Краткая исповедь, или скомканные воспоминания.
Давно это было, очень давно. Однако с возрастом несколько иначе переосмысливаешь свои прошлые поступки. Конечно, накуролесило было столько, что и не вспомнить. Идеальных, да безгрешных людей нет, наверное. Я не исключение. Начни жизнь заново, наверняка наряду с исправленными ошибками появились бы новые. А уж меньше их будет, или больше, вот вопрос!
Вспоминая прошлые годы, конечно память чаще отображает больше хорошего, нежели плохого. Но вот в истории с Маринкой, не даёт мне покоя один маленький, незначительный эпизод. Тогда я тоже не придал ему особого значения. Собственно и теперь не вижу в нём чего-то особого, но что-то внутри меня хочет извиниться.
Я был молодой здоровый и красивый парень, недавно отслуживший в армии. Некоторое время привыкал к гражданской жизни. Иногда странно было видеть, как симпатичные девчонки гуляют, обнявшись с какими-то прыщавыми чудиками, совершенно не замечая меня. Но это чувство быстро прошло. Я заметил, что не остаюсь без внимания и стоит только сделать шаг. И я его сделал. Да не один, а несколько, и ещё в разные стороны. Словом – понесло меня по девкам...
Не забывая о серьёзном, пошёл на работу и поступил на вечерние отделение технического ВУЗа. В молодости времени хватало на всё, когда правильно им распоряжаешься. Правда, это происходило не по плану, а спонтанно, но подругами я обзавёлся везде. Совершенно не тратил время на длительные ухаживания с переездами по городу из конца в конец. Была подруга рядом с домом. Была в институте. Была подруга друга, не его конкретно, а просто соседка. Марина была подругой на работе. Кто-то может назвать меня ленивым, но это не так. Это просто удобство, и далёко не ленивое! Встречаться одновременно с несколькими, – какая же это лень? Но здоровье позволяло.
Марина, конечно, знала обо мне многое. Знала, что я – бабник. Что она не единственная, с кем я встречаюсь, но нас обоих всё устраивало. Она была замужняя мама, а потому не могла претендовать на мою верность.
Молоденькие девчушки были хороши. С ними и пройтись под руку было приятно, когда прохожие выворачивают головы в след. Роскошные фигуры, лучезарная свежесть, заразительная притягательность. Однако всегда есть это дурацкое "но". Большинству из них почему-то хотелось "будущей определённости", назовём это так. Кто намёками с наводящими вопросами, кто попытками знакомства с родителями, а кто и лоб спрашивал: "А ты на мне женишься", охлаждали мои чувства к ним. Женитьба значилась в моих планах, только несколько отдалённых. Так, наряду с юными холостячками стали появляться и молоденькие замужние женщины. С ними и разговор бывал интереснее. Ни каких видов на замужество, так как оно уже состоялось, и колоссальный плюс в свиданиях. Любовные встречи были не часты, – не просто ускользнуть из семьи по уважительной причине, а потому фееричны. Урвав от повседневности пару часов, они, как в омут с головой...
В прежние времена можно было подзаработать отгулы на дежурстве в народной дружине. Мне, как комсоргу, такие бонусы не полагались, но я, составляя списки, мог выбрать себе компанию. Можно было сдать кровь, получив выходной в этот день, плюс три отгула на будущее. А сдавши кровь вместе с любовницей, увезти её к себе домой. Было здоровье!
Уже не помню, как соблазнил я Марину. У неё был любимый сын. Не очень любимый муж. И не любимая свекровь. Замуж она выскочила быстро, практически за первого, кто предложил. Есть в наших девочках некая неуверенность, ну тогда была некая недооценка себя. Зато теперь сплошные переоценки бегают... Конечно, соблазнение замужней женщины поступок аморальный. Но уводить её из семьи я не собирался, а раз она на это пошла, значит ей, это было надо. Мы оба получали желаемое. Она: внимание, любовь и удовлетворение – всё то, о чём давно забыла дома. Я – даже больше. В таких отношениях я имел приоритет. Любая моя прихоть исполнялась, чтобы не разочаровывать меня, и не быть отвергнутой. Таких моментов с юными девами не было. Их капризы, скромность, или робость не позволяли насладиться друг другом в полной мере. С Мариной мы брали от любви всё. Естественно, я тоже старался ей угодить. Видеть и чувствовать, как твоя женщина получает удовольствие не меньшая радость, чем удовольствие собственное. Долой комплексы! Как в последний раз!
Мы даже умудрились отправиться вместе в экскурсионную поездку. Её поселили в одном номере с моим комсомольским заместителем женского пола. Меня тоже поселили с каким-то вожаком из другой службы нашего учреждения. К счастью он оказался малопьющим халявщиком. Проведя любителя дармовщины по двум местным барам, я укачал его в хлам. Лишние свидетели и сплетни нам были ни к чему, а моя заместитель зависела от меня, стараясь быть подругой Марине. Те выходные были замечательны. Халявщик не мешался нам и позже, он не мог прийти в себя после вчерашнего.
К чему всё это? Некая исповедь получается. Как интересно заметил кто-то, что исповедь, – это "философский эксгибиционизм". Хотя, разве не эксгибиционистично любое философствование? Вот так в одночасье можно стать эксгибиционистом!
Ездил я как-то в пионерлагерь вожатым. В помощь нам были брошены практикантки из педучилища. Весёлые заводные девчушки. Отсутствие мобильной связи, да и любой другой, отсекало нас от внешнего мира полностью. Лишь телевизор в "Красном уголке" держал нас в курсе мировых событий. Конечно, и там я обзавёлся зазнобой. А тут приехала Марина. Нежданно нагадано решила навестить меня, не знаю, как ускользнув из дома. Вот за этот день я и хочу извиниться. Тогда мне казалось всё нормальным. Ведь никаких обязательств друг перед другом у нас с ней не было. Новую свою пассию, конечно, я ей не демонстрировал, а практикантке наврал что-то про заботливую сестру. Странное дело – столько я врал и стольким, что голова кругом. Но как верили! Марину я отправил на поляну в лес. Сам долго не шёл к ней, хотя свой отряд давно отвёл на "тихий час" после обеда. Я всем показывал, что мне эта встреча в тягость и нет желания туда идти, но надо. Наконец я ушёл. Нашёл Маринку в условленном месте. Она так обрадовалась мне, хоть не могла скрыть своей печали от длительного ожидания. Мы сели на одеяло, принесённое мной. Она привезла мне коньяк, зная, что я его люблю. Себе вина. Закуски. Устроила настоящий пикник на траве. Была и близость. Время пронеслось быстро, да и было-то его не очень много. Собравшись, я проводил её до ворот лагеря, сказав, что дальше мне идти нельзя. Она одна отправилась на станцию. Я с некоторым облегчением вздохнул, ведь встреча хоть была не плохой, всё ж не совсем кстати. С её уходом всё вернулось на круги своя.
Прошло время. Лишь однажды Марина вспомнила мне тот день. Никогда прежде ни в чём меня не упрекая, она сказала, что шла до станции чуть не плача, или плача. Я не понимал, тогда, или не хотел понимать. Но теперь... Она ехала ко мне. От станции поймала попутку, пять километров. А я держал её в лесу. Пришёл, выпил, закусил и прочее... Потом просто проводил до ворот. Говорит, что шла эти пять километров, как оплёванная!
Даже не любя я не должен был так поступать с человеком. Для неё я был лучиком света, хоть и аморальным. Моё теперешнее раскаяние ничего не исправит и ничего не значит. Я не знаю где теперь Маринка. Не знаю, как живёт. Но как бы я хотел извиниться перед ней! Хоть и теперь, спустя не один десяток лет. Каждый раз, вспоминая свою молодость, я не могу не вспомнить и о ней. А вспоминая, не могу забыть её слов об "оплёванности". Столько хорошего у нас с ней было, что не заслуживает она этого.
Прости меня, Маринка!
Послесловие:
Все имена и события вымышлены.