Бабье лето. Это просто чудо: листва всех невероятных расцветок, словно намек на искрящую красоту пока еще далекой новогодней елки. Днем тепло и местами жарко; и хотя ночью подмораживает, а утром лужи в льдинках, но к обеду солнышко всё разбивает: и изморось, и лёд. Утром люди спешат на работу в куртках и плащах, но к обеду так ласково, так тихо и приятно, что большинство выскакивают на обед в кофтах, а наиболее ностальгирующие в рубашках.
От здания Управления внутренних дел отъехал шикарный автомобиль, сделал кругаля по площади и вернулся почти к тому месту, откуда выехал, только немного дальше, всего то с десятом метров – припарковался у скверика с памятником классику.
Из авто вышел респектабельный господин. Если человек одет от кутюр, авто дорогущее, часы с брюликами и прочий антураж – он всё равно гражданин, хоть и богатый. Но если шофер в фуражке, дверку открыл охранник, а следом из авто выскочил очкарик с необъятным портфелем – может адвокат, может секретарь, то это никакой не гражданин, это – господин. Уровень другой.
Итак, господин вышел, поправил ворот влажной рубашки и неторопливо прошел в скверик. Секретарь с охранником двинулись было следом, но были остановлены: охранник остался топтаться у витиеватой решетки, а очкарик, получив указания, вызвал такси и растворился.
Господин неторопливо огляделся: на одной скамейке взлохмаченный студент. Куча книг и конспектов с одной стороны скамейки и планшет - с другой. «Перед экзаменом» - безошибочно определил господин. «Технарь, с физико-математического, в противном случае обошелся бы только планшетом. Учебники с графиками и диаграммами еще не все оцифровали». Посмотрел в другую сторону: на спаренной скамейке несколько дивчин. Смеются, продолжают обсуждать тему мистицизма в реализме Чехова.
«Эти сдали. Гуманитарии».
Третья скамейка с третьей стороны оказалась незанята, а со стороны ворот скамеек не было – скверик мал. Господин немного промедлил, меньше секунды и шагнул в сторону студента. Однако, подойдя к скамейке, он заметил тело за ней и передумал. Он намеревался заговорить со студентом, это было очевидно, но теперь просто сел рядом и принялся спокойно ждать.
Через пару минут студент соизволил посмотреть на часы и истерично пролетел в сторону универа, роняя книги и поднимая за собой вихрь их сухих листьев. Спустя еще немного времени появился очкарик, он отдал господину увесистый брикет, перевязанный обычной бечевкой и тут же побежал выполнять следующее задание: принести коньяка.
-Нет; самую дорогую и качественную водку, желательно литровую бутылку, пластиковые стаканчики и вызвать машину скорой помощи, лучше частную, по возможности реанимацию, если есть таковая в этом «захолустье».
Первым вернулся секретарь – качественно отрабатывает деньги. Господин открыл бутылку и начал потихонечку расслабляться. Впрочем, и скорая не задержалась: врачи получили указание привести «человека» в «божеский вид», принялись колдовать с капельницами и прочими препаратами.
-Цирроз, алкогольная интоксикация на грани комы. В состоянии «огурчик» будет минут через 30-35. Прогноз на продолжительность жизни, если не сменит образ этой самой жизни – год, полтора.
Господин только махнул рукой,- работайте,- а сам продолжил потягивать водочку. Встал, прошелся до соседней скамейки, принес забытый девицами томик. Хмыкнул – то ли удивленно, то ли восхищенно. Скорей всего просто хмыкнул: закладка была на рассказе «Беседа пьяного с трезвым чёртом».
Медики почти не обманули: без малого через час, выпивоха был в адеквате. Разумеется в его понимании, поскольку сильно возмущался извлечением его из тумана. В голове боль, руки трясутся, в горле пересохло и… холодно. Однако настроение его быстро поднялось, когда увидел он бутыль и получил твердые заверения что получит её после разговора.
-Василий Илларионович Чехов. Повторите!
-Тебя так зовут?
-Нет, просто повторите.
-А чо надо-то?
-Повторите, я просто хочу убедиться в том, что вы адекватно соображаете.
-А чо, я в норме.
-Повторите или я Михаила позову,- охранник немедленно развернулся в сторону скамейки. Его шея была настолько впечатляюща, что Миша не мог повернуть одну лишь голову и разворачивался всем туловищем. Хотя Миша остался у ворот, но убедительная картинка немедленно настроила бомжа на конструктивный разговор.
-Михаил Илларионович Кутузов.
-Нет; хотя обнаруженный интеллект подтверждает правильность моего выбора. Василий Илларионович Чехов, повторите.
-Василий Илларионович Чехов.
-Прекрасно. Если вы выпьете рюмку водки вы перестанете дрожать…
-Да!
-…и это не помешает вам здраво рассуждать?
-Да, да, налей, пожалуйста! Налейте. Вы, пожалуйста.
Господин налил, дождался первой затяжки и заговорил:
-Я сейчас расскажу вам историю, после этого уйду. Эта бутылка и вот этот пакет останется у вас и вы вольны будете поступить с ними как вам угодно. После рассказа, чем бы он не закончился. Постарайтесь не перебивать. Вы поняли?
-Да,- кивнул, руки перестали трястись, но взгляд упорно возвращался к красочной этикетке.
-Родом я из очень бедной семьи,- начал господин, одновременно убирая бутыль под скамейку – с глаз долой.
-Отец настаивал на карьере тракториста в МТС, я же стремился к знаниям. Доводы о том, что в нашей сельской школе нет и половины необходимых преподавателей и, соответственно предметов, меня не убеждали. Я уверял, что могу самостоятельно усвоить на том основании, что достал учебники и самостоятельно их прочитал. Спасло меня то, что в те времена в Советском Союзе на каждого выпускника средней школы было зарезервировано место в институте. Вы знали об этом?
-Н-нет. Я думал ты помоложе. Вы.
-Спасибо, уверен что это не комплимент, но приятно. Приняли меня условно, однако сказка закончилась при первой же сессии. Поступая я божился приемной комиссии что вывернусь наизнанку, но восполню пробелы в знаниях, однако оказалось что выворачиваться пришлось еще в одном направлении: стипендии не хватало, разгружал вагоны, так что если время и оставалось на учебники, то голова отказывалась принимать информацию.
-А батя?
-У него и без меня была полна горница, да и я не принял бы помощь.
-Гордость!
-Она родимая, да еще гонор, юношеский максимализм, да и много еще чего, что катастрофически губит нашу жизнь, однако в умеренных дозах – это еще и характер закаливает. В общем получив очередной неуд я отчетливо понимаю, что ситуацию не выправить, приехал на вокзал, стою размышляю…
-Как гордость побороть и папеньке в ноги упасть!?
-Отнюдь, размышлял как свести счеты с жизнью. Выбор, впрочем был небольшой: либо броситься с перехода над путями, либо непосредственно под поезд. Высота показалась мне слишком малой для гарантированного конца, а поезда подходят к платформе погасив скорость, то есть проблема в том же – в гарантии смерти. Остаться калекой мне хотелось еще меньше чем опозориться перед отцом, перед односельчанами – засмеют. В этот момент подходит ко мне гражданин в драповом пальто и потянул к скамейке.
-Бомж что ли?
-Вы не поверите, но в те времена бомжей не было. Калек с войны – море, а вот бомжей – нет. При этом драповое пальто тогда было признаком достатка. Мне импонирует ваше внимание и живая реакция, но напомню вам что я просил вас не прерывать меня. Потерпите, осталось совсем немного.
-А чо, я ничо? Ну, конкретно, да. Я слушаю!
-Мужчина выспросил всё обо мне, выяснил что студент, что проблемы материальные, после этого достает крупную сумму денег. Всё завернуто было в газетку, перевязано шпагатом, как я сейчас понимаю: чтобы не привлекать внимание прохожих. И заявляет мне, что отдаст их, но с условием: как только встану на ноги, поступлю точно так же. Я, разумеется растерялся, сижу, можно сказать с открытым ртом, а он настаивает: пообещай! Я выдавил: да, обещаю, он сунул мне в руки пакет и пошел. Еле догнал его.
-Неужели вернул?
-Нет, поинтересовался: почему он так поступает?
-И чё, в натуре?
-Оказалось что точно так же и он получил деньги в схожей ситуации: студент, голодал, искал способ свести счеты с жизнью. Полагаю вы догадались что в этом пакете?- господин похлопал по прессу, одновременно подвигая его к алкашу.
-Сколько,- только и смог выдавить бедолага схватившимися связками.
-Я, видите ли, рассчитывал на студента или студентку. Там хватит на четыре года проживания: снять недорогую квартиру, вероятно вскладчину и трехразовое питание. Не шикарно, умышленно не задираю планку чтобы не разбаловать, но жить безпроблемно хватит.
Вместо благодарности или иных уместных эмоций лицо бомжа внезапно исказилось гримасой ехидства:
-Что, совесть заела? И какие мне условия будут?
Господин встал, поправил прилипшую к спине рубашку, которая, впрочем уже почти высохла и направился к лимузину:
-Глупые вопросы.
-Но почему?
Господин на секунду остановился, не повернулся, но через плечо уточнил:
-Почему глупые или почему вам?
-Да!- почти выкрикнул бедолага и попытался руками сгруппировать слова, сформулировать вопрос.
-Что мне делать?
-А вот это правильный вопрос. Во-первых, я не обязан перед вами оправдываться, но скажу: таким образом я уже дважды поступал. То есть, как минимум два человека получили образование и устроили свою жизнь. Имели шанс – так будет более точно. Так что обязательства свои я выполнил. Во-вторых эти деньги первоначально предназначались не для вас. У меня временные трудности и деньги эти должны были пополнить бюджет молодого человека иного типа, не студента. Однако я передумал. Посадить они меня всё равно не смогут, да и по некоторым признакам наезд организован с целью не посадить, а отобрать у меня бизнес, то есть взятка в серый дом,- кивнул на серую громаду,- беСсмыленна.
Господин повернулся и почти сел в авто, но еще раз вернулся к скамейке:
-Простите, сегодня я немного несобран. То, что касается условий в отношении вас – их нет. Расценивайте это событие как шанс изменить жизнь. Можете допить водку и все остальные деньги потратить на это приятное мероприятие, если пьянство для вас по-прежнему приятно. Доктор отвел вам около трех лет, так что денег гарантировано хватит. Если остатки совести у вас остались, а меняться вы не желаете, то вы заберете себе водку, а деньги завтра же передадите любому студенту в этом сквере на тех же условиях что вы слышали. Ну и, наконец, еще вариант, мне он кажется самым привлекательным: бросить пить и вернуться к нормальной жизни. Купите квартиру, вернетесь преподавать, кем вы были в прошлой жизни? Литератор, инженер? Не важно. До свидания! И удачи.