Пасека

 
               
               
               
                ГЛ.1
Чёрная лента асфальта, освободившееся от снежного покрова, петляла между посадками берёз и клёнов. Старенький автобус, набитый пассажирами, с трудом преодолевал очередной подъём. Олегу повезло на этот раз. Он удачно устроился на заднем сидении, и закрыв глаза, мечтал о встрече со своими пчёлами. Как они там перезимовали. За всю зиму один раз только и проверял. Да и что их беспокоить. Омшаник тёплый, не первый год зимуют в нём. Вот только мыши могут навредить. Конец марта. На солнечной стороне температура воздуха поднимается до пятнадцати градусов, а этого достаточно для первого облёта пчёл. Главная задач сейчас, прежде чем выставить пчёл, нужно подготовить точек, то есть место, где они будут стоять до выезда в поле. Автобус остановился у перекрёстка.
- Кто в Алексеевку, прошу на выход, - крикнул шофер. Автобус шёл транзитом в город, и в деревню не заходил. Олег вышел. Свежий ветерок, с запахом сосновой хвои, пробежал по лицу.
- Теперь надышусь этим целебным воздухом. За зиму, город с его шумом и выхлопными газами, суетой и сидением у телевизора, надоел до чёртиков.
- До деревни ещё семь километров топать, - подумал он, поправил лямки рюкзака, и зашагал в сторону деревни. Скрип автомобильных тормозов, заставил Олега остановиться. К нему подъехала «Нива». 
- Куда идём? – спросил у Олега мужчина, высунув седую, массивную голову в форточку дверцы машины.
- А куда тут ещё можно идти, если дорога идёт в Алексеевку, - ответил Олег на несуразный вопрос.
- Нет, я, что-то не то спросил, а в прочем садись подвезу. Олег сел рядом с водителем, на заднем сиденье сидела женщина.
-Здравствуйте, дачники? – обратился он к ней.
- Здравствуйте, вот едем сезон открывать.
- Ну, и я то же еду по этому поводу. Пришлось вот на автобусе добираться. Свою машину из гаража не вытянешь, снегом всё забито, а тут к дому не подъедешь. Всю зиму дороги не чистили, беда. Уже и пчёл выносить надо, а точёк ещё не готов. Олегу понравились эти добродушные люди, такие же, как и он в годах, и так же видно присохшие к земле.
- А вы, где в Алексеевке живёте? – обратилась женщина к нему.
- От центральной площади в верх, по Дзержинской.
- А мы, здесь, на въезде. Гриша, обратилась она к мужу, нам всё равно в центр надо, хлеба-то у нас нет.
- А пчёл у Вас много? - поинтересовался Григорий.
- Меня Олегом Павловичем зовут, а пчёл, если все нормально перезимовали, то семей двадцать должно быть.
- Григорий Потапыч, - водитель протянул руку, - а это, - он кивнул головой в сторону заднего сидения, - моя жена Тамара Николаевна, пенсионеры мы. Вот мечтаем то же пчёл завести. Здесь многие их держат, чуть ни в каждом дворе пчёлы. Мы и дом построили, и сад уже цветёт, осталось пчёл купить. Только вот с женой спорим, нужно ли нам это. Она против, говорит не справимся, хлопотное это дело. А как Вы считаете. Стоит нет? Григорий посмотрел на Олега, явно ожидая поддержки
- А я говорю не надо, передохнут они все, только деньги выбросим. Ты же в них ничего не соображаешь.
- Я, когда на тебе женился, то же ничего не соображал, а вон сколько прожили, - с усмешкой перебил монолог жены Григорий. Ну рассуди нас Олег.
- Ну что я Вам могу сказать? Когда я начинал, а прошло уже двадцать лет, то с женой то же почти такой же разговор был, только она всегда верила в мой успех. Я тогда в пчеловодстве был полный ноль. Но набрал литературы, всю зиму читал, а весной купил пчёл. Конечно не всё сразу получалось, гибло их много, но со временем появился опыт, и дело пошло. В это время машина подкатила к магазину. Олег вышел из машины, и взял рюкзак.
- Спасибо, что подвезли, а то я ещё бы топал.
- Погоди Олег, - Григорий задержал его руку. Если мы надумаем покупать, можно я к тебе подъеду, может подскажешь чего.
- Подъезжай, буду рад встрече.
             Олег сидел в беседке и любовался облётом пчёл. Уже три дня, как он с помощью соседа, вынес пчёл, но погода не позволяла их дружному облёту. И вот первое солнечное утро, с нарастающим теплом. Из двадцати семей, восемнадцать активно облётываются. С увеличением температуры, нарастал и гул-жужжание пчёл. Эти звуки для пчеловода, как небесная симфония нарождающегося лета. Эту музыку нарушил сигнал автомобиля за калиткой. Тишину тихой, тупиковой улицы, редко нарушали звуки автомашин. 
          За калиткой стояла голубая «Нива», и рядом, с широкой улыбкой Григорий.
- Ну вот, надумал, как ты Олег, располагаешь временем для беседы?
- Проходи, проходи поговорим, - Олег проводил его в беседку.
- Да, красота, - Григорий с восхищением смотрел на пасеку. И ульи все новые, сам делаешь? Олег кивнул головой. – А у меня старые, системы Додан, - сказал Григорий, и тут же осёкся, проговорился. При первой-то встрече он говорил, что новичок.
- Понимаешь Олег, не начинающий я пчеловод, а уже со стажем. И правильно тогда Тамара сказала, что передохнут они у меня, боится уже, не раз так было. И почему они у меня не водятся, не пойму? Обидно даже, а дело это люблю. Вот и решил с тобой поближе познакомиться, да и пчёл у тебя купить, если продашь.
- Ну, что я могу тебе Гриша сказать, за свой многолетний опыт, я пришёл к выводу, что успешное занятие пчёлами зависит от характера человека. Многие занимаются пчёлами, но достойного результата добиваются не все, и причин тому много. У нас вот коллектив пять человек, количество семей почти равное, условия у всех одинаковы, а результат разный. Бывает у одних сто процентная выживаемость, а другие ищут где бы купить. А тебе, что я могу сказать, прежде чем установить болезнь, нужно сдать анализы, так?  Если думаешь начинать с нуля, то я посоветую всю старую тару, то есть ульи, сжечь. Пчёл держать только в новых, чистых ульях. Сколько семей ты хочешь купить?
- Да, семьи три, на большее не потяну.
- Через недельку подъезжай. Я к тому времени проверю зимовку всей пасеки, и отберу для продажи. Тебе продам вместе с новыми ульями, они у меня особые, таких здесь ни у кого нет.
- А ты где их покупаешь?
- Сам делаю, у меня станочек есть, маленькая циркулярочка, вот на ней и тружусь.               
                ГЛ.2
-  Па а лыч, - раздалось за калиткой. Олег поспешил со двора.
- Здравствуйте,- Олег увидел у калитки «Ниву», а рядом Григория и Тамару. - решились всё-таки завести пчёл, уговорил он Вас, Тамара Николаевна.
- Да, уговорил, но я ему сказала, чтобы он у Вас учился, если ещё раз сдохнут, то не видать ему больше пчёл как своих ушей. Да сколько можно Олег Павлович, разорение одно. Каждую весну их покупаем.
- Ну, не допустим мы разорения, я вот тут приготовил вам три семейки, вечером можете забирать. А с ульями сделаем так, ты Гриша, подвезёшь мне материал: доски, ДВП, и я потихоньку буду их делать, пока огород не просох. Ульи-то у меня, как ты, наверное, заметил многокорпусные, двустенные из ДВП сделаны. Вот штук шестьдесят корпусов и сварганю, по три корпуса на улей. Ну, а на крышки нужна жесть.
- Олег, а работа сколько будет стоить?
- О стоимости потом поговорим, в конце сезона, мёд покажет. Григорий стоял и молча смотрел на жену. Чувства благодарности переполняли его. Он хотел ей сказать, - Вот видишь Тамара, есть ещё порядочные люди, и на нашей улице будет праздник. Ему уже представилась большая пасека, гул пчёл, и он в белом халате, на голове пчеловодная сетка, ходит между ульев, наблюдая за работой пчёл.
- Гриша, - вернул его из мечты Олег, - ты, с кем раньше пчёл водил, в чей компании? Принимая в свой коллектив нового члена, они обязательно узнавали с кем он раньше водил пчёл. Это как характеристика с прежнего места работы. В коллектив принимали проверенных людей. Дежурство на пасеке по очередное, и надо знать кому доверяешь свою пасеку. Люди же разные. И попадаются такие, что не прочь поправить свои дела за счёт товарищей. Олег заметил, как Григорий напрягся, затоптался на месте.
- Степанов сосед мой, Зайцев Костя живёт, на берегу Волги, ну ещё там другие, я их плохо знаю. Слышал про них?
- Да, Степанова Петра Кузьмича, хорошо знаю, добрый пчеловод, да и дело своё знает.
- А Вы, меня в свой коллектив возьмёте? – заметно волнуясь, - спросил Григорий.
- Не могу сейчас сказать, - Олег развёл руками, - надо с коллективом посоветоваться. Вот числа десятого мая подъезжай, будет ясно.
       Весенние солнце всё сильнее прогревало землю. Вот первые медоносы: мать-мачеха и верба начали отдавать свой нектар и пыльцу. Пчёлы как будь то соскучившись за зиму по работе, активно наполняли соты свежим нектаром. Вот уже, и яблоня вступила в пору цветения, а по окончании цветения, наступает пора вывоза пчёл в поле, для продолжения взятка. Олег сообщил всем своим коллегам, по прошлому году, о времени сбора. Вечером все собрались у него на пасеке, в беседке. Обсудив прошедшею зимовку, наметив план кочёвки, Олег объявил:
- Друзья, к нам в коллектив просится новый товарищ. Он купил у меня три семьи и хочет с нами кочевать. Скажу сразу, не новичок в нашем деле, но неудачник, хочет у нас поучиться.
- Если не новичок, то в каком коллективе он был, с кем кочевал? – поинтересовался Матвеевич, самый старый пчеловод.
- Со Степановым Петром, - ответил Олег.
- Степанов грамотный пчеловод, - оглядел Матвеевич товарищей, как бы ища поддержку,- мог бы и у него кое чему научиться. Какой-то мутный товарищ. Все знали, что им в коллектив не хватает одного человека для дежурства на пасеке, одного дня в неделю, но и принимать нового члена, боялись.
- Ладно, - снова заговорил Матвеевич, - пусть приходит, но мы все должны за ним понаблюдать, а я поговорю со Степановым про него, что это он такой неудачный. Девяностые годы, тяжёлые для всей страны, не прошли мимо и пчеловодов. Одиночкам пчеловодам, так что бы поставить своих пчёл где ни будь в лесу на поляне, было опасно. Воровали всё: рамки с медом и без, ульи с пчёлами и пчёл без ульев. Вот и сбивались пчеловоды в группы, бригады, для охраны своих пасек. Собирались только хорошо знакомые и проверенные. Иногда и в таком коллективе попадался такой «шершень», который за чужой счёт рад обогатиться. Приёмов и примеров тому множество. Вот и приходилось проверять, новых членов коллектива.
      - Ну как зимовка? – окликнул Матвеевич, Петра Кузьмича, увидев его у магазина, в центре посёлка. Пётр Степанов-седой старичок лет семидесяти, не большого росточка, не погодам подвижный.
- Здоровеньки буллы,- улыбаясь подал ему руку Матвеевич.
- Здоровее видали, - тоже улыбаясь, пожал ему руку Кузьмич. Зимовка говоришь, как, да на ять. Зима-то тёплая была, так что гудют пчёлки. Скоро уж и в поле ехать.
- Да, вот яблони доцветут и всё, поехали на всё лето. В посёлке делать нечего. Слушай Кузьмич, - Матвеевич вспомнил про нового пчеловода, - тут вопрос есть один. К нам в коллектив один новичок просится, говорит, что раньше с тобой стоял.
- Это кто такой?
- Фартов Григорий.
- А, был такой, он значит к вам просится. Да какой он пчеловод, скорее пчеломор. Каждый год пчёл покупает, а толку нет. Как был он ментом до пенсии, так им и остался. То ли ленивый, то ли бестолковый. Приедет на пасеку, посидит. Посмотрит, как другие работают, сядет в свою «Ниву» и домой укатит. А так он без вредный, плохого за ним не замечали.
- Ну, добро, до встречи в поле, - Матвеевич довольный разведкой направился домой, но вспомнил, за чем же он приходил в магазин. - Вот голова, - подумал он, - чуть пустой не ушёл, пришлось бы снова идти, а как же он без бутылочки и без сигарет. Страсть к спиртному у него появилась после выхода на пенсию. От безделья не знал куда себя девать. Вот и стал прикладываться к бутылочке каждый день. Думал, что с покупкой пчёл это пройдёт, а нет, одно другому не мешает, а даже на оборот. Как хорошо в поле, вечером, после работы с пчёлами, налить себе стаканчик, и помечтать, благодать.

                ГЛ.3
Хвалынские горы. Удивителен и разнообразен растительный мир, этой древней земли. Богатство флоры и насыщенность её медоносными травами, поражает воображение пчеловодов. Вот не многие из тех что часто посещаются пчелами весной: Одуванчик, Синяк, Сурепка, Эспарцет. Склоны гор покрыты зарослями боярышника и лоха, а берега ручьев заросли некленником (татарский клён). В распадках гор, в конце июня, цветущая липа своим ароматом, заполняет всё пространство, как говорят «не продохнёшь».
        Горелый дол, был излюбленным местом стоянки пчёл бригады Олега Павловича. Почему Горелый дол, никто не знал и не помнит, когда он горел, и почему его так зовут. Ни каких признаков даже не было, а наоборот, он был так заросшим, что пчеловодам пришлось даже вырубить некоторые кусты, для того, чтобы поставить своих пчёл. Его Олег Павлович нашёл случайно, когда искал цветущую липу. С тех давних пор, он со своей бригадой, каждую весну выезжает сюда. Бригадиром его выбирали всем коллективом, прямо как на «на Новгородском Вече», так как считали его самым грамотным и опытным пчеловодом. К том же он хорошо знал местные медоносные угодья.
         Пять пчелоповельонов аккуратно были расставлены под пологом леса, вдоль ручья. Немного по от даль стояли три улика Григория. С весеннего разнотравья у пчёл был поддерживающий взяток.  Олег добавлял рамки с сушью в сильные семьи. Из-за кустов выкатилась голубая «Нива», и остановилась возле трёх ульев. – Хозяин приехал, - подумал Олег, наблюдая за Григорием из своего павильона. Тот постоял, посмотрел на своих пчёл, и направился к Олегу.
- Как успех, взяток есть? – крикнул он ему.
- Да, есть не большой, несут по маленьку.
- А, что ты сейчас делаешь? – спрашивает он у Олега, поднявшись к нему в павильон. Олег уже знал о скудности его знаний в области пчеловодства, от Матвеевича, и решил, коль взялся помочь человеку, то нужно рассказывать всё с начала.
- Гриша, вот смотри. Идёт не большой взяток. Пчёлы наполняют соты свежим нектаром. Это стимулирует матку усиленно червить, то есть откладывать больше личинок. За сутки она откладывает до тысяча пятьсот яиц. Она торопится к главному взятку, а он будет в средине лета, нарастить максимальную силу семьи. Для чего, а для того, чтобы заготовить как можно больше мёда на зиму. Вот сейчас я подставляю рамки с пустыми сотами, идёт расширение гнезда.
- Ух ты, как я много узнал, это что и мне тоже нужно делать? Пойду поработаю.
- Как закончишь, ко мне подойдёшь, ещё поговорим. Олег поставил чайник на газовую плиту, и удобно расположился между ульев. – Вот ведь человек, - подумал он о Григории, - уже в годах, а решился заняться новым делом. А это значит с нова нужно учиться, а кто хочет учиться в таком возрасте, считая себя уже мудрым и опытным.
- Можно? – прервал его мысли Григорий, поднимаясь к нему в павильон.
- Давай, проходи, устраивайся по удобнее, сейчас чай будем пить.
- Уютно у тебя как. У меня тоже ведь есть тележка с будкой. Коллеги по работе постарались, когда на пенсию уходил. Только без крыши и без стен. Думаю, что мне её таскать с тремя-то ульями, вот уж разживусь хоть на десяток, тогда с комфортом поеду в поле.
- А я, что хочу у тебя спросить, ты, как нынче будешь работать на мёд или на увеличение пасеки. Олег заварил чай малиновым листом и разлил его по кружкам.
- Ну хотелось бы и того и другого, - лицо Григория растянулось в улыбке.
- Значит процесс будет медленным, на годы растянется, если будешь по одной семье в год прибавлять, не теряя их зимой.
- Что-то Олег мудрёно говоришь, поясни.
-  Я начну с того, что в июне начинается роевая пора. Да, ты, пей чай-то, а то остынет. У всех на пасеке будет уйма молодых маток. Делишь три свои семьи пополам, даёшь в каждую семью по матке, и следишь за облётом маток. Как только матка начала червить. Значит у тебя появилась новая семья. Но слабая, рабочей пчелы ещё мало. К концу лета будет уже полноценная семья. Но мёда от неё не получишь, он нужен ей для зимовки. Главная ошибка пчеловода, жадность. Откачивает весь мёд, рассчитывая, что лето ещё всё впереди, и пчёлы успеют ещё набрать, а внезапно взяток обрывается и всё, улей пустой. Опытный пчеловод ещё сможет поправить положение, а вот новичок остаётся без пчёл. Олег внимательно следил за Григорием, за его реакцией на лекцию. Тот опустил голову, разглядывая, что-то в полу.
- Я никогда об этом не думал, считал, что пчёлы сами всё сделают, а пчеловод должен только мёд откачивать. Кто-то сказал мне, что лишний мёд в ульях вредит на развитие пчёл, его нужно периодически забирать. Теперь мне понятно, почему пчёлы у меня не водятся. Спасибо за науку. Он поднялся и направился к выходу.
- Постой Гриша, ты почему материал на ульи не везёшь, через неделю вторые корпуса нужно будет ставить, расширять семьи. Давай вези, на первое время я тебе свои дам, а там смотри. Да, вот ещё что. У меня ловушки на пчёл лежат без надобности, могу тебе их подарить. Они мне здорово помогли, когда я начинал. Подъезжай, забирай, под шаманишь их чуть, чуть, оснастишь рамками и вперёд, на дерево. Если повезёт, резко можешь свою пасеку увеличить. Я и деревья тебе ловчие покажу. Вот, в конце месяца и поедем, как рои пойдут.
- Ну Олег, я просто не знаю, как тебя и благодарить. Душа его переполнялась радостью и он чуть не бегом побежал к машине.
                ГЛ.4
Голубая «Нива» медленно катилась по лесной дороге, плотно заросшей подорожником, пыреем и прочей мелкой травой. Когда-то это была просека для вывоза леса, заготавлимоего на вершине горы. Теперь, вековые сосны стояли по обеим сторонам дороги образуя зелёный коридор.
- Ну, на какое дерево будем вешать ловушку, - повернувшись, спросил Григорий у Олега.
- Во-первых ловушки не вешают, это тебе не новогодние игрушки, а ставят. А второе, ловушку ставят на дерево, на высоту четыре, пять метров, и что бы это дерево выделялось из общей массы. Пчела не летит в гущу леса, она по опушке рыщет, выискивая подходящее место для роя. Прежде, чем отпустить рой, семья перестаёт работать в поле. Это первый признак для пчеловода. За тем она отправляет разведчиц, которые в течении нескольких дней ищут дупло. В данном случае нашу ловушку. Найдя подходящее жильё, сообщают об этом семье. Вот тогда уже и выходит рой.
          - Тормози, - Михаил махнул рукой. Машина остановилась напротив старой, раскоряжестой сосны, ветки которой начинались почти от самой земли.
- Вот она, моя самая ловчая сосна, сколько я с неё роёв поснимал, думаю и тебе ещё достанутся. В этом деле есть ещё одна важная деталь. Ловушку ставить надо так, что б посторонний глаз её не заметил, много желающих разжиться за чужой счёт, каждый рой двадцать пять рублей стоит, на любой пасеке купят. Ты, ловушки зарядил?
- Да, как ты говорил по три рамки суши на ловушку.
- Ну, что, давай залазь с верёвкой, а я ловушку привяжу, только осторожно, ствол сосны скользкий. Григорий ловко, не по годам, взобрался на нужную высоту, подтянул ловушку, привязал её этой же верёвкой и спустился вниз.
- Ну как, - глядя на Олега спросил он.
- Нормально, вот так и остальные ставь, а через недельку проверишь. Уверен, что к концу сезона значительно увеличишь свою пасеку. Таким образом они расставили все ловушки по опушкам леса, близ посёлков, от Хвалынска до деревни Куликовка. Уже возвращаясь домой Олег вспомнил один случай связанный с ловлей роёв.
 – Однажды подъезжаю, - говорит он, - к дереву с ловушкой, давно уже её поставил, всё пустая стояла, думал уже снимать. Смотрю, летают, да так дружно. Есть, пришёл, я от радости даже подпрыгнул. Дождался вечера, когда лёт пчёл закончился и снял ловушку. Что-то подозрительно лёгкой показалась она мне. Ну, думаю, наверное, маленький роёк пришёл, дома разберусь. На утро, смотрю никто не вылетает из моей ловушки. Открываю, а там ни души, так несколько пчёлок ползают по сотам. Запоздали видно. Тут до меня дошло. Что это была разведка. С рассветом они вернулись домой. Это я уже потом понял, разведка за неделю до выхода роя, начинает чистить найденное гнездо, и даже остаётся там ночевать. А ещё бывает, разведка гнездо подготовит, а пчеловод вовремя заметит роевую семью и не отпустит рой. Да, много случаев интересных было с этими ловушками. Это ведь та же охота, или рыбалка, попадёт, не попадёт, повезёт нет. Григорий молча крутил баранку. Ему казалось, что он сейчас маленький мальчик, слушает наставление учителя. Какой же он был наивный, до сих пор думал, что пчеловодство — это развлечение, занятие от скуки. А это оказывается целая наука.
        Уже дома, Григорий, уютно расположившись в старом кресле, в тени под яблоней, мысленно вернулся к началу прошедшего дня. Его удивляло бескорыстие Олега. За всё время работы в милиции, он не встречал подобных людей. Он даже и не подозревал, что такие люди существуют. В той системе, в которой он работал до пенсии, таких людей не могло и быть, ни стой ни, с другой стороны. Или ему просто повезло, но там в бригаде пчеловодов, есть и другие люди. Надо с ними поближе познакомиться, - решил он. Да и Олега как-то отблагодарить, столько ульев наколотил, и деньги за работу не берёт. Тамара говорит, - ты ему подарок сделай, а что ему подарить, надо подумать. Мысль-то хорошая, может камуфляжный костюм, от службы остался, новый не ношенный, ему, наверное, в самую пору будет. А на пасеке, в самый раз работать в нём. Конец Мая. Тихие, без ветреные, полные аромата лесных трав, журчание ручья, и монотонный гул пчёл, ни с чем не сравнимое чувство единение с природой. В этот период все пчеловоды находятся на пасеке. Началась борьба с роением. У каждого пчеловода свои методы борьбы. Каждый боится, что бы у него не ушёл рой, принимает свои меры, для удержания роя.
- Дядя Олег,  - раздался голос Васьки – мальчишки, дежурившего на пасеке за отца. Там, у Матвеича, как будь -то рой выходит, идите, посмотрите, что там творится. Олег закрыл свой улей, и подошёл павильону Матвеевича. Тёмным, сплошным облаком пчёлы кружились над павильоном, ожидая выхода матки. Васька смотрел на это торжество природы, широко раскрыв рот и глаза. А рой постепенно стал отделятся от пасеки в сторону, не далеко стоявшей ветлы. Вот он облепил толстую ветку, и повис клином на её конце.
- Что, дядя Олег, он сейчас улетит в лес?
- Всяко может быть. Но с час повесит, пока остынет, а может и до вечера провисеть, как разведка придёт и доложит.
- А можно его снять, жалко же, столько пчёл потерять.
- Значит хозяину не жалко, если целую неделю на пасеке не появляется, в роевую-то пору.
- А может он болеет, - не унимался Васька.
- Да, болеет, запой называется его болезнь. Ни как старик остановиться не может, он и на пасеку без бутылки не приезжает. Вон кто-то пылит, может он едет. К пасеке подкатил Григорий на своей» Ниве».
- Ну, что обсуждаем? - ещё не замечая рой, с ходу кричит он.  Олег кивком головы указал ему на рой.
- Ух ты мать чесная, а у кого вышел?
- У Матвеича.
- Понятно. У Григория с Матвеевичем сложились не приятные взаимоотношения. Он заметил его слежку за ним, постоянные подозрения, и ироничное отношение к нему. Знал Григорий и о договоре в коллективе, по отношению к снятия роёв. Договор гласил о том, что если нет на пасеке хозяина роя, то может его снять любой пчеловод и оставить себе. Если он уважает этого товарища, то может ему подарить этот рой. Претензии не принимаются. Каждый должен следить за своей пасекой, и не допускать выхода роя. Ну кому захочется лазить по деревьям, рискуя сорваться, принять десятки ужаливаней, а потом кому-то отдать. Всех это устраивало, кроме Матвеевича.


                Гл.5
- Ну, Что Гриша, возьмёшь рой? Пополнишь свою пасеку. Олег с усмешкой подмигнул Григорию.
- Нее, Матвеич узнает, лопнет от злости, не хочу я с ним связываться.
- А от куда он узнает, что ты снял, улетел и всё. Да он и так улетит, если не снимем.
- Да это конечно так, но как его снимать, весит-то он больно не удачно, на конце ветки, опасно лезь туда, обломиться может.
- Ну, как хочешь, - Олег повернулся и пошёл к своему павильону. Фартов потоптался ещё на месте, и пошёл к своей машине. Там взял верёвку, для поднятия ловушек на дерево, роевню, росинку с водой, и вернулся к ветле. Привязал верёвку одним концом к роевне, вторым обвязал себя, сунул росинку в карман, и полез на дерево. Олег из своего павильона наблюдал за его действиями. Вот он распластался по ветке, и пополз к рою. За тем подтянул роевню и закрепил её под роем. Достал росинку, обрызнул рой, смочив пчёл, и отполз назад, к стволу. Встал во весь рост, топнул ногой по ветке. Рой оторвался от ветке, часть его упала в роевню, часть на землю, а остальные поднялись на воздух и с шумом закружились над веткой. Григорий отвязал верёвку и медленно опустил роевню на землю. Операция по снятию роя была окончена. В этом процессе главное, чтобы матка оказалась в роевне. Пчёлы к ней соберутся сами. На этот раз пчёлы дружно стали заходить в роевню. Григорий спустился с дерева, и сел под ним отдохнуть. Снял кепку, обтёр лоб рукавом. Руки его мелко дрожали.
   К нему подошёл Олег.
- Ну, что ещё одна семья? А ульи-то резервные есть? Григорий молча покачал головой. - Пересаживать знаешь, как? Фартов опять молча качнул головой. – Что-то не в духе,- подумал Олег, - видно переволновался. Не буду мешать, пусть отдыхает. – Вась-ка, крикнул он внука Петра Иванова. Тот выглянул из павильона.
- Чо, дядь Олег? Олег махнул ему рукой. Белая голова Васьки замелькала среди кустов.
- Чо, дядь Олег? – обтирая руками масленые губы.
- Я, что тебя от обеда оторвал? - он махнул рукой.
- Пойдём, прогуляемся, а то ты засиделся уже тут.
- А куда пойдём?
- Пойдём по долу, посмотрим, скоро ли липа зацветёт, в каком она состоянии.
        Тропа, густо заросшая мелким кустарником, вывела их к роднику. Родник, пробиваясь сквозь меловые породы, нёс слегка мутноватую воду. На не большом заливчике, воду, прогретую солнечными лучами, дружно трудились пчёлы.  Васька остановился и с удивлением рассматривал этот процесс.
- Дядя Олег, а зачем они воду пьют?
- Они её Вася не пьют, они её в улей несут. Там её разбрызгивают, чтобы влажность поддержать на нужном уровне. Без влаги и детки у них не родятся, засохнут.
- А, когда они будут мёд носить?
- Они его и сейчас носят. Одни носят нектар, другие воду, третьи мусор убирают и так далее. Все занимаются своим делом. В общем это называется разделением труда. У вас в семье то же ведь занимается каждый своим делом. Вот ты на пример, что делаешь?
- Пчёл охраняю.
- А дед твой где?
- На рынок поехал.
- Вот, а отец на работе, а бабка щи варит. Вот такой брат порядок и у пчёл, не смотри, что мухи. Противоположный берег родника, был густо заросший двудомной крапивой. Её жёлтая пыльца, кружилась лёгким облаком, оседая на всё во круг. Олега в начале удивило, что крапива растёт в лесу, она любит лёгкие, рыхлые почвы и селиться обычно возле домов, вдоль заборов, а тут в лесу. Но потом вспомнил, что люди в селе, в трудные годы, распахивали тайно от местной власти, делянки в лесу под картошку. Земля-то чистый чернозём, по тому и урожаи были хорошие. С улучшением жизни, их бросали, и они зарастали с начал крапивой потом мелким кустарником. С трудом перейдя это жгучие поле, и углубившись в лес, наши пчеловоды вышли на большую лесную поляну.
- Дядь Олег, гляди, что это такое? Васька указывал рукой в сторону леса. Олег не сразу понял, что это за строение он увидел, и подошёл по ближе. Под лесом стояла, срубленная из тонких брёвен кормушка для кабанов, лосей, косуль и прочей лесной живности. Это постарались работники национального парка. Из сруба в поддон высыпалось зерно.
- Вася, если хочешь понаблюдать за жизнью животных, можешь прийти сюда спрятаться и ждать их.
- И долго мне тут сидеть, а может они совсем не придут? Глаза его загорелись огнём азарта.
- Вася, я пошутил, - успокоил его Олег, эта кормушка рассчитана на зимний период, когда животным трудно добывать корм, а сейчас они сытые.
- А вот и наша цель похода. Старые липы, опустив ветки до самой земли, стояли плотным кольцом во круг поляны. Мелкие, не распустившиеся шарики кистьев соцветия, свисали вдоль веток.
- Недельки две ещё ждать взятка с липы, - подумал Олег. Нарвав соцветие липы к чаю, пчеловоды вернулись на пасеку.
- О, деда приехал, - Васька кинулся на встречу, идущего к ним пчеловода. Пётр Иванович, высокий, крепкий, с окладистой чёрной бородой, лет семидесяти старик, шёл к ним на встречу.
- Васятка-охранник мой, ты куда пропал? Подъехал, понимаешь, а тут никого. У Фартова спрашиваю, а он рукой машет, на лес показывает. Ему не до меня было, рой пересаживал, потом уж объяснил, что ты с Олегом ушёл липу смотреть. Ну как там липа? Васька протянул ему нарванный для чая букет. Да, рановато ещё.
- Олег, ты как, домой едешь или ночуешь?
- Думаю ночевать, завтра с утра поработать надо. Есть подозрение на некоторые семьи, похоже роиться собираются, я им покажу роение.
- Ну тогда пошли ко мне, чайку попьём, я там бутылочку прихватил, повечерим. Хотел и Гришку позвать, но он домой едет.
      Солнц садилось за вершины сосен. Из оврага, где пробегал родник, потянуло прохладой. Постепенно стихал шум от работающих пчёл. По пасеке поплыл аромат испаряемой влаги из ульев. Пчеловоды, удобно устроившись между ульев, уменьшали содержимое бутылки.
- Ты гляди, Васятка-то, как развалился на топчане, как дома спит, набегался небось, надышался аромату-то. Пётр Иванович наполнил стопки.
- Хороший у тебя внук, любознательный, - Олег посмотрел на Петра. Тот довольный потирал бороду.
 - Ну ладно, давай Олег, за взяток с липы, - он поднял стопку, за её родную. Слышь, а чей рой сегодня Гришка снял?
- Матвееча.
- А он-то сам где?
- Да Бог его знает, неделю уже его не вижу, запил наверное, я так думаю.
- Так у него все пчёлы разлетятся, да и правильно сделают, на кой им такой хозяин. А кто за него дежурит?
- Да я по два дня тут сижу. А что делать? Вот приедет будем разбираться.

                Гл. 6
Вечерело. С Волги потянуло прохладой. Новый кирпичный дом Григория Фартова, стоял на высоком берегу, водо- охраняемой зоне. Как ему удалось построить его так близко к воде, он никому не говорил, но и так все догадывались, что это милицейские связи сыграли свою роль. Дом был хороший, добротный, и являлся для него дачей, но только за чем так близко от воды. Весной, когда во всём посёлке цветут сады, на Волге ещё плавает лёд, дует холодный ветер, и пчёлы сидят в ульях. Это была одна из причин слабого развития пчёл и всех неудач в пчеловодстве Григория. Может быть потому, дачу он построил раньше, чем занялся пчёлами.
- Тома, - крикнул Григорий жену, которая в огороде занималась рассадой. – Поеду я, ловушки проверю, может повезёт, хоть бы раёк попался. Тамара подошла к мужу, отряхивая землю с рук.
- А как там у тебя на пасеке, несут, что ни будь?
- Ну, ты даёшь, кто там будет носить, если я их поделил. Спасибо Олегу, маток дал, вот к главному взятку наберут силу, тогда посмотрим.
- А когда это взяток будет, долго ещё ждать, уж больно медку свежего хочется.
- Ну, примерно с месячишко подождать придётся. Ладно покатил я. Тамара была у него третей женой. С Ольгой-первой женой, он сошёлся ещё до армии. Надоело по кустам шариться. Вот он и пришёл с букетом полевых цветов, свататься к её матери. Жила она тогда в деревне, на Алтае, вдвоём с матерью. Отец погиб на войне в сорок первом, так же, как и у Гришки. Он тоже жил вдвоём с матерью только в соседей деревне. Работал Гришка в колхозе на полуторке, а Ольга дояркой. Может быть так и прожили бы всю жизнь, но пришла повестка в армию, а Ольга осталась в положении. Вскоре написала, что родила девочку. Гришку эта весть нисколько не обрадовала, даже наоборот, огорчила. Службу он проходил в городе Свердловске. Увидел, что люди здесь живут совсем по-другому не то, что в их деревне, и решил туда не возвращаться. При том у него вообще не было желания занимать себя детской обузой. По окончанию службы, он вместе со служивцами поехали в волжский городок, где строился мощный химкомбинат. Работая поммастером на комбинате, он приметил стройную, темноглазую девушку по имени Дина. В малосемейном общежитии она имела маленькую комнату, доставшеюся ей от родителей. Вскоре к ней туда перебрался Григорий, сменив койку в общаге на семейный быт. «Но не долго музыка играла, разбилась лодка о семейный быт.» Заметив округлости живота Дины, Григорий решил, пора смываться, а то как говорил Аркадий Райкин, - Скоро могут и дети пойти. Он увольняется с химкомбината и устраивается водителем в милицию. Но тут его начинают поздравлять с рождением сына. Это не входило в его планы, и ни о каком сыне он не хочет слышать. Что бы Дина его не нашла Гришка уезжает на север. Там, в одном из посёлков, его берут в милицию участковым. Проработав участковым три года Григория направляют в город Сургут, на учёбу в школу милиции. В Сургуте он встречается с продавщицей универмага Тамарой, которой делает предложение. Окончив школу остаётся в Сургут, в районном отделе милиции на должности опера. За пятнадцать лет Тамара сделала три аборта. После последнего врач ей сказал, что детей она уже иметь не будет. Эта новость обрадовала Григория. Особых успехов в своей службе он не имел, но умело угощал вышестоящих начальников, мог организовать банкет, охоту, рыбалку, за что и дослужился до майора. В стране началась перестройка. Нужно было куда-то срываться. В Балакове остались кое какие связи, воспользовавшись ими он снова устроился в милицию. В периодом разрухи и бандитизма в стране, начал по не многу обогащаться. Имея в городе квартиру, за короткий срок, на берегу Волги построил дачу, купил «Ниву», приобрёл пчеловодный павильон, уволился из милиции в связи с уходом на пенсию. Подходила старость. Рядом была жена и больше не одного близкого человека. Пчёлами занялся от скуки и безделья, не вникая в суть дела. Олег, не зная человека, отнёсся к нему со всей своей добротой.
       Вот и Прогонный дол, в котором они с Олегом ставили первую ловушку. Сосны как солдаты в строю стояли по обе стороны дола. Только одна сосна, с кривыми раскидистыми лапами хвои, стояла особняком вырвалась из строя столетних сестёр. Вот на ней-тои стояла ловушка, спрятанная в ветках. Фартов остановил машину напротив сосны. С замирание сердца он подошёл к стволу и поглядел на ловушку. Неужели, сердце его радостно заколотилось, пчёлы тоненькой струйкой влетали и вылетали из ловушки. Есть, он сделал популярный жест рукой. Но тут же он вспомнил рассказ Олега, что это может быть разведка роя и спешить нельзя. Он потихоньку, ветка за веткой стал взбираться вверх. Поднялся до ловушки, и устроился на ветке рядом, ожидая конца лёта пчёл. Стемнело. Григорий заткнул леток припасённой на этот случай пробкой, приложил ухо, послушал. – Нет, не пустая, все дома - подумал он. - Килограмма три будет, поднимая ловушку, - решил он. Значит не слабый роёк пришёл. Он медленно спустил ловушку, с пустился и сам. Душа его пела и плясала, такая охота ему понравилась.
       На другой день, рано утром Григорий отправился на пасеку, нужно было пересадить рой в улей. Его пасека стояла в стороне от павильонов коллег, и он тихо подкатил к своим ульям.
    - Здоровеньки булы, - из кустов вышел Матвеич. Его помятая фигура, и отёкшее лицо, говорили о бурном ночном дежурстве. Что, всё пчеловодов грабишь, гляди какую пасеку раздул. Было три дохлых семейки, а теперь уже десять. Начинающий пчеловод, говорят, а он мастер оказывается до чужих роёв. Григорий молча пересаживает пойманный рой из ловушки в улей, и его нисколько не волновал полупьяный бред Матвеича.
- Верно говорят, что паршивая овца всё стадо испортит. За это тебя и из милиции попёрли, - всё больше распалялся Матвеич.
- Если ты, по поводу роя, - Григорий захлопнул крышку улья, и повернулся к Матвеичу, - который я снял с дерева, то поменьше нужно пить, а заниматься пчёлами, а по поводу всего остального поговорим на собрании коллектива. Он сел машину и включил скорость.

                Гл.7
В выходной день, обычно все пчеловоды собираются на пасеке. Работы накопилось много в связи с роением пчёл. Закончилась роевая пора. Нужно ставить третьи корпуса, расширять гнёзд, готовиться к взятку с липы.
       Олег проснулся в своём полевом доме от духоты. Тёплый, густой, наполненный ароматом цветущей липы, воздух, заполнил всё пространство в Горелом долу. В наступающем рассвете, Олег заметил, как пчёлы, возбуждённые этим запахом, по одиночке срываясь с летка, улетали в сторону лип.

- Ну, с Богом, - подумал он, - дождались. Каждый год пчеловоды ждут этого момента, но не каждый год липа одаривает их своим ароматным нектаром. Дело в том, что она любит тихую, тёплою погоду, но не каждый год она бывает такой. Бывали годы, когда уезжали на новое место с пустыми ульями. А бывало, липа зацветёт, пчела только заработает, а тут гром, дождь и всё, взяток оборвался.
        Олег в павильоне, между ульев, встроил старенькое кресло, выброшенное из дома. Уж больно удобно, сидя в нём вечерами, слушать монотонный гул работающих пчёл. Поставив чайник на газовую плиту, он присел в своё кресло, и обратил внимание на солнце, которое медленно поднималось над лесом. Его лучи скользили по прилёткам ульев, выгоняя пчёл на работу. А там был уже полный аврал. Пчёлы, как пули вылетали из летка, и сплошной тёмной массой устремлялись в лес, в верховье дола. «Пошла мазута», - как говорят нефтяники на севере, улыбаясь, подумал он. Попив чайку, он вспомнил о конфликте Григория с Матвеичем. - К стати сегодня все здесь, все в сборе, надо бы поговорить о конфликте, - подумал он.
       Олег родился и жил в маленьком шахтёрском городке на Урале. Рано вышел на пению, в пятьдесят лет, по вредной сетке. Купил «Жигули» первой модели и поехал со своей семьёй – жена и две дочери, на юг отдыхать. До этого он, никуда не выезжал из своего города, кроме как в армию. Он увидел, двигаясь к югу на машине, как меняется природа, как по-разному живут люди. Возвращаясь с моря, по пути заехал к школьному товарищу в Саратовской области. Не большой домик с садиком, живность во дворе, чистота и покой тронули его. Что-то там, глубоко в душе защемил, за тревожило, ещё не понятное желание, готово было вырваться в наружу. Он представил себе для сравнения свой, вечно чёрный от сажи городок. С единственной булыжной улицей, с непролазной от грязи окраиной. Углём отапливаемы дома, и сажей покрытая трава. Где из фруктов только малина да черёмуха, а из овощей: картошка, да капуста. И это называется жизнью.
- Дарья, подойди-ка сюда, - обратился Олег к жене. Он сидел в беседке, и разглядывал яблоню, опустившею ветки, под тяжестью яблок.
- Ну, чё тебе, - присела она рядом.
- Ты погляди Даш, какая красота, нравится?
- Да, и чё?
- Вот, такую же хочу. Может махнём сюда? Ты только погляди, весь посёлок в садах и Волга рядом. А чем я там, буду заниматься? Тут хоть рыбачить буду, а может садом займусь.
- Да ты же в этом ничего не смыслишь.
- А книги для чего, почитаю, ума наберусь. Надо у Ивана поинтересоваться почём дома у них тут.
- Давай, валяй, я давно мечтала переехать куда ни будь, а здесь славно, и дороги настоящие, и погода хорошая, солнца больше. Вечером, за ужином Олег спросил у Ивана:
- Вань, скажи, дома здесь продаются? 
- Да, сколько хошь, как и везде в сельской местности, молодёжь разбегается, в селе остаются одни старики. А они умирают, каждый в своё время, вот дома и пустуют. Олег переглянулись с Дарьей.
- И чего они стоют, дома-то.
- Да, ты, не перебраться ли решил сюда, - с улыбкой спросил Иван, поглаживая усы.
- Да вроде того. Мы тут с Дарьей покумекали, уж больно славно у вас тут, тихо спокойно, а пенсионерам что надо.
- Ты спрашиваешь по чём дома, да почти даром. От пятисот до тысячи рублей, смотря где стоит. Олег опять посмотрел на Дарью, та в ответ покачала головой.
- Если серьёзно надумали, - продолжил Иван, завтра с утра и пойдём, по ищем. У нас все объявления на магазине висят, почитаем, походим.
        На утро они в троём направились к магазину. Старая, с облупившейся краской стена магазина, у входа, была облеплена объявлениями. Выбор действительно был большой.
- Надо брать дом по дальше от Волги. От неё всегда холод тянет и ветер, - советовал им Иван. Вот смотри, не далеко от центра, и в глубине посёлка. Я знаю эту улицу. Там небольшой овраг с родником, отличное место.
        Олег помнил всё до мелочей. Как он отправил Дарью на родину, отгружать вещи и заколачивать никому не нужный дом. Сам остался с дочками наводить порядок на купленном участке. Однажды весной Олег с Иваном сидели под цветущей яблоней, распивая бутылочку настойки. Послышался какой-то не знакомый гул. Они встали и огляделись. Над ними кружился пчелиный рой.
 - Интересное явление, - удивился Олег, - впервые вижу такое.
- Сейчас посмотрим, где он привьётся, - Иван пошёл за роем. Рой долго кружился над яблоней, видно ожидая подлёта матки, и начал прививаться под крышей беседки.
- Всё, я побежал к соседу, он у меня пчеловод. Пусть снимет рой.
- А, что это его рой? - спросил Олег.
- Не знаю, но он же умеет снимать их, мы с тобой-то что сделаем. Минут через десять все пчёлы собрались в кучу под крышей, и затихли. Ещё через минут десять, пятнадцать появился Иван в сопровождении мужика лет тридцати пяти.
- Борис, - подал руку он Олегу. Где он привился? Олег указал ему на беседку. Борис нарвал пучок травы, зачерпнул, стоявшей на столе кружкой зачерпнул воду из бочки, и опрыснул ею пчёл. За тем взял, стоявшее рядом пустое ведро и смёл туда весь рой. Накрыл его сверху тряпицей, и подал Олегу.
- На, - сказал он, теперь ты пчеловод. Придёшь ко мне, возьмёшь улей, вечером пересадишь.
- Нет, не надо, какой из меня пчеловод, - замахал Олег руками. – Я же ничего в них не понимаю.
- За хочешь научишься. Борис пожал руки соседям, и ушёл домой. Олег с растерянном видом стоял и смотрел на Ивана.
- Ну, что ты растерялся. Вот чем ты сейчас занимаешься, кроме огорода, ну рыбалкой ещё, иногда. А тут новое дело, интересное и доходное. Сам-то медок, наверное, любишь? Я бы давно занялся пчёлами, но аллергия у меня на пчелиный яд. После одного ужаливания начинаю сразу пухнуть, чесаться. Пошли к Борису за ульем. Это счастье тебе подвалило, а ты брыкаешься. Размышления Олега прервал сигнал «Жигулей», подъехавший к павильону.
                Гл.8
- Де-ду-ля, - две детские головы показались в дверном проёме павильона.
- О, внуки приехали, ну заходите. Он выглянул из павильона. У машины стоял зять Тимофей и курил.
- Вот помощников тебе привёз, нужны? Неделю уже как школу закончили, всю плешь переели, отвези, да отвези их на пасеку. Вот и ждал выходного, а как у тебя дела?
- Да всё нормально, липа цветёт, нектар несут, скоро качать, и ребят к стати привёз, помощники же. Внуки – Сашка и Женька, погодки сидели тут же и ждали указаний деда.
- Вот, что дорогие мои, - обратился он к ним. Вон, за ручьём стоит большая липа, ветки до самой земли. Она цветёт. Вам задание, нарвать цветов. Мы их засушим, и будем чай заваривать и домой отвезёте. Мать вас зимой лечить будет. Возьмите пакет и айда. Он улыбаясь посмотрел на Тимофея. Я им не дам тут бездельничать.
- Да, я знаю, они уж лет пять, как у тебя на пасеке проводят, - Тимофей направился к машине.  Да вот ещё что, по поводу реализации мёда. Я нашёл на рынке женщину, которая согласилась взять мёд на реализацию. Она спрашивает, какой объём будет, а ты как думаешь, сколько возьмёшь нонче?
- Олег посмотрел на контрольные весы, потом на Тимофея, как бы вспоминая чего-то: - Ну фляг восемнадцать думаю возьму.
- Ну и отлично, тогда я поехал, - Тимофей сел в машину и скрылся в кустах.
- Дедуля, хватит? - из лесу вышли внуки, тряся над головой пакетом. Что было в низу, мы оборвали, а выше, там пчёл много, побоялись.
- Ладно, по позже ещё душицы нарвём, бабушка будет довольна. А сейчас идёмте обедать. Олег нарезал сала, хлеба, зелёного лука, поставил чайник.
- Дедуля, а ты чо сейчас будешь делать? - спросил Санёк.
- Как что делать, делов у меня мало? Вон на весах-то три кило уже показывает, а это значит корпуса добавлять надо, рамки наващивать, куда же пчёлы мёд будут складывать._
- Значит, нам работы нет? - Женька посмотрел на Санька.
- А почему спрашиваешь? Дед знал хитроватый характер внука.
- Дедуль, мы тут мимо озера ехали, там что ни будь есть, ну в смысле рыбы, как взрослый, спросил Санёк.
- Сам не ловил, врать не буду, но говорят, что карась есть только мелкий.
- А на чо ловится? Уже с восторгом спросил Женёк.
- Ну, если ты рыбак, то должен знать на что ловится карась.
- Я знаю, но где здесь найдёшь червя, перловку, манку? Олег, молча открыл улей. Достал рамку с расплодом, стряхнул пчёл, и подал внукам.
- Держите. Аккуратно, ножичком срезаете крышечки с сот, и вынимаете из ячейки личинку трутня. Лучше насадку на карася не найдёте. Он достал из под крыши павильона две бамбуковые удочки, и отдал внукам.
- Заскочите в павильон к Демидовым, позовите с собой Ваську, веселее будет, а деду скажите пусть сюда подойдёт. И вообще всем, кого увидите на пасеке скажите, что я их жду. Ребята взяли удочки, банку с трутнями, бидон под рыбу и ушли. Олег остался один и задумался. Как начать не приятный разговор с коллегами. Особенно с Матвеичем. Мужик он строптивый, за словом, как говорят, в карман не лезет, матершинник и скандалист. А если ещё и под «мухой», то вообще всех святых выноси. И когда выбирали Олега бригадиром, он больше всех противился этому. Всем своим видом показывал, что это он должен командовать коллективом. Но люди знали его стервозный характер, и слабость к пьянству. Четверо в коллективе ещё работали, и на пасеку приезжали только на дежурство, все они жили в городе. Только Олег постоянно жил в посёлке. Да и был самым грамотным пчеловодом. По тихньку стали подходить пчеловоды и усаживаться под тем самым деревом, на котором прививался рой. Собрались все, кроме супругов Лаптевых.
- Ну, какие вопросы будем решать начальник, - обратился к Олегу Пётр Иванович.
- Да я знаю какие, меня будите обсуждать, едрёна мать. Матвеич посмотрел на Григория. Кто-то снимает чужие рои, расширяет пасеку, а я должон молчать, не буду. Матвеич вскочил, и хотел было уйти.
- Володька, сядь и послушай, что тебе товарищи скажут, ты, что как шелудивый прыгаешь, не пацан ведь, - Пётр Иванович указал ему на корпус от улья. Матвеич притих и присел. Не привычный для него тон разговора обескуражил его. Обычно он брал всё на горло, а тут. Он ещё хотел, что-то сказать, но Демидов махнул ему рукой, предлагая помолчать. – Давай Олег, что собрал-то нас.
- Конечно, Матвеич был прав в том что разговор начнётся о нём, а если точнее, о рое который снял Григорий. Этот рой я предложил ему снять. Если бы он его не снял, то рой бы ушёл.
- Ну и пусть идёт, не мне так ни кому, - он снова вскочил, обвёл всех глазами, и сел.
 Вы спросите у Васятки, с каким риском Григорий его снимал. Никто бы за ним не полез, это первое. Второе: все были согласны, когда разговор вели о роях. Над помню, если некоторые забыли. Если рой вылетел, то он уже ни чей, нужно предупреждать роение, и не допускать этого. И ни какие претензии не принимаются. Все согласны с этим? Пчеловоды закачали головами. Но роевая пора закончилась, как говорится это на будущие. Теперь разговор о дежурстве на пасеке. Опять Матвеич, разговор о тебе. Ты неделями не бываешь на пасеке, кто за тебя должен дежурить, у каждого свои планы, а по твоей милости приходиться тут двое суток торчать. И ещё, каждый из нас знает, что пьяный сторож, это пустое место, что он есть, что его нет. Не буду даже говорить кого это касается, каждый знает. Теперь ещё скажу, на пасеке появились шершни. Будьте внимательны, может быть напад. Видно где-то в лесу появились их гнёзда. Пошёл свежий медок, вот воры и активизировались.
- Олег Фёдорович, - подал голос самый молодой пчеловод Александр Грозов, - а что сегодня на контрольных весах, как идёт взяток?
- Час на зад смотрел было плюс восемь килограмм. Через недельку качать будем, если погода не подведёт. Ну вот и всё, что я хотел вам сказать. Все поднялись, Матвеич остался сидеть, разглядывая, что-то в траве.
- Мужики, - обратился он к окружающим его пчеловодом. Давайте выпьем по соточке, на прощание, уеду я от вас, может даже совсем, домой.
- Выпить конечно оно можно, - Пётр Иванович провёл рукой по усам, - но как то не с руки сегодня, работы много, да и домой вечером ехать. А, то что ты хочешь уехать, это дело хозяйское, но только дурак, я тебе скажу, может во время взятка с липы, уехать.
                Гл.9
- Ну, как дела, рыбачки, - Олег обнял за плечи, подошедших к нему внуков. Санёк торжественно подал ему бидон с рыбой.
- Вот смотри, - с гордостью заявил он.
- Ух ты, да тут почти полный бидон, - Олег запустил него руку, ощущая прохладу свежепойманой рыбы, -  как это вам удалось?
- Да это всё из за твоих трутней, - затараторил Женька. Там ещё были рыбаки, у них не клевало, а у нас клевало. Они спрашивали у нас, на что рыбачим, но мы не сказали, это наш секрет будет.
- Ну, правильно сделали,- похвалил Олег внуков, - у каждого рыбака должен быть свой секрет. Так, а Васька много наловил?
- Не, - ответил Санёк, - у него даже удочки нет, он прост купался.
- Наверное есть хотите?
- О, ещё как, Жека хотел уже трутней жевать, - скорчил рожицу Санёк.
       Олег наложил им по миске «макаронов по-флотски», налил чая и поставил банку с мёдом. Взял бидон с карасями, слил воду, и вытряхнул их в пакет. Уже было поздно заниматься их чисткой, да и не хотелось. Он знал, как сохранить рыбу без холодильника в полевых условиях. Живя на севере, он не раз применял этот приём. Олег взял лопату, рыбу и направился к ручью. В дне ручья, он выкопал не большое углубление, положил в него пакет с рыбой, и заровнял глиной дна. Таким образом рыба может долго сохранятся свежей. Сумерки сгущаясь, опускались на лес. Из дола потянуло прохладой. Пчёлы, сгрудившись на прилётках, вентилировали ульи, выпаривая влагу.
- Ну, что друзья, будем спать укладываться?
- Дедуля, а костёр? – с возмущением заявил Женька.
 - А, что надо?
- Надо, надо.
- Тогда давайте, за дровами. Тащите их на старое кострище.
- Дедуля, а за чем пчёлам вода? Васька рассказывал, что ты показал ему где пчёлы воду берут, - Санёк подкинул в костёр дрова, и посмотрел на Женьку.
- Да, да Дедуля, - включился в разговор Женька, - он чо прикалывался? Пчёлы же мёд носят, а он говорит воду. Мы же в прошло годе мед качали, а не воду.
- Нет, он не шутил, просто он не всё знает или не смог вам объяснить. Устроившись по удобней у костра, Олег продолжил.
- Для поддержания нормального климата в улье, пчёлы приносят туда воду, распыляют её, тем самымым увлажняют воздух в улье. Температура в центре, где расплод поддерживается в районе тридцать-тридцать семь градусов. Чтобы личинка не засохла, для этого пчёлы и держат влажность восемнадцать-двадцать один процент. Я понятно вам рассказываю? Ребята переглянувшись, закачали головами.
-А, чо у них там приборы есть, как они определяют, что хватит уже воду носить? – перебил деда Женька.
- Ты, чувствуешь, когда жарко, когда холодно?
- Ну, чувствую.
- Вот и они так, чувствуют.
- Только вот не понятно, - Санёк с серьёзным видом посмотрел на деда, а они чо с начала воду носят, а потом мёд?
- Вот тут-то, как говорят «собака и зарыта». Дело в том, что сообщество пчёл в улье, называется семья. А в семье все роли распределены, кому чем заниматься. Возьмём к примеру матку. Ну вы её уже видели, показывал. Её дело какое, нести яйца, и несёт она их до пяти лет, если сильная и здоровая. Поэтому и берегут её пчеловоды, нет матки нет и семьи. Отблески костра освещали лица внуков. Олег заметил, что Санёк сидит с закрытыми глазами.
- Ну, всё на сегодня хватит, пора спать.
            Утром, когда внуки ещё спали, закутавшись в одеяла от утренней свежести, Олег сходил к роднику, принёс карасей и начал их чистить.
- Что жарёхой решил накормить своих внуков? – спросил внезапно подошедший Пётр Иванович.
- Да, сами наловили, пусть сами и едет, любят они жареных карасей, не первый раз уж они их ловят. В прошлом году у села Апалиха стояли, и озерко-то вроде не большое, а карась по более был. Они у меня уже опытные рыбаки, не без гордости заявил Олег.
- А мой Васька, что-то не пристраститься к этому делу, равнодушен, а вот есть тоже любит.
- Ты, ему хоть удочку купи, усмехнулся Олег, - он у тебя пацан толковый.
- Ладно, Олег, это дело второе, а вот ночью ты ничего не слышал?
- Нет, а что случилось?
- Да этот, алкоголик-то наш, с брендил, подогнал машину ночью, зацепил свой павильон, и укатил в не известном направлении. Спрашиваю у него, ты, что срываешься? А он, - Да пошли вы, не хочу, - говорит, - С этим шершнем, - имея ввиду Гришку, - в одном коллективе жить. - Я, - говорит, - про него всё узнал. И за что его из милиции попёрли, и из той бригады пчеловодов, где он раньше мозги пудрил. Погодите, он ещё и вас «обует».
- Ну, уехал, да бог с ним, «Бабу с возу, кобыле легче». Я пока за Григорием ничего плохого не замечал, по живём, увидим. Олег дочистил карасей и вывалил их на разогретую сковороду. Придётся теперь график дежурства уплотнять, по двое суток дежурить. Ну нам с тобой-то не страшно, всё ровно где время проводить, а вот Лаптевым и Грозову будет не с руки, работают всё же. Да ладно, как ни будь обойдёмся, не впервой. Шипение и запах жаренных карасей поплыл по павильону. Мальчишки проснувшись, закрутили головами.
- Пойду, - Пётр Иванович поднялся, - Васька наверное то же проснулся.
- Если проснулся, гони его сюда, на завтрак, карасей есть. Мысли Олега снова вернулись к разговору с Петром Ивановичем о Матвеиче. Вспомнилось, как он просился к Олегу в компанию. Тогда пасеки стояли у всех на земле, и понятия не было о каких-то там павильонах. Кто-то придумал такое понятие «на перелёте», это когда кто-то ставит свою пасеку на пути лёта пчёл, якобы, гружёная нектаром пчела, залетает в чужой улей, стоявший на пути её лёта. Абсолютная чушь, пчела никогда не залетает в чужой улей. Только спасаясь от непогоды, или когда спровоцирован «напад». И вот тогда Матвеич, ещё начинающий пчеловод, был вынужден уйти из коллектива, из-за нарушения этого дремучего закона. А теперь сам ушёл, возможно к кому ни будь примкнёт, одному кочевать опасно, можно потерять пасеку.

                Гл. 10
Под вечер, когда закончился массовый лёт пчёл, а одиночки, под тяжестью набранного нектара, падали на прилётные доски, Олег подошёл к контрольному улью. Стрелка весов показывала дневной привес три килограмма. – Взяток пошёл на убыль, - подумал он, - за неделю набрано контрольным ульем тридцать килограмм. Пока взяток не оборвался совсем, нужно мёд откачать, а то потом пчёлы не дадут отбирать мёд. А с не откаченным мёдом переезжать на новое место опасно, могут оборваться рамки. Нужно сообщить всем пчеловодам, - решил он, - в субботу и начнём. На пасеке было принято правило, откачку мёда проводить всем и в раз, потому что во время откачки мёда пчела не летит в поле за взятком, а крутиться во круг ульев и не работает. При большом коллективе ульев, это может происходить каждый день, так как пасеки по силе разные.
     Олег обошёл все павильоны, кто был на пасеке объявил им о начале отбора мёда, а кого не было оставил им записки. Утро. К пасеке подъезжают одна машина за другой. Шум, гам, весёлый разговор, женские и детские голоса. Гремят, выгружаемые из машины, под мёд: фляги, бачки, медогонки и прочая тара. Начинается сладкий праздник, за труд и летние хлопоты.
- Санёк, Женя, - окликнул Олег ребят, беседовавших о чём-то под деревом. – Вот вам рамка с расплодом трутней. Они не дали ему договорить.
- Понял дедуля, - к нему подбежал Женька, - за карасями надо идти, на озеро?
- Да, и чтоб к обеду караси были. Покажите всем, какие вы у меня рыбаки. Санька, как опытный рыбак, принялся вытряхивать трутней из сота.
- А, Ваську брать, у него тоже вроде удочка появилась? – побеспокоился Женька за друга.
- Конечно брать, в троём-то больше наловите. Мы с Тимофеем сейчас качать начнём, а вы тут только мешаться будите. Тем временем Тимофей установил медогонку, и приготовил ножи, для распечатывания сот. Олег открыл первый улей, и достал полномёдную рамку. Стряхнул с неё пчёл, и передал Тимофею. Тот подхватил её и аккуратно поставил в ношатку. Поставив туда ещё три рамки, он отнёс её к столу, где распечатывают соты. Осторожно срезав печатку сота, он опустил рамку в кассету медогонки. Наполнив четырёх-рамочную медогонку сотами, Тимофей медленно начал их раскручивать, увеличивая обороты. Мёд с шипением вылетал из сот, и ударившись о стенку медогонки, стекал в низ. Наполнив до определённого уровня медогонки мёдом, Тимофей открыл кран, и мёд тонкой янтарной струйкой потёк во флягу, стоявшею в низу. Не первый год он с тестем занимается пчёлами. Ещё до свадьбы они с Наташкой приезжали на пасеку, на дежурство вместо тестя. Ночное небо, шум леса, запахи цветущих трав, не давали им уснуть до утра. А потом и мёд, не раз выручал их в трудную минуту. Тесть щедро делился с ними этим даром природы.
- Может перекусим, - обратился Тимофей к Олегу? Сколько там ульев прошли?
- Половину сделали, - Олег закрыл улей и снял маску. Ребят, что-то нет, то же небось есть хотят.
- Да вон они плетутся, - Тимофей указал на кусты, где мелькали русые головы его сыновей. Тяжёлый бидон с рыбой Санёк поставил на складной столик. – Сегодня по крупнее карась ловился, - с серьёзным видом, глядя на деда доложил он. – А один вообще, еле вытащили, - подвёл итог Женька.
- А Васька поймал? - спросил Тимофей.
- Поймал, немножко, всё тут в бидоне, - Женька, как бы для убедительности, засунул руку в бидон, - опыта-то у него нет.
- Ну молодцы, - похвалил дед внуков, - после обеда чистить их будете, а вечером нажарим и всех угостим. 
- Ну, что Тимоха, на сегодня хватит,- Олег заглянул в медогонку, - давай сливай остатки и закрывай. Половину семей прокачали, остальное завтра, пораньше начнём, пораньше кончим. Сколько взяли?
- Третью заканчиваем, долью и полная будет.
- Хорошо, ну и завтра столько же будет. Пойду, посмотрю, рыбу-то небось рыбачки почистили? Пора уже и ужин варганить. Он убрал пчеловодный инвентарь, притушил дымарь и спустился из павильона на землю. Под старым осокорем сидели Фартов и Грозов.
- Ну, как мужики дела, как успех? - обратился он к ним. Григорий и Александр переглянулись и улыбаясь, в один голос ответили: - Лучше всех. Поняв иронию в их ответе, Олег присел рядом.
- Что плохо?
- Мне ещё рано качать, сам знаешь, но всё же ведёрко накачал. Тамара уж очень просила, она липового мёда ещё не пробовала. Пришлось по рамочке со старых семей взять.
- А у тебя как? - обратился он к Грозову. Ты вроде бы семьи то не делил.
- Не делил, и качать не пришлось.
- Что так?
- А вот не знаю Фёдорович, что у меня с пасекой. Мёд не носят, вощину не тянут, семьи слабые. Ты бы посмотрел, может подскажешь что.
- Что ж ты раньше-то молчал? Я уже догадываюсь, что там у тебя, давай завтра с утра глянем, сегодня уже поздно. Эй, Шурик, - крикнул он внука, - сбегай до Лаптевых, позови их сюда, и Петра Ивановича позови. Тимофей, давай карасей-то на сковородку вывали, сейчас отметим первый мёд в этом сезоне. Катерина, накрывай поляну, - дал команду Олег подошедшим Лаптевым, - не будем нарушать традиции.
      Ночь накрыла пчеловодов своим тёмным крылом.
- Ну, чё, когда двинем на новое место? – раздался бас Петра Ивановича, - тута похожа всё, к концу дело идёт.
- Давай, подъезжай в понедельник, прокатимся по полям. Олег посмотрел на коллег. Желающие есть по участвовать в выборе места для точка. Короче, кто хочет подъезжайте пораньше. Есть у меня одно место на примете, вот и проверим его. Разошлись по своим пасекам уже за полночь. Утром Олега разбудил Грозов.
- Фёдорович, идём посмотрим пасеку, а то я домой уезжаю, дела у меня, да и здесь делать нечего.
- Идём, идём Александр, посмотрим. Грозов открыл первый улей. Кислый запах ударил Олега в нос. Пчёлы вяло ползали по рамкам.
- И, что во всех так?
- Почти.
- Открой ещё один и вытащи рамку. Александр с волнением подал рамку с пчёлами Олегу.
- Вот смотри, видишь в сотах мёртвую личинку: чёрную и засохшею, а эта лежит на дне ячейки коричневой вонючей массой? – Вижу.
- У тебя брат, пасека больна американским гнильцом. Это болезнь расплода. Ты можешь заразить всех наших пчёл. По правилам на твою пасеку нужно наложить карантин.
- А, что же мне делать, Фёдорович? – руки и губы у него дрожали.
- Мы вот что сделаем. Ты сейчас уедешь в город, зайдёшь в аптеку и купишь антибиотик «нистатин». Разведёшь его в лёгком сиропе и обрызнешь все рамки с пчёлами и стенки ульев. С нами на новое место не поедешь, останешься здесь. Пока не вылечишь пасеку. Опрыснешь раза три и сам заметишь, как она начнёт выздоравливать. Потом к нам подъедешь. Мужикам я ничего не скажу, сам отговорку придумаешь, понял, а то они тебя в коллектив не пустят. Давай дуй за лекарством.
-
                Гл.11
Грозов подъезжал к дому. Старенькая «копейка» гремела на ухабах, всеми четырьмя колёсами.     – Надо менять амортизаторы, - подумал он. Рассчитывал на липовый мёд, а оно вон как получилось. Не то, чтобы машину отремонтировать, хоть бы пасеку не потерять. Вон какая зараза привязалась. И от куда она взялась? Наверное, с ульями, что купил у старого пчеловода. Как Олег-то сразу определил болезнь, вот, что значит опыт. Эх, по раньше бы мне к нему обратится, хорошо, что в коллективе есть такой человек. Да ещё не каждый вот так запросто подскажет, все боятся конкуренции.
      Вот и его старенький дом с голубыми наличниками, доставшийся ему от родителей. Позеленевшая шиферная крыша ждёт замены, а откуда их взять без работному речнику. Всё было хорошо, пока Волга кормила его семью. Работал судовым механиком пока не стихли пароходные гудки на Волге. Когда стало сокращаться речное судоходство, перешёл работать на поселковую пристань. Но и тут судьба злодейка догнала его. Однажды, пришёл буксир, зацепил пристань, и утащил за ненадобностью её, в не известном направлении. И потянулись дни без денежья. Ладно, Ленка-жена работала в местной школе, регулярно получала не большие деньги, а то пришлось бы, как и многим без работным, рвануть на север. А это, как и раньше, кода плавал по Волге, месяцами домой не заглядывал. Хорошо дед-сосед посоветовал пчёлами заняться, и даже дал в займы на покупку пчёл. И вот уже пятый сезон он с ними возится, а толку никакого, не получается, что-то ничего. - Всё, - решил он, - если этот сезон ничего не даст, брошу это дело, и всё таки на север мотнуть.
- Лена, - крикнул Александр, выйдя из машины. Из-за дома вышла высокая, стройная, лет сорока женщина, отряхивая от земли руки.
- Приехал, а что кричишь, что случилось? Где твой мёд?
- Мёд у пчёлки, ну сама знаешь где, да и у нас он там же.
- Что, не качали?
- Почему не качали, качали, только кто-то мёд качал, а кто-то другим местом. Нет у нас мёда, пчёлы больные, оказывается. Я сейчас в город еду, за лекарством, ты со мной поедешь?
- Да, конечно, мне тоже, что-то к столу прикупить надо, а то в нашем сельпо шаром покати. Слушай Саш, сегодня же воскресенье, аптеки закрыты, а какое лекарство ты хочешь взять?
- Дежурные работают, а лекарство Олег сказал, «Нистатин» называется, оно для людей, но и пчёлам помогает. Лечить нужно срочно, а то пасеку потеряем, ну поехали.
       Солнце уже цеплялось за верхушки сосен, когда Олег устало опустился в своё любимое кресло.
- Ну вот и всё, «окончен бал, погасли свечи», Тимофей иди сюда, - крикнул он зятя. Доложи, как поработали.
- По моему не плохо, ещё три фляги взяли.
- Это, что триста килограмм есть с первой качки. При том липового мёда. А как там твоя торговка, готова принять?
- Готова, только по одной фляге, а расчёт по реализации.
- Ну, тоже гоже, давай грузить будем. Сколько возьмёшь фляг сразу?
- Да четыре возьму, а две ты привезёшь.
- Добро. Слушай, а где у нас пацаны-то, я что-то и забыл про них?
- Ушли на озеро купаться, там у них плот какой-то, вот они на нём и кувыркаются.
- Слушай Тимофей, ты забери их домой. Пусть бабка их там отмоет, откормит. А то мы ж переезжать будем, неудобства. Переедем, привезёшь. Гружёная «четвёрка» медленно отвалила от пасеки.
      Уже в постели, когда тёмная, южная ночь опустилась в дол, мысли Олега вернулись к прошедшему дню. - Как ему повезло с зятем, - думал он. Тимофей спокойный, трудолюбивый, хороший семьянин, Олег любил в людях эти черты характера. Вот и сейчас, он возлагает на него большие надежды по продаже мёда. Одно дело накачать мёд, другое дело продать его. Он понимал, что в производстве самое главное реализация, а иначе всё теряет смысл. Хорошо было в советское время. Была кооперация, которая принимала мёд в неограниченном количестве. Правда, и цена была не высокая, но за то уходил весь, не залеживался. Он вспомнил, как два года назад, не реализованный мёд, сто килограмм, отвёз в детский дом- интернат. Приняли с удовольствием, но спасибо забыли сказать. Потом спрашивал у воспитателей и детей, был ли на столе у них мёд, ответ был, - Никогда не видели. А теперь вот Тимофей взялся за это дело, и мёд пошёл. – А иначе-то как, и мёдом торговать и на пасеке работы много, - думал Олег.
       Пасека у Григория постепенно росла. Проверив ловушки, он каждый раз привозил один, два ройка. Теперь стояло дело за павильоном. Нужно поставить стены и накрыть, платформа с будкой была уже готова. Нужно было торопиться, чтобы к переезду на новое место, всё было готово. Пригласив знакомого сварщика, через два дня всё было готово. Наняв тракториста, поздно вечером Григорий прикатил свой павильон на пасеку. На другой день они в троём: Олег, Пётр Иванович, на «Ниве» с Григорием отправились на поиски нового места. Теперь им предстоял более трудный выбор. Наступил без взяточный период. Отцвели весенние медоносы, а с разнотравья много не возьмёшь, пчёлы только кормятся на летних цветах. Основной медонос в этом районе, это подсолнух, но до его ещё далеко. Хорошо бы на гречку переехать, она как раз в это время зацветает, но её перестали сеять. Но у Олега есть на примете такое дикорастущее растение, которое цветёт со средины лета и до поздней осени. Растёт оно на брошенных пахотных землях, покрывая их сплошным ковром. Колючий Татарник, не раз выручавший его. Своим белым ароматным мёдом.
      Нива скатилась с бугра на берег маленькой степной речки. Широкий обкошенный луг удовлетворял все запросы пчеловодов. Старые, высокие осокори вдоль реки, создавали тень и прохладу. Вода, не обходимая пчёлам и пчеловодам, была рядом. За рекой, на возвышенности, поле, сплошь заросшее татарником. Сразу за лугом, четыреста гектар подсолнуха.
- Ну, как место, - выйдя из машины обратился Олег к коллегам. Хорошо смотрите, вон татарник, вот подсолнух, а там в лощине заросли вайды и мордовника, ну это уж на осень.
- А в речке наверное и рыбка есть, - поинтересовался Пётр Иванович, наверное думая о внуке.
- Должна быть. Речка – то в Терсу впадает, а та естественно в Волгу.
- Классное место, - сказал Григорий направляясь к машине. Сегодня надо и переезжать, пока место не заняли. Таких как мы сейчас много рыскает.
- Надо бы как-то Лаптевым сообщить о переезде, вечно с ними эта проблема. Ведь знают, что переезжать будем, а вот не появляются, - Олег посмотрел на коллег.
- А, чо им появляться, - усмехаясь в бороду резюмировал Демидов, - мёд откачали и уехали, до следующей качки. В городе у них дела поважней.
                Гл.12
В ночь, с понедельника на вторник два трактора «Беларусь» и КАМАЗ тянули пчёлопавильоны из Горелого дола, на новое место. Пришла пора покидать лесные заросли, и осваивать степные просторы. Их сопровождали автомобили: Олега, Григория и Петра Ивановича. Машина Олега шла впереди колоны, указывая путь к новой стоянке, а две другие шли позади, так как на прицепах не было габаритных огней.  Две пасеки: Лаптевых и Грозова, одиноко маячили в сумерках, оставаясь на опустевшей поляне. Ну Грозов, понятно, остался лечить пчёл, а вот у Лаптевых была очень уважительная причина. Виктор работал инженером-технологом на мясокомбинате, а Катерина кем-то в торговой сети. Жили они справно, занимая высокие должности, при полном дефиците в стране. Дом, как говорится полная чаша, не хватало только детей. При всех стараниях медицины, и санаторно-курортных лечениях, дети не получались. По молодости ещё надеялись, а с возрастом пропала надежда и желание. Пчёлы им то же были без надобности. Окружающий мир, и природа мало интересовали их, разве, что только шашлык в компании себе подобных, «в стороне от придирчивых глаз». И Вообще в то время, кто имел «не трудовые доходы», как говорили в определённых кругах, заводили пчёл, они являлись прикрытием от разных ревизий и проверок. Пропуская дежурство на пасеке, Лаптевы откупались, щедро угощая коллектив пчеловодов, шашлыками и балыками. А в этот вечер, как узнал Григорий, у Виктора на комбинате должно состоятся партийное собрание. После того, как у КПСС отобрали руль, местные партяйчейки долго ещё кучковались, всё делили портфели, вправляя мозги рядовым коммунистам. И это мероприятие для Лаптева было важней чем пасека.
       Колона внезапно остановилась. Тракторист Житков, что тянул своим трактором павильон Олега, бегал вдоль павильона и размахивал руками.
- Ну чувствую, «Хрень на бекрень», что-то трактор в сторону тянет, а оно вон чо, колесо пробито. Чо делать-то будем, запаска есть? - спросил он у подъехавшего Олега.
- Вот чего нет, того нет. Да, резина вся ни к чёрту, вся лысая. Сколько лет она в колхозе крутилась, пора уж ей и развалиться. Олег с досады попинал колёса ногой, и купить не купишь. Подъехали Григорий и Пётр Иванович.
- Что стоим мужики? – Пётр Иванович достал из машины фонарь, и осветил колёса. Луч фонаря выхватил из темноты завалившийся на бок павильон, и диск колеса с жёванной покрышкой.
- И долго ты его так тянул? – посмотрел он на тракториста.
- Да с километр пожалуй, не сразу понял в чём дело, а оно вон чо, где теперь запаску искать.
- У меня есть, - Григорий взял тракториста за руку, - пойдём поможешь.- Домкрат готовьте, - крикнул он мужикам. Общими усилиями колесо было заменено, и кавалькада тракторов и машин двинулась дальше. К началу рассвета колона въехала на намеченный луг. Развезли павильоны по местам, кто какое выбрал, расплатились с трактористами, и отпустили. Пора открывать летки.  К Олегу подошёл Пётр Иванович.
- Ну, што, может отметим это событие, я вот бутылочку прихватил по такому случаю. Давай зови Гришку, у тебя на площадке удобно будет. Да ты и стоишь по средине. Вдвоём они опустили площадку на шесть ульев, которую Олег пристроил к павильону. Из темноты появился Фартов.
- Ну вы, летки-то открыли? У меня уже сразу в поле полетели без облёта.
- А ты, им вёдра раздал? Куда они мёд-то складывать будут, а может ты их вечером не кормил, вот они и сорвались, – Демидов посмотрел на Олега, оценивая шутку.
- Ладно, шутить мы все умеем, - Григорий заговорил с волнением, - а вот это уже не шутка с пробитым колесом. Где бы мы сейчас торчал, не окажись у меня запаски? Пришлось бы на дороге летки открывать. Надо над этим вопросом думать друзья.
- Думай, не думай, а где ты его возьмёшь. Только не говори, где ты его взял, знаем мы эту систему, - Пётр Иванович махнул рукой, не желая говорить на эту тему, пошёл к машине.
- Ты, куда рванул, окликнул его Олег.
- За бутылкой.
- Вот это правильно, трудный вопрос без бутылки здесь не разобраться. - Олег вынес раскладной столик и установил его на площадке. Вопрос с колёсами, - продолжил он, - конечно стоит остро. Это ведь не первый случай, всё на авось надеемся. К следующему сезону нужно обязательно заменить резину, ну хотя бы приобрести запаску.
- Ты, давай закусон тащи, хватит уж про колёса, - Пётр Иванович поставил на столик бутылку.
- Я от куда его возьму, вот огурцы одни остались. Лаптевых нет и закуски нет.
- Сейчас принесу, мне, что-то Тамара положила, - Григорий юркнул в машину.
- А, чо это их нет сегодня, и Грозов не поехал? - продолжил разговор Пётр Иванович. Они, что не знают, что после облёта подъезжать нельзя. Или они вообще сюда ехать не хотят. Подошёл Григорий, выложил на стол: хлеб, котлеты, и зелёный лук.
- Ну Гришка, ты сегодня нас везде выручаешь, благодарность тебе от коллектива. Пётр Иванович расправил усы и принялся разливать водку по кружкам. За тем  подняв кружку торжественно произнёс: - За главный взяток!
- Так, что там случилось с нашими пчеловодами, повернувшись к Олегу, спросил он.
- Григорий вон говорит, что у Лаптева собрание партийное. Ни как пропустить нельзя. А Грозову я сказал остаться. Пчёлы у него больные, лечить их надо. Вот как вылечит, так и приедет.
- А долго лечить надо? Болезнь-то какая?
- Болезнь, - Американский гнилец, а может Европейский, их сразу не различишь, надо на анализ сдавать. Страшная зараза. Сейчас появилось лекарство от него, БИОВИД называется, но его трудно достать. Проще НИСТАТИН-антибиотик купить, он во всех аптеках есть.
- Слушай Олег, - заволновался Пётр Иванович, - так эта гадость-то может и у нас есть. Ты бы посмотрел, а? Он, Санька-то рядом стоял со своей пасекой.
- Давайте завтра и пройдёмся по ульям. У тебя Иваныч может и не быть, у тебя семьи-то вроде бы сильные, а вот у Григория может. Он же рои с разных пасек собирает, проверить надо. И вообще, это серьёзная тема болезни пчёл. А ещё этот злодей клещ Варроа Якобсони целые пасеки губит. Вы его в лицо хоть видел?
Пётр Иванович посмотрел на Григория. – А чо его можно увидеть?
Вот рассветает я вам покажу его. Рассказ Олега на столько увлёк пчеловодов, что они и не заметили, как опустела бутылка. А рассвет уже растекался по лугу, разнося запахи свежескошенной травы.               
                Гл.13
Грозов подъехал к своей пчелоплатформе, одиноко стаявшей среди кустов боярышника. Только жёлтые проплешины жухлой травы, среди буйной зелени, напоминали о стоявшей здесь пасеке. На другую же ночь Лаптевы увезли свой павильон на подсолнух. Объяснили ему, что едут на левый берег Волги, так как там подсолнух уже зацвёл. В степных полях подсолнух всегда зацветает раньше, и взяток с него доходит иногда до десяти килограмм. В некоторых хозяйствах он был поливной культурой. И вот он уже почти неделю, сидит на своей пасеке, изредка наезжая домой за продуктами. Лекарство, что он приобрёл в аптеке, и поливал им всех пчёл, дало хороший результат. На третий день он уже заметил, на прилётной доске, белые как мел палочки с чёрной головкой. Их становилось всё больше, и больше. Александр сгрёб их в спичечный коробок, и съездил в город, в ветлабораторию. Там ему объяснили, что эта болезнь называется «меловой расплод». Теперь он спешил посмотреть, что же происходит в ульях. Сняв крышку и потолок, он услышал ровный приятный гул, работающих пчёл. Чувство удовлетворения и радости волной прокатилось по душе. Александр вынул рамку из центра гнезда. Соты были чисты с ровным засевом, а края даже с легка белели. Давно он уже не замечал такого. Проверив ещё несколько ульев, он решил вернуться в коллектив. Трудно одному постоянно быть на пасеке, дома то же есть дела, и оставлять пасеку без охраны опасно времена не спокойные. Он вспомнил в посёлке встречу с Матвеевичем. Тот поделился с ним своей бедой. Оказывается, свою пасеку он отвёз под деревню Селитьба, и по привычке загулял. Через три дня приехал, а пасеки нет. То есть павильон-то стоит, а никто не летает. Открывает его, а там пола нет, его просто вырезали, спустили туда ульи и увезли. Оставили три слабеньких, на развод. - Что бы это не случилось со мной, - подумал он, - надо ехать к своим. Вечером, когда закончился лёт пчёл, Александр подогнал трактор, и перевёз пасеку на луг, где уже стояли пасеки его коллег. Свет от фонарика Олега, в темноте осветил его лицо.
- Привёз, вылечил?
-Да, вроде бы всё хорошо. Фёдорович, где мне поставить свою телегу?
- Ставь в сторонке метров за пятьдесят, и не так как наши стоят, а поперёк. А знаешь почему?
- Нет, не понял.
А вот смотри. Наши пчёлы уже работают, они запомнили расположение пасеки, а ты подставишь рядом свою пасеку. Пчёлы с крайней пасеки утром вылетят за нектаром, а вернуться уже в твои ульи, потому как крайней будет уже твоя пасека.
- Да, не подумал бы даже. Давай, протяни тележку ещё не много и ставь. Грозов установил павильон, отпустил тракториста, и подошёл к Олегу.
- Ну, а что у тебя с пчёлами, побелка есть? – снова обратился Олег к Александру.
- Побелка есть, и вощину стали тянуть.
- Ну вот и слава Богу, теперь тебе надо бы и маток заменить.
- А где их взять-то, вроде пора роевая закончилась?
- Завтра узнаем, есть ли у мужиков, в семьях пчёл, маточники, если нет то сделаем искусственный вывод. Мы тут договорились завтра, то есть уже сегодня, сделать полную ревизию пасек на предмет болезней. А то получиться, ты борешься с болезнями, а они их разносят. Ладно, скоро уж утро, пошли отдыхать.
        Утро. Июльское солнце, появившееся из-за леса, ударило разогретыми лучами, и без того сухой траве, испаряя из неё последние соки. Пчёлы, вылетевшие за нектаром, вернулись ни с чем, и сидели, сгрудившись на прилётной доске. Только водоносы барражировали от речки к ульям. Не большая, степная, местами доходившая до десяти метров в ширину, и глубиной метр полтора, густо заросшая ивняком, речушка, вполне удовлетворяла, как пчеловодов, так и пчёл. К тому же старые осокори, стоявшие по берегам, спасали её от весеннего разлива, и создавая тень, накрывали её во время жары. А мелкая рыбёшка, такая как окунь, плотва, уклейка и даже щурята сеголетки, скрашивали нудные часы дежурства на пасеке. Олег, искупавшись в речке, удобно устроился в кресле, которое установил в тени огромного осокоря. Мысли его вращались во круг жары и безделья пчёл. Вчерашняя проверка поля с зарослями татарника, удручающе подействовала на него. Трещины в земле величиной с палец, и рано запушившиеся цветоносы татарника, на которого были большие надежды, всё это говорило об отсутствии нектара в природе. А это значит, семьи, набравшие силу к главному взятку, могут прийти в роевое состояние. И потом опять же на чём в зиму пойдут. На подсолнечном мёде оставлять их нельзя, придётся сахаром закармливать, а это то же не лучший вариант. Нужен дождь, тяжело вздохнул Олег, только он может спасти положение. К нему, шурша ногами по сухой траве, подошёл Пётр Иванович.
- Ну, чо старина, в нашем полку прибыло, Грозов подъехал, а где же наши буржуи- Лаптевы? Всё новую власть устанавливают.
- Александр говорит, что они на ту сторону уехали, на подсолнух.
- Ну,» бабу с возу, кобыле легче», не удобно с городскими дело иметь. Вечно их икать надо, если, когда какое дело намечается. Ну, чо будем пчёл смотреть, аль как, а то я домой поеду, делов там много накопилось.
- Ладно, поезжай. Я пройду, погляжу на прилётках, пчёлы-то сейчас все дома сидят, если, что замечу обсудим позже. Да, слушай, нет ли у тебя случайно маточников, вон Александру надо помочь, маток заменить.
- Есть в одном улье, но незапечатанные, видно матка старая, хотят её заменить. Я приеду через пару дней, оставлю себе два, три, а остальные отдам. После обеда, Олег изнемогая от жары, охладился в речке, и лёг отдохнуть в павильоне. Его привлёк внимание гул пчёл, поднявшийся во круг. Пчёлы на бешенной скорости срывались с прилётной доски, и летели вдоль реки. С такой же скоростью возвращались, создавая в воздухе сплошную тёмною полосу. – Взяток, - подумал Олег, но откуда в такую погоду. Он медленно пошёл по направлению лёта пчёл. Пройдя метров пятьсот, его остановил тот же гул. Осмотрев росший на берегу ольховник, он чуть не закричал от радости. Листья деревьев блестели, как облитые сиропом. Мелкие сладкие капли стекали с них и падали в траву. Пчёлы сплошной массой ползали по листьям, собирая сладкою жидкость. – Падевый мёд, - подумал Олег, - это же спасение.               
                Гл. 14
Макушка лета. Июльская жара достигла максимума, как говорят, побила многолетний рекорд. Густо заросшая с весны травой лесная поляна, не подавала признаков жизни. Трава, мелкие ветки кустов, всё хрустело под ногами и рассыпалось. Только терпкий запах смолы, исходящий от вековых сосен, наполнял лёгкие Григория. Он продираясь сквозь кусты шиповника, держа в руках ловушку с пчёлами, вышел на поляну, где стояла его машина. Эту ловушку он давно не проверял. Она стояла как-то в стороне от дороги, на неказистом, кривом дереве и ничего не обещала. Да и поставил он её так на авось, а смотри-ка сработала, теперь она приятно оттягивала его руки. – Видно давно рой-то пришёл, - подумал он, - и мёду уже натаскал. Пчёлы в ловушке угрожающе гудели, пытаясь вырваться на свободу. Григорий аккуратно положил ловушку на задние сидение «Нивы», и медленно выехал на торную дорогу, которая шла вдоль посева подсолнуха. Его внимание привлекла с легка примятая трава от колёс автомобиля, уходящая по ложбинке в глубь подсолнечного поля. Может быть сработало чутьё старого опера, или простое любопытство, но он решил проверить куда же идёт эта колея. Загнав машину в кусты, Григорий двинулся в глубь уходящей лощины. Пройдя метров двести, он вышел на не большую поляну среди подсолнухов. По краю поляны стояли ульи. – У какой молодец, - подумал Григорий про хозяина пасеки, - как хитро спрятал своих пчёл. Он уж было собрался уходить, но его внимание привлекли сами ульи. Что-то уж больно знакомое в этих ульях показалось ему. Он пригляделся по внимательнее. – Ба, да это же работа Олега. Это его же модель многокорпусных ульев, из фанеры и двустенные. Такие он сделал мне, Матвеичу, и Грозову. Фартов не знал ещё о краже ульев у Матвеевича, и решил, что тот, после отъезда из коллектива, спрятал своих пчёл в подсолнухах, чтобы не дежурить на пасеке. – Но почему без павильона, и только пятнадцать штук, - думал он. В не до умении он покинул пасеку, и вернулся к машине.
       На пасеке в это время дежурил Грозов. Григорий выгрузил ловушку в павильон и подошёл к нему.
- Ты, что на ночь глядя приехал, Тамара из дома выгнала, что ли?
- Нет Саш, из лесу я, вот ловушку привёз, рой поймал. Но ни это главное, понимаешь, странная история вот в чём. Нашёл я пасеку в подсолнухах, пятнадцать семей стоят, а ульи как наши, твои, мои, ну как Олег делает, его система. Подумал, может Матвеич свою пасеку спрятал.
- А ты, что не слышал, украли у него пасеку-то, три улика оставили, а остальные увезли, выпилили пол в павильоне и утащили. Вот такие дела.
- Вон оно как, значит это я его пасеку нашёл. Вот, что значит отрываться от коллектива. Надо как-то ему сообщить. Знаешь, ты давай-ка поезжай домой, а я останусь здесь, мне всё ровно завтра заступать на дежурство. Обрадуй его.
      Утром Грозов постучал в калитку Антонова.
- «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро», - раздался голос Матвеевича. Щёлкнул запор, и в дверном проёме, показался с легка опухшим лицом, с взлохмаченными седыми волосами, в трусах и вытянутой до колен майке, хозяин дома.
- О, Санька, заходи, - хриплым голосом выдавил он. Сейчас налью. С ёжившись, и поддёрнув трусы, он посеменил в дом. Грозов, войдя во двор, присел на лавочку у стены дома. Появился Матвеевич, держа в руках не допитую бутылку водки и два стакана.
- Нинка вчера в город уехала, ну я и решил не много расслабиться. Его старое морщинистое лицо растянулось в улыбке. Он разлил водку по стаканам. – Давай.
- Матвеич, погодь немножко, я ведь ни за этим пришёл.
- А, чо Сань случилось? – Матвеевич насторожился, отставив стакан.
- Понимаешь тут какое дело. Вчера вечером Фартов проверял свои ловушки в Аришкином долу, и в подсолнухах нашёл пасеку из пятнадцати семей. Но главное, что, а то что ульи такие же как у меня и у тебя. Вот я и приехал, что бы тебе сказать, может твои ульи-то. Он сейчас в место меня на пасеке дежурит.
- Да не верю я этому менту, гонит он. Антонов взволнованно схватил стакан с водкой и с жадностью выпил.
- Ну ты, зря это говоришь, какой резон ему врать. А вот если бы он не был опером, хоть и бывшем, то и внимания бы не обратил на этот след. Я думаю тебе надо идти к участковому, заявление написать, и ехать с ним на пасеку.
- Заявление я сразу написал, в тот же день.
- Вот и хорошо, надумаешь заходи, я дома буду. Матвеевич сидел и думал: - Как же так, он из-за этого Гришки уехал из коллектива, потерял пчёл, а теперь к нему на поклон ехать, нет не поеду. А с другой стороны, что он мне сделал плохого, и если это мои пчёлы, то он же мне пасеку спас. Нет надо идти к участковому. Окунув голову в бочку с водой, стоявшею рядом, причесался, оделся, глянул на не допитый стакан, махнул рукой, и пошёл в администрацию посёлка.
        В дежурной части его встретил, уже знакомый ему участковый, старший лейтенант Карасёв. Годы службы в горячих точках, оставили на нём свои следы. Он с легка прихрамывал после ранения, но не смог отказаться от предложения, стать участковым в своей деревне.
- Ну, что? Не нашёл я твоих пчёл, - увидев Антонова скороговоркой произнёс он, - наверное городские украли, и увезли на ту сторону.
- А я кажется нашёл их Артём Васильевич. Антонов присел к столу. Сегодня мне утром рассказал, пчеловод из нашего коллектива, что их нашёл в подсолнухах. А это значит, что кто-то из наших, из деревенских сотворил это безобразие. Участковый задумчиво смотрел в окно, барабаня пальцами по столу. Три деревни в районе, которые он обслуживал, предоставляли ему не мало хлопот. Тащили всё из домов и со дворов: инвентарь, скотину, имущество из домов дачников. Самогоноваренье, пьянки и драки, а тут ещё и пчёлы.
- Ладно, поехали, посмотрим, а там видно будет. Через пол часа они были уже на пасеке. Григорий увидев милицейскую машину, вспомнил свою молодость. Вот так же, ночь пол ночь, будучи оперативным работником, мотался он по рабочим посёлкам, работая на севере, наводя порядок, и охраняя социалистическую собственность.
- Здравствуй Гриша, - Матвеевич подал Фартову руку, натянуто улыбаясь. - Мне Грозов сказал, что ты вроде бы моих пчёл нашёл. Покажешь нам с участковым?
- Утверждать не буду, что они твои, но очень похожи на наши, мастер-то один их делал. Только я вам их покажу и уеду, у меня служба. Милицейский Уазик и Нива запылили в сторону Аришкиного дола.
                Гл. 15
Нива юркнула в кусты, за ней и милицейский Уазик.
- Вот, - выйдя из машины, рукой указал Григорий на ложбинку, уходящею в глубь поля подсолнуха. – Видите чуть приметную колею. Видно один раз только и проехали, трава-то уже поднялась. Ступайте по ней, а я поеду на пасеку, то же оставлять на долго нельзя, мало ли что. Карасёв и Антонов пошли по колее в сторону поляны.
- Эх ёк-камелёк, вот они мои родные, - выйдя на поляну, и увидев ульи, развёл руками Матвеевич.
- Точно твои, а чем докажешь? – милиционер обошёл пасеку.
- А вот чем. Под крышей ульев есть потолок, в потолке кормушка. Открыть?
- Давай. Матвеевич поднял крышку улья. В фанерном потолке была встроена пластмассовая кормушка.
- Ну как, убедил? Могу забрать?
- Да твои, только забрать не получится. Вот поймаем вора, тогда заберёшь. Понимаешь, если его не поймаем, то он снова у кого ни будь украдёт. Нет, его надо поймать и наказать, за принесённый тебе ущерб. Сейчас мы едем домой, я найду этого вора, и сообщу тебе. Ты где живёшь Владимир Матвеевич?
- Улица Мичурина, крайний дом, да там сразу увидишь, рядом с домом пчёлопавильон стоит.
- Ну и добро, договорились, поехали.
         К вечеру потянуло прохладой. Легкий ветерок усиливаясь, за шумел в кронах деревьев. С запада тёмные тучи надвигались на вершины Хвалынских гор. Пчёлы прекратили свой лёт, и притихли в ульях. Яркая вспышка осветила пасечную поляну. Григорий вышел из павильона посмотреть на происходящее. Крупные капли дождя забарабанили по крыше. – Ух ты, какой хороший дождь, вот бы по дольше, - подумал он. Воздух наполнился свежестью, запахом земли и речной тиной. Рокот грома отдавался в горах, угрожающа нарастая. Григорий быстро разделся и юркнул в пастель. Дождь лил уже сплошным потоком, ручьём сбегая с крыши. – Как хорошо лежать под одеялом во время дождя, - уже засыпая, подумал он. 
       Два дня лил дождь, только на третьи сутки стало проясняться. Горизонт просветлел, и робкие лучи солнца заотраждались в каплях на листьях деревьев. Дождь ещё моросил, но пчёлы, почуяв изменения в погоде, закружились в лёгком танце у летков. Григорий уже третьи сутки торчит на пасеке, питаясь: хлебом, мёдом и чаем. Съездить бы в деревню за продуктами, но нет никакой возможности. Луговая дорога на столько раскисла, что не проехать даже на Ниве. Вдруг послышался шум трактора. Из-за поворота выкатился «Беларусь», и отбрасывая ошмётки земли, подкатил к пасеке.
- Гриша, ты тут живой? - из трактора на землю выскочил Олег.
- «Умирать нам рановато», выглянув из павильона, улыбаясь пропел Григорий,- «есть у нас ещё дома дела». Вот только кушать очень хочется, а так ничего, еда-то у меня, давно уже закончилась.
- На вот перекуси, - Олег подал ему пакет, - Дарья мне тут пирожков положила с капустой. Надеюсь, что завтра дорога подсохнет, Тимофей хочет приехать с внуками, а то они уже все там истонались.
 Я вот Житкова специально уговорил, чтобы он меня отвёз сюда, и тебя проводит до асфальта с гарантией. Отправив домой Фартова, Олег обратил внимание на активную работу пчёл. Глянув на контрольные весы, он приятно удивился. Ещё вроде бы утро, а на весах килограмм уже есть, это хороший признак. И он кажется догадывался от чего такой взяток. Надев резиновые сапоги, так как на траве ещё держалась вода, он направился к полю, заросшему татарником. Не дойдя ещё несколько шагов до поля, он уже услышал мерный гул пчёл. Они сидели по несколько штук на одном цветке, жадно всасывая нектар. – Вот оно то о чём я мечтал, - подумал Олег, - был уверен, что татарник не подведёт. Влага поступившая к корням, превращается в сладкий нектар. Июльское солнце заняло свое место в зените, отдавая своё летние тепло. К обеду подъехал Тимофей с сыновьями. Женька и Сашка сразу побежали проверить температуру воды в речке. Сбросив с себя всё, они голышом нырнули в неё.
- Сань, а дед у нас хитрый, всегда пасеку ставит возле воды, что бы нам было где купаться и рыбачить.
- Балда ты, он её у воды ставит для пчёл. Забыл, что ли как он нам рассказывал, для чего им вода нужна, особенно в жару.
- Сам ты балда, нам ведь тоже вода нужна, а чо мы тут без воды делать будем, нет за нас он тоже думает. Скажи Сань, здесь ведь лучше купаться чем в Волге?
- Конечно лучше, особенно тем кто плавать не умеет.
- Это кто не умеет, я что ли, смотри. Он упал в воду, замолотил руками и ногами, подняв муть со дна. Потом встал, растопырил руки и спросил, - Ну, видел как я плаваю?
- Видел, как говно в луже. Женька надул губы, вышел из воды, надел трусы и пошёл к пасеке.
- Сам ты говно. Его трясла мелкая дрожь, то ли от обиды, то ли, от прохладной после дождя, воды. Вдруг под ногами в траве он заметил, что-то белое. Нагнулся и поднял. На ладони лежал молоденький гриб-шампиньон. Тут же забыв про обиду, он крикнул.
- Санёк, иди скорей сюда, я гриб нашёл. Санька мигом подскочил к нему, схватил гриб и начал его рассматривать.
- Надо дедуле показать, и они бегом побежали по лугу. Олег подкину на ладони гриб.
- Ну, что друзья, надо на жарёху к обеду насобирать, не один же он тут уродился. Тимофей взял ведёрко и крикнул ребят. И действительно грибы начали попадаться от самого павильона. Не прошло и пол часа, ведёрко было уже полное. Ребятам понравилась эта тихая охота. Они высыпали грибы на плёнку возле павильона, и снова разбежались по лугу. Тимофей принялся чистить грибы, и нарезая их для жарёхи.
- Пап, – обратился он к Олегу, а откуда здесь грибы?
- Ну как, весной же здесь коров пасут, и притом ежегодно и давно, вот и накопилась грибница. Надо это место запомнить, удачно попали в этом году. Вон, посмотри-ка на весы. Уже утром килограмм был, а сколько сейчас? Тимофей подошёл к контрольному улью, постоял, подвигал гири: - Четыре кило в плюсе.
- Вот, а к вечеру ещё больше принесут, так как нектар-то гуще пойдёт. Ребята собирали уже третье ведро грибов, когда услышали крик деда:
- Давайте уже сюда, хватит, а то бабушка замучается их обрабатывать.
        Ребята за обе щёки уплетали жаренные грибы. Санька посмотрел на деда, - Дедуль, а рыба в этой речке есть?
- Есть Санёк, только ловиться она уже не на трутня, а на червя, на хлеб.
- Э, а где его тут взять?
- А вот когда сюда ехали, видели на той стороне кучу, заросшею травой?
- Заметили.
- Так вот, это старая калда была, ну стоянка для коров. Куча из их навоза, заросшая травой, там и черви. Санька посмотрел на Женьку, тот кивнул головой.
                Гл.16
Артём Васильевич сидел в своём маленьком кабинете и с тоской смотрел в окно. Мелкий дождь из последних сил обмывал грязный асфальт. – Если к вечеру перестанет - думал он, - то завтра после
 обеда, надо ехать в поле, ловить воришек. Всё растащили: ремонтный завод, пекарню, дома дачников, и вот уж до пчёл добрались. А что людям делать, работы никакой, а кушать хочется, вот и выживают кто как может, - мысленно оправдывал он проступки людей.
      На другой день, собрав в планшет все бумаги, по поводу драки в деревне Селитьба, он на служебном Уазике, приминая слегка подсохшею за ночь грязь, двинулся в сторону Аришкиного дола. - Заскачу на ворованную пасеку, а вдруг воришка то же там, - размышлял он, - а потом уж и в Селитьбу, разбираться с хулиганами. Проезжая вдоль подсолнуха, он увидел чёткий след легкового автомобиля, который сворачивал в зелёную ложбинку. Выкатив на пасечную полянку, Карасёв заметил в стороне тёмновишнёвую «копейку», а возле ульев копошился человек в пчеловодной маске. – Ну вот и встретились, - подумал Артём,  - не зря я сюда свернул. Человек  поднял голову и снял маску.
- Артём? – с удивлением воскликнул незнакомец, - тебя как сюда занесло? Артём узнал в незнакомце своего школьного товарища – Кольку Быкова.
- А тебя Колян, как сюда занесло?
- Так у меня тут пасека, давно не проверял, всё дождь мешал, а вот сегодня продуло немного, думал не проскочу, а ничего проехал.
- И давно она у тебя тут стоит, что-то след не накатанный. Быков напрягся, соображая чего ответить.
- Нет, недели две будет, а до этого на некленнике стоял у Волги. А потом вот на подсолнух переехал. Хотя рано ещё, он даже корзинки не набил, а куда в это время ехать, без взяточный период.
- Слушай Колян ты, что гонишь, у тебя же никогда пасеки не было?
- Ну, не было, а стало, купил весной. Работы-то нет, а жить-то как? Вот и решил обзавестись, всё какой-то доход будет.
- И что, прямо с ульями купил? Быков задумался, соображая, что задумал участковый?
- Нет, ульи отдельно, у деда одного.
- Ну ладно, давай закрывай улей и поехали деда этого искать. Устал я слушать твоё враньё. Украл ты этих пчёл, заявление у меня вот на них._
- Карась, ты чо перепил вчерась? какое заявление, какие пчёлы, мои это?
- Во первых я тебе не карась, а старший лейтенант милиции Карасёв понял, а второе, следуй за мной. Артём направился к машине, остановился.
 – Нет, иди сюда. Он открыл планшет, написал, что-то на бумажке и подал Николаю. – Если не хочешь, чтобы я завёл на тебя уголовное дело, отвезёшь пчёл вот по этому адресу. Всё. Разговор окончен. Он хлопнул дверцей Уазика, и укатил.
        Поздно ночью в калитку Антонова постучали.
- Кого это чёрт принёс в такую рань, - выругался Матвеевич. Поднялся, закурил, накинул на плечи куртку и вышел во двор.
- Кто там? – с досадой крикнул он.
- Владимир Матвеевич, - раздался из-за калитки почти детский голос, - мы тут вам пчёл привезли. Открыв калитку, Антонов увидел Славика-парнишку лет шестнадцати, бывшего воспитанника дома –интерната для слаборазвитых детей. Его знали в посёлке все. Работящий, отзывчивый живущий у старушки- бывшей медсестры дома-интерната. Надо сказать, что этот дом для детей-сирот со слабым умственным развитием, давно располагался в этом посёлке. Детей достигших совершеннолетнего возраст, определяли на работу на местный заводик. Давали им работу и жильё. Они женились на себе подобных, и производили на свет, тоже таких же. После закрытия завода, пополнили армию безработных, согласных на любую работу. Быков хорошо знал этот контингент, и часто пользовался их услугами, расплачиваясь с ними едой. Со Славиком он украл этих пчёл, с ним и привёз их на зад.
- Кто это их привёз? – увидев в темноте за спиной Славика «копейку» с прицепом, на котором стояли ульи.
- Я это привёз, - из машины вылез Быков. Участковый наш, нашёл их в подсолнухах, и попросил меня, отвезти их вам, вот по этому адресу.
- А, почему он именно тебе предложил? - улыбаясь в темноте, спросил Матвеевич.
- Так мы с ним в одной школе учились, и он знает, что у меня есть машина с прицепом.
- Понятно, вот учились вы вместе, а только научились видно разному. Ну, что, давайте разгружать. Матвеевич открыл павильон. Николай и Славик, взявшись за скрепы, занесли первый улей.
- О, ты смотри дядя Коля, тут уже и пол новый.
- Значит старый сгнил вот и заменили, он скривил лицо, глядя в глаза Славика, чтобы тот замолчал.
- Ну, что последний занесли? – заглянул в павильон Матвеевич. Ладно оставьте так, я сам расставлю как надо. Вам, что заплатить? – для проверки спросил Антонов.
- Нет, ничего не надо, с нами Карасёв рассчитается.
        Утром Антонов съездил к трактористу, а к обеду его павильон стоял уже на пасеке.
- Что возвращение блудного сына? - спросил Грозов приехавший на дежурство, у Олега, показывая на павильон Матвеевича. Когда привёз?
- Сегодня к обеду, проболтался пол лета, сколько мёду потерял. На липе ничего не взял, может здесь наберёт. Взяток-то вон по восемь кило идёт. Да, ты будешь маток-то менять, а то они завтра уже выходить начнут.
- Конечно буду, только как это сделать, чтобы не отразилось на взятке.
- Я в таком случае делаю так, если хочешь можешь воспользоваться. Из улья, в котором хочешь заменить матку, берёшь рамку с расплодом и пчелой и ставишь в отдельный корпус. Добавляешь туда две рамки с мёдом, накрываешь расплод. В рамку с расплодом вставляешь маточники открываешь леток. За тем основную семью накрываешь холстиком, а корпус маточником ставишь на верх. Когда матка выйдет, облетится, тогда убираешь старую матку и холстик. Вот и всё, семья здоровая и матка молодая. Время ещё есть для замены, и трутней ещё много.
- Эх, наука, - вздохнул Александр, - А то мне тут на днях один знакомый говорит, «ни чего хитрого в пчеловодстве нет, купил пчёл, поставил в поле или в лесу, и качай мёд», - иди покачай, - Грозов развёл руками, как будь то перед ним стоял тот самый знакомый. – Вот так вот всё лето с ними провозжгаешься, сколько бензину сожжёшь, и всё в пустую, всё на что-то надеешься. А тут то болезнь, тот непогода, точно говорят, «то понос, то золотуха». А маточники ты, уже нарезал? Давай пойду их оформлять. Так ты говоришь восемь кило идёт, это не много успокаивает.
                Гл.17
Посёлок Алексеевка, упоминание о котором гласит ещё с хvii века, расположен на правом берегу Волги, у подножья Хвалынских гор. Когда-то он назывался рабочим посёлком городского типа, и население его насчитывалось до шестнадцати тысяч человек. Работал судоремонтный завод, средняя школа, дом-интернат для детей, пекарня, больница и рядом совхоз. На время написания этой повести осталось: дом- интернат, поликлиника, два магазина и здание администрации посёлка, при чём служащих в администрации, осталось в том же количестве. Да, и ещё церковь. Никогда в Алексеевке не было церкви, а тут мода пошла на их строительство. А, что не строить их на государственные-то деньги. Сам депутат государственной думы господин Володин приезжал на открытие. А кто там будет молиться, если посёлок вымирает? А ещё в посёлке, в советское время, был дом-музей Воронцовой- Дашковой знатное здание, рядом с церквю, теперь личная собственность какого-то саратовского попа. Огородил он его железом до самой Волги, крепость. Теперь отдыхает от трудов праведных, под колокольный звон.
        В дери участкового милиции осторожно постучали.
- Да, кто там, входите.
- Это я, Артём Васильевич, здравствуйте.
- А, Антонов, Владимир Матвеевич, кажется, ну проходите, присаживайтесь. Как дела, пчёл вернули?
- Вот по этому поводу я и зашёл. Пчёл вернули, спасибо, вот отблагодарить решил вас, медку к чаю немного принёс. Он поставил на стол трёхлитровую банку. Грубый и хамоватый с товарищами, перед начальством он становился льстивым и заискивающим.
- Артём Васильевич, а кто же украл пчёл?
- А вы, что не поняли, кто привёз их вам тот и украл. Всё нормально с пчёлами?
- Да, я их уже отвёз в свой коллектив, от греха подальше, а этому мужику, что пчёл привёз, надо бы морду набить, а то говорит мне: - Меня участковый попросил этих пчёл отвезти, вот по этому адресу. – Ну встречу я его, - Матвеевич сжал кулаки, - я ему устрою пасеку.
- Не надо, никому морду бить, работу мне добавлять, сам разберусь.
      Владимир Матвеевич, хочу поговорить с вами о пасеке. Посмотрел я на ваш коллектив пчеловодов, на вашу работу с пчёлами, да ещё жена напела на эту тему, и решил я то же пчёлами заняться. Как думаешь, получиться у меня? И к вам в коллектив напроситься.
- Дело это конечно хорошее, но уже только со следующей весны, пчёл-то весной покупают. И в коллективе, я думаю, против не будут.
- А вы, мне продадите?
- Нет, не смогу, семьи у меня слабые, да и продавать-то нечего. К Олегу Плетнёву надо обращаться, он каждую весну пчёл продаёт, и семьи у него сильные. Он и пчеловод грамотный, есть чему у него поучиться.
- Ну, ладно буду копить деньги, а за мёд спасибо. Раздался телефонный звонок. Карасёв взял трубку: - Да, где, когда? Понятно, выезжаю. Вот опять труп, - Васькин повесился, забулдыга, надо ехать разбираться.
- Я тоже поехал, - Матвеевич поднялся, - надо на дежурство на пасеку собираться.
        Пётр Иванович внимательно смотрел на прилётную доску одного из ульев. Его внимание привлекла обножка, приносимая пчёлами, да и сами пчёлы выглядели как-то странно. Если раньше обножка была разноцветной: белой, розовой, и даже фиолетовой, то сегодня сплошные жёлтые. Да и сами пчёлы, были сплошь о пудренные жёлтой пыльцой. Конечно это его не удивило, не первый год он занимается пчелами, а только убедило, что взяток пошёл с подсолнуха. Он пошёл к павильону Олега, посмотреть на контрольные весы. Движением руки, гирька весов поплыла вверх. Два двести плюс, это хорошо, - подумал Пётр Иванович, - к вечеру все четыре будет. – Надо сходить на поле, посмотреть, как пчела работает на подсолнухе, - решил он. Не дойдя до поля метров пятьдесят, он заметил, что нет лёта пчёл к подсолнуху. – Что же я сразу не обратил внимание, куда пчела летит, - выругал себя Демидов, но решил выяснить причину такого поведения пчёл. Подойдя к полю вплотную, он понял всё. Лепестки шляпок подсолнух были не жёлтые как обычно, а жёлтокрасные. Это был гибрит-самоопыляемый подсолнух, который не выделяет нектара. Надо заходит с начала. Вернувшись к пасеке, он заметил, как пчёлы ровной лентой уходят на дальние поле. Да до того поля километров пять, далековато будет, - подумал он, - это ж они половину только приносят, от того сколько набирают в зобик, по ближе бы надо пасеку поставить, но как угадаешь, когда он ещё не цветёт. Выходит, с татарника взяток закончился, или подходит к концу. В таком случае, полномёдные рамки, наполненные с татарника, нужно пометить для зимовки, а остальные все откачать. Мёд с татарника белый, мелко кристаллический, как сало, отличный для зимовки пчёл. И наоборот подсолнечный, к концу зимы на столько твердеет, что ножом с трудом режется, и пчёлы гибнут от голода. Пётр Иванович поднялся в павильон, окинул взглядом ульи и принялся за работу. Из каждого улья он вынимал по четыре полномёдных рамки, стряхивал с них пчёл, и составлял в отдельно приготовленный на этот случай ящик. Вместо этих рамок, вставлял в гнездо рамки с вощиной. Уже под вечер, уставший, он прилёг на лежанку, вытянув ноющие ноги. Сказывалась много летняя работа у токарного станка. В шестнадцать лет, сразу после седьмого класса, отец привёл его в ремонтные мастерские, и оставил учеником токаря, да так и проработал он токарем, почти сорок лет. Перед пенсией задумался, - а чем он будет заниматься выйдя на заслуженный отдых. Кто-то посоветовал заняться пчёлами. Купил пару ульев, и поставил в огороде. А инвентарь пчеловодный нужно приобретать, хоть для одного улья, хоть для большой пасеки: медогонку, стамеску, дымарь, лицевую сетку и прочий. Ну дело и пошло на увеличение. Купил старый Запорожец, из брошенной тракторной тележки сделал павильон, помогли старые приятели по работе. Вот и кочует он с пчёлами, уже седьмой год. Жаль только помощников нет, вся надежда на внука Ваську, но он ещё малой, когда эта помощь вырастет, может уже и не нужна будет. Хорошо хоть дочь-мать его помогает в продаже мёда в городе, а то бы затарился уже в своём хозяйстве. Дремоту Петра Ивановича прервал шум работающего двигателя, подъехавшей машины.
      - Здоровеньки булы, - произнёс Матвеевич своё излюбленное приветствие. Как у вас тут дела?
- Дела, идут контора пишет, а трутней взяток не колышет, - Демидов подал ему руку. Ты как тут оказался? Слышал, тебя обокрали, а ты вот. Нашёл, что ли?
- Нашёл, благодаря участковому, и Гришке Фартову.
-А Гришка при чём?
- Так это он случайно нашёл моих пчёл в подсолнухе, в Аришкином долу, не знаю, чо он там делал.
- Чо делал, ловушки наверное проверял, теперь ты ему должен.
- Да, придётся извиниться.
- И не только. Я б на его месте ни хрена бы тебе не сказал, за то, как ты на него наехал.
- Ну, ладно, с кем не бывает. А когда он заступает на дежурство?
- Вот тебя менять и будет, стало быть завтра.
- Вот и лады, завтра и поговорим. А, что там на весах?
- Четыре килограмма идёт. С подсолнуха. Надо настраиваться на качку. В субботу наверное начнём.
- Ну, у меня качать не чего, просрал я этот взяток. Матвеевич сорвал травинку, и со злостью стал рвать её на мелкие части.
      
                Гл. 18
Заглянув в машину, Матвеевич достал из «бардачка» бутылку водки, купленную в сельпо, по дороге на пасеку. Вытащил из машины старую двух ручную сумку со снедью, и поднялся в павильон. Расположившись на ульях, он открыл сумку. – Интересно, что мне сегодня тут Нинка на клала, - усмехнулся он, вспомнив старый анекдот. Она его не баловала разносолами. Сам он готовить не умел, поэтому питался целые сутки, тем что она ему приготовит. Банку щей, банку жаренной картошки, солёный огурец или в пакете квашенную капусту. Зная, что он на пасеке пьёт, то и еду ложила соответствующею. Распечатав бутылку, и пропустив полстакана, он блаженно растянулся на лежанке. В таком состоянии, он почему-то мысленно стал всё чаще и чаще возвращался во времена своей молодости. Вроде бы ничего интересного там не было, в этой после военной деревенской жизни, а память каждый раз возвращала его туда. Особенно школа механизаторов, которую он окончил в городе, получив «корочки» тракториста. Но они ему не пригодились, так как в деревню он не вернулся. Ему уже не хотелось глотать колхозную пыль, работая с утра и до ночи в поле. За всю жизнь, он один только раз побывал в родной деревне, на похоронах матери. Устроившись в городе сантехником, он понял всю прелесть этой прекрасной профессии. – Опять размечтался, - одёрнул он себя, - пойду-ка поработаю. Матвеевич плеснул в стакан водки, выпил, хлебнул из банки щей, и снова улёгся на лежанку. – Ладно, уж завтра с утра начну их шерстить, - решил он. – Да и что их тревожить, всё равно мёда там нет, но посмотреть всё-таки нужно, кто его знает, что там вор натворил. А они, - Матвеевич подумал о коллегах, - в субботу качать мёд хотят, уже второй раз за лето, а он не грамма ещё не взял. Ну ладно, Бог даст, может с подсолнуха возьму, что ни будь, - уже засыпая, подумал он.
         Пчеловодство, как и всё сельскохозяйственное производство, во многом зависит от погоды. Бывает все условия для выделения растениями нектара на лицо: и температура и влажность воздуха соответствуют условиям, а пчёлы сидят спокойно на прелётках, и как говорится «в ус не дуют». А в другой день пасмурно, дождь моросит, а пчёлы с шумом, каким-то восторгом, срываются с прилёток и уносятся в поле. Вот и сегодня, с утра, тёмные тучи затянули горизонт, а свежий ветер треплет головки мордовника, пчёлы подняли такой шум, что от него проснулся Матвеевич.
-  Заработали пчёлки, пора и мне поработать. Он разогрел на газовой плите жаренную картошку, что приготовила ему жена, налил для похмелки в стакан водочки, и под хруст малосольного огурца, всё это употребил.
       Мимо его павильона медленно прошла голубая «Нива». – Гришка приехал, - подумал он, - надо его позвать. Антонов выглянул из павильона и крикнул, - Гриша зайди-ка ко мне. Григорий нехотя направился к нему.
- Здоровеньки булы, - Матвеевич подал ему руку. Заходи ко мне чайку попьём. Григорий знал о чём будет разговор, и у него не было особого желания разговаривать с этим, постоянно пьяным человеком, вспомнив их последний разговор. Он уже пожалел, что нашёл его пчёл, увидев его павильон рядом со своим.
- Ну, заходи, - Матвеевич взял его под руку, и с легка потянул в павильон. Усадил за столик и налил в стакан водки. – Ты меня прости, - начал он, - за тот разговор. Не прав я был тогда, не знаю, что на меня нашло, возможно зол был на кого-то, а сорвался на тебя. И за пчёл тебе спасибо. Давай выпьем за это. Он поднял стакан и залпом выпил его содержимое. Григорий не притронулся к стакану.
- А ты, почему не выпил?
- Я давно уже выпил свою норму, зарок дал, что никогда в рот не возьму эту заразу. Григорий замолчал, раздумывая, стоит ли этому человеку открывать свою душу. -  Да, было дело по молодости, - уклонился он от ответа.
- Ну, как знаешь, а я ещё чуть-чуть и за работу.
- Да какая уж после этого работа. Григорий направился к выходу. А пил он когда-то здорово. Всё началось, когда он приехал работать на север. Получив работу оперативного работника, на одном из районов города Сургута, его гостеприимству не было придела. Жена-Тамара торговый работник, а это значит, что в доме всегда было, что покушать и закусить, при общем-то дефиците. Пить стал до такой степени, что домой привозили с работы не вменяемым, но на работе держали.  Однажды ему пришло письмо из детского дома города Балаково. «Уважаемый Григорий Потапович, пишет вам директор дома –интерната №2 Парфёнова Надежда Ивановна. Сообщаю, что ваша не законная жена Динара Ахматбекова скончалась в прошлом году. Её сын, как выяснилось и ваш тоже, Фартов Николай Григорьевич, находиться у нас. Ему десять лет, и он хочет увидеть отца. Если у Вас проснутся родительские чувства, приезжайте, заберите своего сына, мальчик он хороший». Долго он сидел и думал над письмом. Вечером показал его Тамаре.
- И, что ты решил?
- Ни чего не решил. Не знаю, что делать, а ты как думаешь?
- А я думаю, что нечего тут думать, собирайся и поезжай.
- Да, а я думал ты будешь против.
          Через неделю Коля с деловым видом рассматривал хозяйство Фартовых. Тамара, лишённая материнской радости, теперь души не чаяла в Коле. Да и у Григория появились отцовские чувства, раньше дремавшие в нём. Но не долго эта радость была в их доме. Однажды, Григорий с сыном, возвращался с рыбалки. Григорий, как обычно под «мухой», лихо крутил баранку милицейского Уазика. На перевале, не вписавшись в поворот, машина нырнула с дороги вниз и ударилась в дерево. После удара, когда Григорий пришёл в себя, он увидел на полу Уазика, бездыханное тело Коли. Дома, во время похорон, Григорий опустил голову на гроб сына, и трясущимися губами просил у него прощения, обещая ему никогда больше не брать в рот спиртное. И вот теперь, когда подошла старость, он всё чаще вспоминает, что где-то на Алтае, у него, наверное, живёт дочь или сын, а может даже и внуки, и эта мысль не даёт ему покоя, особенно по ночам.
      - Осенью, мёд продам и съезжу на Алтай на родину, - подумал Фатеров, снимая крышку с улья для осмотра. Вынув рамку с расплодом, он обратил внимание, что расплод был в основном горбатый. – Матка старая, - решил он, - необходимо срочно менять. Но этот процесс длительный, семья не успеет к осени набрать силу. Лучше будет, если я её присоединю к другой семье, тоже слабой, но с молодой маткой. Будет одна, но сильная, которая успеет набрать мёда для зимовки. Григорий отыскал старую матку и придавил её. Открыл другую семью, накрыл её газетой, и поставил на неё корпус с безматочной семьёй, и накрыл крышкой. Ну вот и всё, - подумал он, - довольный своей работой.
      
                Гл.19
Олег готовился на дежурство на пасеку. Предстояла качка мёда. Он положил в багажник два бачка под мёд, кастрюльку под забрус, посмотрел на небо, боясь, как бы погода не подвела и крикнул внуков. Первым прибежал Санёк. Размазывая на потном лице пыль, он выкрикнул: - Чо дедуля?
- На пасеку поедите?
- Поедем, а когда?
- Когда, вот по обедаем и вперёд.
- Дедуля, а можно мы велики возьмём туда, по лугам там погоняем?
- Ну, давайте, грузите их на багажник. Только некогда вам там гонять-то будет, мёд качать надо, а то отец ваш, только в субботу приедет.
- Но мы же не на один день поедем.
- И то верно, давайте собираться. Прибежал запыхавшийся Женька.
- Чо, на пасеку? – спросил он у брата. Санёк кивнул головой.
- Дедуля, - обратился Женька к деду, - а вот когда мы в прошлый раз там были, то купались в речке, в самом глубоком месте. И вдруг как плесканётся, что-то огромное, правда Санёк. Мы аж на берег выскочили, только потом позабыли тебе об этом сказать.
- Огромное говоришь, а не заливаешь со страху-то?
- Не, дедуля, - вступился за брата Санёк, - точно так и было. – Ладно, - о чём-то подумав, как бы подвёл итог разговору дед. Пошли обедать, а то бабушка ругаться будет.
         По дороге на пасеку, Олег завернул к зданию администрации посёлка. Зайдя на почту, он позвонил в город, зятю.
- Тимофей?
- Да.
- Мы сейчас едем на пасеку. Ты завтра, захвати четыре бачка под мёд, будем качать. И ещё, сходи на базар, и купи пару «косынок», такая сеточка треугольная, с ячеей на пятьдесят – шестьдесят миллиметров, будем ловить крокодила. Всё понял?
- Хорошо сделаю. Что они там придумали, - недоумевал он, - какие крокодилы, что-то дед чудит?
      Свернув с асфальта, машина Олега запылила по полевым дорогам, объезжая поле подсолнуха. Поле заканчивалось под горой, у самой кромки леса. Вот туда и намеривался попасть Олег, делая, как говориться разведку. По прошлым годам, он знал, что с того края, поле зарастает сплошным ковром, жабреем – медоносным сорняком. Этот медонос, пчеловоды называют поддерживающим взятком. В сентябре, когда стоит тёплая солнечная погода, пчёлы охотно посещают этот медонос, и килограмм по восемь заготавливают с него мёда на зиму. Остановив машину у кромки поля, Олег раздвинул тугонабитые шляпки подсолнуха. Между рядов подсолнуха, в глубь поля уходили ровные, белые полоски цветущего жабрея. На некоторых растениях уже трудились пчёлы. Олег довольный улыбнулся, и вышел к машине.
- Дедуля, ты чо там делал, в подсолнухах? – с ехидной улыбкой спросил Женька.
- Смотрел жабрик, зацвёл нет.
- А мы подумали, - он посмотрел на Саньку, и они прыснули со смехом.
- Ладно думальщики, поехали.
- Деда, а сколько дней живут пчёлы? Женька говорит одно лето, а я говорю один год. Если бы они жили одно лето, то за чем ульи осенью заносить в омшаник, да и весной от куда бы они взялись.
- Значит так, слушайте внимательно. Пчела, родившаяся летом, живёт тридцать дней. На её долю приходится вся работа: главная, заготовка корма на зиму, вскармливание расплода, поддержание климата в гнезде, охрана жилища. Поэтому жизнь её коротка, она просто изнашивается. А пчёлка родившаяся в конце августа и в сентябре живёт до весны, примерно двести семьдесят дней, потому, как живёт на всём на готовом. Вот так вот распорядилась природа.
- Ни чего себе,- возмутился Женька. Это, что выходит, кто много работает, тот мало живёт? Но это же не правильно, а дедуля? А у людей тоже так?
 Олег на мгновение задумался, не зная, что ответить, и чтобы уйти от ответа сказал: - Люди же не насекомые, хотя у людей по-разному бывает, есть работяги, есть и трутни.
- Дедуля, дедуля, а трутни зачем у пчёл, они же мёд не носят, - подхватил тему Женька. Санёк сидел на переднем сидении, и не участвовал в разговоре о пчёлах. Его больше интересовало как дед ведёт машину. Желание самому покрутить руль, было превыше всяких трутней. Он не как не решался попросить его у деда.
- Они мёд не носят. За то хорошо его едят, а нужны они для размножения. Вот в конце августа увидите, когда они будут не нужны, пчёлы их будут выбрасывать из ульев. Олег остановил машину. Всё друзья, вылазте, дальше я вас не повезу. Ребята уставились на деда, не понимая в чём дело. А он вышел из машины и стал снимать с багажника велосипеды. – Давайте, дуйте на своих конях. Пасека вон в низу у речки. Он хлопнул дверцей машины и укатил.
          На пасеке его встретил Пётр Иванович:
- Ты, что сегодня один приехал?
- Нет, внуки сейчас подедут.
- На чём?
- На велосипедах. Я их там на горе, в конце подсолнуха высадил, пусть жопу потрут.
- А ты, что там делал, что мотался туда?
- Смотрел жабрей.
- Ну и как он?
- Хорош и уже цветёт, да ты, разве не заметил по обножке, белую уже несут.
- А я, что-то не обратил внимания. Что качать будем?
- А сколько там на весах?
- К сотне уже подходит, утром смотрел.
- Завтра, с утра Тимофей приедет и начну. У меня рамки на зиму помечены, я к ним кнопки канцелярские пришпиливаю, удобно, всё на виду.
- А я, зимние рамки уже домой отвёз на склад, так что могу качать всё подряд. А с жабрея, что принесут, тоже для зимовки мёд хорош.
- Вот и сорванцы мои подкатили. Ну как прокатились?
- Здорово дедуля, ни то что в деревне по улицам гонять. Санька поставил велосипед и махнул Женьке рукой, - пошли искупаемся.
- Я сегодня, когда сюда ехал, – продолжил разговор Пётр Иванович, - встретил Витьку Лаптева. Поговорили то сё. Ни чего они там не взяли нынче. Думали, как раньше, на поливной подсолнух встают, а кто его теперь поливает. Трубы-то поливочные все растащили, вот и пролетели они, как «фанера над Парижем». Спрашивает, нельзя-ли к нам подъехать, ну я и послал его подальше. Обиделся. Как ты думаешь, правильно я сделал? Не люблю я этих, новоиспечённых буржуев, всё выгоду ищут, ни чего святого за душой. Где только можно, там и хапают.  Олегу нравился этот простой, бородатый, немного постарше его, мужик. Да и другие члены не большого коллектива, с уважением относились к нему. Была в нём какая-то душевная открытость, какая-то внутренняя сила, что свойственна русскому человеку.
-
                Гл. 20
Средина августа. Трава на лугах приобретает соломенный цвет. Редко увидишь осенний цветок, только поздний медонос Вайда, своим жёлтым цветом, привлекает к работе пчёл. Поле подсолнухов, которое две недели давало работу пчёлам, теперь стояло зелёным, согнувшиеся под тяжестью шляпок созревших семечек. Не было и суеты пчёл на прилётных досках. Они, как сельскохозяйственные труженики, по окончанию сезона, наслаждаются отдыхом. Пчеловодам же предстоит работа: Отбор излишек мёда, сборка гнёзд на зиму, и обработка пчёл от клеща. Некоторые пчеловоды все эти операции проводят дома, по возвращению пасеки. Другие, более опытные, стоят в поле почти до заморозков. Они объясняют это тем, что привезя пчёл рано домой, в хорошею погоду, а что часто бывает в конце августа или начале сентября, очень тепло, пчёлы начинают летать по помойкам, собирая сладкие отходы фруктов. Что потом сказывается на их зимовке. А в поле они кормятся свежим нектаром, выискивая поздние медоносы.
          На последнею откачку мёд, с утра съехались все пчеловоды за исключением Матвеевича. Кому-то из них он сказал, что качать будет дома, при сборке гнёзд на зиму. Тимофей приехал на пасеку ещё с вечера. Теперь они сидели вдвоём с Олегом, на приставной павильонной площадке, и обсуждали события недели.
- Ты, сколько бачков привёз? - спросил у него Олег.
- Четыре, сколько было свободных, все взял. В деревню же не заезжал, прямо сюда.
- Пожалуй не хватит. Я думаю фляг десять понадобится, это же главная качка.
- А больше нет, все фляги заняты, и вообще мёд плохо идёт. На рынке много мёда, да ещё эти спекулянты понаехали: башкиры, Алтайцы, Волгоградские, да кого только нет. Моя торговка продала за всё время, только сто килограмм. Не знаю, что и делать, может ещё одну точку открыть.
- Ну ты, у меня главный менеджер по продажам, тебе и решать. Да, а ты, купил, что я просил?
- Косынки рыболовные, что ли?
- Да.
- В то же утро. Заглянул на базар, а там их, любые размеры. Пару штук купил, как ты просил. А, что ловить-то собрались?
- Да тут похоже щука есть приличных размеров, пацанов даже напугала. Давай пока они спят, мы эти косыночки расставим. Олег с прыгнул с площадки, взял топорик и направился ивовым кустам. Срубил четыре крепких прута, заострил нижние концы. Развернул на площадке косынки, размер их оказался со стороной два метра, привязал к нижним концам каждой по колу. На верхние концы, для поплавка, привязал пластиковые бутылки. Всё снасть готова.
- Пошли, сейчас в узких местах речку перекроем, и пусть стоят, если повезёт, вечером будет на ужин отварная щука. Пока они устанавливали снасть, к пасеке подъехали и остальные пчеловоды.
        Последняя качка малоприятное мероприятие. Взятка в поле нет, все пчёлы находятся дома, охраняя свои запасы. Бросаются на пчеловодов при любом касании их гнезда. Все, работающие в это время с пчёлами, прячут открытые участки тела, но тем не менее получают массу ужаливаний.
Пока дед с отцом устанавливали снасть, проснулись внуки. Оглядевшись, он заметили отсутствие старших на пасеке.
- Слышь Санёк, - зашептал Женька, - дедуля и папка ушли на речку ставить сетку, я слышал. Потом они будут качать мёд. Пчёлы по всей пасеке будут носиться, искать, кого бы ужалить. Помнишь, как в прошлом году было? Давай махнём на великах в берёзовую посадку, может грибов там наберём.
- Только надо поесть, что-то взять и воды. Там, на горе-то воды нет. Саньку понравилась мысль брата. Побросав в пакет пол батона хлеба, кусок сала и пучок зелёного лука, братья вскочили на своих железных коней, и скрылись за поворотом подсолнечного поля.
      Вернувшись на пасеку, Тимофей направился в павильон. – Пойду пацанов разбужу, позавтракаем, да и начнём работать. Эге, - раздался его голос, - это куда же они смылись, дед, а их тут нет.
Олег оглянулся во круг, - Так и велосипедов нет, умчались куда-то сорванцы. Ну ни чего, на голодный желудок далеко не укатишь, жрать захотят прикатят. Давай и мы Тимоха, червячка заморим, да за работу. Вскоре раздался равномерный шум барабана медогонки. И потекла драгоценная жидкость, наполняя бачки.
       Вот она, берёзовая посадка, конечная цель наших велотуристов. Прислонив велосипеды к берёзам, они от усталости повалились в траву.
- Чуешь как грибами пахнет? - обратился Санёк к брату, вдыхая полной грудью аромат леса.
- Да это не грибами пахнет, а гнилыми листьями, - возразил Женька.
- А я говорю грибами, - не желая уступать брату, он поднялся и отошёл в сторону. – Вот смотри, - он нагнулся, и поднял над головой сорванный чёрный гриб. – А, это што?
- Поганка, - с усмешкой произнёс Женька.
- Сам ты поганка, это хороший гриб, дедуля называет его Дунькой. Давай сюда пакет, я положу его.
- Так там у нас еда.
- Еду мы сейчас съедим, уже сосёт немножко.
       Широкая лесополоса, посаженная ещё в после военные годы, состояла из одних берёз, ровными рядами белела на фоне зелёных полей. Белые стволы были очищены от веток, на высоту человеческого роста, ветки которых пошли на веники деревенских бань. И теперь берёзы стояли обнажённые с низу, как деревенские девки, задравшие сарафаны, сверкая своей белизной. Кроны деревьев, сомкнувшиеся вверху, создавали сплошную тень, не пропуская солнечный свет, для роста травы. Местами грибы торчали выше травы, и виднелись на большом расстоянии. Собирать их было одно удовольствие. Разноцветие сыроежек рябило в глазах.
- Слушай Санёк, - с горящими глазами обратился Женька к брату, - какие грибы будем собирать?
- Да все подряд.
- А если поганок наберём?
- Дедуля потом разберётся.
- А куда их ложить-то будем, пакет-то маленький. Эх если бы я знал, что столько грибов, я бы мешок взял, - вздохнул Женька.
- А рубахи у нас на што, сейчас рукава завяжем, вот и мешок.
- Класс, а ты, это сам придумал или видел где?
- Соображать надо, - Санёк постучал пальцем по голове. Хватит болтать, пошли давай. Они расползлись на коленях в разные стороны. Через час, Санёк уставший от ползанья по траве, растянулся на спине, разглядывая небо, сквозь зелёную листву берёз.  Через несколько минут к нему присоединился и Женька. Он присел рядом, оперевшись спиной на ствол берёзы.
- Может хватит? - он глянул на задумчивого Санька, - а то дедуля ругаться будет, мы же ему не сказали куда поедем. Потеряли они нас наверное.
- Не стони, сейчас поедем. Я вот думаю, мы уедем, а они останутся.
- Кто останется, грибы что ли?
- Да, какие грибы, берёзы. Мы вот поедем туда-сюда, а они всё на одном месте стоят, и так всё жизнь. А ведь они тоже живые, не честно это, не правильно.
- А мы тут при чём. Мы приехали, а они уже стояли,- Женька с удивлением посмотрел на брата.
- А, ни чего ты не понял. Поехали.

                Гл.21
Привязав к велосипедам свои рубахи с грибами, ребята покатили на пасеку. Стряхнув пчёл с рамки и поставив её в ношатку, Олег посмотрел в окно павильона. – Катят, - подумал он, увидев мелькающие головы внуков, из-за стеблей подсолнухов. - Ну, я им сейчас задам, вся душа изболелась, - мысленно пригрозил он им.
- Тимофей, - крикнул он зятя, - прикрой пока медогонку, передохнём, да и пацанов встретим, вон пылят, подъезжают. Шурша по сухой стерне, велосипеды подкатили к павильону. Видя, что их молча встречают отец и дед, они так же молча поставили велосипеды, и сели рядом с ними.
- Ну, - начал Тимофей, - И где вас носило? Почему никому не сказали, что поедите куда-то?
- Мы проснулись, а вас нет, - Санёк глянул на Женьку, - ну и решили немного прокатиться до завтрака. Не заметно доехали до берёзовой посадки. Сели отдохнуть, а там грибов море, вот и задержались.
- А где грибы-то?
- Да, вон, в рубахах, на великах.
- Эх, хотел я вам задать трёпку, - Олег свёл брови к переносице и постучал кулаком по площадке, но вижу, что вы делом были заняты, да и лето у вас закончилось. Завтра домой, а там уже и в школу собираться надо.
- Дедуля, а когда щуку будем ловить? – спросил Женька поднося рубаху с грибами.
- Да хоть сейчас. Идите, проверяйте косынки, если попалось что, тащите сюда. Только грибы вывалите сюда, в тенёк, - Олег указал место под площадкой, - а рубахи наденьте, да по аккуратней там в воде-то. А грибы мы вечерком переберём. Тимофей, - обратился он к зятю, переведя разговор на другую тему, - что там у нас, флягами, сколько заполнили?
- Четыре, которые я привёз.
- Так, значит, и у меня две, маловато будет. Там работы ещё завтра на день хватит. Пойду к мужикам, поспрашиваю, может у кого есть свободная тара.
         Из всех павильонов раздавался равномерный шум вращающихся барабанов медогонок.
- Работают мужики, - подумал Олег.
- Гриша, - крикнул он Фартова, подходя к его павильону. Григорий с дымящим дымарём, сперва выглянул из дверного проёма, потом спустился к Олегу.
- Как дела, есть медок-то? – спросил у него Олег, подавая руку.
- Да, вторую флягу по тихоньку набираю, одному несподручно, медленно дело двигается.
- А, что Тамару не привлекаешь? Всё какая-то помощь.
- Тамара только мёд любит, а пчёл боится, проверял уже. Один писк, да ругань с ней. Я уж один как ни будь. А ты, что-то хотел, или что случилось?
- Ни чего не случилось, я вот по какому делу к тебе. У тебя не буде ли лишних фляг? А то у меня уже качать не во что, вся тара забита мёдом. Не рассчитывал я нынче на такой взяток, а оно вон, что натаскали.
- Ну, а у меня на оборот, фляг много, а мёда мало, сколько тебе?
- Ну пару фляг хватит пока, а там посмотрим, может прикуплю.
- Дедуля! – раздался крик одного из внуков, - иди сюда скорей. Олег взял фляги и поспешил к ним. Женька и Санька стояли мокрые и мелко дрожали, то ли от холода, то ли от испуга.
- Дедуля, - там всё порвано, - затараторил Женька, - обе сетки, да вон они на берегу лежат, мы их вытащили. Олег подошёл и поднял одну из них. Сетка была изодрана в клочья, в другой была огромная дыра. Он сразу смекнул чья это работа. - Да, поработала, - произнёс он.
- Дедуля, кто это был, не щука же? - спросил Санёк.
- Ондатра, ребятишки, побывала в наших сетях. Перекрыли мы ей ход, а она здесь хозяйка. Ну, ладно, пусть живёт.
- Эх, жалко, что лето кончилось, - задумчиво произнёс Санёк, понаблюдать бы за ней.
- Ничего, на следующий год снова сюда приедем, подождёт она вас, - успокоил внуков дед. А теперь пошли обедать, посмотрим, что ваш папка приготовил. Подходя к павильону, они почуяли сладкий запах жаренных грибов. На импровизированном столике стояла глубокая сковорода жаренных грибов с молодою картошкой.
- Вот это да! – воскликнул Женька, набив полный рот жарким. Еле выговаривая слова он похвалил себя. – Я только подберёзовики собирал, а чо всякую фигню-то собирать.
- Ну ты себя ни когда не забудешь похвалить, - заметил Тимофей, - а Санёк, что по твоему фигню собирал? Не хорошо сынок, не хорошо. Женька опустил голову, уставился глазами в сковороду и замолчал.
     Внезапно пошёл мелкий дождь. Небо до горизонта заволокло тёмными тучами. Стало сразу темно и не уютно. Всё вокруг стихло, даже пчёлы, до этого шумевшие, спрятались в ульях и притихли.
- Ну, вот и всё, кончилось лето, я так чувствую - с тоской в голосе произнёс Олег. Ты, Тимофей, давай, наверное, поезжай домой, пока дорогу не развезло, а я завтра до качаю, если погода разгуляется. Поставив в свою «четвёртку» четыре бачка с мёдом, Тимофей рванул, поднимая колёсами брызги, в сторону асфальта.
- Дедуля, посмотри сюда, - Саша показывал рукой на старый сухой осокорь. На его ветках, прижавшись друг к другу, разноцветной полоской, сидели птицы. Они сидели, молча крутили головой, словно пассажиры на вокзале в ожидании поезда. Это, что за птицы, первый раз вижу?
- Это первый признак, дорогой внучок, об окончании пчеловодного сезона. Птица эта называется Золотистая Щурка. Появляется она на пасеках, чтобы подкормится пчёлами, так как в воздухе уже нет других насекомых. Вот и сейчас они ждут, когда выглянет солнце. Полетят пчёлы, полетят и они за ними.
- Так они могут всех пчёл сожрать, - включился в разговор Женька.
- Ну всех конечно им переловить им сложно, но пасеку потрепать, им по силам. Прогнать их довольно трудно. Кто же от еды улетает. В таком случае пчеловоды перевозят свои пасеки на новое место.
- А мы , что будем делать? – Спросил Санёк поглядывая на Женьку.
- Нам хочешь, не хочешь, а завтра домой надо ехать, вам же в школу готовится надо.  Если солнце будет, попробуем ещё качать, а вечером уедем.
          Осень как-то пришла внезапно. Ещё первая декада сентября, а на дворе как будто октябрь. «Бабье лето» не получилось, не оправдала природа ожидание людей, покрыв всё вокруг сырой, мутной пеленой. Собравшись вечером на пасеке, пчеловоды решили разъезжаться по домам, до следующей весны.   

                Эпилог.
И снова весна. За прошедшею зиму, многое изменилось в коллективе знакомых нам пчеловодов. Ушёл из жизни Матвеевич, отравившись палёной водкой. Господа Лаптевы, купили большой дом в коттеджном посёлке, и переехали туда. У Григория Фартова погибли все пчёлы, из-за отсутствия мёда в ульях. Подвела жадность. Грозов продал всех пчёл, и устроился на работу на Север. Пчёл у него купил вместе с павильоном Тимофей, оказавшись безработным. Прекратил своё существование химкомбинат, на котором он проработал много лет. И эту весну они уже встречали втроём: Олег, его зять Тимофей и Пётр Иванович.