Проблема защиты своих карманов от чужих ловких рук, возникающая везде, где толпится много народа, наиболее остро ощущается в тех случаях, когда в этих самых карманах лежит нехилая такая сумма денег, особенно если эти деньги в иностранной, так называемой свободно конвертируемой, валюте.
Я несколько раз столкнулся с этой проблемой при посещении Стамбула лично, а уж сколько наслушался или навиделся разнообразнейших эпизодов, заканчивающихся успешным или безуспешным изъятием различных сумм из карманов беспечных туристов, даже сказать невозможно. Но с несколькими наиболее запомнившимися мне случаями я вас познакомлю.
Итак, иду я как-то по одному из длинных таких рыночных рядов, соединяющих университетскую площадь с той частью города, которая спускается к бухте Золотой Рог. Ходил я там регулярно, и даже успел познакомиться со многими продавцами, в основном выходцами с Балкан, что значительно облегчало общение, ведь с нашим дорогим русским языком у них были более или менее приличные отношения. Народ там всегда толпился, толчки следовали со всех сторон, но момент, когда чужая рука проникла в мой карман, я уловил очень точно и своевременно. Моя рука обхватила брючную ткань, крепко зажав ту чужую руку, которая пыталась бесцеремонно похозяйничать в моем кармане. И хотя я четко осознавал, что там кроме пачки сигарет ничего нет, оставлять это дело без последствий я не хотел, но также не хотел и того, что произошло буквально через несколько секунд. Я еще не успел даже рассмотреть лицо воришки, как услышал знакомый голос молодого болгарина, который просил всех называть его Эдиком. Незадолго до описываемых событий он перебрался в Турцию, своего постоянного места работы у него еще не было, кормился он на проценты от продаж и вечно крутился на этом рынке в поиске потенциальных русскоговорящих покупателей.
- Толя, что, карман? – спросил он, одновременно оттаскивая от меня щуплого маленького мальчишку лет десяти, не более.
Это был, по-видимому, совсем еще неопытный воришка, вот я и почувствовал сразу же, что он в мой карман залез. Мальчишка крутился как бешенный, пытаясь вырваться из рук взрослого человека, он пытался укусить Эдика за руку, но тот был внимателен и держал его крепко. Тут же подскочило еще несколько человек. Через минуту весь окровавленный, избитый ногами до полусмерти, вор крутился в окружении людей, которые деловито, вполне серьезно били его ногами. Парню удалось каким-то образом подкатиться к сколоченному из неструганых досок прилавку, и залезть под него. Турки разошлись по своим местам, а я не мог оторвать глаз от кровавой полосы, протянувшейся по земле.
- Как вы могли? Вы же его, наверное, убили, - закричал я на Эдика, но тот был невозмутим.
- Это же курд, они живучи, ну, а если и сдохнет, то на одного вора меньше будет. Нет, ты пойми, я вовсе не против курдов, среди них много нормальных людей, но вот такие жить не должны. Пойми, любая кража на базаре - это удар по его репутации. Мы, продавцы, рады были бы искоренить эту породу людскую совсем, но, к сожалению, это невозможно. Каждый день ловим и бьем смертным боем их, но они как тараканы из всех щелей лезут и лезут.
Второй раз я поймал руку в своем кармане через несколько лет. Мы с Симой часов в одиннадцать утра шли по Орду Джадесси, так называется центральная улица русскоязычного района Лалели, в сторону бульвара Аттатюрка, где на подземном продуктовом базаре собирались купить немного свежих шампиньонов, и еще чего-нибудь вкусненького, что в Москве в то время достать было невозможно, или было безумно дорого. Обычно покупки на этом рынке я всегда делал в последний день перед возвращением домой. По дороге нам надо было пересечь небольшой пустырь, на котором стояло четверо каких-то мужчин. В это время нас обогнало трое или четверо молодых парней, при этом двое прошли вплотную, скорее даже тесно прижавшись ко мне. Мы немного притормозили, но затем опять пошли вперед, ожидать, что в таком оживленном месте в такое время на нас могут напасть, было невозможно. Дальнейшие события происходили следующим образом. Две эти группы людей встретились шагах в двадцати перед нами и начали что-то громко выяснять, затем вновь пришедшие стали отступать под давлением тех, которые находились там ранее, и постепенно надвигались на нас. Мы остановились и решили пропустить этих людей, толкающих друг друга и кричащих на каком-то совершенно незнакомом языке. Симе, хорошо владеющей французским, удалось уловить некоторые знакомые слова, позднее нам объяснили, что на этом пустыре обосновалась банда карманников-румын. Неожиданно они нас окружили и мы оказались в тесном кольце, я почувствовал как по моим карманам прошлись ловкие руки, один из напавших вытащил из кармана пачку сигарет, но тут же бросил ее на землю, после чего все они быстренько разошлись в разные стороны.
- Вот так, прошли мимо, ощупали, подумали, что там бумажник и решили напасть, а когда убедились, что это просто пачка сигарет, бросили ее и ушли, здорово. Хорошо, что все так закончилось, - подытожил я произошедший инцидент.
Ну и еще один совсем уж курьезный случай. Навязался к нам с Ильей в попутчики один общий знакомый. Работал он заместителем Ильи, всю жизнь считал себя очень крутым, занимался профессионально спортом, имел разряды по боксу, борьбе и легкой атлетике, когда-то бегал действительно хорошо, был стайером, дыхалки хватало даже на марафон. В общем крепким таким мужиком был этот Николай. В первый же день утром вышли мы из Голд отеля и пошли вверх в гости к нашему с Ильей хорошему приятелю. Еще в вестибюле гостиницы мы заметили на поясе Николая сумку-кенгуру и попросили его убрать ее под рубашку, чтобы не вызывать ненужный интерес к своей персоне со стороны различных криминальных личностей, которые буквально пасли туристов повсеместно на улицах этого города.
- Да, плевать мне на них, пусть только сунутся, - отвечал нам на все просьбы и требования Николай. Понимая, что никакие убеждения не помогают, мы отстали, но предупредили:
- Коля, если что случится, вини только себя, на нас все не вали.
- Ладно, ладно, я же взрослый человек, все понимаю и всю ответственность беру на себя.
Прошли мы не более десяти метров, как навстречу нам устремился молодой парень с парой кожаных курток, перекинутых через руку. Он тут же начал нам предлагать посмотреть какой это замечательный товар, но мы сказали ему по-турецки, чтобы шел дальше, он так было и сделал, но тут заметил Николая, который на пару шагов отстал от нас. Всю сцену мы не видели, привлек нас только крик Николая:
- Стой, падла!
Мы оглянулись. Коля стремительно бежал по улице, перед ним несся тот самый молодой парень, размахивая куртками, которые он цепко держал в руке. Николай практически догнал его, но в этот момент парень бросил ему куртки в лицо, выиграв этим несколько метров, круто повернул налево в подвернувшийся переулок, и помчался вниз в сторону моря. Николай отставал на несколько десятков метров, но нам показалось, что он вот-вот догонит молодого парня. Мы поспешили за ними, но я прежде всего поднял две валяющиеся на асфальте куртки, и уже через несколько минут оказались на перекрестке, где сошлось несколько дорог, идущих во все стороны. Там стояли два пожилых турка, которые сразу же поняли, кого мы ищем, и оживленно жестикулируя, показали на улицу, которая шла наверх под небольшим углом к той, по которой мы только что спустились вниз. Пришлось нам тепнрь подниматься по достаточно крутой улице. Мы уже почти добрались до самого верха, когда заметили Николая, прислонившегося к стене здания спиной и тяжело дышащего:
- Ушел, сволочь. Я его почти уже достал, но он помчался вверх, а тут я уже сдал. Он моложе и бегает лучше.
Я, молча, протянул ему куртки, а Илья спросил:
- Ну и что это ты побегать решил?
- Представляешь, он мне на лицо куртки эти набросил, а сам сумку с деньгами сорвал и побежал. Что я в ответ на это должен был делать?
- Денег-то много там было?
- Да все, что с собой привез, чуть больше трех тысяч долларов.
- А? Ну тогда считай, что ты товар себе весь уже купил, - сказал Илья, кивая на две кожаные куртки, которые Николай нервно мял в своих руках.