В. Чеботарёв «Две булочки» (рассказ)
В булошную (как писать?), в булочную, что недалеко от нашего дома, дома…от нашего института… В общем, недалеко. Только что завезли свежий хлеб. Вот он, подрумяненный, в круглых буханочках, из белой муки высшего сорта, горкой – в большом коробе. А сверху булочки. Какие же они красивые, пухленькие и, наверное, мягкенькие, да ещё тёпленькие. Так хочется рукой потрогать. Но, «нельзя лапать хлеб своими руками». И всё же я трогаю эти булочки украдкою, тыльной стороной ладони. И чувствую и теплоту этих булочек, и их мягкость, и даже запах, такой чудесный, такой вкусный… И представляю, как разламываю булочку… а от неё как будто пар идёт, и запахи, запахи… Я втягиваю эти запахи в себя и мне…
Мимо короба с хлебом, туда, в глубину, к продавщице… к продавщице. Да я же знаю её, Татьяна Ивановна. В последнее время, она завучем работала в нашем училище. Сначала вела химию. Такая простая, своя, улыбчивая. Как-то раз встречаю её на улице, а она ко мне: «Вы не подскажите, как завести воду на дачу». «О-о, - сделал я серьёзный вид лица, - это почти не разрешимый вопрос. Выходите на дорогу, видите машину-водовозку, поднимаете руку и договариваетесь с водителем, на какое время и сколько это, будет, стоит. И всё!». «Так, просто… а мы с мужем…», - и Татьяна Ивановна засмеялась. И при встречах, частенько, я уже спрашивал её: «Татьяна Ивановна, Вы не подскажите, как завести воду на дачу?», - и мы оба весело хохотали.
Потом её назначили завучем. Прошло много лет. Я ушёл уже на пенсию. Но хотелось всё же подрабатывать. И пошёл я за помощью к Татьяне Ивановне. Боже, как меняется человек! Татьяна Ивановна в своём кабинете, была очень занята, и, узнав, зачем я пришёл, грубо так, с большим недовольством: «Что я вам отдел кадров что ли?».
Мимо короба с хлебом, туда, в глубину, к продавщице… стояла длинная очередь за этим самым хлебом. И всё же я умудрился, договорится с продавщицей: «Оставьте мне две булочки. Сколько стоят? Три рубля? Хорошо я сейчас сбегаю…».
Где же мне взять эти три рубля? Ладно, займу у кого-нибудь, в нашей группе… Я иду по тёмному длинному коридору в свою аудиторию. «Так, у Новосёловой спросить? У Эльке Хайтул?» Причём тут эти девчонки. Это же одноклассницы, пятый-седьмой класс. Но… всё равно институт. Вот, смотрите, «официрьё». На четвёртом курсе (военная кафедра) присвоили ребятам военные звания. И теперь вот они, двое, прогуливают лекции. Кто это в шинельке, с такими красивыми погонами? То ли лейтенант, то ли капитан. Поле погон белое, даже серебристое. Такая же маленькая шинель и такие же блестящие пагоны были у моего старшего брата, который семиклассником поступил в Ростовское военное училище и на Октябрьские праздники приехал в гости. Как же я был рад ему. Я не сводил глаз от него. А у магазина, взрослые мужики подходили к Валику, здоровались с ним за руку, отводили в сторонку и расспрашивали его, кем он будет после обучения, лётчиком? Непременно – лётчиком!
...У Вани Баранникова займу. Ваня Баранников… Я учился с ним с пятого по десятый класс. Он жил совсем в другой деревне, правда, совсем недалеко от школы, километра три. А моя – пять-шесть километров, смотря, как идти. В каком же году это было? Пятый класс. И я мысленно столбиком произвожу расчёт:
2016 г.
- 1947 г.
= 69 лет!
Как-то раз, я всё же побывал в гостях у Вани. И увидел, такая же бедность, как и у нас. Нечем было Вани угостить меня. «Хочешь звару?» Но для вежливости я отказался, хотя от голода слюни так и наполнили мой рот. Ваня Баранников, высокий, полноватый юноша, как Борис Андреев, артист. Был близоруким. И в армию его не брали.
Три рубля есть. Сейчас сбегаю, куплю эти две булочки. Перемена. Эх, чуть бы раньше! Успел бы. Но заканчивается уже перемена… Не успею.. А-а, отпрошусь… Вхожу в аудиторию. Как много народу, но лиц не вижу, все уткнулись в свои конспекты. А за передней партой наша директриса, Любовь Радионовна. Почему она здесь? Проверка какая-то. За кафедрой, уткнувшись в журнал, стоит Любовь Васильевна Бережная…
Любовь Радионовна и Любовь Васильевна, мои школьные учителя. Зимой в буран, в стужу за шесть километров пришли эти две учительницы, чтобы проведать своего ученика. Жаловался – колени болят, может от физкультуры отлынивал… Так и стоит перед глазами картинка – идут две учительницы, а ветер со снегом, закрываются варежками…
В аудитории, по-военному, к Любовь Радионовне: «Любовь Радионовна, разрешите обратиться к Любовь Васильевне»: Ответ- «Разрешаю», - без взгляда, без интонации, но понятно. «Любовь Васильевна, можно мне выйти?» - «Можно…». И тоже - без взгляда, без интонации. И бегом в магазин…
…Но Ваня Баранников всё же настоял на своём. Пошёл служить в армию. В стройбат. Близорукий же… Шёл по стене, строящегося здания, и шагнул мимо стены. Мы всегда его вспоминаем. А сейчас, я даже, занял у него три рубля.
Но булочек уже не было… И присниться же...
Прошлое, прошлое, когда же ты оставишь меня?