Моё знакомство с великими пермским поэтами, выпускниками пермского университета, состоялось весной 1987 года в Свердловске. Пермско-свердловский поэт Андрей Санников привёз в Свердловск на так называемую безвыставкомную выставку "Сурикова-31" поэтов Виталия Кальпиди и Славу Дрожащих. Главным гением и будущим автором "Энцикальпидии уральской поэтической школы" был Виталий Кальпиди, но мне очень конкретно понравились стихи Дрожащего про вилки и про сосиски. В них я почувствовал дао.
Вскоре пермские поэты под руководством Кальпиди вызвали нас, свердловских поэтов, на поэтический "ринг" "Пермь-Свердловск". Из Перми стихи читали выпускники пермского университета Дрожащих, Юра Беликов, Юра Асланян, Виталий Кальпиди, и, кажется, Долматов. От нас из Свердловска были Тягунов, Мокша, Антиподов (был ли Застырец не помню) ну и был я. Хотя я к тому времени написал только три стихотворения, одно из них хайку, другое - танка, и лишь третье нормальное стихотворение ямбом. Выиграли битвы престолов, конечно, пермяки. Жюри им подсуживало, а публика симпатизировала. Но мои стихи опубликовали в университетской многотиражке. Это случилось впервые в истории человечества, чтобы мои стихи опубликовали, да ещё , строго говоря, все.
Вскоре в 1988 (или в 1989) году свердловских и пермских поэтов пригласили на всесоюзный конкурс поэтов за звание махатмы русской поэзии "Цветущий посох" в сибирский город Бийск, находящийся неподалеку от села, где родился и вырос Василий Шукшин. То есть, мы опять встренулись с великими пермским поэтами, выпускниками пермского университета. Сдвигали чаши, пермяки рассказывали нам про М-ский треугольник. Дрожащий собственными глазами видел тарелку над Компросом. Там же были поэты из Барнаула, Новосибирска, Москвы и многих других городов Советского Союза. Пермяки звездили, но меня побаивались, так как знали все три моих стихотворения, и выбрали меня в жюри, отстранив тем самым от борьбы за махатмскую корону. Выигрывал согласно зрительским симпатиям свердловский поэт Ройзман (будущий мэр, продавший душу Прохорову с Явлинским-Ходорковским) . Но комсомольские организаторы фестивали попросили меня, как председателя жюри, махатму Ройзману не давать из-за присутствия в одном из стихотворений нецензурно-матершинного слова. Конечно, это было несправедливо, ведь у Есенина тоже такие слова иногда попадаются. Но мы как гостеприимные гости не могли хозяев подводить (ещё был Советский Союз и с хулиганствами поступали строго). Тогда я стукнул по столу - и махатмой русской поэзии стал пермский поэт-дикорос Юрий Беликов, который читал стихи шаляпинским басом (может, баритоном, но во всяком случае точно не тенором). За эту мою протекцию пермские великие поэты, составившие тогда поэтическую группу "Политбюро", приняли меня своё сообщество стажером. И мы сразу поехали в Москву на телепередачу "Взгляд". Но стихи наши во "Взгляде" кастинг не прошли (слишком тонко мы стихотворствовали на их вкус), кроме стихотворения Юры Асланяна. Строчки мне тоже запомнились: "Могли убить , но не убили". Юра в армии служил охранником на зоне как Довлатов. Юра оказался моим самым хорошим другом среди пермских великих поэтов (после Кальпиди, конечно) , потому он несмотря на свою армянскую фамилию был настоящим коми-пермяком. Его мама частенько говорила со своими родственницами на коми-пермяцком, так что Юра поражался: "На каком это языке вы говорите?"- "Это тайный язык!"- отвечала мама. То есть, Юра в отличие от большинства нас, "иванов", не помнящих своего финно-угро-самодийского родства, своё родство помнил. Я же не помнил, но логически выяснил, что моя фамилия происходит из языка меря, где она звучала как Коз Эль ("еловое место", "еловое село") . То есть, мои предки жили естественно в деревеньках, окруженных в основном еловым лесом, так что они называли себя козэль или кожэль. Славяне вятичи переосмыслили непонятное для них слово, которое звучало как косуля или коза, то есть, олень. Мы возливали огнь Бахуса, славя Пермскую Губернию, так как и древний Екатеринбург и древняя Пермь были в одной губернии, причем Пермь была столицей губернии, а Екатеринбург был параллельно столицей Урала, что само по себе было загадочным оксюмороном. Пермь, конечно, никакая не окраина России. Пермская губерния - одна из двух прародин русского народа. Одна прародина - это славяне, которые сидяху по Дунаю. Другая прародина - это возникшие на Урале финно-угро-самодийцы, которые также ещё называются "уральская языковая семья". От славян нам, русским, достался славянский язык, великий и могучий, а от финноугров - пельмени, гусли, названия рек Кама, Волга, Москва, Нева, Печора, Онега, Сылва, Сосьва, Лозьва.