котором невозможно было ориентироваться. А во-вторых, мне уже так щипало глаза, горло и нос, что впору было подумать, как бы самой не задохнуться. Направление я потеряла, и, возможно даже, некоторое время бегала по кругу, как всегда бывает при потере ориентации и по причине нашей праворукости. То есть, правоногости? Или левоногости, если нас перекашивает по диагонали? Нет, всё же правоногости, потому что, помнится, лично я всегда заворачиваю влево, значит, правая нога шагает шире левой. Тут я стала намеренно заворачивать вправо и, надо же, выскочила из задымлённой зоны. Вот ведь как важно вовремя вспомнить нужный момент собственной биографии.
Прежде всего, мне пришлось бросить пилу, прочихаться и продрать слезившиеся глаза. А когда это удалось, я вдруг обнаружила поблизости Ангелину и внутрикаблучницу. Причём, внутрикаблучница была не только не внутри каблука, а и вовсе никаких каблуков поблизости не наблюдалось. Э?
-Наконец-то, - недовольным тоном сказала Ангелина. – И чего ты там, в дыму столько блуждала? Искала чего?
-Так, это… - растерялась я и кивнула на внутрикаблучницу, - как ты её вынула-то? Туфля всё же открывается как-то?
-Чёрта с два она открывается! – возмутилась Ангелина. – Пилить пришлось. Часа два пилила, наверное, а ты всё шляешься где-то.
-Пилила, говоришь? Чем пилила?
-Так, пилой. А ты чего пилу сюда принесла?
-А ты где пилу взяла?!
-Так, возле туфли же валялась. Я же тебе говорю, смотри, пила лежит, а ты ноль внимания, и уковыляла в дым. А девушка в туфле задыхается уже. Я пилила, а ты шлялась где-то. Специально, чтобы я одна надрывалась что ли?
-Стой! Стой-стой. Э… Значит, я ушла, а ты пилила. Выпилила, пилу бросила, и… Давно?
-Так, часа два прошло, говорю же.
-Вундер-лэнд, - рассудила я.
-Чего?
-Страна чудес, - пояснила я, присела, где стояла, и принялась чесать нос, чтобы быстрее думалось. Значит, опять то же самое. Как только я заблудилась в дыму, время опять пошло ненормально быстро. Или моё восприятие пошло ненормально медленно? Нет, скорее, всё же время побежало вперёд отдельно от меня. За два часа я бы в этом дыму гарантированно задохнулась. То есть, как и после выхода из сарая, моё время отделилось от остального времени в более медленную сторону. А, скорее всего, оно, внешнее время, проскочило вперёд сразу, ещё до того как я нашла туфельку и пилу. Потому что моё время тут явно цепляется за материальные предметы окружающего мира. Такие, как, например, эта пила. Или как эта Ангелина, которая именует себя Анджелой и врёт, будто ничего про Ангелинию не помнит. Интересно, и внутрикаблучница также врать станет?
-Эй, - сказала я в адрес внутрикаблучницы, - ты меня помнишь?
-Н-нет, - икнула та.
-А её? – указала я на Ангелину.
-У-у, - мотнула она головой, при этом оказалось, что её ошейник снабжён длинной, болтающейся позади цепью, которую я прежде не заметила.
-А звать как?
-М… Милки.
-Чего заикаешься-то?
-Так, это, Госпожа. Забыла, как. А тут же и вспомнила.
-Милка, значит?
-Милки, Госпожа.
-В смысле, молочница?
При таком вопросе внутрикаблучница словно вся сжалась и ухватилась за свои слегка синие сиськи. Конечно же, молочница, да ещё так доили, наверное, что кошмары теперь мерещатся. Ну, если уж демоны её доили, да ещё доильным аппаратом…
-Да ты не бойся, - попыталась успокоить её я, - никто тут тебя доить не будет. А чтобы не было и мыслей таких, давай, будешь Милка, а не Милки, ладно?
-Угу, Госпожа, - кивнула она.
-Только чтобы ни к каким демонским хвостам не цеплялась больше, поняла?
-Де… Де… Хвостам, Госпожа?
-Да, к хвостам, - подтвердила я. – Ладно, пошли, уже, дальше, что ли?
-Погоди, - остановила меня Ангелина и кивнула на Милку, - в смысле, она что, молоко даёт?
-И что?
-Ну, так, если есть нечего, так попить бы хоть?
-То есть, ты хочешь из этой девушки насосаться молока?
-Ну, за неимением другой еды.
-Она тебе что, корова?
-Знаешь, - заявила Ангелина, - вот если бы я сидела запаянная в туфельку, а меня бы кто освободил, и при том, я была бы с молоком, а освободитель голодный…
-Так, - перебила я, - а, скажи-ка, ты, прежде чем её выпиливать, не договорилась ли заранее, что не задаром, а?
-А ты сама недавно говорила, что я должна пойти, и еду зарабатывать!
-Значит, пилой зарабатывала? И на сколько литров молока договор?
-Да не знала я, что она молоко давать может!
-А чего она тогда тебе пообещала?
-Пообещала, что будет для нас еду зарабатывать.
-Короче, ты, значит, рабыню себе нашла?
-Тогда уж двух, - уточнила Ангелина. – Я так поняла, что здесь рабовладельческий строй, да? А вы обе явно рабыни, иначе, зачем бы на вас эти железяки наколотили? Вы, наверное, от хозяев сбежали, и вообще, чего у тебя этот номер, к носу подвешенный, обозначает?
-К чертям этот номер! – рассердилась я и принялась выковыривать бирку из носового кольца. Ну, к носовым кольцам я, как уже ранее говорилось, достаточно привыкла. И уже объясняла, почему. А дурацкий номер на носу носить больше не собиралась, да всё руки не доходили. Наконец, мне удалось раскурочить бирку, особенно даже не повредив носа.
-Вот, - отчиталась я, - никакого номера на носу у меня больше нет. Так что, нечего!
-А кольцо в носу для чего? Не для привязывания рабыни за нос?
-Нет. Кольцо для красоты, вот.
-Кольцо в носу, это красиво?
-Чего ты к моему носу привязалась? – возмутилась я. – Представь себе, кольцо это красиво, сексуально, и взгляды к тебе притягивает. Противоположный пол, я имею в виду. Вот, этот пол увидит нас с тобой, так в первую очередь на меня таращиться станет, а не на тебя. Поскольку, кольцо в носу. Здесь же главное, внимание привлечь, а дальше уже проще. Можно потом из самца верёвки вить, и совесть болеть не будет, поскольку сам напросился. На общение. С последствиями. Короче, захочу, так и замуж выйду. Начиная с кольца. А ты так бесхозной и останешься. Всё понятно?
-Ну, если нечем другим привлечь, кроме как окольцованным носом…
-А, это, - внезапно перебила нас Милка, - я, вот, вообще в ошейнике. Так, на меня, наверное, ещё раньше внимание обратят?
-Наверное, - согласилась я. – Ухватят тебя за цепь и потащат куда-нибудь на твоём ошейнике. Ещё неизвестно, куда. Если тут вообще какие-нибудь хвататели имеются.
-Так, может, пойдём, поищем?
-Пойдём, - согласилась я. И мы пошли дальше. Искать хватателей, или, лучше, еду какую-нибудь, одежду, и ещё чего, поважнее хватателей.
На этот раз мы шли недолго и быстро преодолели очередную полосу дыма. В смысле, полосу густого дыма, похоже, плавно переходящего в туман. И вот в этом тумане снова чего-то замаячило впереди. Причём, вяло шевелящееся. А когда, по мере нашего приближения, это самое удалось разглядеть, мы снова отреагировали по-разному. Милка захихикала глупым голосом, Ангелина принялась пересчитывать чертей, а я просто выразилась «Гы!». По приобретённой в Ангелинии вредной привычке. Ну, так и вправду же, попросту, гы!
Мы теперь оказались на прибрежной полосе, откуда берег полого спускался к затуманенному водному пространству. А на краю перед спуском был установлен деревянный столбик, к верхушке которого были прикованы длинными цепочками три покачивающихся перед нами шариковых «неваляшки». Н-да…
Неваляшки были достаточно стандартными, а именно, деревянными бочкоподобными шариками из скреплённых обручами дощечек, из которых торчали наружу по три отростка. Сверху голова заключённой в шарик пленницы, туго затянутая в ярко-красный платок и ремешковый кляп с большим резиновым шариком в рот, а по бокам её руки, закованные в шариковые перчатки с бубенчиками. Ещё на пленницах были шейные транспортировочные обручи, согнутые из толстого чёрного металла, а в носах у них, понятное дело, большие и грубые арестантские кольца. Когда-то и меня заковывала в подобную «неваляшку» мерзкая Госпожа Клионолия Мона-Анноли. Только у этих девиц дополнительно ещё и болтались подвешенные к шейным кольцам большие деревянные дощечки, на которых была написана крупная надпись. А именно: «AY AM BADDI».
Нет, вот, интересно, чего это за пристрастие местных извращенцев к английскому языку? Почему всякие дурацкие надписи на ошейниках, оковах и на самих девушках обязательно надо написать по-английски, да ещё и с ошибками? Вот почему бы в данном случае было просто на этих дощечках не написать: «Я ПЛОХАЯ»? Может, даже и без ошибок бы вышло. Ну, если, конечно, тут не присутствовал некий скрытый смысл. Например, если на пленнице дурацкая надпись написана с дурацкими ошибками, стало быть, её заковал в этот шарик некий малограмотный дурак. А пленница тогда, стало быть, ещё и гораздо большая дура, если попалась и оказалась в неваляшке. Ну, в сочетании с распяленным кляпом ртом, носовым кольцом и вытаращенными глазами, тем более, любая дурой покажется. Так что, смысл мог быть, но это вряд ли. Я-то и сама в подобный смысл с трудом верю, так я же гениальная, а остальные и совсем не догадаются. Так чего зря надрываться? Тем более, все три неваляшки без сомнения и так были законченными дурами. Потому что это были те самые Катаракта Гну, Ханака и Дорка, забыла какой номер. Кажется, Дорка-2, но, может, и Дорка-1. Я вообще-то их с самого начала не чётко различала, уж больно они похожи были друг на друга своим мерзким поведением. Относительно меня. Но тут мои размышления прервала истерическая реплика Ангелины:
-Это чего такое?! Кто такое… Это самое… Кто такие?!
-Неваляшки, - объяснила я.
-Не… куда?
-Никуда. Качаются, но набок не опрокидываются. Не валятся, то есть.
-А, за… за… за-чем?!
-Затем, что плохие. Написано же, - сказала Милка.
-Они плохие? – затупила Ангелина.
-Ну, не знаю, - усомнилась Милка. – Так, написано, ведь?
-Плохие, - подтвердила я. – И, правильно написано. Разбойницы это. Оллиолонерши. Только неудачницы. Ну, или атаманша у них неудачница. Им бы ещё раньше ей чёрную метку поднести, может и чего иначе бы вышло.
-То есть, их что, за разбой так, вот, это… Закупорили?
-Даже и не сомневаюсь, - подтвердила я. – А я-то ещё думала, что с ними сделают, если разбой не получится?
Между тем, неваляшки, конечно же, давно заметили наше присутствие. Только они, явно, к этому времени были никакие, так, что могло бы показаться, будто они на нас никак и не реагируют. От них, кстати, и пахло-то не очень. Ещё бы. Сколько может пленница шарика выдержать не обмочившись? А эти тут уже, может, несколько дней раскачиваются на цепочках. И цепочки-то специально такие тоненькие, поскольку укатиться от столбика всё равно не дадут.
-Помрут же, если ещё не померли, - предположила Ангелина.
-То есть, ты предлагаешь их оттуда вынуть?
-А как же иначе?
-Вот-вот, - проворчала я, - на то и расчёт.
-Какой ещё расчёт?
-У тех, кто с ними расправлялся. Это же разбойницы. Кровожадные, беспощадные, и, это, как его? Беспринципные. С другой стороны, не оставлять же их до смерти в этих бочках, да? А выпустишь, так они тебя же убивать и грабить примутся. А те, кто их законопатил, специально и написали, плохие, мол. Так что, пускай освободители не обижаются потом.
-Так что же делать?! – снова заголосила она.
-Для начала, кончай истерику. В смысле, орать кончай.
-Кончила. Ну?
-Значит, так. Мы их, конечно, из этих шариков вытащим. Только, я думаю, они сейчас уже от жажды помирают. Напоить их сперва надо. А они за это пускай обещание дадут, что будут хорошо себя вести и нас не обижать. Думаю, они в данный момент чего угодно пообещают, вот и надо моментом воспользоваться.
-Так, ты же сказала, что они беспринципные, - припомнила Ангелина. – Как же можно тогда их обещаниям верить?
-А делать-то чего? Ну, пускай тогда не обещают, а клянутся, вот. Всё-таки надёжнее выйдет.
-Ха, - усомнилась Ангелина. – А если они, невзирая на клятвы, разбойничать начнут, чего они делать будут?
-Чего, чего! Зарежут тебя и съедят, поскольку, голодные, явно.
-Людей есть нельзя, - встряла Милка, - потому, как, тогда приболеть можно.
-Правда?
-Точно.
-А я-то думала, людей есть нельзя, чтобы дикарём и людоедом не стать, а, оказывается, вон чего. Ладно, значит, давайте, развязывайте им рты. Вы вон тем, а я этой, - распорядилась я и принялась расстёгивать ремешки кляпа на Катаракте. Ну и затянуто же…
Я с трудом справилась, и вынула из неё резиновый шар. Осторожно, а то, кто её знает, вдруг кусаться станет? Но Катаракта кусаться не стала, а вместо этого загримасничала ртом и сказала:
-Э-э-ы… А-э-хры-кхе-кхе-кхы-ы-ы…
Впрочем, за точность этого высказывания я не ручаюсь.
-У-ы-ы-ы… А! А! К-к-х-х-х-э!
Ну, я учёная, поэтому заранее встала сбоку относительно направления выброса. Знаете, когда вас надолго закупорят кляпом, так чего только во рту не накопится. Это если минут на десять, то просто куча слюны. А если на день, или два, так там уже чёрт знает какая субстанция образуется. Даже и знать неохота, я же не желудочно-кишечный доктор, правда? А если закупорить рот пленнице на месяц, тогда что? Может, тогда она чем-нибудь вроде Сплойиолы рыгать начнёт? А, может, Сплойиола так и получается, а? Ха! Рот закупорен, Сплойиола идёт внутрь, там накапливается и всё выжигает, вот тебе и Сплойя вышла? Нет, что за идиотская теория?
-А… А… Э… Уй-й-й… Ох! – продолжала, тем временем, высказываться Катаракта.
Я чуть подумала, и стащила с её головы платок, пока она и его не заплевала. Оказалось, что голова у неё лысая, если не считать короткой щетинки на макушке, которая была оставлена таким образом, чтобы образовывать надпись «BADDI». Нет, вот, не лень же этим Аннолиусским придуркам при расправе с разбойницами ещё и парикмахерские разводить. Да и надпись-то быстро зарастёт. Хотя, если бы мы их в неваляшках оставили, сколько бы они прожить смогли? Интересно, а им языки не отрезали? Вроде, нет. Ну да, наверное, на кораблях хирургического кабинета не оказалось.
Тут, наконец, Катаракта прочихалась, проплевалась, прохрипелась и заговорила членораздельно. И для начала сказала:
-Ой-й-й-й….
-Здорово, BADDI, - поприветствовала я её.
-Э?
-На тебе так написано.
-Ур-р… - сказала она. – Ур-р-роды!
-Ну, как аукнется, так и откликнется, - припомнила я русскую поговорку.
-Да, чтоб им… Дай пить, а?
-Задаром? – осведомилась я.
-Задаром, - подтвердила она. – Помру сейчас, потому что.
-А, задаром не дам, - возразила я. – Давай, я твой платок заберу себе на бикини? А то, у меня писька мёрзнет.
-Ы-ы… И-и-и… - заныла она.
-Что, жалко?
-Да, бери, чего хочешь, только попить дай!
-А ты мне ещё и пообещать должна.
-Ай-й-й-й… Чего?
-Того, что не станешь меня обижать, и убивать больше не станешь.
-Пить дай!
-Не дам, не пообещаешь пока.
-Обещаю!
-И чего обещаешь?
-Не буду тебя убивать! На кой тебя убивать, если, сама же говорила, что тебя убить нельзя? Так, чего тогда уродоваться?
-Ну, убить меня, конечно, нельзя, - подтвердила я, - только мне и сам процесс попытки убийства не нравится. Вот и обещай, что не будешь.
-Обещаю!
-Нет, лучше поклянись.
-Ай-й-й… Ты что, издеваться решила?
-А ты не заслужила, да? Не люблю я ни над кем издеваться. А ты поклянись, оно и быстрее выйдет.
-Клянусь! – заорала Катаракта. Надо же, как быстро у неё нормальный голос прорезался. Может, и не так долго они тут в неваляшках сидят? Опять же, и насчёт дыма. Не может же слишком долго это пожарище дымиться?
-А чем клянёшься?
-Да ни зачем. Затем, чтобы ты мне воды дала!
-Я имею в виду, не «зачем», а «чем». Чем клянёшься?
-Ай-й-й… А чем надо?
-Ну… Поклянись своей бритой лысиной, вот.
-Клянусь!
-Чем?
-Своей бритой лысиной клянусь! Ну?
-Имей в виду, если клятву нарушишь, тогда у тебя на лысине и не вырастет ничего никогда, улавливаешь? Так и останешься лысой на всю жизнь.
-Умру сейчас, - предупредила она. – А тогда, пофиг, лысая, или нет.
-Ладно, договорились, - сказала я. – Только пускай эти, твои подручные тоже поклянутся.
-Ай-й-й…
Как оказалось, пока я с Катарактой беседовала, Дорка и Ханака уже по три раза поклясться успели, только я не поняла, чем.
-Ну, ладно, - решила я и поглядела на Милку, - теперь придётся их напоить.
-А… Я? – усомнилась Милка.
-Так, больше-то некому.
-Ещё чего!
-Но мы же пообещали?
-Так, вон же, вода рядом, - указала Милка на Оллиолону.
-И чего, нам их туда катить? Так сперва столбик выкопать придётся, а то, цепочки эти. А если и докатим, как их поить-то? Головами в воду переворачивать?
-Да, принести сюда воды, - и всё, - предложила Милка.
-А в чём принести-то?
-Так… - сказала она. – А, вот же, шарики у них по бокам?
-Гениально, - признала я. – Давай, оторви пару шариков и за водой сходи. А мы с Анжелой пока пойдём, ту пилу отыщем, которой она тебя из туфельки выпиливала.
-То есть, - уточнила Милка, - мы потом их из шариков выпилим?
-Там видно будет, - решила я, и мы занялись делом. Милка раскурочила два ручных шарика, благо, они были у разбойниц на руках всего лишь шнурками завязаны, а мы с Ангелиной пошли на розыски пилы. Пила не находилась слишком долго. Кроме того, ручные и ножные кандалы начали всерьёз растирать мои конечности. А если ещё и эти чёртовы шарики пилить придётся? Конечно, по логике обстоятельств, мне следовало бы принять на себя руководящую роль, а работу свалить на подчинённых. Ну, правда, Милка тоже была отчасти закована, но не по ногам же? А растирают вам конечности, прежде всего, ножные кандалы, уж это всякому известно. Естественно, всякому, кто кандалы носил. А тут, похоже, не носивших кандалы девушек и днём с огнём не сыскать, так что… Так что, когда мы, наконец, вернулись назад с пилой, разбойницы, заключённые в неваляшки, уже давно напились, а теперь ругались между собой. Как я понимаю, у разбойниц субординацией правит грубая сила. То есть, атаманше в любой момент может понадобиться защитить свой статус методом рукоприкладства. Да это даже и необходимо. Ведь если время от времени не демонстрировать шайке свою способность пресекать инакомыслие или сепаратизм физическим воздействием на зародившуюся оппозицию, так коллектив в ваших достоинствах и усомниться может. А если разбойный коллектив, как в данном случае, лишить возможности рукоприкладства, то возникнет двусмысленная ситуация. То есть, может так случиться, что доминировать станет не физическая, а интеллектуальная составляющая. Ну, если рты не закупорены, конечно. Между прочим, ещё и воняло от них…
-Короче, - указала я на неваляшку Дорки-2, - выпиливайте эту сначала, а там видно будет.
-Мы, выпиливайте? – решила уточнить Ангелина.
-Ну, я же не могу, - тряхнула я перед её носом своими закованными руками, - а у тебя уже и опыт есть. Уж думаю, распилить эту бочку проще, чем… Что?
-То, - сказала Милка. – Что, сама пить не хочешь?
-Хочу.
-Так, сходи, попей сначала. Прежде чем командовать.
-А в чём проблема-то? – не поняла я.
-А ты сходи к воде, сама увидишь.
-Ладно, - согласилась я и заковыляла к берегу.
У берега чего-то болталось в воде. Да не чего-то, а несколько тех самых Аннолиусских скрипучек. Ну, и чего удивительного? Если уж нас с Катарактой после кораблекрушения прибило к этим берегам, так кучу деревяшек и подавно. Правда, похоже, эти самые колодки уже ни на что не годились, потому что были несколько скрюченными и разбухшими. Явно от долгого пребывания в воде. Действительно, а я-то о таком аспекте и не подумала, эту «скрипучку» изобретая. Впрочем, насколько я помню, на «Хищнице» имелась какая-то жуткая краска, явно водостойкая. Уж Госпожа Шерри бы догадалась эти штуки покрасить, прежде чем на корабле использовать. Ну да. И краска-то, насколько я помню, красная была. Соответственно названию «Аннолиусская». Вот только я чего-то плохо помню, были покрашенными колодки у той пресловутой колонны пленниц из будущего, или нет? Ну, а чего удивительного? Их же видела не я, а Моника, к тому же в сильно бестолковом состоянии. И дело было ночью, да ещё в суете и неразберихе, которую охрана устроила. Да и… Да и всё это так и было не сильно определённо устроено, чтобы у меня были возможности устроить это будущее с отклонениями и вариантами, вот чего! Если уж на то пошло…
То есть, тогда получается, что я могу видеть будущее и создавать его, а может и прошлое изменять? Ага. А ещё я генерирую демонов, озадачиваю обстоятельства методом стихотворных заклинаний и смещаюсь во времени, а может и в пространстве, заодно. То есть, я, типа, волшебница? Если ещё и не кто покруче. Вот-вот, всемогущая волшебница стоит тут, на погорелом берегу, голая, в кандалах и в сопровождении подозрительной компании из трёх разбойниц, рабыни-молочницы, выпавшей в туфельку с того света и Ангелины, вывалившейся из обители Ангелин, которой, возможно, и не существует вовсе. А на небе…
А, вот на небе, на которое я наконец-то удосужилась взглянуть, делалось чего-то странное. То есть, неба как бы и не было. Чёрт, а? Это же… Над водной поверхностью висел явно не дым, а прозрачное белесое марево, не ограничивающее дальней видимости. И в этой самой дальней видимости вода загибалась вверх и назад, переходя в небо и образуя элемент замкнутого торового пространства, по крайней мере, в границах доступных для наблюдения. Давно вылетевшая у меня из головы память о нейтральной зоне начала всплывать на поверхность восприятия и перепугала меня насмерть. Я ухватилась за мозги и попыталась загнать память обратно, не дожидаясь, пока она опять сгенерирует тут пронзительную синюю бездну, сжигающую материальное живое тело без остатка, стражей нейтральной зоны и мнемонические проколы сущности ткани мироздания, со всеми её Страйкерами, демонами, Змееногами, Вайелоргами и…
Я завизжала и отскочила от берега, потому что сообразила, что подальше от воды пространство ведь недавно выглядело нормально. Да и Милка тоже чего-то увидела, лишь подойдя к воде. И вправду, теперь вокруг стало если и не совсем правильно, то хотя бы терпимо. Наполовину дым, наполовину туман, а небо совсем плохо видно, но, по крайней мере, оно явно есть. Чё-ё-ё-ё-р-т…
Я согнулась, приподняла рукой ножные кандалы и заковыляла обратно. Ещё это железо проклятое… А, разогнувшись наверху, увидела… Та-а-к…
Похоже, смещение времени на этот раз случилось не слабым. Возможно, остальной местный персонал решил, что я уже и вовсе не вернусь, и занялся делом без меня. Потому что дел тут было уже наделано достаточно. Милка с Ангелиной сидели у тлеющего костра и чего-то ели. Неваляшек уже не было, также как и столбика, к которому они были прикованы. А возле костра была навалена ещё и куча дров, возможно, что на дрова пошли шарики тех же неваляшек. А поодаль все три разбойницы чего-то большое сюда волокли, причём, даже отсюда было слышно как они ругаются и кряхтят.
Я заковыляла к костру, потому что при виде чужого пиршества и во мне голод проснулся. Обе девицы поглядели на меня, ну, очень странно. А грызли они те самые, пресловутые турнепсо-пинаплы, о которых я и вспоминать-то не стала бы в других обстоятельствах.
-Где взяли? – поинтересовалась я.
-Будешь? – протянула мне один из «фруктов» Милка.
-Спасибо, - не стала я отказываться, за неимением других вариантов.
-Ты ешь побольше, - посоветовала Ангелина, - а то…
-А то, что?
-Ну, вообще, мало ли что.
И опять странно на меня посмотрела.
-А чего случилось-то? – спросила я.
-Чего случилось, когда? – переспросила она. – Сейчас, или год назад?
-Э? – удивилась я так, что даже кусок пинапла изо рта выпал. – Год назад? Меня, что, целый цикл, в смысле, год, в смысле, не было?
-А может, и два, - заявила Милка. – Как мы тут время-то замерить можем?
-Да, бросьте, - не поверила я. – Вы что, два года тут голые сидите и турнепсы грызёте? Ха. Врать-то.
-А может, мы сюда каждый год приходим, годовщину нашего прибытия справлять?
-Быть не может.
-Ну, может, и не может, - согласилась Ангелина.
-Шутите, да?
-А что, смешно, разве?
-Не очень.
-А ты всё же ешь побольше, - снова посоветовала она, - а то, худая такая.
-Я худая? – возмутилась я.
-От слова «худо», - непонятно что пробурчала она.
Я хотела спросить, причём тут слово «худо», но раздумала. Сперва, и правда, перекусить надо, а потом уж и выяснять. Два года, понимаете…
Но в этот момент я почувствовала, что меня кто-то ухватил справа. И тут же кто-то ещё ухватил слева. За локти, натянув мою ручную цепь, так, что и недоеденный пинапл выпал.
-Говорила же, ешь побыстрее, - проворчала при этом Ангелина.
-Эй, чего хватаетесь?! – попыталась я вырваться от Дорки и Ханаки, потому что это именно они меня и ухватили.
-А ты не дёргайся лучше, - сейчас же посоветовала мне Дорка.
Я слегка вывернулась, чтобы их всех разглядеть, и чуть не хихикнула. Все три бандитки были голые, и толи немытые, толи умеренно покрытые болячками. Ну, так, неизвестно ещё, какую им набивку в неваляшки напихали. А если даже и не вредную, так при долговременном контакте с продуктами сгорания организма… Кроме того, они так и были в шейных кольцах, прикованных цепочками к обручу столбика, лежащего на песке. Причём, этот столбик был косо отпилен с обеих сторон, так, что оставалось метра полтора. А не проще ли было как-то цепочки перебить? Впрочем, если это качественные Аннолиусские цепочки, так чёрта с два их перебьёшь без инструментов. Это потому что в Аннолиусе помешанные на цепочках специалисты, которые навострились делать цепи тоньше всех, и при этом прочнее всех. Ну, наверное, и дороже всех, поэтому. Но разве тут кого волнует цена, когда он любимым делом занимается?
Так, вот, эти Дорка с Ханакой держали меня, а Катаракта сидела на обрезанном столбике, потому что, похоже, её цепь была вдвое короче, чем у других, и чтобы встать, ей пришлось бы столбик поднимать. А то, что они притащили, было величиной с две большие бочки, и замотано со всех сторон какой-то грубой тканью.
-Чего прицепились? – спросила я Катаракту, как главную.
-А, кто тебя знает, вдруг опять пропадёшь, чёрт знает, насколько?
-И, что, теперь постоянно держать будете?
-Да, хорошо бы, - проворчала она.
-Да на сколько я, так уж, пропала-то?
-Порядком. А тут ни дня, ни ночи нет. Может, дней несколько гуляла неизвестно где.
-Трудно было до берега дойти?
-Ещё бы, не трудно.
-Да какие трудности-то?
-Да, видно, для тебя, никаких. А для нас никакой возможности. Думаешь, мы туда не пытались сходить?
-Думаю, пытались. И чего получилось?
-Чего, чего! – рассердилась она. - Вроде и идёшь, а до берега не доходишь, хоть весь день топчись, вот чего.
-А я, значит, ушла, и меня несколько дней не было? А врать-то?
-И кто тут врёт?
-Да за несколько дней вы бы уже по любому себя от этого столбика отпилили. И от цепей бы избавиться сумели.
-В самом деле? – сказала Катаракта и достала из под себя пилу. – На, отпили, а то мы задолбались уже.
-Да у меня же руки скованы.
-Не настолько и скованы, чтобы помаленьку пилить нельзя было. Давай, покажи, как это делается.
-Как делается. Так, отпустите тогда.
-Отпустите, - распорядилась Катаракта, - только, если дёрнется бежать, сразу хватайте.
-Ну, - проворчала я, взяла пилу и начала примериваться к длинной части столбика. Столбик был толстоват, вообще-то. Скорее уж столб. Ну, как-нибудь. А чего особо сложного-то? Ну, пилить, так лучше у самого обруча, чтобы он соскочил потом.
-Лучше с краю пили, - посоветовала Катаракта.
-А зачем с краю-то?
-Пили, сама поймёшь.
Я послушалась и осторожно пильнула возле края. А в чём прикол-то? Внутри бомба заложена? Пилить я полноценно не могла, понятное дело, по причине ручных кандалов, но понемногу, - вжик-вжик, вжик-вжик, вжи-и-и-и… Не успела я пропилить и четверти столбика, как пила начала застревать, а стружка перестала осыпаться и начала превращаться во что-то вязкое, словно замазка, и чего-то мне напоминающее. Нехорошее. На всякий случай, я выдернула пилу, пока она вообще к бревну не приклеилась и уставилась на пропиленную щель, которая на глазах заполнялась вяло пузырящейся Сплойиолой, стекленела а потом и деревенела. Хотя, небольшая царапинка на бревне и сохранилась.
-Ну? – спросила Катаракта.
-Понятно, - признала я. – Что, и с цепью также?
-Также, - подтвердила она. – Сначала ничего, а потом срастается, чем короче, тем сильнее.
-Ну, ты вовремя остановилась, наверное, - предположила я.
-А я не собираюсь останавливаться, - возразила она.
-Будешь и дальше цепь ломать, пока с три пальца не останется?
-Не, не собираюсь, - сказала она и распорядилась в адрес помощниц: - Хватайте!
И меня снова ухватили с обеих сторон.
-И чего снова хватать? – не поняла я. – Ещё чего пилить нашла?
-Нет, кое-чего получше нашла, - сообщала Катаракта и начала стаскивать ту самую ткань с того самого предмета, который они с собой притащили.
-Эй, ты чего удумала?! – возмутилась я и попыталась вырваться, но, куда там. Потому что «предмет» оказался корявой железной клеткой с какими-то ещё причиндалами снизу, которые мне некогда было разглядывать, потому что разбойницы принялись меня в эту клетку заталкивать. Я попыталась драться, но их было больше, и они были всего лишь за шеи состёгнуты между собой, не то, что я.
-Эй, а вы чего?! – попыталась я позвать на помощь Милку с Ангелиной, но Милка всего лишь опустила глазки, а Ангелина развела руками.
Ну, разбойницам, конечно, потрудиться пришлось, но, в конечном итоге, я оказалась в клетке, а петли для замка на дверце они закрутили ржавой проволокой, которую, наверное, нашли там же, где и клетку.
-Уродки! – только и осталось мне сказать, а потом я попыталась разломать клетку. Потому что клетка не выглядела сильно прочной, к тому же была ржавая, слегка кривая и с неравномерными ячейками решётки, сплетённой из ржавой же проволоки. Ещё у клетки было чего-то снизу, возможно остатки креплений для колёсиков или для сборки с другими подобными помещениями для пленниц. Всё это сооружение лишь слегка деформировалось от моих усилий, но явно недостаточно для разрушения. Поэтому я попсиховала, но вскоре попыталась успокоиться. А зачем они, собственно, меня в клетку посадили? Клетка, вообще-то была маленькая, квадратная и явно меньше метра на сторону. В ней не то что разогнуться, а даже и сесть нормально не получалось, не пригибая голову. Чёрт побери!
Я ещё какое-то время корячилась в этой железной тюрьме, а потом нашла более-менее приемлемую позу, в которой и уселась на время. Потому что когда сидишь в подобной клетке, да ещё без подстилки, поневоле станешь часто позы менять, не то, нижние прутья задницу продавят до невозможности.
-Ну, успокоилась? – поинтересовалась снаружи Катаракта.
-В грязь пошла!
-Есть будешь? – продемонстрировала она мне очередной пинапл.
-Аппетит пропал! – огрызнулась я.
-Как снова появится, скажи, дадим поесть, - пообещала она.
-Выпусти меня отсюда, чтоб тебе в грязи утонуть! – потребовала я.
-Не, не выпущу.
-А ты же поклялась меня не обижать?
-Не убивать, - уточнила Катаракта. – Убивать и не буду. Зачем тебя убивать, когда на тебя только и надежда.
-Всегда свои надежды в клетках держишь?
-А так оно надёжнее, - подтвердила она. – А то, кто тебя знает, опять уйдёшь, да и вовсе не вернёшься.
-Тесно! – возмутилась я. – Тесно, больно, противно. И грязно.
-Ну, уж, хорошо, хоть такую клетку нашли.
Тут все три разбойницы уселись напротив меня на недопиленный столбик. Посередине Катаракта, слева Ханака, а справа Дорка. А Ангелина с Милкой остались сидеть сбоку, около костра и, похоже, поддерживали там небольшой огонь. Интересно, а как они его зажгли-то? Недогоревшим пожаром воспользовались, а теперь будут как в первобытные времена, следить, чтобы не погас? Турнепсы жарить на нём собираются?
-Ну, чего уставились? – заявила я в адрес разбойниц.
-Давай, объясняй, - распорядилась Катаракта.
-Чего объяснять?
-Того. Что за чертовщина тут происходит?
-Со временем и пространством, - уточнила Ханака.
-И почему вблизи берега Оллиолона на небо закручивается? – добавила Дорка.
-И почему тут дым, хотя и не горит уже ничего?
-И куда ты пропадаешь, как только отойдёшь?
-А, пошли вы нафиг, вот! – ответила я.
-А ты лучше отвечай, - пригрозила Катаракта, - не то, заставим.
-И как заставите? – поинтересовалась я. – Голодом морить станете?
-Это, хорошо бы, - сказала она, - только на это времени нет.
-И как же тогда?
-Ну, как-нибудь, там. Ты лучше не артачься, не надо будет и методов придумывать. А?
-Да я сама ничего тут не пойму!
-Ага, рассказывай.
-А почему я в клетке сидеть должна?
-Я ж сказала, - времени нет. Вот, чтобы не артачилась, ты и в клетке. А не подействует, ещё хуже сделаем. Чего нам делать-то, иначе? Пропадать?
-А я, значит, могу всё разгрести? С чего это ради?
-А с того, что ты ведьма, - разъяснила Дорка.
-И тебе вся эта чертовщина понятнее, чем нам, - добавила Ханака. – То есть, нам вообще непонятно. А тебе понятнее. По тебе видно.
-Короче, объясняй, - потребовала Катаракта, - и не доводи.
-До кого доводить?
-До злодейских методов не доводи!
-А это ещё не злодейский метод?! – снова начала я трясти клетку.
-Нет. Это не злодейский, - возразила Катаракта. – Есть хочешь?
-Да!
-На, ешь, – сунула она мне в клетку турнепсину.
-А мяса нет? И вонючки?
-Нету.
-Ладно, - сказала я и принялась грызть «фрукт». – А если чего объясню, так выпустите?
-По обстоятельствам, судя.
-В такой клетке девушка загнётся быстро, - заметила я.
-Пожалуй, - ответила Дорка, - нормальная девушка загнётся. А ведьма, вряд ли. Вряд ли быстро.
-Понимаете, - сказала я, - кое-чего я могу объяснить, так ведь вы же не поймёте. А поймёте, так не поверите.
-Вот, все так говорят, - сказала Ханака, - пока пятки им не прижжёшь.
-Сидеть же больно, - пожаловалась я. – Дай, хотя бы, вон ту дерюгу на подстилку.
-Не, нельзя, - сказала Катаракта.
-И почему нельзя?
-Из технологических соображений.
-Чего?
-Объясняй, давай, вот чего!
-Так, устройство Вселенной тогда объяснять придётся!
-Вот и объясняй. Только покороче.
-Устройство Вселенной, если сначала объяснять, так коротко не выйдет. А с конца объяснять, так и конец ещё не наступил. А если с середины объяснять… Короче, похоже, мы тут сейчас залетели на небольшой участок реальности, выпавший в нейтральную зону. Вот. Понятно?
-Почему вода в небо закручивается?
-Потому что в этой зоне объём замкнутый. Формой, как у бублика изнутри.
-И почему эта вода с неба не падает?
-Ну, наверное, потому что здесь гравитация изнутри наружу направлена. К поверхности. Если она вообще тут есть. Гравитация.
-Гравитация, это чего? – спросила Дорка. – Это едят?
-Нет, - сказала я, - что не едят, это точно.
-А почему мы до берега дойти не можем? – поинтересовалась Ханака.
-Не пускают, скорее всего.
-Не пускает, кто?
-Ну, те, кто тут хозяйничает. Эти… Стражи нейтральной зоны.
-Это ещё кто?
-Да, чёрт их знает. Такие, из огня. Разноцветные. Только, я так полагаю, они могут о нас и не знать даже. А не пускает за границы реальной области, попавшей сюда, само устройство этой самой зоны. Нейтральной.
-А стражи не знают? – уточнила Ханака.
-Ну, я пока что не видела ни одного. Если бы знали, так нас бы отсюда выкинули. Они всегда так делают. Выкидывают. Ругаются ещё. Непонятно, говорят, как вы вообще сюда попадаете. Кстати, когда отсюда выкидывает, так это просто неимоверно больно. Ну, невообразимо просто. Если только кто-нибудь из стражей защиту не подключит. Типа, по знакомству.
-А ты что, уже здесь бывала?
-Да, - только и сказала я, не желая уточнять подробности.
-То есть, отсюда можно выбраться?
-В принципе, да.
-То есть, - уточнила Дорка, - если мы позовём этих стражей, они нас отсюда выкинут?
-А как ты их позовёшь? – возразила я. – И, потом, мы же не просто так сюда попали, а со здоровенным куском реальности. Может, такой объём и выкинуть-то нельзя?
-И чего?
-Ну, тогда эта нейтральная зона, может, пропала даже. То есть, потеряла свои свойства, и не годится уже для того… Ну, для чего она, там, существовала? А тогда, может, стражи бросили её и ушли куда подальше. Или вообще исчезли. Да это и не главное даже.
-Да ты что? А что главное?
-Да, вот, даже и говорить вам неохота.
-Нет, уж ты, будь любезна, скажи, - пригрозила Катаракта. – Не то, тыкать тебя в клетке буду. Чем-нибудь.
-Дура ты, - рассердилась я. – Ты чего меня обижаешь, идиотка? Я тут уже была, и со стражами немного знакома. А тебя тут ни разу не было. Не боишься?
-Так твои стражи сдохли, вообще. Сама же говорила.
-Ну, это ещё неизвестно.
-А что известно?
-А то, - ещё больше рассердилась я, - что попадают в эту нейтральную зону только те, кто умер. Улавливаешь?
-Не, не, погоди, - забеспокоилась Катаракта, - а ты же говорила, что уже здесь бывала?
-Бывала, - подтвердила я. – Так меня же убивали, вот и бывала.
-Убивали?
-Ну да. Когда до смерти, а когда почти до смерти. Впрочем, я не уверена, может и тогда до смерти.
-Ага, - сказала Дорка, - а потом тебя отсюда вышвыривали, и ты снова живая была?
-Так потому я и думала, что не умирала, а просто бредила! – возмутилась я. А на деле-то вон чего выходит!
-Так, - сказала Ханака, - то есть, мы все умерли, и попали на тот свет. Так?
-Вообще, не на тот свет, на который положено, - сообщила я. – Так что, если вас отсюда выкинут, так вы как раз в своих неваляшках и оказаться можете. Полуживые, а может, и померли уже. Здесь же со временем всякие фортели. Вы, может, там уже не только умерли, а и сгнили напрочь вместе со своими шариками и столбиком вот этим. Понятно?
Слушайте, мне в этой чёртовой клетке надоело уже. Выпустите, а?
-Заслужишь, выпустим, - пообещала Катаракта.
-А с чего это я вам вообще служить должна?!
-С того ради, что если не будешь, мы будем делать тебе больно. Понятно?
-Если делать мне больно, я помру, - возразила я.
-Так ты же сказала, что мы уже померли? – заметила Ханака.
-Слушай, - сказала я ей, - ты тут меня логикой не доставай. Здесь ненормальная зона, здесь времени не должно быть, да и пространства быть не должно. А уж логики, и подавно. Здесь, может, всё на абсурде построено.
-Абсурд, это чего? – спросила она. – Это насыпь какая-то, на которой этот остров расположен?
-Ы, - только и сказала я. – Деревня.
-Деревня… В смысле, провинция так называется?
-Да!
-Короче, - распорядилась Катаракта. – Короче, короче, ка-а-а-р-р-роче! Давай, колдуй, или, чего, там, ещё. Чтобы мы в нормальном месте оказались, живые, и безо всяких заживающих брёвнышек на шее. Давай!
-Не дам! Не получится ничего.
-Не получится, плохо будет. Тебе.
-Да ты хоть знаешь, почему мы сюда попали? Да потому что последнее колдовство неполноценным вышло!
-То есть, ты же и виноватая?
-Да если бы я этого неполноценного колдовства не сделала, лично тебя, разбойница, уже бы в той духовке зажарили и спалили до обгорелой кучи костей!
-Вот, не заливай тут, что лично меня спасала.
-Да, понятно, что не тебя, а себя. У меня-то ещё хуже перспектива была, вот я и наколдовала. Так, что теперь и не выйдет ничего, даже наоборот.
-И с чего это ты так решила?
-Так, демоны же сами сказали, что я им очень задолжала. А кто тут в кредит работать-то станет? Колдуй, не колдуй.
-М-м-м-м… - заскрипела мозгами Катаракта. – Значит, когда ты колдуешь, появляются какие-то там ребята демоны, и задание выполняют, так?
-Ну, появляются редко. Только когда их присутствие сильно требуется. А чаще просто делают, что заказано, сами не материализуясь, за ненадобностью. Они вообще создаваться не любят, сами говорили. А за работу плату берут. Вот, на данный момент я им столько задолжала, что сперва расплатиться нужно, а потом уже и колдовать.
-А чем расплачиваться-то надо? Деньгами?
-Да, если бы. Своей сущностью расплачиваться надо. Которую они высасывать навострились.
-Это как?
-Да, элементарно. Швыряют тебя в стакан с молоком, глотают, обсасывают, а потом обратно отрыгивают…
-Хи-хи-хи-хи… - захихикал тут кто-то. Оказалось, что это Дорка. А, прохихикавшись, она сказала:
-Во, даёт!
-Я ж говорила, что не поверите, - напомнила я и кивнула на Милку. – Вон, у молочницы спросите. Молоко-то с неё качали. Демоны.
-Так, молочница? – обратилась к Милке Катаракта.
-Если Госпожа говорит, значит, так, - заученно ответила Милка.
-Какая Госпожа? Она? – кивнула на меня Катаракта.
-Вы, Госпожа.
-Чёрт побери! Я не говорю, я тебя спрашиваю! Качали с тебя какие-то демоны молоко?
-Качали, Госпожа, - подтвердила Милка.
-Демоны?
-Да, все, кто хотел, качали. Какая мне разница, как их звали, или…
-Демоны качали с тебя молоко, или нет? – зловещим голосом повторила Катаракта.
-Да, Госпожа, - испугалась Милка.
-Так. И что, столько молока выкачивали, что вот, она, целиком в стакан с твоим молоком поместилась?
-Угу, - кивнула Милка.
-Да, чего ты врёшь, как такое может быть?! – рассердилась Катаракта.
-Не знаю я, как! – заорала в ответ Милка. – Меня доили, как хотели, лупили, кто пожелает, трахали все, кому вздумается, в цепях держали, в клетку сажали, в каблуки каких-то безразмерных дылд запаивали, я что, ещё и разбираться обязана кто в каком стакане купается?!
-Ладно, тихо! – сказала Катаракта. – Понятно. Успокойся, давай.
А потом, вдруг, обратилась к Ангелине:
-Эй ты, дылда усохшая, правда, что эта, вот, колдунья может демонов вызывать?
-Угу, - подтвердила Ангелина, - сама видела.
-Ах, ты… - возмутилась я из клетки, - значит, не такая уж беспамятная? Прикидывалась, да?
-И ничего я не прикидывалась! – отреклась Ангелина. – И правда, ничего не помнила. Сначала.
-А теперь всё вспомнила?
-Сомневаюсь, что всё.
-Погоди, - перебила Катаракта, - значит, ты сама видела, как эта колдунья демона вызвала?
-Да.
-А какой он, демон-то этот?
-Какой, какой! Обыкновенный. Мохнатый. С хвостом, рогами и когтями. Какой же ещё?
-Издеваешься?
-Не веришь, не надо.
-Так, ладно, - заскрипела мозгами Катаракта, - допустим. А зачем она его вызвала? Демона.
-А это что, так важно?
-Ты отвечай, дылда, не то, и тебя в клетку посадим, понятно?
-Не, не понятно, - возразила Ангелина. – Непонятно, где вторую клетку достанешь?
-В эту же самую посажу! – пригрозила Катаракта. – Вдвоём поместитесь, если как следует подпихнуть и коленками подпрессовать. Не веришь?
-А не будешь помещаться, отрежем чего-нибудь, - встряла Дорка, - ноги, например.
-Слушайте, вы, чишки поганые… - возмутилась Ангелина, и даже приподнялась слегка, но Катаракта снова перебила её:
-Подраться хочешь?
-Не хочу, - отказалась Ангелина, - но и вы тоже не наглейте, а? А то, вдруг всё на место встанет? А вы, так или иначе, а ведь на том свете окажетесь. Так что, не ругались бы вы с Ангелинами.
-А ты не базарь свои сказочки, - заорала Ханака, - а говори, когда спрашивают! Если сама хочешь обратно в свою Ангелинию попасть!
-Гы! – выругалась Ангелина. – Вот, пускай сама колдунья вам рассказывает. А я скажу, если наврёт.
-Ну? – снова обратилась ко мне Катаракта. – Зачем того демона вызывала?
-Того, которого?
-Которого, того!
-А, этого? Ну… Тут, понимаешь, интимный аспект замешан, так что, не хотелось бы подробности озвучивать.
-В клетке понравилось?
-Нет, вот это, нет. Короче, выпусти из клетки, тогда расскажу.
-Не выпущу. Так рассказывай!
-Да, чтоб ты сдохла, - рассердилась я, - этот случай никак на данную ситуацию не повлияет же!
-Уж я сама разберусь, - пообещала Катаракта.
-А то, ты так запираешься, что подозрительно, - подпела ей Ханака.
-А не расскажешь, пытать будем, - пригрозила Дорка.
-А если навру?
-А она на что? – кивнула на Ангелину Катаракта. – Короче, перестаньте, наконец, артачиться и ломаться. А то, тебе, видно, одной в этой клетке просторно слишком, да?
-Да и чёрт с вами со всеми! – психанула я. – Нате, слушайте!
-Ну?
-Я демона вызвала, потому что она меня на карусель хотела, а я уже не знала, как ещё отвертеться! И не думала даже, что какой-то демон получится, а он взял, да и появился.
-И это потому что на карусель не захотела?
-Да, видели бы вы эту карусель!
-А чего там видеть-то? – удивилась Дорка. – Подумаешь, на карусели прокатиться не захотела. Из за этого демонов на людей напускать?
-Во-первых, не на людей, - рассердилась я, - во-вторых, даже и не думала, что получится!
-А в-третьих что?
-А в-третьих, может, у меня на каруселях голова кружится!
-А в чём тут интимный момент-то? – припомнила Катаракта. – У тебя что, от головокружений писька распухает?
-Короче, надоело мне с вами! Короче, демон вызвался, а я и не ожидала, даже. Так, и пришлось его чем попало озадачить срочно, а то, как бы хуже не вышло. Вот, первое, что мне в голову тогда пришло, скрути, говорю, эту дылду безразмерную, а то, говорю, я её письку разглядеть не могу. Не писку разглядеть, в смысле, а наличие отсутствия письки, как она похвалялась. Вот такой интим и вышел. Что ещё неясно?
-Что значит, наличие отсутствия письки? – не поняла Катаракта.
-То и значит, что оказалось, у Ангелин и вправду гениталий нету.
-Да что за чушь?! – возмутилась Ханака. – Хочешь сказать, если у кого имя Ангелина, так она, значит, без гениталий?
-Ага, - подтвердила я. – только не имя, а должность. Как оказалось, на том свете вместо Ангелов, Ангелины орудуют. Ну, если этот тот свет не единственный на том свете, конечно.
-Эй, ты, - обратилась к Ангелине Катаракта, - что, в самом деле так было?
-Ну, примерно так, - подтвердила та.
-Да как же вышло, что у тебя гениталий нету, когда, я же вижу, вон они торчат?
-Так это же потому что она меня в чишку превратила! – праведно возмутилась Ангелина, - Колдунья эта! Хорошо, хоть мозги помаленьку на место встают.
-Не превращала я никого в кого! – в свою очередь возмутилась я из клетки. – Не знаю я, как у неё писька выросла, и вообще, всё это мне снова мерещится, скорее всего!
-Это мы, значит, тебе мерещимся? – уточнила Катаракта.
-Особенно ты, и твоя банда, - подтвердила я.
-Ладно, мне всё ясно, - заявила Катаракта. – Теперь, значит, так. Да. Так, значит. Ты, значит… Тьфу! Чёрт! Три чёрта, вот, слово прицепилось! Так. Ты можешь нас отсюда вытащить методом колдовства, который озадачивает демонов, которые могут отсюда нас вытащить. Хотя и больно. А ты демонам задолжала, потому и не хочешь колдовать, а то, они тебя снова обсасывать станут. Всё понятно. Выходит, что? Нам надо тебя заставить. Понимаю, что тебе потом плохо придётся, но делать нечего. Вот.
Давай, вызывай своих демонов, чтобы они нас отсюда вытащили…
-Эй, не так быстро, - вмешалась Ангелина. – Я ни в какой ваш мир не хочу. Пускай меня в Ангелинию возвращает и безо всяких ваших дурацких гениталий, чтобы!
-А я чтобы больше не была молочница, - заявила Милка. – Вот, сами попробуйте на дойной ферме, да?
-Ну что? – обратилась ко мне Катаракта. – Ясно, чем демонов озадачивать?
-А ещё дворец, сотню рабынь и мешок золота каждой не надо? – спросила я.
-А ты не язви, а то, сейчас не до смеха станет.
-А почему бы мне в данных условиях альтернативный вариант не наколдовать? – предложила я.
-Э?
-Просто-напросто пулемёт прямо сюда, в клетку.
-Это ещё чего?
-Это такой большущий автоматический пистолет, чтобы вас всех перестрелять!
-А зачем нас-то перестреливать?
-А чего вы все свои делишки обделать хотите так, чтобы я за всё расплачивалась? Да ещё такой ценой!
-Надоела, - доложила Катаракта. – Колдуй, чего сказано!
-Не буду!
-Понятно. Ну, я предупреждала, будем заставлять.
Тут разбойницы поднялись и ухватились за мою клетку. Закряхтели и начали приподнимать её вверх. У меня, наспех, возникли два предположения. Первое, что они хотят перевернуть меня вниз головой. Второе, что они вознамерились оттащить меня к берегу и заставлять методом опускания клетки в воду. И то, и другое предположение мне не понравилось и я попыталась оказать сопротивление методом царапания сквозь решётку ухватившихся за неё пальцев. Но разбойницам, видно, всякие царапинки от ногтей были по барабану. Они и внимания на это не обратили, да и долго не возились. Как оказалось, снизу клетки были приделаны откидывающиеся вниз железные ножки, и вот на эти ножки они меня и установили. Наверное, теперь я походила на памятник самой себе на символическом постаменте. И, чего?
-Не передумала?
-Да, пошла ты в грязь!
-Давайте.
Теперь разбойницы взялись за сложенную поблизости кучу дров и начали перекладывать их под мою клетку. Э? Чёрт!
Я принялась трепыхаться и раскачивать свою железную тюрьму. Клетка скрипела, скрежетала и покачивалась, но с места ни на сколько не сдвигалась, а только сильнее уходила ножками в песок от моих потуг. А разбойницы уже подтащили сюда от костра несколько горящих палок и разжигали дрова.
-Ты, ведьма, - обратилась ко мне Катаракта, - колдуй уже, а то, чем дальше, тем хуже будет. А не станешь, так значит и толку от тебя нет. Спалим дотла, как в той духовке. Гы?
-Гы?
-Гы-гы-гы. Давай. Всё теперь в твоих руках, ведьма.
Они снова уселись перед клеткой на своё брёвнышко, а меня начало припекать снизу с нарастающей силой. Мне сразу стало понятно, что пытаться договориться бесполезно. Они ведь уже просили добром. Вот и…
Я принялась корячится и выворачиваться в клетке, потому что огонь быстро разгорался и вскоре пламя уже достигнет моего тела, с понятными последствиями. Конечно, быть зажаренной на открытом огне и на свежем воздухе, это лучше, чем в подвале, в закрытой железной духовке, хотя, кому как нравится, конечно. А эти дуры и придумать-то ничего своего не смогли даже… О-ой! Вай-вай-вай! А-а-а…
Тут я резко поняла, что ещё несколько секунд, и я так завоплю от боли, что и при желании не смогу ничего членораздельно наколдовать, тем более, стихами, чёрт бы их побрал. Да уже и теперь…
-Ва-а-й! – завопила я из последних своих членораздельных возможностей. – Эй, облезлый, грязный чёрт! Пулемёт мне! Пу-ле-мёт! За…за… за-ря-жен-ный! Ва-а-а-а…
И тут чего-то жёстко треснуло меня сверху и сбоку, и в клетке возник облезлый и грязный пулемёт. Такой, допотопный, времён первой мировой войны, с круглым кожухом, болтающимися сошками и торчащей на две стороны патронной лентой, с одной стороны пустой, а с другой стороны набитой патронами. Только мне теперь было совершенно не до того чтобы анализировать всякие чудеса, меня уже нестерпимо жгло снизу, причём больше горели пятки, чем задница. Первым моим побуждением было просунуть эту железяку вниз и раскидать горящий подо мною костёр, но сразу стало понятно, что железяка сквозь решётку не пролезет, ни стволом, ни прикладом. Да ещё чёртовы сошки запутались у меня в ножных кандалах и зацепились за клетку. Времени у меня уже не было ни на что, даже на розыск на пулемёте предохранителя. Всё что я успела, это поймать спусковой крючок и потянуть за него. Предохранителя, возможно, тут не было вовсе, либо он уже был спущен. Так, или иначе, но раздался невообразимый грохот, клетка со мною внутри запрыгала на своих ножках словно жаренный кузнечик, а горящие дрова снизу начали разлетаться в стороны в сопровождении фонтана песка, от которого я совсем очумела и, вероятно, соскочила пальцем с крючка.
В моей клетке всё смешалось и перепуталось, я, кандалы, пулемёт со своей лентой и сошками и мои растрепавшиеся во все стороны волосы. А также руки и ноги, которыми я задрыгала, пытаясь распутать всю эту ситуацию, она же от трепыханий лишь больше запутывалась. Чёрт знает сколько времени прошло, пока тенденция запутывания сумела смениться тенденцией распутывания, и я начала хоть чего-то соображать. А именно, прежде всего, я сообразила, что следует немедленно перестрелять разбойниц, потому что, иначе, им ничего не стоит восстановить костёрчик под клеткой и начать всё сначала. А, вот, для этого следовало развернуть пулемёт стволом в их сторону. Только этого никак не получалось сделать и явно потому, что пулемёт был длиннее клетки, и при попытке поворота заклинивал. Но как-то я ведь сумела его сначала развернуть стволом вниз? Я дёргалась и корячилась, но дело не шло, да ещё и снизу продолжало припекать, хотя и не с критической силой. А тратить время и патроны на дополнительный расстрел оставшегося кострища явно было нельзя, бандитки-то бесконечно ждать не станут!
Наконец, мне пришло в голову, что если пулемёт не вписывается в клетку ни вдоль, ни поперёк, возможно, он может поместиться по диагонали. Действительно, по диагонали пулемёт поместился, правда не по нормальной, а по пространственной, то есть, из одного нижнего угла в другой верхний. Зато теперь возникла проблема с направлением стрельбы. Выходило, что нужно разворачивать саму клетку, причём, опять же, пространственной диагональю на врага. И каким же образом? Клетка ведь не какая-нибудь специальная пулемётная турель, приспособленная для нормального наведения. Даже если бы мне удалось немыслимым образом установить её на один из углов, положение оказалось бы неустойчивым и всё равно оно, положение, свалилось бы набок. Но рассуждения рассуждениями, а отчаянные попытки разворота я не прекращала, и даже не могла себе позволить потратить время для оценки положения противника. А ведь пока я корячусь разбойницы могли бы не только разбежаться, но, может даже и окопаться бы успели.
И всё же мои потуги увенчались успехом! Одна из ножек клетки не то подломилась, не то сложилась. И клетка наискосок упёрлась в песок нижним углом, создав возможность стрельбы как раз по пространственной диагонали в сторону разбойниц. Тут, наконец, я обратила внимание на цель, и удивилась. Разбойницы так и сидели на своём брёвнышке, причём, сидели неподвижно и тупо глядели перед собой. Подобное отсутствие реакции или хотя бы эмоций с их стороны было необъяснимо, тем не менее, разбираться с этим было точно некогда. Я поймала пальцем спусковой крючок и нажала. От первой короткой очереди пулемёт начал стучать прикладом в задний угол, клетка попыталась опрокинуться на спину, но потом упала обратно на угловой выступ и две ноги, а вокруг разбойниц возник фонтан пыли. Но эти идиотки так и продолжали сидеть на месте, никак не реагируя. Я попыталась прицелиться получше и выстрелила двумя короткими очередями, чтобы клетка не отскочила назад. Я прекрасно видела, что несколько пуль попало в цель, но результата не вышло никакого, словно это были и не разбойницы, а их фотография или голограмма.
И вдруг до меня дошло, что никакие это не разбойницы, а мои знакомые демоны! Только не четверо, а трое. Потому-то я и приняла их за разбойниц, и потому-то пули пролетали сквозь них точно также, как и тогда, когда в демона стрелял пятнистик. А тут и мой пулемёт лязгнул и прекратил огонь. А демоны вдруг принялись вяло чесать свои волосатые животы. А потом Хвостатый разинул рот и скучающим тоном спросил:
-Чего, патроны кончились?
Я коротко взглянула на пулемёт, и убедилась, что так и есть. А также и уловила то, что я лежу в клетке частично ногами вверх а задницей слишком близко к продолжающему тлеть кострищу.
-Это самое, - попросила я, – задница горит. Помогите, а?
-Ни-чо, сейчас маленько полегчает, - пообещал Рогатый, разинул рот и принялся ковыряться пальцем в зубах. А Когтистый просто сказал:
-Гы. Гы-гы-гы!
-Да, ни фига не «гы-гы-гы»! – заорала я. – Горячо же!
Но вдруг, и вправду, ощутила, что не настолько и горячо, насколько… Насколько, чешется! Я с трудом дотянулась до нестерпимо зачесавшейся задницы, и нащупала там нечто мохнатое, словно старый свалявшийся коврик для собаки, и ещё какую-то верёвку, если вообще не волосатую змею, поскольку оно там шевелилось!
-Эй! Ай! Ой! – задёргалась я, потому что быстро поняла, что я каким-то немыслимым образом в нагретых местах, снизу вверх, обрастаю шерстью, а из задницы растёт хвост! А тут все три демона поднялись, ухватились за клетку и начали вертеть её в разные стороны. Как я сразу догадалась, чтобы поспособствовать моему равномерному прогреву и обрастанию со всех сторон.
-Эй, вы! Что за дела?! – заорала я. – Вы чего творите, уроды?! Гы!
-Да, всё уже, - ответил Хвостатый, и они принялись раздирать клетку на части и разгибать в стороны, в результате чего, я вообще выпала наружу и брякнулась задним местом прямо в тлеющий костёр. В костре оказалось горячо, но терпимо, тем не менее, я тут же подскочила и отпрыгнула в сторону. И чуть не свалилась на четвереньки, потому что Когтистый ухватил меня за хвост и притормозил. Тут я обнаружила, что почти полностью покрыта шерстью, точно такой же, что и у демонов, хотя сиськи грудь и лицо ещё не успели обрасти, а из задней части у меня вырос хвост, хорошо, если не полтора метра в длину!
-А-а-а-а… - заорала я, но ненадолго, потому что всё обросшее тело так зачесалось, что…
-Это, чего это такое?! – продолжала орать я, одновременно с интенсивным чесанием собственной персоны. И заметила тут же, что руки тоже шерстяные, хотя и не сильно, зато с меленькими коготками вместо ногтей. А Когтистый подтащил меня за хвост поближе и пихнул задом на бревно.
-Да, кончай орать, уже! Села, отдохнула. Гы!
-Да, какой тут отдых… Ай! Вай! Вай-вай-вай…
-Оно всегда поначалу сильно чешется, - посочувствовал мне Хвостатый, - когда вырастает. Шерсть.
-Грязный чёрт! Зачем мне шерсть?! Да я…
-Утихла! – рявкнул Рогатый. - Чего орёшь? Раньше орать… Э… Думать, то есть, надо было! А теперь гы!
-Да тут не до «гы» уже, - пожаловалась я, карябая коготками подмышки.
-Разбежалась! Вот теперь тебе как раз от гы до гы одно гы-гы-гы. Гы!
-Пока кредит не отработаешь, - сообщил Хвостатый.
-К-кредит?
-Забыла, сколько задолжала?
-Да нет, я помню, - призналась я. – А чего делать-то было, когда в клетке жарить начали?! Эти… А где они все, а?
Вокруг, действительно, больше никого не было видно. И вообще, далеко ничего не просматривалось, теряясь в размытой белизне. То ли дым, то ли… А здесь было бревно, разломанная клетка, погасший костёр и ржавый пулемёт сверху. Причём, клетка и пулемёт разлагались прямо на глазах, словно на них напал сверхбыстрый ржавый вирус. И тут же меня чего-то стукнуло по коленке. Оказалось, это свалились ручные кандалы, потому что они тоже ржавели со страшной скоростью. А ножные, похоже, свалились ещё раньше, когда меня дёрнули за хвост.
-А мы что, опять чёрт знает где? – спросила я.
-Да, - коротко подтвердил Хвостатый.
-И чего? Снова обсасывать будете?
-Не-а, - мотнул рогами Рогатый. – Не обойдёшься теперь обсасыванием. Гы!
-А чего?
-Того. Работать пойдёшь!
-Десять чертей… - растерялась я, потому что мне сразу припомнилась работа наёмницей на валу, а также и расценки, - а нельзя ли…
-Никуда не денешься! – снова рявкнул он.
-А шерсть зачем?! – в истерике заорала я. – На Северном Полюсе работать чтобы?
-А нам зачем?! – в ответ заорал Рогатый. – Почему это вы все считаете, что если демон, так обязательно с рогами, когтями, хвостами, и мохнатый?! И чешется ещё!
-Так, - сказала я, - вы чего, хотите меня заставить работать демоном?
-Ага.
-А я же женского пола?
-А какая, на фиг, разница?
-Да, такая, что я тогда буду демонша, а не демон…
-Какая разница, на фиг!
-Да, ни фига себе, какая разница, – возмутилась я, - когда речь о смене пола заходит!
-Да у демонов, в принципе, никакого пола нету! – рассердился Когтистый. – Чего всякую фигню несёшь?
-Не, погодите, - запротестовала я, - я же не демон…ша, я просто на временную работу, кредит отрабатывать. Так?
-Как?
-А так, что если у вас тоже гениталий нету, да ещё и не нуждаетесь, то у меня-то это вопрос принципиальный! Я вам девушка, а не какой-то задрипанный мужчина, чтобы ему половая ориентация по барабану была. Так что, без нормальной письки я не согласная… Что?
-То! Что, свои сиськи-письки пощупать лень?
А, и правда. Сиськи-то, вот же они, даже и не обросшие почти. Я осторожно полезла коготками между ног и обнаружила наличие щёлки. Вроде, нормальное наличие, только уж мохнатое, словно вообще сроду не стриженное.
-Э…
-Короче, всё, - распорядился Хвостатый, - работать пора.
-Чего, убить или побить кого-то?
-Не доросла, - сказал демон. – Сперва элементарная работа. Справишься, - большой процент задолженности зачтётся. Ну, там, половина, или четверть процента. Проколешься, - так ещё больше должна окажешься.
-Четверть процента?! – возмутилась я.
-Так, работа же элементарная. Правда, мозги нужны. А у тебя, что мозгов нету?
-Есть, - мрачно подтвердила я. – В чём задача-то? В карты кого-нибудь обыграть?
-Нет, - сказал демон, - просто раздеть пару дурочек, да и всё.
-Всего-то? Уличный грабёж, что ли?
-Так, чтобы не догадались, что вы демоны, - уточнил он.
-Демоны?
-Ну да. На пару работать. Напарник за тобой присмотрит. Он, тут, за реквизитом пошёл. А, вон он идёт.
В тумане и вправду замаячило что-то приближающееся сюда. Почему-то, прежде всего, стала различима морда. Ушастая, такая. Да это же четвёртый демон, который Ушастый. Только… Хе? Хи-хи-хи…
Чего это он так вырядился? В голубое платье, белые чулочки и туфельки! А вслед за ним маячили ещё три похоже одетых персоны, только с какими-то размытыми и трудноразличимыми физиономиями. Если не вовсе без физиономий.
Я принялась хихикать дурным смехом, а демоны мрачно поглядывали на меня. А потом Хвостатый грубо пихнул меня в бок и рявкнул:
-Чего расхихикалась? Давай, работай уже.
-Простите, э… Я чего-то туплю, - призналась я. – Шерсть так и чешется, и это… Ну, голова тупит чего-то.
-И чего? – возмутился Хвостатый. – Сами же считаете, что демоны тупые. Кто создаёт-то? А теперь не нравится, значит?
-Ну, ладно, ладно, - согласилась я, - хватит толкаться-то. И чего делать?
-Одевайся, вот! – пихнул Ушастый ко мне сумку, которую взял у одной из размытых персон.
-Э?
-Сказано же, чтобы не под видом демонов!
-Да, правда, - припомнила я. И полезла в сумку. А там оказалось такое же платье, как на Ушастом, такие же чулки и туфельки. Да ещё и перчатки, которых я раньше на демоне не заметила. Ну, может, только другого размера. Я натянула это всё на себя, и тут возникла проблема. Потому что из под платья выпал хвост.
-Чёрт, - пожаловалась я, - а с хвостом-то как?
-Как, как! – опять возмутился Ушастый. – Запихай куда-нибудь, чтобы вниз не выпадал.
-Куда?
-В письку свою любимую запихай! Гы!
И все остальные тоже за гы-гы-гы-кали.
-Козлы, - только и сказала я и попыталась завязать хвост на поясе под платьем. Только для этого хвост оказался коротковат. Он, хотя и завязался, но внатяжку и ненадёжно, да ещё и слегка встопорщил платье позади, в месте своего присоединения к заднице.
-Сойдёт, - расценил Ушастый. – Давай, пошли.
-Погоди, - засомневалась я, - я так поняла, нам каких-то девок раздеть надо, да?
-Да!
-Так почему не вырядиться грабителями какими-нибудь? Ну, чтобы злодейство более естественно выглядело?
-Как заказано, так и будет выглядеть, - сообщил Хвостатый.
-То есть, заказно чтобы грабители были девушки?
-Да, чего попало заказано. И как попало. Неумеха заказывала, которая и сама-то ни в какие заказы не верит. Даже и не поняла, наверное, чего заказала. И вообще, что заказала. Не поняла. А нам легче от этого?
-Ага. Заказчица женщина, стало быть?
-Да, какая разница, на фиг!
-Ну, не совсем понятно, как-то. Вот, подойдём, да раздевать станем. Это разве естественно выглядеть будет?
-Вот и будешь делать так, чтобы естественно. Я же говорил, что некоторые мозги нужны. Не говорил?
-Говорил, - припомнила я.
-Ну и чего встала?
-А куда идти-то?! – возмутилась я.
-За мной иди, - посоветовал Ушастый. – Неумеха, на фиг.
-А я что, на демона обучалась, что ли? Я на психолога училась.
-Вот и прекрасно. Сообразишь, значит.
-Так я же ещё и отупевшая какая-то…
-Всё! – потерял терпение Хвостатый. – Пошла!
И так толкнул меня, что я налетела на спину Ушастого, который уже куда-то направился вместе со своими размытыми сопровождающими. Он, правда, не заругался, а только проворчал:
-Не отставай, хотя бы. Не то…
-Не то, что? – поинтересовалась я, ковыляя за ним на каблучках от которых за время своих пиратских приключений уже слегка отвыкла.
-Не то, застрянешь где-нибудь.
-Это где?
-Не знаю.
-Ну, подумаешь? Застряну, потом вылезу как-нибудь.
-Если только не застрянешь там, где нету времени.
-Э?
-Ладно, всё! Пришли.
Ой, а когда это мы успели прийти? И куда? Туман… Хотя, не такой уж и туман, а… Ночь. Ну, по крайней мере, сумерки. Город? Да, похоже. А мой напарник Ушастый… Э?
-Ну, чего уставилась?
Ещё бы, мне не уставиться. У Ушастого теперь было женское личико и женская же причёска сверху. Ну, причёской запросто мог быть парик, а лицо-то? Или он маску натянул, как Фантомас?
-Сказано же было, чтобы не в виде демонов. Это у тебя ещё морда шерстью не обросла, пока что.
-А эти чего? – указала я на сопровождающих персон, которые теперь смотрелись обыкновенными рабынями, только с тупейшим выражением лиц и глазок.
-Ну, типа, рабыни, - пояснил Ушастый. – Долго так не протянут, так и дело-то недолгое.
-Недолгое? – затупила я.
-Да, - подтвердил он. – Искать-то не надо. Вон они.
И указал в тёмный проулок, а там, и вправду, чего-то делали двое девок. То ли переодевались, то ли ещё чего. Одна, которая повыше, корячилась, пытаясь завязать у себя на спине лямочки фартука, а вторая, которая пониже, явно ковырялась в замке своего ошейника, да ещё и чего-то ворчала при этом.
-Видишь, - указал на них Ушастый, - удачный момент, чтобы докопаться до чего-нибудь и раздеть. Давай, быстро, вперёд, только чтобы логично всё.
И подтолкнул меня в спину, так, что я чуть не свалилась в сторону проулка, зато так резко проскочила туда, что девки явно нас заметили. Ну…
-Эй вы, девушки! – брякнула я, чтобы сразу захватить инициативу процесса ограбления.
Обе девки шарахнулись словно над ними грянул гром. Вытаращились, и уставились на нас.
-Чего испугались-то? - сказала я.
-Чем это вы тут заняты? – из за моей спины добавил Ушастый.
-Мы… Э… Э… - растерялась короткая. - У меня, вот, ленточка от пояса отвязалась, Госпожа.
-А у меня платок сбился, Госпожа, - сказала длинная.
-А чего здесь, в темноте?
-Не знаю, Госпожа. Просто так, Госпожа, - пролепетала вторая, а первая поддакнула:
-Просто так, Госпожа.
-А чего в замках ковырялись? – решила придраться я.
-Мы не ковырялись, Госпожа, - испугалась маленькая. - Просто мы возвращались в Унилонис и я решила проверить, всё ли в порядке, Госпожа.
-Ну и как, проверила?
-Да, Госпожа, - слегка поклонилась она.
-Правда? - сказала я. - А можно, я проверю ещё раз?
-Э… - растерялась маленькая, но я не стала дожидаться её разрешения. Подошла и начала вертеть её и придирчиво осматривать. Сначала осмотрела её кандалы, а потом приподняла пальчиком подбородок рабыни и прочла надпись на её ошейнике.
-М-м-м. Сесилия. Государственная служащая. Уна-литона?
-Да, Госпожа.
-Ладно. Так. Ну-ка посмотрим как твой ошейничек заперт? Висячий замочек, - я подёргала дужку замка. Потом начала ощупывать платье и передник этой Сесилии. Передник у неё был слегка помят, так недаром же они только что со своей одеждой возились. Для большей убедительности, я ещё и обшарила все её карманы. Но там вообще ничего не оказалось.
-Рот разинь, - велела я ей, припомнив, что у рабынь, обычно, во рту клеймо, а если клейма нет, так это подозрительно, и нету лучше способа чтобы докопаться.
Рабыня разинула рот и запрокинула голову. Я залезла ей туда пальцами, но там ничего не было видно. Наверное, для осмотра рта следовало бы иметь фонарик, но, поскольку ничего такого не было, я сделала вид, что в этом рту всё нормально, отпустила его и решила докопаться до второй рабыни:
-А теперь ты, красавица.
Я принялась осматривать её цепи, ошейник, платье, передник и платок.
-А куда это вы ходили, девушки? – спросил тут Ушастый.
-Мы были в ресторане, Госпожа, - сообщила вторая.
-«Мелани», - прочитала я на её ошейнике. - Красивое имя. Э… Чего-то мне это имя напоминает. Наверное, просто имя редкое. Так ты гуляешь по ресторанам, рабыня Мелани? Без охраны?
И полезла в карманы её передника.
-Мне сегодня присвоили статус, Госпожа, - сказала она. - Дали денег, подарили подарки и разрешили сходить в ресторан. Вот, - показала она пальцем на свою заколку, - Госпожа.
А причём тут заколка? Разрешительный документ такой, что ли? И вообще, кого-то мне эта Мелани до безобразия напоминала. И имя, и вообще. А, ладно.
-Поздравляю, - сказала я и принялась ощупывать узел её платка, потому что там явно чего-то было спрятано. - Что тут у нас? Баллончик с газом. Ну-ка?
Я понюхала газ, закрыла краник и заявила с умным видом:
-Газ номер восемнадцать. Да. Или шестнадцать. Несколько вульгарно, но для рабыни сойдёт.
Сунула баллончик обратно ей в платок, и при этом обнаружила там ещё один предмет.
-А это что за ножичек?
-Пилочка для ногтей, Госпожа.
-Тебе подарили острый предмет, рабыня?
-Да, Госпожа.
-Странно. Ну, ладно. Вы неплохие девушки. А как погуляли? Где были?
-В «Тугом ошейнике», Госпожа, - сказала Мелани.
-Ну и как там?
-Пришлось сильно переплатить, Госпожа. Но мы ведь рабыни. Мы довольны, Госпожа.
-Переплатить? С чего? Там что, какую-нибудь публичную пытку демонстрировали?
-Где-то поблизости, Госпожа.
-Ладно, девушки, - сказал Ушастый, которому, видимо, не понравилось затягивание процесса ограбления, - встаньте-ка вот здесь. Выпрямитесь, оправьте платья. Вот так.
-Видишь, Сликли, - обратился он ко мне, - девушки на высоких каблучках. В чулках.
-Сликли? – поперхнулась я, то тут же поняла, какая разница-то, как сейчас меня назвать? Как-то же надо, а то, вдруг я подумаю, что я какая-нибудь Сесилия или Мелани, хи-хи…
-Кандалы ленточками подвязаны, - поддакнула я, указав на рабынь своим пальчиком в перчатке.
-В общем, ничего особенного, - продолжил Ушастый. Повернитесь, девушки. Видишь, как передники завязаны? А ленточки на поясе под платьем. Вы в лифчиках, рабыни?
-Да, Госпожа, - подтвердила Мелани.
-Ты старшая, Мелани?
-В этот вечер я, Госпожа, - поклонилась она. Тем временем, вторая рабыня, которая Сесилия чего-то так вытаращилась, причём, даже и не на нас с Ушастым, а на свою подружку Мелани.
-Чего это твоя подружка так на тебя выпучилась? – спросила я.
-Успокойся, Салли, - сказала Мелани. - Госпожи нам ничего плохого не сделают. Правда же, Госпожа?
-Конечно! – возмутилась я. - Мы же Нолы, мы защищаем ламиол, заботимся о них. Мы всё делаем для пользы ламиол, разве это не ясно?
-Конечно ясно, Госпожа, - поклонилась она.
-Эту зовут Салли, - сказала я, указав на Сесилию, - а она врёт, что Сесилия.
-А эту Мелани, - указал на вторую Ушастый и дёрнул за цепь свои объекты на сворке, в виде тупых рабынь. - Эй, доставайте.
-А нам можно идти, Госпожа? – спросила меня рабыня Мелани.
-Нет! - коротко брякнула я и повернулась к Ушастому. А тот чего-то доставал из сумок, которые поднесли ему наши «рабыни». Ха! А ведь это он хорошо придумал. Мы с ним надели на себя ошейники, соединённые общей цепью, нацепили на ноги лёгкие кандалы и подвязали ленточками вокруг пояса. Потом я облачилась в светлый парик и стала глядеться в зеркало, то и дело посматривая на, в свою очередь, вытаращившуюся рабыню Мелани. А под конец мы с Ушастым ещё и повязали головы косынками, как у них. Поглядели друг на друга и хихикнули, показывая, что довольны собой.
-Снимайте ваши передники, - приказала я удивлённым рабыням.
-Но мы не можем, Госпожа, - залепетала Мелани. - Одежда не наша, мы ведь сами являемся собственностью и никаких прав…
-Молчать! – заорала я. - Не возражать Госпоже! Сказано снимать, значит снимайте!
-Мы собираемся развлечься, девушки, - вежливо объяснил Ушастый. - Хотим сегодня поиграть в Генозисских рабынь, таких как вы. А таких симпатичных передничков у нас нет, так что, мы наденем ваши. Вы же не хотите испортить нам удовольствие? Мы Нолы самого Оллитариса. Да мы вам ещё и заплатим, вот, - он сунул ей в ладонь две маленькие монетки. - А это очень большая честь для рабыни, когда Госпожа дарит ей деньги.
-Благодарю, Госпожа, - поклонилась она, - но…
-Снимайте, коли сказано! - взвизгнула я. - Пока целы!
-Нас же накажут, Госпожа, - шмыгнула Мелани носом.
-Не накажут. Из-за каких-то несчастных передников. А если и накажут, так что? Наказания рабыням только на пользу. На будущее. А вот мы вас прямо сейчас накажем за непослушание, глупые девки! Эй, кнут!
-Не надо, Госпожа! - визгнула рабыня и принялась развязывать и стаскивать свой передник. А рабыня Салли у которой теперь был совершенно бестолковый вид, последовала её примеру.
-Так-то лучше, - проворчала я, расправляя на себе лямочки. Затем мы с Ушастым завязали друг другу узлы на спине и снова погляделись в зеркало.
-Ты настоящая Генозисская миниуни, Мелани, - сказал мне Ушастый.
-А ты настоящая рабыня, Салли, хи-хи… - сказала я в ответ. А потом повернулась к обалдевшим рабыням и сказала:
-Так-то вот. А теперь мы пойдём, поразвлекаемся, вот. Привет.
И повернулась уходить. А чего? Дело сделано, мы их частично раздели, и всё путём. В смысле, вполне, себе, логично. Так что, может, и некоторый процент кредитной задолженности демонам удачно спишется…
Но тут кто-то из них завизжал позади. Да, чего там такое? Оказалось, что завизжала рабыня Салли, и не просто завизжала, а ухватилась за рабыню Мелани, а на меня указывала своими вытаращенными глазками.
-Ты! – взвизгнула она в адрес своей подружки, - ты что, умеешь создавать демонов?
-Да, успокойся ты, - пыталась образумить её Мелани. - Что случилось-то? Ну, две богатые дуры маются своей дурью, и…
-Ты их описала ещё до того как они явились!
-Ну, мало ли? Совпадение, - пожала Мелани плечами.
-Ты создаёшь демонов! - не унималась Салли.
-Пить меньше надо, - предположила Мелани, - а то, демоны ей мерещатся. Тоже ещё, выдумать надо…
-Вот! - в ужасе сказала Салли и указала куда-то мне под ноги, - выдумать! Значит, признаёшься?
-В чём?
-Что создаёшь демонов?
-Никого я не создаю! - заорала Мелани. - Ты свихнулась, что ли?!
-Меня не обманешь, - сказала Салли, так и указывая на меня. - Демоны… Ты что, не видишь?!
Да чего она там увидела-то? Я поглядела под себя и… Ах ты, грязный чёрт! У меня из под подола торчал демонский хвост, явно отвязавшийся от пояса, когда я подвязывала кандалы.
Тут и Мелани заметила это и разинула рот.
А тут и Ушастый ухватил меня за руку и заворчал:
-Ну, чего застряла-то?
-Вот! – заорала Салли, дёрнулась вперёд, натянув свою цепь, и ухватилась за мой хвост. А Мелани так и замерла с разинутым ртом и вытаращенными глазами, словно выключенное изображение.
-Отцепись, дура! – закричала я на Салли, но та ухватилась за хвост уже обеими руками и орала:
-Демон! Демон с хвостом…
А вокруг нас… Чего-то делалось вокруг нас, словно бы кто-то навёл фонарь с розовым стеклом, да ещё и какие-то разряды электрические проскакивали. Да, что за…
-А ну, затихни, дура! – заорала я на рабыню Салли. – Какой, тебе, хвост, это верёвка такая!
-Демон, демон, де… - так и бубнила она.
-Пить меньше надо! – догадалась сказать я. – Да! Что тебе подружка сказала? Пьяница несчастная! Хвост, понимаете… Затихла! Не то, сейчас твоя Мелани такого демона создаст, что всем остальным тошно станет!
-Ай! - шарахнулась Салли, выпустив хвост и ухватившись за свою шею. - Не надо, Госпожа! Пожалейте, Госпожа!
-Пошла отсюда! – прикрикнула я и попятилась назад, пока снова не ухватили. А сверху на нас теперь уже отчётливо падала сфера розового огня, которую я где-то, когда-то, и зачем-то…
А рабыня Мелани теперь снова включилась и трясла рабыню Салли, приговаривая:
-Салли! Салли! Ты что? Чего городишь-то? Ну! Очухалась? Чего пугаешь…
И тут всё исчезло.
А потом всё появилось.
А потом… Потом я осознала, что если всё исчезло в один миг, то появилось оно обратно медленно, словно просыпаясь. Причём, появилось не оно, а совсем другое. А может, и другое оно появилось быстро, только я начала воспринимать его медленно. Ну, если спросонья, то и понятно, что я не сразу осознала все имеющиеся в наличии обстоятельства. А теперь уже осознала. В том числе, осознала и то, что произошло настолько чёрт знает, что, что и анализировать-то его никакого желания нету. И попыталась отупеть обратно, хотя бы на время. Отупение это ведь такая вещь, которая тоже норовит над вами издеваться методом действий, противоположных вашим желаниям. То есть, когда вы хотите отдохнуть головой, отупение ваши намерения игнорирует. А когда вам нужно быстро соображать, тут-то оно и нападает на вашу голову. В прямом и в переносном смысле.
Короче, в данный момент я сидела в какой-то непомерно маленькой деревянной загородке, открытой спереди. Загородка была такая, что в ней только и можно было, что сидеть. Понятно, что если я проснулась, то и спала до этого в той же сидячей позе. Поэтому моё задубевшее состояние можно было точнее охарактеризовать словом «засиделась», нежели словом «залежалась». И для того чтобы как-то размяться особых возможностей не было. Только после всего, мне и разминаться-то не хотелось, особенно умственно. Но разве мои мозги когда прислушивались к моим желаниям? Чёрт знает, что, вообще!
Значит, я сидела в деревянной нише, закрытой сверху. На мне было, если так можно выразиться, платье из дерюги средней грубости. С правой стороны свело-серое, а с левой стороны тёмно-серое. Длинное, вероятно, до щиколотки. На шее у меня был завязан красный платок, а поверх него надето транспортировочное кольцо, согнутое из круглого и грубого чёрного прута. А на ногах у меня были всё те же тяжёлые чёрные кандалы с короткой толстой цепью. Только теперь ещё такая же цепь тянулась от среднего звена вверх и была пристёгнута где-то спереди над нишей. А на руках ничего не было. И руки не выглядели такими, как если бы на них надолго надевали тяжёлые ручные кандалы. Нет, запястья были в нормальном состоянии, и нисколько не болели даже. Ну и вся окружающая обстановка слегка ритмично покачивалась, как если бы всё происходило на стоящем в неспокойной воде корабле. Да, наверное, так оно и было в действительности. Да. В действительности. А не в чёртовой недействительности, которая мне до этого чёрт знает сколько времени мерещилась. Но, вот, думать о всех этих действительных недействительностях мне категорически не хотелось. Поэтому я решила, что единственное средство противостояния лезущим в голову мыслям, это действия. И решила эти действия попробовать задействовать в тех явно узких, в смысле доступности, пределах. А именно, я попыталась из ниши выползти. И тут же убедилась, что не получится. А ощупав руками свою шею, уловила, что она пристёгнута за шейное кольцо к задней стенке ниши. Причём, пристёгнута-то очень тонкой и короткой цепочкой к маленькой полукруглой скобочке в доске.
Я в очередной раз припомнила рассказы об Аннолиусских привычках. В частности, о привычке Аннолиусских придурков заковывать девушек в очень тонкие цепочки. Ну, тут, вероятно, существовала психологическая сторона подобного обычая. Закованная в тонкие цепочки девушка, надо полагать, должна сознавать собственную слабость, малохольность, личностную ничтожность и, понятное дело, необходимость в собственнике, без которого она, такая, вот, слабенькая, пропадёт пропадом. Сознавать в том случае, разумеется, если она эти поганые цепочки порвать не сможет. Вот вам и технический прогресс на почве социального регресса общества. Как-то ведь научились в Аннолиусе делать цепочки и другие атрибуты для рабынь повышенной прочности. Кстати, насколько я помню, за них и дерут с покупателей тройную цену. К примеру, за среднего пошиба девушку, закованную в Аннолиусские кандалы, могут и сто мониолов запросить. А потом ещё распинаются, будто, мол, Аннолиусские рабыни самые престижные, потому что дорого стоят. Ну и продавали бы их тогда голыми, так ведь, нет. Непременно девушку закуют в свои причиндалы, а потом дураками прикидываются. Так, мол, безопаснее. Для девушки. А то, вдруг она разволнуется, что за недостаточно высокую цену продают? Вот и последствия. А законы о защите девушек-ламиол, типа, никто не имеет права отменять. Чего тут нового-то?
А чего, вот, они свои технические достижения в других областях не используют? Если такие продвинутые, так и строили бы какие-нибудь супер-корабли, автомобили с моторами, или даже самолёты. Э… Впрочем, насколько я помню, здесь с полётами по воздуху вообще проблема. Типа, и воздуха-то нет, поскольку он только низко над поверхностью генерируется неким хитрым методом. Из воды, распыляемой в виде тумана, отчего и туманы тут всегда в наличии в любом месте. Ну, бог с ними, с самолётами, но телеги с моторами вполне могли бы изобрести? Ага, как же. На девушках-то разъезжать приятнее. А что медленнее, так они, когда любимым делом занимаются, и не спешат никуда.
Ну, ладно, и что мы имеем на данный момент? Похоже, в данный момент я на Аннолиусском корабле в каком-нибудь его транспортном отсеке. И чего? Неужели всё-таки приближается то самое базовое событие, шествие сорока пленниц в Аннолиусских скрипучках, во время которого меня должны украсть из колонны с помощью моей же бестолковой Моники с недорезанным языком? Нет, а как я на этот корабль попала-то? Ну, если прикинуть по логике вещей, логичнее всего выйдет, если Аннолиусский корабль догнал «Клеопатру» и всех нас взял в плен. Может, как раз сразу после того, как эти две противные Дорки мне ноги заковали. Хотя, кандалы-то везде найдутся. Чего другого тут не сыщешь, а кандалы, плётки, колодки и верёвки для связывания девушки тут повсеместно присутствуют, этого добра никогда разыскивать не надо. Хотя, если к моменту захвата я оказалась в закованном виде, это же удачно вышло? Не причислят к банде Катаракты, по крайней мере. Ага. Если не действуют по принципу «чем больше Оллиолонерш сдадим, тем лучше». Чего-то я не похожа сейчас на освобождённую от бандитов пленницу. Скорее, на арестантку похожа. Ну да, в этом Аннолиусе ведь как? Нормальные рабыни ходят все красные, шёлковые, и закованные в блестящие, изящные цепочки, а арестанток тут в корявое чёрное железо забивают, а если одевают, так во всякую мешковину. Ну, чтобы сразу видна была разница между законопослушными дамами и нарушительницами законов. Я, правда, в Аннолиусе, можно сказать, не была, зато бывали мои Моники, да и по рассказам других девушек судить можно.
Короче, что, я на правах пленной Оллиолонерши тут сижу? Нет, а разве не логично, в контексте предстоящего шествия в колодках? Как раз и логично. А, вот, не логично ли предположить, что меня в эту точку пространства, времени и цепочки событий поместили мои знакомые демоны, чтобы отделаться, наконец, от моих демоногенераторных подвигов и необходимости обсасывания кредитных задолженностей? После того, как я в виде тупого демона с хвостом даже саму себя не признала, не говоря уже о Салли, у которой на шее всё написано было. Хе. Хи-хи.
Вот это как раз и было бы самым логичным ответом, если не считать, что тогда придётся признать, что мне вовсе не померещились ни синтезаторный водопад, куда упала «Клеопатра», ни водяные Сплойи, ни злодейская база палачей, пытающихся выяснить технологию перемещения на Землю и обратно. А ещё, перекраивание меня в русалку, загробную Ангелинию с тупыми Ангелинами, злодейское устройство Вселенной и возможность генерирования демонов для последующего озадачивания в кредит. А главное, что не померещилась пара моих личных зажариваний, сначала в железной духовке, а потом и в клетке, на открытом огне. Почему-то у меня именно эти самые зажаривания вызывали резкое моральное неприятие. Конечно, зажаривание это такая вещь, которая вряд ли придётся по вкусу даже самым запредельным мазохистам. С другой стороны, если из всего этого бреда вычленить зажаривания, то и весь бред теряет свою логику и последовательность.
Тут я ощутила некоторое удовлетворение тем, что мои противные мозги, не захотевшие отключиться и дать мне передохнуть, а, вместо того, занявшиеся анализом ситуации, заслуженно получили по мозгам ими же выдуманными парадоксальными элементами. Вот, так им, мозгам, и надо. Получили по мозгам, а теперь сами же решили отключиться. Частично, хотя бы.
С частично отключёнными мозгами мне полегчало, зато быстро стало скучно. Ну, понятно, что так, вот, сидеть пристёгнутой за шею и за ноги, и ничего не делать, скучно. Но какие события-то могут последовать за этим скучным периодом? Мозги, однако, ничего предполагать не хотели. Возможно, что чисто из вредности. Они ведь всегда активизируются, когда мне не надо, и тупеют, как только я в них начинаю нуждаться. Интересно, связано это как-нибудь с тем обстоятельством, что я блондинка? Ну, какая-то связь масти блондинок с их умственными способностями, реально, наблюдается же? Так что, очень даже может быть, что мозги блондинок генерируют на поверхности головы некую светлую пигментацию растительности… А, ну и не только на голове, конечно. Чего-то не видала я ни одной блондинки с тёмной нижней шёрсткой. Хотя, это голову легко рассмотреть, а письку-то разве часто показывают? На Земле, я имею в виду.
Короче, очень даже может быть, как сейчас и наблюдается, что у блондинок такой организм, который генерирует умственную активность, когда самой блондинке не нужно, и генерирует отупение, когда надо думать в её личных интересах. А чем плохая гипотеза? Такая гитпотеза, кстати, опровергала бы мнение об общей глупости блондинок. То есть, совсем наоборот. Блондинки вышли бы как раз обладающими повышенными умственными способностями, только направленными не на личную выгоду, а на пользу окружающих за собственный счёт. А у меня не так, разве? То есть… То есть, то есть, то есть, блондинки, это самые лучшие люди, поскольку устремлены на благо всего общества, да ещё и самые красивые внешностью за это. Вот как. А лично я тогда, гипертрофированная блондинка, поскольку мои умственные способности вообще аномальны, как утверждали специалисты, а цвет волос такой, что лучше и не бывает просто. А если бы это было не так, разве эти негодяи, которые куклу Барби сделали, скопировали бы для этого мою внешность?
Конечно, ориентироваться в эстетической области на мнение неких негодяев, это как-то некрасиво выглядит. Тогда придётся признать, что, либо эстеты никакие не негодяи, либо негодяев вообще нету, а это только с точки зрения моего личного восприятия кажется. Да как это, негодяев нету, когда я с ними на каждом шагу сталкиваюсь?! Духовки для зажаривания девушек, понимаете…
Не знаю, до каких ещё выводов дошли бы мои трудноуправляемые мозги на почве безделья, но только вдруг безделье решило закончится. А именно, закончилось оно появлением пары тупых персонажей мужского рода, которые, ничего мне не объясняя, принялись отсоединять мои ноги от верхней привязи, а шею от привязи задней. А потом ещё и ухватили меня клещами за шею и принялись разгибать транспортировочное кольцо. Закончив с этим делом, они слегка встряхнули меня, одёрнули платье, поправили платок, а потом ухватили меня за руки и принялись связывать их толстым красным шнуром. Спереди! Я уже и не помню, когда это руки мне связывали спереди, да ещё не внахлёст, а методом мягких наручников. Вообще, если уж девушку таким образом вяжут, то обычно и закупорят ей рот, чтобы она не смогла развязаться с помощью зубов. Ну, точно. Закончилось всё надеванием на меня достаточно примитивного кляпа, представляющего собой черный резиновый стержень в пять пальцев длинной, на широком красном ремешке, застёгнутом сзади. Такой кляп, конечно, вполне возможно и выдавить изо рта без помощи рук, зато он доставляет закупоренной девушке минимально возможные неудобства. С другой стороны, он и сам по себе не выскочит, если вы усилий для этого не приложите. И какая дура станет выталкивать из себя полуфункциональный кляп? Чтобы за такие действия её закупорили чем похуже, вплоть до металлической толы?
А, тем временем, обслуживающий персонал накинул мне на шею петлю из мягкой красной верёвки и куда-то за эту верёвку потащил. Я сообразила, что петля была не удавочная, а туго зафиксированная. На таких петлях, обычно, водят бестолковых девушек, чтобы они, если, сдуру, станут дёргаться, не придушили себя удавкой. Да и, кроме того, удавочную петлю и растянуть можно, если руки спереди связаны, а с затянутой петлёй возникнут проблемы по части развязывания. Ну, смотря как завязано, конечно.
Таким образом, меня провели мимо нескольких пустых деревянных ниш, а потом впереди возникла чья-то двухцетно-серая спина, и мою верёвку стали к этой спине привязывать за шею. Спина была в таких же ножных кандалах, как и я, с красным платком на шее, и брюнетка. А впереди спины маячили ещё и другие подобные спины, явно связанные в цепочку шейными верёвками.
Не успела я и соскучится, как позади появился ещё кто-то, а на мою шею накинули вторую петлю и зафиксировали. Ну, ладно, я хотя бы не оказалась последней в этой цепочке пленниц. Вообще, последней в таких случаях, обычно, привязывают старшую пленницу, для того чтобы она могла наблюдать за порядком во всей колонне. Только я в начальницы никогда не стремилась, и вообще, не люблю оказываться крайней, ни сзади, ни, тем более, спереди. Особенно спереди. Переднюю девушку обычно тянут за шею в задуманном направлении, не всегда и сообразуясь с поведением её задних подружек. Так, что и придушить могут. А за поведением середины колонны следят охранники, идущие сбоку. Они же обычно и стегают плётками нерасторопных пленниц, не говоря уже о тех, кому вздумается артачиться. Да я и сама не раз получала плёткой за неуклюжесть и неумение ходить на общей привязи. Правда, уже давно. А с тех пор… Вай! За что ударили-то?! Ха. За то и ударили, что колонна двинулась, а я и замешкалась, не заметив. Вот, сколько раз я уже замечала, что когда меня ударят плетью, хотя бы и за дело, мне всё равно обидно и в голову сейчас же вскакивают крамольные мысли о необходимости переустройства общества, путь даже и путём революции. Не считаясь с жертвами.
А, тем временем, мы уже все ковыляли по деревянному коридору, бренча своими закованными ногами и то и дело дёргая друг друга шейными верёвками. Но коридор быстро закончился, и мы оказались на палубе, с которой спускался трап на берег. И нас погнали по этому трапу. Оглядеться вокруг было трудновато, потому что я не хотела больше плётки, а в этом случае нужно было следить за верёвкой и ступеньками под ногами. Тем не менее, кое-что я разглядела. А именно, толпу встречающих. Правда, похоже, основной парад прибывшей экспедиции уже завершился, а нас вытащили из трюма последними. И что, издеваться и насмехаться станут? Но, что удивительно, всё оказалось наоборот. Толпа была жиденькой и состояла большей частью из женского персонала различной степени красноты, одетости и закованности, вплоть до отдельных персон закутанных в покрывала и похожих на кочаны красной капусты. Так вся эта толпа доброжелательно размахивала руками, а также и словесными приветствиями и поздравлениями. С благополучным прибытием. А некоторые дамочки даже швыряли в нас отдельными цветочками, теми самыми белыми анолиями, характерными для Аннолиуса настолько, что, как я помнила, являлись вообще символами этого административного образования.
Первым делом, нас выстроили вдоль набережной и затормозили. Как оказалось, чтобы встречающие могли подойти и пообщаться с нами. Чем они и занялись. Ко мне тоже подошла одна из упакованных в покрывала дам, пригладила мои волосы и вставила в них белый цветок. Поправила платок на моей шее, а заодно и обе верёвочных петли, улыбнулась из под чадры и сказала:
-Какая ты красивая девушка! Ну, просто… Я таких красавиц и не видела даже, да. Правда?
-У… - только и могла ответить я. – У… У-гу.
А что, это неправда, разве?
-Ну, вот, - продолжила дама свою патриотическую речь, - у нас самый прекрасный город из всех, какие есть. И я рада за тебя, ну и за себя, потому что теперь в Аннолиусе появится такая симпатичная девушка. А девушкой Аннолиуса быть тоже очень престижно. Это неправда, что всем девушкам тут подрезают язычки, уж в это никто теперь не верит, у кого хоть какие-то умственные способности имеются. Если девушка Аннолиуса себя правильно ведёт, никто ничего ей не отрежет. Наоборот, даже чего лишнее пришьют, хи-хи. Шучу я, конечно. А ты, вроде как, и не очень рада, а? Устала по дороге, да?
-Угу, - подтвердила я. С одной стороны, я точно устала, после всего, а, с другой стороны, зачем я буду спорить с этой красной патриоткой? Она, кстати, и не воняет даже как мерзкая Аннолиусская Госпожа Клионолия, уже и за это спасибо. А у меня ещё и кляп во рту, помимо всего прочего.
-Всё будет в порядке, - улыбнувшись, заверила меня Госпожа. – Ну, и потрудиться, конечно, придётся, а как же? Но, в конце концов, всё у тебя будет хорошо, всё прекрасно, всё… А, знаешь, у нас в Аннолиусе хорошей девушке гораздо проще замуж выйти, чем где-то ещё. Правда, правда!
-Ху-ху, - не сдержалась я, чем обрадовала Госпожу.
-Да, да, - воодушевилась она, - у нас даже специальная комиссия есть по содействию замужеству Аннолиусских девушек рабынь, представляешь?
-У-у… - согласилась я. Уж если комиссия, это, конечно. Чего-то я в Генозисе о таких комиссиях и не слыхала, несмотря на неимоверную закомиссионированность общества комиссарами и комиссаршами разного пошиба. А эта Госпожа не сама ли там состоит?
-У?
-Нет-нет, - хихикнула она, - я не из этой комиссии. Но, всё равно… Слушай, вот, если у тебя проблемы будут, ты со мной свяжись, даже и не стесняйся. А я тебе помогу, если что, да?
-У?
-Ли-пси-о-но-лия, - назвалась она. - Госпожа Аннолиуса, Липсионолия мона-Анноли. Запомнишь?
-У… Угу, - хотела я поклониться, но тут же почуяла как верёвка тянет меня за шею. Похоже, мы с этой Госпожой заболтались, а нас уже потащили дальше.
-Ступай, ступай, дорогая, - помахала мне пальчиками Госпожа.
Теперь нас вели по городу, связанных в длинную гирлянду за шеи красными верёвочками, а публика, хотя уже и не столь многочисленная, так и не оставляла нас своим вниманием. Все встречные и поперечные непременно оглядывались на нас и умеренно судачили по поводу. Как я поняла, у местного населения было благожелательное отношение к любой добыче, доставленной Аннолиусскими кораблями или сухопутными экспедициями. Пока эта добыча себя прилично ведёт и не ерепенится. А чего ерепениться-то? Никто, пока что, не обижает. А что связали и ноги в кандалах, - чего особенного-то? Везде так делают с нами, девушками.
А что, этот Аннолиус грабежом промышляет? Уж конечно, не мы первые и не мы последние сюда таким образом приехали. А рабынь, значит, тут больше «девушками» именуют? Как и в Оллитарисе, между прочим. Ну, если припомнить ту Оллитарисскую Госпожу Сплойю, что спрятала меня, когда я в гавани Генозиса из машинного трюма сбежала. Хотя, Госпожа Фессалония, кажется, термином «девушка» особенно не пользовалась. Так эта Госпожа Фессалония вообще подозрительная личность. Если припомнить её рваные ботинки, избитую шрамами спину и то, что она не одна, а две, по меньшей мере. А особенно то, как она лично мне велела у Оллиолонеров спрятаться и сделать вид, будто бы я пропала с концами.
Ну и что мы имеем, пока что? Уж то, что до ожидаемого шествия в числе сорока пленниц, закованных в Аннолиусские скрипучки, снова оказалось не близко, это точно. Может, этот эпизод из будущего вообще попробовать выгнать из головы? Ну, мало ли чего привидеться может спьяну или в состоянии нервного расстройства? Но что-то мне упорно подсказывало, что этого эпизода всё-равно не избежать. Ну, с одной стороны, конечно, ясно, что если эпизод уже произошёл, как его отменишь-то теперь? Придётся всё-таки до него дожить, а потом уже двигаться дальше. С другой стороны, разве это не бред, дожидаться эпизода, который уже произошёл, а значит уже прошёл. Не дождавшись меня. Н-да. Чего тут скажешь? Хотя, конечно, если даже мы с этим эпизодом пошли разными дорожками, разве не может случиться что обе дорожки кривые и когда-нибудь, таки, пересекутся в одной точке? Ага.
Оно, если честно, тревожно немножко
Куда ты ведёшь нас, кривая дорожка?
А дорожка-то уже и привела нашу связку к месту. Похоже, здесь был второстепенный вход в местный Унилонис. Ну, если это заведение в Аннолиусе не называлось как-нибудь по-другому. Им бы ведь, лишь бы всё сделать оригинально, не так, как в нормальных городах. Но насчёт названия нам никто ничего разъяснять не стал, зато сразу потащили сначала в длинный групповой умывальник, где, наконец-то освободили от кляпов, затем в такой же коллективный промывальник, совмещённый с подмывальником. А оттуда в просушивальник и расчёсывальник, поскольку предыдущие операции производились без раздевания и расковывания. А уже потом повели в кормушник. Ну, это я уже для смеха, конечно. Никакой не кормушник, а нормальный едальник, хи-хи. Ну, знаете, не поворачивается язык назвать рестораном или, хотя бы, столовой помещение для кормления групповых шейных связок девушек, ещё и со связанными руками. Если кому интересно, то едальник здесь представлял собой длиннющий стол, совмещённый с соответствующей скамейкой, мест, эдак, на тридцать. Вообще-то, как правило, девушек не связывают и не сковывают гирляндами больше десяти, иначе такой колонной просто трудно управлять. Дело тут в том, что достаточно одной недотёпы, чтобы колонна пленниц запуталась, застопорилась, а то и начала спотыкаться и валиться с ног. А чем многочисленнее эта колонна, тем больше шансов на наличие недотёп. Ну, конечно, когда пленниц ведут в караване на дорожной унитоле, так там и пятьдесят, и даже шестьдесят девушек разместить не проблема. Но там ведь они идут в два ряда, по достаточно широкой и ровной дороге, да и закованы так, что недотёпствывать им попросту проблематично. Но я-то веду речь о простой связке девушек шейными привязями, как сейчас.
Так вот, этот едальник оказался весьма технологичным. Во-первых, стол был снабжён ручными защёлками, а скамейка длинными ремнями для пристёгивания пациентки к месту за задницу. А во-вторых, на противоположной части стола располагались комплекты соответствующего оборудования, включающие в себя чашку, ложку, кружку, а главное, воронку для рта с соответствующими ремнями и застёжками. То есть, всем известное устройство для принудительного кормления девушки, если бы той вздумалось артачиться и отказываться есть. А бутылок для мытья рук не было. Да и зачем, если руки тут запросто пристёгивались к столу. Вероятно, потому-то они и связаны у нас были спереди, а не позади. А я-то ещё удивлялась.
Кормить нас явились Аннолиусские девушки в красных платьицах и в лёгких блестящих пятиколечных оковах из витых цепочек. А кормили они нас с ложечки пресловутой жидкой кашей, аккуратно и профессионально, и не разговаривая. Это потому что у каждой девушки на рот была надета квадратная черно-красная заглушка, украшенная большой буквой «R», закреплённая обтягивающими голову ремешками. Естественно, поверх туго завязанных красных платочков. Ну, наверное, это были низкоуровневые рабыни, если уж они обслуживали неизвестно каких, вновь прибывших персон, вроде нас. Насколько я могла разглядеть, ни одна принудительная воронка никому не потребовалась, то есть, особенных дурочек тут не нашлось. А запивали кашу мы простой тёплой водичкой из кружек.
А потом нас принялись по-одной отстёгивать от стола, отвязывать от скамеек и соседних шеек, и куда-то уводить. Вскоре очередь дошла и до меня. Два охранника куда-то меня повели за шейную верёвочку. То есть, за верёвку вёл один, который ещё и нёс с собой большое пластмассовое красное ведро, а второй шёл сзади и чем-то слегка тыкал мне в этот самый зад на поворотах. А один раз ловко подхватил меня подмышки, когда я зацепилась ножной цепью за порог и чуть не упала. Это потому что пыталась оглядеться вокруг, а под ноги не посмотрела.
Таким образом, вскоре мы пришли в длиннющий коридор, разделённый с одной стороны на отдельные ниши лёгкими перегородками. А в каждой нише располагалась небольшая железная клетка на длинных ножках. Сначала мы прошли мимо десятка таких клеточек, и все они были пустыми, вероятно, поджидающими своих обитательниц. А потом охранники остановились перед очередной нишей и стали отпирать дверцу стоящей там клетки. А после этого начали меня раздевать. Разрезали сверху платье и стащили его через закованные ноги. Но платье не вбросили, а сложили и постелили в клетку. Потом развязали мне руки и подтолкнули в спину. Ну, а чего делать? Я залезла в клетку и постаралась поудобнее устроиться в её тесном пространстве. А охранники привязали мою шейную верёвку к верхнему пруту решётки, клетку заперли висячим замком, а снизу, между ножками клетки, поставили то самое красное ведро. И ушли. Ну, вот…
Вообще, клетка оказалось чего-то маленькой. Точно, что меньше метра на сторону и квадратная. А прутья были такими частыми, что и руку-то не просунешь, не то что ногу. Только в середине передней дверцы было устроено круглое отверстие размером с женскую шею. Непонятно, зачем. Голову туда никак не просунешь, ногу неудобно, разве что руку? А ещё одно отверстие оказалось в нижней решётке клетки, только не в центре, а сбоку. Только я его не сразу заметила из-за подстилки. И ведро внизу поставили как раз под ним. Но мне пока что и не хотелось.
Так, вот, я посидела маленько, а потом, волей-неволей, пришлось тут корячиться. А вы попробуйте посидеть на железной решётке, пусть даже и такой частой, с символической подстилкой из платья. Корячиться, правда было нетрудно, поскольку можно было хвататься за верхние прутья и помогать себе руками. Только, вот, разогнуться в полный рост тут, конечно же, было нельзя. Мягко говоря. Ну, всем известно, что почти все клетки для девушек в Оллитарии делаются как раз по принципу невозможности полного разгибания пленницы. Ну, да, сто раз сказано, что это стимулирует заключённую в клетку девушку к постоянной смене поз, что полезно для здоровья и спасает от скуки, к желанию сотрудничать с внешнеклеточным персоналом, лишь бы поскорее выпустили, и так далее. Только ведь и разумный предел должен быть. А в этой клеточке и сидеть-то можно было лишь упираясь головой в верхнюю решётку. А если бы я чуть повыше ростом была? Тут, конечно, можно было теоретически предположить, что чем теснее клетка, тем скорее вас из неё выпустят. Это потому что у вас и желание сотрудничать возникнет скорее. Но, как я давно убедилась, теория часто расходится с практикой, и как раз там, где выгодно кому угодно, хотя бы тем же теориям и практикам, только не вам лично.
Так, вот, я сидела, потом корячилась, потом опять сидела, потом… Потом я заметила, что почему-то тупею. Ведь как раньше было? Как только меня лишали возможности физических действий, так сейчас же активизировались мозги и начинали отравлять мне жизнь всякими дурацкими мыслями, рассуждениями, предположениями и сочинением глупых теорий, вплоть до изобретения принципов устройства вселенной. А сейчас наоборот. Казалось бы, самое время подумать о дальнейших перспективах и своих возможных действиях в связи с ними. А, нет. Мозги решительно отказывались производить хоть какую-то умственную деятельность, а тупели и тупели с пугающим нарастанием уровня отупения. Э-э… Может, укололи чем? Да нет, не помню такого. А… Э… Или та самая каша? Запросто. Подмешали чего? А воронки-то для принудительного кормления, а? Ну, и? У-у-у… Чёрт. Грязный чёрт, нет, это… Короче, тупой чёрт, вот. Правда, кажется, сильнее не тупею, а? Ну, может и так. Предел же у всего есть. Наверное. Ну…
Тут оказалось, что ко мне пришли. Охранник, а у него на цепочке рабыня с закупоренным ртом. Проверила ведро под клеткой, сказала «у» и удалилась с охранником на цепочке. Хи.
Я решила поспать. А может и впрямь поспала. А может и не успела, потому что пришли опять. Красная тумба с сеточкой на глазной щёлке и две закупоренных рабыни. Тумба уселась на стульчик, который подставила ей рабыня. Уселась не совсем напротив меня, а несколько сбоку. Просунула сквозь прутья рукоятку своей литоны и слегка тронула меня кончиком.
-Здравствуй, девушка, - заявила она.
-Это… - хлопнула я глазами, которые тоже ощущались несколько тупо, - здравствуйте, это… Госпожа.
-Ты пересядь, пожалуйста, - попросила тумба, - ножками к нижней дырочке.
Я хотела спросить, зачем, но было как-то лень. Просто пересела, как просили. Тут вторая рабыня просунул снизу к моим ногам свою руку и затолкала свой палец под левый браслет кандалов. Я даже и не сразу поняла, что она смазывает мне щиколотки закованных ног. В принципе-то давно уже пора было. Рабыня, закончив со смазкой, теперь встала, просунула обе руки сквозь переднюю круглую дыру в решётке и принялась перевязывать мне узел красной верёвки на шее. Похоже, завязала петлю более свободно.
-Ну, как мы себя чувствуем, девушка? – поинтересовалась Госпожа тумба.
-Спасибо, Госпожа, неплохо, - поблагодарила я, - только… Ну, неважно.
-Тесно, скучно, маленько больно и слегка непонятно? – догадалась она.
-Примерно так, Госпожа.
-А ты не беспокойся ни о чём раньше времени, - посоветовала Госпожа. – а мы тобой помаленьку займёмся, как и другими девушками. Можно?
-А… Вы меня спрашиваете, Госпожа?
-Конечно. Или, может, тебе ещё рано, и ты подольше спокойно посидеть хочешь?
-Подольше? Ну, Госпожа, тут в клетке не очень-то подольше хочется. Госпожа.
-Ну, значит, и займёмся, - решила она. – Мы, Господа Аннолиуса, все хотим чтобы нашим новым девушкам было как можно лучше, а для этого ведь надо начинать с того, чтобы оценить индивидуальность каждой девушки и подобрать для неё наилучший режим адаптации с перспективами на наилучшее её будущее. Девушки. Да?
-Да, Госпожа, - согласилась я.
-Ну, вот и начнём.
Тут она взяла у рабыни маленькую папочку, раскрыла её и вооружилась карандашиком.
-Помнишь свой номер, девушка?
-941-Г-24, - припомнила я, - в смысле, э…
-Не пугайся, дорогая, - улыбнулась складками чадры Госпожа. – Ничего страшного, что номер Генозисский. Никто здесь не посмеет тебя попрекнуть, что ты стала рабыней в Генозисе. Совершенно не бойся на этот счёт. Главное, говори правду, и всё будет в порядке. Ну?
-Ну, я ведь не всё помню, Госпожа, - усомнилась я. – А, может, чего и неправильно помню даже…
-И за это тебя никто не попрекнёт. Ты же ламиола, а у ламиол всегда так. Только если девушка сознательно станет говорить неправду, - вот тогда это плохо. Правда?
-Да, Госпожа, - согласилась я. Но про себя подумала, что это ещё спорный вопрос. Насчёт правды. В смысле, насчёт того, что правду говорить правильно так уж всегда.
-И второй главный вопрос, - продолжила Госпожа. – Ты ведь была официальной собственностью?
-Конечно, Госпожа, - подтвердила я.
-А кто был твой последний собственник?
-Собственник? Ну… Как бы это сказать, Госпожа…
-Как есть, так и говори, и не бойся.
-Пожалуй, последней моей собственницей… Ну, то есть, законной собственницей… хотя… Короче, наверное, это была Госпожа Фессалония Мона-Оллитари. Да.
-Фессалония Мона-Оллитари? – переспросила Госпожа. – Торговый агент по междугородской перепродаже девушек?
-Да, наверное, - подтвердила я. – Госпожа так и говорила, что она занимается перепродажей рабынь, Госпожа.
-Вот как, - странным тоном проговорила Госпожа. – Послушай, а давно… Это… Давно ты была в собственности у Госпожи Фессалонии?
-Да уже порядочно. Может, и половина цикла прошло, Госпожа.
-Хм… - заявила Госпожа и даже почесала свой нос под чадрой, - надо же.
-Что-то не так Госпожа? - спросила я.
-А? – сказала она. – А, нет, всё так. Что не так, это к делу не относится. В смысле… Так. Ладно. Значит, половину цикла. А что в это время у тебя не было никакого другого собственника?
-Ну, не совсем, Госпожа. Меня же пираты… Оллиолонеры, то есть, захватили. А там одна из них меня присвоила как рабыню. Но это же незаконно, да? Если она тоже Оллиолонершей была? Госпожа.
-Вон как, - проговорила Госпожа после некоторого раздумья. – Значит, эта Оллиолонерша была женщиной? Это что за пираты такие? Уж не банда ли четырёх Серых Мамб?
-Банда Оранжевой Линды, Госпожа.
-О! – воскликнула, явно не сдержавшись Госпожа.
-Ну, да, - подтвердила я. – А, что, Госпожа?
-В первый раз вижу девушку ламиолу, которая говорит будто бы побывала в плену у Оранжевой Линды.
-То есть, от этой Оллиолонерши никто живым не возвращался, Госпожа?
-Так, - снова сказала она. – Так, так, так. То есть, да. Это тоже к делу не относится. Значит… Значит, вот. Ты не волнуйся, существует ведь отчёт по приобретению каждой девушки. Ну, когда их привозят в Аннолиус. На корабле, к примеру. Мы там и берём сведения. А ты свою биографию рассказывать и даже помнить не обязана. Девушка-ламиола часто как бы начинает свою жизнь заново. А так и проще приспособиться к правилам нового административного образования, где она оказалась. Ну, если позабыть старые правила. А уж правила, что у этих мерзких Оллиолонеров, по-любому, лучше позабыть. Это ведь так?
-Конечно, Госпожа, - согласилась я. – Правда, многое, хоть и захочешь, так не забывается.
-Значит, на это нечего и внимания обращать. То есть, надо на новых условиях сосредоточиться, только и всего. Ну, вот. У нас, как и везде, неукоснительно соблюдается священное право частной собственности. А на девушек-ламиол особенно. Девушка, это ведь не какой-то неодушевлённый предмет, и к ней надо относиться справедливо, бережно и заботливо. То есть, у собственника девушки большая ответственность, несравнимая с ответственностью за любую собственность другого рода. А собственность, это вообще…
Тут мне резко стало скучно. Лучше бы эта Госпожа засеточенная тумба позаботилась о более просторной клетке для меня, о подстилке, одежде и питании, а не излагала свою конституцию, или, чего у них тут вместо конституции имеется. Правда, я уловила, что по местным, Аннолиусским правилам, выходит так, что девушка может быть выставлена на свободную продажу в собственность, если её последний собственник где-то потерялся и не осуществляет своих ответственных функций в течение цикла. А главное, не обращается в установленный срок в соответствующие органы для получения ренты на содержание девушки. То есть, тогда выходит, что права девушки на социальное обеспечение нарушаются и собственник автоматически лишается права собственности. Даже и в том случае, если этого собственника утащили пираты или разбойники, как, например, подумала я про себя, Госпожа разбойница Сплисси утащила Госпожу Бельвелиалию Мона-Оллитари, а собственность этой Госпожи, а именно, певицу Люсю сейчас же начали делить Генозисские администраторы. Не дожидаясь даже прохождения цикла времени, как здесь.
Короче говоря, выходило так, что некоторое время, которое должно пройти до срока обращения за рентой, а для таких, вот, прибывших девушек это четверть цикла, я должна буду отработать в качестве муниципальной рабыни во временной собственности городской комиссии по контролю за адаптацией, э… А! За адаптацией перемещённых лиц, потенциально подлежащих продаже в частную собственность. Вот как. Тут, конечно, будут определённые трудности, но ведь и затраты на доставку девушки, да и на её текущие личные нужды, обеспечение клеткой и охраной, хотя бы, надо бы отработать. А если за это время последний собственник девушки всё-таки объявится и потребует свои права, на то соответствующие комиссии есть, уж они разберутся.
-Но, - успокоила меня Госпожа, - таким образом адаптируется большинство прибывающих девушек, и ничего тут страшного нет. И, как уже было сказано, к каждой из девушек, по мере сил, наличествует индивидуальный подход. К тому же, по результатам этого адаптационного периода на каждую девушку составляется характеристика, учитывающая её поведение, ответственность, послушность и другие качества, что, естественно, влияет на её репутацию и ценность при последующей продаже.
-А, вот, - решила я воспользоваться случаем, - эта, вот, клетка тесновата, подстилки нет, а я голая тут сижу и за шею привязанная. Это так и будет, Госпожа?
-Ах, извини, - смутилась Госпожа, - я должна была сразу же разъяснить тебе на этот счёт. У тебя есть платье, ты можешь его надевать, а можешь использовать для подстилки, как сейчас. А за шею тебя привязали, потому что, как правило, любой девушке-ламиоле неуютно без привязи и ошейника. Но постоянный ошейник на тебя наденут только после продажи, а это ещё не скоро. Так что, ты можешь, если захочешь, отвязать верёвку от клетки, просто намотать на шею, или ещё как-нибудь. Как понравится.
-Но, - решилась я возразить, - если платье надеть, так сидеть вообще больно будет. А другой подстилки не положено? Госпожа.
-Не положено, - сказала она. – И другой клетки не положено. Но, когда ты начнёшь работать, в клетке тебе придётся только отдыхать. Часто городские рабыни так устают, что клетка и подстилка им не мешает спать без задних ног, хи-хи-хи. Ну, это я так. Да. Ну, о временных трудностях я ведь предупреждала, правда? Конечно, клетка тесновата, но ведь тогда и желание скорее снова выйти на работу у девушки больше, правда ведь?
-Уж это точно, Госпожа, - согласилась я и слегка покорячилась в клетке. Потому что сидеть не корячась стало уже слишком больно.
-Уже хочешь на работу? – осведомилась Госпожа.
-А кем тут такие рабыни работают, Госпожа?
-Начинают все на публичном валу. Но, не пугайся, там совсем не трудно, скорее скучно.
-А что значит «публичный», Госпожа?
-Публичный, это значит, для всеобщего обозрения публики. Ну, а как же? Многим хочется поглядеть на наших новых девушек, посмотреть, как они работают. Иногда даже, если какая-то девушка сильно понравится кому-то, то можно её зарезервировать для себя, в смысле привилегий при её последующей продаже в собственность. За соответствующую плату, естественно.
-Э… То есть, тогда можно купить такую девушку со скидкой, Госпожа?
-Нет, ну что ты? – улыбнулась складками своего намордника Госпожа. – Как можно наносить обиду девушке, продавая её со скидкой? Наоборот. Если кто-то зарезервирует девушку ещё на публичном валу, то на аукционе, чтобы перебить его цену, конкурентам придётся завышать сумму на соответствующий коэффициент, величина которого зависит от внесённой суммы при предварительном резервировании девушки. Ну, наверное, это слишком для тебя сложно, да? Проще говоря, зарезервированная девушка стоит дороже обычной, но купить её проще, так можно сказать.
Эта дама, видимо, ещё долго тут собиралась трепаться, но внезапно послышался топот, грохот, железный звон, и Нола поспешно переместилась вбок от клетки. А мимо нас проскакала странная процессия из десятка персон женского пола в сопровождении погоняющих их охранников. Персоны были закованы в длинные и толстые красные палки, выше них ростом. Внизу к палке пристёгивались ножные кандалы, в середине ручные, а вверху конец палки был пристёгнут короткой цепью к шее за чёрный ошейник. Ещё верхние торцы палок были снабжены кольцами, за которые и сковывались между собой полуметровыми цепями. Всё это грохотало, бренчало со страшной силой, хорошо хоть этих пленниц было всего десять. Но не прошло и минуты, как эти грохоталки пробежали обратно, и так повторялось раз пять.
Наконец, моя Нола вылезла на прежнее место и соизволила объяснить, что это гоняют персон захваченных в последнем походе доблестных Аннолиусских кораблей, и признанных виноватыми перед Аннолиусским административным образованием. И которым, соответственно, присвоен статус преступниц. Поэтому у них свой протокол содержания, а гоняют их тут специально чтобы такие как я, признанные просто перемещёнными лицами, убеждались, как им повезло. Вот таким образом. Ну а теперь мне уже отдыхать пора, а в нужное время за мной придут и отведут на работу, согласно протокола.
И ушла. Наконец-то. Ну вот, стало быть, Аннолиусская экспедиция, один из кораблей которой, вероятно, и напал на нашу "Клеопатру", захваченную к тому времени бандой Катаракты, увенчалась некоторым успехом. Раз уж вообще не сгинула в том водопаде. Наверное у тех мореплавателей были некоторые сведения о том, куда заплывать можно, а куда уже не следует. А также, следовало предположить, что достаточно много наших мореплавательниц спаслось после падения в водопад. Впрочем, чего зря гадать? Мне и собственных приключений хватило за глаза. Попробовать поспать, что-ли? Ага, поспишь тут. Корячилась я долго, но, в конце концов, похоже, заснула. И... Ну, кто бы сомневался? Меня начали пихать в спину ногой. Несильно грубо, но всё-таки... Ну, бог с ним, с пробуждением, но тут я обнаружила себя закованной в ту самую красную палку. А также обнаружила вокруг себя ещё десяток таких же палочниц, которых охрана поднимала на ноги и выстраивала в колонну. Свежие впечатления, чёрт...
Утренняя зарядка, как соизволила разъяснить нам охрана. Бежать с заданной скоростью, на плётку не реагировать, - это по протоколу. А если что не так, огреют до реальности, на которую не реагировать не получится.
Побежали. Палку, точно, пришлось держать в охапку, она как раз и сделана была подходящего диаметра. Бежать вот так оказалось ещё тем удовольствием, какого никто не захочет повторять. И кругом поглядеть почти невозможно. Ну да, мимо каких-то колченогих клеток пробегали тоже. И мимо пустых, и мимо обитаемых, но не до обзора. А ещё и охрана постоянно стегала плётками, раз уж протокол такой. Бегали долго, но всё-таки разминочка закончилась. Всю нашу команду повалили на пол, на левый бок, и начали отстёгивать от палок. Потом пришли рабыни и стали смазывать нам щиколотки под ножными кандалами. Ноги вообще к этому времени ощущались никакими, и насколько были стёрты, я даже и не знаю. Таким образом, все мы оказались сидящими на полу в ножных и ручных кандалах с замками посередине и в чёрных ошейниках с обрезкам цепей. Но тут явилась очередная охрана с очередным оборудованием. С нас сняли ошейники, а вместо них надели на шеи квадратные шарнирные деревянные колодки, средней тяжести, и заперли их накладными скобами с висячими замками. А потом снова соединили всех за боковые скобы колодок короткими цепями. Кажется, на колодках было ещё что-то и написано, но мне показалось, что лично я вообще неграмотная. А тут нас подняли и куда-то повели, традиционно стегая плётками на ходу. Правда, путь оказался недолгим, и закончился длинной лавкой, на которую всех усадили и пристегнули за ноги. А спереди оказалась высокая стенка с дырками из которых выходили шнурки, попарно завязанные на поперечных палочках. И эти палочки охранники вложили нам в руки. Потом каждую стегнули плетью по спине, на этот раз уже чувствительно.
А вслед за тем явилась Нола в красном наморднике и начала капать на мозги. А именно, что нам ещё повезло с протоколом, поскольку кое-кому вышло и похуже. Мы же являемся четвёртой группой преступниц, которые будут содержаться ночью в длинных распорках, а днём работать в шейных колодках с поучительными надписями, но без постоянной стимуляции физическим методом. Работа же заключается в том, чтобы тянуть на себя и от себя те самые палочки со шнурками. Поскольку за стенкой расположен ткацкий станок, а мы его ручной привод. Ну а для того чтобы соблюдать нужные усилия и ритм, у каждой есть спина, которую будут учить плёткой, пока не освоимся. Далее, Госпожа очень посоветовала не отлынивать, поскольку усердие каждой колодницы будет фиксироваться и отмечаться в протоколе, с понятными индивидуальными последствиями. А если кто тут недоволен, так нечего было нарушать законы Оллитарии, особенно в отношении Аннолиуса. Кстати, разговаривать друг с другом не рекомендуется, разве что коротко и по делу. А кто станет злоупотреблять, получит резиновую толу в рот. А с ней работать тяжелее. Ну а кто тут собирается сквернословить, так пусть заранее о сохранности своего языка подумает. Для преступниц здесь это дело быстро решается. Вот так-то. А теперь работать!
И ушла. А за нашими спинами пристроилась обучающая группа и принялась за обучение нужному ритму. Впрочем, научились все быстро. Надо признать, крутить этот вот ткацкий вал было совсем легко. Если сравнить с тем силовым валом на который я уже попадала. Другое дело, что чувствовать себя винтиком примитивного механизма, да ещё с неясными перспективами, было не очень-то уютно. Правда, я была уверена, что всё это не возникновение очередной никому не нужной Моники, а просто сон под впечатлением от только что пробежавшей перед моей клеткой толпы палочниц. Тем более, что и мои соседки по этому ткацкому валу чего-то бледно выглядели, словно неполноценные фоновые персонажи. Никто не ругался, не бодался, и не пытался знакомиться. А ведь, куда ещё могла угодить банда "Катарашек"? Может, на ещё более крутой протокол? Уж протоколов тут, в Аннолиусе, явный избыток, включая знаменитый "Красный протокол" на который сдуру напросилась моя дурная Моника. И если бы не другая Моника, просто представить страшно, что бы дальше вышло.
Так вот мы и крутили ткацкий станок, пока не был объявлен перерыв для еды. Есть при таких делах приходилось с ложки, для чего рабыни с ложками зашли сзади и, для начала, всех стукнули ложками по лбу. А потом уже... Но моя ложка не успела ещё достигнуть рта, как возникла непонятная тряска. Хотя, чего непонятного? Это меня трясучим методом принялась будить охрана в клетке. И успешно разбудила. Болели все бока и косточки, но охранники даже соизволили пообещать, что полегчает, как только я начну крутить их пресловутый вал. А потом вынули из клетки, накинули на шею петлю, прикреплённую к длинной палке, и повели, по пути вынимая из клеток других пленниц и выстраивая друг за другом. Таким порядком мы посетили групповой умывальник, групповой промывальник и, наконец, прежнюю групповую столовую. Потом выдали каждой красный платок на голову, разъяснив, что это только на время работы. А на постоянно надо будет ещё долго заслуживать.
И вот мы достигли обещанного рабочего места. Вал оказался стандартным, сидячим, а с "трещётками" или нет, я пока не разобрала. Скамейки были двухместными, а сам вал очень длинным. Сбоку же была устроена стеклянная стенка, конечно же для зрителей, как и обещала Госпожа, инструктировавшая меня в клетке. И тут на соседнее место пристегнули знакомую персону, а именно, Зойку-взломщицу. Ну, хоть кто-то не совсем чужой. Зойка недовольно зыркнула на меня, но даже и не поздоровалась. Хотя, и разговаривать тут, вроде, никто не запрещал.
-Привет, - решила я проявит инициативу.
-Ну, привет, - мрачно отреагировала Зойка.
-И чего невесёлая такая?
-На себя погляди, адмиральша потонувшая.
-Генерал-Адмирал, между прочим, - решила уточнить я.
-Корабль утонул, армия разбежалась.
-Да ладно тебе. Не из за меня же, в конце концов.
-А вот, из за тебя.
-Да я вообще Элурисским сражением командовала! Ну, можно сказать.
-А меня в бочке чуть не утопила со своей озабоченной подружкой, нет?
-А я вообще и сейчас до конца не уверена, что ты не шпионка была! Вот, разгони мои сомнения, была, или нет?
-Не знаю. Отстань.
-Как это, ты не знаешь?
Да я вообще ничего не знаю, как я сюда попала, а ты ещё про какой-то шпионаж, понимаешь!
-Да ты...
Но тут охрана объявила, что вал запускается, разговоры прекращаются, а кто нарушать станет, получит. Крутить!
Ну, начали тягать свои рукоятки. Так, вообще, терпимо. И, кажется, без осевых счётчиков, не к месту будь помянуты. Скорее скучно, чем тяжело. Но, мало-помалу, и уставать начала. Но я же не слабая, уж верно, местное расписание выдержу. А за стеклянной стенкой помаленьку собралась топа народа. Понятное дело - в основном женщины. И явно судачили, осуждая нас. Причём, некоторые рабыни этих тёток просто насмехались над нами. Ну, а чего? Они-то были рабыни в ошейниках, а мы неизвестно кто. Перемещённые лица какие-то. У рабынь ведь как? Наслаждайся статусом, пока можно. А то, жизнь, она переменчива. Нечего времени терять. Впрочем, сильно много зрительниц не было. Наверное, в этом Аннолиусе для приличных дам и других развлечений полно. Ну а наш развлекательный вал мне уже порядком надоел. Как физически, так и морально. Поэтому голова попыталась заняться своим любимым делом, - генерированием неконструктивных мыслей. Но чего-то затупила и отложила мысли на потом.
Так мы и уродовались весь день. В перерывах ели, вяло препирались с Зойкой, отдыхали и снова крутили. После такого трудового дня, как и обещала Нола, я уже спала в своей клетке крепко, и безо всяких дурацких сновидений. Наутро, однако, меня разбудила даже не охрана, а команда скакавших вдоль клеток палочниц.. Похоже, сегодня они бренчали вдвое дольше, чем вчера. Ну а потом начался следующий трудовой день. Но теперь, помимо препирательства с напарницей, я запустила и умственную деятельность. Нет, я не стала обдумывать всяких демонов, нейтральных зон и всего предыдущего. Но, вот, почему на валу я оказалась рядом с Зойкой? И не говорите мне, что случайно. Тут явно должен был образоваться дальнейший сценарий событий с обязательным участием Зойки. Ну, как тогда когда мы спасались мокрым бегством из логова Линды. Ведь в тот раз она сама напросилась с нами, сославшись на собственное чувство, что так надо. И ведь пригодилась же. Кто бы вместо неё ту решётку бы сломал?
Значит, так. Зойка, она взломщица. И что мне понадобится взломать? Свои кандалы, что-ли? Нет, это слишком просто было бы. Да и какой смысл. Если ещё и учесть, что кандалы заклёпаны. Тут слесарь с пилой бы понадобился, а не взломщик. А какой тут в любом случае может быть смысл? В этих самых предстоящих событиях. Отработать на валу, в упряжке, ещё где-нибудь, получить хорошую характеристику, попасть на продажу и оказаться собственностью какой-нибудь местной тётки, которая станет запрягать меня в свою коляску, пользовать в постели, а то и крутить домашний вал пристроит? Электричество вырабатывать. Надо мне всё это? А чего мне надо? А, чего бы не было надо, я ведь снова выяснять начну, кто я такая. Уж это практикой проверено.
Так я вертела валом и мозгами ещё дня три, и вдруг припомнила встречавшую меня по прибытии в Аннолиус Госпожу Липсионолию. Хорошо, имя не забыла. Она ведь предлагала обращаться к ней, если что. Поэтому, при очередном визите клеточной наставницы, я попросила её связаться с Госпожой Липсионолией мона-Анноли, и, к моему удивлению, дело пошло. В следующий раз к клетке пожаловали обе Госпожи, и устроили совещание. Так как я уже заслужила сносную репутацию на валу, Госпожи сообщили, что возможна и смена рода деятельности. А то, одарённой девушке, и вправду, выносить однообразие бывает трудно. Однако, предложенные альтернативы оказались так себе. Естественно, упряжка. Кто бы сомневался Упряжка, вообще-то, нравилась, по моим наблюдениям, многим ламиолам. Поэтому такое дело трактовалось как повышение, по сравнению с валом. Потом предлагалась работа декоративным элементом, то есть, ещё престижнее. Ага, торчать в какой-нибудь парковой аллее в виде дурацкой статуи, да ещё, возможно с обслуживанием в виде сексуального насилия. Пробовала уже в Элурисе, знаете ли...
Ну а что же ещё? И тут оказалось что существует ещё одна должность для моего статуса. Работа контролёршей общественной нравственности. Только это, надо сказать, очень непрестижная работа. Обычно никто не хочет. И ещё надо чтобы напарница была. Вот, если уговорю свою соседку по скамейке вала? И кратко изложили суть работы. Через минуту у меня в голове уже защёлкал сценарий и стала складываться логическая цепочка. Я заявила, что согласна, и напарницу уговорю. Уж если я кого захочу уговорить...
Следующий день на валу я терроризировала Зойку. Неожиданно, это оказалось непросто. Этой дуре показалось, что сподручнее тупо крутить вал, чем какие-то приключения организовывать.. Но с трудом уломала. В основном, аргументом, что по ходу работы может быть и выпить получится.
Впрочем, действительно, по ходу моих планов, выпивка и вправду могла бы иметь место. Хотя и, разумеется, не была непременным элементом этих самых планов. Дело в том, что и упомянутые планы я не стала продумывать до конца. Ведь как бывает? По ходу выполнения любого плана обязательно возникают непредвиденные обстоятельства, которые надо будет учитывать, чаще всего методом импровизации.
Таким образом, после очередной ночёвки в клетке, меня, с утра пораньше, доставили в местное, а именно, четвёртое отделение контроля общественной нравственности, и, вместе с Зойкой начали оснащать и инструктировать. Да, уж, это заняло немало времени, а именно, оснащение, а не инструктирование, естественно. Причём, по ходу упомянутого оснащения, Зойка снова попыталась артачиться, но её удалось уломать. Мне ведь тоже, знаете ли, так оснащаться не очень-то нравилось, но у меня хотя бы чувство юмора присутствует, а у неё… На что Зойка заявила, что с юмором у неё получше, чем у меня, и вообще… Короче, перестала артачиться. В результате, мы, наконец, оказались на улице, где и следовало приступить к обязанностям. К контролю общественной нравственности, если кто уже позабыл.
Общественная нравственность, конечно, понятие широкое и многоплановое, но по нашей части, понятное дело, задача сводилась к конкретному контролированию помеченности присутствующих в городской черте девушек-ламиол. Как нам разъяснили, в Аннолиусе существовал соответствующий протокол, в котором оговаривались обязательные требования к наличию легко доступной контролю информации о любой встречной ламиоле. Что и достигалось обязательным ношением ламиолами соответствующих опознавательных атрибутов. Казалось бы, каждая ламиола и так носит ошейник, где обозначен её официальный номер, зарегистрированный в унилонисе, а также принадлежность её собственнику. А зачастую и другая дополнительная информация. Её текущее имя, например. А уж по номеру в каталоге унилониса запросто можно узнать всю остальную информацию. Но дело в том, что ошейник часто плохо виден. Хотя бы из за головного платка, который носит каждая рабыня, да и многие Нолы тоже. Поэтому и распространены дополнительные информационные принадлежности, такие как грудные таблички, ручные информационные брелочки, или даже носовые бирки, подвешиваемые к колечкам в носу. А ещё надписи на ручных браслетах кандалов. Только кандалы девушка носит не всегда, а только почти всегда. Да и надписи там плохо различимы, особенно если эта персона любит размахивать руками и ногами не по делу. А главное, блюстители тут достаточно обленились, чтобы разглядывать плохо читаемые надписи. Им надо чтобы всё было видно издалека, даже и на ходу тоже. И независимо от того, гуляет девушка на поводке у хозяина или охранника, или самостоятельно, по каким-нибудь делам по городу ходит. Поэтому, сославшись на напряжённую политическую обстановку последнего времени, в это самое последнее время и ввели службу контроля за общественной нравственностью. То есть, ходить плохо помеченной объявлено действом безнравственным. И то, правда. А то, как бы бесчисленные блюстители не перетрудились с опознанием подозрительных. Тем более, что совсем не подозрительных вообще не существует. По крайней мере, по наблюдаемым действиям любой наблюдаемой власти, приходится такой вывод сделать. Ну а на Земле не так, что ли?
Вроде, всё бы и логично, только не любит народ подозрительность в свой адрес. А также и любое своё правительство. Особенно же не любит мелких исполнителей контроля. Ну, потому что эти самые мелкие представители как раз и контачат с народом непосредственно. И этот самый народ ещё и придумывает подобным помощницам блюстителей обидные прозвища, например, "щелкунки". А почему, сейчас станет понятно, если учесть то самое оснащение. Вначале, насчёт оснащения шеи. На шею надевается толстенная квадратная деревянная колодка, не особенно большая, но представляющая собой очередной рабовладельческий шедевр. Собственно, колодка большая потому что в неё вмонтировано заводное механическое устройство с мощной пружиной и чем-то вроде часового механизма. Эта металлическая вставка охватывает шею и периодически уменьшает свой диаметр на один зубчик, что сопровождается громким щелчком механизма. Вот, после пяти таких щелчков нужно срочно бежать обратно, потому что после шестого щелчка вас уже начинает душить так, что возможен и фатальный исход. Но, сказали, что это редко случается. А если когда и случается, так это щелкунка сама виновата. Может, сбежать попыталась? И вообще права на самоудушение у ламиол никто не отбирал. Это чтобы не пострадали демократические элементы общественного устройства. Да и таким правом девушки, практически никогда и не пользуются. Это они рассуждать любят, что у них тяжёлая жизнь, аж иногда просто до невыносимости. Так зачем же дело стало, если уж невыносимо? Накинь на шею платок, да и задушись, правда? Так, нет, один трёп только. Они все на пришествие лучших времён надеются. Типа явления "Великой Литоники". А уж тогда они со всеми обидчиками разберутся. А то, кто же разбираться будет, если все позадушатся?
Но более экзотическим элементом данного шейного шедевра было то, что к нему на четырёх натянутых во все стороны цепочках крепился тонкий железный обруч, аж метрового диаметра, выкрашенный в ярко-оранжевый цвет. Как оказалось, для нашей безопасности. Поскольку каждая такая блюстительница снабжается не сильно мощным, зато очень ёмким шокером, аккумулятор которого носит на своём поясном ремне. Ну а как ещё с безнравственным народом общаться, если не с помощью шокера? Он, кстати, длинный, да ещё и снабжён двойным крючком на конце. Этим крючком нужно цеплять нарушительницу нравственности, например, за цепочки кандалов, и удерживать от бегства с места преступления до производства наказания. С другой стороны, можно этим же шокером подключить ток к обручу, достаточно его контакта с любой цепочкой на который обруч крепится. А тогда у желающего напасть на блюстительницу методом тесного контакта возникнут проблемы. Вот потому таких блюстительниц чаще ругают словесно и на расстоянии. Тем более, что погоня блюстительниц за оскорбительницами проблематична. Это потому что от чёртовых ножных кандалов нас никто и не подумал освобождать. Поскольку мы всё ещё в статусе перемещённых лиц. А кроме того, парочка блюстительниц ещё и сковывается вместе двухметровой цепью за шейные деревяшки. Ну, это на основании общего правила, что на свободную от охраны работу можно выпускать ламиол только в скованном вместе виде. Как минимум.
Теперь, насчёт применяемых наказаний для задержанных. Желательно, конечно, вразумлять словесно. Если не действует, можно слегка и током дёрнуть. А уж для самых наглых высшая мера для данного уровня блюстительства. Втыкание в рот неизвлекаемого раздвижного металлического кляпа с соответствующей маркировкой. Такой можно вынуть только в соответствующем номеру отделении контроля за общественной нравственностью. И то, после того как явившаяся туда нарушительница объяснит все обстоятельства и выразит согласие на применение соответствующей этим обстоятельствам меры наказания после извлечения затычки. Ну, можно, конечно, и не являться, но так и с голоду помрёшь. Кроме того, металлическая тола во рту, это крайне неприятно, на себе испытала. И подробностей вспоминать не хочу. И вот таких устройств нам выдали по три штуки каждой, и, соответственно, поясную сумку для них.
Ну и насчёт нашего личного помечивания. А то, как же требовать нравственности от народа? Нам надели красные платья до коленок, снабжённые маленькими чёрными передниками, а также всякими отделочными кромками чёрного цвета. А на головы завязали красные платки с чёрными кромками и с символом белой анолии посередине лба. Ну а на передней части шейных деревяшек было написано "Служба блюстителей". И номер. У меня 46, а у Зойки 47. Это чтобы народу было на кого жаловаться, если что. Вот в таком виде мы и отправились на прогулочку.
-Два чучела, - первое, что сказала Зойка, когда мы оказались на улице. Это она сказала, понятное дело, про нас.
-Я так полагаю, - возразила я, - что такой вид блюстительниц предназначен для отпугивания населения этим самым видом.
-Вот я и говорю, чучело. Или пугало.
-Я пугало?
-Да, ты пугало.
-А ты нет?
-А я себя не вижу, а ты перед носом.
-А чем недовольна-то? Вот будем ходить, всех пугать, меньше руками работать придётся.
-А я руками больше люблю. И потом, не растратим эти затычки за смену, нас же и обвинят в бездельничестве, говорили ведь?
-Короче, - решила я, - давай сначала пройдёмся, присмотримся, обстановку оценим. А потом уже понятнее будет, как действовать, чтобы согласно плану продвинуться.
-Ага, - заинтересовалась Зойка, - тот самый гипотетический план, значит?
-Тот самый. И никакой не гипотетический.
-И в чём он состоит?
-Я ж сказала, рано ещё озвучивать.
-Нет уж, ты озвучь, а то, я не люблю, когда меня за дуру держат.
-А ты не веди себя как дура, тогда. Если я сейчас начну озвучивать, ничего из плана не выйдет. И ты виновата будешь, потому что дурацкие требования выдвигаешь.
-Так, - сказала Зойка и почесала крючком шокера свой нос, - допустим, что так. А тогда не о плане расскажи, а о его целях.
-Э?
-План, это метод достижения цели. Методы озвучивать вредно. А цель-то почему не сообщить?
-Это... - сказала я, - ну... Может и так. Давай я тебе конечную цель сообщу, а ты о плане достижения спрашивать больше не будешь. Пойдёт?
-На худой конец, пойдёт, - согласилась Зойка.
-В общем, я тут хочу счёты свести с одними местными мерзавцами. Вот.
-Ага. У тебя с ними счёты?
-Ну да.
-А мне какая выгода?
-Прямая. Это такие мерзавцы, что, я думаю, они даже и вне закона местного. Вот, мы их обезвредим, а за это местная власть благодарна будет.
-Благодарна?
-Конечно.
-А в чём такая благодарность выразиться может?
-Мало ли? Престижную работу дадут. Может, и денег дадут. Вот, по ресторанам пойдём. Еда, выпивка, Оллитара, там.
-Дадут?
-А почему, нет? Может, ещё и медаль какую дадут.
-Ага, смешно, - проворчала Зойка, - А врать-то? Тебе же на самом деле на медали явно плевать, тебе личные счёты важнее. Не так?
-А если и так, что меняется-то? А выпить я тоже люблю, между прочим.
-Я что думаю, - сказала она, - мерзавцы твои, они явно тоже не слабаки. И как бы нам по ходу дела не прилетело от них. Тебе по новой, а и мне заодно?
-А ты чего, малохольная такая? - возмутилась я. - Малохольная, да?
-Нормальная я.
-Ну, так, и не трусь. Вон какой случай удобный. Мы, можно сказать, блюстительницы, шокеры у нас, затычки у нас, и законы местные на нашей стороне. Самое время воспользоваться. Вот. Согласна?
-Согласна, - опять проворчала она, - поскольку этот чёртов вал уже надоел, и вообще.
-Ну, вот, - обрадовалась я. - Значит, сначала идем, осматриваемся, обстановку оцениваем.
Да, уж, хорошо что половинчатого объяснения хватило. Не могу же я ей всё до конца разъяснять, правда? Так. Ну и что тут за обстановка?
Обстановка оказалась вполне ожидаемой. Хотя, с какой стороны посмотреть. Ну, по части преобладания у публики красного цвета, можно было и не сомневаться. А вот по части свободы нравов в Аннолиусском обществе я явно ошибалась. Хотя, а с кем я знакома-то была из Аннолиуса? Только с мерзкой премерзкой Госпожой Клионолией мона-Анноли, доставшей меня почти до смерти. Ну и ещё с мерзкой парочкой Твикли, подставившей меня как последнюю дурочку. Как эту сволочугу звали-то? А! Тина-Лота её звали. Интересно, а как её биография дальше сложилась? Добежала она до Гедоникса, или нет? Впрочем, в Гедониксе я её чего-то не встречала. С другой стороны, Гедоникс большой… Хи. Уже не такой большой как был до того, как в нём моя Моника побывала. Интересно, а я в самом деле половину города развалила? Да, быть не может. Наврут, не дорого возьмут… Эй, ты чего?
-Болтать кончай не по делу, - сказала толкнувшая меня Зойка. – А то, вон, потенциальная добыча шляется.
И правда, в ближнем поле зрения болталась без дела некая персона женского рода. В коротком красном платьице и в несерьёзной ножной цепочке, которую я и разглядела-то не стазу. И никак не помеченная, по крайней мере, издалека.
-Эй, ты, - указала я в её сторону шокером, - а ну, стой, ни с места, понятно?
Персона уставилась на меня странным взглядом, и заявила:
-А я и так стою, чего ещё надо?
Мы с Зойкой взяли её своими обручами в полукольцо и прижали к стенке.
-Почему не помечена?
-Почему, чего?
-Не помечена почему, говорю?
-Это, как это? – сделала удивлённый вид нарушительница.
-Так, что гляжу на тебя, и никакой информации не вижу. Так что, нарушаете порядок, э… девушка.
-Ты, щелкунка, с какого дерева упала? – возмутилась она. – Какой тебе ещё информации надо, когда девушка в ошейнике? Бери, да читай, неграмотная, что ли?
-А ты чего обзываешься? – возмутилась Зойка.
-А чего тебе не нравится? – не испугалась девица. - Не у тебя, что ли, заводная щелкунка на шею насажена? Вместо нормального ошейника.
-А это по долгу службы, - заявила Зойка и вытащила из сумки металлический кляп. - Рот раскрой!
-Эй, погодите, погодите, погодите, - испугалась девушка, - чего не так-то?
-Не помечена, - разъяснила я, - не на поводке и не на привязи. А так не положено.
-Ну, ты не перегибай палку-то, - возразила она. – Я рабыня. А рабыня одевается так, как её Господин прикажет. И помечается так, как он захочет. И действует, как он прикажет. А если рабыня не слушается, так, вот это как раз не положено. А у меня всё как положено!
Тут я даже и не нашла, что возразить. А Зойка сказала:
-То есть, тебе тут в таком виде болтаться Господин приказал?
-Именно.
-Приказал тут болтаться и никак не привязал даже?
-Ну да.
-А это подозрительно! – влезла я. – А подозрительных велено задерживать и доставлять. Это… Методом самодоставления по назначению. Туда, где рты раскупоривают. Так что, давай мы тебя закупорим, и иди себе куда следует, да? Зойка, вставляй ей…
-Не так быстро! – увернулась девица от затычки. – А нарваться не боитесь? На ответственность перед моим Господином.
-А у нас инструкция!
-А у моего Господина амбиция!
-Чего? – не поняла Зойка.
-Того, что он не любит, когда на его собственность наезжают. Особенно всякие щелкунки иногородние. Понаехали тут!
-А ты ещё и наши должностные лица оскорбляешь, да?
-На «щелкунки» обиделись, что ли? Тушки-самодушки!
-Душки, тушки. Это как понимать? – не поняла я.
-А вот так, - визгнула девица и умудрилась ткнуть меня рукой в шейную колодку. При этом там отчётливо щёлкнуло, причём, подряд два раза. И меня будто кто-то ухватил за шею металлической клешнёй.
-Раз, два, и задушенная тушка будет, – пояснила девица и тут же подпрыгнула, потому что Зойка ткнула в неё шокером. И правильно сделала, потому что я не некоторое время потеряла дееспособность, пока не сообразила, что проклятое устройство, хотя мою шею и стиснуло, но ещё не до опасности удушения. А, взамен меня, утеряла дееспособность нарушительница, и нам удалось оперативно заткнуть её металлическим кляпом. Казалось бы, дальше можно было ничего и не делать, куда денется? Сама побежит в службу контроля нравственности, чтобы раскупорили. Только девка, чего-то и не спешила никуда бежать, а принялась корчить нам рожи и всякими жестами показывать, будто, по её мнению, мы две идиотки. А потом начала тыкать пальцами в свой ошейник. А ведь и правда, не выяснить ли, кто там у неё за Господин такой?
Я ухватила девицу за голову и оттянула с шеи её волосы и платок, а Зойка принялась читать надпись на ошейнике. А, прочитав, высказалась так;
-Хе-хе. Н-да…
-Чего? – не поняла я. А Зойка схватила девку за носовое кольцо, для чего ей пришлось вытянуть руку за контур своего обруча, и сказала, - Это чего такое у тебя на шее написано, а?
-У? – изобразила удивление девушка.
-Чего написано, говорю! – рассердилась Зойка.
-У-у? У. У-у-у-гу. Ху!
-Читать не умеешь?
-У-гу.
-И не знаешь, чего на тебе написано?
-У-у, - помотала головой закупоренная персона.
-Да, врёшь.
-Ху-ху-ху.
Тут я потеряла терпение и сама принялась вертеть ошейник на шее девицы, чтобы прочитать. И прочитала: «Я харошая рабын-А-всэх убью для Гаспадын-А-есть очэн острый нош-И-зарэжу каго хош».
Тут я уставилась на девицу и с минуту глядела. А она мне состроила совершенно невинные глазки.
-А с ошибками-то почему? - спросила я.
-У?
-Почему с ошибками написано? Специально?
-У, - заявила девица и принялась жестикулировать пальцами. Из чего я поняла, что она считает, будто из нас двоих Зойка наполовину дура, а я дура полная. Интересно, а чего мы не так сделали-то? И тут невдалеке, за углом, послышались характерные вопли. Ну, подобные вопли характерны для того случая, когда кого-то пытаются заткнуть, а он сопротивляется и вопит. Прерывистые, такие, вопли, переменной интенсивности.
-У! - обрадовалась закупоренная девица и показала пальцами на угол.
-Не наше дело, - ответила Зойка. - Мы нравственность контролируем, а не бандитов ловим.
-Да, вот, - подтвердила я. - На то блюстители есть.
-Ху-ху-ху.
-И ничего мы не трусихи, - обиделась Зойка, - просто не положено.
-У-ху! - выругалась девица и выплюнула нам под ноги кучу слюны.
-Ах, ты…
Вообще, конечно, металлический кляп вызывает просто ненормальное слюнотечение, уж это я по себе знаю. Но так, вот, плеваться целенаправленно, это просто верх неприличия. Да ещё в представительниц закона. Я аж за шокер схватилась, но Зойка ухватила меня за руку и сказала:
-Слушай, эта девка нас явно задержать хочет, видно же. Чтобы мы на те вопли не побежали.
-Э… Думаешь? - усомнилась я.
-Думаю.
-Так, побежали тогда?
Похоже, Зойка не ошиблась, потому что девка тут же вцепилась в мой обруч, пытаясь придержать. Но у меня шокер был наготове, и больше нескольких секунд она не выиграла. И мы побежали за угол. Хотя, побежали, это сильно сказано. Попробуй разбегись, когда на тебя навешена куча дурацкого оснащения, а на ногах ещё и корявые кандалы. Так что, пока мы завернули за угол, вопли уже благополучно завершились. А за углом обнаружился перекрёсток, посреди которого сидел мешок и дрыгал ногами. И при этом уже не вопил, а скулил. А больше никого не было.
-Чёрт, - высказалась Зойка.
-Грязный чёрт, - уточнила я.
Но тут мешок, явно догадавшись о нашем присутствии, перестал скулить, и высказался вроде как женским голосом:
-Па… па… па-ма-гите. Ч-ч-ч-ёрт.
Мешок, вообще-то, был характерный. Когда-то я сама, кажется, попадала в подобный. И не раз. Такие мешки как раз и применяются для похищения девушек, ну или для быстрого приведения жертвы в беспомощное состояние. Если, к примеру, связывать некогда. Связать, конечно, тоже можно быстро, если умеючи, только вот не любит местная публика быстрого связывания. Уж если девушку решили связать, так будут это делать не спеша и обстоятельно. Поскольку сам процесс доставляет связывателям характерное удовольствие. Ну, в случае бандитского нападения, конечно, удовольствываться бывает некогда, так ведь тут дело привычки. Да и, по любому, мешок быстрее выйдет. Поскольку он, хоть и прост, но тоже представляет собой технологический шедевр. Дело тут в том, что накидывать мешок надо быстро, а вот вылезать из него жертва должна долго и трудно. В идеале, на грани возможного. Поэтому, во-первых, мешок делается из достаточно плотной ткани, и, трепыхаясь в нём, быстро начинаешь задыхаться. А, во-вторых, мешок снабжается несколькими затяжными шнурами, приделанными к общей ручке. Затяжка же односторонняя, и её потом либо резать надо, либо долго распутывать. Притом, что самый крайний шнурок располагается в зоне коленок девушки среднего роста. Вот и попробуй вылези. А встреченный нами мешок как раз и был на совесть затянут. Что же касается торчащих из него ног, то они были в красных туфельках и в тонкой ножной цепочке, вроде той, что носила покинутая нами нарушительница нравственности.
-Эй, - сказала я и осторожно тронула мешок ногой, - не дёргайся, сейчас поможем. Только…
-Ч-ч-чёрт, - ответило из мешка. - О-о-ох.
Беда в том, что нам и разрезать шнурки-то было нечем. А если распутывать… Но тут, как нельзя более кстати, прибежали блюстители. Блюстителей было двое, а один из них ещё и тащил за ошейник очередную девицу в ошейнике и в красном платье. И с пресловутой уже цепочкой на ногах. Блюстители, прежде всего, упомянули пресловутого чёрта, потом уставились на мешок, а потом на нас, и сказали:
-Из какого подразделения?
-Из четвёртого, - сказала Зойка и ткнула пальцем в свою колодку, - написано же.
-А не все сильно грамотные, - пояснил блюститель. - А ты грамотная?
-Допустим, - насторожилась Зойка, - а что?
-А то, что срочно прочитать надо.
-Срочно девушку из мешка достать надо, - вмешалась я.
-А ты что, тоже грамотная?
-Да, представь себе, грамотная.
-Так прочитай, что у этой на ошейнике за надпись такая длинная. И номера нету. А с мешком ещё разобраться надо.
И подтащил ко мне девушку в ошейнике. Надпись, и вправду, была мелкая и аж в два оборота вокруг шеи. У меня сразу и подозрения возникли. Прочитала и захихикала.
-Ну? – нетерпеливо потребовал блюститель.
-Как бы вам сказать, Господин, - усомнилась я.
-Неграмотная?
-Надпись тут на ломаном языке.
-Это как?
-Специально так. Вам прочитать как есть, или на нормальный язык перевести?
-Понятное дело, - как есть!
-Как есть, написано так: «Я савсэм-А-нэ шуцу, всэх дуцу и потроцу. А кто эсть мэшать прицол, плоха пахнучий казол».
-Чего?! - заорал блюститель.
-Так, я же предлагала перевести,- напомнила я.
-Чего? – повторился он.
-Того, что, типа того, всех душу и потрошу, а кто мешает, тот воню… Э… Короче, тот козёл.
-Козёл, это кто?
-Козёл кто?
А ведь действительно. Сколько я тут, в Оллитарии, околачиваюсь, ни разу ни козла, ни козу не встречала. С другой стороны, никакого желания просвещать всяких блюстителей по части козлов, их сущности и ареала обитания у меня не было. Поэтому я сказала:
- Это ругательство такое. Средней степени тяжести.
-Ага! - обрадовался блюститель и дёрнул девку за ошейник, - сквернословим, значит? А за это знаешь чего бывает?
-Да я вообще ещё ничего не сказала! – праведно возмутилась девица.
-Да? А ошейник не на тебе что ли?
-А вы, Господин, лучше бы читать научились, чем всяким щелкункам доверять. Вот!
-То есть, там не это написано?
-А я вообще не знаю, что там написано. И вообще, читать не умею.
-А почему же тогда думаешь, что щелкун… Тьфу! Что блюстительница нравственности врёт?
-А потому что те, кто соглашается за нравственностью следить, сами безнравственные всегда.
-Эй, Господин, - обратилась к блюстителю Зойка, - а, давайте, мы её заткнём?
-Э… - засомневался Господин.
-Так это же наша клиентка по части непомеченности. А ошейник с такой надписью, это не помеченность, а издевательство над помеченностью.
-А вам, что, чем больше сдадите, тем лучше?
-Само собой, - подтвердила Зойка. – Давайте, мы её заткнём, и возиться с ней не надо будет. И сама ничего сдуру не наболтает на свою голову.
-Есть смысл, - согласился блюститель. - Затыкай.
-Так, пожалуй, мы план раньше времени выполним, - проворчала я, затыкая добычу толой.
-Вот и хорошо, - сказала Зойка. – Выполним, и в кабак… Э… В ресторан, то есть.
-И на какие деньги?
-Насчёт денег есть план, - сообщила Зойка.
-Долговременный?
-Нет, у меня быстро, - ответила она и указала блюстителю на мешок, который к этому времени, хорошо если вообще не задохся.
-Шнурки разрежь.
-Э… - сказал блюститель, но послушался. Мешок усиленно задышал и снова начал корячиться. А Зойка сказала:
-А вы идите, работайте, мы тут сами уже позаботимся.
И принялась вытряхивать мешок наружу. Из мешка показалась неплохая на вид персона, только помятая и потрёпанная. И снова принялась ругаться.
-Грабили? – спросила Зойка.
-Чёрт! Да. В том числе.
-Похитить хотели?
-Так, понятное дело.
-Хорошо, что мы рядом оказались, - вставила я.
-А сколько их было-то, похитителей? – спросил блюститель.
-Да откуда я знаю?! – заорала мешочница.
-Вы ей на нервы не действуйте, - посоветовала Зойка, - говорю же, идите, работайте. А мы сами её успокоим, и всё такое. Это потому что мы специалистки, это… Грамотные специалистки, вот.
Ага, Кажется, я начала догадываться, куда Зойка клонит. И зачем ей нужно блюстителей сплавить. Девушка-то из мешка вылезла, можно сказать, без ничего. Вероятно, грабители содрали с неё всё, что можно было содрать быстро. Только и осталось, что ошейник и ножная цепочка. А на ошейнике, на сей раз, оказалась нормальная надпись:
«Я Пипси А-41-141-NP Собственность Госпожи Липсионолии мона-Анноли».
-Погоди, погоди, - припомнила я, - так ты рабыня Госпожи Липсионолии?
-А что? – насторожилась Пипси.
-Так я с твоей Госпожой знакома. Тесен мир, однако. Да. Чего-то он подозрительно тесен бывает. А чего это NP значит?
-А ты не знаешь, что ли?
-А я приезжая и тут недавно.
-NP значит, что я самостоятельно гулять могу.
-И самостоятельно себе оллитару добывать? – догадалась Зойка.
-Ну, если получится.
-И без охраны?
-Да эта чёртова охрана по своим делам пошла! – снова заорала Пипси.
-Сама охрану нанимала?
-Сама!
-А где?
-В гнезде!
-Да, уж, - сказала я, - опасно во всяких гнёздах охрану нанимать. Да ещё и заплатила мало, наверное?
-А я миллионерша, что ли?
-А скупой дважды платит. Может твою охрану перекупил кто, как думаешь?
-А мне думать вредно, после всего. И вообще, мне, наверное, уже идти пора.
-Это, конечно, - сказала Зойка и ухватила девушку своим крючком за цепочку. - Мелани, дай толу, а то, у меня последняя осталась.
-Чего? – возмутилась Пипси. – Мне, что ли? С какой стати?!
-Не, ну я ситуацию понимаю, конечно, - сказала Зойка, - но формально, ты же сейчас путём не помеченная. Ошейник только, так он не на виду, и…
-Так меня же ограбили!
-Ну, понятно, понятно. А с другой стороны…
-Ах, ты…
-Да чего ты рассердилась-то? Объяснишь там, после, никто ничего тебе не сделает, зато мы формальности соблюдём. А у нас инструкция ещё… Да и помимо инструкции, мы тебя, можно сказать, спасли, а ты и не поблагодарила даже.
-Спасибо, - сказала Пипси. – Достаточно?
-Ну, как сказать. Мы же тебя спасать бегом бежали. Ноги, вон, кандалами натёрли. Запыхались, вообще, в горле пересохло. Даже и сейчас ещё ощущается.
-Так, - уставилась на Зойку Пипси, - денег на лечение горла хочешь, вымогательница?
-Ну, промыть бы не мешало, конечно. Но, раз у тебя денег нет, какой вопрос? Рот раскрой пошире, пожалуйста.
-Есть у меня деньги! Но не столько, чтобы всякая щелкунка разбогатеть сумела! Это в вашей инструкции написано, чтобы жертву ограбления дальше грабить, да?
-Погодите, вы обе, - решила вмешаться я. – Так. Ты, жертва ограбления, чего с деньгами-то делать собиралась? Не в ресторане посидеть, к примеру? А мы на работе устали. И есть хотим. Тебя, вот, спасли. А не логично будет это нам отметить?
-Нам? – уточнила Пипси.
-Ага, - подтвердила Зойка. - Сложимся на троих, а?
-А у вас что, тоже деньги есть?
-У нас нету. А в горле пересохло.
-Я так понимаю, вы предлагаете на троих мои денежки пропить, а потом вы меня заткнёте, поскольку инструкция. Да?
-Ни-ни, - пообещала я. – Потом никаких затычек. Выпьем, закусим, мы же тогда не чужие друг другу станем, правда? Если что, так и домой тебя отведём, вместо охраны. Как?
-Ну, в принципе… - засомневалась Пипси. – А вы сами-то не грабители переодетые? Откуда я знаю, может это вы на меня мешок накинули, а потом, типа, случайно рядом оказались и спасли, а?
-Не логично, - возразила я. – С чего бы мы тогда тебя столько времени уговаривали?
-А чего это у тебя за «логично» такое? Ругательство?
-Ха! – сказала я. – Логично, это… Ну… Не ругательство, короче. Научный термин, вот.
-Термин?
-Слушай, на обращай внимания, вообще. Я в высшем учебном заведении училась, поэтому у меня всяких словечек много, которые не все знают. И ни разу не ругательства.
-Ладно, - наконец согласилась Пипси, - пойдём, выпьем. Только чтобы не ругались вообще. И это, как его? Категорически. Вот. Согласны?
-Как, Зойка, согласна? - решила уточнить я.
-Согласна, - пообещала она. – Трудно, конечно, будет, но раз уж такое дело.
Тут мы все поднялись на ноги и Пипси нас куда-то повела. При этом, Зойка так и держала её крючком за цепочку. А чего? Цепочка-то у неё была несерьёзная. Задумает сбежать, так мы с нашими кандалами её и не догоним. Но далеко идти не пришлось. В этом Аннолиусе, вероятно, ресторанный бизнес процветал, а уж низкопробные кабаки явно были в изобилии. Я так и не поняла, куда привела нас Пипси, в захудалый ресторан, или в элитный кабак. Скорее, всё таки, в ресторан, потому что обнаружилась охрана, столики, а главное, потолочная унитола, по которой таскали свои цепи официантки. Почти как в Генозисе. Официантки были все одинаково одеты, с позволение сказать. В красные туфельки, красные, лифчики, грудные таблички и красные мини-юбочки, из под которых виднелись блестящие лониоты, запертые на маленькие замочки с колокольчиками. Ну, наверное чтобы на интимные проблемы не отвлекались на работе. Вообще, насколько я помнила рестораны в Генозисе, никто там официанткам письки на замок не запирал. Хотя, где я была-то? В заведении Скунса сама чуть в официантки не угодила, а вот на унитолу, да. Хотя и не я, а Моника. Да ну всех этих Моник, вообще. Может там и Моника была, но память-то у меня в голове сидит, а не у кого-то.
Что удивительно, охрана на входе вообще никак на нас не реагировала, прямо, заходи, кто хочет. Надо полагать, в этом Аннолиусе порядки свои, и сильно от Генозисских отличаются.
Таким образом, мы втроём уселись за четырёхместный столик, а Пипси ещё раз предупредила, чтобы не только не ругались, но и всяких неизвестных слов поменьше произносили. А то, чуть чего, запросто придерутся и деньги отберут.
-А рычать можно? – поинтересовалась я.
-Рычать? – удивилась Пипси. – Зачем рычать?
-Ну, чтобы эмоции выражать. Если уж ругаться нельзя.
Пипси решила, что я пошутила, и принялась хихикать. А я поняла, что с Гедонисскими обычаями здесь тоже не знакомы. Тут к нам подошла официантка, и Пипси начала делать ей какие-то знаки пальцами. А та хлопала глазами, а потом показала три пальца. Пипси, в ответ, растопырила два своих. Официантка показала четыре. Пипси показала полтора. То есть один нормальный палец, и один согнутый. Официантка поклонилась так, что её цепь натянулась почти до упора, разогнулась и куда-то пошла.
-И, чего? – спросила Зойка.
-Выпить и закусить, - объяснила Пипси.
-А почему знаками-то?
-Эх, ты, провинция, - оценила Пипси. – Приличия такие. Откуда я знаю, может, у неё языка нету? Это чтобы друг-друга не обижать. И, потом, зачем языком болтать, когда и так объясниться можно?
-Дурдом, - проворчала Зойка.
-Чего?
-Это значит, в каждом доме свои обычаи, - встряла я.
-Понятное дело, - согласилась Пипси.
-И, чего, много тут таких, э… С которыми на пальцах разговаривать надо?
-А я откуда знаю?
-А мне, вот, твоя Госпожа Липсионолия говорила, будто здесь никому ничего и не отрезают, почти. А в других городах на Аннолиус напраслину возводят.
-Так и говорила?
-Ну, примерно так.
-Ну, значит, так и есть, - рассудила Пипси. – Если уж Госпожа говорила. Она, правда, мне такого не говорила, но раз уж говорила…
-Выпивку несут, - перебила Зойка. – Наконец-то.
Официантка поставила на столик четыре стакана, металлический кувшин и большую тарелку с непонятным блином, зато большим и толстым. Снова дёрнула себя цепью и ушла.
-А четвёртая кружка зачем? – не утерпела я.
-Потому что столик четырёхместный, почему же ещё? – удивилась Пипси. А Зойка ухватила сосуд, понюхала и принялась разливать содержимое по кружкам. Вообще, какой-то знакомый запашок из кувшина я почувствовала.
-А это что туда налито?
-Вино, - пояснила Пипси, - чего ещё-то?
-Ну…
В самом деле, чего придираться-то? Я опрокинула в себя налитое вино и…
И, и, и… Догадалась, что если это и вино, то наполовину разбавленное вонючкой. А может и на две трети. То есть, скорее просто вонючка на треть разбавленная вином. Конечно, кабак тут не для элиты общества, и обижаться особой причины нет. Особенно когда пьёшь на чужие деньги. Но, если кто забыл, то я-то помнила о реакциях моего организма на вонючку. По части устройства вселенной. Хотя, не каждый же раз?
Тем временем, Пипси уже разломала лепёшку на мелкие кусочки, и они с Зойкой усердно заедали выпивку.
-Чего не закусываешь?
-М-м-м… - сказала я, - это… Хочу сначала определить оптимальный баланс между количествами выпивки и закуски. Ну, по степени воздействия выпивки.
-А зачем его определять-то? – не поняла Пипси.
-Не мешай, - отмахнулась я, - для меня это большое значение имеет. Долго объяснять.
-Ну? Определила?
-Чего-то не получается.
-Ещё налить?
-Да.
Выпили по второй кружке. И никакой реакции. Чего-то это мне напомнило недавний случай определения состава наполнителя для дурацкого компаса на «Хищнице». А чем тогда закончилось-то?
-Ну? Закусывать не пора?
-Утонула в вине Атлантида, - припомнила я.
-Кто?
-До сих пор не отыщут никак…
-Э… - проскрипела Пипси, - ну, так нечего в воду лезть, напившись, правда? Имечко-то такое красивое. Что, вправду утонула?
-Не знаю. Не нашли. До сих пор.
-Так, как найдёшь-то, если в Оллиолону упала?
-Действительно, - согласилась я. – А там ещё водяные Сплойи. Утонуть-то не успеешь, как проглотят.
И я принялась усиленно закусывать. А Зойка на меня странно глядела.
-И чего не так? – спросила я.
-Сплойи, - сказала она.
-Да, неприлично, конечно, при ламиолах. Э? Или тут прилично?
-Здесь в Сплой никто не верит, - пояснила Пипси, - потому особенно не пугаются. А говорить про них и вправду не стоит.
-Не пугаются? – переспросила Зойка.
-А чего пугаться того, чего нету?
-А если есть?
-А тогда пить меньше надо.
-Погоди, - сказала я, - Зойка, ты перед тем, как корабль в водопад упал, выпить успела?
-Само собой, - подтвердила Зойка. – А ты?
-И я, само собой.
-И, Сплойя?
-Что, и тебя тоже? – догадалась она.
-Да там их целый косяк сбежался, сплылся, то есть. Я же видела, как они всех подряд заглатывали…
-Эй, вы! – возмутилась Пипси, - Я не для того с вами выпить согласилась, чтобы всякую неприличную чушь выслушивать.
-Извини, - сказала я, - просто это всё к тому, что действительно, меньше надо пить. А согласилась ты, чтобы мы тебя толой не заткнули. Не так?
-А тебе лучше побольше собственный рот закуской заткнуть.
-Так, а где она?
-Съели.
-Ну, закажи ещё?
-А на «ещё» денег нет.
-И, чего? Нам теперь без закуски оставшееся вино допивать? У меня, между прочим, уже от этого, с позволения сказать, вина, снова элементы устройства вселенной… Хотя, тебе не понять, вот.
-Почему это, ме-не не понять?! – возмутилась Пипси. Похоже, она тоже немного свою норму перебрала.
-Ха-ха, - сказала я. – Хочешь, чтобы я тебе упомянутый элемент устройства вселенной объяснила?
-Да!
-А не забоишься?
-Не такая уж я и пугливая. Сильно испугалась, когда на меня мешок накинули?
-Ну, не до икоты, конечно. Икоты из мешка я точно не слышала. А ты, Зойка?
-Не слышала, - подтвердила та, задумчиво глядя на кувшин с оставшейся выпивкой.
-Так, объясняй, давай.
-Э? Чего кому объяснять?
-Мне! – рассердилась Пипси. – Объясняй элемент устройства вселенной.
-А там Сплойи присутствуют, - напомнила я. – Ну, в этом самом элементе.
-И чёрт с ними.
-Ну, я предупредила. Значит, восприятие устройства вселенной, оно с потреблением вонючки связано…
-Да ты что?
-У меня точно. А теперь выходит, что и не только у меня.
-Ну? А у кого ещё?
-Не исключена возможность, что у всех вообще. Вот какие дела.
-А вонючка, это что?
-А это то, из чего твоё вино наполовину состоит.
-Э… А ты ещё и в виноделии специалистка?
-Нет. Я спе-ци-ци… Листка. По части устройства вселенной.
-А Сплойи причём?
-Притом. Сплойи. Да. При всём, при том, вонючка у тебя разбавленная, вот и...
-Ты, щелкунка, похоже, вообще никогда вина не пила, - предположила Пипси.
-Неважно, - отмахнулась я. – Значит, ты всё ещё хочешь от меня объяснения устройства вселенной элемента? Это, то есть, элемента вселенной?
-Пе-ред-ставь себе, да! – с трудом выговорила Пипси.
-Ну, та-да, вот. Вселенная, она… Это, как его? Создаётся. Ну, откуда бы она взялась, если бы не создалась, так?
-Так, - согласилась Пипси.
-А если она создалась, значит её кто-то создал, так?
-Не, - мотнула головой Пипси, - она, скорее, сама собой.
-Может, - согласилась я. – Но ведь на основе чего-то! И я знаю, на основе чего. Очень вероятно.
-Ну, и?
-Тут, - постучала я пальцем по своему лбу.
-Там у тебя вселенная?
-Нет, там основа для создания вселенной.
-Круто, - рассудила Пипси. – И эту основу извлечь можно?
-Пытались уже, - припомнила я. – Бесполезно. У каждой основы своё место. А чего извлекать? Оно само извлекается при соответствующих условиях.
-Э… Когда напьёшься?
-Когда именно вонючки напьёшься, - уточнила я. – Практикой проверено. Ну, вселенная тогда и создаётся. Элемент, там, или два. Если как следует выпить, и не какого-то разбавленного суррогата, а… А ты чего хихикаешь?
-Так, хорошо что у меня денег мало было, - заявила Пипси, - а то бы такая вселенная вылупилась, чего бы потом…
-Допить надо, - перебила я.
-А, нечего, - доложила Пипси. – Пока ты трепалась, всё вино выпили.
Тут я, наконец, обратила внимание на Зойку, которая ещё не уткнулась носом в стол, только потому, что на шее у неё был обруч, а наша общая цепь натянулась, и не пускала её голову ниже. Похоже, она так и задремала. Ну да, пока я болтала, она делом занялась, вот и результат.
Тут у меня резко пропало желание чего-то Пипси объяснять. Она же не поверит, да ещё насмехаться станет. А мне уже и самой трудно думать стало. О чём думать? А о том, что после того как «Клеопатра» опрокинулась в водопад, водяные Сплойи проглотили тех, кто пил, а кто не пил, наверное, нет. А кто пил, у тех и возникли пьяные фантазии, будто какие-то водяные Сплойи существуют. И с чего это я взяла, что только я могу генерировать события и озадачивать обстоятельства? Наверное, и остальные ламиолы могут, кто сильнее, кто слабее, кто вообще не может, а кто и просто не хочет.
А чего мне было делать, когда я под водопадом оказалась? Я и сгенерировала наличие водяных Сплой, чтобы не потонуть. Ну, понятное дело, наспех. А потом уже придумала, что мои ножные кандалы у Сплойи вызвали несварение желудка и она меня… Вот именно, что она мною рыгнула. А… А, интересно, если уж другая Сплойя и Зойку проглотила, а Зойка сейчас жива-здорова, так у неё тоже железо на ногах было? Ха! Да она же взломщица. У неё какие-нибудь крючки или отмычки припрятаны были, скорее всего.
Ну, вот, этот элемент вселенной резко нашёл своё объяснение. Такое же дурацкое, как и все предыдущие. Зато логичное и вполне, себе, вписывающееся в общий контекст устройства вселенной на основе генерирования элементов посредством нездоровых фантазий по причине низкопробного алкогольного отравления мозгов. Да, именно нездоровых фантазий. Потому что, окажись это пьяногенераторное устройство вселенной реальным, это бы значило, по меньшей мере, то, что реальности не существует, а мы все сидим в пузырях Сплой, а они вентилируют наши мозги своими химическими галлюциногенами, и нам весь окружающий мир кажется. В том числе, и сами Сплойи. Это, по меньшей мере. А что там по полной мере, я даже и предполагать не хочу.
Тут оказалось, что кто-то меня толкает в шейный обруч. Да не кто-то, а всё та же Пипси. А возле нашего столика появилась новая персона, которая напрашивалась к нам в компанию. А именно, кланялась и указывала пальчиком на свободное место. Я слегка встряхнулась и попыталась персону рассмотреть. На предмет социальной нравственности. Персона оказалась, ну, чересчур уж правильной в этом аспекте. А именно, платок у неё был завязан на затылке так, что ошейник оказывался совершенно на виду, да ещё и с крупной надписью. Закована эта девица была в Аннолиусский пятиколечник с классическими Аннолиусскими цепочками, одета в красное платьице до коленок и обута в красные туфельки. А на груди имела большую прямоугольную табличку с дублирующей надписью, и ещё, похоже, такую же на спине. Причём, табличка не болталась вниз, когда девица кланялась, а лишь слегка провисала вперёд вместе с цепью от шеи. Тут я заметила, что и ручные браслеты кандалов у неё подписаны, а во рту и вовсе красиво вставленный платок. Ну, не подозрительно ли?
-У! – сказала я и указала ей на стул. Ну, надо же с этой подозрительной персоной разобраться подробнее. Чего это она вдруг решила сюда присесть? Уж эту девицу я точно не генерировала.
А Пипси тут же принялась жестикулировать в её адрес. Тут уж даже я поняла, что речь идёт о дополнительной порции выпивки и закуски за чужой счёт. Девица согласно кивнула и принялась щёлкать пальцами в сторону официанток. А я принялась её подробнее разглядывать. Действительно, на спине у девицы оказалась такая же табличка, а с внутренней стороны грудной таблички обнаружилась длинная поперечная накладка, сквозь которую проходила шейная цепочка пятиколечника, благодаря чему табличку и поправлять не надо было после каждого поклона. Надо же. Почему-то в Генозисе до такого простого устройства не додумались. Там за грудными табличками постоянно следить надо, чтобы они не перекосились, а то и обратной стороной не развернулись. Когда низко кланяешься, например. В Генозисе, вообще-то, всякие таблички особенно не распространены. Уж больше ручных табличек, чем грудных. А спинных вообще нету. Наверное поэтому и особой нужды не было их удобными для ношения делать. Да, чёрт с ними, с табличками, а чего этой девице тут надо? Не за просто так же она нам вторую порцию выпивки заказывает?
Я пригляделась к её надписям и уловила, что хотя их на девице и было много, особой информативностью они не грешили. Наверное, за информацией следовало обращаться в каталог по её номеру. Короче, рабыня в административной (?) собственности по кличке «Ми». Ну, не имя же это? Явно кличка для короткого общения. А эта Ми уже разлила прибывшее угощение по кружкам и делала жесты, явно предлагая выпить всем присутствующим. Я толкнула Зойку, которая проснулась и недовольно заворчала, но тут же заметила стаканы, и ворчать резко перестала. А я подумала, что мне непременно нужно будет не забыть закусить, не то…
-За что пить будем? – поинтересовалась я, главным образом для того чтобы начать выяснять намерения непрошенной собутыльницы.
-Ы? – сказала та, явно не поняв вопроса.
-Прежде чем выпивать, следует произнести речь, в которой объяснить, по какому случаю выпиваешь.
-У? – удивилась Ми, а Пипси тоже удивилась и сказала:
-Правда, что ли?
-Такие обычаи, - пояснила я.
-Кто бы знал, - сказала Пипси. – А почему мы тогда первый жбан выпили без речей?
-Так, ты же угощала, ты и должна была говорить. А я подумала, что тебе невтерпёж было, вот ты и ничего не сказала.
-Фу, - фыркнула Пипси. – Ничего не знаю про такие обычаи. А, может, она знает?
И кивнула на Ми. А та кивнула и подтвердила:
-Угу.
-Ну, так, говори, тогда.
-У, - заявила Ми, сложила вместе ручки, а потом возвела взор к небу, к потолку, то есть, сделала широкий жест и добавила:
-У! У-у-у-гу.
-Правда? – уточнила Пипси.
-Угу.
-Оптимистка, да?
-У?
-А чего она сказала-то? – перебила я.
-Ну, она сказала, типа, за светлое будущее. А слова «оптимизм» не знает, видно.
-Послушайте, Госпожа Ми, - обратилась я к девице, а вы и пить будете с платком во рту?
Госпожа Ми хи-хукнула, помотала головой и снова принялась объясняться жестами.
-Слушай, - обратилась к ней Зойка, - кончай у-кать и говори нормально, уже. А то, кто тебя знает, ты, может, этими своими жестами ругаешься, а я и не знаю. Ну?
Ми тут же вынула платок, чуть погримасничала ртом и сказала, - как скажете, Госпожа.
И ухватилась за свой стакан.
-Значит, за светлое будущее? – уточнила я.
-Да, Госпожа.
-Ну, ладно.
Выпили и принялись закусывать. А потом я снова вопросительно уставилась на Ми.
-Ну, Госпожа, - догадалась она, - обычаи нынче такие, что приличная девушка обычно носит во рту платок, или, там, керчифку надевает, пока её не спрашивают, или, там, не кормят. Ну, не все, конечно, до такой степени приличные, или, там, воспитанные, но многие. Госпожа.
-Или, там?
-Простите, Госпожа, - смутилась Ми, - это я от волнения.
-А что за причина для волнения-то?
-Ну, как же, Госпожа? Я ведь не просто так подсела, я поспрашивать вас хочу. Если можно, Госпожа.
-О чём это?
-Ну, вас ведь на том корабле привезли, что аж в «кипятильник» плавал, правда?
-Наверное, - осторожно подтвердила я. – А какой, такой «кипятильник»?
-Ну, тот, что с юга, где Оллиолона уже кипит, так что дальше и проплыть нельзя.
-Да, наверное. И что?
-Так там же мало кто бывает, и что там есть, мало кто знает, интересно же. Не расскажете, Госпожа?
-Так я же в трюме корабля сидела, что я видеть могла?
-Но вас же не в Аннолиусе в трюм посадили, прежде чем уплыть. Вас же где-то в тех краях нашли и подобрали, ведь так?
-Ну, в принципе, наверное, так, - признала я.
-А чего это ты интересуешься? – встряла Зойка.
-Ну, интересно, потому что, Госпожа.
-Правда? – сказала Зойка. – А, давай, ещё выпьем, чтобы ещё интереснее стало?
-Ну.. Как Госпожа скажет.
После очередной кружки я почувствовала, что мне сегодня, точно, хватит. А Зойка снова упёрлась обручем в стол и заявила, что ей проспаться надо, и пусть никто не лезет. А меня слегка совесть заела, и я решила поговорить.
-Значит, что там, в южной зоне, да?
-Да, Госпожа, - подтвердила Ми.
-Вообще, плохо помню, - призналась я, - а чего и помню, так и не точно.
-У… - огорчилась Ми.
-Ну, я ж не говорю, что вообще ничего. Короче, пираты там. Оллиолонеры, то есть, это, как его? Бесчинствуют.
-Так это все знают, - подала голос Пипси, - а то, чего бы туда наши корабли плавали?
-Да? А они, чего, тоже бесчинствовать плавают?
-Говорят, что бывает, - хихикнула Пипси, - но, наверное, не каждый же раз?
-Корабли с Оллиолонерами борются, - пояснила Ми. – Кого поймают, того сюда.
-Так ты что думаешь, что, вот, мы, Оллиолонерши выловленные?
-Ну, что вы, Госпожа? Вы же в службе блюстителей. Уж вы, по любому, не разбойницы.
-Э… Логично, - согласилась я, а сама почувствовала, что проклятая вонючка, таки, начинает действовать, вызывая привычное размягчение мозгов.
-Там, на юге, говорят, много островов всяких?
-Полно, - подтвердила я.
-А вы, Госпожа, на многих побывали, да?
-Ну, я не считала, но… Пожалуй, да. А что?
-А видели там чёрный остров?
-Э… Что, прямо совсем чёрный?
-Да, нет, просто так называется, - пояснила Ми.
-Ну, так я и не знаю тогда. А что на этом острове такого есть?
-Ну, как же? Если этот тот самый «Чёрный остров», про который все говорят.
-Говорят, - попыталась сосредоточиться я. – А что говорят?
-Остров волшебницы, - с каким-то пришёптыванием сказала Ми.
-Вон чего? Ну, волшебниц там, на юге, в смысле, прям как грязи. Одна, такая, оранжевая деятельница не то что под волшебницу, вовсе под богиню косит. Да, и остров у неё свой есть. Только он никакой не чёрный, называется по другому, на букву э. Э… Забыла.
-Это вы про Оранжевую Линду, Госпожа?
-Ну. А ты и про неё знаешь?
-Про неё неинтересно, - сказала Ми, - а, вот, про чёрный остров…
-Там, значит, другая волшебница косит?
-И вовсе не косит, - кажется обиделась Ми, - а сидит.
-В тюрьме? – уточнила я.
-На троне, - опровергла Ми.
-На троне, значит. И чего делает?
-Ты, Госпожа, видно, не только не видела, но и не слыхала даже.
-Про «Чёрный остров»? Впервые от тебя слышу. Так, что, давай, ты мне рассказывай, потому что… Потому что… Интересно стало, вот!
Ми почесала пальцем нос и принялась снова разливать по кружкам. Но только мне и себе.
-Сначала выпьем, - пояснила она.
-Ну…
-Так вот, - начала Ми, даже и не подумав закусывать, - лежит на Оллиолоне чёрный остров. На чёрном острове стоит чёрный дворец. В чёрном дворце, в большом зале стоит чёрный трон. На чёрном троне сидит…
-Чёрная волшебница, - предположила я.
-Не перебивай! – рассердилась Ми. – На чёрном троне сидит белая девушка, прикованная к трону несокрушимыми чёрными цепями.
-Э… - растерялась я.
-Белая девушка это волшебница Ме-Ме.
-Ик! – поперхнулась я.
-Сидит она там уже почти тысячу циклов, - продолжала Ми. – Это потому что она дала зарок, сидеть на троне тысячу циклов, прикованной цепями. У неё белая кожа, белые ногти, а волосы светло-золотистые, как восточный снег…
-Ну… - попыталась возразить я, но Ми уже увлеклась.
-Волшебница Ме-Ме ламиола, - продолжала она, - поэтому в конце каждого цикла у неё идёт кровь, которая падает на плиту, на которой стоит её трон. И эта плита волшебная. Когда на неё упадёт кровь волшебницы в тысячу первый раз, плита проснётся, трон задрожит, цепи упадут, и Ме-Ме встанет с трона. Она вытянет руку и достанет рукой до Оллитары. И Оллитара погаснет на целый день, а потом снова вспыхнет. И тогда всё в Оллитарии станет по-другому. Потому что… Это… Ну, я не знаю, почему, я же не волшебница. Кто их, волшебниц, знает, как у них всё происходит. Поняла?
-Н-да, - сказала я. – Я-то поняла, только всё было не так.
-Что было не так? – не поняла Ми.
-Всё было не так.
-А как?
-Ну, для начала, волшебницу зовут не так.
-Ну, может… - засомневалась Ми.
-И ни на каком она не на чёрном острове, а совсем наоборот. В белом городе Ге…
-А сама не белая, а чёрная, - начала насмехаться Ми.
-И никакая у неё не менструальная кровь, Господи, прости, а нормальная кровь из раны должна упасть на плиту.
-То есть, все-таки…
-И эта волшебница спит, и кровь не её, а всё это чтобы разбудить. А этого точно не стоит делать. Ухватит рукой Оллитару? Уж это точно. А ты руку её видела? Три пальца со страшными когтями. А если кого ухватит… А как она меня за руку схватила, я как заору, а ну, отпусти меня, на фиг, Хенда! Э?
В один миг, эта Ми подскочила, чуть не опрокинув стол, воткнула себе в рот платок и бросилась бежать. А Пипси тоже тут не было. Похоже, она ещё раньше сбежала. Не успела я растеряться, как кто-то резко пихнул меня в шейную колодку, так, что там снова щёлкнуло и меня принялось натурально душить за горло. Я судорожно разинула пошире рот, а Зойка тут же воткнула мне туда свою последнюю раздвижную толу и привела в действие расширитель. Я поперхнулась всем, что могло быть во рту и перепугалась всерьёз, так, что даже вонючка из головы вылетела. А Зойка ухватила меня за цепь и зашипела:
-Никогда! Никому! Ни с кем. Про руку Хенды. Поняла, дура? Иначе сгниёшь в мокрой камере, или…
Чего там «или» я уже не воспринимала. Ошейник меня, натурально, душил. А Зойка волокла меня уже по улице неизвестно куда. Известно стало, когда она притащила меня в то самое управление контроля за общественной нравственностью. Я уже была никакая, поэтому Зойка сама всё разъяснила, только коряво. Вроде как, на нас напали местные безнравственные личности, и пытались заткнуть нашими же толами. Со мной получилась, а с ней нет. Она, типа, шокером отбилась. А я упала, ударилась шеей, так, что там сразу много щелчков прощёлкало. И устройства эти дурацкие, ненадёжные, то есть.
Половину ночи я сидела в своей клетке и предавалась размышлениям. То есть, конечно, не совсем половину ночи. Потому что половину этой половины я приходила в себя после придушивания ошейником, низкопробной выпивки и генерирования всяких элементов, непонятно чего. Не очень-то приятные ощущения, надо сказать, при этом процессе прихода в себя, да кто виноват-то? Но, вот, когда я, наконец, пришла в себя, мне в голову нагло полезли вредные мозги и принялись генерировать там вредные размышления. На тему, почему, собственно, так круто запрещено говорить про руку Хенды? И почему про это все знают? Вот, Зойка знает же? А мне ещё когда рабыня Фи-Фи то же самое говорила. А Фи-Фи была дурочка, а всё равно знала. Про руку Хенды. А если про это и говорить нельзя, так кто им всем рассказывает? А чего тут такого? Вон, в Гедониксе, целый административный шабаш на эту тему устроили. Ну, после того как моя Моника этой рукой чуть Оллитару не поломала. И никто никому там языки не отрезал, и не грозился даже. Так разболтались, что подрались аж. Так они там этот самый «дух Хенды», видно, день, через день вызывают, если вообще не каждый день. Храм истины, понимаете ли. Вообще, та Моника уж слишком крутая была. Я даже слегка засомневалась тогда, может это я Моника, а она настоящая? А когда она благополучно скончалась… Нет, даже и вспоминать об этом не хочу. Благополучно, называется, да?
Так. А, может, такой вариант? Примета такая, кто про руку Хенды говорит, тот потом сильно долго и не живёт. Даже и без административного вмешательства. А потому все и боятся. Нет, это, вряд ли. Вот, Фи-Фи же говорила, а боялась лишь того, что язык отрежут. Хотя, а кто её знает, может и она тоже скончалась с тех пор? Ха. Но я-то ведь не скончалась? А уж я про эту руку столько знаю, что может и больше всех даже. И…
И тут мне в голову даже и не пришла мысль, а просто резко влетела. Мысль, что про руку Хенды не только говорить нельзя, а даже и думать нельзя. Вот, прямо так, резко по мозгам. Я постучалась головой о клетку. Ну, потому что не люблю я всяких ударов мыслями по мозгам. Что, трудно им плавно в голову приходить, что ли? Стучись теперь, чтобы распределить такой сосредоточенный вброс равномерно по всем мозгам…
Только вдруг, вместо рассасывания, меня снова ударило. Мыслью, что не просто нельзя говорить про руку Хенды, а даже и думать нельзя. Особенно лично мне. Вот, прямо так. У меня даже горячо в голове стало. А пока рассасывалось, может, и пять минут прошло.
Нет, вот вы подумайте, как это можно заставить себя не думать, когда эти бессовестные мысли сами собой вламываются вам в голову, словно грабители в банк? Тут я припомнила, что с моими мозгами ещё и не такое бывало, и ничего, живая осталась. Поэтому я срочно сказала мозгам, что о чем захочу, о том и стану думать, и нечего тут… Именно. Чтобы не думать, надо просто убедить себя, что хоть думай, хоть не думай, - без разницы. Никакого значения не имеет, и ни на что не влияет. Но язык попридержать, конечно, следует. Если уж так реагируют. Ага, ходить с платком во рту, как эти, да? А, да ходите вы все, как хотите, а я, вот, буду спать. А то, уже и утро скоро. Что-то мне подсказывало, что спать сейчас, не самое лучшее решение. После дневных впечатлений. А где тут взять хорошие решения-то? Поэтому, я свернулась калачиком на полу клетки и начала спать. Ну?
Понятное дело, скоро мне привиделось, что я где-то сижу. Ну, понятно, опять какой-то долбаный сон смотреть придётся. Потому что наяву я лежу, а тут сижу. Понятное дело, - сон. Сидя, конечно, тоже можно поспать, как и собиралась, только, чего-то сидеть жёстко. Неудобно, вернее. Покорячиться надо, наверное, чтобы удобнее стало. Э? Корячиться не получалось, словно кто-то меня ухватил и держал сразу за всё, что было. Кроме языка. Поэтому, не дожидаясь, пока меня ещё и за язык ухватят, я разинула рот и сказала, как говорят в Оллитарии, когда хотят прилично выругаться:
-К чёрту в грязь!
Ну, чтобы выразить своё неудовольствие сложившимся положением. Дело в том, что я хотела спать, и вовсе не хотела разбираться с причинами, по которым покорячиться не получается. Но, похоже, без подобной разборки поспать тут не выйдет. Поэтому я вздохнула, и сказала:
-Десять грязных чертей.
И разинула глаза, чтобы разбираться. И через короткое время начала хихикать дурным голосом.
Я сидела на троне в большом тронном зале весьма мрачной расцветки. Не совсем уж чёрном, но недалеко до того. А корячиться я не могла, потому что была прикована к трону цепями. Тут я с трудом справилась с хихиканием, и, прежде всего, поглядела на свои ногти. А они оказались покрытыми маникюрным лаком, догадайтесь, какого цвета. Ну, слегка перламутровые даже. А что там с цепями? Цепи, понятное дело, были чёрными. По крайней мере те, что прикручивали мои руки к подлокотникам трона. Да так, что и пошевелить руками невозможно было. Разве что, пальцами слегка. А как там были прикованы ноги, отсюда было не видно, хотя железо и там явственно ощущалось. А ещё, прекрасно ощущался тяжёлый ошейник, который, похоже, был попросту пристёгнут к спинке трона безо всякой промежуточной цепи. Правда, ошейник был не тугой, а, скорее, средний, и позволял немного вертеть шеей. Только, при первом же верчении обнаружилась нездоровая нагрузка на нос. Я собрала глаза в кучу, и разглядела, что в носу у меня было тяжёлое железное кольцо, естественно, черного цвета. Оксидированное, надо полагать… Чего? Какое? Нет! Только не подключение к базам данных об электрохимических методах покрытия железных деталей!
Странно, но на этот раз ничего страшного с мозгами не случилось Ну, кольцо. А почему чёрное, да потому что я волшебница Ме-Ме, прикованная к трону чёрными цепями в чёрном замке на чёрном острове. С белыми ногтями, светлыми волосами и… А тут кто-то был! Точно!
Я только сейчас обратила внимание, что на полу зала была разложена цепь. Лежала она несколькими петлями, а начиналась, вероятно, от подножия трона. Так вот, эта цепь шевелилась, медленно елозя по полу! А её противоположный конец не просматривался, явно находясь позади трона, ну, или сбоку.
-Эй! Кто там, в смысле, тут? – позвала я.
Никакой реакции, хотя цепь и продолжала медленно шевелиться.
-Кто здесь, кому говорю?! – рассердилась я.
-Отвяжись, - наконец-то раздалось в ответ. Женским голосом.
-Ха! – сказала я. – Да я бы с радостью, а как тут отвяжешься? Вот, помогла бы.
-От меня отвяжись, - проворчало сбоку.
-Да ты кто, вообще?
-Кто попало, - последовало разъяснение.
-Это что, имя такое?
-Должность.
-Типа, работаешь тут?
В ответ тишина, если не считать недовольного сопения. Я ещё раз подёргалась в своих цепях и снова позвала:
-Эй, уважаемое «кто-попало», покажись, а?
Снова только сопение, правда цепь перестала волочиться по полу, что можно было бы объяснить приближением к трону с задней стороны прикреплённой к цепи персоны.
Только персона не показалась, а цепь через некоторое время снова принялась елозить. Я поняла, что звать эту «кого-попалу» бесполезно, и решила её спровоцировать.
-Значит, так, - заявила я, типа, самой себе, - поделиться ни с кем не получается, значит, всё себе заберу. Вот.
Никакой реакции.
-Много, конечно, выходит, - продолжила я. – Для одной много. Ну, ничего не поделаешь.
-Чего это у тебя много? – купилась «кто-попала».
-Денег.
-Каких ещё денег? – не поняла она.
-Отвяжись, - заявила теперь я.
-Я чего-то не поняла, насчёт денег, - заворчала она.
-Не поняла? Иди сюда, объясню.
Кто-попала явно засомневалась, но вскоре начала приближаться, судя по динамике и лязганиям цепи. И, наконец, появилась в моём поле зрения.
-Э-э-э… - сказала я, разглядев её, - круто. А почему у тебя физиономия знакомая?
-Насчёт денег, чего?
У кто-попалы оказалось Зойкино личико. По крайней мере, очень похожее. А ещё она была голая, если не считать грубой лониоты из чёрного железа, к которой и крепилась цепь. И ещё у неё была в руках швабра.
-Ты чего тут, уборщицей работаешь? – поинтересовалась я.
-Чего насчёт денег, спрашиваю?
-Насчёт денег, так это… Это самое… Ну, деньги, это серьёзное дело, да? Вот я и опасаюсь денежный вопрос обсуждать с кем попало. Короче, мне хотя бы минимальные сведения нужны о той, с кем я деньгами поделиться предполагаю. Вот таким образом.
-А у тебя вообще деньги-то есть?
-Само собой.
-И много?
-Много.
-Врёшь.
-И с чего мне врать?
-С того, что с какой стати кто-то своими деньгами делиться станет?
-А с такой стати, - рассердилась я, - что я сижу тут, к стулу пристёгнутая, и ни в какой магазин пойти не могу, чтобы деньги потратить. А электронная торговля, как я погляжу, тут даже в проекте ещё отсутствует.
-И хочешь, чтобы я вместо тебя по магазинам бегала?
-За деньги, понятно же. Ну, может, ещё чего споёшь, или, там, станцуешь. Скучно же. За деньги.
-А я же на цепи, - возразила она.
-С цепью я вопрос решу, - пообещала я. – И, потом, танцы на цепи вообще очень популярны. Ну, в Генозисе, по крайней мере. А уж певицы, так они все на цепи. Ни разу певицу не видала, чтобы не на цепи и не в клетке.
-А, может, сама чего споёшь? – предложила она.
-Вот ещё! – возмутилась я. – С чего это я, великая волшебница Ме-Ме, перед каждой уборщицей самодеятельность устраивать буду?
-Ага, прямо такая великая волшебница, что от своего стула отвязаться не можешь.
-Не от стула, во-первых, а от трона.
-А во-вторых?
-А в-третьих, всему своё время.
-Тысячу циклов сидеть будешь, как та дура говорила?
-Какая дура?
-Которая вчера, в кабаке про тебя рассказывала.
-А, сколько положено, столько и буду сидеть!
-Геморрой заработаешь…
-Короче! Деньги надо?
-Да.
-Тогда иди сюда!
-Зачем?
-Затем, что деньги, они всегда поближе прячутся. Значит, они под тоном. Давай, подходи и доставай оттуда.
Зойка чего-то заворчала, но потом поволокла сюда свою цепь и полезла сбоку под трон.
-Ну? – не утерпела я.
-Надо же, - удивлённо сказала Зойка, - и вправду, чего-то есть.
И принялась кряхтеть и лязгать цепью.
-Ну? Чего там?
-Сундук, - сообщила она.
-Вот видишь, - сказала я, - я никогда не вру. Большой сундук?
-Средний.
-Поднять сможешь?
-Запросто. Подниму и с собой унесу.
-То есть, как?
-А кто мне помешает-то?
-Совесть, - предположила я.
-Гы-гы, - ответила Зойка.
-Ну, чего не уносишь?
-Ага, совесть заела. А, главное, не открывается. Открыть сможешь?
-Запросто.
-Уж прямо?
-Глупая ты, - рассердилась я. – Кто же прячет деньги в сундук, который сам потом открыть не сможет? Так?
-Это в случае, если там деньги, и если они твои.
-А чьи же ещё-то?
-Мало-ли?
-Слушай, идиотка, неужели непонятно? Мне снится сон, будто я волшебница Ме-Ме, про которую, дня не прошло, как нам наврали. Да здесь никакой сон просто так не снится, уж я эту чертовщину давно просекла. Короче, если тут сундук, значит там что-то важное есть. Надо открыть и достать, а то, иначе и не проснёшься, может. Никогда. Поняла?
-То есть, там не обязательно деньги?
-Тьфу, ты, да какая разница? Не деньги, так что-нибудь, чтобы деньги достать. Топор, чтобы грабить, например.
-Знаешь, - сказала Зойка, - это тебе повезло, что у меня никакой отмычки нет. Даже и не припомню, когда ещё так было.
-Понятно, - догадалась я. – Отстегнулась бы от цепи, утащила сундук, и все деньги бы прикарманила. А меня от трона отстегнуть и в голову бы не пришло?
-Да как тебя отстегнуть-то? Ты же прикована. Вон, ошейник заклёпан, да и ноги тоже.
-А если бы замки были, тогда как?
-А, вот и хорошо, что дурных вопросов решать не надо. Заклёпана, вот и сиди.
-А если в сундуке пила?
-По металлу?
-Ну, а можно ведь и трон перепилить. Он же из дерева, наверное? Короче, давай, тащи сундук сюда. Мне на колени. Открывать буду.
-Ладно уж, - согласилась Зойка и снова закряхтела. А я забеспокоилась о своих коленках. Но как ещё-то открывать?
Сундук оказался очень подозрительных размеров. Как раз поместился между подлокотниками трона. То есть, мои пальцы получили максимально возможный доступ к его боковым стенкам. Ну, кто бы сомневался? Всё же подстроено, правда? Уж конечно, я его открою. Как-нибудь. Чёрт… И, как?
Я принялась ощупывать доступную поверхность, которая вся была усеяна головками гвоздей. Может, для красоты, а может… Я даже и не поняла, куда это я надавила, когда раздался щелчок, и верхняя крышка откинулась наружу. Прищемила мне палец, а Зойку стукнула по носу, который она из любопытства слишком близко подсунула.
-Говорила же, открою, - похвалилась я. – Что?
-Ничего. Открывай дальше.
-Э…
Оказалось, что открылась только верхняя крышка. А под ней обнаружилась другая, с какими-то причиндалами. Странные, такие, причиндалы. С одного конца вертикальная планка с пятью дырочками и пятью стёклышками между ними. А с противоположной стороны ничего. А на поверхности внутренней крышки крупными буквами:
«Ме-Ме. МЕ. БЕ».
-Тут, вон, шарнир виден, - заметила Зойка, - значит, открывается как-то.
-А это что? – заметила я маленькую торчащую металлическую пипку с другого бока.
-Это? – почесала Зойка нос и взялась за пипку пальцем. – Ну, для чего-то нужно. Чего-то оно мне напоминает. Вай!
Тут опять щёлкнуло, только совсем не громко.
-Тумблер!
Стёклышки оказались лампочками и ярко вспыхнули. И на противоположною стенку упали пять световых зайчиков.
-Ага! – завопила я в восторге. – Всё ясно!
А Зойка снова поскребла свой нос и сказала:
-И чего ясно-то?
-Вот, - растопырила я левую пятерню.
-Ногтями поскрести? Маникюр точно отвалится.
-Темнота, - рассудила я и повертела пальцами, - неужели не догадываешься?
-Бе-Ме. То есть, Ме-Бе.
-Ха-ха-ха. А я-то ещё думала, чего это у меня ногти такие странные?
-Не стриженные?
-Ладно, нечего тут. А то ещё батарейка сядет.
-Э?
-Ну, лампочки-то святятся от чего-то, да?
-Ну, это, да.
-А почему их пять?
-И, почему?
-Короче. Хватай этот сундук и ставь его на подлокотник. И держи, а то мне так неудобно. Вдоль поверни, лампочками на меня!
-Тьфу. Зачем?
-Затем, что у меня рука цепью примотана! Неудобно, иначе.
-Да я вообще ничего не пойму! – заорала она. – На фига мне тут этот ящик вертеть, надрываться?
-Слушай, я сплю сейчас! А сон это… Не знаю я, короче. Зато во сне у меня, что захочу, то и сделается. И не просто так, а… И не надо тут никаких вариантов измышлять. А я ещё и волшебница, к тому же. Короче, держи, как сказано, не то, вообще, в мышь превращу! Как ту злодейку в Элурисе, что не верила, будто я её в лягушку превратить могу!
-Ладно, - согласилась Зойка, - держу. И что? Чего это ты там пальцы выкручиваешь?
-Того! Надо чтобы от ногтей отразился свет лампочек и попал в дырки, что между ними. А там фотоэлементы какие-нибудь.
-С ума сойти, - рассудила Зойка. – Ну? Получилось?
-Большой палец никак на нужный угол не выворачивается!
-Да, проблема, - посочувствовала он. – А если отрезать?
-Палец отрезать?!
-Зачем сразу палец? Ноготь.
-Чего, с ума сошла?
-Слушай, волшебница, а что, в сундуке чего-то такое важное, что может весь мир перевернуть? Ну, как та девка говорила. Рукой до Оллитары? А ты из за одного ногтя тут жмёшься.
-А, всё равно, отрезать нечем.
-Могу попробовать зубами откусить, а?
-Сундук держи как следует!
-А он тяжёлый, между прочим!
-Значит, там, по меньшей мере, золото.
-Ну, так и надо палец отрезать, а потом за пластическую операцию заплатить. Все дела.
-Чёрт!
Я растопырила пальцы, как ещё не пробовала. Средний и указательный врозь, а согнутый большой между ними. Как мне этот дурдом надоел! Не знаю, удалась игра со световыми зайчиками, или дурдом прекратился сам собой. Только вдруг опять щёлкнуло, лампочки погасли а внутренняя крышка задребезжала и ослабла.
-Ага! – обрадовалась я и попыталась дотянуться ногтями до крышки. Бесполезно.
-Дай, я, - тут же влезла Зойка и попыталась приподнять ногтями крышку. Но там, похоже, была сильная пружинка. Такая, что Зойка чуть ноготь не сломала.
-Крючок какой-нибудь нужен, - сказала она.
-Не нужен, - возразила я.
-Тебе не нужен, а мне нужен!
-Переверни этот чёртов сундук, да встряхни, только и всего!
-Э.. А, правда.
Зойка стащила сундук на пол, начала переворачивать, но тут возникла проблема с открытой наружной крышкой которая упёрлась в пол. Пришлось крышку закрыть, сундук перевернуть, а потом уже стучать по нему ногой. И, наконец, там чего-то громко брякнуло. Зойка перекантовала сундук набок и приоткрыла верхнюю крышку. И оттуда выпало… Какой-то железный крючок выпал. А-а-а… Ведь знала же, что когда колдуешь, болтать не надо! Чёрт.
-Во, - удавилась и Зойка тоже, – крючок.
-Видишь, чего вышло! – рассердилась я. – Кто говорил, что ей крючок нужен?
-Так, - деловито заявила Зойка, поддела внутреннюю крышку и, наконец, добралась до недр сундука.
-Ну? Чего там?
-Больше ничего.
-Вот так, - с досадой сказала я. – Надо было золота желать, а не крючков дурацких.
-Как сказать, - возразила она. – И совсем не дурацкая штуковина. Так-так.
Перехватила крючок и начала ковыряться в замке своей лониоты.
-Эй, ты чего там?
-А, того, - доложила она и принялась стаскивать с себя металлические трусики вместе с пристёгнутой к ним цепью. Поднесла крючок к носу и доложила;
-Супер-отмычка. Так что, я пошла. Счастливо оставаться.
-Да, как это, пошла?! – возмутилась я. – А меня так и оставишь?
-А чего я сделаю-то?
-Ну, сходишь, позовёшь кого-нибудь, чтобы меня от этого стула отстегнуть, наконец! Отковать, отпилить, не знаю!
-Разбежалась, - сказала она. – Чтобы меня эти кто-нибудь-ки снова на цепь посадили? На заклёпки и швабру в зубы? Нашла дурочку. Короче, ухожу.
-И меня бросишь?
-А у ламиол каждая за себя.
-И вовсе не каждая, а… а… Ну и пошла к чёрту.
-Угу, - ответила Зойка и исчезла из моего поля зрения. А на её месте только и остались раскрытая лониота, цепь и швабра.
Какое-то время я попсиховала, но осознала, что явно больше ничего тут не произойдёт. Нечего и трепыхаться, надо просыпаться. Не знаю, как у вас, а я когда-то принудительно просыпаться умела. Например, когда сон страшный или неприятный. Для этого надо просто крепко зажмурить глаза. В смысле, во сне. А потом со всех сил их открыть. В половине случаев, они при этом и наяву откроются. А с открытыми глазами уже спать не станешь, понятно же. Так я и сделала. И обнаружила себя также прикованной к трону и ещё с вытаращенными глазами. Тут я принялась хихикать, а потом заметила что пол как бы чуть заметно потряхивает. От моего смеха? И тут я проснулась, потому что мимо клетки снова бежала команда палочных грохоталок, и пол от их бега трясся намного сильнее, чем во сне. А мне впервые пришло в голову, что этот грохоталочный протокол имеет и прикладное значение, в качестве будильника для таких клеточниц, как я.
Да, уж, не выспалась я этой ночью. С другой стороны… Значит, волшебница Ме-Ме, под троном сундук, а в сундуке отмычка. Бред, да? А, вот, как поглядеть ещё. Бред, не бред, а проверить можно. А что? Путём генерирования событий методом, замаскированным под естественное течение вещей. Ну, то есть, наоборот, конечно. Генерирование вещей под видом естественного течения событий. Вот, таким образом. А чего мне делать прикажете? Мне это проживание в клетке уже до чёртиков надоело. Так жёстко, что ещё и не такой бред привидеться может. По любому надо как-то улучшать условия существования. По крайней мере, пытаться.
Тут мне снова припомнилась дальняя перспектива моего участия в пресловутом шествии сорока пленниц закованных в Аннолиусские скрипучки. Вот, чего-то мне говорит, что это никакой не Монико-генераторный бред, а непременно необходимое событие, которое создано ещё раньше, чем я о нём догадалась. А, значит, оно по-любому произойдет, как не трепыхайся. Надо только до него дожить. Другой вопрос, а что мне это похищение из колонны сулит? Кто меня утащит, и зачем? А вдруг тут любовь замешана? Чего, в меня влюбиться нельзя, что ли? Ну, и украсть, естественно. И я даже предполагаю, кто именно. Ну, сами знаете. Действительно, если уж я в такой круто закованной колонне арестанток окажусь, значит мне тут такое дело сфабрикуют, что просто взять и купить меня официальным методом явно не получится. Вот и надо похитить, да? Всё понятно, всё логично, всё… А подвох-то в чём? Уж я не такая наивная, чтобы не догадаться, что в этом предстоящем сценарии есть подвох. Причём такой, о котором я ни за что заранее догадаться не смогу. Ну и ладно. Пока что, у меня и текущие дела есть.
Таким образом, вскоре мы с Зойкой снова оказались на улице в роли блюстительниц нравственности. Причём, Зойка снова была недовольна жизнью. Возможно, по причине того, что и она вчера перебрала с выпивкой, а не только я. Ну, как бы там ни было, а работать надо. Только мы даже и не успели найти, к кому бы придраться, как перед нами возникла компания из четырёх девиц, явно с какими-то намерениями.
-Привет, Госпожи блюстительницы, - поздоровалась одна.
-Допустим, - с подозрением ответила я и осмотрела компанию. Придраться тут было не к чему. Все девицы были в ошейниках, в ножных цепочках и в грудных табличках, как положено. Разве что, рты не заткнуты, так это же и не обязательно, вроде. А ещё, девицы были попарно скованы друг с другом за ошейники. Как я поняла, насчёт безнадзорных прогулочек ламиол, здесь такие же правила, как и в Генозисе. Выпускать желательно, как минимум, парочками соединёнными за ошейники. Ну, как нас с Салли, после присвоения мне статуса рабыни. Да, уж, погуляли мы тогда…
-Вот что, Госпожи, - сказала та же девица, - как смотрите на то, чтобы маленько денег получить?
-Денег? – не поняла я. – От кого?
-От нас. За маленькую услугу.
-Ну?
-Вы нас заткнёте своими затычками, а мы вам по мониолу каждая. Как?
-А с чего это нам вас затыкать? – насторожилась Зойка. – У вас же по нашей части всё в порядке.
-А нам так хочется.
-А у нас так не положено.
-Ну, так, за деньги же. И работать вам сегодня не придётся тогда.
-И в чём подвох? – забеспокоилась теперь и я.
-Да нет никакого подвоха. Простое предложение.
-Да вы, наверное, проверочная комиссия какая-нибудь, по нашу душу.
-Ещё чего! – возмутилась девица. – Да мы все эти комиссии просто терпеть не можем. Устроились там бездельники всякие, так что, и работать уже некому. А ты нас самих комиссией обзываешь!
-Погоди, - остановила девицу её цепная напарница, - а, давайте так. Мы сейчас свои таблички под платья засунем, а вы нас и заткнёте. И всё по правилам выйдет. Согласны?
-А деньги? – спросила Зойка.
-А деньги вперёд. Прямо сейчас.
-Ты как думаешь? – обратилась Зойка ко мне.
-Сама решай, - заявила я. – А то, я вчера начудила, а ты всего лишь напилась. Так что, лучше сегодня ты решай.
-Ну, - задумалась Зойка, - на четыре мониола мы в стельку не напьёмся, конечно.
-А зачем в стельку-то? – спросила я.
-А ты, я погляжу, похлеще меня пьяница?
-С чего это?
-А чего ты всегда напиться предлагаешь?
-Ну… А как тут ещё отдыхать?
-Так вы чего решили-то? – напомнила нетерпеливая девица. – Согласны? А то, тут таких блюстительниц много ходит…
-Деньги давай! – перебила Зойка.
-Ну, разродились наконец-то, - проворчала девица, сунула Зойке четыре монеты и все девицы дружно разинули рты.
И мы принялась затыкать их нашими затычками. Две от меня, и две от Зойки. Заткнутые девицы скукожили недовольные физиономии, повернулись, и удалились не попрощавшись. Вот, непохоже было, что эти затычки им какое-то удовольствие доставляют.
-И чего дальше? - спросила Зойка. – Сразу в кабак?
-Нет, уж, - рассудила я. – Я здешних кабаков не знаю. Вчера нас, хотя бы, местная персона водила, а самим, как бы не нарваться.
-На что?
-Ну, на какие-нибудь неприятности. Мало ли. Может у них тут кабаки для извращенцев имеются, или ещё чего. Давай сначала пройдёмся, присмотримся. Ну, не только к кабакам, а вообще.
Только, не успели мы ещё ни к чему присмотреться, как к нам подбежала, можно сказать, толпа. Толпа представляла собой те самые две скованные за ошейники и закупоренные нами парочки, ещё одну похожую парочку, и, наконец, четвёртую парочку. Никак не скованную, потому что эта была парочка блюстителей неизвестного подразделения и неизвестного пошиба. И тут же третья парочка принялась голосить и требовать наведения порядка. А первые две парочки просто мычали, зато интенсивно жестикулировали. А смысл всего этого шабаша был совершенно понятен, поскольку все они требовали принятия мер по пресечению полицейского произвола, произведённого нами в их отношении. Причём, все шестеро девиц были в табличках на груди, и никто таблички под платья не прятал. А блюстители уже явно были в курсе дела, потому что первый из них вскоре потребовал «молчать», и наставил свою палку на нас с Зойкой.
-Вы, двое, это вы закупорили этих, вот?
-Э… - растерялась я, подозревая подвох и новый жульнический сценарий.
-А чего не так? – спросила Зойка.
-А всё не так, - обрадовался блюститель. – Сейчас арестуем за административный произвол, вот как!
-Эй, не так быстро, - рассердилась я. – А ну, руки убрал, не то, шокеры у нас с полным зарядом, понял? Какой ещё произвол?
-А такой произвол, - завопила третья парочка. – У девушек всё в порядке было, а вы к ним пристали, заткнули, да ещё и деньги отобрали! А мы всё видели!
-Угу! Угу! – принялись подтверждать первые аферистки.
-Ха, - сказала я. - То есть, ха, ха и ха. И какой у вас меркантильный интерес на этот раз, аферистки местные?
-Ах, мы ещё и местные? Вам, значит, местные не нравятся, так вы и бесчинствуете? Понаехали тут!
-Так вы без меркантильности, просто приезжим нагадить чтобы?
-Мер… Кан… А ты чего, вообще, непонятные слова говоришь, щелкунка?
-А ты ещё и оскорблением должностного лица при исполнении заняться решила?
-Ах, ты, перемещёнка наглая…
-Тихо! – вмешался, наконец, блюститель. – Вы, щелкунки, обвиняетесь в том, что ни за что закупорили толами четверых девушек, да ещё четыре монеты у них отобрали.
-А вот эти двое всё видели, - добавил второй блюститель.
-Ага! Угу, угу!
-Так было?
-А, вот, не так! – возмутилась я.
-Не закупоривали?
-Нет, почему? Закупоривали.
-И деньги не отбирали?
-Да они же сами нам предложили!
-Ха. Это за какие заслуги?
-Это чтобы мы их закупорили.
-Гы-гы-гы-гы.
-Ну, ты даешь, - сказал второй блюститель. - Прямо как в песенке. Бывало, тихо подойдёшь, попросишь мониолку. Причем тут нож, причем грабёж, меняй формулировку.
-Какой ещё нож?
-Ну, или шокер.
-А вы бы лучше их арестовали, - указала на девиц Зойка. – Да любому же ясно, что они заранее сговорились, чтобы нам нагадить. А вы не понимаете, будто!
-А мы, что, ещё и разбираться с вами целый день должны?
-А вы, вообще, блюстители, или тоже аферисты переодетые?
-Но-но!
-А чего же тогда разбираться не хотите?
-Да потому что вы тут начнёте с обеих сторон ерунду нести, а нам, что, больше делать нечего?
-И чего предлагаете?
-Короче, отдавайте им четыре мониола, и ещё столько же за моральный ущерб по части ртов и за необходимость в вашу контору тащиться, да ещё и объясняться там. А вам и самим ещё объясняться придётся, так что, неизвестно ещё, по кому шокер плачет.
-Понятно, - рассудила я, - компания грабителей по временному сговору. А ничего умнее не придумали?
-То есть, не согласны?
-Да мы не вас жалобу подадим куда следует!
-Это за что же?
-За намеренное провоцирование должностных лиц к неосознанному совершению должностных преступлений.
-Ик, - высказался первый блюститель, - чего?
-Того, что ни в чём не виноватых девушек провоцируете на нарушения, надеясь на то, что девушки дуры.
-Слушай, - рассердился он, - мы вообще ни при чём, нас эти, вон, свидетельницы попросили принять меры. А кто тут кого аферистствует, мы же сами не видели. Чего это на нас жалобу подавать?
-Это, как в песенке, - высказался второй охранник. – Любого призову к ответу, ведь вовсе невиновных нету.
-Сам песенку сочинил? – влезла Зойка.
-Ну… А что?
-А то, что если ты такой стихотворец, или даже просто любитель стихов, так у меня предложение.
-Ну?
-Давай, чтобы долго не разбираться, пускай они претензии к нам в стихотворной форме высказывают. А мы в той же форме отвечать будем. А вы судите. Чьи стихи лучше, тот и прав будет. Ну, и тому от проигравшей стороны четыре монеты. Как?
-Во! – удивилась одна из свидетельниц. – А, так ты, наверное, стихоплётка профессиональная! Вот и предлагаешь.
-Естественно, - согласилась Зойка и даже слегка надулась. – И не стихоплётка, а поэтесса. Да. Достаточно знаменитая. Поэтому не со мной соревноваться будешь, а, вот, с ней, - ткнула она в меня пальцем.
-Хи-хи, забавно, - сказал любитель поэзии.
-Ну, если ты, конечно, ничего в стихах не смыслишь, а балаболишь просто…
-Кто, я?! А, давайте, и вправду.
-Грязный чёрт! – выругалась вторая свидетельница. – Да вы тут кто, блюстители, или шоу мены любители?
-А, молчать! То есть, не молчать, а, давай, высказывай свои претензии к ним. В стихах. Ну?
-Ну, и запросто, - похвалилась свидетельница и принялась скрипеть мозгами.
-А потеря времени при экспромте тоже должна учитываться, - напомнила Зойка.
-Значит, так, - розродилась свидетельница и изрекла:
-Это так, или не так,
Но любой поймёт дурак,
Понаехали, вон, тут,
Жить спокойно не дают,
А зловредно нарушают
Наш Анолисский уют!
-Давай, - пихнула меня Зойка. Вот, ведь, ловко она их надула. И не подумают, что стихоплётка-то я.
-Э… - начала я и вдруг обнаружила, что стихи почему-то не сочиняются.
-Ну?
-А ты не подсказывай! – возмутилась соперница.
-Да кто подсказывает-то?
-Это самое, ну вот… - начала я.
-Что, вот?
-Э… Такой, вот, оборот,
Э… Короче, обормот.
-Ну? И кто тут обормот?
-Кто чужим умом живёт, то и будет обормот,
А, точнее, обормотка, коль вообще не идиотка.
-Пристаёте почему?
-Для развития в уму, если уж в уме прореха,
Кто куда здесь понаехал?
Сами нас сюда свезли,
Э… Со всех концов земли.
Дали грязную работу, чтоб любому идиоту
Можно было издеваться, если нечем тут заняться,
Кроме как трясти монеты, жадности апологеты, -
Вот вы кто на самом деле, словно бы, упали с ели и ударились мозгами.
Издеваетесь над нами, думая, что мы глупы, охламоны из толпы,
Или дуры от природы, а такие, вот, подходы к тем, кого сюда везут,
Знаете куда ведут?
К социальным катаклизмам. Это как бы, если клизму сунули не в ту дыру, в неудачную пору. А потом беги в нору, чтобы…
-Стой! Стой-стой… - попытался остановить меня первый блюститель, но меня уже понесло;
…чтобы, значит, всем назло, спрятаться и уцелеть, иль, напротив, оборзеть и третировать народ, коль моральный ты урод. Ну и, типа, всё такое, тут уже не до покоя о котором шла здесь речь. Иль покой, - залезть на печь и лежать до посиненья? Эх, вот мне бы вдохновенья где-нибудь подзачерпнуть, так пошла б иная суть, ну, по поводу прогресса, чтобы не было эксцесса, а чтоб было…
-А-а-а! – завопил блюститель и принялся трясти меня за обруч, - Ма-ма-ма-а-лчать!
-Хи-хи, - сказала Зойка, - а она до бесконечности может, если вовремя не остановить. А уж если тема до медведя дойдёт…
-Заткни её, а? – попросил охранник, - затычки-то ещё есть?
…а чтоб было благодать, - воспользовалась моментом я, - вам же, лишь бы затыкать, по причине, без причины, потому что все мужчины мигом млеют наперёд, коль у девок заткнут рот, цепи-клетки налицо, а в носу висит кольцо. Потому что, если честно….
-А! – ещё сильнее завопил он и так затряс обруч, что у меня зубы залязгали и прикусили язык, - Стой!
-Да я и так стою. Не сижу же? Чего орать-то?
-Эй, вы, - заорал блюститель не свидетельниц, - дайте им ещё четыре монеты, и пусть катятся!
-Да как это…
-А не то, бить буду!
Таким образом, вскоре от нас отвязались, а мы разбогатели ещё на четыре мониола. Пошли дальше, а Зойка всё продолжала хихикать. Мне это надоело, и я спросила:
-Ты над кем тут хихикаешь, вообще? Надо мной?
-А ты меня не смеши лишний раз.
У меня вмиг испортилось настроение, я надулась и замолчала. А Зойка некоторое время на это не реагировала, но потом заговорила.
-А, это… Ну, насчёт того твоего плана. Он ещё действует, или как?
-Действует, - сообщила я.
-Так, а почему незаметно? Ходим, ничего не делаем.
-Потому что это по плану.
-Чего-то сомневаюсь я, - проворчала она. – Выдумываешь, наверное.
-Ничего я не выдумываю! – рассердилась я. – Только, если бы ты не хихикала, а помогала, так план бы быстрее пошёл. И понятнее тебе же.
-Ну и чего я должна делать на данном этапе?
-Понимаешь, вот я тебе скажу, а ты не поверишь.
-Ты скажи, а я уж, там, сама разберусь.
-Знаешь, на данном этапе тебе и не надо знать. Всё равно сделаешь, как планом задумано. С большой долей вероятности. И зачем тогда мне подробности расписывать?
-Нет, уж, будь любезна, - возмутилась она. – Я тебе что, кукла бестолковая?
-Хочешь, чтобы я рассказала?
-Хочу!
-Тогда план под угрозой окажется.
-Да ты мне совсем уже мозги заплела! – рассердилась она. – Специально так говоришь, чтобы я от любопытства сдохла?
-Короче, - сказала я, - на сегодня для плана требуется, чтобы ты к концу дня напилась. Вот.
-Серьёзно?
-Да. А больше ничего нельзя говорить.
-Ну… А как я напиться должна? В стельку?
-Нет. Наполовину.
-На половину стельки?
-Ну, примерно. На ногах держаться должна, а соображать, лучше чтобы наполовину.
-Сложно, - возразила она.
-Уж, прямо? Опыт же есть. Да и я помогу.
-Так. А почему к вечеру?
-Потому что до вечера ещё кое-что сделать не помешает.
-Что?
-Ну, в доверие втереться.
-Э… Ко мне?
-Да зачем мне… Э, погляди, это, вон, кто? Фирма конкурирующая?
-Где?
-Да, вон же.
На горизонте появилась странная даже для местной провинции парочка, в которой, прежде всего, бросалась в глаза персона, у которой на шею было надето чего-то просто непомерно большое. Какая-то радиальная решётка с круглой деревяшкой посередине скреплённая внешним обручем чуть ли не метрового диаметра. А к этому обручу крепилась цепочка от ошейника второй девушки, совершенно прилично выглядящей. То есть, в ножной цепочке и грудной табличке. А у первой девушки ещё и здоровенное кольцо в носу болталось, а рот вообще был завязан платком, явно поверх большого кляпа, надувающего щёки. Я только глаза разинула на такое зрелище, а встречная парочка это заметила, остановилась и спросила:
-И чего у нас не так?
То есть, понятное дело, спросила вторая девушка, а первая только чего-то глухо промычала.
-Так, а вы, собственно, кто? Не блюстительницы?
-Ещё чего! – возмутилась девушка. – Это вы блюстительницы, а нам, что, больше делать нечего?
-Ну… А что у вас за дела-то?
-А вам какое дело?
-Вы, это самое, Госпожа, - попыталась я втереться в доверие, - вы не сердитесь. Просто мы тут новенькие, понятно же. А тут столько всякого неожиданного, вот я и пытаюсь получше сориентироваться. С помощью местного населения.
-С… ориентироваться?
-Ну да. Ну, или с местными обычаями познакомиться, чтобы, в случае чего, в неловкое положение не попасть.
-Хи, - отреагировала девушка. – Вы, перемещёнки, и так в неловком положении со свои обручами и со своей должностью.
-И не говорите, Госпожа, - подлизалась я. – Ну, так, в связи с этим, а вы нам не поможете немножко?
-Нарушительниц ловить, что ли?
-Нет, ну что вы? А, вот… - указала я пальцем на её напарницу.
-Наказана, - пояснила девушка.
-Вон что. А за что?
-Мы вообще-то в ресторан собирались, - недовольно проворчала девушка.
-О! – обрадовалась я. - Как удачно вышло-то?
-Чего удачно вышло?
-Так мы ведь тоже в ресторан хотим, правда, Зойка?
-Э… - подтвердила Зойка.
-Понимаете, - пояснила я, - мы тут недавно аж восемь мониолов заработали. Ну, за победу в поэтическом конкурсе. Так, пойдёмте вместе, и эти самые мониолы пропьём. А вы нам за это о местных обычаях заодно расскажете. Как вам такое предложение, Госпожа?
-Хм, - озадаченно проскрипела девушка. – Вообще-то, не любят у нас тут с перемещёнками дружбу водить.
-У!- вмешалась тут вдруг её напарница, и даже толкнулась ногой. – У-у-у! У-у-у-у-у!
-Думаешь? – усомнилась девушка.
-У-гу!
-Ну, как скажешь. А в какой ресторан?
-В такой, где четверым девушкам можно к вечеру восемь мониолов пропить, и ещё суметь домой добраться, - подсказала я.
-Ну, ладно, - согласилась девушка. – Только уж тогда к ресторану не придирайтесь. В который пойдём.
-Ни-ни, - пообещала я. – Да нам и придираться уже нечем. Мы на сегодня отработали. А что, ресторан какой-то особенный?
-Увидишь, - пообещала девушка.
Ресторан, на первый взгляд, не показался мне каким-то особенным. Вполне заштатная забегайловка. Тут, если не переплачивать, так и восемь монет пропить, наверное, трудно.
Мы с трудом расположились за столиком. Из-за этих чёртовых шейных обручей, естественно. Народа тут пока что было немного, и мне пришло в голову, что было бы неплохо сдвинуть два столика вместе. Но, как оказалось, все столики были намертво приделаны к полу, также, как и стульчики.
-А зачем это? – поинтересовалась я чтобы завязать разговор. – Тут что, драки часто случаются? Это чтобы драчуны мебелью друг-друга не поубивали?
-Сюда лимиолы часто захаживают, - объяснили мне, - вот их к столикам и пристёгивают. Это чтобы вместе со столиком не убегали.
-Действительно, - согласилась я. - А, вот, что, часто здесь ламиолы сами по себе гуляют, и без охраны даже?
-Гуляют, - подтвердила девушка. – У кого Господа ленивые, или жадные, чтобы ещё и охрану нанимать.
-Ну, вообще-то, разве лишняя свобода это плохо для нас, ламиол?
-Ну, как посмотреть, - туманно рассудила девушка.
-Ну, конечно, если гулять с таким, вот, украшением на шее, - указала я на её напарницу.
-У! – высказалась напарница и чего-то произвела руками. Мне показалось, что она постучала бы себя по лбу, если бы этому не препятствовала решётка.
-Си, не ругайся, - сказала ей девушка, а потом объяснила:
-Никакое это не украшение. Это от её клетки донышко. Клетка круглая, а в донышке дырка технологическая. Как раз такую и делают, чтобы шея проходила.
-Вон чего, - удивилась я. – Тяжеловато, наверное с таким донышком гулять?
-Уж лучше, чем с целой клеткой на шее.
-С клеткой на шее? Это как?
-Обыкновенно. Донышком на шею, а ноги сквозь боковые прутья между верхним и нижним обручами. Неудобно очень.
-Могу себе представить. А зачем это вообще? Другие же нормально гуляют.
-Так она же наказана. На цикл в клетку безвылазно. Хорошо ещё, что так, вот, разрешили изредка.
-А за что с ней так? Если не секрет, конечно.
-Ну, в общем-то не секрет. Это по требованию литошки, которую она обслуживала. Нормально обслуживала, но той чего-то не понравилось, вот и придралась.
-Э… Литошка, это кто?
-Уна-лита фальшивая.
-Ещё не легче, - удивилась я. – И такие бывают?
-Это когда ламиолу таким образом награждают, - встряла, наконец, Зойка, - с позволения сказать. Дней на пять с ней как с настоящей уна-литой обращаются. Некоторым нравится.
-А ты откуда знаешь?
-Странно, что ты не знаешь.
-Так я же и стараюсь побольше узнать при любом удобном случае.
-Вот и странно… А, наконец-то выпивку несут.
Действительно, наконец-то. Я разлила по стаканам и предложила:
-За знакомство.
-Ну… - проскрипела девушка, но дальше возражать не стала.
Выпили. Так себе жидкость. Можно и не заедать, даже.
-Ну, и как тебя зовут?
-Меня? – удивилась я.
-Ты же предложила.
-Да, в самом деле. Ну, только… Некоторая проблема тут.
-Какая?
-Я не совсем знаю, как меня зовут. То есть, знать-то я знаю. Все свои имена. А вот какое из них на данный момент наиболее законное, это вопрос.
-И можешь перечислить?
-Да, запросто. Значит, э… По порядку, если. Меланиспа. Мелани. Ку. То есть, если полностью, Кукла Ба… Ну, длинно, там. Слу. Непослушница, если полностью. А одна негодяйка даже меня «Случкой» обзывала.
-Хи-хи, - сказала девушка. А что тут обидного ты усмотрела?
-Ну, я же не собака. Не рокси, то есть.
-То есть, ты спариваться не любишь?
-Люблю. Только название этому процессу и получше придумать можно.
-Например?
-Ну, е… Да, ну, к делу не относится. Главное, эта негодяйка специально такой термин употребила, чтобы меня обидеть. Ну и пускай сама не обижается тогда.
-На что?
-А на то, что я при последней с ней встрече сапоги с неё сняла, а в задницу стрелу вставила, в смысле указателя. Ну, чтобы эту злюку кто-нибудь, наконец, трахнул качественно. По указателю.
-То есть, в зад?
-Ну, я точно уже не помню, в какое место вставила. Наспех же всё было.
-И эта негодяйка тебе такое позволила?
-Да, нет, конечно. Так мне подружки помогли, да ещё… Слушай, я же за знакомство предлагала, а не за озвучивание биографии. Так что, на данный момент, я буду называться Ме. Хорошо? А как вас зовут?
-Ко-Ко, - сказала девушка. – Или, лучше, Ко.
Тут захихикала Зойка, а Ко мрачно на неё поглядела и сказала:
-Ко-Ко, это ещё вовсе не «Куд-кудах». Для неграмотных. Тем более, когда полностью, вообще Конкордия.
-Красивое имя у вас, однако, - лишний раз подлизалась я. – А у вашей подружки какое?
-Си? Да, она мне не подружка. На время, разве что. А имя у неё Си-Се-Сония.
-Надо же, - удивилась я. – Знала я одну Сисесонию, э… то есть, не совсем. Се-Си_Сонию, кажется. Она ещё самовольно переименовалась. Я, говорит, Сония-Сесония из Присцилии.
-Тоже негодяйка?
-Ещё какая! Да и покруче первой, хоть та и разбойница была.
-Ладно, - рассудила Ко и повернулась ко временной подружке, - Си, пить будешь?
-Угу, - подтвердила та.
Тут Ко перегнулась через её решётку и принялась развязывать подружке рот, очень серьёзно закупоренный. Под платком, которым он был перевязан, обнаружился ещё и достаточно большой платок засунутый внутрь. Да такой, что третья часть его и не вмещалась даже. Практично, кстати. Когда вас таким образом закупорят, то внешний платок и не сползает почти, тем более, если он из умеренной тянучки сделан. Да и видно сразу снаружи, что рот у девушки туго набит. Ну, правда, и задохнуться можно, если нос плохо дышит.
Как я поняла, Си велела сразу влить себе двойную дозу, что и понятно, поскольку сразу после этого Ко снова принялась завязывать ей рот. Как было.
-Вы, Ко, так о ней заботитесь, - заметила я, - и, притом, даже и не подружка.
-Хы-хи-ху, - отреагировала на это Си, - У-ху-ху.
-Ну, и забочусь, - сказала Ко. – Так, а как же ей ещё гулять? Вот я и помогаю.
-У-ху-ху!
-А она, что, недовольна чем-то?
-Си, ты недовольна, разве?
-У-у.
-Она сказать хотела, что я же не просто так, а за деньги.
-Как это, за деньги?
-Обыкновенно. Ей же надо гулять. А как тут погуляешь без посторонней помощи? А её хозяин не хочет. Выйдет ведь что Господин собственную рабыню обслуживает. Вот я и помогаю в таких случаях за соответствующую оплату.
-Ах, вон что, - сделала вид, что удивилась я. – Хотя, я ведь как-то похожей работой тоже занималась. О! А, очень интересно, вы какую часть заработанного себе оставляете?
-А тебе-то что? – насторожилась Ко.
-Да, ничего такого. Просто, когда я решала этот вопрос, то выторговала у Госпожи четвёртую часть. Правда, так торговаться тогда пришлось, что мы аж вспотели обе. А потом ещё оказалось, что мне положена одна восьмая, а не четверть. Вот мне и интересно, продешевила я тогда, или нет?
-А, коммерческая тайна.
-Ну, если тайна, тогда конечно.
В это время Си снова за-у-укала, да ещё принялась стучать ногой по полу. С оттяжкой.
-Видишь? – сказала Ко. – Теперь её процедурить надо. Думаешь, просто?
-Даже не представляю, как.
-Как получиться, - сказала Ко, встала и повела Си в процедурную. А когда они скрылись из глаз, Зойка толкнула меня и проворчала:
-Ты чего вообще к этой Ко-Ко-шке подлизываешься? И на кой нам их поить на свои деньги?
-А того, что эта Ко мне удачно на крючок попала. И почти уже его и заглотила.
-Крючок?
-Представь себе. Сегодня такая вещь, как крючок, имеет для нас большое значение. Но об этом потом. А сейчас, чего время теряешь?
-В смысле?
-В том смысле, что пей, пока их нету. Сегодняшнюю цель забыла, что ли?
-Да мне их присутствие напиться не помешает.
-А им не понравиться может, что ты больше других потребляешь. Вот и пользуйся моментом.
-Ну… - проворчала Зойка, но спорить не стала, а начала пользоваться моментом.
Тем временем, заведение начало наполняться разнообразными посетительницами, некоторые из которых весьма экзотично выглядели. А ещё образовалась длинная очередь в процедурную комнату. К моменту появления Ко и Си очередь уже состояла не менее чем из десятка персон. Ну, возможно и некачественное пойло тут вносило свой вклад.
Мы снова принялась выпивать и закусывать, а также и расспрашивать Ко о местных обычаях. Вернее, расспрашивала я, а Зойка сделала вид, что напилась. А может и вправду уже окосела и то и дело тыкалась обручем в стол.
-Никогда такого не видела, - указала я на расположившуюся за другим столиком компанию. Там две тётки сидели и выпивали, а их рабыни, по две у каждой, и при желании не могли бы не то что выпить, а даже и присесть, или встать на колени, как многие другие. Потому что эти рабыни были закованы в какие-то тяжёлые деревянные чурки грушевидной формы. Толстые в нижней части и более тонкие в верхней, к которой крепились короткие наручники. А снизу, хотя и плохо, но просматривались тяжёлые ножные кандалы, приделанные к нижним концам этих брёвнышек.
-Да, это балясницы, - пояснила Ко.
-То есть?
-Ну, мода такая сейчас. Не думаю, что надолго. Тут один богатей недавно решил свой домик перестроить. Ну, и поломал старую лестницу. Вот ему и пришло в голову, что в балясины от этой лестницы можно девушек заковывать. Вот таким методом, как у тех. Как раз по длине подходят, да и тяжёлые ещё. Девушка, конечно, в таком виде совершенно беспомощной оказывается. Ни работать, ни даже перемещаться быстро не способна, так ведь оригинально зато. Вот, как другие увидели, так все балясины у него мигом раскупили. Ну, у нас всякие новшества, знаешь ли, любят. До такой степени, что уже и изобрести какую-нибудь новинку трудно. А тут получилось. Но эта мода на балясины скоро пройдёт, я думаю. Когда ещё чего-нибудь придумают.
-Понятно, - сказала я, и спросила:
-А, вот насчёт Верлиоки Аннолиусской. Я-то думала, что в Аннолиусе все Госпожи Верлиоки носят, а тут и не видно ни одной.
-Ну, носят, - ответила Ко, - но не так чтобы уж все. А здесь вообще не престижный район. Сюда Госпожи и не захаживают почти.
-Как, а эти, у которых балясницы?
-Так они, может, и не Госпожи вовсе. Скорее всего, такие же, как я. Прогульщицы наёмные.
Таким, вот образом мы и беседовали пару часов. Дело в том, что эта Ко, по моим планам, рано или поздно должна была захотеть удалиться. А мне нужно было поймать этот момент, и желательно ещё подпоить её до нужной кондиции. Ну, попутно и лишние сведения получить.
Как оказалось, в Аннолиусе вовсе не так уж помешаны на стандартизации. А что до того, что разгуливающие без надзора ламиолы выглядят достаточно одинаково, так на то есть разумные причины. То есть, ламиола гуляет тут одетая в платье до щиколоток, или чуть короче, в платок, в ошейник, носовое кольцо, ножную цепочку и грудную табличку. Казалось бы, почему ножная цепочка у девушек почти всегда одинаковой длины, а именно, в две ручных растопырки? Ну, примерно 40 сантиметров. А потому что повседневные туфельки у девушек тут чаще всего, на каблучках в шесть сантиметров. Ну, и достаточно красиво, и достаточно удобно. Так вот, при таких каблучках, когда девушка стоит, поставив ноги вместе, цепочка как раз слегка ложиться на землю своей серединой. А когда девушка идёт средним шагом кандальной девушки, цепочка по земле не волочится, за что попало не цепляется и под носок туфельки не западает. Впрочем, для этого нужно уметь правильно носить кандалы, а какая Оллитарисская девушка-рабыня этого не умеет? Ну, а если девушка с такой цепочкой побежит, так она быстро вспомнит, что для того девушкам ноги и сковывают, чтобы они не бегали где попало, да и охране чтобы за ними гоняться бегом не приходилось. Потому что, как общеизвестно, оковы девушки носят для собственной безопасности, а во всякие неприятности девушек заносят, прежде всего, собственные ноги. Ну не на руках же она заползает в опасные места, правда?
Насчёт платья. Платье, это, прежде всего, красиво. А как, опять же, всем известно, хорошая рабыня-ламиола обязана быть красивой, умытой, причёсанной, сексуально одетой, воспитанной, приятно пахнущей, мелодично звучащей и правильно себя ведущей. А также и соответственно текущему моменту закованной. Да, нелегко, но всё это, прежде всего, для пользы самой же девушки. Чтобы без Оллитары не остаться, если кто забыл.
Кроме того, любая девушка по первому же требованию охраны должна предъявлять себя к осмотру. То есть, она слегка приподнимает подол, правую ногу слегка отставляет в сторону и поворачивает на сорок пять градусов. При этом, ножная цепочка повисает полукругом и при такой длине платья прекрасно просматривается. Затем девушка оправляет платье, одной рукой отводит кончики платка в левую сторону, а пальцами другой руки приподнимает платок справа, показывая ошейник, на котором, как раз с той стороны, нанесён её номер, зарегистрированный в Унилонисе и занесённый в каталог. Конечно, всю нужную информацию можно прочитать и на её грудной табличке. Только дело в том, что чаще всего как раз и проверяют совпадают ли данные на табличке и на ошейнике. Табличку-то, при желании, запросто снять и подменить, а вот с ошейником такой номер не пройдёт. Ошейник у Аннолиусской девушки чаще всего заклёпан или заперт на одноразовый замок. В отличии от других оков. Эти самые оковы тут бывают настолько разнообразны, что собственники девушек замучились бы своих рабынь то заковывать, то расковывать. В результате, многоколечные женские кандалы тут почти всегда запираются на замочки. До такой степени, что вошло в привычку называть девушку в кандалах не «закованной», а «заключённой в оковы», или даже «запертой в кандалы».
Насчёт грудных табличек. Таблички обычно сантиметров пятнадцать в ширину и сантиметров двенадцать в высоту. С одной стороны, красивая пропорция, с другой стороны, шнурки на которых девушки носят таблички идут параллельно, а длина шнурка такая, чтобы верхний срез таблички находился на уровне середины груди. Тогда табличка висит вертикально и не перекашивается. А кончики завязанного платка пропускаются под шнурки и не закрывают табличку. Конечно, за положением таблички надо следить и по мере необходимости её поправлять, но это само собой разумеется.
А вот начет носовых колец Аннолиусских девушек я узнала нечто новое. Я всегда считала, что кольцо в носу у девушки обозначает её статус, а кроме того служит для приведения девушки к правильному поведению. Ну, действительно, чем лупить плёткой зачудившую рабыню, не проще ли просто ухватить её за нос и призвать к порядку? Ну и остальные функции женского носового кольца, которых столько, что я и перечислять их лишний раз не хочу. А, вот, оказалось, что в Аннолиусе считается главной функцией кольца, лишить девушку возможности кусаться. Тут дело в том, что девушки, по своей биологической сущности, часто оказываются настолько некоммуникабельными, что начинают ссориться, а то и драться. А если у них закованы или связаны руки, так и пытаются друг друга покусать. А попробуйте-ка кусаться, когда у вас поверх рта висит кольцо, которое к тому же, лучше вообще не трогать, если не хочешь боли в носу или вовсе порванного носа. А я-то ещё думала, почему носовые кольца у местных девушек побольше чем в Генозисе. Примерно в три-четыре пальца диаметром.
А, тем временем, похоже и нужный момент наступил. Зойка, не то притворялась, не то и вправду напилась, а Ко осведомилась у Си, не нужна ли ей процедура перед выходом. А я тоже притворилась пьяной чуть больше, чем была, и сказала:
-Э… Госпожа Ко, я вижу, вы достаточно деловая девушка, ведь правда?
-Допустим, - насторожилась Ко.
-К тому же вы хорошо знаете Аннолиус, в том числе и по части, как тут денег заработать можно.
-И что?
-А не хотели бы вы за один раз заработать весьма серьёзную сумму. Даже такую, что и собственнику сообщать было бы нецелесообразно.
-Это ты о чём речь ведёшь, перемещёнка? – ещё больше насторожилась Ко.
-О серьёзной сумме денег.
-Серьёзная, это сколько?
-Несколько тысяч мониолов.
-Ха-ха-ха, - высказалась Ко.
-Считаете такую сумму несерьёзной?
-Выдумщица.
-Ну, как хотите, конечно.
-М-м-м… - заскрипела мозгами Ко, - да как ламиола может столько заработать?
-Если поработает на богатую Нолу.
-Зарезать кого-то? – ухмыльнулась Ко.
-Ну, что вы? Всё в рамках закона. Я, правда, не все Аннолиусские законы знаю, но полагаю, что такая эрудированная девушка, как вы, сумела бы обойти некоторые тонкости законодательства, так чтобы и никаких законов не нарушить.
-Или отбрехаться, в случае чего? – уточнила Ко.
-Ну, типа того.
-Так. И в чём же эта работа состоит?
-Дело в том, - начала я, - что жизнь свела меня с одной очень богатой Оллитарисской Госпожой. Вы, возможно, даже и слыхали о ней. Белвелиалия Мона-Оллитари.
-Вроде, чего-то слышала, - подтвердила Ко.
-Она очень богатая, - продолжила я. – Ну, очень богатая. И никому своих денег не даёт. Может, потому и такая богатая. Даже Оллиолонерам выкуп платить отказалась, несмотря на… Ну, длинная история. Вот я и подумала, а зачем ей столько денег, если она их только приумножает, а и не тратит ни на что. При этом, Госпожа достаточно умственно развитая. Ну, не может быть, чтобы просто фетишистка денежная.
-Кто?
-Ну такая персона, которая на деньгах помешана, а не на том, куда их тратить.
-А мне-то что за дело до этой жадной богатейки?
-А, такое дело, что я догадалась, для чего ей деньги.
-Ну?
-Тут непросто. Ты не перебивай, а послушай. Если в двух словах, то ей нужна кукла на заказ. Или две. Но не просто так. Понимаешь, она где-то наслушалась сведений, будто ламиолы и не люди вовсе, а изображения людей. А с изображениями можно всякие сомнительные манипуляции производить. Ну, не буду тебе лишними теориями голову забивать. Ей просто нужно, чтобы специалисты сделали ей из ламиолы куклу, совершенно похожую на неё внешностью. То есть, такую, какой она сама была в двадцать лет. Понимаешь, эта Госпожа старая. По меньшей мере, у неё целлюлит ужасный, я сама видела. Очень может быть, что у неё уже и цикл прекратился. А я точно знаю, что в Аннолиусе кукол на заказ делают. Вот, если мы её сведём со специалистами, она и нам несколько тысяч отстегнёт.
-Да, прямо?
-А, вот и отстегнёт. Дело в том, что ей моя история известна. А история эта такая, что действительно делают таких кукол, и именно здесь. Только я тут первый раз, и плохо ориентируюсь. А, вот, если бы мне кто-то помог разыскать этих специалистов, а?
-Дай подумать, - сказала Ко. – Чёрт, голова болит.
-Пойло тут хреновое, - заметила я, - так ведь я же обещала на ресторан не жаловаться, помнишь?
-Помню, - подтвердила Ко, почесала свою больную голову и сказала:
-А из кого таких кукол делают? Явно же, не из этих брёвнышек в постоянной прострации, а?
-Если только в эту прострацию не ввести быстро и умеючи.
-М-м-м, - снова задумалась Ко. – Так, а что это за твоя история, на которую ты намекала? Ты же не случайно намекала?
-Ну, могу и рассказать.
-Так, рассказывай.
-Понимаешь, в Генозисе одна богатейка возомнила, будто я ей выбила глаз.
-Во, - удивилась Ко.
-Ну, вот. А потом я ещё ей и жизнь спасти умудрилась. Слыхала, как Гедонисские ведьмы на Генозис напали?
-Да, говорили чего-то такое.
-Вот эта богатейка и спаслась тем, что я её зарубить не позволила Гедонисской ведьме. И, представляешь, как она после всего этого меня возненавидела?
-А куклы-то причём?
-Притом, что эта богатейка ведь запросто меня убить могла. Или купить и запытать насмерть. Или даже моих подруг запытать у меня на глазах. Вот этот вариант меня и напугал. Она ведь одну мою подругу купила, и для чего, спрашивается? Только потом продала. А после нападения, она мне подарков надарила, к себе пригласила и даже с замужеством помощь предлагала. Ты, говорила, мне глаз выбила, ну так что теперь поделаешь. Ты же не нарочно. А я перебесилась уже, а, вот, в то время бы… Вот такими речами меня успокаивала.
-А ты, что, и вправду ей глаз выбила?
-А это к делу не относится! – рассердилась я и даже грохнула кружкой по столу, отчего Зойка подскочила, но потом снова уткнулась обручем в стол.
-Ну, ладно, - сказала Ко, - а куклы-то причём?
-А притом, что она мне ещё и куклу подарила.
-Куклу. И чего тут такого особенного?
-А то, что, как потом оказалось, таких кукол никто и нигде официально не делает. А эта злюка где-то достала. Потому что эта кукла…
Тут я подумала, что я уже, возможно, наболтала много лишнего. И стоит ли дальше… Но в это время Си так выразительно принялась мычать, что мы обе резко на неё внимание обратили.
-Э… - сначала растерялась Ко, но потом спохватилась и принялась развязывать Си рот.
-Мне с ней поговорить нужно, - указала на меня взглядом Си, - а ты завяжи мне рот, только кляп не вставляй, чтобы незаметно было.
-Э… - снова усомнилась Ко, но Си её перебила:
-А себе уши заткни!
-Ещё чего! – возмутилась Ко.
-За двойную плату, - перебила Си.
-Точно?
-Точно. Если подслушивать не будешь. А, если что, она сама тебе потом расскажет, о чём мы с ней говорили. Если захочет.
-Ну… - сказала Ко, - ну-у-у. Ладно.
-Вот что, щелкунка, - проскрипела Си своим завязанным ртом, - ты мне тут не свисти о каких-то богатейках знакомых. Мне совершенно ясно, ты с этими куклоделами хочешь какие-то свои счёты свести. Это, конечно, дурная затея, но, дело твоё. Только тебе для этого их сначала найти надо, так?
-Допустим, - осторожно ответила я.
-Так, я тебе скажу, где их найти.
-Вот как? И вы это знаете?
-Знаю.
-Если даже и так, какой вам смысл мне в этом помогать?
-Потому что у меня свой интерес. Ты думаешь, почему я с клеткой на шее хожу?
-Так, сказали, вроде.
-Так, да не так. А так, что эта литошка фальшивая хотела из меня такую куклу сделать. Думала, я дура. А я лишь дурой прикидывалась. Вот и подслушала, где таких кукол делают.
-А каких, таких? – решила уточнить я.
-Кукол убийц.
-Чёрт…
-Таких кукол не из заламиоливших девок делают, как обычно. Нужна полноценная девушка, только её потребуется быстро свести с ума. Есть у них методы для этого. Вот мне и надо было как-то выкрутиться. Я подождала, сколько можно, а потом эту литошку подзавела, так, что она распсиховалась, и, с психу, потребовала меня в клетку законопатить. Так у нас иногда девушек наказывают. Только она потом, конечно, успокоилась, и ещё неизвестно, чего решила. Может, догадалась, что при мне лишнего сболтнула. А мне, вообще-то, жить охота. Я с этими негодяями связываться боюсь. И не связываться боюсь. А уж если нашлась такая дура, как ты…
Короче, сказать, где они орудуют?
-Скажи, - решилась я. Подозрительно всё это выглядело, но…
-Тут недалеко торговый проспект. Ну, по нему караваны прибывшие идут. Тебе его каждый укажет. Дорога эта через весь город идёт, чтобы зрители с разных мест насмотрелись. Так в этом районе склады есть, где прибывший товар, который не живой, размещать. А там ремонтный отдел. А в ремонтном отделе мастерская номер 4-Т. Вот там они и орудуют. Уловила?
-И всё это правда?
-Хочешь верь, хочешь, нет. Но я тебе ничего этого не говорила. И ничего не докажешь, если что. Я, по протоколу, с кляпам во рту и под наблюдением. И эта Ко не признается, что протокол нарушила. Она до денег жадная, да и отвечать побоится. Всё.
И Си толкнула ногой Ко. Ко вынула пальцы из ушей и принялась завязывать рот Си, как положено. А потом уставилась на меня и сказала:
-Ну?
-Что?
-Чего она тебе говорила?
-Да, так, вообще. Не советовала связываться с этим делом, насчёт кукол.
-И всё?
-Вот, да! И всё. Напугала она меня. Я и думаю теперь, пускай эта богатейка сама разбирается, а я лучше… А я лучше выпью, вот.
И так и сделала. А ещё сделала вид, что собираюсь напиться в стельку. Ко чего-то там проворчала, но им уже и вправду пора было уходить. А я выждала некоторое время и начала расталкивать Зойку. Теперь заворчала она, только ведь у меня такая натура, что если я к кому пристану, так не отвяжусь, пока своего не добьюсь. Таким образом мы с наполовину пьяной Зойкой оказались на улице, где я её встряхнула и сказала:
-Ну, вот, осталось самое простое дело. Проверить, на месте ли крючок.
-Э? – не поняла Зойка. – Какой ещё крючок?
-Ну, как, какой? Тот, что ты где-то здесь спрятала.
-Э… Я?
-Ну да. Ты же говорила.
-Чего я когда говорила?
-Ну, ты сосредоточься ненадолго. Ты говорила, что отмычку достала. Такую, прямо супер. Короче, крючок. Но нести-то с собой нельзя, ты его где-то здесь и спрятала. Вот, проверить надо, на месте ли?
-В упор, не помню, - мотнула головой Зойка.
-Не-не, ты это брось, - возмутилась я. – Я уже весь план провернула, знаю уже, где эти негодяи прячутся, а ты хочешь чтобы нам нечем было их контору отомкнуть?
Зойка принялась усиленно чесать свой нос, потом чихнула и изрекла:
-Не, ни фига не помню.
-Напрягись!
-Да как я напрягусь, если пьяная? Сама же мне напиться велела, нет?
-Да, велела. Потому что пьяный часто помнит то, что трезвый забывает.
-Так, - попыталась сосредоточиться Зойка. – Что за крючок, на что похож, хотя бы?
-Длинный такой, тяжёлый, железный.
-М-м-м… Не, не помню.
-Он ещё в сундуке запертом лежал. У какой-то Ме-Ме. Помнишь?
-Ме… Чего-то такое, вроде…
-Там ещё ногти зеркальные были. Ну, маникюр такой.
-Это, Ме-Ме, которая волшебница?
-Ну. Или косила под волшебницу. А ты у неё крючок стащила, потому что это супер-отмычка.
-С ума сойти, - проворчала Зойка. – А когда?
-Не знаю я когда!
-Знаешь, - сказала она, - это чего-то смутно очень. Ну, допустим. Но чтобы я где-то здесь крючок прятала, это вообще на нуле. Не помню.
-Не страшно, - успокоила её я, - мы сейчас логику применим.
-Э?
-Логика подсказывает, что ты, если бы надо было снова чего-то спрятать здесь, то выбрала бы то же место, что и в прошлый раз. Давай, оглядись, и прикинь, куда тут лучше всего было бы железяку спрятать?
-Куда? – задумалась Зойка. – Ну, вон, в мусорный бак, к примеру.
Мне вовсе не хотелось копаться в мусоре, поэтому я сказала:
-Глупо. Баки чистят периодически. Наверное.
-Действительно, - согласилась она.
-Ну? Куда?
-Слушай, устала я. И голова болит.
-Ну, ещё немножко, а? Вон, видишь заборчик железный. Может, под него?
-Ну, пойдём, поглядим.
Заборчик был по колено и огораживал тот же низкопробный ресторан. А когда Зойка ухватилась за него, оказалось, что он ещё и шатается.
-Видишь, - предположила я, - если воткнуть железку вдоль одной из стоек, все подумают, чтобы меньше шаталось, никто и не тронет. Логично?
-Логично, - согласилась она. – Но народ всегда нелогично делать любит. Может, кому в зубах поковыряться…
-Заткнись! Давай, проверь под стойками.
-Э… Мне сейчас и нагибаться-то трудно.
-Не переломишься!
-А, сама?
Я не могла ей всё объяснить. И никому другому. Про это чёртово генерирование. Поэтому заорала:
-Ты прятала, ты и ищи!
-Да, ладно, не ори, - проворчала она и принялась нагибаться к ближайшей стойке. Её и правда ноги плохо держали.
-Ну?
-Нету.
-Следующую смотри.
-Ох. Чёрт…
Через несколько стоек ноги её и впрямь подвели. Она свалилась носом в землю, так, что обруч наделся на забор, а мне бы шею свернуло цепью, если бы я не ожидала подобного и не была бы готова. Мало того, у неё на шее совершенно ненормально защёлкал счётчик. Достаточное количество щелчков, чтобы начать душить. Я перепугалась и попыталась подхватить её руками, но Зойка тут же заорала:
-Руки убери! Ч-ч-ч-чётр…
И ухватилась за колодку сама. А толку? Если уж проклятый механизм прощёлкал до упора... Но внезапно щелчки возобновились, хотя и как-то с не совсем тем звуком. А Зойка выпрямилась, опустила руки и принялась рычать.
-Эй, эй, ты как? – осторожно осведомилась я.
-Р-р-р… Каком кверху. Была бы. Хорошо, отмычка под рукой оказалась, не то бы…
-Отмычка?
-Слушай, чего эти черти криворукие нормального механизма сделать не могут?! Чуть не придушило! При том, что запросто обратно заводится, если у кого руки на месте!
-Отмычка где?
-Где? – озадаченно переспросила Зойка. – Так, это… Вот.
Подняла она руку с зажатой в пальцах железкой.
-Из под забора вытащила?
-Это… Не знаю. Ну, наверное.
-То есть, в колодке есть дырка, через которую этот счётчик заводится?
-Ну… А как бы я тогда… Ох. Пойдём домой, а?
-Железку погляди. Это тот крючок?
Зойка бестолково уставилась на отмычку и отчётливо заскрипела мозгами.
-Ну?
-Знаешь, чего-то напоминает. Смутно.
-Крючок от Ме-Ме-шки?
-Не помню! Пошли домой!
-Пошли. Только крючок на место засунь.
-Э… А в какое место?
-Откуда достала.
-Не помню!
-Ладно, сейчас пойдём, только дай сюда крючок.
Я засунула отмычку в землю, вплотную к стойке забора, на которой спотыкнулась Зойка, и мы поковыляли «домой». То есть, ковыляла Зойка, а я безо всякого личного желания принялась думать. Что тут сработало? Может Зойка тоже способна генерировать предметы? Ну, если её резко придушить, к примеру. Тут ведь у любого адреналин по мозгам ударит, а на этой ненормальной планете ещё неизвестно, к каким эффектом привести может. Вплоть до генерирования демонов, если уж на то пошло. И с чего это я возомнила, что я такая одна? Демоногенераторная. Хотя, скорее всего, в данном случае как раз я сработала. Вот, только не говорите мне, что кто-то там эту железку всунул для укрепления забора, а нам она случайно в руки попала. Уж я давно не такая наивная, чтобы всё маловероятными случайностями объяснять. Вспомнить хотя бы эту пресловутую Руку Хе…
-Хе! К-хе-кхе-кхе…
У меня вдруг ненормально заклинила глотка и принялась перхать, да ещё и плеваться. А Зойка захихикала и проворчала:
-Достала меня уже твоя привычка болтать вслух.
-К-хе?
-Несёшь всякую чушь, так, вон, у самой заклинило, хи-хи…
-Р-р-р, - только и смогла ответить я, потому что, хотя горло и отпустило, но не сразу. Хорошо, хоть, раньше, чем мы доковыляли до нашей конторы по контролю за общественной нравственностью. Или безнравственностью. Не помню.
Этой ночью мне снилось чёрт знает что, которое не только не позволило мне выспаться, но и забылось напрочь. Зато под утро я так крепко заснула, что даже толпа бегающих мимо клетки палочниц меня не разбудила. А разбудила меня явившаяся Нола клеточница. Причём, явилась она заметно позже, чем обычно. Так, что я теперь и на работу явно опаздывала. Но тут появилась охрана и вынула меня из клетки, а потом отвела на помойку. Причём, помыли меня там гораздо сильнее, чем обычно. Покормили, правда, как всегда. А потом сдали Ноле, которая хоть что-то объяснила. А именно:
-Сегодня будет процедурный день.
-Э? Это… Госпожа?
-Процедурный день должен был быть завтра, но там, в блюстительской конторе, чего-то подзадержались с оформлением отзыва, вот и получается, что придётся всё на один день сместить.
-Ну…
-Так что, нужно будет тебе ещё один день, завтра, отработать блюстительницей нравственности. Лишний день.
-Да, но… - испугалась я.
-Что?
-Так, что же, теперь другая работа предстоит, Госпожа? А я только привыкать начала. В курс дела, можно сказать…
-Хи-хи, - сказала Нола, - блюстительницами нравственности рабыни долго не работают. А то они, как ты правильно выразилась, начинают в курс дела вникать. Больше, чем следует.
-Так, разве мы с напарницей плохо справлялись, Госпожа? – слегка обиделась я.
-Не знаю. Уж это как функционеры отделения оценят. Чего это они с отзывом задерживаются. Не знаешь?
-Не знаю, Госпожа.
-Ну, неважно. Теперь, надевай платье, и пойдём.
Я хотела спросить, куда, но вовремя вспомнила, что послушная девушка не любопытствует без причины. А всё, что ей следует знать, и так Госпожа сообщит.
Вскоре мы вышли на улицу. Мы, в смысле, я, в красном платье, в пресловутых черных ножных кандалах, с кольцом в носу и на красном шнурке вместо поводка. А Нола, естественно, в своём протокольном балахоне, только ещё и с глазной сеточкой поверх зрительной щёлки в покрывалах. Мне, не к ночи будь помянуты такие воспоминания, припомнилось, что почти точно вот так одевались те самые исполнительницы красного протокола. Которые пытались третировать мою псевдо-Монику, или даже двух Моник сразу. Правда, тогда для одной из них же всё плохо кончилось. А я просто выпала в основную реальность, пускай и в обиженном виде. А, да ну их, воспоминания эти. А что на улице?
Улица оказалась вовсе и не та, где мы с Зойкой блюстительствовали. Даже и сильно не та. Здесь явно был более престижный район. Потому что, просто глаза разбегались от обилия разнообразных персон. Прежде всего, Госпожей Нол, рассекающих пространство на колясках, запряжённых девушками в разнообразных сбруях и наголовниках. Впрочем, и пешеходной публики хватало. Опять же, преобладали Нолы с рабынями на поводках. У кого по одной, у кого по две, а изредка даже с целым караваном девушек коротко скованных за ошейники блестящими цепочками. И, наконец-то, некоторые Госпожи щеголяли тут головными клетками верлиоками различного исполнения. А также, Анолиусскими шпилями-колпаками с вуалями и другими видами шляпок. Только мне и поглядеть-то по сторонам было затруднительно, потому что шли мы достаточно быстрым шагом. Быстрым, понятное дело, для моих чёртовых арестантских кандалов на ногах. Такая походочка меня так достала, что я пошла на хитрость, остановилась и потянула шеей шнурок, благо, Нола не завязала его на затягивающуюся петлю.
-Что? – спросила она, остановившись и оглянувшись на меня.
-Вон, Госпожа, кто это? – изобразила я удивление и указала на пару балясниц, с трудом ковыляюших вслед за своей красной Госпожой.
-Рабыни с Госпожой, - несколько удивилась Нола.
-Никогда не видела, чтобы так рабынь заковывали, - соврала я. – Они, что провинились, или вообще преступницы? Госпожа.
-Никогда не видела? – переспросила она.
-Ну…
-Ты ведь врёшь, вообще-то.
-А… Ну… Точно, Госпожа, теперь припомнила, видела недавно, только…
-Только решила передохнуть. Ножки устали?
-Ну, а чего, Госпожа? – попыталась вывернуться я, - Интересно же поглядеть вокруг. Такой город интересный, одежда, рабыни, упряжки оригинальные…
-Где?
-Ну, вон та, хотя бы. А, ну я, наверное, просто очень давно в приличном городе не была, вот и кажется. Правда, Госпожа?
-Ну, упряжку ты вскоре поближе разглядишь. Не думаю, что она тебе оригинальной покажется.
-Упряжку, Госпожа?
-Конечно. Твоё следующее место работы.
-Чёрт… - непроизвольно вырвалось у меня.
-Что?
-Ну. Вообще-то, Госпожа, я подумала, что работы в упряжке получится избежать.
-Почему же? Ты разве не хочешь, чтобы тебя купил приличный собственник, или собственница? А они все коляски имеют. Вряд ли кто-нибудь из состоятельных Господ захочет покупать девушку без положительной рекомендации из транспортного отдела. С одной рекомендацией силового вала. А?
-А ещё с рекомендацией от блюстителей нравственности?
-А ты надеешься, рекомендация будет положительная?
-Ну, тогда… А! Тогда я в последний блюстительский день попытаюсь так отработать, чтобы самое хорошее впечатление создать. Это же правильно будет, Госпожа?
-Это, конечно, правильно будет. Но в упряжке работать всё равно придётся. И тоже хорошее впечатление создавать. Договорились?
-А от меня тут разве чего зависит, Госпожа? Зачем тут со мной договариваться?
-Да я понимаю, - сказала Нола, - что тебе совсем не хочется тележки возить. Только работа транспортной девушкой любой будущей рабыне очень полезна. Хотя бы тем, что приучает её к мысли, что иногда следует старательно исполнять работу, даже если она и не нравится. Да и чего такого особенного в работе упряжной девушки?
-Не престижно, Госпожа.
-И только-то? Не престижно быть перемещённым лицом женского рода.
-Особенно запряжённым в телегу, - добавила я.
-Ничего не поделаешь. Это же временно. А физически вовсе не так и трудно.
-А вы сами пробовали, Госпожа?
-Не, я не пробовала. А что?
-А вы же сами сказали, что любой девушке полезно?
-Любой девушке, собирающейся получить статус рабыни.
-Да? А если…
Тут она ухватила меня за кольцо в носу и сказала:
-Язык высуни.
-А… Э…
Знаете, когда вам оттянут нос продетым в него кольцом и чего-то приказывают, лучше всё же подчиниться. Уж это любой девушке известно. А все дальнейшие планы отложить на потом. Когда нос отпустят.
-Э-э-э-А?
-Дальше высуни.
Тут она достала ещё один красный шнурок, более тонкий, чем у меня на шее, и принялась продевать его в заклёпанную дырочку моего языка. Продела, завязала на три узла, а оставшиеся концы пару раз обвела мне вокруг шеи и застегнула позади.
-Ну ка, скажи что-нибудь?
-Ы-ш, ф-пи-у. А-с-с-и… Х-х-ры!
-Прекрасно, - сказала Нола и потянула меня за поводок, - пошли дальше.
Ну, а чего? Я же пошутила. Естественно, никто Нолу в упряжке работать не заставит. Если это, конечно, не Миниуни-Нола. Хотя, может в Аннолиусе и не делают Миниуни-Нол, откуда мне знать? Может, таким просто голову отрезают, да и всё. Это они сами, бывает, в упряжках бегают, скрывая свою личность, понятное дело. Язык мне завязала. А, может, и правильно. Лучше сто раз перестраховаться со своей болтовнёй, чем один раз без языка остаться. Аннолиус же.
А, тем временем, мы куда-то и пришли. В какое-то учреждение, явно Государственного статуса, судя по изображению аннолии над входом. И, первым делом, завели меня в явно техническую комнату и усадили на стул. Не успела я ничего предположить, как появились специалисты и принялись сбивать с моих ног кандалы. Ну, наконец-то. Это в связи с предстоящей работой в упряжке, что-ли? Так упряжные девушки часто в ножных кандалах бегают. Ну, не в таких тяжёлых, конечно. А как же последний блюстительский день? Передумали, да? Неужели все мои планы рухнут в последний момент? Ну, а что, если вдруг эта блюстительская контора слезла с дивана и срочно прислала отзыв. Когда лично мне и не надо.
Но тут явились две рабыни на сворке у другой Нолы, и, прежде всего, начали хихикать, глядя как эта другая Нола принялась распутывать мне шнурок в языке. А потом куда-то меня повели, под обе руки. Спальня, что-ли? Тут оказалась комната с двумя большими кроватями, расположенными под углом друг к другу. А на одной из кроватей лежала девушка в тонкой красной сорочке, причём не просто так, а привязанная за руки, ноги и шею. Тут, наконец, до меня дошло, что это же местный Оллитарис, причём, вовсе и не низкопробный. Да ведь и моя клеточница говорила, что будет процедурный день. А я-то дура.
Между тем, с меня сняли платье и переодели в такую же сорочку, только белую. А потом уложили на вторую кровать и начали привязывать за ноги мягкими тканевыми лентами. А потом и за руки. И, наконец, за шею к спинке кровати. Только привязали как-то очень свободно, так что руки дотягивались до носа, а ноги друг до друга. Другая же девушка поглядывала на всё это таким взглядом, как будто я смешно выглядела, только что не хихикала ещё. А, когда, наконец, мы остались одни, она заявила:
-Привет, перемещёнка.
-Привет, конечно, - ответила я, - только обзываться зачем?
-А кто обзывается-то? Захотела бы обозвать, так сказала бы «мещанка».
-А почему не дворянка?
-Ну, это уж совсем грубо бы вышло.
-Дворянка, это грубо? А если «столбовая дворянка»?
-Хи-хи. Ещё хуже. Ты, верно, с местным языком незнакома. Если уж перемещёнка.
-Ну, и, незнакома. Так, не знакомит же никто.
-Дворянка, значит на каком-нибудь дворе коротышка.
-Коротышка-то почему?
-Ну, сокращённо же. Дворянка, это дворовая принадлежность. У богатеев на дворе коротышек полно. Короче, декоративные девушки для украшения интерьера. А дворянки, даже и не дома, а снаружи. К столбикам прикованы короткими цепочками в разных, там, позах. Вот и выходит, столбовая дворянка коротышка. Понятно?
-Понятно, - согласилась я, - только извращённо как-то.
-Ну, может, - согласилась и она. – Тут от того зависит, с какого бока подойти.
-Наверное.
-А тебя откуда переместили-то?
-Откуда? А тебе зачем?
-Что, из Генозиса?
-Из Элуриса, если уж на то пошло.
-Из какого ещё Элуриса? Где такой?
-На Оллиолоне. На острове.
-На острове Генозис, а никакой не Элурис, я не знаю, что ли?
-Не один же остров там. Элурис на другом острове.
-На каком ещё, другом? Остров один, и это Генозис. Где извращенцы живут, и на нас напасть хотят.
-Да? А они говорят, что это вы на нас напасть хотите.
-Ага! Так ты, всё же, с Генозиса, перемещёнка? Проговорилась?
-А, какая разница?
-Ничего себе, какая разница! Нормальная девушка, или извращенка. Ещё и белую сорочку напялила!
-Так, я же не сама. Уж, как одели. А твоя красная, чем лучше?
-Да тем, что я девушка Аннолиуса!
-Ну, если уж на то пошло, так я тогда выхожу девушкой из Гедоникса. У них же белый цвет национальный.
-А про Гедоникс вообще лучше помалкивать. А то в стоячую клетку загремишь. В белом платьице.
-А я смотрю, в Аннолиусе и вообще лучше помалкивать.
-Наверное, - согласилась она. – А тебе, похоже, только недавно язык развязали.
-Ну, недавно. И что?
-Ты попроси, чтобы снова завязали. После.
-Зачем?
-Затем, что самостоятельно язык за зубами держать не способна.
-А ты первая болтать начала.
-Так, скучно же ждать. И у меня сорочка красная, к тому же.
-А тогда ты редиска.
-Во. Это ещё чего значит?
-Английского языка не знаешь?
-Какого?
-На английском языке красный звучит как «red». Вот и выходит, что редиска.
-Круто, - расценила Редиска. – А ты, чего же, грамотная?
-Ну, да.
-Тогда тебе точно тут язык отрежут. Со временем.
-Грамотных не любят?
-А где их любят-то?
-Ну, я же не везде была. Может, где и любят. А, можно спросить?
-О чём?
-О местных обычаях.
-В этом Оллитарисе? Да тут всё, как обычно.
-Обычно. Всегда так привязывают?
-Конечно.
-Ну, а зачем так свободно привязывать–то? Всё равно, что вообще не привязывать.
-Подтянут, - пообещала Редиска, – когда клиенты придут. Растянут как коврик, и платок в рот. И глаза завяжут.
-Чёрт… - проворчала я. Только платка во рту мне тут не хватает. Опорный элемент, чтоб его.
-Это чтобы ты не влюбилась сдуру, - пояснила Редиска.
-В кого, это? – возмутилась я.
-В клиента, в кого же ещё?
-С первого взгляда?
-Ну, бывает. Если так все аспекты совпадут. Случается.
-И чего потом?
-Ну, затосковать можно. Надо тебе?
-А чего тосковать? Ну, влюбились, поженились, в чём проблема?
-Хи-хи-хи-хи, - развеселилась она.
-Смеётся ещё. Да пускай клиент завязывается. Уж скорее, в меня влюбятся, чем я в кого-то!
-Хи-хи-хи-хи.
-А чего, в меня влюбиться нельзя? Да в меня даже как-то один Хронваргер влюбился! А уж других, которые помельче…
-Ну, ты даёшь, - прохихикалась Редиска. – И где же тот Хронваргер тогда?
-Не знаю, - сказала я, уже пожалев. Чего это мне хвастаться вздумалось?
-Уж, конечно, не знаешь.
-А они девушкам докладывают, что ли?! Мне, говорит, типа того, на работу пора. Им-то легко, а девушка за ногу прикована.
-Хи-хи. Цепочка-то крепкая была? Ногу поранила, наверное?
-Ну…
-Ты, видно, сама в него влюбилась и следом побежала. А нога-то привязана. Хи-хи.
-Да я… Я вообще, тебя не про это спросить хотела.
-А про что?
-Ну, я тут поговорила с некоторыми девушками, так они меня напугали.
-Чем это?
-Говорят, что здесь, в Аннолиусе, очень дорогих кукол из ламиол делают.
-И чего страшного? Везде их делают. Куда ещё девать-то бестолковых девок, сумевших в постоянную ламиолию загреметь?
-Говорят, что особо ценных кукол тут из нормальных девушек делают, никуда не загремевших ещё.
-Что за ерунда? Кому это надо-то? Уж, верно, с нормальной рабыни толку больше, чем с какой-то куклы бестолковой.
-Ну, это, смотря для чего. В смысле, толк. А если кто-то куклу-убийцу захочет?
-Ты, перемещёнка, о чём, вообще? Никого убивать нельзя. Какие ещё убийцы? Да ещё куклы.
-Так, в том и дело, что убивать нельзя. А куклам можно. Если они просто предметом числятся. Ну, как нож, или, там, топор. Только, говорят, такую куклу можно сделать лишь из полноценной девушки. Если быстро свести её с ума, а для этого…
-Ты чего городишь?! – заорала Редиска. – Сама тут меня пугаешь! А пугать нельзя!
-Ты успокойся, пожалуйста. Я ведь и хотела спросить, правда это, или как?
-Да, конечно, неправда!
-А, ну, тогда, как-то легче жить. Только…
-Что?
-А разве не бывает, что ламиолы пропадают?
-Ну, бывает. И что? На то куча причин есть.
-Это да, конечно. Но, если бы некоторые пропадали именно по этой причине, то, что?
-По какой ещё чёртовой причине?
-Если бы кто их действительно воровал, чтобы в куклу переделать.
-Слушай, - возмутилась Редиска, - кончай чушь нести. Таких передельщиков давно бы поймали уже. И получили бы они по полной. У нас же Аннолиус, а не какая-нибудь провинция дремучая. У нас законы, блюстители, администрация, наконец!
-Ну, насчёт администрации… А, по полной, это как? Вот, ты бы как с такими? Под красный протокол?
-Какой ещё протокол?
-Да, бог с ним. Как бы ты распорядилась таких передельщиков наказать?
-Я бы? А, на вал, на всю оставшуюся жизнь. В кандалах с колокольчиками, с мокрым полом, и… И чтобы в женских платьях в горошек. Вот.
-В горошек? А, ну, понятно. На случай, если эти негодяи женского рода окажутся, да?
-Слушай, завяжи себе язык, наконец, а?
-Еще последний вопросик, пожалуйста, а?
-Ну?
-А, вот, если кто их поймает, тому чего?
-Никто их не поймает, потому что их и нету!
-Ну, а если бы?
-Тогда тому, кто поймает ведро вонючки, и пускай нормальные глюки поимеет, вместо страшилок поганых! Эй, персонал! Сколько ждать-то можно?
Персонал, как ни странно, и вправду, явился. В виде двух рабынь, скованных вместе цепочкой за ошейники. И спросил Редиску:
-Чего не так, Госпожа?
-Не так? А, вон, вставьте, наконец, толу этой перемещёнке.
-Так, ещё клиенты не пришли, Госпожа.
-Ничего, заранее вставьте. Она, потому что, платок во рту любит, вот!
-Ах, ты… Редиска!
-Вставить, Госпожа? – обратилась ко мне рабыня.
-Если чего вставлять, так обеим, - рассудила я, - чтобы не обидно было.
Так что, вскоре мы обе лежали растянутыми на четыре стороны за конечности и с платками во рту. А глаза не завязали. Наверное, в ожидании клиентов. Но, недолго. Вскоре рабыни вернулись и принялись завязывать нам глаза. А потом я почувствовала как под спину заталкивают мягкий валик, приподнимающий над лежанкой попу с принадлежностями. Сервис, понимаете. Я попробовала подёргаться руками и ногами. Да, уж, привязали качественно. И надёжно, и мягко. Чего-то у меня настроение портиться стало. А разве нет причин? Сексуальный процесс тут повсеместно превращают в игры с изнасилованием. С другой стороны, Оллитара не нужна разве? А этих клиентов как раз изнасилование и заводит сильнее всего. Уж это всем известно. Уж такова сущность человека. Вот, интересно, и кто эту обезьяну дефектную такой сущностью наделил? А и не дефектную тоже, к слову сказать. А если бы не так, то… Чёрт! Мне что, делать тут больше нечего, кроме как разбираться в происхождении размноженческой сущности?
Тут я уловила, что кляп во рту на меня и не действует вовсе. Это что, пресловутый опорный элемент весь вышел и рассосался? Хотя, если припомнить, за последний период жизни меня чаще пользовали традиционными методами, без особых дополнительных фантазий. Ну, да, похоже у морских разбойников возбудимость и без того на уровне. Вот мой организм и отвык. Вот, и ладно, только… А может он и ещё от чего-нибудь отвык, от чего не надо бы? Тут у моего чёртова организма вмиг возникло желание проверить свою профессиональную пригодность на практике. Вот, всегда у него такие потребности возникают как раз тогда, когда никаких возможностей нет. Для проверки. Как это проверить можно, будучи так, вот, привязанной? Разве только усилиями мысли? Тут мне припомнился момент, когда меня попрекали в неумении делать фальшивую течку. Ну да, в Гедониксе, когда надо мной издевалась мерзкая-премерзкая Госпожа Долли, которая чуть до самоубийства меня не довела. Тут я попыталась вообразить, будто я луплю кнутом эту несусветную негодяйку, а она привязана к кровати, голая, и… Тут возникла проблема. Потому что голой мерзавку Долли я никогда не видела и даже не знаю, как она голая выглядит. К тому же, и не я была тогда, а Моника. А, и чёрт с ним, главное так её отлупить, чтобы сдохла потом. А она ещё и не такого заслуживала! Её и на кол-то посадить мало было бы. Но я очень добрая девушка, поэтому, попадись она мне, я бы всего лишь забила бы её кнутом насмерть, да и всё. И с удовольствием, за всё, про всё… Тут мне показалось что кто-то визжит от боли. Ну, я, конечно, кнутом особо не владею, но… Неожиданно оказалось, что вопит не кто-то, а лично я. А, ну, от восторга, значит. Хотя, неприятно несколько будет признать, что мне кнутобойство может восторг доставить, так это же лишь воображение, правда? А… Ой, а это тоже воображение? Или та самая фальшивая течка? Чёрт, два, три, четыре чёрта, а-а-а… Вот, ведь…
Даже и не знаю, сколько времени я успокаивалась, как вдруг почувствовала, что меня развязывают, а потом и освобождают от кляпа. А когда и глаза развязали, оказалось, что я ещё привязана, только свободно, как вначале. Чёрт знает, что. А Редиска где? Редиска лежала на своём месте, также свободно привязанная, и вид у неё был странный. Ну, довольный, что ли? Мне вдруг стало скучно, и я спросила её:
-Слушай, а чего нас развязали-то?
-Э? – ответила она.
-Развязали зачем?
-Ну, ждут, когда нас заберут.
-Заберут? Кто заберёт?
-Кто привёл, кто же ещё?
-То есть, что, всё отменяется?
-Чего?
-Клиентов не оказалось, да?
Редиска на меня буквально вылупилась, а потом вдруг захихикала.
-Ну, вот, зря приходили, - огорчилась я. – А, это, деньги-то вернут?
-К-хе, - поперхнулась Редиска. – Какие деньги, кто кому вернёт?
-А тут не за деньги, разве?
-За деньги. Так деньги-то клиентам платят. Уж клиенты точно никому денег не вернут. С чего?
-Как, с чего? Если не обслужили?
-Кого?
-Как, кого? Меня. А тебя, что, обслужили?
-Ты, чего, чокнутая? – вылупилась она.
-Почему, это?
-Потому что, шутки у тебя дурацкие.
-Ты что, хочешь сказать, что клиенты приходили и нас обеих обслужили?
-Понятное дело.
-У самой шутки дурацкие! Как это я не заметила?
-Не заметила она. А чего же вопила так, будто и без кляпа даже?
-Я вопила?! Так это же… Это, как его? Воображение, в смысле того, что..
-Что, кого?
-Того самого. Я клиента не заметила. Вон чего.
-Да ты не просто чокнутая, а на всю голову!
-Ну, так, глаза завязаны были, рот, понимаешь..
-А пониже рта, ничего?
-Пониже? Ну, как сказать. Так, там же глаз нету. Как разглядишь?
-Больная, - рассудила Редиска.
-Возможно, - не стала спорить я.
-А у вас, в Генозисе, все такие, наверное! Вот и война.
-Тьфу, ты. Какая война?
-Так вы же на нас напасть собираетесь?
-Ох. Успокойся, лично я не собираюсь.
-Ага. Все так говорят. А потом…
Но тут, вдруг, явилась моя клеточница, и меня принялись отвязывать окончательно.
Поэтому, вскоре я опять шла на шнурке у клеточницы, бренча кандалами по дороге. Само собой, эти чёртовы чёрные кандалы снова набили мне на ноги, не забыли. Зато клеточница не завязала мне язык, но я благоразумно помалкивала. Действительно, всё что нужно знать рабыне, до неё и без неё доведут, и нечего с расспросами приставать. Тем более, даже ещё и не рабыне, а какой-то перемещёнке. Мещанке. Хи-хи. В связи с этим, я просто молча озирала окрестности, уж этого мне точно никто не запрещал. Тем не менее, я уловила, что клеточница явно за мною следит. Или думает, что я шнурок перекушу, и наутёк? Ага, в ножных-то кандалах? Да и поглядеть тут теперь было на что, поскольку настала середина дня, и публики явно прибавилось.
Прежде всего, увеличилось количество знатных дам в верлиоках. Как пешком, так и на колясках, запряжённых различным количеством девушек. Ну, понятно, главным повседневным занятием приличных Госпожей Нол, являются прогулки. И вовсе не из праздных соображений, а в контексте выполнения своего долга перед обществом. Поскольку Госпожи, за редким исключением, никогда не гуляют без рабынь. Да и по делам ходят или ездят с рабынями. Девушкам же скучно целыми днями сидеть на цепи, вот Госпожи о них и заботятся. Действительно, почему не взять с собой девушку, которая, при случае, ещё и тебе служить может? Нос почесать внутри верлиоки, к примеру. Или покупки таскать, если Нола в магазин ходила. Коляску её везти, наконец. И Госпоже хорошо, и рабыня при деле. А если рабыня при деле, так она этим гордиться должна. Или обязана. А то, некоторые бездельничать любят, типа того, что хозяйка за неё ренту от государства получает, вот и хватит с неё.
И, потом, тщеславия-то у женщин никто не отбирал. А зачем они, например, дорогую одежду покупают? И в других аспектах свои имущественные достоинства демонстрировать любят? А тут, в Оллитарии, с этим делом просто идеальные условия. Одна Госпожа едет на коляске запряжённой двумя девушками, другая, - четырьмя, а третья на шестёрке рассекает. Можно и больше, но это уже перебор. Тут уже причина должна быть, да и править будет трудно. Тогда уж логично погонщицу нанимать, если не двух. Да и зачем? Лишних девушек можно и позади на цепочки пристегнуть. Ну, как вот эта встречная наездница. Хотя, как-то странно, если приглядеться. Что это за процессия за её тележкой?
Процессия состояла из четырёх персон в покрывалах, мягко говоря. Потому что помимо покрывал на них были ещё и наголовники с двумя квадратными дырочками для глаз. Такие ещё «двуглазками» называют. И прикованы к коляске они были весьма серьёзно. К багажнику просто крепилась толстая красная палка со скобами, к которым девушки были пристёгнуты попарно короткими и тяжёлыми цепями. Помимо таких же тяжёлых кандальных четырёхколечников, которые просматривались поверх покрывал. Так и арестанток-то не заковывают, хотя, кто эти Аннолиусские порядки знает? К тому же, арестанток охранники водят, а не Нолы на прогулочной коляске.
-А это Нолы в статусе перемещённых лиц, - сказала клеточница, заметив моё любопытство.
-Ах, вон чего, Госпожа. Они, получается, тоже работают?
-Исполняют обязанности рабынь, вернее. Работать Госпожей не заставляют, а вот какое-то время в качестве декоративной девушки, или для сопровождения процессии, это можно. Но в соответствующей Госпожам одежде и со срытыми лицами. Ведь они, возможно, получат статус Госпожей Аннолиуса, поэтому будущая репутация и не должна страдать. Понятно?
-Понятно, Госпожа. А, вот…
-Что?
-А если бы кто-то из них не захотел бы становиться Госпожой Аннолиуса? Тогда как? Госпожа.
-Ну, кто не захочет, может и дальше декоративничать. У нас, тут, никого не принуждают.
Я только кивнула в знак понимания. Конечно. Никто никого не принуждает. Свободная страна. Меня тоже в Генозисе никто не принуждал принимать статус рабыни, с последующей продажей в собственность. И правда. Не хочешь обучаться на рабыню, ну и сиди дальше в клетке. Пока не посинеешь, или в растение не превратишься. Особенно в клетке, в которой и разогнуться-то невозможно. И, правильно. Комфортабельные клетки для приличных девушек нужны, которые правильно своё счастье понимают. Вон, сколько их тут, счастливых, таких, навстречу попадаются, своих Госпожей сопровождая. То кандальницы, то балясницы, то колодницы, а то и вовсе ездовухи. Только никаких блюстительниц нравственности я по пути не заметила. А их трудно было бы не заметить, окажись они здесь. Надо полагать, уровень нравственности контролируется в каких-нибудь других районах, более безнравственных.
Последнюю ночь я даже и не спала почти. Только я твёрдо вознамерилась сделать эту ночёвку в клетке последней на данном этапе биографии. А вы попробуйте пожить недельку в маленькой железной клетке с дыркой в полу, под которую таз подставлен. Вот и поймёте тогда мои мотивы. Но ведь как всё удачно складывается? Так удачно, что подозрительно даже. С другой стороны, и не попытаться непростительно будет. А в чём тут загвоздка-то окажется? Это же всегда так у меня выходит. Вроде, всё получается, и вдруг облом. О котором я не подумала, хотя, задним числом, всё очевидным кажется. А, ну и чёрт с ним, даже если и обломаюсь. Мне в первый раз, что ли?
Назавтра облом принялся обламываться прямо сразу. По причине Зойки, которая заявила, что никаких преступников куклоделов она ловить не станет. У неё, видите ли, предчувствие плохое. Надо сказать, мне эта подружка уже изрядно поднадоела, но, но, но… Невозможно представить, что обстоятельства свели меня с ней случайно. Ведь для чего она мне нужна? Только лишь для того, чтобы замок взломать, окажись логово преступников надёжно запертым. А если оно не заперто, так и сунуться туда нельзя будет, поскольку тогда преступники там и окажутся. А мне-то надо чтобы их на месте не было. Я, конечно, настырная персона, если мне чего в голову взбредёт, но на этот раз я заломала Зойку практически на пределе своих способностей. И мы, не отвлекаясь на служебные обязанности, сразу направились на поиски склада. А навстречу, как назло, то и дело попадались классически безнравственные личности, по которым явно плакали наши затычки для рта. Но, понятное дело, я не могла позволить нам растрачивать заряды шокеров на кого попало, да и времени терять не стоило.
Ах, ты, грязный чёрт! Я про отмычку-то забыла. Короче, кругом, бегом, где там вчерашний… В смысле, позавчерашний кабак с железным заборчиком? Что, мне ещё и память отшибло?
-Зойка, мы где позавчера пили?
-Мы позавчера пили?
-Да!
-А где?
-Тебя спрашиваю, где?!
-Слушай, - сказала она, - я ведь даже не помню, что мы пили, а ты ещё и спрашиваешь, где.
-Нет, ты давай, срочно припоминай. Или весь мой план прахом пойдёт!
-Ну, - засомневалась она, - а что там ещё было? Помимо выпивки?
-Ещё ты там под забором отмычку спрятала.
-Я спрятала?
-Ну да. А потом мы проверили, что отмычка на месте. Там, где ты спрятала.
-Убей, не помню.
Тут мне пришло в голову, что все эти демоногенераторные штучки могут оказаться недолговечными. Ну, типа, имеют склонность к рассасыванию. Чтобы долго не напрягать пресловутую ткань мироздания.
А тогда может оказаться, что и никакой отмычки больше нету. Второй день же пошёл. А кабаков тут столько, что и отдельный кабак рассосаться мог, уж этого добра тут не убудет. А тогда…
-Зойка, - пошла я на крайнюю меру, - я там ещё поперхнулась, когда снова чуть не сболтнула про руку Хе… Ну?
-Хе? Какое ещё Хе?
-Хенда, - понизила я голос.
-Кто?
-Рука Хенды, блин.
-Кого рука?
-Хен-ды! Ну?
-Это ты про какую-то девку однорукую?
-Три пальца с когтями!
-Слушай, ты чего бредишь с утра?
-Рука Хенды, та, что в Гедониксе. Про которую говорить нельзя.
-Нельзя? А чего ты тогда говоришь?
-Чтобы ты вспомнила, где крючок!
-Чего-то я связи не улавливаю, - проворчала она. – Эти психические девки в Гедониксе, что, кому-то руку отрезали и на крючок повесили?
-Так, всё, - заныла я и попыталась схватиться за голову, но не вышло по причине пристёгнутого к шейной колодке обруча. Даже схватиться за голову не получается!
-Знаешь, - сказала я, - сейчас пойду, напьюсь. Поскольку всё пропало. А потом удавлюсь.
-Ну? А чего пропало-то?
-Жизнь пропала.
-Ну, - согласилась она, - тогда, конечно, есть смысл напиться. А деньги-то есть?
-Нету.
-Ну, вот. Напиться не получится.
У меня что-то щёлкнуло в голове и резко возник текущий план.
-Получится, - уверенно заявила я, - просто надо деньги достать.
-И, как?
-Запросто. Я знаю, где деньги лежат. Пойдём, и возьмём немного. Я их в одном месте спрятала, недалеко, тут.
-Во, - удивилась Зойка. – Недалеко?
-На складе. Где ремонтная мастерская номер 4-Т.
-Надо же, - почесала Зойка свой нос шокером. – Ну, пойдём.
-Загвоздочка одна, - предупредила я, - замок там обычно висит. А я ключ потеряла. Потому и не ходила туда долго.
-Не проблема, - заявила Зойка. – Пойдём, отмычку достанем, все дела.
-Действительно, - согласилась я, не собираясь разбираться в вывертах Зойкиной памяти. Тут ведь запросто удачу спугнёшь ненароком.
А Зойка уверенно направилась в определённом направлении, ну и я за ней, естественно. А вот и забор.
-У меня тут отмычка спрятана, - с гордостью заявила она, наклонилась и извлекла из под забора тот самый крючок.
-Круто, - рассудила я.
-Ну, и где твой склад?
-Пошли, покажу.
И мы поспешно направились к торговому проспекту. Теперь уже народу стало намного больше. Даже промаячила вдали парочка блюстительниц, вроде нас. Не дай бог, какой-нибудь караван ещё припрётся. Если уж все они этим путём в город заходят. Потом, здесь же не Генозис, с планировкой которого я более менее успела познакомиться. Но я ломилась на удачу, никого не спрашивая и не теряя времени. Уж если обстоятельства не позволят мне добраться до мерзавцев, ничего я не смогу всё-равно. Обстоятельства, демоны, ещё кто-нибудь, к примеру, тот же Бог. Но, вот, действительно, началась некая промышленная зона. С соответствующим контингентом трудящихся и звуковым сопровождением, характерным для промышленных зон государства с рабовладельческим строем. Вот и хорошо, по крайней мере, блюстителей тут не придётся долго разыскивать. Ну не сама же я буду этих негодяев скручивать? Придётся на них охрану натравить. Только доказательства прежде создать надо будет.
Тут я начала узнавать окружающие строения. Ну да. Те самые одноэтажные красные сараи, между которыми пробиралась укравшая нас с Малуйей Госпожа бандитка. Только теперь на них красовались таблички с номерами. 8-Т, 12-Т, и так далее. А вот и дверь с маркировкой 4-Т.
-Тоже мне, замок, - высказалась Зойка, в два счёта открывшая вход.
Мы осторожно заглянули внутрь. Выглядело там как обычная слегка заброшенная и захламлённая мастерская. Неужели я ошиблась? Мы стали пробираться среди хлама и сломанных деревянных клеток. Их тут было столько, что работы по ремонту хватило бы на целый цикл.
-И где деньги? – вспомнила Зойка.
-Ну, не на видном же месте, - оправдалась я. – Давно я тут не была, перставили всё, понимаешь.
-Ну?
-Ещё одна дверь должна быть, - предположила я. – Понимаешь, это место явно гораздо больше было. Его, наверное, разгородили на части, вот.
-Да ты всё врёшь, наверное, - рассердилась Зойка.
-А ты лучше попробуй дверь найти. Она, замаскирована, скорее всего, но не так чтобы долго возиться, если знать, где, правда? А вот замок там, возможно такой, что и ты не откроешь.
-Я не открою? – купилась Зойка.
-Ну, вот, давай дверь отыщем, и выясним.
Дверь оказалась просто заставлена одной из поломанных клеток, отличающейся от других лишь наличием сплошной деревянной задней стенки. А за ней, и вправду оказался ещё один вход. Зойка обрадовалась, и принялась ковыряться в замке.
-Ну, как? – поинтересовалась я через некоторое время.
-Да, ничего особенного, только время нужно.
-Время ей нужно. А если бандиты явятся?
-Так тут несколько защёлок. Надо положение каждой нащупать. Ошейник свой открывала шпилькой, когда-нибудь?
-Я? Да ты… Вообще-то, да, только…
-Вот и не мешай.
Наконец, она справилась. Мы открыли дверь, и… То самое помещение, не к ночи будь помянуто! Несколько пыточных клеток со снятыми верхними крышками, стенные кольца, всякие инструменты, в том числе и те самые клещи, которыми они нашу цепь перекусывали. И никого, хотя…
Откуда-то доносились не то скрипы, не то стоны. Так ведь и бандиты куда-то дальше тогда уходили. Ну, когда я Малуйю успокоить пыталась, надеясь как-нибудь вывернуться. Да вон и коридор в дальнем конце виден.
-Зойка, - попросила я, - дверь позади закрой. Получится?
-Не получится. Она с той стороны открывается. Сюда, внутрь.
-Тогда давай подопрём. Ну, так чтобы загрохотало, если кто припрётся.
Мы с трудом дотащили одну из клеток и поставили на торец поперёк дверного проёма. Хорошо, хоть, она деревянная была, а то, с железной мы бы и не справились. А потом пошли дальше внутрь. Коридор был настолько узким, что наши шейные обручи упёрлись и пришлось пробираться наклонив их набок. И, наконец, ещё одна узкая дверь. Не заперто.
-Это что здесь такое? – вытаращилась Зойка.
-Похоже, слад готовой продукции.
-Так, а деньги…
-Да, к чёртовой матери, всякие деньги, - рассердилась я. – Ты что, не видишь, чего тут творят?
-Э…
-Я же тебе говорила, они тут из девушек кукол делают зверскими методами. Не видишь?
-Это, вот эти двое?
Вдоль стены были развешены стойки для крепления. Их было с десяток, но заняты только две. И там были зажаты обе девушки. Блондинка и брюнетка. Впрочем, вероятно, уже и не девушки, а те самые свежеизготовленные куклы. Вот они и издавали нечленораздельные звуки.
-Так, так, - сказала Зойка, - куклы, значит.
Она подтянула меня поближе и принялась разглядывать девушек. Пристёгнуты к стойкам они были, как и положено, пятью ремнями. За руки, за ноги и за талию. А шестой и седьмой ремни перекрещивались выше груди и заходили за спину. Блондинка была красивая, но никакую куклу Барби не напоминала. Волосы у неё были слегка вьющиеся, а на шее широкий железный ошейник, отполированный как зеркало и с контрасной надписью по кругу. NAISENAISENAISENAISE… Глаза у неё часто и постоянно моргали, а рот был наполовину разинут и чем-то внутри зафиксирован. Приглядевшись, я разглядела там толстый деревянный колышек, упирающийся в верхнее нёбо и нижнюю челюсть через толстые круглые подкладки.
-Чего это у неё за надпись? – пробормотала я.
-Красотка, - сказала Зойка.
-Да я сама вижу, что красивая. А написано что?
-Да то и написано, что «красотка». Кукол так маркируют.
-Вон чего, - удивилась я. – А как ещё маркируют?
-Да, много, как. Например, LOVELOVELOVELOVELOVE. – любовница. SHAKLESSHAKLESSHAKLES. – кандальница. DRESSIDRESSIDRESSI, – декоративная кукла. По всякому.
-А ты откуда знаешь?
-Жизнь такая была, - проворчала она.
-А это кто? – указала я на брюнетку. Брюнетка была также привязана и с таким же колышком во рту. А на шее у неё было чего-то сложное. Набор разрезных колец поверх ошейника с длинными винтиками скрепляющими разрезы. А в промежутке надпись. SEAMSTRESSI-GES-SEAMSTRESSI-GES-SEAMS…
-Гестиусская вышивальщица, - пояснила Зойка.
-Кукла вышивальщица?
-Да, уж. Видишь, у неё пяльцы поверх ошейника? Четыре штуки. У неё такой срок годности соответствующий. Как только все пяльцы сломаются, - выбрасывают. Такие, знаешь, вышивать умеют. Что твоя швейная машинка.
-Грязный чёрт, - проворчала я.
-Так, а чего насчёт денег-то?
-Де не до денег уж тут! Ты чего, не понимаешь, что мы в бандитском логове?
-А чего тут особенно бандитского? – не поняла она.
-Так, вот же их продукция, - кувнула я на кукол.
-Ну, куклы. И что?
-Так это они их делают!
-И, чего? Везде делают.
-Так, они же из нормальных девушек их делают!
-Правда? – снова почесала нос шокером Зойка. – А зачем?
-А затем. Не понравишься кому, он им и тебя закажет. Затащут сюда, с ума свихнут и готовая продукция. И в расход.
-Э… А ты откуда знаешь?
-Так они же саму меня здесь обрабатывали!
-Ну? – удивилась Зойка. – И, что, ты теперь кукла?
-Чёрт… - начала ругаться я, но тут за нашими спинами раздался грохот падающей клетки и ругань.
-Сюда, к двери! – скомандовала я. - Присядь с той стороны, а я с этой, цепь по полу, чтобы споткнулся, и шокер…
Явившийся персонаж уже отчётливо скрёбся по узкому коридору, явно для него тесному. Ещё пара секунд, и он запнулся за нашу соединительную цепь и грохнулся мордой вниз. А я тут же ткнула его шокером в задницу. Бандюга заорал и вывернулся к нам лицом. А это был тот самый, что тогда напевал: «не валяются, даньги не валяются..». Он, не то хотел чего-то сказать, не то, просто зарычал, но я ему добавила, а с другой стороны и Зойка. Станно, но злодей, похоже, впал в прострацию и отключился.
-Потащили! – скомандовала я. – Скорее. Очухается, на месте нас прибьет!
Нелегка работа, в болото тащить бегемота, - припомнила я. Но выхода не было. По коридору я волокла бандита за ноги, а Зойка волокла меня за спину и ругалась. Уж не знаю как, но мы дотащили его до клеток и даже засунули в одну из них. Тут он начал очухиваться и заругался такими словами, что я и повторять не рашаюсь. Но мы успели накрыть клетку крышкой, и теперь преимущества оказались на нашей стороне. А когда удалось просунуть туда поперечный стержень, и подавно.
-Зойка, - распорядилась я, - беги наружу и зови блюстителей. А я пока этого типа разговорить попробую.
-Ну… - усомнилась она.
-Заговорит как миленький, - пообещала я, - а ты времени не теряй. А то, ещё другие припрутся. Да, ещё и дверь снаружи запри, как было.
-А, вот, интересно, - сказала она, - как это я побегу наружу, если ты тут останешься?
-А в чём проблема? - не поняла я, - За меня беспокоишься, что ли?
-Не, за тебя не беспокоюсь. Хотя, может и стоит забеспокоиться, если уж ты очевидной проблемы не видишь.
-И в чём проблема? Ноги устали по улице бегать?
-Цепь, - сообщила она и дёрнула меня за шею.
-Э… - проскрипела я и, к своему ужасу, поняла, что с моей соображалкой точно очень не так. И как можно было не подумать о цепи, сковывающей нас вместе? И что обо мне сейчас думает напарница?
-Ну, это, - начала я, - не проблема. Потому что… А! Клещи! Вон те. Это же очевидно. Мы цепь сейчас перекусим, все дела.
-Серьёзно? – усомнилась Зойка. – Перекусим эту, вот цепь?
-Пара пустяков, - заявила я и вооружилась клещами, - присядь пониже. Сейчас…
Чёртова цепь и не думала перкусываться. Не, но бандиты же тогда в два счёта её перекусили. Ну, когда Малуйу от меня откусывали. Я что, настолько слабая? Хотя, тогда цепь другая была Тоньше? Не помню.
-Ну, чего стоишь… Сидишь, - рассердилась я. – Помогай.
Мы взялись за клещи вдвоём и закряхтели от натуги. И ничего не получилось.
-Фу, - сказала я и присела отдохнуть, а Зойка странно на меня глядела. И тут, вдруг, цепь брякнула и распалась попалам. Зойка аж подпрыгнула и икнула.
-Это как же так?
-Колдовство, - ответила я, - ну, или дефект металлургического характера какой-нибудь. Чего время теряешь? Иди уже.
-Ладно, - согласилась Зойка и отправилась наружу. А я осталась недине с пойманным бандитом, который продолжал трепыхаться и ругаться внутри клетки. Ничего, со временем устанет и успокоится. А я пока приведу его в штатное состояние, предусмотренное конструкцией этой мерзкой клетки. Бандит, хотя и трепыхался, но свободы движений у него и так было мало. Поэтому я без особых проблем закрепила его конечности в предусмотренных для этого захватах. После нескольких попыток поймала петлёй его шею и притянула голову вниз, к полукруглому шейному фиксатору. Теперь уже он ругался с половинной силой, а о трепыханиях можно было забыть. Я же принялась за задние стержни. Клетка, конечно, была женская. То есть предназначалась для сведения с ума жертвы женского пола. Поэтому была оборудована двумя задними стержнями, что, понятное дело, вызывало проблемы. Как по части единственного отверстия сзади у текущей жертвы, так и по части его неудачного расположения относительно диспозиции стержней клетки. Я даже подумала отказаться от их применения, но рассудила, что со стержнем внутри злодей станет сговорчивее, а главное быстрее придёт в конструктивное моральное состояние для общения. Тем более, мне совсем не хотелось приводить в действие мерзкое оснащение клетки, расположенное со стороны головы. Да и как бы он тогда на мои вопросы отвечал?
-Вы.. Вы.. Вы-пус-ти, - первое, что он произнёс, перестав ругаться.
-Нет, - отказалась я.
-Ч-чего хо-чешь?
-Узнал меня?
-Не знаю!
Я молча повернула стержень ещё на полтора оборота, и он тут же заорал:
-Помню!
-Ага. Осознаёшь теперь моё моральное состояние?
-Ну… Ну… Договоримся?
-Серьёзно?
-Чего хочешь?
-Где негритянка?
-Н-не знаю! Обеих вас заказчику отправили, ну…
-Когда?
-Да, сразу.
-Точнее. Когда это было?
-Ну, с четверть цикла назад. Не помню!
-Кто нас заказывал?
-Да откуда я знаю?!
-А кто знает?
-Не знаю!
Я снова взялась за стержень, но он тут же заорал:
-Не знаю! Я же… Откуда? Монтёр знает, наверное. Может быть. А я-то откуда!
-Монтёр? И кто же у нас монтёр?
-Да не монтёр, а Монт. Тёртый. Командует который.
-И где мне его искать?
-Да не надо его искать. Сам придёт скоро. Выпусти, а?
-Сейчас, разбежался. Я твоего монтёра в такую же клетку законопачу. Как думаешь, разговорится, или ещё и тросики в нозри засовывать придётся?
-Три чёрта в вонючую грязь!
-Брось ругаться, идиот, - посоветовала я, - а то ещё язык отрежут. Аннолиус же.
Однако, бандит снова принялся ругаться, да ещё и погромче, чем раньше. Может он своего монтёра так предупредить хочет, если уж тот скоро придёт? Ну, вряд ли он явится раньше, чем Зойка с блюстителями. А если и нет, придётся мне и его глушить. Я огляделась получше. В клетку мне одной никого не запихать. Зато тут висело несколько связок цепей и верёвок. Ну, за неимением другого…
И тут кто-то стал грохотать входной дварью. Я поскочила к проходу, встала сбоку и приготовила шокер. Как раз вовремя. В дверь вломился монтёр. Тот самый, которого я тогда посчитала за главного местного бандита. Не долго думая, я ткнула в него шокером, и… И ничего не вышло! Конечно же, весь заряд оказался истраченным во время борьбы с предыдущим бандитом! А текущий бандит тут же ухватил меня обеими лапами за обруч, пригнул к земле и уставился, вытаращив глаза. И сказал единственное слово:
-Ты-ы-ы-ы!
И начал со страшной силой трясти обруч и всю насаженную мне на шею конструкцию. У меня залязгали зубы, а внутри колодки защёлкал счётчик, непрерывными щелчками. Мне резко сдавило горло и… И всё.