07/09/2016.
Музыкальный фон для вдохновения:
Начало: https://music.yandex.ru/users/teorks/playlists/1000
Разное: https://music.yandex.ru/users/teorks/playlists/1001
* * *
Меня зовут Катя. Мне пять лет. Я учусь с папой писать. Это мое первое сочинение — называется «дневник».
У меня есть папа и мама. Еще у меня есть дедушка, две бабушки и кошка. И одна бабушка зовет меня Кирюшей.
Папа и мама работают, а меня сдают в детский сад, чтобы я одна не убилась — я могу.
Мы живем дома. Он деревянный, с трубой, лестницей, дверями и окнами, в вокруг — забор, очень высокий, потому что до верху не допрыгнуть, но за ним все видно. За ним водится еще куча всяких детей, с которыми можно играть, прыгать, лазать, носиться, возиться, ломать руки и ноги, сдирать кожу с локтей и колен, сворачивать себе шею... (Всё, мама больше не подсказывает.) Поэтому меня иногда нужно держать взапертях. Но я тогда очень злая...
Я теперь устала писать.
* * *
Хотя я уже давно могу читать книжки сама, мне больше нравится, когда их мне читают, чтобы я не уставала. Но когда папа читает мне книжку, он задает кучу вопросов, про которые нужно думать, потому что он ничего не понимает про сказки — ему все нужно объяснять. И я ему все объясняю, как могу, и тоже очень устаю... А взрослые думают, что они очень умные. Их, наверное, только читать учили. А думать не учили.
* * *
Иногда мы ходим со знакомыми ребятами друг к другу в гости смотреть диафильмы, потому что у всех они разные. У одного какой-то есть, а у другого такого нет, а у кого-то вообще — никаких нет, потому для них еще нужен проектор, который у нас есть. Нам их читает кто-нибудь из пап или мам, а в садике — воспитательница. Почему-то никто больше из маленьких читать буквы на картинках не может. А я могу даже сама читать. Это же так просто...
Папа показывал нам новый диафильм. Там мальчик попал из шкафа в будущее, на сто лет вперед и узнал, что люди летают по городу на таких шарах и получают мороженое из автоматов, как газировку. Я спросила: «Это — правда, что можно будет так летать и мороженое есть, когда захочешь?» Он сказал, что это все просто придумано, но, может, так и будет. Я хочу, чтоб было! И мы сказали, что хотим посмотреть продолжение. Оказывается, можно посмотреть про это настоящий фильм, и я его увижу когда-нибудь, но позже.
* * *
Нам, с другом Мишкой, в садике постоянно приходят в мысли всякие идеи. И опять пришла идея, когда мы гуляли. Мы играли в ракете и решили полететь на Луну. Там, кажется, должны быть горы и большие ямы. И там нету людей. И еще там нету воспитателей и родителей, и никто не мешает вообще. Можно делать все, что хочешь. Даже машин нету. Но поняли, что в пустой ракете мы не можем улететь. И она еще вкопана в землю. Мы постарались покопать, но конца не нашли и пока прекратили копать.
* * *
Мы, с Мишкой, разобрались, что наша ракета не полетит, потому что у нее нет двигателя и специальной воды, которую в него нужно вливать, чтобы работал. Поэтому нашей ракете нужен двигатель, а нам нужно его достать!
* * *
Сегодня нам Лёнька в садике рассказывал очень интересный заграничный фильм, который вчера увидел. Про то, как какой-то дядька — хороший — бегал по дремучему лесу от чудовища с другой планеты. Мне потом тоже, наверное, нужно будет какой-нибудь фильм рассказать, который никто не видел, но мне сначала его нужно увидеть.
* * *
Мы, с Мишкой, опять сидели в ракете и рассказывали себе, какие знаем, истории про Луну и про лунатиков, чтобы знать побольше. Мы попытались представить, как мы уже туда летим. Но поняли, что нам нужно заделать чем-то окна, чтобы какой-нибудь метеорит не залетел или просто обычный дождь. А то на нас немного начало капать в щели. А на Луну почему-то всегда летают ночью, когда летают еще и метеориты. Мы пока можем только подушки из спальни притащить, но через них ничего не видно будет. Из дома ничего не дадут или отберут, когда придем в садик.
И потом воспиталка нас разогнала, потому что мы зарылись в кучу листьев. Вот...
* * *
Вечером нам по телевизору показывают передачу про «летающие тарелки» и пришельцев из космоса. Они вытворяют всякие необычные и очень непонятные штуки, которые очень пугают людей. Там говорят, что они берутся из Космоса, но пришельцев показывают мало, а я хочу узнать, как они говорят и спросить у них про Космос. Мне очень интересно, но обычно становится даже страшно в туалет вечером бегать, когда темно, и спать одной. Но я поняла, что если буду бояться, то пропущу самое интересное. Поэтому буду учиться не бояться.
* * *
Я хожу к ребятам, у которых телевизор показывает фильмы со смешным голосом, которые у нас телевизор дома не показывает. Особенно если там ужастики. Мне кажется, что это нужно, чтобы мне научиться не бояться. Но пока еще начинается бояться за меня мама, когда я прихожу домой и хожу, прижимаясь к стенке, и оглядываюсь. Особенно после этого дядьки с ножами на руке...
* * *
Мы очень рано встали утром, когда еще почти все спали, и потом долго ехали на автобусе, даже два раза. На втором автобусе было ехать совсем долго, скучно и сонно. Потом мы пришли к самолету. Когда мы поднимались в него, он был намного больше автобуса. У него огромные двигатели, как бочки, снаружи и толстенные крылья. Потом мы были привязаны к стульям внутри... Я была над небом и сидела у окна, чтобы все видеть. Облака как подушки, и думала, что по ним можно прыгать, но их нельзя было даже потрогать. Но это только кажется, потому что я знаю, что они всего лишь как дым. Это очень высоко, но мы, оказывается, все равно даже не могли еще долететь ни до какой звезды, ни до луны, хотя реки даже были уже тонкие, прямо как маленькие черви.
Мы спустились на самолете в город, который называется «Москва». Мы приезжали сюда раньше на поезде, но я почти даже не помню. А меня сразу тут хотели сдать в какую-то камеру хранения. Я должна была там сидеть. Но мне нужно было ходить и все видеть, — и я отказалась сразу.
Потом мы ехали на машине, чтобы попасть на метро. Это такой подземный поезд, чтобы быстро ехать в совсем далекое место в городе, потому что тут совсем большой город. А на земле в городе с такой скоростью он подавил бы много людей. Зато под землей он никому не мешает. Чтобы дойти до этого поезда мы спускались очень глубоко на такой же живой лестнице, как в цуме. Но даже в цуме столько людей никогда не было... Там, под землей, я видела даже живых негров. Но у них почему-то были белые руки. Папа сказал, что они, наверное, стираются, потому что ими постоянно работают. Их можно увидеть почти только в Москве, потому что туда приезжают люди со всего мира, а к нам в город, или в деревню к бабушкам и дедушкам, или даже на море, куда мы ездим, все эти необычные люди почему-то совсем не приезжают. Вот жалость!.. От людей там даже бывает совсем тесно, как в автобусе.
Я спросила: можно ли мне узнать вообще всех людей в мире? Папа сказал, что, скорее всего, не получится...
Мы ходили гулять на Красную площадь. Это самая большая улица на земле. И там мы видели самую большую очередь, в которой нужно было очень долго стоять, чтобы посмотреть на дядьку, который висит у нас в садике на стене, которого зовут Ленин и который ходил с бревном и чайником — в книжках. А теперь он только лежит. Мама с папой решили, что мы туда не пойдем, потому что — долго, хотя туда все ходят. Но я не расстроилась. Там большая, длинная и красная стена с самыми большими часами и много еще огромных и красивых домов вокруг. Обычно, чем больше дома, тем они некрасивее, а самые красивые я видела только в деревне, и они — маленькие. Я бы там еще все хотела облазить, но с этими взрослыми ничего нельзя делать...
Скоро мы опять поехали на метро и на новом самолете полетели дальше к морю, потому что в Москве еще моря нет. Это только середина пути. А на поезде мы бы еще даже сюда не доехали. Самолеты очень быстро летают — намного быстрее поездов. А ракеты должны летать еще быстрее самолетов. Почему мы летаем на море на самолете, а не на ракете? И через Москву, а не через Луну? Может быть, в следующий раз?..
Я тогда очень устала и спала прямо на вокзале. И почти не заметила, как мы приехали к нашему дому у моря.
* * *
Ура! Мы наконец-то попали на море. Когда мы пришли к пляжу, то сразу купили там леденцы на палочке. А я побежала сразу на песок и сняла, как дура, босоножки, чтобы быстрее добежать до моря, которое еще было далеко. Песок очень горячий, и я все время теряю тапки, даже если не хочу, и обжигаюсь. Я подумала, что может быть так, что, если вдруг устану, как сейчас или еще больше, то, чтобы сесть без тряпки, нужно будет еще куда-то очень далеко бежать — до травы или до моря, где песок мокрый. И тогда вообще — смерть! А когда показывали пустыню — там вообще нигде не было видно ни травы, ни моря. А там ведь совсем юг — даже море высыхает...
Когда я вижу большое море и даже большущий берег, где людей видимо-невидимо, — я сразу обалдеваю! Хочу скорее научиться нырять и ловить ракушки со дна. Самые большие: белые, черные и разноцветные — все, какие бывают. Но я еще даже плохо плаваю без матраса...
А сейчас я, после всего этого, вообще, болею и чешуся, потому что сгорела. Особенно на плечах. Меня все время мажут, но все равно противно. Даже лежать и спать...
* * *
Иногда мы ходим на другой пляж, где меньше людей. Лестница к тому пляжу очень высокая громко и весело звенит, поэтому по ней интересно ходить и бегать. Еще она сверху вся в козлячьих какашках, которые там вокруг. Внизу на песке валяются дырявые и ржавые лодки, которые, если железные, тоже страшно нагреваются, и на них трудно сидеть без подстилки...
Море очень далекое, и, когда на туда смотришь, хочешь туда побежать или полететь, чтобы не промокнуть и провалиться, и посмотреть, что там совсем далеко. Там, на самом краю, бывают кораблики, как точки, и их тоже хочется достать и рассмотреть, но там совсем не видно. Они, наверное, ловят рыбу. Только если папа достанет бинокль — можно будет посмотреть...
Когда мы поднимаемся, чтобы пойти домой, и мама с папой покупают квас из бочки, смотреть с горы еще интересней. Сразу видно еще столько интересного на берегу вокруг. Уходить не хочется вообще! Потому что когда видишь простор — хочется все пробежать и оглядеть. А когда тесно — хочется только сидеть. И когда тесно, хочется туда, где просторно. А здесь простор в море, но у меня нет лодки побыстрее, чтобы обплыть побольше воды. И простор в небе, но у меня нет самолета, чтобы облететь все небо. И я уже вся зажарилась. Поэтому надо уходить. Мне тогда дают большущую кружку кваса — и я ее сразу выпиваю. И даже хочется еще.
Никогда не видела самолетных и лодочных магазинов. Откуда они берутся? И где купить ракету?..
Потом мы ходим по магазинам и едим всякую всячину-вкуснятину, пока не придем домой, чтобы помыться холодной водой.
* * *
Когда мы смотрели фильм про Войну, там наш солдат лежал убитый с открытыми глазами. Я думала, что когда человек умирает, у него глаза закрываются, и поэтому он ничего не видит. И вообще не может ничего делать. Как во сне. Но солдат умер с открытыми глазами. Я спросила: «Он может что-нибудь видеть?» Попа ответил: «Нет». А мне это уже трудно понять. Как это себе представить? — я пока не знаю...
* * *
Скоро будет праздник — Новый год. Сегодня мы, с мамой, готовили платье для утренника, потому что я буду спящей царевной, как в сказке. Буду лежать в хрустальном гробу из картона.
* * *
По телевизору показывали дядьку, который всегда заряжает воду. И мы поставили ему банку. Папа сказал: «Если спиртом не запахнет, то все зря: за воду ничего не достанешь». Потом мы понюхали, но нам ничем не пахло — только водой...
* * *
Сегодня мы, с мамой и папой, ходили на кино про пришельцев. Там инопланетяне скрывались в каких-то коконах — как большие яйца — и носили человеческую кожу, хотя сами как призраки. Такого я себе не могла даже представить! И у них была такая здоровая «тарелка»!
* * *
Скоро я пойду в школу. Мне сказали, что я там смогу узнать много интересного — гораздо больше, чем в садике. И я сказала Мише, в какую школу я пойду. А он сказал, что будет совсем в другой, потому что он живет в квартале за мостом, а там ближе другая школа. Теперь я не хочу идти в нашу школу — там у меня не будет друзей.
* * *
Я спросила родителей, можно ли мне пойти в одну школу с Мишей. Они будут думать.
* * *
Родители решили, что мне может быть полезным пойти в более далекую школу, особенно с другом. Но им будет труднее меня туда провожать, и до автобуса далеко ходить...
Ура! Я пойду в школу Мишкой! И мы будем дальше вместе играть и придумывать разные штуки...
* * *
Сегодня мы купили школьную форму, в которой я себе понравилась. И родителям тоже понравилась. Особенно красивый белый фартук, который мне, как всегда, особенно приказали беречь, потому что они меня знают...
* * *
Мы смотрели по телевизору, что в Москве ездят танки и ходят люди с автоматами, дерутся и пугают друг друга. Мне тоже немножко страшно, потому что я тоже там была когда-то. И кажется, что может быть везде война.
* * *
У нас теперь будет новый флаг — такой, как я видела раньше только в книжках про старину, которые мне читал папа. И нам показали, как его поднимают в Москве. Это, наверное, хорошо, потому что бабушка всегда говорила, что большевики были злые и убивали хороших священников, и от них у нас везде были плохие флаги и звезды. Теперь мне флаг нравится, и все говорят, что мы будем жить по-другому. Это — как Революция, только наоборот. Мы будем снова Россией, как при царе. И это — интересно. Мне многое старинное нравится больше.
* * *
Сегодня Первое сентября, потому что я пошла в школу. Мы приехали туда на автобусе, когда меня нарядили в форму. Там был дом не похожий на наш садик — другого цвета. Было очень интересно, потому что я не видела сразу столько праздничных детей и взрослых вместе. Это называется «линейка». Все приносили цветы, которые потом отдавали разным тетям. И все девочки были похожи, как я. Мы даже смеялись вместе.
Потом нас разделили и проводили в дом, а потом — в класс. Там с нами знакомилась учительница. Красивая. Я тут все равно никого в классе не знаю, потому что Мишка оказался в другом классе. Но мы его все равно нашли, и будем дружить. Только стало жарко — вся форма ко мне прилипла...
После урока меня вывели во двор школы, и папа там меня снимал на пленку. Потом он сделает из нее фотографию, и я положу ее сюда.
* * *
Мне сегодня очень обидно, потому что, когда в школе началась перемена, я сразу побежала к Мишке, чтобы пойти вместе гулять, я упала и больно ушибла колено. Это потому что какой-то парень — больше меня — подставил мне подножку и еще смеялся. И я не знала, что делать от обиды...
Когда я рассказала дома, папа сказал, что хуже школы могут быть только армия и зона (то есть тюрьма). Он как бы шутил, но сказал, что в шутке есть доля шутки, потому что дети — это как бы как звери, и они не имеют соображения и, пока их не дрессируют, имеют только звериные повадки. Но я ведь точно не зверь... И зачем меня туда отправили? Придется теперь постоянно смотреть по сторонам и всех бояться, потому что я не знаю, кто там зверь...
Почему люди вдруг становятся зверями, ведь в садике на людей просто так никто не нападал?
* * *
Меня без конца учат писать закорючки красиво, по линейке, потому что я пишу криво и неправильно. Но другие вообще — не умеют. А мне лень: и так же всем понятно, что пишу.
* * *
Прошла первая неделя, когда я в школе. Узнала кучу новых слов, но мама и папа не все их мне объяснили. Потом сама разберусь...
* * *
По телевизору показывают фильм про пришельцев. Я их все смотрю. Там пришельцев не видно, потому что они приходят, как уродливый страшный шар, и бьют людей невидимой силой. А потом люди меняются и становятся совсем не как люди, то есть ведут себя не как люди, хотя выглядят такими же, как были. Только молодых почему-то не могут изменять. Там нет ни одного чудовища, а мне все равно немного страшно...
* * *
Миша почему-то не такой, как раньше. С ним уже не интересно. И он, кажется... трус. Мне даже обидно от него. У Мишки совсем неинтересная компания, они совсем не такие, как нужно. И мне не хочется играть с ними.
С девочками в школе тоже можно только скакать на резинке, играть в фантики и говорить про рабыню Изауру...
* * *
Я постоянно говорю, что мне скучно. А папа подсказал, что самых интересных людей нужно, наверное, искать в кружках и секциях, когда дети занимаются какими-то интересными делами. Они все равно собирались меня куда-то туда отправлять. Поэтому мы решили искать мне какой-нибудь интересный кружок или секцию в школе и городе. Но я не знаю, какой — интересный: я там еще не была...
То бе континуед: http://www.proza.ru/2016/11/21/1128