(миниатюра в диалоге и стиле «сюр»)
- Гарька, стервец ты этакий! Хочу сообщить тебе чрезмерно радостную новость: сегодня на заседании комсомольского бюро будем рассматривать твоё персональное дело по поводу твоего аморального поведения, позорящего звание, честь и флаг настоящего комсомольца – достойного строителя коммунизма и передовых идей. Собираемся ровно в три в ленинской комнате, под бюстом вождя в натуральную величину. Настоятельно прошу не опаздывать. Всё равно найдём и приведём. И не вздумай шутить! Понял?
- А можно вопрос? Можно я всех вас, пламенных строителей, вместе с точно такими же прорабами нашей горячо любимой перестройки реформ на куй пошлю?
- Попробовать ты, конечно, можешь – но только попробовать! Не больше! Дальше тобой будут заниматься уже пламенные товарищи из энкаведе. У них к таким, как ты, свой творческий подход.
- Да за что энкаведе-то? Тоже мне, нашли коварного шипиёна!
- От плятства до шипиёнства – один шаг! И ты уже на его верном пути!
- Ага. Понял. Спасибо большое. А Жабский?
- Что Жабский?
- Когда его будете судить?
- А нашего замечательного писателя местного разлива, сочинителя злободневных сонетов и славных партизанских песен, товарища Жабского никто судить не собирается. Наоборот, он будет выступать на вашем процессе общественно-яростным обвинителем и бесстрашным обличителем всех ваших гнусных поступков и порочных происков!
- Вот те и хер по всей деревне! Жабский! Эта гнусь – и общественным обличителем? Да на ём же пробы ставить негде! Сочинитель он! Этот сочинитель, между прочим, у меня в пивной «Василёк» разогретый закусошный беляш скрал!
- Беляш это ваше глубоко интимное дело. Что же касается проб, то если понадобится, найдём где и даже накой. А пока он – наш верный товарищ. И пребывает под нашим неусыпным контролем. Если шагнёт куда-то не туда – встанет рядом с вами перед расстрельной командой с надёжно скрученными за спиной руками. Ни одна мразь и гнусь не отвертится перед комсомольско-партийной дисциплиной труда и быта! Так что ещё раз напоминаю: ровно в три под бюстом. А расстреливать будем ровно в четыре тоже там же, чтобы далеко не ходить. Да и куда итить-то? И накой? Никому же ведь всё равно ничего не докажешь. Вы согласны, пока ещё живой товарищ Гарриман?
- Решительно! Пусть Жабский под бюстом становится! От него всё равно толку, как от вши молока! А я ещё пригожусь Родине, партии и её надёжному помощнику – пламенному комсомолу!
- Хорошо. Убедили. Вас пока расстреливать не будем. Расстреляем писателя Жабского. От него всё равно толку как от мандавошки кефира. И обоснуем, что он – вражеский агент творческой интеллигенции.…
- Он? Интеллигенции? Не смешите меня! Его же даже потомки читать не будут! Пусть он даже и прославится в веках и по нужде!