По сути, мы с сыном оказались очень одинокими людьми на долгие годы. Нет, в жизни каждый из нас был очень общительным, интересным и имел много знакомых. Только наши проблемы и интересы, которыми мы жили, сильно отличались от других и потому точек соприкосновения получалось мало.
В начальной школе Саша очень огорчался, что он один имеет приёмных родителей. Опять не такой как все! Он постоянно спрашивал:
– У Тео родная мама? У Клауса? У Оли? Кого тоже усыновили?
В Германии я ещё мало кого знала, не хватало знаний языка и времени. Всё время отдавалось Саше.
В России было несколько примеров, но я же не могла раскрыть эту страшную тайну усыновления. Следовательно, сказать об этом тоже не могла.
Наверняка, у сына это чувство одиночества было гораздо сильнее. Никто из детей не мог ему посочувствовать и понять должным образом его проблемы.
Кроме того он оказался «единственным в своём роде». Саша имел необыкновенно рыжий цвет волос, был левшой, обладал безграничной фантазией и памятью, был очень артистичным и музыкальным! Так жаль, что эти достоинства он часто принимал за недостатки.
В жизни случается, когда человек не вписывается в общий поток, ему приходится плыть как бы против течения. Гораздо легче быть как все.
Музыкальный слух Саши меня поражал всегда! Во время концертов классической музыки он слушал «душой», дирижировал, кивал головой в такт и постоянно мне рассказывал:
– Мамочка, это музыка из мультфильма об Иване-Царевиче, когда Иван-Царевич на Сером Волке из леса выезжает.
Взрослые раздражались, дети хихикали. Меня осуждали. Я просила сына говорить потише и старалась не «задавливать» его эмоции и непосредственность. Ребёнок был очень открыт и доверчив.
Дома включила мультфильм. Мелодия соответствовала. Как можно всю эту музыку помнить и опознавать в шесть лет? Этого народ не видел или старался не замечать...
Видя такой интерес, веду моего шестилетнего Сашу на балет. Выбора не было. Гастроли Большого театра предлагали в программе только один балет – «Лебединое озеро».
– С ума сошла! Четыре часа балет длится. Не высидит ребёнок! Билеты пропадут только! Такие деньги выбросишь! – говорили все.
Но я-то знала об усидчивости этого ребёнка ещё по занятиям у логопеда...
Высидел! Не просто высидел. Внимательно, с восторгом! Во время антрактов танцевал в фойе, а после спектакля просил:
– Ну ещё двадцать минут нельзя?
Слушая концерты на улицах, договаривался со мной:
– Давай ещё постоим послушаем, три листа.
Это он время по листам на пульте дирижёра считал.
Когда приходили к нам дети, Саша включал музыку (Моцарта очень любил!) и начинал прыгать под эту музыку и предлагал танцевать. Мальчишки хихикали, игры не получалось и он вновь оставался один. Но танцевал он везде!
Это отметила и учительница в первом классе и посоветовала отвести его в балетную школу. Так к нашим фехтованию, плаванию, народным танцам добавился балет.
Самые большие неприятности приносила школа. Там он всегда был «не как все». Саша чувствовал себя опытнее своих сверстников. О различии в навыках я уже упоминала.
В первом классе он категорично заявил, что ходить в школу будет один. Его всегда раздражало, если не оценивались его навыки и достоинства. Действительно, почему-то все видели опрокинутый стакан и не замечали (может судили по стакану и не доверяли?) его самостоятельности, силы воли, умения решать вопросы, добиваться цели...
В первом классе наш Саша водил в школу девочку-второклассницу. Родители этой девочки Саше доверяли, только с ним ей было разрешено ходить без взрослых.
Вёл себя безукоризненно. Я учила: девочек вперёд надо пропускать, уступать... (Урок усвоил - утром отказался сам одеваться, сказав, что мне уступает одеть его, я же девочка... Смышлёный малыш!)
Во втором классе Саша пришёл однажды из школы с вопросом:
– Кто такой голубой?
Пауза. Что ответить? Без всяких эмоций выпалила:
– Это когда мужчины любят друг друга. У детей такого не бывает. Почему спрашиваешь?
– Со мной мальчишки не играют. Говорят, что я голубой, если балет танцую.
Новая проблема! Что будем делать? Бросать балет или на мальчишек не обращать внимания?
Саша нашёл лучший выход. После занятий балетом он меня уговаривал подождать пятнадцать минут. Эти пятнадцать минут он лежал на полу в коридоре школы и смотрел в зал, в котором занималась старшая группа, разучивая очень современную хореографию танца. Стена стеклянная, а занавес не доходил до пола на пятнадцать-двадцать сантиметров. Вот через эту полосу Саша и смотрел.
Дома сам повторял движения и разучивал танец. Это было для нас уже привычным. Но, разучив этот танец, сын самостоятельно (никому не сказав) договорился с учительницей, чтобы она разрешила ему станцевать в классе. Не сразу, но согласие получил. Парты отодвинули, дети пришли после перемены, он объявил:
– Я буду танцевать!
Включил музыку и исполнил этот танец! Больше не дразнили, а некоторые стали ходить на концерты. Несколько мам даже рассказывали мне, что их сыновья дома пытаются повторить перед зеркалом танцевальные движения, подражая Саше.
В гимназии всё повторилось. Теперь было сложнее. Дети старше, большинство мальчишки, почти все играют в футбол, а он танцует, да ещё балет!
Успехи в учёбе у Саши напрямую зависели от отношений с учителями. По одному и тому же предмету мог быть лучшим, у другого учителя худшим в классе. Поэтому оценки были самыми разными. Чем опытнее, профессиональнее педагог, тем и успехи лучше. Учителей мы тоже не назначаем на работу и не увольняем, поэтому приходилось подстраиваться.
В пятом классе начались уроки английского языка, которые так ждал Саша! Учительница молодая, красивая, ещё и классным руководителем окажется. С каким упоением Саша рассказывал о первых уроках! Первая контрольная – неудовлетворительно! Бегу в школу и слышу от этой учительницы старую песню, что единственный ребёнок, хочет внимания...
Дальше я уже знаю – он хочет внимания, а ты дисциплину пытаешься навести, другим внимание уделяешь, с кем попроще. Он, естественно, ещё больше старается это внимание завоевать, и колесо закрутилось... Вновь сын чувствует себя плохим, «опять я», страх перед контрольными появился.
Моя подруга из Лондона в недоумении. Поговорив с сыном (протестировав его английский) и сравнив со своими учениками, с которыми она репетиторством занималась, утверждает, что Саша знает материал, и знает на хорошую отметку.
Учительница по-прежнему считает, что он слаб.
Я из разговора с учительницей понимаю, что не справляется она с Сашей. Да, к ребёнку нужен подход. Только мнение, что он избалован (при той нагрузке, которую он имеет, и сколько он пережил и наверстал за эти годы!) и не учит никак не может соответствовать действительности.
Для подстраховки нахожу опытного репетитора, Саша с ней занимается, она контролирует его знания.
Опять провал на контрольной. Иду в гимназию и слышу:
– Не учит, на уроках не работает, не слышит вообще, о чём идёт речь на уроке. Подумайте, не перевести ли его в другую школу.
На этот раз прощаюсь, ничего не сказав.
Хорошо нужно было постараться, чтобы у ребёнка настолько отбить интерес, что он даже не слышит на уроке! Сколь великим должен быть страх перед предметом, если всё зная, ученик не справляется с контрольной.
– Школу другую?! Быстрее ты в другую школу перейдёшь!
На размышление у меня десять минут, пока дойду до дома.
Саша ждёт. Весь в напряжении. Представляю ситуацию для ребёнка, который только два года назад перестал просыпаться по ночам и спрашивать:
– Ты мама? – оказаться нехорошим для мамы, разочаровать её.
Через десять минут, войдя в квартиру, озвучиваю созревшее решение:
– Английский меня больше не интересует! Чтобы тебя это не напрягало, можешь мне вообще об этом предмете не рассказывать. Оценки тоже не интересуют. Пусть хоть семёрки, хоть десятки (единица в Германии самая лучшая оценка, шестёрка – худшая) ставит. Репетитор с сегодняшнего дня отменяется. Знать английский ты всё равно будешь. У тебя очень хороший слух, поэтому говорить будешь без акцента, и с твоей фотографической памятью никакого труда не составляет учить слова. Пой песни на английском, их много – и играй. Это должно доставлять тебе удовольствие.
По глазам сына вижу, что ожидал скорее всего другую реакцию. Немного расслабляется. Меняю тему, и занимаемся другими делами.
После обеда иду в книжный магазин, консультируюсь с продавцами и покупаю несколько детских детективов на английском языке с небольшим словарным запасом. Скоро декабрь, заверну в фольгу в виде конфеты и подложу в подарки в Рождественском календаре.
Так и сделала. Саша, открыв первую книгу, испугался:
– Английский? Я же не знаю...
Попробовал читать и всё понял! Ещё одна победа! Нет страха перед английским!
Саша читал много и охотно всегда. Вскоре он начал «Гарри Поттера» слушать на английском и попозже читать. Помогало то, что была книга и на немецком, и если не понятно на английском, всегда можно было посмотреть перевод на немецком.
Учительница через год поменялась. Новая оказалась посильнее, как педагог. С английским проблем больше не было.
Окончив школу, Саша в Лондоне сдал на английском языке экзамены и поступил на учёбу.
Однажды, приехав на каникулы, он пойдёт в эту школу и встретит там свою первую учительницу английского. Может, он специально для этого пошёл?
Она не сразу узнает Сашу, а он просто посмотрит ей в глаза и скажет на своём прекрасном лондонском английском:
– Я был тогда маленьким и не очень уверенным в себе ребёнком. Хотел вам понравиться, чтобы вы меня похвалили, поэтому тянул руку, выкрикивал слова первым, чтобы вы услышали и заметили меня, и даже приносил вам шоколадки. Меня обижали в классе, и я искал у вас помощи...
Продолжение http://www.proza.ru/2016/09/03/944