ПРОЛОГ
Это был май. Я учился на третьем курсе университета. Тогда мне казалось, что эта тот самый этап жизни, который можно назвать «свободой духа». Нет «госов», отчислением из-за прогулов тебе никто-никто не угрожает. Рядом — всегда только друзья. Мы сколотили небольшую группу и переигрывали классический хард рок в подвале репбазы, которая располагалась между «Белорусской» и «Савёловской». Во всём остальном тоже ощущалась некая вседозволенность: работал я неполный день курьером в магазине женского нижнего белья, а иногда «шабашил» техническим редактором или фотографом в издательстве.
Май я всегда очень любил. Этот месяц обладал, казалось, какими-то особенными свойствами и атрибутами. Он имел неповторимый аромат: на деревьях медленно зарождались свежие почки, воздух потихоньку избавлялся от оттенков весенней сырости. Всё становилось живым и словно по-гераклитовски приходило в движение: первые назойливые насекомые, оттаявшие влюбленные парочки в метро, флегматичные музыканты на Арбате, иностранные туристы на Кропоткинской… Очереди на новую выставку в Пушкинский музей.
Вечером, дома, в компании соседа или один, я выпивал бутылочку пива. День заканчивался увлекательной книгой. Той весной я прочёл несколько произведений Курта Воннегута, философские изыскания Томаса Куна и Мартина Бубера, растворился в мире Средневековья Ле Гоффа. Получившуюся солянку даже сложно назвать «эклектикой». Но, между тем, моим существенно разным интересам я всегда, в отличие от своей матушки, находил оправдание: «Мир — думал я — скоро придёт к единому знаменателю и будет столь же единообразен, как многолик сейчас. Нужно учиться и знать хотя бы немного обо всём: от политики до науки». Матушка, наоборот, всегда припоминала мне старую английскую пословицу: «будешь распылять себя, станешь подмастерьей всех ремёсел и мастером ни одного».
Вместе с оппозицией консервативным мнениям было тогда и ещё что-то, чего уже нет сейчас. Назвать это романтикой сложно. Скорее, лёгкое, но изнуряющее влечение к девушкам. Оно было лишено куртуазных оттенков. У меня были симпатичные подруги, но так с ними ничего и не получалось: ни отношений, ни ласк. Только лишь одни растраты, да разочарования. Всем девушкам нужны деньги — казалось мне. А денег у меня не было, как, впрочем, нет их у меня их и сейчас.
Когда тоска по страстным объятиям усиливалась, то приходили на помощь сайты знакомств: «быть может там мне удастся кого-то подцепить…» - думал я. Всегда получалось так, что охотник за нимфоманками никогда первым не писал — он стеснялся. Писали в основном сами девушки и эти девушки были мне не по вкусу и требовали предварительной, очень суетной заботы: их нельзя было пригласить сразу к себе, с ними нужно было ходить по бесконечным кафе и кинозалам, чтобы этим нелогичным и извилистым путём в итоге привести их к себе в кровать.
В те самые времена впервые появился сайт для тех, кто ищет исключительно плотских утех. «Быть может зарегистрироваться?». Но этого делать не хотелось. Пришлось бы выставлять своё фото всем напоказ, а потом его могли бы найти друзья — это меня безосновательно беспокоило. Но желание было сильнее. Я зарегистрировался в этом Содоме, лишённом какой-либо эстетики, где слишком велико было количество мужчин, а не девушек и женщин.
За первые несколько часов пребывания на страницах сайта мне написали несколько геев и парочка фейковых «тёлок» с фотографиями моделей на аватарах. Я тогда про себя подумал: «нужно перестать искать подходящий по внешности вариант. Я же не рассматриваю серьёзных отношений и какая разница какую девушку выбирать для одноразовой встречи».
Я перелистал несколько страниц и наткнулся на анкету. Девушку звали Машей. В описании профиля была написана типичная ерунда. Что-то наподобие: «ищу не член, а мозг» или «интересуюсь только интеллектуалами». Как увлеченный всякой всячиной я не мог упустить этот вариант и на скорую руку написал ей пару слов. Диалог начинался сухо и без особого желания на то обеих сторон, но мы в итоге нашли общий язык. Я узнал, что она — студентка филологического факультета одного из московских вузов. Перед этой перепиской я уже несколько лет назад встречался с девушкой с филфака. Она была из МГУ. Не могу сказать, что мне доставляло удовольствие постоянное опускание меня в «говно» по литературному спектру вопросов, однако, не будь моя душа столь беспечна, я быть может и обижался тогда.
С Марией происходило всё иначе. Она читала мои сообщение и отвечала на них вопросами. Это выглядело так, будто бы я ей пишу что-то осмысленное, но на самом деле это было не так. Обычные философское пассажи на полубытовые темы и рассуждения о Довлатове. В итоге, сила пустого слова-симулякра возобладала над дамой. Мы договорились встретиться на следующий день в центре зала станции метро на которой я жил.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ВЕЧЕР С НЕЗНАКОМКОЙ
Вечером и ночью перед встречей я пил. Пил водку, пил пиво. Пил водку и пиво, смешивая их. Утром голова была ясной — будто бы ничего и не было. В какой-то момент и вправду ничего не было. Память улетучилась вместе остатками алкоголя в крови. В Лету канул и план встречи с Машей. Я лежал и смотрел какие-то странные видео на «YouTube». Одним словом — была Суббота.
Всегда мои выходные, один за другим, проходили будто бы под морфием. Ощущение призрачности, ненужности и эта необходимость находится без дела на какой-то определённой точке: свой дом, квартира друга, дача. Здесь и терялась «свобода»: она исчезала в необходимости «отдыха».
Звонок на телефоне раздался в 12 часов дня.
- Привет! Это Маша. Я в метро уже.
- Привет! Иду! - тотчас отреагировал я и воспоминание о вчерашней переписки ко мне вернулось. Я юркнул в душ, быстро освежил лицо и почистил зубы. Сильно вычурным быть мне не хотелось, оттого и оделся по-пацански: джинсы, футболка с принтом Guns'N'Roses, купленная два года назад в популярном магазине, и кеды Cinverse, Этакий парень, только что покинувшей репбазу или пивную.
К метро я шёл неторопливо: отчего-то чувство тоски по женскому телу у меня пропало. Его заменил страх, его заменило смятение. Я впервые встречаюсь с незнакомым человеком, которого буду обнимать, целовать, прижимать к себе в своей же собственной квартире. «Как она выглядит?» - этот вопрос заставил меня даже на секунду приостановиться. Фотографии в интернете не могли служить достоверным источником. На них девушка мне казалась вполне обычной: слегка полноватой брюнеткой с крестьянскими чертами лица. Тонкие губы дополнялись небольшим носом-пятачком и светло-зелёными глазами. Что, казалось бы, можно изменить? Если только скрыть под одеждой шрамы на теле или замазать в редакторе прыщи и родинки…
Я спустился в метро и набрал сохраненный уже мной номер телефона.
-Алло, я в метро. А ты где?
-Быстрый ты. Я в центре, прямо около колонны.
Я двинулся в сторону красно-синей колонны экстренного вызова. Ещё из далека я смог рассмотреть миниатюрную девушку в темно-синем костюме. Приближаясь, я начал вглядываться — это была она. На её лице было несколько веснушек, которые отсутствовали на фото, но в остальном — практически полное соответствия, не считая, возможно лишь пары деталей о которых я теперь уже и забыл.
От неё исходил приятный аромат. Это была достаточно дорогая для девушки с филфака туалетная вода (почему-то мне тогда так показалось).
- Привет, я Ростислав, а ты Маша?
- Привет, а ты с сайта?
- С какого? А…. да. Прости, у меня там не настоящее имя.
- Мне показалось, что тебе больше подходит то, которое указано
- Фёдором меня просто матушка хотела назвать.
Слово за слово у нас начался диалог. У неё был очень приятный голос: женственно-нежный, без грубого тембра, но и не писклявый. После того, как мы вышли из метро, я предложил зайти в магазин и купить что-нибудь на обед. У меня в холодильнике, кроме кетчупа, майонеза и сваренных две недели назад пельменей ничего не было. Мы купили мороженного и… пива.
Зайдя в дом, Маша скинула пиджак и мы разместились на кровати в комнате. Сидели, будто старые друзья. Ничего не предвещало плотских утех и страсти. За мороженным начались беседы за жизнь.
-Я вообще в школе была телеведущей. У нас был свой школьный телеканал. Но режиссер, Лёша, был дурак. Он вообще ничего не понимал в этом деле, хотя нам и спецкурсы профессионалы преподавали. Просто был сыном деректрисы. А вот Слава, я, кстати, с ним встречалась, он писал тексты. Но он талантливый. Он сейчас в Вышке учится на сценариста.
-Ммм… интересно. А ты ведущей была?
-Да.
-Почему не захотела продолжить? На журфак пойти или в школу телевидения?
-Посмотри на меня? Кто меня возьмёт.
Я присмотрелся. Уже прошло некоторое время и о Маше я начал думать не просто как о нимфоманке, желающей переспать со всеми подряд, а как о личности, как о человеке. Она теперь казалась мне необычной, индивидуальной, симпатичной. Не такой, как все. И её самооценка, которая находилась на очень низком уровне, меня пугала.
-Зачем ты так говоришь? Ты милая. Когда я увидел фото, то ты мне понравилась.
-Ой, знаешь сколько вас, парней, заходит каждый день на мою страничку? И все мне пишут, что я богиня. Но это только до того момента, как я начинаю им отказывать. Потом мне пишут оскорбления.
-Уже ли так всё плохо? Кстати, зачем ты вообще зарегистрировалась на этом сайте?
-Я просто книгу пишу… об отношениях между мужчиной и женщиной. И вот… встречаюсь с мужчинами, которые хотят женщин.
Конечно же, это было ложь придуманная на ходу. Никакой книги Маша не написала и по сей день. Тогда ей возможно и казалось, что отношения с разными мужчинами станут небольшими частицами чего-то целого, какого-то эмпирического вывода, который воплотится в страницах произведения или исследования, а может быть и просто в статусе странички в социальной сети.
-Я музыку, кстати, пишу. Тоже музу ищу — улыбаясь, я врал в ответ.
-И как, я подхожу на эту роль?
-Да, вполне.
Настал тот самый момент, когда от «дружеского» общения мы начали вторгаться в слишком личное пространство друг-друга и пришла пора мне проявлять энтузиазм. Я обнял Машу и попытался её поцеловать. Губы девушки отдавали ароматом помады, который смешался с запахом мороженного.
-Только я без чувств… ну типа фригидна…- сказала Маша полушепотом.
Я подумал, что на это не стоит обращать внимания и начал расстёгивать поочередно все пуговицы на её блузке.
***
Мы лежали на кровати совсем голые. Подле нас, на стуле стояли две наполовину выпитые бутылки темного пива. Шторы были занавешены — это создавало некое ощущении интимности, но все же вечерний свет просачивался в комнату, пускай даже и частично. Я осыпал поцелуями тело Маши. Тёплые, слегка приоткрытые губы, нежная белая шея… Её аккуратная упругая грудь то поднималась, то опускалась. Мы слились воедино и в момент я вдруг понял, что в своей экспрессии я одинок. Мне пришлось на секунду вернутся в сознание: я непонимающе посмотрел на Машу:
-Трахай — сказала она.
«Хорошо. Какая уже разница? Я и так начал» - опомнился мысленно я.
Резиновая кукла, правая рука… всё казалось более чувственным мне на тот момент. Но деваться было некуда. За меня говорили два чувства: похоть, которая мне шептала: «продолжай! Не останавливайся, ты ведь этого хотел! Ты ведь её хотел! Именно так, именно здесь, именно в этой кровати»; и гордость, которая кричала «Останавливаться и обижаться? Ещё чего. Я должен выглядеть как мужчина. Достойно».
Когда все было окончено, лицо Маши не изменилось. Её флегматичный взгляд был уставлен то в потолок, то на меня. Несколько минут я не решался ничего сказать или спросить. Зато заговорила она.
- Я встретилась до тебя с двумя мальчиками с этого сайта, Рос. У них не встал. Как бы я ни пыталась и чего бы я не делала. Они мне говорили, что волнуются. Первый даже специально гостиницу снял.
- И ты об этом думала сейчас, да? - почему-то занервничал я, хотя и не должен был переживать.
-Ага… а ещё мы недавно с моим молодым человеком расстались. Сценаристом.
-Ты же вроде с филологического факультета…
-И что…
-Ты не пользуешься хорошими примерами из литературы? Помнишь… Как-то Гёте говорил устами Мефистофеля Фаусту «И знаешь ли, философ мой, что думал ты в такое время, когда не думает никто?».
-Я не могу не думать… ты понимаешь, ты мой первый человек, который вот так вот, в день знакомства… мне отдал все свои чувства. Не знаю, мне даже как-то обидно теперь, что я лежала, как бревно. Но и мысли о Славе не выходят из головы…
-Ты, вероятно, запуталась, ты же взрослая девочка.
-Я не взрослая девочка… Я первокурсница. На сайте я написала, что мне двадцать лет. На самом деле, мне семнадцать…
-Ничего себе…
Я был в лёгком недоумении… Однако стоило мне об этом догадаться, когда речь пошла о школе. Проучившись три года, я на тот момент уже забыл, что была когда-то школ, что когда-то к восьми утра нужно было подниматься с кровати и уходить на уроки.
После недолгой паузы Маша заплакала. Она отвернулась от меня. Спустя ещё несколько минут её тело сползло на паркетный пол. Несмотря на лето он был холодным. Таким же холодным, как и моё непонятное чувство, рождавшееся в душе. Я тогда думал: «быть может она сумасшедшая? Зачем я её к себе пригласил… никогда больше не буду звать непонятных девушек в свою квартиру...» Одновременно с этим наступило простое чувство стыда. Оно взялось ниоткуда. Развлекаясь с девицей, я так до конца и не знал, что происходит у неё на душе, какие чувства и мысли движут ею сейчас. Тогда же стало понятно, зачем она пришли в мой дом, зачем она встречалась с другими пользователями сайта. Она была глубоко одинока. Она не писала книгу, она пыталась писать свою судьбу с чистого листа. Ей не нужен был человек на один-единственный раз. Ей нужна была замена, так как её молодой человек выкинул девушку по имени Маша из своего сценария.
Но драма продолжалась. Ёрзая по полу среди разбросанной одежды, Маша дотянулась до своей сумки. Из неё она достала небольшой золотой кулон на цепочке.
-Вот… - протянула она его мне.
Я пригляделся. Это была достаточно пошла вещичка и абсолютно безвкусная. Знак зодиака — близнецы.
-Он мне подарил когда-то… говорил, что будет любить меня всю жизнь. И я тогда ему верила. Мы слетали вместе во Франция. У меня до сих пор фото в кошельке на фоне Эйфилевой башни. Хочешь покажу?
Я стоял абсолютно голый перед лежащей на полу девушкой. В руках моих был кулон, подаренный ей молодым человеком. Картина была абсурдной настолько, что вдруг во мне что-то замкнуло. Помните, несколько лет назад какая-то писательница выпустила книгу «О чем думают мужчины, кроме секса?». Кажется, она называлась именно так. Когда начались первые продажи, то обнаружилось, что в книги чистые листки. В тот момент, вероятно, всё переживания стёрлись и осталось чистое, циничное желание ей сказать прямо в лицо: «я тебя сюда позвал трахаться».
Но я этого не сделал. Нужно избавиться от этой абсурдной картины, прикрыть ненужную наготу… вопреки завету Бродского выйти из этой чертовой комнаты. Плачущей девушке это было сложно предложить, но я всё же постарался:
-Давай прогуляемся. Я бы купил что-нибудь перекусить на ужин. Я же так понимаю, мы продолжим нашу вечеринку или беседу сегодня до поздней ночи?
-Я уеду, если хочешь…
Маша встала и начала собирать одежду по комнате. Она это делала медленно. Я не стал наблюдать: мне было стыдно и пришлось признать — действительно, я был виноват. В очередной раз плохой охотник за нимфоманками продемонстрировал полное отсутствие контроля за ситуацией.
Объятие — то, что помогает человеку почувствовать нужность. Это политический, деловой, дружеский — как хотите, так и называйте — приём. Чем крепче сила объятий, тем больше человек хочет получить взамен. Я крепко прижал к себе Машу, отчего та вновь заплакала.
-Рос, ты хороший. Прости меня. Я дура, глупая дура.
***
Мы шли вдвоём по вечерней улице. Тихо поднимался небольшой ветерок. Я жил тогда в районе Беляево. Юго-Запад Москвы меня всегда привлекал своим особым, мягким спокойствием. Правда, в этот день оно куда-то исчезло. Оно провалилось в пропасть между мною и Машей.
Слёзы прошли. Её лицо снова превратилось в гипсовую маску: лиричная мимика замерла, а светло-зелёные глаза, наполняясь туманом раздумий, опустились вниз. Я же никак не мог понять: что происходит?
«Быть может не нужно было её обнимать?», «Может быть я всё правильно сделал», «Она ко мне трахаться приехала и точка», «Парень, тебя сейчас поймают за яйца и не отпустят» - эти мысли кружили в моей голове, словно черные вороны. Они не давали мне покоя, будто склевывая плоть внутри моей черепной коробки.
Спустя какое-то время, Маша вдруг вновь вернулась к обычному состоянию. Она повернулась ко мне. На её лице читался какой-то странный «интерес».
-А ты кому-нибудь когда-нибудь обещал навсегда быть вместе?
-Не, я же вроде как мало похож на человека, который вообще может что-то обещать. Я как-то самому себе однажды пообещал написать сборник стихов. Был в твоём возрасте как раз. Всё закончилось на первой же рифме.
-А у тебя были серьёзные отношения?
-Что такое серьёзные отношения? Это то есть, когда не только трахаешься, но и в кино ходишь?
-Нет, ну это когда вы уже встречаетесь долгое время и, несмотря на скандалы, продолжаете друг друга любить.
-Маш, для меня понятие любви — оно призрачное. Я понимаю, что в семнадцать лет — это самая актуальная тема: «хочется любви и всё». У меня сложились на всё это стоические взгляды. Любовь — может продолжаться какое-то время, действительно. Во всем остальном — это уже не любовь, а вынужденное, социально-обусловленное обязательство. Оно в своё время было привито ещё церковью. Соединение уз, брак на небесах и всё прочее.
-В жизни всё не так. На словах, ты конечно можешь рассуждать. Всё не так как ты говоришь. На самом деле любовь — это то, что просто забывается.
-Может быть
Я не хотел продолжать утомительный спор. Взявшись зачем-то за руки мы молча побрели в направлении магазина…
***
Моя холостяцкая кухня была похожа на опасный могильник: здесь были недоеденные рулеты, которые хранились здесь веками. Белый стол вечно был заляпан паштетом, вином, маслом, кетчупом. Мне всегда хотелось прибраться, всё вымыть и вычистить, но лень оказывалась сильнее. Оттого, в бардаке приходилось жить по две недели к ряду.
-Какой ужас…
-Прости, я не успел тут убрать. Дел было много.
-Ничего страшного. Где тряпка, губка и моющее средство?
-Всё на раковине.
Маша тот час принялась убираться. Как смогла, она избавила кухню от лишних следов пребывания здесь хозяина-свиньи. Пока всё это происходило, я просто с невинным взглядом стоял в углу и словно наказанный боялся сдвинуться с места. Но как только Маша закончила, я взял пакет с продуктами, которые мы принесли из магазина и начал своё шоу.
-Милая девушка, пробовали ли вы когда-нибудь макароны по-геройски?
-Нет — улыбалась от моей тупой выходки Маша.
Я достаточно быстро открыл две банки тушёнки, поставил воду на огонь, достал все необходимые специи. «Макароны по-геройски» - это наше фирменное изобретение с друзьями. Иногда, на выходных, мы собирались вместе и играли в компьютерную игру «Герои». Тогда нужно было готовить много и вкусно.
Во время ужина мы с Машей беседовали обо всём на свете. Но тему любви и бывших отношений затрагивать не хотелось.
***
После ужина наступила ночь. Она пришла внезапно, никого не спросив. Среди мрака и мглы было ясно одно — трудности вновь начнутся, ведь нам с Машей делить одно ложе. Когда мы переместились с комнаты на кухню, выражение её лица вновь изменилось. Оно мне показалось настойчивым и дерзким. Некоторое время тон нашей беседы оставался спокойным. Но потом Маша всё вновь перевернула наше времяпрепровождение в горизонтальную позу:
-Давай ещё раз попробуем — сказала вдруг она, снимая с меня футболку.
Необыкновенное, сильное возбуждение внезапно охватило нас. Это был плен плотских желаний. Я понял, что могу безжалостно растерзать её в ласках. Уцепившись за два края блузки, я одним движением расстегнул все пуговицы. Лифчика на её теле не было.
Она кричала и царапала, словно дикая кошка, мою спину. Я не чувствовал боли, только пустоту и страсть, нарастающую жажду её тела.
Мы упали на кровать без чувств. Откуда ни возьмись у похотливой девчонки оказались сигареты. Пришлось молчаливо закурить по одной и в этот момент каждый думал о своём.
ГЛАВА ВТОРАЯ
БЕЗРАССУДСТВО
Настало утро. Маша встала раньше меня и уже успела собраться и нанести на лицо макияж.
-Я должна заехать домой. Переодеться. Встретиться с подругами вечером.
Мне не пришлось быть немногословным. Даже когда я не пил, утро оказывало на меня своё влияние. Сон проходил медленно. Начиналось осознание того, что случилось вчера. В голове будто бы сгущались тучи хмурых мыслей. Она тяжелела и отказывалась подниматься и переворачиваться.
-Тогда спасибо тебе за вечер, Маш.
-И тебе. Прости, ты не виноват. То что вчера было — это моя вина.
-Ничего. Закроешь дверь, когда будешь уходить? Я просто ещё полчасика вздремну.
-Хорошо.
Она подошла, нежно поцеловала меня в щеку, погладила по спине и направилась в сторону выхода. Как только захлопнулась дверь, сон окончательно меня отпустил.
-Уф… хаос какой-то.
Я лежал и обдумывал все детали вчерашней встречи.
«Ей 17 лет. Что не так у человека? Куда смотрят её родители? А, она же приехала в Москву из какого-то другого города, вероятно… за ней никто не следит»
Я удивлялся своей патриархальности: «С такими мыслями мне Домострой переписывать… девочка хочет и правильно делает, только вот вести себя так не надо».
После недолгих раздумий я отправился в душ. На моей спине ныли ссадины и раны. Страсть оставила свои следы. Если бы Машу искала полиция за моё убийство, то после анализа кожи, оставшейся у неё под ногтями, следователи бы сразу пришли к однозначному выводу.
Ещё около часа я всё обдумывал, ел вчерашние «макароны по-геройски» и искренне хотел, чтобы она вернулась. Но через час всё уже практически было забыто. Я вновь уселся за просмотр непонятных видео, словно суббота и не кончалась. На часах было 12 утра.
***
Вечером меня вновь что-то сломило. Перед тем, как укладываться спать я пил пиво, листал страницы в браузере, а в голове моей сидел дятел и постоянно выстукивал одну мелодию: «Ма-ша-ма-ша...».
Перевалило за полночь, когда на моём телефоне раздался звонок. «Маша Б.».
-Алло
-Забери меня… я в центре. Подруги уехали, я хочу к тебя и тебя.
Сердце замерло в этот момент: «Влюбился? Нет. Жалко? Нет. Хочется повторения вчерашнего? Нет. Что это?».
-Адрес
-Буду около Маяковской.
Я уже ехал в такси. Деньги, отложенные на покупку чего-нибудь ценного были пущены в ход. Тогда эта встреча мне казалась слишком нужной, чтобы её отменять.
-Подождите, я до метро добегу и обратно. Мне девушку надо забрать.
-давай, только что-нибудь оставь, а то сбежишь — сказал таксист.
Я всучил ему свой паспорт, открыл дверь и бегом побежал в сторону выхода из «Маяковской» к Триумфальной площади. Это решение не было ошибочным. Маша стояла на балконе, возле входа на станцию. Она еле опиралась на перила.
-Тебе плохо?
-Без тебя было…
-Зачем ты столько пила…
Ответа не последовало. Мы еле-еле добрались до автомобиля. Я посадил её на заднее сидение и сел рядом.
-Девушка совсем пьяная. Не испортите мне салон? — озлобился таксист, возвращая мне паспорт.
-Все будет хорошо, не волнуйтесь.
Мы быстро ехали до дома. Маша спала на моих руках. Я понял, насколько сильно соскучился по этим чертам лица, которые раньше презрительно называл «крестьянскими».
***
-Раздень меня — говорила с закрытыми глазами Маша, когда мы поднялись в мою квартиру.
Я снял с неё обувь, пиджак. Она нежно начала прижимать меня к себе.
-Роооос…. Ты восхитителен. Я весь день только о тебе думала… правда.
Мне не хотелось отвечать. Отведя девушку в комнату, я придумывал: как её привести хотя бы немного в чувство.
Черный-черный крепкий байховый чай способен избавить от опьянения любого человека, сколько бы тот не пил. Предусмотрительно стоит заварить его в достаточном количестве. От одной кружки эффекта может не быть. По возможности не стоит жалеть сахара, а то от вкуса этого варева можно и проблеваться.
После двух кружек чая Маша изменилась в лице. Её веки наконец-таки начали двигаться.
-Рос, давай покурим и ты ляжешь ко мне.
Мы закурили по одной сигаретке.
-Мы так нажрались… Короче у меня подруга скоро замуж выходит. Ты представь? Ей всего семнадцать. Парню — двадцать. Он ей предложение сделал, чтобы когда той исполнится восемнадцать они обручились.
-В неволю с совершеннолетия?
-Да не, ты чего. Они два года уже встречаются.
-То есть, он её трахать в пятнадцать начал?
-Ну что за пошлость! Это мы с тобой здесь, на этой кровати трахаемся! А у них — по другому. Они до свадьбы «ни-ни».
-Да, ловко парень придумал. Или просто идиот.
-Ничего он не придумал. И вообще, хватит курить. Иди сюда.
После непродолжительных ласк я раздел Машу. Но, видимо, спиртное вновь ударило по больному месту — по ее голове. Лицо девушки погрустнело, будто бы в этот момент ей кто-то сообщил печальную весть. Я старался не придавать этому значения и медленно пытался пройти по уже проторённому пути.
Через несколько минут из глаз Маши покатились слёзы. Я не стал останавливаться. Мне от этого даже становилось приятнее. Не сдерживая себя я вынул то, что Маша так ценила и обильно оросил её тело. Она начала плакать сильнее, слегка постанывая и закусывая нижнюю губу. Сильное возбуждение покидало меня и я вновь почувствовал стыд. Совесть начала свою карательную операцию: «Что я наделал?». Вторила ей и Маша.
-Ты скот… что ты наделал. Мой парень никогда себе такого бы не позволял.
-Прости, Маш.
-Мне плохо, Рос… Он от меня ушёл, а подруги только и делают, что обсуждают эту свадьбу. Она нашла любовь, настоящую. А я теряю её и сейчас я в лапах животного.
-Иди и возвращай к нему, если хочешь. Больше не пишем друг другу, не созваниваемся и забываем былое.
Маша вскочила с кровати и спешно начала собираться. Я стоял голый: «Всё кончено. Она уходит. Ничего больше не будет».
***
«Сигареты… она оставила сигареты» … шел пятый час утра. Я не мог заснуть после случившегося. Наткнувшись на пачку папирос, оставленную Машей под кроватью, мне захотелось закурить. Уже год как я воздерживаюсь от никотина. Воспаление лёгких стало неплохим поводом бросить эту вредную привычку. Врач меня предупредил: «Ты можешь продолжить когда пройдет. Но поверь, лёгким от этого пользы мало будет. Они у тебя и так сейчас переживают сильнейшую нагрузку...»
Подойдя с сигаретой к окну, я увидел восход. Солнце уже начало свой ежедневный ход с Востока на Запад. Опустив глаза вниз я осмотрел двор. Прямо под моим окном, на скамейке, упёршись руками в лицо сидела девушка. Это была Маша. «Вот черт, она просидела тут около часа… метро ещё только через полчаса заработает… это шанс ещё раз извиниться и всё исправить… надо бежать».
Я одел трусы, шорты, тапки. С голым торсом я пролетел бегом вниз шесть этажей подряд. Открыв дверь, я увидел заплаканное лицо, которое смотрело на меня.
-Это опять я виновата…
-Нет, я знал, я должен был остановиться.
-Я приехала к тебе, хотя должна была тебя забыть. Мы с тобой не для этого списывались на том сайте и не для этого встречались. Не для слёз.
-Не для слёз, я согласен, но..
Она перебила меня
-Но я в тебя влюбилась. Я зла на то, что с моим бывшим всё так получилось, что он бросил меня, что я тут сейчас с парнем, которого второй день знаю… но уже без него не могу.
Я молча начал целовать её щеки. В этот момент выбора больше не осталось: «я должен с ней встречаться».
-Маш, давай будем вместе. Всё, никаких больше других парней твоих… никаких других сценариев. Только ты и я.
-Я тоже этого хочу. Давай будем вместе.
-Ты устала. Пойдем домой.
-Постой. Что мы скажем нашем друзьям? Как мы нашли друг-друга?
-Это не ко времени вопрос. В пять утра фантазии хватает только на библиотеку. Ты в историчку ходишь?
-Да, когда реферат писала, то ходила в прошлом году.
-Мы встретились там у кофе-автомата.
ЭПИЛОГ
Поэты придумывают много слов: страсть, любовь, чувства, желания… философы в этих словах путаются и не могут их объяснить. Девушкам ничего объяснять не нужно. Они просто опускаются в квиетизм отчаяния и совершают необдуманные поступки.
С Марией мы встречались ровно месяц. За это время она проявила слишком много своих отрицательных качеств. Одним из последних сообщений, полученных мною от неё стало следующее:
«Ты никогда не получишь Пулитцеровскую премию. Я всю жизнь на тебя буду варить борщ...»
«Стоп» - сказал я себе. Номер её телефона, почта и аккаунты в социальных сетях оказались в черном списке.
Через пару лет она подписалась на мой Instagram. Теперь у неё новый молодой человек. Она скорее всего повзрослела и изменила своё отношение к жизни. А то, что было… пусть останется в прошлом времени и в строчках этого скучного рассказа.