12 декабря
С детства Филипп Антонович был неудачником. Притом, неудачником чересчур пугливым. Повторения ошибок он боялся чрезвычайно. Например, подрался он как-то с восьмилетним верзилой, тот навалял ему прилично и больше Филипп в драки никогда не лез. Над ним смеялись, издевались, всяческим образом пытались поддеть, вывести на определённую реакцию, но Филипп был невозмутим, молча сносил обидные прозвища, пинки, тычки, с кулаками на ребят не лез. «Один раз мне уже досталось в драке. Вдруг снова не повезёт?»
Тоже самое случилось, когда он подрос и его стали интересовать особи противоположного пола. Филипп чётко уловил этот момент и, как ему тогда показалось, здраво рассудил, что красивые, умные, популярные девушки никогда не снизойдут не то, что до общения с ним, даже не посмотрят на него, даже дышать в его сторону не будут. «Нужен вариант попроще», - решил разгорячённый гормонами мозг Филиппа. И такой вариант и, правда, скоро нашёлся, в параллельном классе. Девочка. Звали её, кажется, Зоей. Нет, она не была страшной, глупой, просто необщительная, человек сам в себе, на своей волне, которого абсолютно не интересует возня, происходящая под носом. Но и Филипп её тоже не заинтересовал. Она смотрела на него, как на сумасшедшего, когда он пытался выразить чувства, переполнявшие его юношеское сердце.
- Зоя, ты согласна? – засиял Филипп.
- Пошёл вон, придурок!
И Филипп ушёл. Раз и навсегда. И больше никогда и никому не говорил о своих чувствах. «Один раз меня уже отвергли. А вдруг меня снова пошлют?»
Единственный плюс был в том, что о его «слабости» (именно так Филипп впоследствии назвал этот прилив чувств) никто не узнал. Всё-таки хорошо, что Зоя ни с кем не общалась…
Наверное, Филиппу следовало в своё время упасть с дерева, разбить мячиком стекло, нарисовать какую-нибудь гадость на заборе, стянуть из соседского сада несколько яблок. Наверное, это бы направило его жизнь в правильное русло, она наполнилась бы новыми эмоциями. Не знаю. Сложно сказать. Вся жизнь Филиппа это череда неудачных попыток и последующих страхов при желании совершить их вновь. К сожалению, никто не объяснил ему смысл поговорки: «Первый блин всегда комом». Вот он и уверился в том, что если что-то не получилось, то и пытаться не стоит. А ещё лучше даже не начинать. Пусть всё идёт своим чередом. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Вот эту поговорку он изучил, отработал лучше всех остальных.
Лучше всего у него получалось учиться. Тут он достиг значимых успехов. Золотая медаль в школе. Красный диплом в институте. Второе высшее образование, третье…. Самостоятельно выучил английский, немецкий, испанский. Филипп Антонович никогда не пытался остановиться и задуматься: «Зачем я учусь? Для чего? Что дают мне эти дипломы, сертификаты, грамоты?». Нет, он просто учился, как проклятый. Не успел получить второе образование, толком отдохнуть, дух перевести, отпраздновать, в конце концов, это знаменательное событие, как тут же начинал ездить по институтам узнавать про вступительные экзамены, про образовательные программы…
И если бы это имело практическую пользу, если бы у Филиппа Антоновича была престижная, высокооплачиваемая работа, отвечающая его уровню образования… . Нет! Он работал за тридцать пять тысяч в месяц на самой простой, самой заурядной должности, где толком и не требовалось образование. Работа механическая, большинство из нас сочтёт её нудной и неинтересной, но Филиппу Антоновичу этого хватало. Менялись коллеги, менялось начальство, а он всё так же сидел за своим столом, разбирал документы, время от времени чихал, когда ему в руки попадалось что-нибудь древнее, пыльное, прямиком из архива. Ему неоднократно предлагали повышение, и он неоднократно отказывался. У него не было семьи, не было друзей, не было родственником. Он был совершенно одинок. И ему этих тридцати пяти тысяч вполне хватало на жизнь…. А искать что-то новое? Нет, это слишком рискованно. Вдруг ничего не получится…
* * *
Филипп Антонович ни к чему не был так сильно привязан, как к книгам. Свою зарплату он и тратил только на еду, да на книги. К одежде он старался относиться трепетно и бережливо, и то лишь потому, что не любил ходить по магазинам. Только в случае крайней нужды и необходимости. «В конце концов, есть нитки, иголки. Всё можно заштопать, подновить…» - рассуждал он.
Книга – это самый лучший друг, самая прекрасная любовница. Она всегда молчит, всегда верно ждёт и всегда готова отдать всё, что в ней есть.
Книг в жизни Филиппа Антоновича было чересчур много. Всё-таки вечная тяга к получению образования способствовала этому. Когда-то, ещё в детстве он не любил библиотеки. Брать книги на время, понимать и ощущать, что до тебя, её держали в руках десятки, а то и сотни людей…. Нет, маленького Филиппа это отпугивало. Лучше купить, лучше переплатить, но пусть книга будет своя, навечно. Всегда будет стоять на полочке, терпеливо дожидаться своей очереди, а когда дождётся…. А когда дождётся, то ещё недели две или три будет лежать на тумбочке рядом с кроватью Филиппа, а другие книги ей будут завидовать…
Институты заставили его полюбить библиотеки, заставили его относиться к временным книгам не как к вокзальным девкам, а как к интересным попутчикам. Со всеми же такое бывало, что в купе, на соседнем сидении в автобусе попадался интересный мужик, старушка с интересной судьбой, которые как начнут чего-нибудь рассказывать… и не хочется, чтоб история заканчивалась!
Первый раз это случилось, когда Филипп Антонович получал второе высшее образование. Он тихо сидел в библиотеке, обложившись учебниками, монографиями и диссертациями. Готовился к защите курсовой. Неподалёку от него сидел студентик. Тот ещё первое высшее образование пытался получить. Сидел неспокойно, всё время вертелся из стороны в сторону, бесконечно оглядывался по сторонам, к чему-то или к кому-то присматривался. Стул, на котором сидел студентик не переставая скрипел, чем приводил в бешенство Филиппа Антоновича. И надо же было случиться такой оказии: на секунду отвлёкся, повернулся к студентику, намереваясь сделать ему внушение, и совершенно забыл, что держит в руках страницу книги. От резкого поворота она оторвалась…. Про внушение Филипп Антонович тут же забыл…
Ему вспомнилась табличка, висевшая при входе в читальный зал: «Ущерб, причинённый имуществу библиотеки, возмещается виновным лицом». А книжка-то старая, очень дорогая, наверное…
Сердце бешено колотилось. Ровно дышать никак не получалось. Пот заструился по лицу, по телу, где он только не струился. В руке вырванная страница, в голове пустота. Через десять минут заканчивается его время. За ним придут, заберут книги…
Филипп Антонович впоследствии так и не смог объяснить, почему он решил сунуть вырванную страницу себе за пазуху, а не тут же признаться в содеянном. Студентик тоже нервно засобирался. «Надо идти вместе с ним» - первая осознанная мысль, появившаяся в те критические минуты у него в голове.
Пошли. Студентик шёл первым и оглядывался по сторонам. Суровая библиотекарша начала осматривать его книги и…
- Здесь не хватает нескольких страниц! И здесь тоже!
- Не знаю…. Так всё и было,- неуверенно прошептал он в ответ.
- Нет! Так не было! Охрана! Подойдите сюда!
Откуда-то из глубины читального зала вынырнул какой-то дедушка. Как оказалось охранник.
- Молодой человек, откройте сумку!
- Не буду!
- Откройте по-хорошему или мы вызовем милицию!
При слове «милиция» Филипп Антонович, стоявший в обнимку со своими книгами, затрясся, наверное, ещё больше, чем этот незадачливый паренёк.
- Хорошо! Открою.
В сумке недостающие страницы и отыскались… Филипп Антонович уже было начал расстёгивать молнию на своей куртке, чтобы честно, без вмешательства охраны вернуть вырванную страницу, как к нему обратилась вторая библиотекарша:
- Вы уже всё?
- Да, всё.
- Давайте, сюда книги!
- Держите…
Она их не перелистывала, просто пересчитала, поэтому всё сошлось…
- Да, всё верно…
- Я могу идти? – не поверил собственному счастью Филипп Антонович.
- Да, идите не создавайте очередь.
Уже на улице Филипп Антонович испытал небывалый доселе прилив адреналина! Ему было так хорошо! Он был так счастлив! «Неужели, неужели всё дело в одной лишь страничке? Зачем же люди пьют, курят, ходят по женщинам, когда всего-навсего нужна страница из библиотечной книги? Как же я раньше жил без этого? Как же я был несчастен!»
* * *
Визиты в библиотеки участились. Конечно, первые недели три было очень страшно. Казалось, что все только и делают, что следят за тобой. А скрип половицы! А двери, которые то отпираются, то запираются! Филипп Антонович даже и представить себе не мог, что на свете так много звуков, что вокруг так много движения, так много активности.
Полгода он сомневался насчёт периодических изданий. Всё-таки большинство из них не такие толстые, как книги. Но потом всё-таки решился, начал с толстенных научных журналов. А там и страх пропал, вошёл во вкус, как и с книгами…
Ни у кого не возникало вопросов, почему он так часто посещает библиотеку, почему он всегда берёт так много книг и научных трудов, притом подчас из сфер диаметрально друг другу противоположных. Филипп Антонович не стеснялся хвалиться своими достижениями, регалиями, подробно и активно рассказывал, зачем он берёт определённую книгу или журнал. Больше того, библиотекари стали гордиться своим постоянным посетителем! Бывают же люди в наше время, всё время учится, всё время пытается узнать чего-то новое!
Филипп Антонович не всегда решался на преступление. Бывало, что он целый месяц просто ходил в библиотеку и занимался своей наукой. Он не знал, как часто и каким образом проверяют библиотечные книги на целостность и кто это делает. Он старался следовать простейшим законам логики: сделал плохое дело – притаись ненадолго, чтоб не заметили, а потом можешь снова безобразничать. Эта простая схема работала семь лет…
А потом всё внезапно закончилось. Филипп Антонович попал в зал, где были книги очень редких и дорогих изданий. Как же долго он ждал, когда ему дадут разрешение на посещение этого зала!
Он сел за стол. Через десять минут ему принесли книгу 1856 года. Дали перчатки. Прочитали маленькую лекцию. Филипп Антонович сгорал от нетерпения…
Как только библиотекарь ушёл, он тут же раскрыл книгу, начал жадно вдыхать аромат, исходивший от фолианта. Наметил страницы, которые ему понравились больше всего…
За семь лет движения отработались до автоматизма. К любой книге, с любым типом переплёта он имел особый подход. Раз! И страница у тебя в руках! Сколько он их уже надёргал…
Семь лет. Это слишком большой срок. Филипп Антонович уже окончательно потерял страх. Зазвездился. Его окликнули и остановили, когда он вырывал последнюю, шестую страницу…
* * *
Это было, наверное, самое необычное дело в моей биографии. Но одно из самых лёгких в расследовании. Филипп Антонович не отпирался, наоборот, активно сотрудничал со следствием. У него на квартире мы нашли около пятисот страниц из различных книг и журналов.
Понимал ли он всю тяжесть своего преступления? Конечно! Ещё на первом допросе я предупреждал его о том, что его деяние подпадает под действие 164 статьи* Уголовного Кодекса . Не пугало наказание, не пугал суд, не пугали последствия. Раз поймали, значит, заслужил. Примерно такой логикой он руководствовался. Хотя иногда и про работу вспоминал. Боялся, что коллеги о нём начнут плохо думать.
Когда я передавал его дело в суд, то во время нашей последней встречи он задал мне лишь два вопроса:
- А в тюрьме можно образование получать?
- Можно. Закон не запрещает.
- Превосходно! И даже библиотеки там есть?
- Конечно, есть. Правда, надзор там строже…
- Ну, это и понятно, а то могут все книги на самокрутки изорвать…
____
* Статья 164 Уголовного Кодекса РФ «Хищение предметов, имеющих особую ценность»