Мои женщины. 01 ноября 1973 г. Любит, не любит.
Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет. Фото Алексея Захарова. Свадебный и портретный фотограф в Орле, член Союза фотохудожников России, член FIAP(международной федерации фотоискусств) в звании EFIAP/b. https://vk.com/weddingphotographerorel, https://500px.com/zakharovfoto
Я написал Оле первое письмо на 16 страницах, которое смог отправить ей только через 110 суток после нашего знакомства…
Непередаваемые ощущения испытывает человек, ожидающий ответа на письмо…
Сотни, тысячи оттенков чувств и мыслей, образов и выдумок обуревает сознание, будоражит память, вызывает усиленную работу ума и разума: «Не так написал!», «Не то хотел сказать!», «Поймёт, не поймёт?»…
Совсем как в детско-школьной игре-гадании: «Любит - не любит, к сердцу прижмёт, плюнет, поцелует – к чёрту пошлёт».
Сами собой только что родились стихи:
Любит, не любит,
К сердцу прижмёт,
Даст подзатыльник,
К чёрту пошлёт,
Крепко обнимет,
Взгляд подарит,
Так поцелует,
Что море вскипит,
Вмиг отвернётся,
Скажет: «Пошли»,
Ты не захочешь,
А он погодит,
Робко посмотрит,
Руку подаст,
Током ударит,
Искры из глаз,
Любит, не любит,
Тут не поймёшь,
Близость покажет
Гож иль не гож.
Примерно так я, рулевой и комсорг БПК «Свирепый», грезил поздно вечером в первый день ноября 1973 года на верхней койке в кубрике личного состава БЧ-1 и БЧ-4.
Поролоновый матрац и простыня не спасали от жёсткости койки-полки. Несмотря на усиленное гудение вентиляторов на моём месте было душно и жарко, потому что прямо над головой проходил плотный кубический поток электрических кабелей в бронированной оплётке.
Моя койка-полка была мала мне по росту, мне приходилось всё время подгибать под себя ноги, упираться ими в перегородку или свешивать их в проход между койками.
Спящие ребята храпели, пыхтели, сопели, что-то «буровили» во сне, вздыхали и пукали…
Дневальный дремал, сидя возле приставного столика с журналом побудок и дежурной лампочкой в решётчатом обрамлении и взрывобезопасном плафоне.
Я никому ещё не рассказывал о письме Оленьки, о такой интересной и внезапной встрече с этой милой девушкой. Поэтому всё, что я ощущал, чувствовал и видел в своём воспалённом молодостью воображении, грезилось во мне и вспыхивало видениями во сне.
Кто-то с усмешкой помогал мне грезить. Я наяву видел Оленьку, играющую на скрипке, мечтающую обо мне, шаловливо порхающую в коротенькой юбочке среди ромашкового поля.
Любит, не любит, плюнет, поцелует, к чёрту пошлёт, дар принесёт…
Я мечтал, представлял, сочинял, думал, ворочался и никак не мог до конца уснуть, чтобы погасить в себе разгорающийся пожар, вызывающий сильную жажду любви…
«А как же Валя Архипова?» - поздно спросила моя Фея красоты и страсти, а сама завертелась, закружилась в вихре-вальсе передо мной.
Её лукавые глаза и стройные ножки много выше коленей окончательно смутили мой разум, и я поплыл в волнах выплеснутой фонтаном мужской энергии…
Ах, девушки, девушки! Что ж вы с нами делаете…