Глава 4. Игра в покер со смертью.
- Но я, до сих пор, считаю, что идти вниз, это - не твоя задача! - продолжал спорить Пуля, ведя машину по серпантину, на максимально возможной скорости.
- А обсуждать мои решения – не твоя компетенция, особенно после того, что вы натворили! - отрезала я.
- Ну, или, хотя бы, мальчишку с собой не надо было тащить! - настаивал Педро.
- Во-первых, мне уже достаточно лет для принятия самостоятельных решений, - процедил сквозь зубы побагровевший Пабло.
- А, во-вторых, Ирбис – мой адъютант, его место в новой стае – рядом со мной. И попробовал бы ты его дома удержать, - твёрдо ответила я, предотвращая ссору. – Скажи лучше, почему вы не звонили всё, это время?
- Они, по-моему, наводят какие-то помехи в окрестностях плантации, чтобы помешать полетам чужой авиации. В деревне какая-то вышка стоит, недалеко от взлётно-посадочной полосы. А позже у нас, и вовсе, телефоны отобрали, - нехотя сообщил Пуля.
- Плохо, - пробормотала я, обдумывая дополнительную сложность и так непростой операции.
И добавила для Лиса, слушающего телефон:
- Придумай, как определить, где связь потеряется!
Тот помолчал несколько секунд и ответил:
- У парнишки рядом со мной плейер есть. Включу музыку. А как она пропадет – отметь это место на карте. У себя тоже музыку включи.
Я достала карту склона и попросила Пулю показать, где он, последний раз, на связь выходил, а затем передала её Пабло:
- Следи за музыкой! И по сторонам – тоже посматривай, неизвестно в каком составе возвращаться будем.
А сама взялась настраивать громкую связь в машине, которой мы обычно пользовались, путешествуя по серпантину в тумане. Не жать же было постоянно на гудок, лучше пусть музыка играет. Да, и в целом, на нашей горной дороге столько закрытых поворотов, что лучше уж, пусть тебя издалека слышно.
- Ну, всё! Дальше связи нет, - сообщил Пабло приблизительно ещё через час езды.
- А где вас, прошлый раз, встретили? - поинтересовалась я у Педро.
- За следующим поворотом дороги отходит грейдер на плантации. Там уже охранники стояли, - ответил Пуля.
- Тогда поезжай, потихоньку, и переключи музыку на внешний динамик, - посоветовала я.
Так мы и сделали.
За поворотом дороги нас, действительно, поджидали. Дорожное полотно перекрывал грузовик, а вокруг стояло с десяток вооруженных мужчин.
- Ну, прямо-таки, почетный караул у трапа самолета! - процедила я сквозь зубы. - Игра начинается! Вы, парни, всё хорошо запомнили? Ты, Педро – мой переводчик и мои уши. Я ведь, и в самом деле, португальский едва знаю. Да, и с испанским - не совсем в ладах. Пабло же делает вид, что говорит и понимает только на своем родном языке. Если есть желание сказать мне что-то, по секрету – говорите по-русски. С другими людьми общаетесь только с моего разрешения. Как бы я себя странно не вела – поддерживаете мою игру в оружейного барона, - предупредила я парней.
Затем выключила музыку и наклонилась к микрофону:
- Расслабьтесь, кабальеро! Мы не собираемся на вас нападать! Мне было бы гораздо удобнее сделать это с воздуха. По вашей деревне мы промахнулись вполне сознательно, но в другой раз вертолёты могут исправиться.
Обернувшись к Педро, я спросила:
- Кто у них главный?
Тот ответил, сопроводив указующим жестом:
- Крайний слева, у грузовика. Его зовут Энрике.
Я внимательно оглядела высокого парня, лет тридцати, с курчавыми черными волосами и вновь включила микрофон:
- Энрике! Мы договорились? Вы опускаете автоматы, и я выхожу!
Тот вздрогнул, услышав своё имя, но затем взмахнул рукой и что-то сказал своим людям. Те несколько расслабились.
- Пабло! Открой дверь и выпусти собаку. Если они не начнут стрелять, то выйдешь сам и откроешь мне дверь, - скомандовала я.
Тот так и поступил. Нехорошо подставлять друга, в виде пробного шара, но я верила в реакцию тренированной собаки. Здоровенный черный пес, покрытый боевыми шрамами, произвел сильное впечатление. В рядах встречающих возникло некоторое смятение, но вожак, опять, взмахнул рукой, и они успокоились.
- Пабло, выходи, - разрешила я.
Он выскочил из машины, затем подошел к моей двери, открыл её и подал мне руку.
- Пуля, двигатель пока не глуши. На всякий случай! - сказала я, выбираясь из машины.
- Здравствуйте, господа! Утро у нас с вами выдалось горячее! - обратилась я к встречающим и показала рукой на столбы дыма, всё ещё поднимавшиеся ниже по склону. – Надеюсь, что мой пилот не нанес-таки вам непоправимого ущерба? Я попросила его сбросить напалм где-нибудь с краешку!
Со стороны автоматчиков раздался взрыв ругани, но главарь оборвал его взмахом руки. Слушались они его беспрекословно. И это хорошо.
- Сеньора, Вы должны быть или очень глупой, или очень уверенной в себе, если после того, как ваши люди сбили наш вертолёт и подожгли плантацию, Вы решаетесь приехать к нам в гости! - сказал Энрике, внимательно разглядывая меня, Пабло и джип, за темными стеклами которого не было видно, сколько там человек.
- Вертолёт – это, всего лишь, железка, которую можно заменить. Ваш пилот – у меня в машине. Деньги такого уровня, для меня, не проблема, а вот хорошего, и не болтливого, пилота, умеющего летать в наших горах, я думаю, Вам бы терять не хотелось. У Вас, в свою очередь, остались двое из моих людей, но это – не главное, - я постаралась сделать паузу более значительной, двинувшись навстречу.
Пёс тоже вышел вперед и, повинуясь моему жесту, сел передо мной на землю. Пабло встал рядом, стараясь не перекрывать собой траекторию стрельбы из джипа. Энрике оценил наше перемещение и тоже сдвинулся в сторону от автоматчиков.
- Я думаю, мы с Вами прекрасно друг друга понимаем. И сможем обойтись без стрельбы, а, просто, поговорить, - криво усмехнулась я, поймав его взгляд.
- И чем же Вы собирались нас так заинтересовать, чтобы мы забыли о нанесённом ущербе? – насмешливо спросил парень.
- Совместной работой, конечно, - ответила я. – У каждого из нас - свой бизнес, и долгое время мы друг другу не мешали, существуя параллельно. И сейчас нам тоже лучше договориться. Потому, что и вам, и нам, важнее всего, не привлекать к себе излишнее внимание.
Парень приподнял бровь и иронично усмехнулся:
- И каким же бизнесом Вы занимаетесь, так высоко в горах?
Я вернула ему улыбку:
- А он сейчас над Вами летает! И это, как Вы уже поняли, не гражданские перевозки.
Парень недоверчиво покачал головой:
- Такими делами, обычно, из столицы заправляют!
Я одобрительно кивнула в ответ:
- Согласна! Но у нас достаточно крупная корпорация, чтобы иметь представителей в разных местах. А что касается меня, так я – человек не публичный, мне излишнее внимание вредно для здоровья. Но право принимать решения и распоряжаться финансами у меня есть. Например, я могу перечислить Вам рыночную стоимость Вашего вертолета на тот счет, который Вы укажете. Сразу, как только появится связь со спутником.
Выражение лица предводителя показывало, что его раздирают сомнения. А я была совершенно спокойна потому, что знала свою способность выполнить данное обещание.
- Я могу понять, что немцы торгуют оружием где угодно, но зачем вам лезть в нашу сферу бизнеса, в этой стране? Европейцы, обычно, уважают закон и не ссорятся с интерполом! - сформулировал он, наконец, свои сомнения.
Я широко улыбнулась. Энрике попался в ловушку, он знал о нас довольно много, но не всё.
- Вы чуть-чуть ошиблись, кабальеро! Немцы жили в этой долине до нас, а мы – русские, хотя, и с бундесвером у нас связей достаточно. И наш интерес несколько шире, чем просто торговля оружием в этой стране. Нам нужен плацдарм на этом континенте, чтобы успешнее конкурировать с янки. И для этого, было бы удобно иметь ручное правительство.
Энрике с сомнением покачал головой:
- У нас там достаточно связей!
Я понимающе улыбнулась:
- Полагаю, что вы правы. Но ваше руководство идет обычным путем подкупа продажных парламентариев, которые служат тем, кто даст больше. А нам кажется удобнее иметь своего диктатора, типа того, какие были в нашей стране. Или сейчас на Кубе. С идеологической подоплекой. Управляют страной они гораздо эффективнее, и народ их поддерживает. И я не хочу, толкаться локтями с Вашими старшими товарищами, когда мы будем осуществлять свой план. Потому, что мне абсолютно наплевать на то, сколько дури Вы поставите тупым янки и зажравшимся европейцам. Как и на то, в кого летят наши ракеты. Деньги не пахнут. Работать можно вместе, результата добиваться быстрее, и получать гораздо больше! А условия у нас для этого есть. На базе нашей электростанции можно развернуть довольно крупное производство.
Энрике недоверчиво покачал головой:
- А зачем было начинать переговоры с такого острого противостояния? И как понимать действия ваших людей, пришедших сюда ранее?
Я снисходительно улыбнулась ему в ответ:
- Сильных партнеров больше уважают в бизнесе, не возникает желания обмануть и кинуть. А визит моих бойцов Вы спровоцировали сами, доводя своих работников до того, что они бегут за перевал и будоражат местное население моей долины. А я очень ценю свое уединение и спокойствие моих подопечных. Я и без насилия, и листьев коки, умею держать их в руках не хуже, чем своих псов.
Главарь окинул оценивающим взглядом моего пса и Пабло:
- Пёс у вас достойный! И обезьянка симпатичная.
Я удовлетворенно кивнула, принимая комплимент:
- Хатку – чемпион долины, и не только нашей. А парень – так же безусловно мне предан. И к счастью для Вас, говорит он лишь на родном языке. А также не употребляет никаких стимуляторов. Мне, вообще, люди служат не за деньги или наркотики, а из преданности. Или из сходных убеждений. Во втором случае, иногда, бывают сбои, в контексте общей политики, но своих соотечественников я, обычно, не бросаю. И, может быть, мы найдем более удобное место, где поговорим об условиях обмена и перспективах дальнейшей работы? Я, например, могу пригласить Вас к себе.
Предложение было из тех, на которые редко соглашаются. Главарь банды склонил голову на плечо и потер подбородок, пытаясь оценить расставленную ловушку, но скоро сдался и пошел у меня на поводу:
- Нет, лучше уж Вы – к нам! Ваши люди всё еще в деревне. И поедете Вы, впереди нас!
Я снисходительно усмехнулась:
- Сойдет и так!
Пулемет в джипе был, именно в ту сторону, установлен.
- Тогда освободите нам дорогу, и не будем зря тут торчать! - сказала я, разворачиваясь к машине.
Пабло пошел за моей спиной. Последним покинул свой пост Хатку, который рыкнул на прощание и отбросил задними ногами ком земли в сторону чужаков.
- Мы могли бы перестрелять их, прямо здесь! - возмутился Пуля, когда я забралась в салон.
- А что было бы с парнями? Их там, несомненно, не одних оставили. До деревни уже недалеко и ребят, определенно, пристрелят, если услышат выстрелы с нашей стороны, - резонно возразила я. - Придется потерпеть их общество ещё немного. Дорогу ты знаешь, а бронированный щиток сзади ты, всё же, приспусти.
В течение получаса наш конвой, без всяких происшествий, добрался до деревушки. Остановившись посреди пыльной центральной площади, мы не торопились выходить из джипа.
- Ты, по-прежнему, остаешься в машине, Педро. По меньшей мере, пока не появятся Кот и Хорек. Мне придется выйти, поговорить, иначе ребят не приведут. Заодно, попробую узнать, кто там, у них, в столице в качестве крыши имеется. Нет у меня желания, после этой операции, всю жизнь оглядываться, ожидая, когда уже на наш город напалм сбросят. Если прикажу выйти, то двигатель не глуши и телефон оставь в машине включенным. Я постараюсь, чтобы они отключили генератор помех, - сказала я, берясь за ручку двери.
Я чуть помедлила, чтобы передвинуть поудобнее пистолет и открыть крышку глиняного флакончика-амулета. Пабло и пес, и на этот раз, выскочили на улицу раньше, чем я. Ирбис подхватил меня и поставил на землю. Ноздри его вздрогнули, а в глазах появилось удивление.
- Необходимо использовать все возможности, - криво усмехнулась я, заметив его реакцию на запах феромонов из амулета Мудрой Птицы.
Он знал, что это такое. Подобный амулет я видела ночью на его груди.
Туман уже совсем рассеялся, и с ярко-синего неба светило раскаленное солнце. Подходя к Энрике, я демонстративно вытерла со лба пот:
- Возможно, нам стоит поторопиться с обменом, чтобы не стоять на жаре?
Парень пожал плечами:
- Мы могли бы пойти в тенёк и выпить чего-нибудь!
Я покачала головой:
- Вопреки мнению, сложившемуся о русских, дела мы делаем на трезвую голову. И уходить с открытого пространства, пока не заработает связь, мне не с руки. Вертолётам дано указание, сбрасывать напалм дальше, если я надолго исчезну из видимости и не позвоню!
Энрике недоверчиво покачал головой:
- Они пойдут на это, зная, что вы внизу?
Я твёрдо посмотрела ему в глаза:
- Я здесь - босс, и именно я устанавливаю допустимую степень риска для себя. Да, и остальные члены правления корпорации могут решить, что проще устранить проблему, чем работать с ненадёжным партнером. Но и вам с начальством связаться не вредно. Им там, возможно, наплевать, останетесь Вы и ваши люди в живых или нет, но вот, терять плантацию, на которую затрачено столько трудов, они, вне всякого сомнения, не захотят. Опять же, и аэродром денег стоит. Если тут всё сгорит, то и вашей команде бежать будет некуда. Такого ущерба вам не простят. И я всё ещё предлагаю, вернуть Вам вашего пилота и перевести деньги за вертолёт на какой-нибудь счет. Например, на Ваш.
Такое предложение, определенно, нарушило душевное равновесие моего визави. Он обернулся к своим подчиненным и приказал привести заложников. Я незаметно перевела дух. Первый раунд я почти выиграла.
Но когда из-за угла дома появились Кот и Хорек, я поняла, что поторопилась с оценками. Обнаженный торс Кота был весь покрыт синяками и кровоподтеками, а голова обвязана окровавленной тряпкой. Но он шёл сам и практически тащил на себе Хорька. А у того на животе, обмотанном рубашкой Кота, проступало кровавое пятно. Удержать на лице нейтральное выражение было почти невозможно, поэтому я крепко выругалась, вспомнив весь свой, соответствующий, словарный запас и постаралась, чтобы это выглядело, как злость на подчиненных.
- Вас, уродов, только за смертью посылать! - сказала я в заключение по-русски, подходя к ребятам.
- Это - наша ошибка, и ты не должна была сюда приходить! - пробормотал в ответ Кот.
Я, с размаху, заехала ему кулаком по скуле, постаравшись, при этом, не задеть его ни одним из перстней:
- Не тебе решать! - отрезала я. – У Хорька проникающее ранение? Когда?
Пашка угрюмо кивнул:
- Вчера вечером, когда отход Педро прикрывали. Пуля внутри.
Алёшка же только кусал губу и пытался устоять на ногах.
- Тогда его надо, срочно, к хирургу, времени в обрез! - решила я и повернулась к Энрике, который внимательно наблюдал за мной.
- Мои люди в относительно годном состоянии, как, впрочем, и Ваши. Пилота Вам мы сейчас отдадим, а с другим - мои люди вернутся после того, как отвезут этого парня в больницу. И если Вы отключите–таки глушилку, то мы сумеем пока поговорить с Вашими боссами о сотрудничестве, - стараясь выглядеть спокойной, предложила я.
Парень выглядел озадаченным, осознавая неравноценность обмена. Я-то оставалась здесь.
- Вести машину ты сможешь? - спросила я Кота по-русски.
Он кивнул.
- Тогда идите к машине, - скомандовала я.
А затем, по-испански, крикнула Педро, чтобы он вытаскивал пилота, когда парни доберутся до джипа.
- Я бы хотела, чтобы мой телефон заработал до того, как мои люди уедут. Иначе, на перевале их встретят пулемёты. А мы же не хотим больше осложнений, - сказала я, подходя поближе к Энрике.
- А если Вы беспокоитесь о том, чтобы не рассекретить Ваше местоположение, то можете взглянуть вот на это! - я подала ему листок со спутниковым планом местности и пометками на нём.
- Вы заставляете меня играть по своим правилам! - проворчал Энрике, едва взглянув на план.
- Вы можете предложить мне свои. А заодно и выпивку. Когда заработает телефон. Я слишком люблю жизнь, чтобы вызывать огонь на себя, без особой необходимости, - ответила я, соблазнительно улыбаясь и поправляя волосы.
Парень скользнул заинтересованным взглядом по моей фигуре. Светлокожие блондинки в здешних краях - большая редкость. Воспитанное с детства, у латиноамериканца, чувство мужского превосходства, взяло верх над осторожностью. Когда женщина начинает вести себя соблазнительно, это воспринимают, как слабость, и почти перестают видеть в ней врага. Да, и феромоны Мудрой Птицы, видимо, помогали.
Энрике отошел к своим людям и отправил одного из них с поручением.
- А мы с Вами, пока, посмотрим на пилота! - сказал он, возвращаясь ко мне.
- Надеюсь, что он пережил это путешествие лучше, чем жесткую посадку, - ответила я, направляясь к машине.
Увидев, что Кот дотащил Хорька до машины, я велела Пуле открыть, изнутри, дверцу багажника. Педро помог Коту затащить Алёшку внутрь, открыл электронный замок багажника и пошел помогать Пабло доставать оттуда живой груз. Я подошла к двери и посмотрела на Хорька, у которого это перемещение отняло последние силы.
Его серое лицо с посиневшими губами и прерывистое дыхание испугали меня. Я обеспокоенно коснулась его руки. Дело было плохо, хотя, биологической неотвратимости смерти я еще не ощущала. Я слишком хорошо знаю это чувство, которое возникает, когда держишь на руках умирающую собаку. Она еще не верит в свой уход, часто дышит, смотрит на тебя преданными глазами и ждет помощи, но я ощущаю, как последние капли жизненной силы стекают сквозь пальцы моих рук. Остается только гладить ее по окровавленной шкуре и уговаривать:
- Потерпи, всё скоро кончится!
Я вздрогнула от таких воспоминаний и судорожно сжала Алёшкину руку.
- Прости меня, если сможешь, - вдруг прошептал он, не открывая глаз. – Я не оценил своё тихое семейное счастье! И ты не должна была, так рисковать из-за меня!
Холодная волна предчувствия потери затопила меня изнутри. Я должна быть с ним, чтобы помочь и удержать. Но через открытую дверцу багажника я увидела глаза Пабло и поняла, что вырваться из потока событий мне не суждено. Начиная менять план действий, на ходу, я уже увеличиваю потенциальный риск. Попытайся я уйти, прямо сейчас, боевого столкновения не миновать, а Пабло и Педро - Пуля первыми попадут под огонь автоматов. Но у Алёшки каждый час на счету. И однажды, я уже защищала членов своей стаи, посылая под пули зеленых юнцов, а после этого почти потеряла себя, не сумев справиться с чувством вины. Больше я так не могу и не хочу. Я скрипнула зубами и тихо ответила:
- Чтобы оценить что-либо, по-настоящему, нужно это потерять. Постарайся дожить до того времени, когда я сумею задать тебе хорошую трёпку! И не переоценивай себя, я бы сделала, то же самое, для любого члена стаи. Я за всех, за вас, в ответе.
Затем я, ещё раз, быстро пожала ему руку и присоединилась к парням, которые вытаскивали пилота.
- Он жив, но у него сотрясение мозга. Я накачала его обезболивающими и снотворным. Мне не нужны были проблемы во время поездки. До следующего утра он, точно, проспит, - сообщила я Энрике, когда Педро и Пабло подтащили к нему раненого.
Тот коснулся его шеи и, нащупав пульс, несколько успокоился. И тут же вздрогнул и схватился за пистолет, услышав громкие звуки музыки, донесшиеся из сумки Пабло, висевшей у меня на поясе. Это заработал телефон.
- Нет причин волноваться, Энрике! Это значит, что связь восстановилась Я сейчас достану из сумочки телефон, - успокоила я его.
А затем осторожно достала трубку и по-испански, чтобы дополнительно не пугать парня, сказала:
- Валерка! Выключай музыку! К тебе на джипе едут Кот с Хорьком. Предупреди Хельгу, Алёшке срочно нужен врач. Постарайся, чтобы и Мудрая Птица туда пришла. И будьте готовы, везти его дальше. Да, и отзови, временно, военные вертолёты, а то они всю горючку сожгут и наших новых друзей распугают.
Музыка пропала, но прорезался обеспокоенный голос Лиса:
- А вы-то как обратно?
Я взглянула на внимательно слушающего Энрике и ответила:
- Пока не знаю, партия ещё не закончена.
Затем я отключилась и крикнула Коту, чтобы он уезжал. А сама, с улыбкой, обратилась к Энрике:
- Вы мне, что-то, о выпивке в тени говорили?
Тот указал мне рукой на террасу большого дома, стоящего на краю площади:
- Добро пожаловать ко мне домой, сеньора!
Я благодарно улыбнулась и пошла в том направлении. Моя команда побрела следом. Над головой последний раз прострекотали вертолёты, уходя в сторону перевала. Возможно, я делаю ошибку, проводя такой размен. Или нет. Что-то удерживало меня здесь. Ну, и всем вместе нам, вне всякого сомнения, пришлось бы с боем прорываться. Опять же, и о хозяевах здешних бандитов, я хотела бы узнать побольше.
Крыша открытой террасы прикрывала от палящего солнца стол и стоящие вокруг него плетеные стулья. От жары это не очень спасало, но хоть что-то. Педро выдвинул для меня один из стульев и встал рядом, облокотившись о столб, а Пабло присел на ступенях, у входа, рядом с псом, сохраняя хороший обзор другой стороны площади. Хозяин дома прошел во внутреннее помещение. Я, для себя, отметила, что четверо охранников слонялись неподалеку.
- Электричество-то у них тут есть, или нам теплую текилу пить придется? - спросила я Пулю, чтобы разрядить напряженную тишину.
Но не успел он ответить, как на террасе снова появился хозяин дома. В руках он держал запотевшую бутылку и ведерко со льдом, а за ним шла девочка, лет десяти, с подносом, на котором стояли бокалы, кувшин и тарелка с нарезанным лаймом. Она бросила на меня настороженный взгляд из-под спутанных длинных волос.
- Сеньора будет пить мохито, или предпочитает неразбавленные напитки? - спросил Энрике, жестом отослав девчонку прочь.
Уходя, она внимательно посмотрела на Пабло. Я постаралась улыбнуться в ответ Энрике, как можно естественнее:
- В такую жару предпочтительнее всё, что со льдом, а зимой - лучше пить нашу водку!
Я откинулась на спинку стула и расстегнула пиджак. Парень умело смешал два коктейля.
- Здесь всё, как в лучших барах Лос-Анжелоса! - сказал Энрике, пододвигая мне один бокал.
Но, наклонившись в мою сторону, он напрягся, разглядев на мне кобуру.
- Вы не считаете женщину с оружием, достаточно сексуальной? – с наигранным изумлением спросила я. – А я чувствую себя без него, просто, голой! Я могла бы и снять железку, но вокруг и так достаточно Ваших вооруженных людей, чтобы появилось желание, совершать необдуманные поступки.
Энрике покраснел, уловив скрытый намек на трусость.
- Там есть, на что посмотреть, кроме оружия! - вывернулся он, садясь напротив и берясь за свой бокал.
- Изумруды, конечно, хороши! - парировала я, как бы, не понимая его намека. – Мохито, возможно, тоже. Но я бы предпочла Ваш бокал, там больше льда.
Парень пожал плечами и поменял бокалы. Я пригубила свой, следя за ним, в то время, как он, одним глотком, отпил половину.
- Сеньора не очень мне доверяет? - высказался Энрике, в ответ на мою осторожность.
- Доверие – опасная вещь! – вновь усмехнулась я.
Но на самом деле, это я успела вытряхнуть в свой бокал содержимое одного из перстней, пока он меня разглядывал. Вместе со спиртным, препарат должен был подействовать, где-то, в течение получаса.
- Но чтобы повысить степень Вашего доверия ко мне, я опять предлагаю Вам, дать мне номер счета и обговорить сумму компенсации за сбитый вертолет, - предложила я, вновь пригубив бокал.
- Вы готовы заплатить мне два миллиона долларов? – недоверчиво спросил Энрике.
- Ваша подержанная птичка, вряд ли, стоила больше одного! – нахмурившись, воспротивилась я.
Сошлись, однако, на полутора.
- Я не держу такую сумму, наличными, у себя дома, наш бизнес, в отличие от вашего, не предполагает оборота наличных денег, поэтому мне нужен номер счета, куда я могла бы перечислить деньги, а Вы сумели бы, отсюда, проверить их поступление, - разъяснила я свою позицию.
- И нам бы лучше сделать это без лишних ушей, - я показала рукой на его охранников, слонявшихся неподалеку. – А чтобы Вам было спокойней, я оставлю оружие здесь.
Я медленно выложила пистолет на стол. Это окончательно сломало парня. Он залпом допил стакан и предложил пройти внутрь дома.
Новая комната служила чем-то вроде гостиной, обставленной плетеной мебелью местного производства. Там он написал на листке координаты счета и отдал мне. Я приняла у него листок, набрала на телефоне номер и медленно сказала по-испански:
- Генрих! Мне нужно сделать перевод полутора миллионов долларов на тот счет, который я Вам передам. Координаты моего личного счета у Вольфа, там достаточно денег. Это необходимо сделать максимально быстро, чтобы мой визави мог проверить их наличие и принять решение о дальнейшей совместной работе.
Затем я продиктовала координаты счета. На том конце несколько секунд длилось молчание, а затем я услышала голос старого барона, говорившего по-русски:
- Деньги – не проблема, если от них зависит Ваша жизнь. Но мы не в Европе, это потребует времени. И я хотел бы знать поподробнее, о каком сотрудничестве идет речь.
- Речь идет о торговле оружием с нашей стороны. А наркотики – с их. О будущих партнерах Вам лучше расспросить Лиса и тех ребят, что едут сейчас в Вашу сторону к перевалу. И мне нужно знать, через какой промежуток времени можно перезвонить, чтобы проверить наличие денег на счете, - ответила я, глядя, как Энрике от волнения грызет ноготь.
- С нашей стороны потребуется час - полтора, чтобы отослать и получить подтверждение. Я перезвоню Вам, как всё закончу, - сказал Генрих.
Я отключила телефон и посмотрела на Энрике:
- Нам стоит подумать, чем занять ближайшие полтора часа ожидания. После подтверждения с моей стороны, Вы можете проверить Ваш банковский счет. Пока же, по-моему, неплохо бы повторить тот же коктейль, здесь очень душно, а я отвыкла от помещений без кондиционера.
Тарахтящий за стеной электрогенератор, вряд ли, мог потянуть больше, чем лампочка и маленький холодильник. Я отошла к окну и сняла сначала пиджак, а затем и наплечную кобуру, и бросила их на спинку, стоящего у окна, плетеного дивана. После чего, я села и дернула за шнурок, опуская жалюзи на окне.
- Так гораздо уютнее, Вы не находите? - спросила я, кокетливо улыбаясь.
Более откровенного приглашения сложно было придумать.
Энрике шумно вздохнул, но пошел сначала на террасу за бутылкой и бокалами, а потом достал еще льда из небольшого холодильника. Пока он ходил, я вынула из волос шляпную булавку и, сняв с нее защитный чехол, положила между подушек, разбросанных на диване. Расправив волосы, я расстегнула еще одну пуговицу на плотной шелковой рубашке с короткими рукавами, которая приоткрывала грудь, но надежно маскировала то, что другим видеть не стоило.
- Что такой прелестный цветок делает в нашей глуши? - спросил Энрике, присаживаясь рядом и передавая мне бокал с коктейлем.
- Неужели я недостаточно ясно объяснила? - я пожала плечами, отхлебывая из бокала.
- Насколько мне известно, даже интерпол ищет своих клиентов лишь на границах, а Вы так далеко в горы убежали, - недоверчиво покачав головой, промолвил мафиози.
- Попасть в сферу интересов интерпола – это еще пол беды. А вот, когда за тобой еще парочка спецслужб гоняется, и им не обязательно брать тебя живьем, тогда и на луну захочешь убежать! - парировала я. - Жизнь здесь довольно скучна, зато не надо постоянно оглядываться. И соглашения о выдаче между нашими странами нет.
- И, чем же леди их так обидела? - спросил Энрике, кладя руку на спинку дивана, поближе к моему плечу.
- Как же не обидеться, если у тебя из-под носа свои же сотрудники деньги увели, и довольно много, притом. В период развала нашей страны, так весьма многие поступали, но я, видно, на особенно больную мозоль наступила. Из Европы нам довольно резво удирать пришлось. И, по-принципу – чем дальше, тем лучше, - разъяснила я, даже особенно не покривив душой.
- Ну, это я, вполне, могу понять. И, Вы правы, говоря о скуке в наших краях, - сказал Энрике, переводя взгляд от моего лица к вырезу рубашки. – Я здесь, после Лос-Анжелоса, просто, схожу с ума от тоски.
Рука его, в это время, уже путешествовала по моей ноге от колена и выше. Я поставила свой бокал на подоконник и обняла его за шею. Во время долгого поцелуя я запустила одну руку ему в волосы, а другой скользнула под воротник рубашки. Изображая страсть, я впилась ногтями в его кожу. Рука мужчины соскользнула с моей шеи на грудь, сорвав попутно изумрудное ожерелье. Но я, воспользовавшись искусственным ногтем ввела в точно рассчитанном месте шеи, сильнейший транквилизатор. После чего, совсем скоро, глаза парня заволокло пеленой, и он осел на спинку дивана.
Я пощупала его пульс, опасаясь, не переборщила ли я с транквилизаторами. Сердце билось медленно, но довольно ровно. Я поправила одежду, сбросила туфли, и тихо подошла к той стене, разделяющей комнату и террасу, возле которой стоял Педро.
- Пуля, если ты меня слышишь, стукни два раза по стене, - негромко сказала я по-русски, поглядывая на спящего Энрике.
Тот немедленно ответил двумя ударами.
- Мой партнер спит, действия лекарства хватит еще, как минимум, на несколько часов. Скажи Пабло, чтобы он сделал вид, будто хочет напоить собаку из ведерка со льдом, и войдет на террасу. Затем, пусть, сядет внутри на пол, за ограждением, а потом проберется в комнату, - скомандовала я.
Через несколько минут Пабло был внутри дома.
- Мне нужна помощь, чтобы перенести Энрике в другую комнату, на постель, - объяснила я своему адъютанту.
- Его можно и здесь придушить! – сквозь зубы, пробормотал Пабло.
- Рано ещё! В темноте нам отсюда проще выбираться будет. И я хочу-таки, вытрясти из него всё, про связи в столице, а из-за препаратов, после пробуждения, его сознание будет довольно спутанным, - не согласилась я.
- Ты сильно рискуешь, если он заподозрит неладное! - обеспокоенно сказал парнишка.
- Не больше, чем все мы! А убить я его всегда успею! - ответила я, доставая из-под подушки шляпную булавку.
- Ты веришь, что мы выберемся? - спросил Ирбис, пристально посмотрев мне в глаза.
- Надеюсь, ищу путь! - ответила я, стойко выдержав испытующий взгляд.
- Честно! - сказал он, кивнув в ответ.
Мы с Пабло перенесли Энрике в соседнюю комнату, где уложили на кровать, предварительно сдернув с неё пёстрое индейское покрывало. Затем я, с его помощью, раздела Энрике, разрядила его пистолет и выдворила мальчишку обратно, на террасу, поручив внимательно наблюдать за окрестностями и подсчитывать количество вооруженных людей. Сама, я тоже сбросила большую часть одежды, на случай внезапного пробуждения мафиози, и, уменьшив до минимума громкость телефона, позвонила Лису.
Он сообщил, что Кот с Хорьком благополучно добрались, но дела у Алёшки плохи. Хельга считала, что в наших условиях у Хорька почти нет шансов выкарабкаться.
- Пусть, сделает то, что может, а потом везёт на вертолёте в военный госпиталь или в Лиму! - потребовала я.
- А как же вы там? - забеспокоился Лис.
- Дотянем до темноты и попробуем выбраться, - ответила я. – В конце концов, вертолёты за нами и Генрих, с базы, послать сумеет, разница во времени прибытия будет не так велика.
Затем я созвонилась с Генрихом и передала ему телефонные номера, которые сумела выудить из телефона Энрике. Старый барон сказал, что деньги переведены на указанный счет, и в том банке попробуют отследить владельца.
- Ты, точно, не хочешь, чтобы мы прилетели сейчас за тобой? - спросил Генрих.
- Я хочу дождаться темноты, тогда будет проще уходить. И мне нужно сделать так, чтобы местный главарь, сам, захотел выдать нам свои связи, иначе спокойной жизни в нашем городе придет конец. А я не могу бросить тех, кто в меня верит, - твёрдо ответила я.
- Помни о том, что и своей семье ты тоже нужна! - попросил меня старый барон, прежде чем отключиться.
Я присела на край кровати, положив рядом с собой телефон. Отсюда я могла, через два дверных проема, прикрытых лишь занавесями из веревок с нанизанными на них косточками каких-то местных растений, видеть угол террасы и Пабло, сидевшего на ступенях. Паренек методично снимал со своей одежды какие-то камешки, отвязывая их от шнурков на поясе и ожерелье. Затем он собрал их, все, в горсть, поднес к лицу, а потом бросил на пол. Посмотрев на получившийся узор, Пабло начал соединять камни тонкими палочками, которые вынимал из браслетов. Я узнала ритуал, которым Мудрая Птица пыталась угадать судьбу.
- Ты хочешь узнать наше будущее? И что ты там видишь? - услышала я голос Педро.
Он так же, как и я, узнал обряд.
- Увиденное предсказание уже влияет на судьбу, а высказанное толкование заставляет нас претворять его в жизнь, даже если мы, сами, этого не хотим, - ответил мой адъютант. - Твоему народу проще жить и верить, что вы сами ее творите и властны всё изменить. Но не стоит недооценивать влияния высших сил.
Пуля беспечно усмехнулся:
- Рысь любит повторять, что мы должны идти поперек судьбы. А не зная, куда она ведёт, сложно найти это «поперёк»!
Я вздрогнула, услышав знакомые слова. Что привело всех, нас, сюда? Только ли судьба и несчастливое стечение обстоятельств загнали нас в ловушку этого душного дома на пыльной площади? По меньшей мере, я и Пабло шли в неё вполне сознательно. Хорек, между прочим – тоже. Теперь я лучше понимала скрытые, неосознанные, мотивы, толкнувшие его на этот безумный поступок. Мы начали терять самих себя. Давно известна истина, что глупо и опасно пытаться изменить что-то в человеке, которого ты любишь. Еще опаснее меняться самому. Ведь, любовь соединяет людей такими, какие они были на момент её возникновения, и не надо пытаться что-то изменить или улучшить. Ты никогда не знаешь, не оборвешь ли некие незримые нити, что связывали вас, меняя рисунок своей личности. Так сложно угадать, что именно было центром притяжения. И тут уж не удержат ни брачные узы, ни дети. Дети, ведь, тоже отражение нас тех, прежних, в них мы хотели видеть продолжение своей любви, слившей нас воедино. А когда она ушла, дети становятся напоминанием о постигшей нас неудаче. И любовь начинает преображаться в своего антипода – в ненависть. И чем сильнее было чувство изначальное, тем беспощадней его потомок. Легкое, пусть даже яркое, увлечение можно стряхнуть, как надоедливый репей, разочарование нахлынет и уйдет, освободив место новому чувству. Когда же чувство было глубоко и всеобъемлюще, то и ненависть становится смыслом жизни, не оставляя в ней места ни для чего другого. Даже желания жить.
Я через это уже проходила, в начале жизни, и потому-то, больше всего на свете, боялась повторения. И Вольфа я прогнала, в момент распада первой стаи, чтобы не увидеть этого перерождения, если мы начнем меняться, под влиянием сложных обстоятельств. Алёшке же я попыталась дать больше, чем могла, изменяя себя и не осознавая, что перекармливаю его, как ребенка конфетами. А ему необходимо было бороться, отстаивать свою любовь. Или что-нибудь ещё. Как, впрочем, и Пабло. Только у этого мальчишки было гораздо больше фатализма, присущего его народу. А может быть, и благородства. Он был готов бороться за свою любовь, но не был готов получить своё счастье любой ценой. Например, ценой моей боли, моей потери. Но и отказаться было не в его силах, только, если вместе с жизнью.
А каким острым может быть нежелание жить в неполные семнадцать лет, я тоже знаю. По себе. В юности для тебя существует лишь одна правда, одна любовь, один путь. Другие просто не видны, да, ты и не хочешь их искать. В зрелом же возрасте, ты уже научился перебирать возможные пути, но тоже приходишь в отчаяние, когда очередной приводит всё в тот же тупик, из которого неоднократно пытался выбраться. И я устала пытаться противостоять судьбе, малодушно перекладывая на нее окончательное решение, приближая конец пути. Но у меня, хотя бы, был достаточно длинный путь, полный событий и приключений, которых бы не случилось, не окажись рядом со мной, в те давние времена, Волка. Того, кто убедил меня, что быть - всегда лучше, чем не быть. Или хотя бы интересней. А сдаться на милость, даже такого сильного противника, как судьба, это - трусость. Сейчас уже Пабло стоит на похожем перепутье, вот только, рядом с ним не Волк, а я. В этом мальчишке не повезло, без хорошего поводыря из такого лабиринта проблем не выбраться.
Ну, а Педро-Пуля попал в сети, нашего нежелания жить, случайно, хотя, это было своеобразной платой за его юношеский максимализм и нежелание видеть реальное положение вещей. Буря народного возмущения, даже в самых нищих странах, не поднимается сама по себе, без хорошей предварительной подготовки. Люди тут не знают, ради чего именно им нужно рисковать всем, что у них есть. А терять им есть чего, по меньшей мере – жизнь. Свою и своих детей. И лишь поверив, что есть реальный путь к прекрасной мечте, в которой сможешь жить, если не ты сам, то, хотя бы, твои дети, люди идут по нему, не взирая ни на что. Главное, чтобы цель была указана правильно. И тот, кто ведет к ней, сам верил в её достижимость и был готов пожертвовать жизнью ради неё. И ради тех, кто идет за ним. Я позвала Пулю за собой, но перестала видеть цель и сбилась с пути. И он тоже оказался в ловушке.
Тут Хатку, который всё это время внимательно наблюдал за тем, что делал Пабло, поднялся и шагнул прямо на рисунок, а затем носом разбросал все камешки.
- Вот, видишь, и даже пес говорит, что нет в судьбе ничего прочного и предопределённого! – с облегчением рассмеялся Пуля.
Пабло взглянул сначала на пса, а потом перевел взгляд на Педро:
- И это, тоже, может быть знаком судьбы!
А затем посмотрел в мою сторону, будто бы мог увидеть меня в полумраке дальней комнаты:
- Ведь, могут существовать такие могущественные силы, которые способны поломать любой расклад!
Неужели он, до сих пор, был способен на что-то надеяться? Тогда я просто не имела права их подвести!
От внезапного приступа возбуждения я вскочила с кровати. Если моей целью было не только вытащить отсюда Хорька и Кота, но и добыть сведения о возможном противнике, чтобы защитить город, то необходимо сообщить своим всё, что удастся узнать. Возможно, я что-то упускаю. Осмотрев, повторно, комнату, я не нашла ничего, особо интересного.
Осторожно подойдя к окну, занавешенному циновкой, я посмотрела на слонявшегося неподалеку охранника. Он был так же непохож на местных жителей, как и Энрике. Как и остальные, увиденные мной, члены команды. Еще я разглядела на плече бандита какую-то татуировку. Это были стилизованные латинские М и S, охватывающие цифру 13. Я вспомнила, что торс их главаря тоже был густо исписан латинскими буквами, и решила рассмотреть поподробнее.
Смуглое, покрытое многочисленными шрамами, мускулистое тело, лежащее на постели, вызывало у меня те же ощущения, что и тигр, которого я видела в зоопарке. Ощущение красоты и опасности одновременно. К тигру мне, тоже, всегда хотелось прикоснуться, несмотря на опасность потерять руку. Кстати, о руке. Татуировка там была точно такой же, а вот на груди красовалась надпись «Мara Salvatrucha». И та же цифра 13. О чем-то они напоминали, но конкретики не всплывало. А еще показалось странным, что откровенный «латинос» постоянно поминал Лос-Анжелос. Обычно, если обитателям Южной Америки удавалось туда прорваться, то обратно на родину они не возвращались. Что-то тут было не так.
Немного поразмышляв над этим вопросом, я вышла в гостиную и открыла холодильник. Там стояли исключительно спиртные напитки, причем, весьма неплохие. Выбрав бутылку хорошего рома, я выпустила в нее содержимое одной из игл с капсулой, спрятанных в массивном браслете. Это не было снотворным, а вызывало расстройство кишечника. Содержимое бутылки с текилой я вылила в щель в полу гостиной, а потом наполнила ее водой.
- Послушай, Педро! - сказала я, снова подойдя к тонкой дощатой стене, отделяющей комнату от террасы. – Эта банда вся говорит по-испански? И у них, у всех, одинаковые татуировки?
- Да, похоже, - немного помедлив, ответил он. – Я понял, о чем ты. Судя по всему, это какой-то единый преступный клан.
- А сколько их здесь? - спросила я.
- Мы с Пабло человек десять насчитали - сообщил он.
- Не очень много. И большая часть, похоже, вокруг нас крутятся. Но, и парочка, наверное, дорогу на перевал караулит. Да, и на тушение пожара, вместе с местными жителями, кто-то должен был пойти. Предложи Пабло подумать, как сообщить оставшимся в деревне местным, чтобы они попробовали выбраться из деревни и уйти в сторону перевала, а то тут скоро может стать совсем небезопасно. А ещё я передам вам две бутылки. В светлой – вода, её вы оставите себе. А тёмную, с ромом, отдадите охраннику, у них от этого напитка, через некоторое время, расстроятся животы, и они поразбредутся. А пока, попробуй разговорить их, спроси, например, откуда им такой ром привозят. А там, возможно, ещё что-нибудь узнаешь, - негромко сказала я по-русски.
А затем подошла к двери на террасу и, подозвав Педро, отдала ему бутылки. У них с Пабло глаза на лоб полезли от моего вида, из одежды на мне была лишь полурасстегнутая рубашка. Парни ничего не сказали. Но я, для себя, отметила, что охранник на площади тоже меня заметил. Пускай сообразит, чем мы с его шефом тут занимаемся. Отпадет желание беспокоить, по пустякам. А мне необходимо ещё потянуть время.
Через тонкие стены было слышно, как Педро о чем-то разговаривает с охранником. Подождав, пока они закончат, я набрала номер Вольфа:
- Сначала слушай меня, Барон! Ругаться потом будешь. Не знаю, сколько мне удастся говорить. Здесь окопалась банда латиносов, как-то связанных с Лос-Анжелосом. Название клана, скорее всего, «Mara Salvatrucha» Это, конечно, исполнители. Но у них есть связи в Лиме, возможно, даже в правительстве. Их главарь проболтался. Ты тамошний бомонд неплохо знаешь, подумай, от кого нам, в дальнейшем, неприятностей ждать. Если сможешь, назовешь мне имя. Я попробую вывести из деревни людей и убедить главаря в том, что у него будут неприятности с начальством.
Ещё я описала знак на руке бандита. Пару секунд из динамика доносился какой-то треск, через который, затем, пробился голос Вольфа:
- Дай мне полчаса, я посоветуюсь с Генрихом, потом перезвоню. А ты не только жителей, но и себя, попытайся из-под удара убрать. Лис говорит, что на тебе маячок, значит, засечь твоё положение в любом месте сумеем. Давай, до связи!
- А ты даже не хочешь ничего сказать про мою безответственность? – искренне удивилась я.
- Дома поговорим! - отрезал Барон.
Значит, сам, он в продолжение разговора не очень-то уверен.
Подойдя к стене у террасы, я высказала Пуле свое пожелание, придумать, как заставить жителей покинуть деревню, и объяснить им, куда и как им нужно идти. Он передал по-русски моё пожелание Пабло. Тот кивнул и, вытянув из пояса один из шнурков, начал вязать на нем узлы. А затем повесил на него одну из обсидиановых подвесок. И надел всё это на шею Хатку. Потом взял со стола салфетку, лежавшую на подносе, поднес ее к носу Хатку и что-то прошептал на ухо. Пес некоторое время покрутился по террасе и выбежал на площадь.
- Скажи сторожевым псам, чтобы они не трогали нашу собаку! - сказал Пабло Пуле. – Я послал его искать девчонку, которая выпивку приносила.
Педро что-то крикнул слонявшемуся неподалеку охраннику, а затем спросил:
- А что ты ему на шею повесил?
Пабло довольно усмехнулся:
- Верёвка – это письмо, узелковое. Кипу комайока. Говорим мы, с местными, на разных диалектах, а узелки – это тот общий язык, что нам от инков остался. Многое забылось, но основные понятия люди помнят. А камень – это подпись. Надеюсь, они мне поверят.
Вернувшись в спальню, я спустила в щель в полу содержимое ещё двух бутылок виски. А полупустую бутылку джина поставила на полу возле кровати. Надо же будет чем-то оправдать Энрике его состояние, когда он проснется. В кармане завибрировал телефон.
- Мы вычислили того человека в Лиме, который контролирует здешнюю банду. Это – сальвадорцы. Их преступный клан создавался, действительно, в Лос-Анжелесе, но последние годы на них там объявили настоящую охоту, и теперь они перебазировались на этот континент. И я знаю их контакты в парламенте. Ты хорошо придумала, перечислить деньги на счет Энрике. Теперь я могу сообщить мафиози, что мы перевербовали этого парня. И сослаться на интерпол. Постарайся уговорить его, позвонить в свой банк и справиться о поступлении денег, а свой телефон держи включенным. Я запишу, а потом организую этому типу звонок от начальства. Людей из деревни выводи вверх по склону. Мы прилетим со стороны сельвы, пусть, банда подумает, что это - свои. Нам же проще будет отличить крестьян от бандитов. Сами выбирайтесь в сторону аэродрома. Если сумеешь, прихвати главаря, в качестве языка. До встречи, - услышала я голос Барона.
- Ты что, сам сюда летишь? - удивилась я.
- Со мной еще Дин, Че и ваши студенты! - обрадовал меня Вольф.
- Когда, примерно, вас ждать? - спросила я его.
- Через час- полтора мы будем на месте, - сообщил он.
Я глянула в окно, там начинало смеркаться. Недалеко от террасы, опершись о стену соседнего дома, двое автоматчиков распивали ром, прямо из горлышка бутылки. Один из них уже потирал живот и недовольно морщился. К ним подошел ещё один и отобрал бутылку. Мимо охраны неторопливо протрусил Хатку и подбежал к сидевшему на ступенях Пабло. Я осторожно подошла к двери, чтобы посмотреть на них. Парнишка снял веревку с шеи пса. Камня на ней не было, к тому же, и шнур был другим.
- Это - ответ. Жители мне поверили. Они уходят вверх по склону, - тихо сообщил он.
- Педро, спроси у охраны, где здесь туалет. Скорее всего, они ходят в ближайшие кусты. Если кто-нибудь из вас пойдет туда, они захотят проводить. Это - возможность убрать кого-нибудь из них, по-тихому. Другие скоро сами захотят в кустах посидеть. С ними пойдет Пабло. За нами, часа через полтора, прилетит вертолёт, со стороны сельвы. Будьте готовы. Энрике надо попытаться увезти с собой, - тихо сообщила я парням.
Тут я увидела на площади ту же девчонку, которая прислуживала Энрике, она несла корзинку с фруктами. Один из боевиков, стоявших на другой стороне площади, схватил ее за плечо, а другой выхватил из корзины несколько плодов. Девочка высвободилась и пошла к террасе. Когда она подошла поближе, я увидела, что на шее у нее висит послание Пабло. Ирбис тоже заметил девочку и встал ей навстречу, но когда он протянул руку к плодам, та отдернула корзинку и что-то тихо сказала парню, а затем поставила фрукты на стол. Пабло улыбнулся девчонке и снял с шеи одно из ожерелий состоявшее из цветных перьев и тонких обсидиановых пластин, которое передал девочке, и тихо сказал что-то в ответ. А ещё, незаметно вложил в её руку какой-то маленький сверток. Она быстро спрятала его куда-то в рваную юбку, осторожно взяла украшение за шнур и пошла обратно.
Стражи, на другой стороне площади, опять прицепились к ней и попытались отобрать украшение, но судя по всему, поранили пальцы об острые грани камней. С руганью, один бандит отбросил ожерелье, а другой замахнулся на девочку, но она подхватила украшение за шнурок и убежала.
- Минус два! - злорадно усмехнувшись, сказал Ирбис. – Яд этой ящерицы действует в течение десяти минут. Сначала распухнут пальцы, а потом наступит удушье. Да, и фрукты эти девочка нам не советовала есть. Почему только она с остальными не ушла?
- Я знаю эту девочку, - объяснил Педро. – Её сестра меня в горы вывела. Их родителей бандиты убили, чтобы этот дом занять, так что желание отомстить, вполне, понятно.
Затем он переместился к краю террасы и о чём-то спросил, сидевших у соседнего дома, охранников. Видимо, про туалет. Те в ответ громко заржали и указали куда-то за дом.
Пуля вышел с террасы и направился к зарослям. Один из охранников пошёл за ним. Через несколько минут Педро вернулся один, а на вопрос остальных сказал что-то, указывая на живот.
- Минус один! – вновь усмехнулся Пабло.
С другой стороны площади донеслась брань. Стоявшие там, стражи трясли руками и разглядывали свои пальцы. Вскоре, и они покинули площадь. Рядом с нами осталось двое, которые усердно допивали бутылку. Педро предложил им фрукты, взяв себе один. Его он, позднее, незаметно положил на стул, тщательно обтерев потом пальцы. Еще через несколько минут очередной охранник побежал в кусты, а за ним тихо скользнул Пабло. Вернулся он тоже один.
- Четырех человек можно сбросить со счета, пятому тоже скоро не поздоровится. Осталось еще пятеро и Энрике. - сказал Ирбис по-русски. - Часть из них должна стоять на дороге и у плантации, на пути у беженцев. Но я им дротики передал, на них яд, который действует почти мгновенно. Индейцы сумеют ими воспользоваться.
- Однако охранники с плантации могут вернуться, и кто-то ещё должен был остаться неподалеку, на аэродроме. Поэтому, бдительности не теряйте, - посоветовала я. – Энрике же - моя забота.
Посмотрев в окно на последнего охранника, которого скрутил приступ жестокой рвоты, я пошла, будить их главаря. Осмотрев постель, я смяла посильнее простыню и подушку, а потом бросила возле неё ожерелье, у которого сломалась застежка. Затем я прополоскала рот джином и пролила немного на постель. Носовой платок смочила составом, который находился еще в одном из контейнеров моего браслета. От него и мертвецки пьяный проснется. Увеличив громкость телефона, я имитировала входной звонок и поднесла платок к носу Энрике. Он вздрогнул и застонал. Поняв, что он просыпается, я заговорила по-русски в телефон.
- Мы тут с тобой, похоже, на время отключились, - сказала я по-испански, встретив мутный взгляд просыпающегося парня. – Мне из Лимы позвонили, говорят, что всё перечислили. Ты теперь можешь позвонить в свой банк и проверить, как там твои полтора миллиона.
Я пошарила рядом с кроватью и подала Энрике его телефон. Он, видимо, с трудом соображал, в чём дело, но начал набирать номер. А я, незаметно, опять включила свою трубку, соединившись с Вольфом. Путаный разговор длился не очень долго, но понять, что речь идет о том, что ему на счет перечислили полтора миллиона, понять было можно. Надеюсь, что Вольф сумел это записать.
Закончив разговор, Энрике потер лоб и подозрительно посмотрел на меня:
- Какого черта я тут вырубился?
Я снисходительно усмехнулась в ответ:
- Не стоит пытаться перепить русского, даже женщину! - и я показала на валявшиеся рядом бутылки. – Хотя, в остальном, всё было неплохо!
Парень недоверчиво посмотрел на меня, но так как на мне, из одежды, была лишь расстегнутая рубашка, прикрывавшая микрофон, то ему оставалось, поверить мне на слово. Он потянулся было ко мне, но на глаза ему попалось ожерелье. Жадность взяла своё, он взял его в руки и начал рассматривать.
- Застежка, похоже, сломалась! - посетовала я. – Глянь, вдруг починить удастся?
Некоторое время парень вертел ожерелье в руках, потом сдался и протянул его мне. Я в это время достала бутылку джина и, отпив из горлышка, передала ему. Энрике скрутило уже от запаха, он скатился с кровати и кинулся к окну. Ожерелье упало куда-то на постель.
Пока парень вытряхивал содержимое желудка, я смотрела на него, нащупывая лежащую под подушкой булавку. Если мне не позвонят через несколько минут, то придется обезвреживать бандита и уходить. Когда сальвадорец отвернулся от окна, то его лицо было совсем больным, а глаза – злыми:
- Чтоб я ещё, когда–нибудь, решил пить с русскими! - пробормотал он.
- А что, всё остальное – тоже не понравилось? - спросила я, кокетливо изогнувшись на постели.
Мне необходимо было приманить его поближе, чтобы нанести удар. Это сработало, Энрике снова побрел к постели, хотя, я сомневалась, что в таком состоянии он был на что-нибудь способен. От окончательного фиаско и моего удара стилетом его спас телефонный звонок. Парень взял свой телефон, и на его лице отразилось крайнее удивление: оттуда что-то кричали по-испански.
- Ты меня подставила! - заорал он, когда на той стороне трубки отключились.
- Тебя твоя жадность подставила! - парировала я. – Незачем было на свой счёт деньги зачислять, мог бы начальству подарить!
Энрике замахнулся на меня, но тут же взвыл. В плечо ему вонзился тонкая пластина обсидиана, влетевшая через открытое окно. А следом за ней запрыгнул Пабло с автоматом. Но я уже успела врезать бандиту ребром ладони по горлу, и тот упал на постель.
- Что с ним делать будем? - спросил Ирбис, зло глянув на тело, лежащее на кровати.
- Попробуем опять одеть, обездвижить, а потом постараемся, уговорить сотрудничать. Если не выйдет, тогда пойдем к взлетной площадке одни, а его устраним, - сказала я, одеваясь.
Затем мы одели нашего пленного и связали его по рукам и ногам. Я тоже окончательно привела себя в порядок.
- Начальство оказалось недовольно твоим поведением? - с иронией спросила я Энрике, после того, как очередной раз привела его в чувство.
- Они сейчас прилетят сюда и разберутся с вами! - прорычал он, рванувшись ко мне.
Но получив сильный удар от Пабло, вновь упал на постель.
- Слушай и не перебивай! - продолжила я, после того, как Пабло заткнул бандиту рот. – Они, конечно, прилетят. Но что тогда будет с тобой? Ты думаешь, что после того, как, наверху, проверят твой банковский счет, они поверят, хоть одному, твоему слову? Скорее всего, прилетевшие захотят убрать всю вашу команду. Я бы поступила именно так. У тебя же, всё ещё, есть выбор – работать в дальнейшем на нашу организацию. Ты рассказываешь нам то, что нас интересует, а взамен, мы помогаем тебе, скрыться от своих подельников и получить деньги. Если согласен – кивни. Кричать тебе - смысла нет потому, что поблизости уже нету, ни одного из твоих охранников. А мы, вовсе, не интерпол, поэтому на защиту прав заключенных и военнопленных можешь не рассчитывать. Кто-нибудь из твоих друзей может оказаться более сговорчивым.
Я посмотрела в глаза Энрике, тот кивнул.
- За нами скоро прилетят, надеюсь, что они опередят твоих соратников. Нам же лучше перебраться поближе к аэродрому. И уж, во всяком случае, уйти из того дома, где тебя будут искать в первую очередь, - добавила я.
Парень снова кивнул, похоже, он начинал понимать, в какую передрягу попал. Мы с Пабло развязали ему ноги, но платок во рту решили оставить.
Я позвала Педро в дом, они с Пабло подхватили бандита под руки и, оглядевшись, выволокли наружу. А его телефон оставили в доме, включенным. Пусть маячком сработает.
- Где у них аэродром?- спросила я Пулю.
Он махнул рукой в тот конец деревни, что располагался ниже по склону.
- Ну, что ж, двинулись в ту сторону! Постарайтесь поменьше выходить на открытое пространство! - скомандовала я, забирая у Пабло свой пистолет.
- Хатку, охраняй! - приказала я псу.
Тот сразу скрылся в кустах, а через несколько мгновений вернулся, таща за юбку нашу знакомую девчонку. За собой она волокла два автомата, ранее принадлежащие охране.
- Да, что же с ней делать! - простонала я, глядя на то, как она отдала один автомат Пабло, взяла его за руку и начала что-то горячо говорить. – Она, видно, решила с нами идти. Ну, в своих неприятностях ей винить будет некого, кроме себя самой! Попросите её тогда, хоть короткий путь к взлётной полосе показать!
Совместными усилиями мои ребята сумели растолковать девочке, чего мы от неё хотим. Разглядев, что у стоявшего между моими парнями Энрике связаны руки, она зло ухмыльнулась, плюнула ему в лицо, а затем поманила нас за собой.
Продираться пришлось через какие-то колючие заросли, зато, и на пути никто не встретился. Хатку, нарезавший круги вокруг нас, тоже не выказывал беспокойства. Я уже начинала надеяться, что удача повернулась к нам лицом. Добравшись до аэродрома, мы увидели, всего лишь, одного охранника, беспокойно мерявшего шагами пространство возле вышки. Вероятно, его беспокоило долгое отсутствие смены, но оставить пост он не решался. Я, на всякий случай, вновь вырубила главаря здешней шайки, после чего велела Педро отвлечь караульного. Пуля перебрался чуть подальше от нас и что-то крикнул оттуда по-испански. Когда охранник оглянулся и пошел в нашу сторону, Пабло кинул в него тонкий обсидиановый клинок, попав точно в шею. Караульный упал, как подкошенный, но на земле его тело, ещё некоторое время, корчилось в жестоких судорогах. Стоявшая рядом девчонка довольно рассмеялась.
- Не хотел бы я стать её врагом! - тихо пробормотал Пабло.
- По-моему, на данный момент, ты стал её кумиром! И яд у тебя - просто замечательный, - криво усмехнулась я.
И тут мы услышали далекий звук подлетающего вертолета.
- Подождите выходить из укрытия! - предупредила я. – Это может быть кто угодно.
Я, совсем было, собралась позвонить Барону, чтобы спросить у него, где они сейчас находятся, как мой телефон ожил сам.
- Где ты, Рысь? - услышала я голос Вольфа. – Судя по карте, наш вертолёт уже на подходе, но посадочных огней не видно.
- А мы вас слышим! Ориентируйтесь на мой маячок. Полоса свободна, охрану мы убрали. Можете садиться! - радостно ответила я.
Но тут же поняла, что слышу с неба ещё какой-то звук, отличный от привычного мне звука садящегося вертолета.
- Осторожней, Барон! - закричала я. – Здесь ещё какой-то самолет подлетает!
Тот чертыхнулся в ответ и передал мои слова пилоту.
- У них, видимо, ещё одна база на этом склоне, неподалеку. Не вылезайте на открытое место до того, как мы сядем! Парни высадятся и прикроют вас, - ответил мне Вольф.
Идея была хороша, но самолёт, сам, начал стрелять по вертолёту ещё на подходе к аэродрому. Видимо, была дана команда, зачистить тут всё, не разбирая: свой или чужой. Мои ребята выскочили из-под деревьев и открыли огонь по самолету. Я жестами показала девочке, чтобы она помогла мне дотащить главаря бандитов к той стороне взлетной площадки, где сейчас садился большой военный вертолёт. Тот, однако, прекратил снижение, и, развернувшись почти у самой земли, открыл по самолету встречный огонь из чего-то, более серьезного, чем наши автоматы. Пилот самолета быстро передумал садиться и попытался набрать высоту, но какая-то очередь его достала, и он, задымившись, рухнул куда-то в джунгли.
Военный вертолет приземлился-таки возле вышки, и в открывшийся люк выпрыгнул сначала Дин, а за ним посыпались знакомые мне ребята из нашего городка, которых мы учиться в Лиму посылали. Судя по тому, насколько уверенно парни и девушки держали свои автоматы, Дин и Че их там хорошо подготовили.
- Бегите сюда! Где Рысь? - зычный голос Дина перекрывал гул вертолёта.
Педро побежал к нему, а Пабло кинулся в нашу сторону. Он подхватил с другой стороны Энрике, а я едва успела схватить за руку девчонку, которая, испугавшись такого количества незнакомых людей, собралась удрать обратно, в джунгли.
- Скажи ей, что это - друзья! Нам нужно запихнуть её в вертолёт, иначе, она не выживет в этой мясорубке! - крикнула я Пабло, передавая ему девчонку.
Тот схватил её за руку, нагнулся и прокричал:
- Верь мне!
После чего девочка перестала вырываться, а мы с Пабло подхватили Энрике под руки и поволокли к вертолету.
Прилетевшая команда уже рассредоточивалась по периметру аэродрома, Дин расспрашивал Педро-Пулю, а из люка показался Че.
- Давайте сюда своего языка! - крикнул он.
Но Пабло, первым делом, закинул в люк девчонку. Затем мы подтянули к нему Энрике. Че подхватил его. И тут у меня появилось острое ощущение взгляда в затылок. Уже поворачиваясь, я знала, что последует выстрел. И я не успею нечего предпринять. Разве что – крикнуть. Очередь прозвучала, почти заглушенная гулом вертолёта, но удара в грудь не последовало. Потому, что, стоявший спиной ко мне, Пабло повернулся и кинулся в мою сторону, словно услышав мой крик. Вот только, я не кричала. А автоматная очередь толкнула его в спину, и он упал ко мне на грудь, уронив меня на землю.
Че выпустил очередь из АКМ поверх наших голов. Я судорожно обхватила руками упавшего на меня мальчишку, но не почувствовала умирания живого, хотя, по руке потекла горячая струя. Положив Пабло на землю, я поняла, что он дышит. Жилет справился, а кровь текла из раны на плече. Че спрыгнул на землю и, подхватив парнишку под мышки, поднял его.
- На нем жилет, узи его не пробивает! А плечо заживет, - сказал он, поднимая Пабло на руки и передавая Барону, который высунулся из люка.
- Но, всё же, его надо перевязать и в больницу отвезти, - забеспокоилась я.
- Ты его, сама, и перевяжешь! - крикнул Вольф.
Я затрясла головой:
- Я лучше здесь ребятам помогу, расскажу обстановку!
- Забирайся скорей! Ты летишь с нами в Лиму! – категорично потребовал он.
- Я не могу здесь всё бросить! - упрямо воспротивилась я.
- Можешь! - рявкнул Барон. – В Лиму повезли Хорька, но Хельга с ним не полетела, чтобы в городе не остались совсем без медицинской помощи. Тогда Мудрая Птица вызвалась сопровождать Хорька, сказав, что иначе Алёшка умрет. Она всю дорогу держала его за руку, но там, в больнице, потеряла сознание. Сердце остановилось. Её подключили к поддерживающим системам, но врачи считают, что она может не выкарабкаться. Последнее, что она просила – привезти к ней Пабло. И тебя. И ещё. Алёшка сейчас на операционном столе, ему врачи тоже прогнозы делать затрудняются. Поэтому, не тяни время, парни справятся без тебя. Здесь же ещё Пуля остается. И Кот, вниз по склону, из города подкрепление ведет.
Я, с трудом, проглотила внезапно вставший в горле комок и запрыгнула в люк вертолета. Следом за мной влетел Хатку. Вольф захлопнул дверь, и вертушка сразу оторвалась от земли. Спираль судьбы раскручивалась, набирая обороты.