3.Пропавший жених
Der vermisste Br;utigam
Лили сидела в кафе с подругой.
- Как твоя мама? Ей лучше?
- Да, врач сказала, что это не опасно и скоро пройдёт.
- Ты представить себе не можешь, что со мной случилось, когда ты уехала. Ко мне привязался какой-то парень, хотел затащить к себе в номер, я еле от него отбилась. Хорошо, помогли муж с женой, молодожёны, которые были рядом.
Муж на вид не силач, но знал какой-то хитрый приём, от которого тот парень согнулся пополам. Муж – журналист, дал мне свою карточку, хочет взять у меня интервью о моей работе.
- Я давно хотела тебя спросить, чем занимается сценарное агентство? Что делаешь ты?
- Этот журналист меня тоже об этом спрашивал. Дел хватает. Пишем на заказ сценарии семейных праздников, юбилеев. «Продвигаем» начинающих авторов. Помогаем с заключением авторских договоров.
Следим за соблюдением авторских прав. Штат у нас небольшой, все крутимся, как белки в колесе (ohne Rast und Ruh).
Лили – натуральная блондинка, заплетала волосы в две косички, что придавало ей совсем девчоночий вид если бы не высокая грудь, топорщившая белую блузку. Рассказывая о своей работе, она заметно воодушевилась, но тут же вздохнула.
- Так что с работой у меня полный порядок, жаловаться не на что. И представь себе, у меня появился ухажёр, который мне самой нравится. Кажется, я влюбилась. Его зовут Саша. Мы начали встречаться, и вдруг он куда-то пропал. Сегодня должен был позвонить и не позвонил.
- А кто он? Как вы познакомились?
- Он говорит, что работает страховым агентом и при этом смеётся, так что не знаю, можно ли этому верить.. А познакомились мы в одной компании, когда ходили в итальянский ресторан.
- А ты знаешь, где он живёт? Номер телефона?
- Адреса я не знаю. Телефон у него сотовый. Не отвечает. Обычно Саша сам мне звонит. Позавчера принёс сумку со своими вещами, сказал, что переезжает, обещал через день забрать и не пришёл.
У него свои ключи, и он приходил, когда я была на работе. Оставил вещи и записку, из которой я поняла только, что он попал в беду Может, его похитили? Ума не приложу, что мне делать.
- Так может, надо обратиться в полицию? Они занимаются пропавшими людьми.
- Честно говоря, я уже была в полиции. Там меня спросили, кем Саша мне приходится, родственник или нет, Сказали, что заявление могут принять только от родственников и не ранее трёх дней после пропажи человека.
- Что за бюрократия! Знаешь что, попросила бы ты помочь того журналиста. Может, он даст объявление о розыске в своей газете. Я однажды видела, как женщина раздавала прямо на улице прохожим листовки с просьбой помочь в поисках пропавшего мужа. Так у газеты читателей больше. Позвони ему, договорись о встрече. Звони прямо сейчас.
На визитке Артура стоял сотовый телефон, поэтому он сразу ответил на звонок. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы вспомнить, кто такая Лили.
- Да, конечно, я вас хорошо помню. Говорите, пропал человек? Ваш жених? А в полицию вы обращались? Отказались принять заявление?
Ну, это можно поправить. На неделе я буду по делам в Мюнхене и познакомлю вас с крупным полицейским начальником в земельном ведомстве уголовной полиции. Это мой друг Уилфред Бок, до недавнего прошлого служил в городской полиции О;.
Если ваш приятель не объявится, Уилфред сможет вам помочь, у него есть опыт в подобных делах.
Артур позвонил Уилфреду и договорился о встрече. В назначенный день они с Лили приехали на Майллингерштрассе15, где располагалось центральное полицейское ведомство Баварии по расследованию и предупреждению уголовных преступлений. В бюро пропусков отметили время их входа в здание. В руках у Лили была сумка, которую проверил дежурный полицейский. Второй полицейский провёл их в кабинет Бока. На стене висела большая интерактивная карта города, позволяющая мгновенно получить оперативную визуальную информацию из любого района. Мужчины пожали друг другу руки. Бок пригласил Артура и Лили сесть и сообщил им некоторые сведения о пропаже людей глазами полицейского служащего.
- Ежегодно в Германии регистрируется пропажа 100 тысяч человек, из них 40% - дети. Однако, по оценкам Федерального ведомства уголовной полиции (Bundeskriminalamt), 50% всех пропавших обнаруживается в течение одной недели. Только 3% пропадает на срок более одного года. 15% пропавших – душевнобольные люди. И лишь 1% всех случаев пропажи людей связан с особо тяжкими преступлениями.
Причины исчезновения людей в большинстве своём лежат в конфликтных ситуациях в семье, неудачах на службе, стрессах у студентов во время экзаменов.
Уилфред испытующе посмотрел на Лили.
- Мы с вами взрослые люди. Скажите, Лили, вы были близки с Сашей?
Лили потупилась, но потом подняла голову.
- Да, уже три месяца. Он держит зубную щётку у меня в ванной. И я дала ему запасные ключи от своей квартиры, пускай приходит, когда захочет.
Бок едва мог сдержать улыбку. Конечно, зубная щётка в ванной – верный признак близости.
- А не мог ли ваш Саша приземлиться в постели у какой-нибудь другой женщины?
Лили энергично замотала головой.
- Нет, нет! Только не Саша!
- Ну, хорошо. Вы обращались в полицию?
- Обращалась, но у меня отказались принять заявление. Сказали, что заявление могут подать только родственники пропавшего человека через три дня после пропажи.
Бок нахмурился.
- Что за вздор! Откуда только берутся эти выдумки? Из полицейских романов, что ли? Это отговорки нерадивых полицейских. Ни в одной инструкции этого нет. Заявление о пропаже может подать любой, неважно родственник он пропавшему или нет. И нет никаких ограничений по срокам.
Наоборот, чем раньше заявление окажется в полиции, тем больше шансов на успешные поиски.
Скажите, в какой участок вы обращались. Я сделаю замечание начальнику.
Лили запротестовала.
- Нет, нет! Не надо никого наказывать. Просто помогите мне найти Сашу. Может, мне нанять частного сыщика?
- Боюсь, это будет вам не по карману, - сухо сказал Бок. – Вы что же, не доверяете полиции? Пишите заявление прямо здесь. Вот вам бумага, вот ручка. Нужна его фотография или подробный словесный портрет. Не забудьте указать свой адрес и телефон.
Лили принялась писать, Артур наклонился над столом, прочитал и запомнил её адрес и телефон.
- Фотографии у меня нет, а на словах – ну, он такой, весёлый, волосы русые, глаза голубые, любит меня.
- Да-а, негусто! С таким словесным портретом искать человека всё равно, что искать иголку в стоге сена (suchen nach einer Nadel im Heuhaufen).
- Он ещё оставил у меня сумку со своими вещами, сказал, что переезжает на новое место и там всякие мелочи, он заберёт их позже. Нехорошо рыться в чужих вещах, но если это поможет отыскать Сашу, я ему потом всё объясню. И ещё какое-то странное письмо. Я даже подумала, может.он шпион. Вот был бы ужас!
- Ну, это уже что-то. Давайте сумку.
Бок нажал кнопку внутреннего селектора.
- Пришлите ко мне в кабинет взрывотехника.
Он повернулся к Лили.
- Надо убедиться, нет ли там взрывного устройства или мины.
Лили всплеснула руками.
- Мой Бог! Что вы такое думаете о Саше? И сумку ведь уже проверяли при входе.
- Бережёного Бог бережёт (Vorsicht ist die Mutter der Porzellankiste – дословно: Осторожность – мать ящика с фарфором).
В дверь постучали. Вошёл человек в защитном костюме с портативным миноискателем. Он попросил всех покинуть кабинет, обследовал сумку со всех сторон и, выйдя в коридор, кивнул Боку:
- Чисто!
- Ну, посмотрим, с какими «мелочами» переезжает ваш Саша.
Бок открыл сумку и вытряхнул её содержимое на стол. То, что они увидели, озадачило всех троих.
В сумке были: записная книжка (чистая), шариковые ручки, пустой футляр (судя по форме, от бинокля), солнечные очки, скотч, фотоаппарат с флешкой, спортивный костюм, кроссовки, носки, смена белья, косметичка с туалетными принадлежностями, одноразовые бритвы, бумажные носовые платки, а также городской план Мюнхена, схема подъездных путей вокзала Мюнхен-ост.
- Судя по вещам, ваш Саша собирался удариться в бега.
А где письмо?
Лили достала из сумочки конверт.
– Читайте вслух.
- Лили, любовь моя! – начала читать Лили. –
Прости, что я так внезапно исчезаю и заставляю тебя волноваться. Я всё объясню при встрече. Думаю о тебе постоянно и всей душой хочу, чтобы ты была рядом со мной. Очень не хочется впутывать тебя в свои дела, но сейчас только ты можешь мне помочь.
Если я не дам о себе знать в ближайшие два дня, набери из уличного телефона-автомата вот этот номер – дальше идёт номер – и скажи одну фразу: «Глория идёт на посадку». Потом назови следующие цифры - дальше идут цифры.
Сделав звонок, как можно быстрее уходи от телефона.
И ещё. К тебе могут придти люди, которые станут расспрашивать обо мне, не знаешь ли ты, где я, как меня можно найти. Тебе нужно будет притвориться, что ты слышать обо мне не хочешь что ты зла на меня. Ругай меня последними словами, называй обманщиком. Важно, чтобы эти люди тебе поверили и оставили тебя в покое.
Если ты сделаешь всё, как я тебя прошу, то скоро мы будем вместе, надеюсь, на всю оставшуюся жизнь.
Целую и обнимаю тебя. Твой Саша.
- Давайте письмо. – Бок взял письмо, быстро сканировал его на сканере, стоявшем рядом с компьютером на рабочем столе, и по внутренней компьютерной сети направил его экспертам ведомства:
- в технический отдел («Срочно установить, кому принадлежит этот номер»);
- шифровальщикам («К расшифровке! Ключевые слова, - Бок на несколько секунд задумался, - ещё раз взглянул на текст, потом дописал: Глория, Мюнхен, железнодорожный вокзал, грузоперевозки»).
Про фотографии на флешке Бок сказал, что посмотрит их позже.
(На случай, если Саша запечатлел там постельные сцены, Бок не хотел, чтобы Лили краснела).
Шифровальщики сообщили, что на расшифровку текста потребуется время, так как использован сложный код.
Ответ технического отдела вызвал у Бока удивление. Он посмотрел на монитор и присвистнул.
Номер любопытный. Он принадлежит засекреченной стационарной сети (Festnetz), которую используют наши «смежники» из Федерального ведомства по защите конституции (Bundesamt fuer Verfassungsschutz) с Кноррштрассе 139. . Кстати, в это ведомство переходят на службу многие сотрудники уголовной полиции, кое с кем я хорошо знаком. Так что, для уголовной полиции, как вы понимаете, секретов нет
Разумеется, Артур знал о германской контрразведке, подчиняющейся министерству внутренних дел. Её основной задачей было «раннее обнаружение» и противодействие организациям и отдельным лицам, угрожающим, с точки зрения властей, «свободному демократическому основному правопорядку» Германии (правым и левым экстремистам, исламистам, шпионам иностранных государств и др.).
- Вы звонили по этому номеру?
Лили замотала головой.
- Давайте попробуем, - сказал Бок, набирая номер.
- Ведомство по защите конституции, Шмидт у аппарата.
- Добрый день, господин Шмидт. С вами говорит криминал-комиссар Бок из земельного ведомства уголовной полиции.
- Как вы узнали этот номер, его нет ни в одном справочнике.
Бок пропустил вопрос Шмидта мимо ушей.
- Господин Шмидт, мы приняли в производство дело о пропаже человека. В его записях есть этот номер. Можно ли в интересах следствия задать вопрос, известен ли вам молодой человек по имени Саша, который бесследно пропал? Близкий ему человек беспокоится о нём и просит поместить известие о его исчезновении в газете. Может статься, что там будет фигурировать ваше имя и этот номер телефона.
- Господин Бок, этого ни в коем случае нельзя допустить. Мы оба государственные служащие, и понимаем, что такое «государственная тайна».
- Господин Шмидт, мы действительно служим одному делу. И перед законом все равны. Я просто обязан получить ваши показания. Не сомневаюсь, что мы поймём друг друга. Но как быть с газетой, которая заинтересовалась этим делом? Их журналист сейчас у меня в кабинете. Может быть, вы переговорите с ним?
Бок передал трубку Артуру
- Говорит Артур Шульце, независимый журналист.
- Чем вызван ваш интерес к этому человеку, господин Шульце.
- Господин Шмидт, я – журналист, и вопросы привык задавать я. Меня интересует, как ваше ведомство связано с исчезновением молодого человека, гражданина Германии. Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу?
- Не уверен, что имею право делиться с Вами подобной информацией, составляющей государственную тайну и доступной только ограниченному кругу лиц, а не постороннему лицу, как вы.
- Свобода печати и свобода передачи информации, насколько мне известно, гарантируются нашей Конституцией.
- Это просто смешно, господин Шульце! Вы будете учить меня, государственного служащего, работника конституционного ведомства знанию Конституции? В статье, на которую вы ссылаетесь, прямо говорится, что границы этих прав указываются предписаниями общих законов. А ваши действия, согласно Уголовному кодексу, могут быть расценены как воспрепятствование деятельности конституционного органа.
Может быть, мне стоит позвонить главному редактору вашей газеты и узнать, получали ли вы официальное задание написать статью на эту тему?
- Может быть, мне стоит поставить в известность о нашем разговоре председателя совета директоров нашей газеты?
- И кто же это?
- Контр-адмирал К*, личный друг вице-президента ландтага, с которым он вместе служил во флоте. А тот, если я не ошибаюсь, возглавляет парламентскую комиссию по контролю над деятельностью спецслужб.
- Не будем пороть горячку (Wir werden nicht hasten), господин Шульце. Я готов встретиться с вами и ответить на ваши вопросы. При условии, что вы не будете торопиться с публикацией, которая сейчас принесёт больше вреда, чем пользы.
Мы можем встретиться завтра, скажем, в 11 часов у входа в Ботанический сад, Менцингер-штрассе 65. Поговорим и заодно полюбуемся прекрасными орхидеями.
- Договорились. До встречи, господин Шмидт.
Артур повернулся к Боку.
- Шмидт назначил встречу на завтра в 11 часов у входа в Ботанический сад. Дело, кажется, сдвигается с мёртвой точки.
Бок кивнул головой.
- Послушаем, что скажет еще один специалист - наш штатный психолог.
И нажал кнопку селектора, вызывая аналитический отдел.
- Попросите зайти ко мне госпожу Кригер.
Через несколько минут раздался стук в дверь. Вошла молодая привлекательная женщина, которая с порога весело спросила:
- Что у тебя стряслось, Уилли?
Похоже было, что их связывают не только служебные отношения, но, увидев посторонних людей, женщина осеклась.
– Вызывали, господин криминал-комиссар?
- Проходите, Анна-Луиза. Садитесь. Что вы можете хотя бы бегло сказать об авторе этого письма? – Бок протянул психологу письмо Саши. Та прочитала его раз и ещё раз. Нахмурилась.
- Предварительно можно сказать следующее.
Письмо, безусловно, написано мужчиной, возраст 23-24 года.
Образование на уровне университета. Способности гуманитарные. По характеру меланхолик. Эмоционален. Добросовестен в работе. В сложных, нестандартных ситуациях способен на рискованные поступки, возможно, неоправданные. Поставлен в непривычные для него условия, к которым с трудом приспосабливается. Скромен, самокритичен. Боится сделать ошибку из-за чего постоянно перепроверяет свои действия. Искренне переживает, что подвергает опасности любимую девушку.
Лили отвернулась и заплакала.
Анна-Луиза вопросительно посмотрела на неё и продолжала.
- Сентиментален, чувствителен. Будет нежным, заботливым и чутким мужем и отцом. Рекомендуемые профессиональные занятия – продавец-консультант книжного магазина, корректор издательства, переводчик, редактор, журналист, учитель гимназии, преподаватель университета.
К агентурной работе в органах разведки и контрразведки не пригоден.
- И всё это вы извлекли из листка бумаги? – недоверчиво спросил Артур. – Как вам это удалось?
- В каждой профессии есть свои секреты, - улыбнулась женщина.
- Спасибо, Анна-Луиза. Вы нам очень помогли. Можете идти.
Женщина направилась к выходу, в дверях обернулась и сделала рукой жест: «Позвони мне!» Бок едва заметно кивнул.
- Ну, на сегодня всё. Будем надеяться, что один день ничего не решит. – сказал Бок. - Как только кончится твоя беседа со Шмидтом, сразу же позвони мне.
- А мне можно с вами? – робко спросила Лили у Артура.
- Ни в коем случае, - ответил за него Бок. – Вы, голубушка, никому не звоните и никуда не ходите, отправляйтесь домой, закройтесь крепко-накрепко на все замки и ждите новостей от Артура. Никому не открывайте, даже если в дверь позвонит сам Тиль Швайгер. Сумка и письмо Саши пока останутся у меня. Давайте я подпишу ваш пропуск, отмечу время ухода.
Бок вызвал дежурного полицейского.
- Проводите девушку к выходу.
И снова повернулся к Лили.
- Не надо беспокоиться раньше времени. Уверен, что всё образуется и ваш Саша вернётся к вам целым и невредимым.
Лили ушла.
Напоследок Бок сказал Артуру.
- Всем своим полицейским нутром чую, что не простая это история. В ней будет ещё много сюрпризов. Ну, а теперь, извини, дружище, дела!
Артур ушёл, а Бок взял в руки мобильный телефон и сделал еще один звонок, на этот раз начальнику оперативного отдела. Бок не хотел, чтобы этот разговор слышали Артур или Лили.
- Здравствуй, Стефан. Это Уилфред. Как тебе служится на новом месте? Извини, что беспокою тебя в отпуске, но нужна твоя помощь. Не в службу, а в дружбу (Nicht in Dienst, sondern in Freundschaft) пришли своих ребят. Нужно обеспечить круглосуточное наблюдение и защиту важной свидетельницы. Думаю, трёх человек хватит. На два дня. Спасибо тебе, Стефан. Записывай адрес. Ну, ладно, ладно, это дело прошлое. Не бросать же тебя было под пулями бандитов.
Бок отложил телефон и вздохнул. Да, были денёчки. Уилфред и Стефан – ещё простые оперативники – напали на след склада, в котором преступники держали оружие и наркотики. Оперативники вызвали подкрепление, но дожидаться его просто не было времени , так как злоумышленники готовились перевезти свой «товар» в другое место и грузили в автофургон коробки и ящики. Уилфред и Стефан вдвоём штурмовали склад. Стефан был ранен, Уилфред буквально на руках вынес его в безопасное место, а сам прицельной стрельбой вынудил преступников забиться в склад, где их и захватила подоспевшая опергруппа.
С трудом оторвавшись от воспоминаний, Бок стал рассматривать фотографии на флешке. Почти на всех были сняты железнодорожные пути и одиноко стоящий на них вагон. Была видна маркировка, нанесённая на его боковой стенке. Бок переписал маркировку в свой блокнот.
Тем временем Артур вернулся в гостиницу, размышляя о том, что он узнал. “Может, Модест что-нибудь посоветует и поможет”, - мелькнула в голове мысль. Телевизор, стоящий в номере, неожиданно включился «сам по себе», и на экране появился Модест в своей неизменной чёрной рубахе.
- Нет, Артур, мы не будем вам ни советовать, ни помогать. Вы же знаете, что не в наших правилах вмешиваться в дела людей.
- Я ещё рта не успел открыть, а Вы мне уже отказываете. Скажите хотя бы, что стоит за этой историей.
- Обыкновенная контрабанда оружия. И ваш Саша оказался между двух огней: торговцев оружием и контрразведки. Но что я трачу на вас время? Ведь вы сами «Посвящённый», у вас большие возможности, только вы не знаете, как их использовать.
- Помогите хотя бы Лили и Саше, сделайте счастливой одну земную пару.
- Масштаб не тот. Вот если бы речь шла о том, чтобы предотвратить государственный переворот, гражданскую войну, извержение вулкана или что-нибудь в этом роде.
- Но для моей просьбы вы можете сделать исключение?
- Вы умеете уговаривать, Артур. Ладно, я сам посмотрю, что там можно сделать.
Экран погас.
Остаток дня Артур занимался своими делами, посетив литературное агентство и редакцию журнала, которые, по счастью, находились в одном здании. На следующий день без десяти одиннадцать он стоял перед входом в Ботанический сад, гадая, кто из прохожих окажется Шмидтом.
Тем временем Бок в своём кабинете настроился на камеру, установленную перед входом в Ботанический сад. Убедившись, что Артур пришёл на встречу, он удовлетворённо потёр ладони.
- Добрый день, господин Шульце, - раздалось у Артура за спиной. – Вы не меня ждёте?
Говорящий оказался мужчиной приятной наружности, лет пятидесяти, в строгом костюме, очки в золотой оправе, аккуратная причёска.
- Я согласился на встречу с вами, - скажу откровенно, - как на наименьшее зло в сложившейся ситуации. Надеюсь, на вашу сдержанность и умение хранить молчание. Ведь вы не хотите уподобиться таким охотникам за сенсациями как Джулиан Ассанж и Эдвард Сноуден?
- Мне до них далеко, господин Шмидт. Я – не интернет-журналист и не компьютерный гений, как первый, и не бывший сотрудник американской разведки, как второй. Их объединяет то, что они предали гласности массу секретных документов политиков в разных странах, чем вызвали их ярость.
Артур и Шмидт вошли на территорию Ботанического сада – Шмидт показал контролёру своё удостоверение и сделал жест в сторону Артура, как бы говоря: «Этот со мной».
Продолжили разговор они в оранжерее, где цвели десятки изумительных по красоте цветов. В оранжерее поддерживался искусственный «тропический» климат, воздух был влажным и тёплым.
- Господин Шульце, в деле, которое привело нас к знакомству друг с другом, у нас общие интересы со всеми цивилизованными странами: борьба с незаконной торговлей оружием.
- “Модест был прав“, - подумал Артур.
- Нас беспокоит, что после распада восточноевропейского блока и войны на Балканах увеличился рынок незаконной торговли оружием. Возрос объём нелегальных поставок и транзита оружия в и через Германию. Среди других земель эта опасная тенденция наблюдается и у нас в Южной Германии.
Молодой человек по имени Саша, которого разыскивает, как я полагаю, его невеста, выполнял деликатное задание, которое помогло бы перекрыть один внушительный по размаху канал торговли оружием. Но вот уже несколько дней он не выходит на связь. Не знаю, что и думать, а тут вы со своим звонком. Вы можете сорвать операцию, которая готовилась не один месяц. Прошу вашего понимания. Если у вас появится какая-либо, пускай малейшая, информация о Саше, прошу незамедлительно дать мне знать. И до окончания операции никаких публикаций в прессе.
- Но зато потом эксклюзивное право на публикацию получит наша газета?
- Будем считать, что мы договорились.
На этом встреча закончилась, ни на шаг не приблизив Артура к разгадке исчезновения Саши.
Артур вернулся в гостиницу, позвонил Маргарите, Уилфреду, Лили, для каждого собеседника выбрав индивидуально дозированную информацию, потом сел за свой лэп-топ и с перерывами работал до вечера над очерком о том, что стоит за пропажами людей. В голове вертелась фраза, сказанная Модестом: “у вас большие возможности, только вы не знаете, как их использовать”».
Когда стемнело, им овладело какое-то необъяснимое чувство тревоги. Он спустился в подземный гараж гостиницы, выехал на своём «Opel Commodore» наружу и настроил навигатор на улицу, где жила Лили. Оставив машину в квартале от её дома, он дальше пошёл пешком, стараясь оставаться незамеченным.
Лили жила в многоэтажном доме галерейного типа, в котором выход из квартир был не на привычную площадку, а на галерею на открытом воздухе. Выйдя из своей квартиры, можно было пройти по галерее до лестничной клетки, квартиры и лифта в любом подъезде.
Сама галерея и лестничные клетки были ярко освещены. Артур встал в тени под аркой дома напротив и начал гадать, на каком этаже может жить Лили. Дом жил своей жизнью, у всех на виду, многие окна были нараспашку. В квартире на седьмом этаже мужчина в домашней пижаме смотрел футбол. На шестом женщина готовила на кухне ужин. На пятом бабушка читала книжку внуку. В квартире на четвёртом было темно. На третьем этаже у правой лестничной клетки обращала на себя внимание влюблённая парочка: парень и девушка страстно целовались и никак не могли расстаться. У левой лестничной клетки на ступеньках сидел пьяница в потрёпанной одежде, который тоже не мог расстаться… с бутылкой «Корна». Он жестикулировал и что-то бормотал себе под нос.
Тут Артур обнаружил, что он не единственный, кто устроил в этом месте наблюдательный пункт. За ним в той же арке обрисовался силуэт молодого мужчины, который всматривался в подъезд дома напротив через бинокль. Не успел Артур удивиться этому необычному зрелищу, как, вынырнув из темноты, к подъезду подошли два человека. Один из них достал из кармана связку ключей и стал подбирать ключ к подъезду.
Во многих немецких домах ставят замки с универсальным ключом. Такой ключ отпирает дверь подъезда, квартиры, подвала, гаража, и в довершение всего им открывают почтовый ящик. Поэтому то, что неизвестные не имели такого ключа, сразу насторожило Артура. Дверь подъезда поддалась, и двое проскользнули в дом. По лестнице они поднялись на третий этаж и пошли по галерее. Остановились у двери одной квартиры, тем же ключом или отмычкой открыли её и вошли внутрь.
«Лили», - раздалось за спиной Артура, и мужчина, также стоящий под аркой, шагнул вперёд. При свете уличных фонарей было видно, что у него светлые волосы. Мужчина бегом бросился к подъезду, в который вошли двое незваных «гостей», вихрем взлетел на третий этаж и направился к открытой двери. Но вмешаться в происходящие события ни ему, ни подоспевшему Артуру не пришлось.
«Влюблённая парочка» разомкнула объятья, в руках у них появились пистолеты, и буквально на плечах злоумышленников они ворвались в квартиру.
- Стоять на месте! Уголовная полиция!
Мнимый «пьяница» у левой лестничной клетки, который оказался старшим группы по защите свидетелей, поднялся, аккуратно поставил бутылку на ступеньку и твёрдой походкой приблизился к нарушителям закона.
- Вы задержаны за нарушение неприкосновенности жилища, иными словами за незаконное проникновение в чужое жилище. До утра посидите в камере, а утром судья решит, что с вами делать.
На преступников надели наручники.
- Увести! – скомандовал старший группы.
Один из задержанных зло прошипел другому:
- Всё из-за тебя! Говорил: “Плёвое дело, нагнать страху на одну девку“, а вон оно как обернулось.
Полицейские удалились с задержанными, а светловолосый мужчина и Артур остались стоять на галерее.
- Саша? – полувопросительно, полуутвердительно сказал Артур.
Мужчина удивлённо посмотрел на него.
- Откуда вы знаете моё имя? И где Лили?
Он достал мобильник и набрал номер.
- Лили, где ты? Я очень беспокоюсь за тебя.
Тут неожиданно открылась соседняя дверь, и на пороге появилась Лили.
- Саша, как хорошо, что ты нашёлся. А я ходила поливать
цветы у соседки. Может, ты, наконец, расскажешь мне, что всё это значит.
Артур и Саша вошли вслед за Лили в квартиру. Лили на скорую руку (in Eile) накрыла на стол и приготовилась слушать. Вот, что рассказал Саша.
- Я рано осиротел. Мне было десять лет, когда родители погибли в автокатастрофе. Водитель-дальнобойщик заснул за рулём и на полной скорости выехал на встречную полосу. Меня забрал в свою семью дядя - брат матери. Ко мне относились тепло, но родную семью, конечно, заменить не могли. Сдал абитур, поступил в университет на факультет гуманитарных наук. Перебрался в общежитие, чтобы и дальше не стеснять семью дяди.
На последнем курсе готовил дипломную работу о творчестве Шелли, нет, не Мэри Шелли, автора «Франкенштейна», а её мужа, поэта-романтика Перси Шелли, дружившего с Байроном. Заведующий кафедрой был доволен моей работой и предлагал готовить диссертацию PhD.
Всё казалось понятным и предсказуемым, когда за несколько недель до выпуска на факультете появился мужчина лет пятидесяти, строго одетый, очки в золотой оправе, старомодные манеры. Он прошёл в кабинет декана и о чём-то с ним недолго поговорил. После этого дежурный преподаватель зашёл в аудиторию и сказал, что меня срочно вызывают в деканат.
Там меня встретил декан и попросил зайти к нему в кабинет, прибавив, что со мной хочет поговорить один господин. Сам декан на время нашей беседы удалился, оставив нас вдвоём. Господин представился как Шмидт, сказал, что работает в правительственном ведомстве и предлагает мне там работу.
Естественно я поинтересовался, что это за ведомство и о какой работе идёт речь. И он рассказал мне о задачах Федерального ведомства по защите конституции, работающего под лозунгом «Защита Конституции – защита всех граждан», и сказал, что у них виды на меня как на секретного сотрудника и что они давно ко мне «присматриваются».
Позже я долго размышлял, чем объясняются эти «виды», и пришёл к выводу, что я им действительно подходил по многим параметрам. Даже то, что я сирота, по своему говорило в мою «пользу» - некому будет оплакивать мою жизнь, если я погибну в какой-нибудь тайной операции. Кроме того, я хорошо владел английским языком, мог объясниться на пушту (со мной в одной комнате в общежитии два года жил студент из Афганистана).
Физически здоров. В университете занимался дзюдо. Занял третье место на городских студенческих соревнованиях, что, я считаю, было совсем неплохо, так как первые два места заняли студенты-японцы.
Работу секретного сотрудника я представлял по книгам Уильяма Сомерсета Моэма, Грэма Грина, Джона Ле Карре, ну, и конечно, Яна Флеминга, который, несмотря на всю неправдоподобность его сочинений, стал культовой фигурой в «шпионской» литературе. Чему немало способствовали зрелищные фильмы по его книгам.
Предложение Шмидта было заманчивым, овеянным романтикой, причастностью к миру, который для большинства людей был закрытым. Я дал согласие, после защиты диплома подписал контракт и был зачислен в штат ведомства, дав подписку о неразглашении государственных тайн, которые мне станут известны по роду моей работы.
Три месяца я проходил индивидуальный курс обучения. Занятия были на съёмных квартирах, в номерах гостиниц, на свежем воздухе за городом. Инструкторы не называли своих имён. С другими курсантами меня также не знакомили. Преподавали мне самые разные дисциплины (теоретические и практические). Судя по тому, что самое большое внимание уделялось основам таможенного дела, я догадался, что работать мне предстоит на таможне. Так и получилось.
Моё внедрение на таможню прошло гладко, и не должно было ни у кого вызвать подозрений. Таможня на своём сайте объявила об имеющейся вакансии, я подал документы и прошёл конкурс, став так называемым «агентом на объекте». Мне поставили задачу - выявлять организаторов и пособников незаконного ввоза на территорию страны оружия и боеприпасов.
По воле случая первые подозреваемые появились у меня уже через месяц работы на таможне. Начальник смены попросил меня поменяться дежурством с другим сотрудником, к которому якобы должна была приехать мать. На этот день, когда меня фактически отстранили от дежурства, была намечена проверка вагона, прибывшего транзитом из Боснии, с грузом, который значился как «бывшее в употреблении медицинское оборудование». «Бывшее в употреблении» не значит «непригодное к употреблению». Якобы это были выставочные образцы, которые через Красный Крест по значительно сниженным ценам подлежали распределению среди тех немецких клиник, которым было не по карману (nicht leisten kоеnnen) приобретение нового оборудования.
Я согласился на подмену, но после окончания работы решил заглянуть на вокзал, чтобы хоть одним глазом взглянуть на этот вагон. Каково же было моё удивление, когда дежурный по вокзалу сказал мне, что вагон уже прошёл таможенное оформление и готов к отправке. На сопроводительных документах стоял штемпель с моей подписью!
Я сделал несколько снимков вагона фотоаппаратом, который всегда носил с собой, и позвонил начальнику смены, сообщив ему о подлоге. Начальник был очень смущён и просил ничего не предпринимать, пока он не разберётся с этим делом сам. С чувством выполненного долга я отправился домой, а вечером собирался пойти к Лили.
Вечером не успел я выйти из дома, как на меня набросились два типа совершенно бандитской наружности. Никаких там предварительных фраз типа «Огоньку не найдётся?», «Дай закурить!» или «Который час?» и в помине не было. Нападавшие явно ставили своей целью отправить меня на больничную койку..
К счастью, я не растерял навыков дзюдо. Первому бандиту, который выдвинулся вперёд, я провёл переднюю подножку. Это – очень простой и в то же время эффективный приём.
Обычно на соревнованиях, когда спортсмены проводят броски, то подстраховывают соперника, придерживая его за куртку, чтобы он не расшибся. Но во мне закипела не спортивная злость, и я провёл приём без подстраховки так, что нападавший грохнулся лицом об асфальт. Моя поза была очень выигрышна для того, чтобы провести бросок через спину второго бандита. Он тоже приземлился крайне неудачно для себя и затих.
Я быстро вернулся домой, собрал в сумку вещи первой необходимости, написал короткое письмо Лиле и стал прокладывать путь к её дому. Больше всего меня беспокоило, знают ли эти люди её адрес. Домой я возвращаться не стал, так как было неизвестно, что меня там ждёт. Я переночевал у Лили, оставил у неё сумку с вещами, взял только бинокль, а сам стал размышлять, как мне быть дальше. Адрес квартиры, которую я снимал, знал только Шмидт, узнать адрес на службе мог только начальник смены. Следовательно, доверять я не мог ни тому, ни другому.
И я решил пойти ва-банк. Из телефона-автомата позвонил в полицейский участок, на территории которого находится вокзал. Дежурному полицейскому, который ответил на звонок, я сообщил, что на запасном пути вокзала стоит подозрительный вагон. Себя я, естественно, не назвал. После этого я под вымышленным именем снял номер в дешёвой гостинице на вокзальной площади. С балкона я хорошо видел в бинокль железнодорожные пути. Через прлчаса на вокзал примчалась полиция, вагон открыли и досмотрели. Видно, не всё с ним было в порядке, так как полиция уехала, оставив двух человек на посту рядом с вагоном. Что-то отвлекло полицейских, и они побежали по путям прочь от вагона. Тут вагон вспыхнул, как бумажный домик, и раздался взрыв. Я вышел из гостиницы и пошёл к дому Лили. Остальное вы знаете.
Сообщение для прессы
На запасном пути вокзала Мюнхен-ост произошёл пожар, сопровождавшийся взрывом. Загорелся вагон, прибывший в Германию с юго-востока Европы и задержанный таможней как содержащий незаконный груз. Как показала криминал-техническая экспертиза, в вагоне находилось оружие (автоматы Калашникова, пистолеты, револьверы), патроны, ручные гранаты, взрывчатое вещество (тринитротолуол).
Полиция совместно с Дирекцией VIII - Таможенное криминологическое управление (Zollkriminalamt - ZKA) Таможенной службы Германии, ведёт расследование. Предстоит выявить организаторов данного преступления, отправителей и получателей смертоносного груза. В деле появились первые подозреваемые. Некие должностные лица по обе стороны границы обеспечивали безопасный «коридор» для перевозки груза, оформляли поддельные дорожные документы, пломбировали вагоны, в обход таможенного контроля.
Из рапорта полицейских, охранявших вагон
За несколько минут до взрыва на путях был замечен пожилой мужчина в чёрной рубашке. При попытке задержать его мужчина скрылся.
Остаётся добавить, что Саша расторг свой контракт с ведомством и женился на Лили. В качестве причины расторжения он сослался на недостаточность полученной информации о степени риска его работы для личной жизни. Когда Шмидт узнал об этой формулировке, он только развёл руками. “Конечно, это не кабинетная работа, и не всякому она по плечу“.
Теперь Саша работает преподавателем в университете, куда его рекомендовал декан факультета, хорошо помнивший его как способного, добросовестного студента. Лили продолжает трудиться в своём агентстве. Они счастливы вместе. Только Лили время от времени спрашивает, кто же такая Глория? - “У тебя был с ней роман до меня?“
Бок получил устную благодарность начальства за «профессиональную интуицию», которая позволила ему в «рядовом» деле об исчезновении человека увидеть корни другого, ещё более опасного преступления.
Шмидт выполнил своё обещание и через пресс-атташе ведомства снабдил Артура эксклюзивными материалами по делу незаконных торговцев оружием. Большая, на целую полосу, статья Артура называлась «Границы открывают для людей, а не для оружия» и имела большой резонанс.
Г.В. Хруслов, 2016
Содержание рассказа является литературным вымыслом.
Всякое совпадение действия с реальными событиями и сюжетными линиями иных произведений случайно.