Однажды, на одном из приёмов, когда Анастасия, в очередной раз, оказалась центром шумной и многочисленной толпы преданных ей поклонников, мадам Уварова, шествуя под руку с господином Петушковым, прогуливалась по этой части гостиной, чего прежде никогда не случалось.
Никанор Васильевич первым обратил внимание своей спутницы на оживлённое скопление молодых людей.
- Что же это за собрание? - вопрошает он с любопытством.
Мадам Уварова, сверкнув жемчужной улыбкой, охотно отвечает:
- А это, мой драгоценный друг, ваша протеже и её поклонники.
Господин Петушков нахмурился. До сей поры ему не приходило в голову, какие последствия могло принести его легкомысленное очарование хозяйкою дома. Мысленно, он корил себя за беспечность, под действием которой поддался своему увлечению, совершенно упустив из виду доверенную его попечениям юную особу. Если судить со стороны, то выходило так, будто он, хоть и без умысла, но всё же по доброй воле, всё это время, участвовал в "растлении" своей подопечной, неоднократно подвергавшейся дурному воздействию. И в то время, когда он преспокойно играл в карты за столом, через разделявшую их комнаты стену, Анастасия оказалась вынуждена принимать ухаживания молодых повес, среди которых, несомненно, были и те кто имел некоторый опыт в искушении и совращении невинных девиц.
- Вы позволите? - Никанор Васильевич высвободил свою руку из мягкой руки госпожи Уваровой и, поклонившись, хотел было направить свои стопы в сторону пробудившего его интерес собрания, но был остановлен её чарующим голосом.
- Никанор Васильевич, любезный друг! Вы же не оставите меня одну посреди комнаты?
- Простите! - опомнился господин Петушков. Признав свою оплошность, он вернулся к сопровождаемой им даме.
- Мне показалось или у вас действительно появилось какое-то срочное дело? - вкрадчиво спросила мадам Уварова, после того как её рука снова водрузилась на руку спутника.
- Мм, - замялся Никанор Васильевич.
- Полноте, мой друг, объясните мне причину такой импульсивности, - мягко настаивала мадам, продолжая неспешно продвигаться в ту сторону, в которую он имел намерение только, что пойти.
- Мне очень не ловко за моё поведение, - искренне раскаивался господин Петушков. - И прошу, за него, прощения.
- Ну разумеется, мой друг, я вас простила и нисколько на вас не сержусь, - ворковала она ангельским голоском.
За время своего краткого разговора мадам Уварова и господин Петушков успели приблизиться к самому оживленному месту, этой части, гостиной и, сделав передышку в которой они оба, как оказалось, нуждались, остановились от него в двух шагах.
Их присутствие осталось незамеченным.
Мадам Уварова украдкой взглянула на своего спутника, вид которого, красноречивее слов, говорил о его бешенном желание сиюминутно разогнать ненавистную толпу и вызволить юную родственницу из коварной осады.
Негромким кашлем, мадам Уварова деликатно известила о своём присутствии. Молодые люди обернулись, увидели её, а также свирепое лицо господина Петушкова. В замешательстве, все разговоры смолкли, а плотные ряды разомкнулись. И взору Никанора Васильевича предстала Анастасия, в полном великолепии свойственном её возрасту и красоте!
- Вот видите! - воскликнула мадам Уварова, обращаясь к своему спутнику. - Вы зря беспокоились, у вашей племянницы есть всё, и надёжная охрана, и достойные развлечения.
Господин Петушков обвёл грозным взглядом, вытянувшихся по струнке обескураженных молодых людей, и остановился на безмятежном лице Анастасии.
- В этом зале очень душно, - медленно проговорил он. - Анастасия, если вы пройдёте в соседнюю комнату, вам станет прохладнее, - скорее настоятельно порекомендовал, чем предложил Никанор Васильевич.
Возможности выбора свелись к нулю, как только, закончив фразу, он подал свою руку.
- Буду признательна! - ради приличия, слукавила Анастасия.
Ликуя сердцем, господин Петушков торжественно удалялся от толпы озадаченных молодых людей, сопровождаемый, под руку с обеих сторон, двумя великолепными дамами...