Следовало поторопиться. Проверено уже не раз: в горах промежуток между ярким солнечным днем и его противоположностью-звездной ночью- очень короток. Вот и сейчас как только ослепительно оранжевый солнечный шар исчез за почти отвесным склоном ущелья, слоисто- серые сумерки стали стремительно опускаться к земле, делая расплывчатыми и таинственными изгибы узкого ущелья и старой узкоколейки, когда-то проложенной в нем.
Надежде не хотелось возвращаться. Каких- то четыре километра отделяли этот затерянный и так необходимый ей сейчас мир от того, другого мира, где шум и смех, кафешки со стандартным набором слабого и не очень алкоголя, шашлычок под коньячок и шум горной речки… У этих таких диаметрально противоположных миров было одно объединяющее их обстоятельство - в них больше не было Его.
Когда-то давно сотрудница, вернувшись из отпуска, показала фото сказочно красивой Адыгеи, в том числе и Гуамского ущелья с бурлящей в его глубине речкой Курджипс и извивающейся змейкой узкоколейки. Чуть позже попалась небольшая статейка в журнале, где рассказывалось о нечеловеческих условиях, в которых заключенные в середине тридцатых сквозь скальные породы проложили по ущелью «железку» . В памяти даже отложились названия сел, которые эта дорога связала: Мезмай и Гуамка. Страна развивалась, ей были необходимы лес и другие богатства из в ту пору и впрямь затерянного мира…
…Очередной скандал возник «из ничего». Муж долго орал, не давая вставить ни слова. Случилось же вполне безобидное событие: в ванной сорвалась и с грохотом рухнула на пол перекладина, удерживающая шторку. То, что на плече Надежды остался огромный синяк, оставленный перекладиной, вместо элементарного сочувствия вызвало у него приступ почти животной злобы.
Очень часто в последнее время Надежда долгими бессонными ночами пыталась анализировать происходящее, найти и исправить все то, что может вызывать скандалы. Но попытки превратить очередную надвигающуюся бурю в шутку были сродни приему лекарства «озверин» из давнего мультика; разговора на больную тему не получалось. И вот, руководствуясь стихийным наплывом противоречивых желаний и эмоций, быстро сложила в рюкзачок самое необходимое, сняла в банкомате так кстати перечисленную пенсию и … здравствуй, Гуамка!
В первый же день, сняв у местных жителей жилье и разузнав дорогу, Надежда быстрым шагом направилась к началу маршрута. В пять вечера курсирующий по ущелью паровозик с четырьмя прогулочными вагончиками заканчивал свой трудовой день, и желающие могли по шпалам или узкой тропинке вдоль обрыва прогуляться на расстояние, которое можно преодолеть до наступления темноты. Вид в ущелье был великолепен: справа на большую высоту уходила почти отвесная скалистая стена, кое-где нависающая над дорогой изогнутым козырьком, слева далеко внизу шумел Курджипс, русло которого становилось все уже, а глубина ущелья все увеличивалась. Левый берег, покрытый лесом, тоже круто уходил вверх. И там, над верхушками вековых деревьев, полыхали оранжево-багровые краски заходящего солнца. Надежда привыкла к быстрой ходьбе и оставила позади себя несколько семейных пар с детьми, группы ребят с рюкзаками и фотоаппаратами. Были и такие, как она, одиночки. Какой-то мужчина ее лет попросил сфотографировать его на фоне бурлящей реки и заходящего солнца. Сделав пару снимков и молча кивнув в ответ на слова благодарности, снова прибавила скорость… Позади остался перрончик , кафешка и еще какие-то со-оружения- это был конец маршрута прогулочного паровозика. Дальше дорога оставалась пригодной для прогулки, только отсутствовали перила вдоль обрыва да почти не стало пешеходов-туристов. Вот впереди показались синие конструкции проложенного над пропастью моста. Так вот он какой, знаменитый мост, дважды взорванный партизанами, преградивший путь отборным немецким частям, так и не прорвавшимся в далеком сорок втором к Красной Поляне и дальше, к Сочи! Постояв у перил и полюбовавшись суровой красотой этого места, где в шумный Курджипс по каменному руслу вливается такой же бурлящий приток, почувствовав приближающуюся темноту и подавив желание пройти по шпалам дальше, Надежда быстрым шагом пошла назад. Вот почти бегом спешит выйти из ущелья семья с детьми младшего школьного возраста, а вот и тот мужчина с фотоаппаратом. Он вроде бы специально задержался, чтобы на обратном пути снова встретить Надежду. Наверное, показалось… Обогнав его, она еще долго ощущала за спиной его присутствие, а в память врезался чуть грустный прищур его серых глаз…
Утро оказалось солнечным, добрым. Заранее расспросив хозяев, Надежда расписала день до того момента, когда снова можно будет войти в ущелье. Она очень хотела до наступления сумерек пройти по нему по возможности дальше, узнать и увидеть, далеко ли еще можно идти по шпалам, чувствовать в себе давно забытую легкость и не вспоминать о ссорах и другом соре из на время покинутого ею мира. На этот раз предусмотрительно взяла с собой спички, фонарик, воду и нехитрый перекус. Как только в пять вечера локомотивчик выехал из ущелья, Надежда почти бегом отправилась по уже знакомому маршруту. Оказалось, что мост совсем недалеко и дальше дорога вполне проходима. Ущелье вскоре закончилось, и с той стороны, где шумел Курджипс, открылась красивая долина с южной растительностью. Вскоре Надежда вышла на озаренную заходящим солнцем поляну со следами пребывания туристов, а дальше… несколько отдельно лежащих рельсов и шпал завершали железнодорожное полотно.
От местных жителей Надежда знала, что лет двадцать назад селевой поток разорвал дорогу на две примерно равные части. Туристы протоптали тропинку, и при желании можно пройти вперед, к продолжению дороги. Но скоро начнет темнеть… Надежда присела на шпалу, лежащую перпендикулярно полотну –словно истина в последней инстанции. Вот она, ее жизнь- спешила по шпалам вперед-работа, дети, дом- и оказалась у черты, за которой-неизвестность. Побыть бы хоть часок на этой чудной поляне, привести в порядок мысли… Но начинало быстро темнеть, а в небе уже четко прорисовался ломтик молодой луны. Медленно поднявшись и с сожалением оглянувшись на разбросанные рельсы, Надежда вздрогнула: она здесь не одна! Чуть в стороне, на отброшенной стихией такой же шпале, сидел тот давешний сероглазый мужчина. Встретившись с ней взглядом, он поднялся и негромко произнес: «Пойдемте, пока нас не застала здесь ночь». И пошел по шпалам, изредка оглядываясь, словно проверяя, не отстает ли она. Расстояние между шпалами заставляло корректировать длину шага и в то же время делало шаги четкими и уверенными. И постепенно такими малозначимыми стали казаться все причины, заставившие Надежду совершить эту попытку убежать от себя, от проблем… А завтра она выйдет рано-рано, когда еще не курсирует прогулочный локомотив, дойдет до места, где кончаются рельсы… и найдет их продолжение. Обязательно наступит завтра!