Деревня стояла на горке. И звали её Сударушка . Кто была эта Сударушка? Никто не знает.
Под горкой лежали луга. В них цвело разнотравье. Густой медовый воздух плыл над деревней. А в низине, среди молодого ивняка, били два родника со студёной водой. И место это прозвали Нижние Родники. Когда в деревне зимой замерзала в лютые морозы вода, шли к этим родникам.
Их выпустила на волю мать- земля.
Однажды пришли люди. Вырубили ивняк на лугах. Распахали землю и засеяли её рожью, льном, ячменём и пшеницей. Теперь это были уже не луга, а поля.
Рожь поднялась высокая-превысокая. Если идти по тропинке среди этой ржи, то казалась, что ты идёшь под сводами колосьев. Они почти смыкались над головой. А ближе к краю тропинки синели васильки.
А когда цвёл лён, то казалось, что лежало на земле сотканное из цветов озеро. И по нему ветер гнал волны.
Иногда поле засевали красным клевером. Воздух над таким полем был медовым.
Потом о земле забыли. Она дичала. Снова зарастала вольными травами, молодыми ёлочками. Вокруг них разбежались мелкие рыжики. Дожди щедро поливали землю. Туманы ночные клубились над дикими полями.
И однажды какой-то человек нагнулся к ёлке и увидел рыжики.
С тех пор осенью поля больше не тосковали. Рыжики несли маленькими и большими корзинами. Люди ползали по траве на коленях, разнимали её пряди, выуживая мелкие и большие ядрёные грибы. Они играли на солнце оранжевыми весёлыми шляпками, твёрдыми трубчатыми ножками. Прорывались изо всех сил сквозь путы седых трав, сквозь тёмные верёвки клеверов.
Ехали сюда с соседних волоков, прослышав о поле, засеянном рыжиками.
А в опустевшей деревне было только два жилых дома. И они стояли далеко друг от друга. Они даже не могли посмотреть в окна друг другу. Между ними были только заросли и развалины. Остальные дома осиротели. Повалились и покрылись зелёным мхом палисады. Рухнули колодцы. Летом травы поднимались до окон. А зимой снега заносили пустые дома до наличников.
Окна одного из жилых домов выходили на эти одичавшие и засеянные рыжиками поля. И ни одного огонька не было видно.
Дом и его хозяйка так тосковали от одиночества, что в сильные ветра дому казалось, что вот-вот его крыша превратится в два больших серых крыла, и он взлетит над землёй, покружит на прощание над Нижними Родниками и улетит туда, где ещё светятся окна других домов и живут люди.
А вместе с домом полетят портреты людей на стене. Среди них суровое лицо командира. Милая женщина с умными и добрыми глазами. Красивые дети. Невеста в белом подвенечном платье.
Полетят гитара в чехле и книги. Петух и четыре курочки и всегда беременная кошка Люська.
Такие сны снились дому под тоскливое завывание осенних ветров и зимних метелей.
Но иногда в дом приезжали гости, звучал смех, бегали дети.
Однажды вечером были посиделки. Три женщины собрались вместе и радовались встрече. Они говорили , смеялись, их глаза теплели и наполнялись слезами воспоминаний.
Вспоминали Первое сентября.
Давно отзвенели их звонки.
Давно выросли и повзрослели ученики. И не счесть их было.
- Почему нас так быстро забыли? - спросила одна из женщин.
- Всех забывают. Мы, как листья, которые прошелестели и упали на землю, -
ответила другая.
За окном темнело. Белое покрывало тумана лежало в низине над родниками. Значит, будут ещё грибы.
- Раньше рыжики размером шляпки не более двух сантиметров помещали в бутылки из-под шампанского и отправляли в Париж и к царскому столу.
И женщины поверили, что так и было. Стоили того русские рыжики, чтобы их везли в Париж.
У каждой из них в коридорах и на верандах томились и дозревали в солёном собственном соку трёхлитровые банки, вёдра и кастрюли с рыжиками. Но и этот день они посвятили им. Не от жадности. Нет. Всё равно раздадут грибы родственникам или друзьям, а себе оставят малость.
Их тянула к ёлочкам в поле необъяснимая и несравнимая ни с чем радость найти и принять то, что дарит природа от щедрости своей.
Как летит время и меняет жизнь.
Или жизнь меняет время?
Почему надо было, чтобы поле снова стало диким?
фото автора