Рука с длинными пальцами и коротко обрезанными ногтями протянулась из-за спины и забрала недомазанный бутерброд из левой, кто-то вытащил нож из правой — Аня не успела мигнуть, как верхушки сосен стремительно понеслись навстречу.
Взлетела — и тут же рухнула на чьи-то сильные руки.
И снова вверх — и вниз!
Аня взвизгнула и рассмеялась: её качали! Подбрасывали и ловили! Ещё и ещё раз!
Пари она, конечно, выиграла. Но всё равно, такое преувеличенное воодушевление…
— Хватит, мальчики! Поставьте Анну на землю! — послышался строгий учительский голос.
И тут же оглушительные аплодисменты, сменившиеся стройным хоровым пением «С днём рождения!»
Аня удивлённо посмотрела на Майгу и уловила короткий жест «молчи». Ну ладно, допустим, в этом году октябрь наступил в середине августа…
***
Незадолго до конца учебного года на общем собрании руководитель хородирижёрского отделения Майга Лиепиня объявила, что в первой половине августа для студентов выпускного курса будет организована поездка по Латвии.
Не просто экскурсия по родным местам, но и обкатка произведений, уже выбранных для гос.экзамена.
Несовершеннолетние – взгляд в сторону Анны – должны предоставить согласие родителей.
Инструменталисты берут с собой орудия труда, арфистки и пианистки от необходимости тащить тяжести освобождаются.
Играть будем в школах, клубах, в деревнях и на хуторах. Петь хором. Возможно, поиграем на танцах. Бесплатно! Обрадовались…
Остальное обсудим, когда будет определён список желающих: автобус ПАЗ маленький, чтобы в нём не тесниться.
Если поездка окажется удачной, такое путешествие выпускников станет традиционным.
Уговорить маму оказалось на удивление легко. Ну конечно! Основную работу уже провела Генриэтта Александровна — Аня училась у неё по классу фортепиано. Интересно, какие аргументы сработали. Расскажут, никуда не денутся.
Играет Аня Рондо каприччиозо. Педсовет выбор произведения уже одобрил. Да, на прослушивании зимой получила тройку, первую за всё время учёбы.
Это потому, что учительница пролежала в больнице почти весь семестр. А разучивать одной всё-таки оказалось трудновато. Такое произведение! Ничего, зато теперь обкатает на публике. В нескольких городках рояль-пианино найдётся. И в воспитательных целях полезно: после неудачи — побеждать!
«Несовершенство исполнения слушатели в клубах простят. А у нас есть ещё целый год, чтобы довести до блеска: я больше в аварии попадать не собираюсь», — сказала Генриэтта, поставив точку в обсуждении.
Ранним утром первого августа студенты муз.училища усаживались в автобус. Список оказался короче предполагаемого: не интересно жителям провинции по провинции же кататься. Дома дел полно.
Двое ребят-хоровиков жили как раз на тех больших хуторах, где распланированы остановки с концертами. Отлично, там и встретимся!
Свободных мест в автобусе хватало, но Айвар с теоретического церемонно попросил разрешения у Ани сидеть рядом с ней всю поездку. Девочка была одновременно и удивлена, и польщена. Айвар – старший на курсе, ему чуть ли не двадцать пять! Теоретик, белая кость. Композитор. Красивый такой блондин, с шевелюрой и синими глазами… И милостиво разрешила.
Злой взгляд флейтистки Дайны, сидевшей через проход, заметила; то, как та швырнула на багажную полку сумку, освободив место рядом с собой, тоже. И сразу выбросила из головы.
Приключение начинается!
Майга — в училище Аня с ней почти не сталкивалась — оказалась отличным гидом. С анекдотами в тему, с демонстрацией акцента, характерного для каждой области.
Аня латышским владела вполне прилично, но не представляла, что в Латгалии говорят не так, как у них, в Курземе.
Хорошо продуманный маршрут включал в себя не только прогулки по старинным замкам — их в Латвии немало, достаточно вспомнить знаменитый Турайдский — но и сбор дикой малины в лесу с немедленным её поеданием; купание во всех озёрах, если к ним можно было подъехать; подъём на холмы и любование рассветом или закатом…
Айвар, конечно, интересный собеседник и галантный кавалер. Но это не помешало ему растрепать на весь автобус Анину оговорку.
- Чёрт на ухе! – ругнулась Аня, когда автобус тряхнуло на просёлочной дороге, и вода из кружки плюхнула на кофточку. Она произнесла «вэлнс пар Аусс».
Айвар расхохотался и с удовольствием объяснил всем желающим, в чём дело. И только потом снизошёл до объяснений:
- Говорят «вэлнс пАрауй», это как по-русски сказать «чёрт подери».
Аня, у тебя отличный латышский… Ну что ты скуксилась? Подумаешь, поговорочку не так проговорила. Больше уверенности в себе! Всегда и во всём!
Вот, к примеру, ты говоришь — не умеешь импровизировать. Раз так, спорнём, не вставишь в своего Мендельсона до-ре-ми-до-ре-до*. Просто не рискнёшь!
В ту же секунду возле них материализовалась Майга:
— Айвар, ты совсем? Ты на что подбиваешь девочку?! Анна, не слушай всяких ненормальных! Пообещай ничего такого даже не пытаться! Йохайды*, Айвар, ты меня поразил. Взрослый парень…
Аня, не поднимая пылающего лица, пробормотала:
— Не беспокойтесь, я бы и захотела, не смогла. У меня нет импровизационного дара.
Айвар поднялся, аккуратно прихватил Майгу за локоток и пошёл с ней в голову автобуса. О чём они говорили, Аня не расслышала, хотя и пыталась.
Поездка складывалась удачно, повезло с погодой. Никаких проливных дождей, изредка покапает — только в удовольствие, для души, так сказать, «омыть глаза».
Спокойные зелёные пейзажи под весёлым небом, не скучно-синим, а украшенным взбитыми сливками облаков.
Сами взбитые сливки, свежайшие, сегодняшние, на каждом хуторе, где они останавливались.
И организация оказалась на высоте: поскольку ни разу дело не ограничивалось только ночёвкой, к вечеру съезжалась молодёжь со всей округи, с других хуторов.
Концертные номера быстро образовали постоянный порядок: скрипка, флейта, дуэт скрипки и альта, вокал, кларнет, аккордеон. Пение под аккордеон.
Посредине программы Майга читала стихи.
Аня заметила, что когда в заключительной части концерта вся компания выстраивалась для хорового пения, Дайна всегда становилась рядом с Айваром или точно перед ним. Но какого-то ответного благорасположения не наблюдалось.
Скорее уж Айвар переглядывался и (не на сцене, конечно) частенько оказывался рядом с самой Майгой, тоже высокой блондинкой, как тут не заметишь…
В музыкальной школе Алуксне и Доме культуры Валдемарпилса концерты были посерьёзнее. С хорошим роялем, с афишами.
Для таких случаев Аня взяла с собой синее платье с юбкой в складку и туфли, как велела Генриэтта. Чулки само собой. Голые ноги – это неприлично.
Волновалась, конечно, но отыграла без помарок. И слушали хорошо.
Ане говорили, что само её выступление выглядит эффектно: выходит немного неуклюжая полноватая простушка, откидывает за спину короткую толстую косу и неожиданно оказывается виртуозным исполнителем. К тому же очень эмоциональным.
О несерьёзном, на грани подколки, предложении Айвара она совсем забыла.
Ночевали студенты-путешественники, где придётся. То на матах в школьном спортзале, то на сеновалах, даже в старом монастыре, переделанном в турбазу.
Каждый раз Айвар провожал Аню до двери и велел ложиться спать, не дожидаясь, пока придут остальные девушки. Они взрослые, им можно.
Как это, хочет вместе со всеми? Вот ещё! Никаких сеновалов вповалку. Коечка в каморке. Без споров и долгих разговоров!
Девочка уставала от самой дороги, от купания в бесчисленных озёрах, от приготовления салатов и гор бутербродов для перекусов. Так что на споры-уговоры у неё к ночи и сил-то не оставалось.
Засыпая, она слышала танцевальную музыку.
В народном стиле, со скрипкой вместо кокле,* — значит, танцуют какой-нибудь «Тудалинь-тагадинь».
Танго и фокстроты — аккордеонист перехватил инициативу, застоялся…
На самом первом хуторе Аня с независимым видом, как само собой разумеющееся, осталась потанцевать. Надо же когда-то начинать: вот-вот шестнадцать стукнет, а она ни разу не ходила на танцы.
Попытка была пресечена, и Айвар проводил до крохотного чулана:
— Ты Майгу не жди, у неё ключ есть.
***
Поездка подходила к концу.
Аугсткалне, школа в старинном замке. Последний концерт, причём по полной программе. После него ужин у костра, и утром домой.
Аня занималась уже второй час. Каждый день играть не удавалось, а сегодня вечером выступление. Надо активно приводить себя в форму. Проиграла несколько тактов Andante, повторила Presto, перешла на заключительную часть… Сыграла хроматический пассаж… И вспомнила.
Очень кстати на сцену поднялся Айвар – он каждый раз проверял и, если требовалось, настраивал инструмент.
— Я послушал из зала. Хорошо, молодец. Только здесь, — он пропел короткую фразу, — стаккато резче, острее: р-рьям, р-рьям…
— Так? Спасибо. А на что мы спорили, не помнишь? — спросила Аня как можно небрежнее.
Айвар нахмурился, удивлённо глядя на пианистку. Потом взмахнул настроечным ключом и улыбнулся:
— Может, не стоит? Майга разозлится… Впрочем, последний день. Да ещё… Валяй, если сможешь! Может, раскрепостишься наконец, — и с любопытством взглянул на девочку.
После маленькой заминки добавил:
— Условия-то мы и не обговорили. Давай так: если побеждаешь, с меня конфеты. Любые! Хоть «Прозит». Не волнуйся, достану. А если проиграешь, после ужина выйдешь на середину и громко споёшь, допустим, «Кур ту теци»*.
— По рукам, ищи конфеты. А это о чём, «да ещё»? — спросила Анна.
— Иди, распевайся! — рассмеялся Айвар.— Я пока проверю дискантовые струны...
И вот концерт. Анино выступление первое. Конечно, решение вставить ту самую известную фразу волнения добавило. Но текст произведения давно не только в памяти, но и «в пальцах». Остаётся жить в своём исполнении и слушать музыку.
Длинный хроматический пассаж… Отброшены последние сомнения…
Аня, не снижая темпа, сыграла шесть трелей, не предусмотренных Мендельсоном, и сходу въехала в последнюю часть. Чуть смазала в октавах… Всё, финальные аккорды.
Поклон, повторный выход на неожиданно длинные аплодисменты, поклон.
И только теперь заметила, что в кулисах школьной сцены стоят все студенты. Ох, и Майга здесь…
Айвар подошёл первым:
- Ты, хулиганка маленькая! Можно сказать, ловко осквернила храм музыки! Зато продемонстрировала полный контроль над собой. Ну и владение текстом заодно, за год до экзамена. И это – хорошо! Будут тебе конфеты. Какие, всё-таки «Прозит»?
— А как же! Обещал достать!
Аня постепенно приходила в себя. И увидела, что Майга… улыбается! Значит, проскочило.
Только теперь Аня поняла, что, поддавшись азарту и желанию кому-то что-то доказать, отколола номер, скорее всего, в профессиональной среде не принятый.
Но ведь не из-за спора? Совсем нет! И фраза почти не хулиганская, так, немного. Джазисты придумали, а чего от них ожидать.
Да хватит уже маяться! Сколько можно быть осторожной и правильной?! Вон, ребята смеются и подмигивают.
И вообще, как папа всегда говорит? «Боишься — не делай, сделал — не бойся!»
Захотела – и сыграла! Вот!
Хор исполняет последнюю песню, дирижёр Майга поворачивается лицом к залу, и слушатели, человек пятьдесят-семьдесят, с удовольствием поют вместе со студентами всем известную «Мана дзимтене яука»*.
Аплодисменты. Концерт окончен.
Всё. Завтра домой.
В самом начале поездки договорились, что последнюю ночь проведут у костра. Как в детстве, в пионерском лагере.
***
Анна чувствовала себя неловко: венок из трав и цветов, поздравления… Почему они решили, что у неё день рождения?! Появилась бутылка вина, кто-то произнёс тост… Нет, принимать как должное некрасиво.
Учительница полулежала, опершись на локоть, и потягивала вино из большой кружки. Вся её расслабленная поза демонстрировала если и не блаженство, то такое удовлетворённое спокойствие, что Аня заколебалась. Но после очередного тоста с поздравлением решилась. Она резко откинула косу за спину и подошла поближе.
— Извините, а что за история с днём рождения? У меня же в октябре!
Майга подняла голову, лениво похлопала по одеялу, постеленному на толстый мягкий слой опавшей хвои.
— Сядь, поговорим.
Когда Аня устроилась рядом, спросила:
— Вот скажи, мы сухой закон соблюдали строго?
— Ну да, наверное… Не знаю, меня же с танцев выгоняли спать…— съехидничала девочка.
Майга улыбнулась, махнула рукой и на дерзость не среагировала.
— Строго, строго. Поверь. А тут такой случай подвернулся! Мне Айвар сообщил. Ты же ему сказала где-то в первые дни, что домой едем сразу после твоего дня рождения. Я личные данные посмотрела, а там октябрь. Но мы решили не выяснять. Подумали, что всё очень удачно складывается…
— Я сказала? — Аня изумлённо смотрела на Майгу. — Ничего я… А-а! День именин! День Анны тринадцатого августа! Вот что я сказала!
Майга помолчала, оперлась на плечо сидящего рядом Айвара и поднялась.
— Друзья! Произошла ошибка. Оказывается, у нашей Анны сегодня не день рождения, а день ангела. Скажите мне, имеет ли это хоть какое-нибудь значение? Ну, пусть день ангела. А он что, плохой повод отменить на вечер сухой закон?!
Довольный гул голосов был ответом.
— Вот и я… то есть мы, именно так и решили!
— А по какому календарю, интересно знать? — крикнула Дайна.— Вот я, латышка, лютеранка, он, — она кулаком ткнула аккордеониста в плечо, — литовец, католик. А ты, Анна? Ты к какой вере принадлежишь? Ты вообще-то хоть в Бога веруешь?
Анна растерянно улыбнулась:
— Я вообще-то комсомолка… И не день ангела, а именины. Я купила записную книжку, а там напечатано для всех имён, есть для Анны и Марии. Мама всегда нам с сестрой что-нибудь печёт...
— Всем всё ясно?! — не унималась разозлённая Дайна. — День ангела у неё! И чего ты всю дорогу с ней нянчился? А? Айвар, я тебя спрашиваю!
Она резко развернулась к Анне:
— Учти, тебе этот хулиганский финт с трелями просто так не пройдёт, расскажу директору, будь уверена. Так оскорбить публику…
Айвар и Майга переглянулись. Айвар тоже поднялся, обнял учительницу за плечи и сказал:
— Ребята, у нас с Майгой есть ещё одно сообщение. Все слушают? Дайна?
Имею счастье сообщить вам, друзья: мы с моей любимой училкой женимся.
Свадьба в конце сентября. Вот по этому радостному поводу я и предлагаю выпить!
Сильный, поставленный голос Майги перекрыл ахи, возгласы, весь поднявшийся шум:
— Почему мы скрывали?! Ну как, надо же соблюдать приличия. Роман студента с педагогом это одно, а семья из педагога и студента-выпускника — совершенно другое!
И специально для тебя, Дайна: Анну отпустили в эту поездку с непременным условием: кто-то должен за ней всё время приглядывать. Именно на стоянках. Особенно на хуторах. Все вы девушки взрослые, самостоятельные. Анна же домашняя девочка, ей шестнадцать только через полтора месяца…
Майга подняла руку, остановив шуточки и смешки:
— Сами понимаете, пионерский лагерь не в счёт, а кроме них она никуда без родителей не выезжала. Мы подумали и решили, что Айвару задачка вполне по плечу. По-моему, он справился на пять с плюсом… Нет, вообще-то с минусом – за спор.
Кстати, Дайна, когда будешь докладывать директору, не забудь уточнить, что предложил импровизацию Айвар, а я не очень-то и возражала. Поняла? Всё, и хватит об этом.
А теперь – пьём за нас!
Прозит!
*******************
ПРИМЕЧАНИЯ
*До-ре-ми-до-ре-до
Музыкально зашифрованный посыл очень далеко. Молва приписывает авторство такого рода фраз Элле Фицджеральд и Дюку Эллингтону.
*Йохайды (лат)
Идиоматическое выражение неудовольствия. Не ругательство.
*Кокле
Латышский народный инструмент, напоминает гусли звончатые.
*Кур ту теци гайлити манс (лат)
Латышская народная песня «Ты куда бежишь, мой петушок».
*Мана дзимтене яука (лат)
«Моя прекрасная родина» – популярная в Советской Латвии песня из оперетты Жилинского «Край голубых озер».