Мне не было и шестнадцати, когда я получила серьезное из серьезных заданий: разведать, куда отправляют жителей одного городка.
Сброшенная с самолета в районе партизанского отряда, одетая простой крестьянской девочкой, я подошла к очереди жителей городка с номерами на плече, которых якобы должны были увезти на работу. Какую работу – никому не объясняли. Пока прохаживалась вдоль очереди, немец-охранник, заметив отсутствие одного человека, схватил меня за руку и поставил в очередь, привязав мне номер 28. Когда он отошел, я сообразила, что так я задание не выполню, надо что-то предпринимать. Рядом стоящего мужчину я попросила отвязать мой номер, он отказывался, я настаивала. В конце концов, он все же отвязал, и я бросила тряпку на землю, но потом сообразила: тут же у немцев и собака есть, понюхает номер и найдет меня. Пришлось поднять брошенное и положить в карман.
Осторожно отделившись от очереди, я стала наблюдать за погрузкой людей в машину с закрытым кузовом. Загрузив людей под завязку, машина на малой скорости тронулась за городскую черту. Я последовала за ней.
За городом было что-то неизвестное, огороженное сплошным забором. Машина подошла к воротам, остановилась, но двигатели работали, а отработанные газы поступали внутрь кузова. Мне стало понятно, что там происходит: людей умертвляли. Через какое-то время ворота открылись, машина въехала внутрь, развернулась и попятилась. Потом остановилась, дверцы кузова открыли, мне послышались стоны, плач, еще какие-то непонятные звуки. Кузов поднялся, и люди посыпались, видимо, в вырытую заранее яму. Мне стало понятно, что за работу немцы приготовили людям, стоящим в очереди.
Фантазии фашистов над умерщвлением людей не знали предела. Приходилось видеть заполненные людьми дома, замурованные для доступа воздуха. При вскрытии этих «гробниц» живые люди, вышедшие на волю, тут же умирали…