Серия первая
Для боевой работы нам выделяют лимит электроэнергии – на месяц, на квартал, на год. И придерживаться его мы должны обязательно. А если, не дай Бог, мы этот лимит перекрываем, то тут и начинаются разборки на тему «Почему?».
И РЭС (Районные Электро Сети) сразу начинает нас пугать возможным отключением. А наше вышестоящее командование, в свою очередь начинает слезно просить Киевских вождей, чтоб подкинули, значит, деньжат – закрыть долги по электричеству. А оттуда, естественно, снова: «Почему?!».
Помню, нашло однажды что-то на нашего НШ и он с этого «что-то» аж три раза в течение месяца водярой упился. И всё бы ничего, да была у него дурная привчычка - вместо того, чтобы выпить и в люлю, на него нападало страстное желание покомандовать. Конечно, его можно было понять, – всю жизнь он мечтал стать комбатом, да так им и не стал. А вот как хлебанёт сто грамм, так сразу и чувствует себя полководцем, и под эти сто грамм начинает, то солдат строить, то порядок наводить.
А тут вдруг появилась у него новая манечка – уровень б/г проверять. Это в советские времена – трахнет командиру в голову, он и поднимет всех по тревоге, и сколько раз на сутки ему в голову трахает, столько раз все и бегают от городка до позиции и обратно. Это даже поощрялось, так как считалось, что способствует укреплению в/д, росту б/г и усилению бдительности. А каждая тревога, это включение станции (и не одной), обязательный контроль функционирования, и, естественно – затраты электроэнергии и топлива, если работаем от ДЭС.
Но времена стали другие и сейчас мы боремся за экономию и помним о каждой госкопейке даже тогда, когда несём боевое дежурство.
А у нашего НШ, ну просто ностальгия была по советским временам. Он как напьётся, так сразу кидался готовность объявлять, и не только радиолокационному узлу батальона, но и подчинённым ротам – тем, что в соседних городах расположены.
Так что после этих трёх его запоев потом долго разбирались, куда же испарилась часть электроэнергии. Разобрались. Вверху-то не дураки сидят, смогли догадаться, что в условиях тотальной экономии электроэнергии, б/г пидроздилу может объявить или полный кретин или пьяный командир. В данном случае, за командира косил наш НШ.
А куда же смотрел настоящий командир? Спросит заинтересованный читатель.
А никуда. Командир был у себя дома, спал со своей женой в своей кровати.
А НШ, бесквартирный пьяный бедолага, куролесил в это время по части, и с пеной у рта всем доказывал что командиром сейчас – ОН.
- Ну, ты, так ты – сказал ему наш оперативный – только фитилей (в оригинале несколько эмоциональней) тоже тебе отгребать, как «командиру».
Правда оказалась ещё горше. НШ получил фитилей не только «за», но и от командира. За каждое объявление готовности его ударили рублём. Трижды!
А я вот думаю, были бы у нас не локаторы, а ракеты, и пришёл бы такой пьяный крендель на КП и ну давай командовать типа «Ракеты на подготовку, ввести данные для пуска...» Бр-р-р-р, аж передёргивает меня от таких мыслей.
А вот если бы наше военное ведомство обеспечило бы всех офицеров квартирами, то глядишь, может быть наш НШ и не колобродил по части в непотребном виде,не объявлял бы всяких там тревог, а сидел бы дома и свою жену по боеготовности строил (или любил).
Просто жить ему было негде, вот он и существовал в штабе, в своём рабочем кабинете, недалече от позиции.
Серия вторая
Чтобы сохранить для боевой работы остатки электроэнергии, мы даже обеды стали варить солдатам на полевой кухне. Хоть какая-никакая, а экономия. Вот только с дровами у нас плоховато было – не было их, и взять их было неоткуда – степь у нас кругом вокруг позиции.
Ну, вообще-то я немного слукавил. Степь-то она, конечно, есть, но кроме неё ещё есть и лесопосадка, та, что вдоль дороги. И вот периодически стали мы отправлять бригады солдат-рубщиков в эту самую лесопосадку на выкорчёвку сухостоя. Солдатам это очень нравилось. Пойдут они туда, зашарятся где-нибудь, до обеда проспятся, а потом с опухшими рожами приволокут в часть какую-нибудь, корягу. Частенько они даже и не ходили далеко, ведь легче рубануть молоденькое деревце тут же, сразу за забором части, чем идти куда-то за сухостоем.
И вот, в связи с этим в голову приходят ненавязчивые мысли и про экологию, и про сложность выращивания зелёных насаждений в засушливом степном климате и про то, и про сё, и т.д., и т.п.
Кстати, как-то раз в нашей части настоящие экологи побывали. Обошли всё вокруг и на каждое дерево паспорт завели – переписали их все по сортам и возрастам, подсчитали их количество и сказали, типа, если чего не досчитаемся в следующий приезд, – пеняйте на себя, оштрафуем.
И тут, буквально на следующий день после их приезда – ЧП!
Вываливает утром больной солдат из казармы территорию подметать вместо зарядки и на радостях, что трёшку ему не бежать – хрясь туйку молоденькую под самый корешок, и давай ею как заведенный, плац мести. А мы (это я – ответственный, оперативный, ответственный по боевому управлению, дежурный по части, его помощник и дежурный по роте – контрактник), аж рты пораскрывали, аж сказать ничего не успели от неожиданности.
Кстати, такая орава офицеров, прапорщиков и контрактников у нас каждый день после окончания рабочего дня в части оставалась, для слежки за пятьюдесятью солдатами-срочниками, чтобы они, эти идиоты, ничего не натворили, с собой не сделали и друг-другу морды не понабивали.
А вот однажды едет мимо нашей в/ч наш особист Сержик. Смотрит, а солдаты по обочине дороги деревце срубленное волокут. Остановился он. Так это ласково-ласково расспросил солдатиков о житье-бытье, а потом взял, да и заехал к нам в гости, и говорит нашему командиру, тоже так это ласково-ласково: «Ну что, актик составим, или заливай?».
Что делать? Видать, контрразведка наша доблестная за отсутствием шпионов (а может ввиду потери квалификации) тоже в охрану экологии вдарилась. Вот и пришлось вкачать ему полный бак бензина. Довольный уехал... Защитил природу... Герой... Штирлиц...
Серия третья
Младший сержант Кубан был хороший сержант, безобидный. Молодых не трогал, с офицерам не пререкался, бабам – солдаткам не хамил.
И вот послали его как-то во главе группы «лесорубов» за сухостоем. Взяли они с собой топор, что в столовой был, и пошли. А топор в армии (впрочем, как и любой другой ручной инструмент) это не просто топор – это шедевр. Представьте себе топор, с топорищем из куска водопроводной трубы. Представили? - Это и есть тот самый шедевр. В условиях армии такой топор имеет очень глубокий смысл. Его никто не сопрёт – такой он никому не нужен.
Так вот.Перелезли они, лесорубы доморощенные, через ограждение части, (чтоб значит, быстрее было) и потопали за сучками. Настроение у всех бодрое, весёлое – это ж как здорово – на пол дня вполне легально зашариться. Идут, смеются. И тут вдруг Кубан смотрит, из земли кабель торчит. «Во, говорит, глядите, ещё не все кабеля у нас спионерили!» И это самый кабель просто так, с дуру, от нечего делать, без всякой задней мысли, тем самым «шедевром» - ХРЯСЬ!!! ...
А в ответ – БАХ!!! – кабель-то оказался действующим! Под напряжением в 6 киловатт. Именно он и питал всю нашу в/ч: все наши станции, КП, казарму, штаб и солдатскую столовую – тоже.
Уж не знаю, но, наверное, есть на свете Господь, так как с Кубана, даже волосок не слетел – не задымился. Видно, в последнее мгновение перед ударом, выпустил он топор из руки и ток его не прошиб, только шок, от страха.
А топор сплавился и пришёл в полную негодность. Выкинуть его пришлось, чтоб никто не нашёл.
Всё это произошло как назло накануне очередных новомодных госпраздников, так что без света нам пришлось сидеть целых семь дней, а потом и ещё семь, и ещё семь. Зато «пидлегли пидроздилы» всё это время за нас пахали как пчёлки, закрывая брешь в радиолокационном поле страны. Нельзя же снижать уровень б/г?
О произошедшем с Кубаном мы никому не рассказали и молчали как рыба об лёд, так как уголовщина, тут сквозила явная (хоть и по неосторожности), а сержантика было жалко – хороший он был, безобидный. Так что всё списали на «затекание кабеля в следствие дождя в районе муфты». Этим все и удовлетворились.
Экономия электроэнергии в том месяце получилась обалденная, а Кубан, соответственно, приобрёл свой второй день варенья.
PS
А через год после увольнения Кубана из армии, от него пришло письмо. Написал он, что со здоровьем у него нелады – инсульт хватанул левосторонний (это-то в 22 года!), и что всё-таки ударило его тогда током, а спасло только то, что рубанул он топором не сильно, не весь кабель пополам, а только одну питающую жилу.